Королева дорог (СИ)

Глава 7

Конечно, я поняла, что его страсть ко мне была мимолётной. Сюда как раз вписывались все постулаты свободной любви, но мне было от этого не легче.

Я делала вид, что всё нормально, а мой Король дорог вовсе забыл меня, возобновив отношения с Мариной, которая уезжала к отцу на месяц. Я же почти не выходила из комнаты, чтобы не столкнуться с ними в коридоре.

Вот что такое свободная любовь.

Иногда я тоже плакала, как Кристина в столовой, горько и безысходно, но редко. Какая-то тупая игла засела в груди и не исчезала, слёзы не находили выхода, они были в ней.

Я читала запоем, надо же мне было чем-то занять себя, чтобы не сойти с ума от мыслей. Кристина несколько дней не заходила ко мне после приезда Стаса, а однажды утром вдруг пришла (я ещё спала) и сказала: — У них большие неприятности, — заявила она с порога, — кто-то перевёл все награбленные деньги с их счёта на другой, представляешь?

Ей от этого почему-то было смешно.

— Они замучили уже компьютер у Стаса в кабинете, но он выдаёт одно и то же — «Ваш счёт закрыт». Бегают, как идиоты. Ездили и в банк.

Она вдруг посмотрела на меня, я сидела бледная на постели. На моём лице опять остались одни глаза за эти полторы недели. Кристина прищурилась.

— Что с тобой случилось? — прямо спросила она.

— Ничего, — пожала плечами я и воровато отвела глаза.

Мне так хотелось поделиться с ней! Горечь стояла в горле.

— Это опять из-за Стаса? Что с ним Марина? Но они уже не вместе, она даже не ночует у него. Похоже, они опять расстались, но решили на этот раз мирно. Успокоила?

Я нервно улыбнулась.

— Не очень. В тот день, когда он приехал из Москвы, он повёз меня кататься на своём мотоцикле, а потом пришёл ночью, — просто и быстро сказала я.

— И между вами… Ч-чёрт! Ну, ты и скрытная! И молчала!

Она села на постель рядом со мной, её улыбка растаяла от моего растерянного вида.

— Он ни разу не пришёл после того?

Я кивнула, встав с постели и накинув лёгкий халат. Я не видела то, как Кристина отреагировала на слова, да мне и так всё было ясно.

А она, судя по всему, тоже не знала, что сказать мне, как и я ей — в столовой.

Потом она собралась и произнесла: — Наплюй на него, я же говорила тебе, что постоянство не для него. Ты же не надеялась…, - она не закончила фразы, прочла в моих глазах обратное — надеялась, надеялась, ещё как надеялась.

Она глубоко вздохнула.

— Он разбил тебе сердце, Аглая. Но ты этого захотела сама. Извини, я ничем тебе помочь не могу…

Стук в дверь, резкий и решительный прервал её слова. Я застыла со щёткой в руках, расчёсывая свои длинные волосы.

— Войдите, — сказал я.

Дверь быстро распахнулась, и мы увидели Стаса. Его лицо было непроницаемым, даже холодным.

— Ты была у меня в кабинете в моё отсутствие? — спросил он без предисловий.

Я растерялась, метнув взгляд на Кристину. Наверное, и выглядела я, как загнанный зверёк.

— Нет, — отрицательно замотала головой я.

Его взгляд был твёрд.

— Поднимись ко мне сейчас, — сказал он и закрыл дверь за собой, уходя.

Я начала лихорадочно переодеваться, а слёзы капали мне на грудь. Кристина видела это, но ничего не говорила.

— Они м-меня подозревают? Но я ведь не могла…, - тихо сказал я.

— Перестань, они сейчас всех подозревают. Ты не реви только, а то и, правда, подумают, что это ты.

— Это глупо, — выдохнула я.

Мы поднялись на третий этаж вместе, вошли в кабинет. Я испугалась. В нём собрались все члены команды Стаса, в том числе и Свен с Патриком.

За компьютером сидел Вадим, задумчиво глядя на монитор.

Я подошла к Стасу, боясь смотреть на него.

— А, Аглая, — улыбнулся Вадим, — Я не знаю, почему тебя Стас выдернул. Ты что-нибудь, может, видела, слышала… Компьютеры здесь, подключенные к Интернету, только у меня и Стаса. К нему в кабинет никто посторонний не заходил? Или вообще — никто?

Я покачала головой, не в силах выдавить из себя — я не видела.

— Ну ладно, ты свободна. Думаю, что ты зря прибежала сюда. Иди.

Я повернулась и столкнулась со Стасом. Он отошёл, глядя на меня сверху вниз.

— Стас, ты думаешь, что девчушка могла это сделать? — услышала я голос Вадима.

Он ничего не ответил. Кристина шла за мной следом.

— Ну вот, а ты испугалась, — улыбнулась она.

Я же расплакалась, идя по лестнице, ничего не видя перед собой из-за слёз. В его глазах я видела холод, от этого было больно, игла в груди вырвалась наружу.

Я остановилась, пытаясь разглядеть ступеньки.

— Ты что? — воскликнула Кристина, развернув меня к себе. — Не смей так убиваться!

У меня началась истерика, я дрожала перед ней, ничего не понимая. Она с размаху ударила меня ладонью по лицу.

