Контакт

Глава 5. Откровение

– Наоми?

Голос подруги заставил приоткрыть с трудом слушающиеся веки. Да и вообще тело ощущалось странно, как-то… разрозненно? Голова гудела, в висках пульсировала боль, взгляд с трудом сфокусировался на знакомом лице. И тут я вспомнила… Иней, падение, дикарь, плен в колодце и спасательная группа…

– Ли?! – Звуки выходили хриплыми, горло плохо слушалось.

– Тише, тише, – засуетилась подруга. – Тебе еще надо поспать. Какое счастье, тебя нашли!

– Иней?! – Снова прохрипела я и облизнула губы, ощущая дикую сухость.

Повисшая пауза – лучший ответ.

– Ее… нет, – расстроенно пролепетала Ли. – Мне очень жаль, твоя девочка пропала.

Сообразив, она подставила к моим губам кружку, позволяя напиться.

– Не нашли?

Едва горло смочила вода, как говорить стало легче. Но боль, пронзившая сердце, никуда не ушла. Я спрашивала, отчаянно цепляясь за надежду.

– Ее и не искали, – Ли запнулась. – Только тебя. Знаешь, это Серхо поднял своих людей и настоял на спасательной операции.

Для меня этот поступок уже ничего не значил. Фактически я винила этого мужчину в исчезновении дочери.

– А почему не сразу?

– Не знаю. Полагаю, готовились. Ты же понимаешь какой риск… Но тем удивительнее, что ты выжила!

– Иней тоже может быть еще жива! Что, если ей удалось куда-то спрятаться, и она ждет… помощи?

Вопреки сдерживающим призывам подруги, шатаясь, я села. Затем спустила ноги с кровати, намереваясь встать. Очертания нашей семейной каюты поплыли перед глазами. Накрыло ощущением, словно я теряю последние минуты, отведенные для помощи дочери.

– Наоми, тебе лучше не думать о ней. Мне искренне жаль, после мужа потерять еще и дочь… Но она не смогла бы выжить. Ты не представляешь, что творится снаружи.

– Что? – Я вдруг вспомнила про дикаря. – А тот линорец, что был со мной?

– Он жив! Его схватили! – Ли тема явно взбудоражила. Вскочив, она эмоционально взмахнула руками. – Первый пленник. Все очень взволнованы этой вестью. Возможно, теперь мы сможем что-то прояснить о местных? Узнаем их слабости?

– Где? Где он?

– Его допрашивают.

– Как? Он… я так и не поняла, есть ли у них вообще речь.

– Как угодно, но от него добьются содействия.

– Добьются? Содействия?

– Ты не помнишь? Дикарь ранил одного из наших.

– Ножом?

В памяти всплыло ощущение прижатого к телу металла. Значит, мне не показалось – линорец метнул клинок.

– Да. В экзоскелете фактически нет уязвимых мест, только крошечная щель под мышкой. И он в нее попал.

– А… кого он ранил?

– Митаса.

Ого! Ближайший сторонник Серхо.

– Но рана не может быть смертельной?

Двигаясь немного одеревенело, я натягивала одежду.

– В том вся и беда, что он при смерти. Серхо в бешенстве! Поклялся добиться от дикаря противоядия.

– Противоядие?!

– Да, на лезвие клинка нанесено какое-то вещество. Медики пока не смогли определить какое. Но Митасу все хуже.

– Я должна попасть к ним!

Этот мужчина с такой одержимостью желал удержать меня. Вновь и вновь я вспоминала невозможный рывок его, казалось, парализованного тела.

– Ты с ума сошла? Радуйся, что выжила. Как вообще твоей дочери пришло в голову покинуть базу? Эта ее глупость едва не стоила и тебе жизни!

Проигнорировав ее слова, попросила:

– Помоги? Не уверена, что добреду в таком состоянии до сектора защитников.

– Хорошо, – не скрывая скепсиса, Ли подставила плечо. – Но я сомневаюсь, что тебя к нему пустят.

– Пустят! – Глухо пробормотала в ответ. В душе присутствовала необъяснимая убежденность. – Я знаю, как добиться противоядия.

Допустить гибель еще одного из нас из-за меня просто не могу! Без Иней эта жертва окажется напрасной. А так… я испробую свой шанс.

