Консорт

Глава 25

Как только Лена схватилась за обильно кровоточащую руку, Анастасия сделала два быстрых шага к противнице и резким ударом наотмашь легко перерезала горло Елене. Марья, подскочив со скамьи, направила воздушный поток, постоянно усиливая силу ветра. То ли она была не слишком сильным магом, то ли была плохо обучена, но выдав максимум, на что была способна, лишь чуть замедлила передвижение Анастасии. Той же такой расклад сильно не понравился, поэтому она сама встала в боевую стойку и уже через секунду легко развеяла действие ураганного ветра, направленного в нее, а после, махнув в сторону Марьи правой рукой, послала его обратно, многократно усилив. Марья вылетела через стену, попутно утягивая за собой три окна и огромную часть стены. Автоматные очереди не стихали, так что столовая в панике начала разбегаться и только пробегающая мимо пациентка, которая сильно толкнула Люсю, вывела ее из ступора. Я же, приоткрыв глаза, решил, что мне конец. Перед глазами в черной дымке в боевой стойке стояла Анастасия, напротив нее с алым ореолом стояла Люся. Попытка протереть глаза ничего не дала, кроме того, что моя дымка появилась, а через три секунды пропала. Мои глаза непроизвольно расширились и я запаниковал. Дымка еще несколько раз «мигала», а потом пропала совсем и, как я понял, жизненных сил у меня осталось всего ничего. Мазнув расплывающимся взглядом по комнате и уловив, как Люся почти безрезультатно сопротивляется напору Анастасии, сделал глубокий вдох. Резко появившаяся боль заставила застонать и прикрыть глаза. Когда же я смог их разлепить, увидел, как Людмила с ножом в сердце медленно оседает на пол, а ее аура развеивается. Было понятно, что это конец. Последний раз взглянул на два безжизненных тела девушек, которых толком не знал, но которые стали мне дороги. Очередной взрыв боли заставил закрыть глаза, а затем сознание медленно меня покинуло, унося боль и посторонние звуки вместе с собой.

Я не видел медленно подходящую начальницу охраны дома Клавдии ко мне, ее полную ненависти гримасу и черную, как смоль, ауру. Не видел Анну Викторовну, которая ворвалась в столовую и, увидев мое бездыханное тело, кинулась в атаку и в ходе боя щитом вытолкнула Анастасию в пролом окна. Не слышал, как охрана наконец-то среагировала и достаточно быстро дала нападавшим отпор, выписав им путевку в один конец. Все это я узнал позже, придя в себя в реанимационном отделении, где в большой палате на восемь человек, нас, всех выживших в этой схватке, положили и непрерывно следили за нашими показателями.

Пришел в сознание последним, услышав стон Анны Викторовны рядом. Открыв правый глаз, попытался осмотреться, но при повороте головы та отозвалась жуткой болью, вынуждающей снова зажмуриться. Вторую попытку сделал спустя минут десять, когда боль утихла: палата с белыми стенами, три койки заняты пациентами, подключенными к системам жизнеобеспечения, по центру комнаты стол с тремя стульями, на которых две медсестры обсуждают какие-то жизненные проблемы полушепотом.

— Привет, — сиплым голосом поздоровался я, удивляясь странному эху от своих слов — можно водички?

Никто не отреагировал, кроме Анны Викторовны, которая лежала на кушетке слева от меня.

— Девочки, — слабым голосом произнесла она и указала взглядом на меня.

Медсестры встрепенулись, одна бросилась к выходу, вторая подбежала ко мне:

— Как твое самочувствие? Что-то болит?

— Воды, — еще раз попросил я, почти не слыша собственный голос.

— Сейчас, — отозвалась та, и уже через мгновение я утолял жажду из одноразового стаканчика.

— Все… терпимо, — вернув стаканчик, ответил я и немного поморщился, попытавшись повернуться на бок.

— Только не отключайся, — с тревогой в голосе попросила медсестричка.

Дверь реанимации распахнулась, и в палату ворвались вторая медсестричка и неизвестная мне женщина, выглядевшая, в отличие от всех встречающихся мне в этом мире девушек, лет на сорок-сорок пять.

— Когда он пришел в себя? — властным голосом поинтересовалась она.

— Не более двух минут назад, — отозвалась первая медсестра.

