Конфликты низкой интенсивности в американской военно-политической стретегии в начале XXI века

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Конфликты низкой интенсивности вынуждают американское военно-политическое руководство менять не только доктринальные установки, стратегию, оперативное искусство, но и системы вооружений. В таких конфликтах американские вооруженные силы могут столкнуться не только с негосударственными, но и с государственными и/или «гибридными» противниками, и в этих условиях американские военные могут лишиться господства на море, в воздухе, а также огневого превосходства на поле боя. Военно-политическому руководству США придется серьезно переоценить свой подход к конфликтам низкой интенсивности с негосударственными противниками.

Неудивительно, что в центре внимания американских правящих кругов находятся в настоящее время так называемые «гибридные конфликты». Та необыкновенная быстрота, с которой вчерашние донецкие и луганские ополченцы превратились в регулярную и хорошо организованную армию (аналогичная трансформация одновременно, весной — летом 2014 г., произошла с вооруженными силами ИГИЛ), — это совершенно новый военно-политический фактор, и американскому военно-политическому руководству придется считаться с развитием событий по аналогичному сценарию и в других регионах планеты. В этих условиях официальный Вашингтон уделяет большое внимание разработке таких новейших средств вооруженной борьбы, где у США имеется большой технологический задел, как высокоточное оружие на носителях малой, меньшей и средней дальности, а также систем противоракетной обороны на театрах военных действий.

Поскольку в настоящее время только США способны осуществить массированное применение высокоточного оружия с использованием нестратегических носителей, американская сторона может пойти на такой шаг в случае неблагоприятного для нее развития ситуации в ходе конфликта низкой интенсивности.

Нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что в директивных документах, утвержденных американским военно-политическим руководством в последние годы, применение систем ПРО возможно в первую очередь в региональном контексте. В современной военной политике США создание и развитие ПРО неразрывно связаны, по сути, с возможным участием США в конфликте низкой интенсивности. С точки зрения многих американских высокопоставленных военных, именно ПРО является центральным инструментом регионального сдерживания в рамках такого конфликта.

Что касается региональных аспектов американской военной политики, то и здесь происходят серьезные перемены. Во-первых, в Европе американскому и натовскому руководству пришлось отказаться от снисходительного отношения к российским вооруженным силам, от широко распространенного убеждения политиков и военных на Западе в том, что современная российская армия — это лишь бледная тень могучей и грозной Советской Армии, и в этих условиях Москва вынуждена-де опираться на жалкие остатки советского ядерного арсенала, чтобы поддержать свой международный статус. Крым и Донбасс показали, что у вооруженных сил Российской Федерации имеется большой потенциал как для ведения обычной войны, так и для участия в конфликтах низкой интенсивности, и Вашингтону и Брюсселю придется с этим считаться.

Во-вторых, официальному Вашингтону приходится считаться с возможностью не только дальнейшего обострения «гибридного конфликта» на Украине, но и с возникновением аналогичного конфликта у своих натовских союзников в Прибалтике, чреватого совершенно непредсказуемыми последствиями.

В-третьих, серьезному пересмотру подверглась и ядерная стратегия США на европейском театре военных действий: теперь уже и речи нет о ликвидации американских ядерных вооружений в Европе. В условиях явного конвенционального превосходства России на востоке Европы американские ядерные боеголовки становятся незаменимым фактором обеспечения реальности гарантий безопасности восточноевропейским членам Альянса со стороны США и НАТО. Временное присутствие американских войск и вооруженных сил из «старых» натовских стран не может стать такой гарантией.

Что касается Ближнего и Среднего Востока, то не следует ожидать, что при президенте Д. Трампе Вашингтон станет меньше вмешиваться в дела других стран. Политику и стратегию, которые проводились предыдущими администрациями США на мировой арене, нельзя изменить в одночасье. На мировой арене в целом и на Ближнем Востоке в частности будет происходить дальнейшая поляризация сил. Одни станут защищать сложившийся односторонний миропорядок с доминирующей ролью США, другие — укреплять формирующийся многополярный мир. При этом Пентагон, находясь в готовности к применению военной силы на Ближнем Востоке, продолжит активно использовать миротворческий потенциал США, позволяющий при его помощи устанавливать мир в «горячих точках» региона в выгодном для Вашингтона ракурсе. Очевидно и то, что практика разрешения военных конфликтов силами международных организаций (НАТО), где США играют одну из «первых скрипок в оркестре», тоже продолжится.

В Азиатско-Тихоокеанском регионе Соединенные Штаты также сталкиваются с серьезными вызовами. В настоящее время Тихкому необходимо готовиться в первую очередь не к борьбе с «птичьим гриппом», а к вооруженному противостоянию с такими военными державами, как КНДР, КНР и РФ. Особенно высока вероятность (и опасность) американо-китайского конфликта в прибрежных районах Китайской Народной Республики.

Пока, правда, Вашингтон не готов объявить Пекин своим врагом: уж очень высока степень экономической и финансовой взаимозависимости двух крупнейших мировых экономик. Однако абсолютному американскому военному превосходству в АТР брошен серьезный вызов, и с этим не могут не считаться военные. В любом случае американскому военно-политическому руководству придется готовиться к войне (пусть и неядерной, и локальной) с великой военной державой, хотя еще совсем недавно в правящих кругах США господствовала уверенность в том, что никто, кроме исламских экстремистов, не дерзнет бросить вызов «единственной сверхдержаве».

Наконец, в Арктике в последние годы возросло американское военное присутствие на Крайнем Севере. Однако в значительной степени это связано не только с Арктикой, но и с Тихоокеанским регионом, и прежде всего с необходимостью уравновесить в военном плане Китай. Значимость Арктики в военной политике США особенно усилилась после начала украинского кризиса. В условиях резкого обострения отношений между Россией и США регион начинает рассматриваться как важная зона военного соотношения сил между Россией и Западом.

В настоящее время администрация Д. Трампа, пришедшая к власти в январе 2017 г., все еще не сформулировала основных положений своей внешней и военной политики. Тем не менее, судя по публичным заявлениям высокопоставленных представителей администрации, именно конфликты низкой интенсивности будут и впредь находиться в центре внимания военно-политического руководства страны. Так, в заявлении министра обороны США Дж. Мэттиса перед сенатским комитетом по делам вооруженных сил важнейшей проблемой, с которой сталкивается министерство, было названо участие американских военных в локальных конфликтах на протяжении последних 15 лет[310].

Та военно-политическая обстановка, которая складывается в различных регионах планеты, просто не позволит официальному Вашингтону игнорировать фактор конфликтов низкой интенсивности и возможность участия американских вооруженных сил в таких конфликтах.