Опасения подруги подтвердились – меня категорически отказывались впускать в помещение с пленником. И только упоминание Митаса, его неизбежная смерть подвигли их согласиться. В камеру войти позволили лишь мне. Серхо шагнул навстречу, вытирая на ходу руки. Его форменная рубашка была вся покрыта каплями крови. Но… его ли?

– Наоми, ты в порядке? – Собственническим жестом прижав меня, он покровительственно ухмыльнулся. – Этот дикарь что-то сделал тебе? Напугал? Причинил боль? Поверь, я многократно воздам ему за каждый миг твоих испытаний.

Голос защитника звучал возле моего уха, но я едва ли понимала смысл его слов. Так потрясло зрелище не прикованного цепями, а скорее, подвешенного на них линорца.

Нет, не наготы покрытого ранами и кровоподтеками тела я испугалась. Такого ужаса не ощущала, даже впервые встретившись с ним. Мы – земвеки, которые должны принести в этот мир свет знаний и доброту просвещения, что мы сделали с местным дикарем? Линорец обработал и аккуратно зашил мою рану, предотвратив заражение. Даже скованный обездвиживающей сетью, он старался закрыть меня своим телом от болезненного соприкосновения. Пусть он и пленил меня, и вел себя странно, но ни разу не поступил жестоко!

А Серхо с товарищами… Вид бессознательно поникшей головы говорил сам за себя. Мужчину не просто пытали, стремясь болью вынудить его к контакту, его изощренно мучили, вырезая узкие полоски плоти на разных частях тела. Особенно пострадали грудь и живот. Моргнув, я с трудом сдержала рвотный позыв, всматриваясь в корочку местами подсохшей крови. Такой же алой, как у нас… А где-то она и сейчас обильно капала, выдавая свежайший порез.

– Сколько… – пришлось кашлянуть, прочищая горло. – Как долго я приходила в себя?

– Почти сутки, – тут же откликнулся Серхо. И не дав мне продолжить, забормотал. – Знаю, ты побежала за дочкой. Глупый впечатлительный ребенок. Я даже немного ощущаю себя виноватым. Но будем смотреть в будущее, другие дети заменят девочку. Уверен, ты сможешь оставить ее смерть в прошлом.

Слова защитника звучали убийственно. Меня не стошнило от отвращения лишь потому, что казавшийся бессознательным пленник вдруг поднял голову. Пристальный взгляд серых глаз перевернул мне душу. В них мелькнула тревога! По моей вине он здесь!

Но… кто же мешал ему отпустить, позволить мне сбежать?

– Почему с ним… с ними не попытались установить контакт? Объясниться? Он понимает жесты? Ретранслятор пробовали, что, если он сможет распознать смысловую значимость их звуков? Это же такой шанс изучить язык.

В душе сейчас боролись отвращение и протест. Действия Серхо казались невозможными, недопустимыми. Дикими! Но и окончательно проникнуться жалостью к врагу я не могла себе позволить. Такие, как он, убили моего мужа, возможно, дочь… еще многих из нас. Имею ли я право предъявлять претензии?

Но на душе от наглядной демонстрации страшной участи пленника земвеков стало гадко.

– С этим зверем? О чем ты, Наоми? Я и все мы видели, как он, словно животное, вцепился в тебя. Да что там, он боролся за тебя, как голодный зверь за долгожданную добычу! Словно жаждал сожрать тебя. Какое там объясниться? Не удивлюсь, если среди них есть каннибалы. Такие твари понимают лишь один язык – хлыста. Лишь боль станет его учителем.

– Но… линорцы снаружи, – впервые я не смогла назвать их дикарями, – как они расценят пленение одного из своих? Что, если нападут на Надис?

– О! Они точно планируют что-то подобное. Системы контроля фиксируют в округе их резко возросшую численность. Давно пора, чем больше мы их изжарим на подходе – тем чище станет этот мир. Это даже прекрасно, что нам удалось пленить этого…

Ругнувшись, Серхо собрался обернуться. Но я импульсивным движением задержала его, оттягивая момент, когда он выяснит, что пленник вновь в сознании. Тем более линорец с каким-то даже осмысленным вниманием не отводил от нас взгляда.

– Но Матис? – поспешно выпалила я вопрос.

– Да!

Гнев и злоба затопили глаза защитника, сделав их темными.