— Посмотри на меня, — сказала лекарь и начала светить фонариком в глаз, после чего его сразу же убрала, а я, удивленный происходящим, потянулся рукой ко второму глазу.

— А вот этого делать не надо, — перехватив мою руку, рекомендовала она, — твой левый глаз сильно пострадал и ему необходим покой. Я сомневаюсь, что ты хочешь остаться слепым.

— Нет, — с испугом ответил я, — что…

Резкая боль ударила в голову, так что договорить я не успел. Зажмурив глаз и попытавшись обхватить руками голову, я был скручен медсестрами и непонятное тепло начало разливаться по телу, исходя из плеча. Уже через несколько секунд боль отступила вместе с сознанием.

Не знаю, сколько прошло времени, но голоса я слышал отчетливо, хоть они и находились не в том помещении, в котором лежал я.

— Нам надо с ними поговорить!

— Они еще не пришли в себя. Это невозможно.

— Нам доложили, что они уже в сознании. Вы препятствуете правосудию!

— Я защищаю здоровье своих подопечных. Пока им противопоказано волноваться. Но если вы готовы взять ответственность за их состояние на себя…

— Как только они будут в состоянии давать показания, вы обязаны незамедлительно сообщить нам, — подытожил неизвестный стальной голос.

— Непременно. Согласно протоколу.

— Доброго вам дня, — и послышались удаляющиеся шаги.

Дальше был лишь скрип отворяющейся двери и небытие.

Когда я вновь пришел в себя и смог открыть глаз, увидел Анну Викторовну, сидящую на кровати и жующую какой-то фрукт. Она же, заметив мои телодвижения, незамедлительно среагировала:

— Девчата, Сергей очнулся.

В тот же момент ко мне подбежали две медсестры, одна просматривала показания приборов, вторая же обращалась ко мне:

— Как твое самочувствие? Что-нибудь болит?

— Воды, — прохрипел я. Без лишних слов мне подали воды из того же одноразового стаканчика. И только выхлебав его до дна, я смог нормально говорить:

— Спасибо.

— Как твоя голова? — поинтересовалась вторая медсестра, — возможны мигрени. Ну и боли в районе поясницы.

— Голова терпимо, а вот спина ужасно болит, — пожаловался я.

— Секунду, — и начала водить рукой над моей грудью, — теперь должно быть полегче. Повернись на бок, иначе пролежни появятся. А с головой… Василиса Никитична запретила лезть самим, так что придется потерпеть немного.

— Спасибо, — с задержкой ответил я, так как головные боли при повороте тела только усилились.

— Он будет здоров? — раздался неуверенный голос Марьи из-за спины.

— Будет. Мы же тебе говорили, что он крепкий. Ты молодец, — ответила первая медсестра, отойдя от монитора.

Я обернулся и увидел Марью. Удивление на ее лице быстро переросло в гримасу ужаса и паники.

— Се…режа, — слова давались ей нелегко, — ты, — на глазах выступили слезы.

— Я. Спасибо, что заступилась.

— Твое лицо, — она завороженно смотрела, а по щекам уже ручьем лились слезы. Бинты на ее груди начали промокать, а сама она начала подрагивать, отчего сразу и кривилась, видимо такие движения причиняли ей боль.

— С ним все будет хорошо, — попыталась успокоить ее первая медсестричка, — Сереж, отвернись пока к Анне Викторовне. Видишь, девушке плохо.

— Да, конечно, — легко согласился я, а мысленно уже искал хоть какую-то зеркальную поверхность, чтобы посмотреть, насколько все плохо. К сожалению, в палате такого не нашлось.

— Все так плохо? — шепотом поинтересовался я у Анны Викторовны.

— Все будет в порядке. Первоочередная задача была вытащить тебя с того света, а не заниматься косметикой, — так же шепотом ответила мне она.

— Зеркало есть?

— Оно тебе сейчас не нужно, — более грустно ответила она, и уже обращаясь к медсестрам, — подскажите, а Василиса Никитична, когда придет?

— Ее смена начнется через полтора часа, — ответила вторая медсестра, — но зная ее, она тут будет минут через двадцать.

— Старая закалка, — усмехнулась Анна.

— Скорее необычный случай, — и первая медсестричка указала взглядом на меня, а главный лекарь Дома почему-то смутилась.

— Вы получили соответствующие распоряжения? — более строгим голосом уточнила Анна.

— Так точно, — медсестрички ответили одновременно.

