Копейщики

Глава 4 Загадка стали 1134 г.

Много воды утекло из ладони вечности. Сколь крепко ни сжимает вечность пальцы в кулак - остаются маленькие щели. Страшные войны, величайшие потрясения, сметавшие с лица земли народы, царства, империи, города и храмы, всё это - мутная вода времени. Она проливается широким бурным потоком событий или пульсирующими толчками выходит из горсти чьей-то жизнью с густой примесью крови. Она питает честолюбие, власть, ростки новых императорских династий и утоляет жажду славы, насытив сталь. Спокойная, полная лени сытая мирная жизнь – это ещё и песок, который находит свои тропы и пути через мозоли и трещины рук, сжимающих мотыгу или кузнечный молот. У жизни есть и веретено, которым она связывает в единое целое нити мистических повествований о героях и пророках, о загадках маленьких кусочков железа, скрытых в толще веков или в телах давно истлевших людей, искавших истины.

Что для времени жизнь или смерть? Всего лишь мгновение между громким криком новорожденного и тихим стоном умирающего.

Для вечности есть другие меры тяжестей и расстояний, высот и глубин, падений и взлётов, добра и зла.

Жильбер Эраль [70] - Великий магистр ордена тамплиеров - медленно перекладывал на массивном дубовом столе списки очередных пожертвований и трофеев, взятых во славу Господа. Отдельно лежали реестры женатых рыцарей, погибших при осаде Аскалона[71]. В который раз он восхищался мудростью Гуго де Пейна и умом духовного наставника Ордена - славного и достопочтенного мэтра Бернарда. В который раз он мысленно благодарил невероятную удачу и промысел божий, водившие рукой многочисленных пап.

«Да примет земля их бренные тела рядом с усыпальницей Святого Петра. Да воскресит и успокоит их души Господь в Царствии Небесном!»

Вот он - небольшой инкрустированный серебром сундучок, где хранятся бумаги из Рима, в которых ордену были предоставлены важные привилегии.

Булла от 29 марта1139 г. Omne datum optimum предоставляла тамплиерам независимость от светских, судебных и церковных властей, разрешила обращать в собственность захваченные в битвах трофеи – оружие, золото, свитки, книги, другие ценности. Булла от 9 января1144 г. «Milites Templi» отпускала грехи жертвующим имущество и земли в пользу ордена. Булла от 7 апреля1145 г. «Milicia Dei» позволяла братству строить особенные, орденские церкви, командорства, замки и крепости.

Есть даже специальное разрешение принимать в орден женатых рыцарей.

«Да, они не могли носить белых одежд, но… - подумал магистр и хитро улыбнулся уголками рта. – Но после смерти женатых тамплиеров их имущество отходило братству. И это правильно. Всё – на пользу и во славу ордена»

Правда, в последнее время среди завистников братства и противников растущего могущества и богатства храмовников зреет недовольство. Идут разговоры: "...А не слишком ли много привилегий для обыкновенных монахов?"

Магистр не обращал внимания на эту, пока ещё робкую, клевету и непоследовательную критику в адрес ордена. Орден сам по себе необычен, и таковым был задуман отцами основателями.

Так было угодно Господу. Так было угодно реликвиям, найденным тамплиерами. Именно они покровительствовали всем начинаниям ордена.

Магистр задумался, вспоминая Устав и письма достопочтенного отца Бернарда, долгие ночные бдения и молитвы, магические обряды язычников, изученные и применяемые тамплиерами, видения братьев во время недельных постов без еды и питья. На первый взгляд все эти таинства и ритуалы выглядели совершенно безумными, но знания древних оказались знамениями свыше, приносившими удачу.