Я в один момент замолчала, будто выключили.

— Он не стоит того, Аглая, — она обняла меня за плечи и отвела в комнату, успокоив.

Мне было жаль себя, но как-то слабо, будто всё равно.

Вечером я читала книгу, практически ничего не понимая, думая о другом. Мне было ещё тоскливее, ещё больнее, легче не становилось. Я долго разговаривала с Кристиной этим днём, она рассказывала о своей жизни, говорила, что во мне узнавала себя. И то, как я себя вела, и что чувствовала. Прежде чем Вадим назвал её своей женщиной, прошло два года её мучений, слёз и сомнений. Он то был с ней, то нет, оставаясь на ночь и не заходя после этого на порог неделями.

Таковы мужчины этого дома.

Такова свободная любовь.

Но самое неприятное было то, что эта любовь не понимала постоянства. Самое главное — это познавать всё новые и новые ощущения в объятиях разных мужчин и женщин, не задумываясь особо, с кем ты, а просто получать удовольствие — и всё.

Я не понимала этого. Не могла я представить себе, как меня трогают руки человека, о котором я совсем ничего не знаю и не хочу знать. Мне казалось это мерзким, даже тошнило от этих мыслей. А хотела я прикосновений только одного мужчины — Стаса.

На следующий день я наблюдала из окна, как во дворе устанавливают огромную сцену, готовятся к празднику, который устраивал Стас. На это у него ушёл почти месяц (потому он и летал ещё раз в Москву), должен был состояться завтра.

Я не хотела никакого праздника. Воспоминания о мотоцикле и оегоюношеском блеске в глазах не давали мне спокойно спать ночью.

Видела я его и из окна, он руководил всем процессом, был такой весёлый, энергичный. Часто, проходя по дорожке под моим окном, я слышала обрывки разговора его с кем-нибудь. Ничего интересного для меня в них не было, а его голос только переворачивал всё внутри.

Издалека я видела и Мишу, который настойчиво «добивался» меня 1 мая, но он меня абсолютно не волновал.

После обеда, к вечеру, стали съезжаться гости — я слышала шумные голоса, работу двигателей мотоциклов за углом дома, смех девушек.

Сидя у себя в комнате и не выходя из неё (есть мне совсем не хотелось), я чувствовала себя принцессой, закованной в цепи. Но они были невидимыми, только осязаемыми.

Я не могла выйти, потому что не хотела себя чувствовать бедной родственницей на балу жизни. Я представляла себе, как Стас сейчас веселится, встречает старых друзей, гостей, придаётся воспоминаниям, смеётся, купается во внимании красивых девушек, а я… Я маленькая серенькая мышка — вот кем я себя ощущала. Та, о которой он не вспоминает, совсем не думает, с которой у него не было ничего особенного, потому что она ничего не знает и не умеет в сексе (вот дурочка!), а ведь он попробовал в своей жизни многое…

Это называлось самоистязанием, я знаю. Но поделать ничего с собой не могла. В зеркало я боялась смотреть, наверное, оттого, что ничего не ела, от меня ничего не осталось.

Кристина ворвалась ко мне, как ураган. Она была очень воодушевлена! Я так и представила себе, что она только что от приёма гостей.

Я же делала вид, что читаю книгу Ремарка, на этот раз «На Западном фронте без перемен». Точно — без перемен.

Она была одета в ярко-розовое, почти алое лёгкое длинное платье, которое делало из неё какую-то фею.

— Ты всё сидишь, — заключила она, глядя на меня.

Я отложила книгу со вздохом.

— Конечно, что же мне ещё делать?

Она села рядом, оглядывая меня.

— Приезжают гости? — пыталась я отвлечь её внимание.

— В зеркало себя видела давно? — спросила она, не слыша моего вопроса.

Я опустила глаза, поджав губы, и ничего не ответила.

— Знаешь, я тут подумала, а может тебе пересилить себя и поиграть по его правилам? Ну, попробовать свободной любви, пообщаться с другими мужчинами.

Я невесело улыбнулась.

— Нет, не хочу. Я сделаю себе назло, а не ему. Потом будет противно.

Кристине было неловко, я видела это. Она не знала, как вести себя, что сказать мне, потому что понимала — я влюблена в него отчаянно и просто так не выкину из головы.

— Ты хоть ела сегодня? — наконец спросила она. Я покачала головой.

— Пошли со мной, поедим.

Я засомневалась.

— Нет. Там, наверное, куча народу.

— Слушай, перестань. Ты и дальше собираешься сидеть взаперти? Я бы на твоём месте напоминала ему о себе своим видом, а не пыталась испариться.

Всё верно. Я тоже об этом думала, но не решалась.

Причесавшись, я глянула на себя в зеркало — одни тёмные, огромные глаза.

Даже нос заострился от недоедания.

Мы спустились в столовую, и я почувствовала, как слаба. Мне, оказывается, ужасно хотелось есть.

— А где гости? — спросил я, оглядывая молчаливую столовую.

— Во дворе, готовят барбекю, — неохотно сказала Кристина.

Я подумала, конечно, именно там собрался весь свет, в том числе и Марина, и Стас. Там же была и Кристина до того, как пришла ко мне.