– Думаю, что знаю, как раздобыть противоядие, – не дожидаясь, пока его сознание поглотит ярость, ухватила плечо мужчины, разрушившего мою жизнь. Касаться его было противно. Знала, сколько ни проживу, всегда буду помнить взгляд обнаружившей нас дочери. Но еще страшнее казалось не успеть, погубив еще одну жизнь. Она будет на моей совести. – Но надо спешить!

– И что ты сделаешь? – Серхо отступил на шаг, картинно разводя руки в стороны: я весь к твоим услугам. – Что-то заметила, пока была… в плену?

– Вроде того, – кивнула. – А где нож, которым ранили Матиса?

– Нож?

Соплеменник удивился.

– Да, мне он нужен.

– А-а… – по-своему понял мои намерения Серхо. – Думаешь, воткнуть его в мерзавца? Я тебя понимаю, сам об этом думал. Но его скорая смерть нам не поможет.

Плечи дрогнули от омерзения. И это свет доброты? Можно ли упрекать дикарей, что они не жаждут приносить свои жизни на алтарь такой цивилизации? Стыд овладел моим сердцем. Но врожденное убеждение держаться своих не позволило остановиться. Или я втайне надеялась, что таким способом сама избавлюсь от ставшей бесполезной жизни?

– Нет. Просто дай мне этот нож.

Чуть поразмыслив, мой собеседник шагнул в сторону, подхватив с неприметной полки клинок. Прикоснувшись к нему через непроницаемую ткань, осторожно протянул мне.

– Он ядовит!

На этот раз при мысли о яде сердце не дрогнуло.

– А его одежда? Где она?

Тут Серхо обернулся к пленнику. Заметив его состояние, буркнул:

– Живучий…

Не сдержав порыва, подскочил к узнику и смачно врезал в его беззащитный и изуродованный живот своим огромным кулаком. Тело линорца дернулось, из уголка рта проскользнула струйка крови. Но его взгляд остался прикованным ко мне. Это… поразило.

Сама дернувшись, как от удара, я вцепилась в другую руку Серхо.

– Нет, не убей его. Неужели ты не видишь, как он изранен? – Бить его в живот сейчас, когда он не способен ответить, – подло и жестоко. – Наоборот, следует промыть и перевязать его раны! Так где его одежда? Там должен быть пояс?

– Был, – согласно кивнул защитник, отступая.

Ногой брезгливо разворошив груду меха в углу, он вытолкнул мне искомое. С небывалым трепетом знакомым мне образом развернув «патронташ», облегченно вздохнула. «Аптечка» дикаря оказалась в наличии!

Оглянувшись на пленника, отметила, каким напряженным стал его взгляд. Он следил за мной с тревогой! Стараясь не замечать его кровоточащих ран, всеми силами давя в душе голос совести, я подтащила пояс так, чтобы он лежал напротив пленника. А потом протянула к нему руку…

Миг, когда он понял мои намерения, изменил выражение глаз мужчины. Они стали бешеными! Забившись в оковах так, что из-под металлических кандалов запузырилась кровь, линорец яростно зашипел. Как и в тот раз, когда обнаружил прокушенную мною ладонь!

Но мои намерения ему поколебать не удалось. Уверенно взмахнув зажатым в руке отравленным клинком, я полоснула по своей растопыренной перед ним ладони!

– Наоми! – заорал Серхо. – Ты с ума сошла? Что ты творишь?!

– Уверена, он понимает. И не позволит мне умереть. – Не отводя взгляда от пленника, я кивком подбородка указала на его пояс с емкостями полными разных веществ. – Ведь так? Скажи, что из этого противоядие?

Поступок крайне безрассудный. Но утратив смысл жизни в лице дочери, я перестала бояться смерти.

– Это? – Я ткнула в первую склянку.

Пленник мотнул головой: нет. Воодушевленная успехом, я направила палец к следующей емкости.

– Твою ж… – Изумленно протянул позади меня Серхо.

Но соображения защитника волновали меня сейчас в последнюю очередь. Согласуя каждый свой шаг с линорцем, я выяснила, что является противоядием.

– Вот оно, – выхватив нужный флакон, протянула соплеменнику.

– Доза?

Он не спешил забирать его, сверля странным взглядом.

Наугад я показала линорцу три пальца:

– Три капли?

Снова отрицательное мотание.