Жаль, что многие сильные мира сего не понимали образа жизни тамплиеров на путях защиты Гроба Господня. В головах многих монархов не укладывалось, как смогли рыцари Тампля соединить монашеские принципы бытия с ожесточённой войной во имя веры и славы Ордена. Принимаемые добровольно обеты безбрачия, отказ от мирских соблазнов, клятвы послушания не мешали мастерству владения мечом. Презрение к богатству и достатку не препятствовали успешной финансовой деятельности и ростовщичеству. Орден госпитальеров возник раньше, примерно в 1070-ом году, но носить оружие госпитальерам не разрешалось. Монахам не разрешалось браться за оружие — ведь христианин не может убивать и, если ради самозащиты и на военной службе возможны послабления для обычных христиан, то монах – это трижды христианин. Кротость и самопожертвование – вот оружие монаха. Но благочестивый Бернард писал Гуго де Пейну: «Солдаты Христа... ни в малейшей степени не убоятся ни того, что совершают грех, убивая врагов, ни опасности, угрожающей их собственной жизни. Ведь убить кого-либо ради Христа или желать принять смерть ради Него не только совершенно свободно от греха, но и весьма похвально и достойно*3».

Мало того, по просьбе Андре де Монтбара – ярого сторонника и последователя дела Гуго де Пейна - Святой Бернард написал, как дополнение к Уставу, трактат "De laude novae militiae" – (Слава новому рыцарству), в котором противопоставлял орден представителям старой рыцарской знати, сражавшимся во имя чести и славы рода, ради забавы, удовольствия или с целью защиты своих феодов, а в большинстве случаев - просто ради наживы. Новым рыцарям вменялось в обязанность обнажать меч во имя добра ради Христа, а «...если человек сражается за доброе дело, то не может его мужество привести ко злу, точно так же, как не может победа считаться благом, если сражение велось не за доброе дело или из дурных побуждений...[72]».

Великий магистр лишь отчасти разделял эти гуманистические идеи Бернарда, но считал, что орден является воплощением единства светского и церковного, бескорыстного служения Церкви в целом и Святому Престолу в частности.

Злые языки, особенно в Иерусалиме (да что там скрывать, Магистр знал имена всех недоброжелателей ордена), утверждали, что тамплиеры – бездушные машины для убийств ради наживы и славы.

«Да пребудет Господь им судьёй», - храмовник гневно сузил глаза. Да пребудет он судьёй и Патриарху Иерусалимскому, недовольному, что Орден - пусть даже формально - находится под властью Папы, а не под властью Иерусалимского патриархата, где находятся основные базы тамплиеров. Не избежит суда божьего и Иерусалимский король Амальрик, который в 1165 году повесил 12 тамплиеров за сдачу арабам крепости близ Иерусалима.

Жильбер Эраль считал, что маленькая, вне зоны стратегических интересов христиан, крепость не стоила крови стариков, женщин и детей – иудеев, византийских греков и мусульман, волею судеб застрявших в этом городке. Их кровь обязательно бы пролилась при штурме.

Замок, отрезанный отрядами тамплиеров от основных арабских сил, всё равно был бы оставлен магометанами рано или поздно.

Там всё решало время и дипломатическое искусство братьев шевалье. Крепость и так бы пала в руки крестоносцев, как спелая вишня. Тем не менее - орден был осуждён и рыцари повешены.

В качестве наказания и мести, в 1168 году его предшественник - Магистр ордена Бертран де Бланшфор[73] отказался поддержать поход крестоносцев на Египет, и тот не состоялся. Орден ещё раз доказал недальновидному правителю Иерусалима свою силу.

Достойно осуждения и печали то, что Амальрик не понимал: добро и зло в своём противостоянии имеют границу, скорей - тонкую нить, за которой уже нет выбора: либо война, ненависть и кровь - либо мир, любовь и таинство спасения.

Великого Магистра беспокоило другое. Всё чаще повторялись попытки ограничить влияние ордена. На Третьем церковном соборе 1179 года сторонник укрепления королевской власти и церкви на Востоке архиепископ Иерусалима Вильгельм положил начало критике против всех военных добровольных формирований, но добился лишь некоторого ограничения привилегий тамплиеров на Святой Земле. Во всяком случае, он критиковал рыцарей Храма не за то, что они совмещали войну и молитвы, крест и меч, а за то, что делали это независимо от епископата Иерусалимского королевства, считая себя свободными от всех ограничений на свои действия. Но тамплиерам достаточно было покровительства Римских пап и поддержки рыцарства.