— Слушай, я отвлекаю тебя. Давай, я сама перекушу, а ты иди, Вадим ждёт. Что ты со мной, как с маленьким ребёнком носишься? — попыталась непринуждённо сказать я.

Она села за стол, тяжело взглянув на меня.

— Аглая, ты моя подруга, у тебя кризис, и я хочу, чтобы он поскорее прошёл. Если хочешь, мы сейчас пойдём, как ни в чём не бывало туда. Ты согласна?

Я испугалась, что увижу его равнодушные глаза, смотрящие сквозь меня.

— Нет.

— Если и дальше будешь бегать от него, сделаешь только хуже. Пусть, в конце концов, его мучает совесть, если она у него есть, конечно.

— Мой вид будет только злить его.

— Это лучше, чем равнодушие, поверь.

Я почувствовала, как в груди сжался тяжёлый ком.

— Хорошо, пойдём.

— Молодец, — широко улыбнулась она, беря меня за руку.

Я успела подумать, что одета не совсем для светских приёмов — на мне были светло-голубые джинсовые шорты, в которых я каталась со Стасом, и голубая майка, не прикрывавшая живот, с тоненькими бретельками, а на ногах сабо с большим синим цветком из капрона. Косметики на лице не было никакой, о чём я сильно пожалела.

Мы вышли на улицу не из парадного входа, а повернули сразу направо по коридору и двойные двери вывели нас в толпу людей. Я кое-кого узнавала, но немногих. Все громко разговаривали, смеялись. Некоторые парни сидели на своих мотоциклах, рядом стояли эффектные девушки в откровенных нарядах и с немыслимым макияжем. Я поняла, что, по сути, праздник начнётся не завтра — он начался уже сейчас.

За домом было человек двести — это сразу показалось, что меньше. Кристина вела меня за руку, улыбаясь. Я за ней еле успевала.

Наконец, я увидела Вадима, который играл роль шеф-повара, виртуозно переворачивая кусочки бекона на мангале. Ему помогали готовить две девушки, работающие служанками в доме — Нина и Лиля, а он делал вид, что делает всё сам.

Он успевал разговаривать и с Мариной, которая стояла тут же. Погода была ветреной, хоть и жаркой, и Маринино платье из шёлка тёмно-синего цвета, совсем коротенькое, развевалось.

— Ты ещё не поджарился? — шутливо спросила Кристина, когда мы подошли.

Вадим лучезарно улыбнулся.

— А вот и вы! Где были так долго, девушки-подружки?

— Общались, — бросила Кристина, кокетливо поправляя лямочки платья, невзначай чуть открывая грудь. Вадим нырнул туда взглядом, а я удивилась, как хорошо Кристина знает маленькие уловки, на которые безоговорочно реагируют мужчины. Если бы я умела хотя бы половину из того, что делала она, Стас был бы мой.

Его я, кстати, не видела. Тут вдруг загремела музыка на сцене — она была для большого концерта, как я поняла, а сегодня разогрев. Через минуту мне то же самое объяснила Кристина. Кричать не пришлось, музыка играла негромко, старалась какая-то русская рок-группа.

Кристина накормила меня барбекю с овощами, настойчиво подкладывая на тарелку всего и побольше. Раньше я не ела его никогда, мне понравилось, сильно похоже на шашлык, только готовится по-другому.

Оглянувшись, я увидела, что несколько мужчин завели моторы своих мотоциклов и выстроились в одну линию на широкой аллее сада.

— Сейчас будут ехать наперегонки до бассейна, пойдем, посмотрим? — предложила Кристина.

Все выстроились вдоль аллеи и наблюдали. Мы с Кристиной встали ближе всех к стартующим, и среди пятерых наездников я увидела Стаса. Он был посередине на своём Короле дорог, одетый во всё чёрное. Впечатление дополнял потёртый кожаный жилет с красной вышивкой на спине, уже знакомой мне — горящий волк с разинутой пастью в диске луны, и надписью «IRON WOLVES».

В один момент он повернулся и посмотрел прямо на меня. Сразу бросило в пот. Он странно смотрел. Я не могла разобрать, что было в его взгляде. Но не равнодушие.

Остальные мужчины, абсолютно разные по возрасту, были также одеты в цвета своих клубов. Справа от Стаса заразительно смеялся огромный человек с длинными тёмными волосами, скрепленными в хвост, и аккуратно подстриженной бородкой. На его спине тоже красовались цвета «волков», а хриплый, звучный голос перекрикивал даже шум толпы. Он бы на неизвестном мне мотоцикле, каждый сантиметр которого был украшен мрачными картинами аэрографии. На баке был, конечно, волк со злыми глазами и разинутой пастью, с которой капала слюна и как будто стекала по баку сбоку. Среди остальных я заметила представителей «COSSACKS M.C.», «BLACK SMITHS M. C.», «STEPPEN RAVENS M. C.». Это были, несомненно, байкеры — люди, проповедующие особую привязанность к своим мотоциклам и свободе. Свободе с большой буквы, скорее. Я с унынием оглядывала их, подмечая любую деталь — их одежду, татуировки, развязное веселье и неизменная уверенность в себе — всё говорило само за себя. Они были особыми людьми, не такими, как я и все остальные… И Стас был одним из них. Впрочем, сейчас его звали по-другому — Королём дорог.