— О каких распоряжениях идет речь? — поинтересовалась вошедшая дама, которую я видел раньше.

— О, — лекарь запнулась от неожиданности, — по поводу Сергея.

— Ты знаешь, Ань, вот уж кто-кто, а ты должна была мне больше доверять, — с укором в голосе произнесла дама.

— Василиса Никитична, я вам доверяю больше, чем себе. Но вы видите, какие обстоятельства…

— Ты девять трупов называешь «обстоятельствами»? Смело.

— Я не это имела в виду, — потупив взор и погрустнев, ответила Анна.

— Знаю я, что ты имела в виду. Ты должна мне все рассказать.

— Извините, но тут слишком много посторонних.

— Кадета Ольга, подготовьте капельницу для Сергея. Кадета Татьяна, доложите в наши доблестные органы, что пациенты пришли в себя и могут поговорить о произошедшем.

— Есть, — в один голос отозвались те и покинули палату.

— Думаю, в свете того, что произошло, мы сможем доверить Марье эту небольшую тайну? — риторически поинтересовалась Василиса Никитична. Анна Викторовна лишь утвердительно кивнула и начала рассказ с того самого времени, когда я только появился в Доме Елизаветы Егоровны. Наш лекарь слушала внимательно, не перебивала, не задавала уточняющих вопросов. Хоть ее лицо часто бывало в изумлении, любопытство, что же происходило дальше, всегда брало верх, так что история подошла к концу ровно тогда, когда кадета Ольга после короткого стука отворила дверь и внесла капельницу, с каким-то синим раствором.

— А с аурой у него что? — голос Василисы был задумчивым. Анна лишь развела руками, а Ольга подозрительно покосилась на меня.

— Детектива будет через семь-десять минут, — доложила вошедшая кадета Татьяна.

— Кадета Ольга, добавьте в раствор «Коктейль Брюзговой», — сказала наш лекарь.

— Есть, — ответила та и вышла из палаты, а Анна Викторовна удивленно посмотрела на Василису.

— Что? Из-за его проклятия, о котором я узнала минуту назад, теперь я понимаю, почему никак не могу привести его к стабильному состоянию. Ты бы хоть в его медицинской карте записала!

— Меня бы на смех подняли, если бы кто-то прочитал, — начала оправдываться Анна.

— А если бы ты в себя не пришла? Если бы кровью рядом с ним истекла, тогда что? Залечили бы его насмерть!

— Но, — попыталась возразить Анна Викторовна, но была нагло перебита.

— Никаких «но»! Согласно протоколу, ты должна была все его болезни и все исследования заносить в личную карту. Чтобы к вечеру ноги твоей тут не было, — последнюю фразу более добро добавила Никитична.

— Осложнений не было?

— А то ты сама себя еще не проверила. Ань, ты за дурочку то меня не держи, сколько лет тебя уже знаю. А если бы и были, сама бы долечилась. Не маленькая.

— Мне бы хотелось остаться. В качестве врача Сергея, — заявила главный лекарь.

— А вот это уже зависит не от меня. Как видишь, тут уже военных нагнали. Эти вот, — и взглядом указала на медсестер, — из военной академии Мирославы Иваровны. Личный указ Светланы Сергеевны. Так что…

— Василиса Никитична, я вас тоже не первый год знаю. И знаю, на что вы способны.

— А что, Елизавета Егоровна не хочет за тебя заступаться? — поинтересовалась наш лекарь, — ну хорошо. С тебя бутылка коньяка и я это улажу.

— Тогда с тебя конфеты, — с улыбкой ответила Анна.

— Договорились, — усмехнулась Никитична.

— До чего вы договорились? — поинтересовалась высокая рыжеволосая статная девушка с очень резкими и грубыми чертами лица, которые больше бы подошли мужчине.

— Это личное, — став сразу серьезной, ответила Василиса.

— Да, вижу. Я могу приступать? — и, повернувшись к нашим кроватям, добавила — Богиня моя, а с ним то что?

— Все есть в отчете, согласно протоколу. Требую присутствия на случай осложнений.

— Приемлемо. Начнем с вас, Анна Викторовна, — после этих слов главный лекарь немного поежилась, но кивнула. Дальше детектива сделала несколько пассов руками и вокруг кушетки образовалась еле заметная сфера, очень похожая на мыльный пузырь.