Впрочем, зло наказуемо априори. Амальрик внезапно умер в 1174 году. Его сын и наследник Болдуин тяжко болен проказой. Если Альмарик и хотел уничтожить орден или хотя бы ослабить растущий авторитет храмовников среди христиан - ему это не удалось.

«Не удалось и епископу Сидона отлучить от церкви меня, Великого Магистра».

Эта мысль заставила Эраля поморщиться. Он сделали всё, чтобы обвинить князя Церкви в зависти и жадности. Доходы тамплиеров и защита их действий папами не дают покоя никому. Большая часть французской знати обвиняет тамплиеров в предательстве за усилия в поддержании хрупкого равновесия и мира с Саладином[74]. Но мир на Востоке с воинственными соседями нужен христианам, как никогда. Слишком далеко Святая земля от Европы. Слишком труден и опасен путь для паломников и караванов с продовольствием, оружием и деньгами. Слишком легко перерезать нити снабжения христианских государств в Сирии и Палестине и тонкие связи крестоносцев с Западом. Даже папа Иннокентий последнее время недоволен орденом и прислушивается к критике дипломатических и военных усилий тамплиеров по поддержанию мира. Как они не понимают там, в Риме, что, помимо арабов и турок, есть ещё один тайный недоброжелатель крестоносных государств и княжеств? Это – Византия, двуличные хитрые константинопольские патриархи и императоры. Их тревожит усиление западного рыцарства рядом с их границами, и в тоже время они пытаются использовать силу ордена в Палестине, Сирии, Аравии, таская горячие каштаны из огня руками храмовников.

- Ублюдки! - Магистр испытал тяжёлый дубовый стол силой своего кулака.

Сын Альмарика Болдуин тоже предпринимал попытки вести самостоятельную игру с Саладином и мусульманскими вождями, пытаясь ослабить орден. Правда, эти попытки до сих пор ни к чему не привели.

Это не удастся никому и после него. Найденная Гуго де Пейном при штурме Иерусалима реликвия – вот гарантия успеха тамплиеров в защите Гроба Господня и во всех остальных делах ордена во славу Иисуса.

Магистр расправил плечи, покрутил ими три раза в одну и три раза в другую сторону, расслабляя напряжённые мышцы, и сделал в памяти пометку – не забыть напомнить ключнику Ордена вскрыть в присутствии двух сержантов тайное хранилище сокровищ, чтобы проверить, не нанесло ли время каких-либо повреждений тайным ценностям братства.

Кстати, нужно бы послать с инспекцией нескольких шевалье - проверить, как во Франции и Британии идёт возведение и обустройство командорств на пожертвованных ордену землях. Без их процветания невозможно обеспечить оружием, деньгами и людьми военное крыло рыцарей храма на земле Иерусалимской в нужном объёме.

Магистр на мгновение задумался. Это была прекрасная идея Гуго и Сент-Омера: строить в Европе дома, замки, аббатства, часовни, церкви и целые города во владениях, пожертвованных ордену феодальным рыцарством и знатью.

Один замок Andrivaux, главное командорство, построенное в 1139 году в Пуатье всего через одиннадцать лет после собора в Труа, чего стоит! Многочисленные подземелья, тайные ходы, скрытые двери в стенах надёжно хранят тайны ордена. Впрочем, и остальные обустраиваются не хуже.

«Сколько их сейчас?» – Магистр задумался, копаясь в слабеющей памяти.

- Плохо, старею и слепну, - проворчал магистр. Он большим белым пером на листе чистой желтоватой бумаги, не торопясь, набросал корявым крупным детским почерком напоминание-записку самому себе: «Франция, командорства, инспекция…»