Наконец, мужчины все приготовились, хоть и не посерьёзнели, им сделали отмашку, и они понеслись. Звуки пяти моторов слились в один рокот. Они поехали по аллее, обгоняя друг друга. Сначала вперёд вырвался тот гигант справа от Стаса, а к финишу первым приехал всё-таки не он. Стас в последние секунды опередил своего конкурента — «волка».

Мы так обрадовались, что кричали в голос. Я смеялась и хлопала, как ненормальная, хотя минуту назад могла расплакаться от своих мыслей.

Вадим взял микрофон и, как хозяин дома, сказал, пока мужчины были ещё на финише: — Итак, у нас есть победитель самого первого конкурса, в котором соревнуются президенты мотоклубов, исключая Стаса. Он туда попал почти случайно, и вот вам, президенты — Король не теряет мастерства, молодец. Не зря тебя так называли. Ну а теперь Король должен выбрать Королеву, я прав? Выбирай, Король. Любая с тобой поедет, никто не откажет.

Толпа гудела, девушки махали ему руками, подтверждая слова Вадима.

Рядом с нами стояла Марина, она тоже махала ему. Он медленно ехал по аллее назад к старту, вглядываясь в толпу.

Я сделала шаг назад, чтобы он не видел меня, не хотелось ещё раз встретиться с ним взглядом и дать понять, чтояхочу поехать. Яне откажусь. Яхочу быть его Королевой дорог. Но сзади стояла Кристина, и я наступила ей на ногу.

— Эй, осторожнее! — вознегодовала она и со смехом толкнула меня вперёд. Я добилась обратного — выбилась из общей линии, да ещё и чуть не упала.

Меня опять пробила неприятная испарина. Я встала на своё место и опустила глаза на плитку аллеи, подсвеченную неоновыми фонариками по периметру, пообещав себе, что не посмотрю на него, не встречусь с ним взглядом.

Марина стояла ближе к нему, от меня через две девушки. Все они почти закрывали меня своими телами. Но Кристина же вытолкнула меня! И теперь я стояла впереди, меня было отлично видно, назад она меня уже не пускала, сдвинувшись.

Он подъехал, мои глаза натолкнулись на блеск хрома на колёсах, его ноги в тяжёлых ботинках и чёрных джинсах. Он остановился, спустил ноги с мотоцикла.

Я не смогла сдержаться и посмотрела выше, меня будто подмывало против воли. Я слышала, как сердце сильно колотится в груди, будто двигатель, наколотый на его груди. Мне так не хотелось видеть ликование Марины, её счастливого лица, как она садится сзади него, как это делала совсем недавно я, но… я ведь сама пришла сюда. Это было во сто раз хуже, чем мысленное самоистязание в комнате — видеть!

Я подняла глаза, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Он смотрел прямо на меня!

Серьёзно и пристально. Мелькнула мысль, что он выбрал Марину, а смотрит на меня, издеваясь.

Но никто сзади него не садился, а он по-прежнему смотрел на меня.

Вадим что-то говорил в микрофон на заднем плане, я услышала своё имя, но больше ничего не уловила.

Стас протянул мне руку.

И тут я поняла, что он выбрал меня.

Я шагнула к нему, как во сне, по-моему, мне помогли это сделать чьи-то руки сзади, и не приходилось думать — какие именно.

Он взял меня за руку, так нежно и решительно, прямо как тогда, когда мы ездили с ним в лес, притянул к себе.

Я, как заворожённая, смотрела на него.

— Хочешь быть моей Королевой дорог? — спросил он.

Я молчала, не могла сказать ни слова, еле кивнув.

— Садись, поехали тогда со мной, малышка.

Я машинально взобралась сзади него и не помню, как мы выехали со двора. Конечно, я не видела ни перекошенного удивлением и злобой лица Марины, ни лукавого и счастливого — Кристины, не слышала шутливых реплик Вадима в микрофон, обращённых к президенту «Железных волков»: «Ну вот, Алекс, а ты говорил Король не может найти ту, которая была бы по нему… Предохраняйтесь, ребятки. Да здравствует секс!»

Обнимая его сзади, я до конца не понимала, что всё это происходит на самом деле.

Мы приехали в то же место. Он выключил двигатель и подождал, пока я слезу с мотоцикла.

Я молчала, испытывая очень противоречивые чувства. Одна часть меня говорила, чтобы я держалась стойко и не давалась ему, а другая смеялась надо мной и подчеркивала, что я уже села, а значит, согласна на всё.

Вдруг я раскрыла рот и произнесла, от себя даже не ожидая: — И что это значит?

— Что именно?

Он быстро притянул меня к себе, опершись о мотоцикл, наклонился и поцеловал. Я отстранилась.

— Я не хочу быть твоей игрушкой, — решительно сказала я. — Если ты ещё не понял, то мне не всё равно, с кем спать. И вообще не всё равно, спать или нет.

Он невозмутимо перебирал мои длинные волосы.

— Да, я понял это. Но ты смешная девушка, ты любишь всё усложнять.

— Зато у тебя всё просто. Я так не умею.

— И ты не хочешь поймать момент?

— Как это — поймать момент?

Он погладил мои бёдра, просунув пальцы под шорты.

— Я и ты — мы одни, вокруг никого нет. Нам уже было хорошо — ты разве забыла?