– Четыре? Пять? Шесть?…

На девяти он кивнул. Серхо уже протягивал мне стакан с водой.

– Да, испытаем на мне. – Тело уже ощущало разогревающий эффект яда.

Отмерив нужную дозу, я залпом выпила весь стакан. И только тогда уловила во взгляде пленника облегчение.

– Будем ждать?

– Нет. – Сухо буркнул Серхо, забирая емкость с противоядием. – Уверен, все сработает.

Последняя фраза прозвучала многозначительно. А еще… он вдруг дернул меня на себя, облапав свободной рукой. Хлопнув пониже спины, сально шепнул на ушко:

– Дикарь указал на свою слабость.

– Что?

В запале напряженного маневра я не поняла его намека.

– Побуду героем, – фыркнул он. – Пойду спасать Матиса. А ты… останься здесь. И можешь промыть его раны.

Выходя, защитник смеялся.

Такого человеколюбия от Серхо не ожидала, но тут же рванула к разложенным неподалеку медикаментам, выискивая дезинфицирующую жидкость и сращивающий ткани лазер. Не теряя времени, подхватила бинты, предварительно смочив их в растворе, и подступилась к ужасным ранам линорца.

Прогоняя мысли о его жутком состоянии, упорно обрабатывала, лечила и бинтовала рану за раной. Я точно не животное! Не могу допустить, чтобы живое существо истекало кровью, тем более этот мужчина. И мою безрассудную веру в себя он оправдал – не дал корчиться от ядовитого жара, медленно угасая. Сейчас я его должница!

Серхо не было долго. Вопреки моим ожиданиям, в камеру не зашли и другие охранники, чтобы заменить его возле опасного линорца. Успев закончить с ранами, сотворив из пленника нечто схожее с мумией, в какой уже раз потянулась за дезинфектором. Но, подумав, смочила губку в обычной воде и принялась смывать кровь и грязь с его лица. Серые глаза следили за каждым моим движением. А гамма отражавшихся там чувств поражала, усиливая муки совести. Благоговение, благодарность, восхищение, даже нежность, словно пленник совсем не думал о себе. Только обо мне!

– Спасибо.

Голос прозвучал отчетливо, но очень тихо. Губы линорца едва приметно дрогнули. Если бы я не склонилась так близко, что чувствовала его дыхание собственной кожей, не услышала бы…

Тазик с водой выпал из рук. Но я едва ли осознала это, оторопело всматриваясь в светящиеся теплотой и благодарностью глаза мужчины. Он способен говорить! И он говорит на нашем языке!

– Ты… понимаешь нас?

Но прежде чем он хоть что-то ответил, в камеру шагнул Серхо.

– Наоми, ты все сделала верно, – вплотную подступив ко мне со спины, он немногим не урчал от удовольствия. – Матису все лучше и лучше. Очень эффективное снадобье, так он завтра встанет на ноги. Уж представь, как он жаждет встречи с этим… любителем ядовитых ножей.

Когда рука Серхо вдруг легла на мою грудь, основательно ее сминая, я нервно осела. Такого поведения от него не ожидала. Но мужчина на мою реакцию внимания не обращал, уставившись на перебинтованного пленника. И мы оба ощутили, как напряглось его тело.

– Тебе пора, – стиснув мое плечо и заставив отступить, защитник подтолкнул к двери. При этом он продолжил меряться взглядами с линорцем. Сопровождавшим его защитникам он бросил через плечо: – Выведите ее и больше не впускайте!

Последнее что я услышала, принудительно покидая помещение, были слова Серхо.

– Оставим ее на сладкое.

Какой же он… мерзавец! Оказавшись снаружи, чувствуя, что ноги подкашиваются из-за страха за пленника, я тяжело привалилась к стене.

– Наоми?

Ли все это время ждала меня.

– Уходите, – шикнул один из охранников. – Останетесь здесь – накажут.

– Конечно, конечно, – закивала подруга, с усилием потянув меня к выходу.

Шла я, едва ли осознавая, как переставляю ноги. В душе бушевал ураган чувств: смятение, неуверенность, сомнение и, наконец, нежность.

– Ли! – Едва мы оказались в моей каюте, как слезы хлынули из глаз. – Я обязана спасти его. Не смогу жить с таким камнем на сердце.

– Линорца? – опешила подруга.

– Да…