— Прошу, — и, пропуская перед собой Василису Никитичну, вошла в этот купол.

Допрос длился не меньше пятнадцати минут, но о чем они говорили, и что им отвечала Анна Викторовна, мы не знали, так как сфера не пропускала ни единого звука, от чего казалось, что я наяву смотрю немое кино, только субтитров не хватает. Следующей допрашивали Марью. В этот раз детектива в основном кивала, видимо версии Анны и Марьи совпадали. Когда же был создан третий купол, детектива зашла первой, резко остановившись, отчего Никитична врезалась в нее сзади.

— Я буду общаться с ним наедине, — грубо заявила рыжеволосая.

— Вы видите, в каком он состоянии? Я настаиваю на своем присутствии, — непреклонно заявила Василиса.

— Ваше пожелание будет отражено в протоколе, но я его отклоняю, — почти железным тоном сказала детектива. Никитичне ничего не оставалось, как покинуть сферу.

— Здравствуй, Сергей. Меня зовут Валентина Артемовна, — с этими словами сфера начала сгущаться настолько, что сквозь туман было трудно различить силуэты присутствующих в палате.

— Здравствуйте, — оглядываясь вокруг, ответил я.

— Меня интересует твоя версия событий. Кто это была? Почему тебя пытались убить? Сил и средств в это дело было вложено немало! — с явным намеком было сказано мне.

— Я откуда знаю? Эту даму впервые вижу и вообще… — дальше я изложил все то, что происходило со мной, «случайно» опуская ореолы вокруг дерущихся и мою пропадающую дымку.

Детектива внимательно слушала, не перебивая, пока я не закончил рассказ. Потом взглянула на меня так, что дрожь прошла по телу, а ее глаза стали более выразительными, завораживающими. Тут же в затылок вонзилась игла, вызывая ноющую боль и не дающая сконцентрироваться на мысли, что же сейчас происходит. Правой рукой, схватившись за затылок, а левой упершись в поручень кушетки, зажмурился от нарастающего гула. В один момент все прекратилось, а тело покрылось легкой еле заметной дымкой. Глаза у детективы расширились от удивления, но своих попыток она не прекратила, вперившись в меня взглядом.

— Хватит! — крикнул я, отпустив поручень, и в тот же момент детектива осела на пол, прижав руки к своей голове, а боль сразу улетучилась. Дымчатая нить тянулась от меня к ее голове, а сфера начала таять.

— А-а-а-а-а! — закричала та в панике, вставая и доставая из-за пояса оружие, похожее на пистолет. Нацелив его прямо на меня правой рукой, левой продолжая держаться за голову. Ствол гулял ходуном, отчего проследить, куда угодит шальная пуля, не удавалось. Тут же на ее плечи легли две мощные руки кадет Ольги и Татьяны.

— Опустите оружие или мы вынуждены будем применить силу, — грубым голосом заявила кадета Ольга.

— Это не мужчина! — в панике начала орать Валентина, — это шпионка! Она пыталась залезть мне в голову!

— Нам все равно, кто это. У нас прямой приказ от Светланы Сергеевны. Защитить любой ценой. Не заставляйте нас применять силу, — стальной голос Ольги не терпел возражений.

— Но… Но… НО! — в растерянности мысли путались, не давая сосредоточиться Валентине на угрозе кадеты.

— Допрос окончен, — констатировала Татьяна, — вы свободны.

— Этот инцидент будет занесен в протокол! Я этого так не оставлю! — начала угрожать детектива.

— Ваше право. Однако мы будем вынуждены доложить о вашем поведении Императрице, — безэмоционально проговорила кадета Татьяна, отчего Валентина сразу поникла, видимо понимая, чем может грозить подобное заявление. Но, быстро подобравшись, поправила свой костюм и вышла из палаты.

— Спасибо, — еле слышно поблагодарил я своих спасительниц.

— СЛУЖУ ИМПЕРИИ! — хором ответили те, выровнявшись по струнке и приложив, правый кулак к левому плечу.

— Василиса Никитична, я что-то не очень… — начал говорить я, когда мир начал произвольно вертеться перед глазами, унося в объятия Морфея мое сознание. Лишь эхо голосов еще несколько секунд доносились до моего сознания:

— Капельницу, скорее!

— Пульс отсутствует!

— Реанимационную капсулу, быстрее.

— Его мозг перестал функционировать, отставить капсулу…

— Сережа!…