— А ты? Забыл? Ты ни разу не пришёл после того, — моя твёрдость таяла на глазах.

— Малышка, — улыбнулся он, — только не говори, что ты влюбилась в меня.

Слёзы угрожали потечь по моему лицу, как я ни старалась пересилить себя.

— Я не умею жить так, как ты. Я не знаю и не хочу знать, что такое свободная любовь. Я знаю другую… — мой голос сорвался, и я заплакала навзрыд.

Он как-то вяло обнял меня, я немного успокоилась, взяла себя в руки.

— Ты ещё не поняла, что я назвал тебя сегодня прилюдно своей женщиной? Нет? Теперь это так.

Я затихла, посмотрев на него.

— Но ты же говорил…

Он кивнул.

— Все эти дни я думал, отвлекал себя. Мне это нелегко далось.

— А если бы меня не было там, в толпе… Ты назвал бы Марину?

— Нет, — он улыбнулся.

— А кого?

— Тебя.

Я молчала, изумлённо глядя на него. О любви я боялась спрашивать.

— Только я не вынесу, если ты… изменишь мне. Я не хочу быть ничьей больше, а ты?

Он молчал.

— Я не знаю, малышка. Ты первая будешь моей женщиной постоянно.

Он опять наклонился и поцеловал меня. Я ответила, дрожа.

Его смелые руки сняли с меня майку прямо здесь, на этой пустынной дороге. Он порывисто дышал, лаская мои груди. Потом повернул спиной к мотоциклу, стянул шорты с трусиками и посадил на седло, разведя ноги. Его губы всё время целовали, руки были требовательными и сильными.

Мы занимались любовью прямо на мотоцикле. Он знал, как доставить удовольствие.

Всё с ним было так необычно! Я любила его, и он это понял из нашего разговора. После мы не вернулись домой, когда оба пришли в себя от страсти.

Он взял покрывало, и мы легли в лесу, обнимая друг друга, обнажённые.

— Почему ты выбрал меня? Я ведь ничего не умею, я…

Он поцеловал меня, не дав договорить.

— Ты не похожа на остальных.

— Правда? Почему?

— Не знаю, другая.

Мне так хотелось услышать о себе ещё что-нибудь, но он молчал.

— Что теперь будет?

— Теперь ты — моя женщина, если, конечно, не хочешь жить свободно.

— Как это?

— Ну, набраться опыта, узнать себя.

— Побыть шлюхой немного, прежде чем определиться, чего я хочу? — прямо спросила я.

Он засмеялся красивым, низким смехом: — Если ты это так понимаешь…

— Нет, не хочу никакой свободы. Да и тебя я не воспринимаю, как кандалы. А ты меня?

Я увидела его лицо, в свете луны оно было совсем бледным.

— Я тоже. Хотя такие мысли были.

— Но почему?

— Ну, ты — это своего рода обязательства.

Я опустила голову, теребя в пальцах тоненький листочек травинки.

— И ты их не хочешь, — заключила я.

Он повернул голову ко мне.

— Если б не хотел, то не сделал бы этого.

Я дотронулась пальцем до его груди, на ней были волосы. Темные, но не густые. Погладив его цветную татуировку, я в который раз ужаснулась её реалистичности и мастерству исполнения.

— Значит я — это твой эксперимент.

Он взял в руку мою ладонь и поцеловал тыльную её часть.

— Очень сладкий эксперимент.

Я быстро оказалась верхом на нём по воле его рук.

— Ты похудела, наверное, совсем не ешь?

Я отвела глаза.

— Не хотелось.

Он взял мой острый подбородок, погладил его.

— Почему?

— Я переживала, что ты не хочешь меня больше видеть, — призналась я.

— Де-евочка, — улыбнулся он и обнял меня, наклонив.

— Теперь ты всё знаешь обо мне, — сказала я. — А я о тебе — ничего.

— Что бы ты хотела узнать?

— А тогда ты и правда подозревал меня, что это я перевела деньги со счёта?

— Нет, я подумал, ты знаешь, кто это сделал.

— Выяснили?

— Нет.

Он отвечал как-то односложно. Сложилось ощущение, что он не хочет со мной разговаривать. Я решила молчать.

— Ты что притихла? — спросил он, гладя мои бёдра.

— Я думаю о том, что не дала тебе насладиться твоим праздником.

— Глупости, он будет целую неделю. Сегодня — это прелюдия. Приехали только 50 % гостей.

— А каждый год победившие выбирают Королеву дорог? — вдруг спросила я.

— Королева дороги только у меня, я ведь когда-то так назывался — Королём. Вадим шутил.

— А остальные не выбирают?

— В смысле, девушку?

— Да.

— Конечно, каждый год.

— А ты… кого-нибудь выбирал?

— Нет, в первом выезде я не побеждал, там соревнуются только президенты клубов. Во втором, третьем побеждал, а в первом — нет. Сегодня в первый раз, специально для тебя напросился ехать с ними. — Он поцеловал меня нежно, проникновенно. Я растаяла, мне хотелось петь от счастья.

— Эти президенты все твои друзья?

— Да, я их хорошо знаю. Особенно своего клуба — Грека.

— Это тот здоровяк?

Стас рассмеялся: — Ага, он, весёлый человек. Он для меня сократил срок претендента, так в своё время сошлись с ним. Уже через полгода я был членом клуба, хотя положено — год.

— А как ты его узнал?

— Просто однажды приехал на международное байк-шоу «Тамань» на своём «Короле дорог» с друзьями. Выиграл пару конкурсов, мне предложили познакомиться с президентом любого клуба в качестве приза. Я выбрал «Железных волков». Так с ними и остался — это было моей жизнью.

Я лежала, заворожено слушая его рассказ, и ненасытной душе хотелось ещё и ещё узнавать больше о любимом.

— Я тебя познакомлю с ними, они очень интересные люди.

— Не думала, что байкеры могут быть такие пожилые, — вырвалось у меня, вспоминая чуть ли не дедушек с длинными бородами на мотоциклах, виденных сегодня.

— Да, байкер — это точно навсегда. Есть и по 70 лет байкеры, я их знаю.

— А женщин байкерш знаешь?

Он хмыкнул: — В мотоклубы их, как правило, не принимают, это только мужское сообщество. Но в MCC их можно встретить. Общался, знаю. Но мне они не нравятся.

— Почему? — удивилась я.

— Больше нравится, когда женщина сидит сзади парня на байке, обхватывая его ножками, знаешь? — он вгляделся в моё смущённое лицо и поцеловал кончик носа. — Потому что она его.

— Думаешь, женщины не могут быть такими же любителями свободы и мотоциклов?

— Могут, но зачем им самим управлять байком и лезть в члены клуба? Можно дружить и кататься вместе…

— Дружить? — недоверчиво переспросила я. — Ты это так называешь?

Стас засмеялся, полностью расслабившись и искренне наслаждаясь нашим общением: — Я не имел в виду секс. Для тех женщин, которые называют себя байкершами, совместные покатушки — главное развлечение. А если ты о сексе, то… Если бы их принимали в клубы, из-за них могла бы возникнуть настоящая бойня. Представь, если бы одна дамочка из одного клуба «задружила» бы с парнем из другого клуба, и из-за каких-то осложнений клубу пришлось бы защищать её саму и цвета клуба, честь, понимаешь? К чему это? А так — это личная жизнь, и всё, клуб не замешан.

— Хорошо, согласна, мне тоже больше нравится сидеть сзади тебя, обнимать и чувствовать скорость, мотоцикл под собой, безопасность… Потому чтотывезёшь меня.

— Вот и отлично, Королева. Не желаете доказать на деле, как вам это приятно?

Глубоко за полночь мы вернулись обратно, но праздник ещё продолжался, хотя людей было значительно меньше. Кристины и Вадима я не видела, зато увидела Мишу. Он ухмылялся, глядя на меня, и что-то говорил своему другу — Сергею.

Я отвернулась, демонстративно задрав голову. Теперь я почувствовала, что мне всё позволено, даже плюнуть Патрику в лицо. Сойдёт с рук.

Стас вместе со мной проехал по аллеям сада, все обращали на нас внимание. Я ощущала себя на самом деле Королевой дорог.

Стас искал Вадима, вглядываясь в толпу, и увидел его под большим тентом, тот сидел за столом в кругу самых влиятельных толстосумов, которые содержали всю его затею.

Мы подъехали, он заглушил мотор и слез с мотоцикла, помогая мне.

— О, вот и наш молодой Король с юной королевой. Прокатились? — улыбался пьяно Вадим.

Я видела, какими взглядами обшаривали меня взрослые дяденьки за столом, развратно ухмыляясь. Я посмотрела в сторону, стараясь не слушать разговор, но слишком близко стояла.

— Ты связался с музыкантами? — спросил Стас.

— Да, всё нормально. И с танцовщицами тоже, все приедут, которых ты выбрал, не переживай.

— Хорошо. И Лена?

— Конечно, и она. Гвоздь программы!

— Ладно, спокойной ночи, я пошёл спать.

Вадим посмотрел на меня.

— Какая серьёзная у тебя королева! — посмеялся он. — Вы что, беседы на возвышенные темы вели всё это время? Что ты сделал с девушкой?

— Нет, — усмехнулся Стас, обнимая меня за талию.

— Надо же, какая крошка, — задумчиво сказал Вадим тихо.

Мы со Стасом уже опять садились на мотоцикл. Хотелось бы мне знать, кто такая Лена, гвоздь программы. Не успев стать его женщиной, а уже ревновала. И чувствовала, что мне ещё много предстоит переживать из-за его многолетнего образа жизни.

Он поставил в гараж своего «красавца», как он любил его называть, я ждала его возле кустарника, высаженного стеной.

Рядом выясняла отношения какая-то парочка, парень байкер, с вышивкой MCC на рукаве был вдрызг пьяный. Мне было неловко смотреть на них.

Стас, наконец, вышел, и мы направились по дорожке к дому. Он обнял меня за талию.

— Сейчас поднимайся к себе, а я приду, хорошо?

Я кивнула. Музыка совсем тихо играла из динамиков, установленных по всему саду. Рок-музыканты давно закончили свою программу на сегодня, и поэтому было слышна только запись группы «Kiss», я узнала её.

На втором этаже Стас подтолкнул меня к коридору, а сам поднялся выше. У меня в голове родилось столько мыслей, вопросов, которые я бы хотела ему задать. Но не смела. И я чувствовала — не посмею.

Он, такой близкий, по-прежнему оставался таким далёким. Я ведь о нём знала так мало, кроме того, что видела, вернее, что он позволял мне видеть. Вспомнив разговор в лесу, я поняла, что он лишь чуть-чуть приоткрывал душу.

Правильно. Наверное, он не хочет сильно сближаться со мной. В самое ближайшее время я надеялась это исправить.

Я успела принять душ, меня в лесу искусали комары, и я вся чесалась — прелести любви на природе.

Когда я легла в постель, музыка из сада всё ещё была слышна. Лёгкие шторы приятно колыхал свежий ветер.

Я не слышала, как пришёл Стас, как тихо лёг рядом, боясь меня разбудить. Не видела я и его красивых глаз, смотрящих в потолок долгое время. Он не мог уснуть, много мыслей, наверное, не давали ему этого.

Когда я утром проснулась, крепко проспав всю ночь, его уже не было в комнате, но я поняла, что он приходил и был рядом. Вся вторая подушка пахла его лосьоном.

Совсем с другим настроением я выглянула в окно и увидела его.

Он показывал музыкантам (каким-то другим, не тем, что выступали вчера) и толпе девушек сцену. На ней уже устанавливали аппаратуру и пиротехнику для эффектного выступления.

День должен был быть жарким, ни одного облачка на небе, а в десять утра (я взглянула на часы), довольно душно. Но, предусмотрительный Стас натянул (приказал натянуть, вернее) множество тентов по всему саду, если кому-то будет жарко. Основное же пространство было выделено для байкшоу.

Он сам был в солнцезащитных очках, белой майке и тёмных джинсах. Я любовалась им из окна, пока одна из девиц, одного с ним роста и самая высокая из стоящих возле, не подошла и не обняла его. Он ей ответил, улыбаясь своей красивой улыбкой. Не слышно было, о чём идёт разговор, но после объятья она так и осталась стоять возле него, приобняв сзади за талию.

У меня всё сжалось внутри. Признаюсь, мне стало очень неприятно. Я спряталась за штору и наблюдала оттуда, как девушки все зашли на сцену и немного походили по ней. Обнимающая же Стаса на шаг отошла и разговаривала с ним. Выглядела она как-то развратно, это было в её движениях, позе. Длинные рыжие волосы были завиты в спирали и прикрывали плечи, спину, но не полностью. Одета она была в короткую юбку и короткую же майку с открытой спиной. Она была слишком далеко, чтобы разглядеть её лицо, но его и так закрывали огромные солнцезащитные очки. Девушка стояла ко мне в пол-оборота. Стас продолжал улыбаться.

Я сжала зубы от досады. Ну почему я не могу так сейчас стоять и улыбаться рядом с ним? Я ведь его женщина.

Помчавшись в ванную и умывшись, я надела другие шорты, пооткровеннее, короткую майку, распустила волосы, нацепила солнечные очки и вышла из комнаты.

Я решила не звать на помощь Кристину, а самой подойти, поздороваться, дать понять всем этим львицам, что я его женщина. Конечно, это было ребячество, но я любила и поэтому не боялась показаться смешной.

Я вышла из дома под солнце, но у сцены их уже не оказалось. В один момент из-за жары с меня стал лить пот в три ручья. Я тяжело дышала. Оглядевшись, я увидела их под тентом, мило беседующих за столиком. Перед ними стояло два бокала пива. Девушка сидела к нему слишком близко, как любовница или очень-очень старый друг.

Сейчас я поняла всю нелепость своей затеи, всю детскость, мне перехотелось туда идти, что-то из себя изображать, но я знала, что нужно играть до конца. Не хотелось просто о себе самой думать, что я сбегаю, а вдруг кто-то увидит со стороны?

На ватных ногах я пошла к тенту. Девушка сидела не так уж и близко, это мне показалось издалека. Они разговаривали о чём-то, причём рассказывала она, оживлённо жестикулируя и картинно смеясь.

Стас услышал мои шаги и повернул голову. Я несмело улыбнулась.

— Привет, — вырвалось у меня.

Он протянул ко мне молча руку, я подошла.

— Ты искала меня?

— Да. Я не слышала, как ты ушёл.

Он повернулся к девушке. — Познакомься — это Лена, московская знаменитость. Танцует в крупном клубе, взяла отпуск, чтобы выступить у нас.

Она смотрела на меня как-то недоумённо, хотя, может, я и придумываю, за очками не было видно.

— Это Аглая, моя девушка.

Она сняла от удивления очки.

— Стас, ты меняешься, — заключила Лена. — В последний раз, когда я тебя видела, у тебя не было девушки. А мы знакомы триста лет.

Он обнял меня за талию одной рукой, улыбнувшись.

— Да. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, — ответил он латинской пословицей. Я где-то читала её совсем недавно.

— Это хорошо, но есть люди, которые не меняются, и мне казалось, что я знаю одного из них — тебя. Я, значит, ошиблась.

Он кивнул, уверенно посмотрев на меня.

— Ты завтракала?

Я покачала головой.

— Беги, ешь. Встретимся у бассейна через полчаса. Захвати Кристину, наденьте купальники.

— Это что же, развлечения для байкеров? — засмеялась Лена.

— Я давно не байкер.

— Да брось, байкер всегда останется им. В душе хотя бы.

— А, да, совсем недавно я это понял, когда опять сел на свой байк, — сказал он и посмотрел на меня двусмысленной улыбкой.

В этот момент я наверняка покраснела.

— Беги, малышка, — негромко сказал он, похлопав меня по бёдрам.

Я ушла, а мне казалось, что не иду, а парю над дорожкой. Всё произошло так, как я хотела. Стас ясно дал понять, кто я, не делая вид, что мы партнёры.

Через сорок минут мы с Кристиной подошли к бассейну, обе в купальниках и парэо на бёдрах. Я — в небесно-голубом, она — в розовом. Подойдя ближе к воде, я испытала внутреннее беспокойство. Ну, ещё бы, меня чуть не утопили здесь недавно.

Вокруг было много девушек в купальниках, некоторые загорали топлес — это неприятно шокировало меня, а Кристина только невесело усмехнулась.

Мужчин почти не было, один Миша мило общался с двумя девушками, втянув свой худой живот. Я отвернулась от него, ища глазами Стаса. Кристина подошла к Вадиму, рядом я увидела и Елену. Она лежала в шезлонге, демонстрируя свою пышную красоту. Смотрела она на меня, я поняла это по повороту головы. Наверное, я показалась ей интересным объектом для разглядывания — девушка Стаса!

И вести мне сейчас себя надо было соответственно, я и вела. Чувствовала, что даже немного переигрываю, не привыкла к такому вниманию, не справлялась со своей ролью.

Вдруг кто-то взял мои плечи в ладони, я вздрогнула, подумав, что это Патрик решил опять «пошутить».

— Не пугайся, это я, — узнала приятный голос Стаса.

Я обернулась и сказала: — Не хотелось сюда идти.

— Тебя никто не тронет, разве только я.

Я смотрела на него снизу вверх, подмечая каждую красивую чёрточку.

— Я против тебя ничего не имею, — тут я разглядела, что он был в одних чёрных коротких спортивных шортах.

— Отлично, — вдруг он схватил меня на руки, как пушинку, разбежался, и вместе мы нырнули в бассейн. Я кричала, но вовремя закрыла рот. На этот раз страшно мне не было. Я потеряла в воде очки, но он не отпустил меня.

— Умеешь плавать? — спросил он, выныривая.

— Нет, — покачала я головой. Волосы, сцепленные резинкой, распустились по плечам. Он восторженно смотрел, как длинные пряди плавают в воде.

— Тогда держись за меня, здесь глубина приличная.

— Ну вот, из-за тебя я потеряла очки.

— Ничего страшного, — он отчаянно моргал, стряхивая капельки воды с ресниц. Они задержались ещё на бровях, блестели, как бриллианты. Тёмные волосы намокли и теперь плотно прилегли к его голове, сделав разрез глаз ещё выразительнее.

Я была счастлива. Мне казалось, что на нас все смотрят. Это же было так неожиданно для окружающих — девушка Стаса!

Я приблизила своё лицо и поцеловала его прохладные, мокрые губы. Он совсем не отстранился, а продолжил поцелуй, углубив его, будто никого вокруг не было. Но первой смутилась я и начала отодвигаться, как он вдруг тихо произнёс: — Не бойся, зачем стесняться? Расслабься!

Я крепче обняла его, а он неожиданно нырнул. Я запаниковала, мы вынырнули. Он смеялся. — Испугалась?

Я ударила его по плечу и попыталась отплыть, но он не отпускал меня, крепко обнимая за талию.

— Куда это ты собралась?

Мы играли так долго, пока я не стала стучать зубами. Тогда он отправил меня загорать, а сам принялся плавать очень энергично и разными стилями. В бассейне плескалось много девушек, некоторые с обнажённой грудью. И не успела я вылезти из воды, как не отрывала от него глаз, чтобы убедиться — он на них не смотрит.

Кристина поднесла мне моё полотенце, она улыбалась.

— Классно вы смотритесь вместе.

Я попыталась улыбнуться, но вышло слишком напряжённо. Она мгновенно меня поняла.

— Что поделать, здесь пристанище свободной любви.

— Ненавижу эти слова, — сквозь зубы сказала я.

Она покачала головой обречённо.

— Я тоже. Хочешь сока?

Я села на край шезлонга, закутавшись в широкое полотенце. Кристина отошла, Стас плавал даже с каким-то остервенением.

— Хорошо ты вчера всех сделала, — услышала я за спиной, но не поняла сразу, что это было адресовано мне. — Никто не ожидал.

Я повернулась назад, прищурившись. Марина стояла в синем купальнике, слишком ослепительно переливающемся на солнце.

— Что? — рассеянно спросила я.

— Ты вообще кто и откуда взялась, девочка? — тихо, но напряжённо спросила она, обойдя мой шезлонг и встав передо мной.

Я сняла с себя полотенце, но не встала.

— Это важно? — спросила я.

— Ты была похожа на служанку, я и внимания не обращала на тебя.

— Да? — мне нечего было сказать. Я знала, что Марина так просто не проглотит вчерашнюю обиду, ведь не её выбрал Стас.

— Не обольщайся, что Стас будет с тобой долго. Такие, как ты, быстро надоедают. Просто ему захотелось чёрного хлеба после сладостей.

Я понимала, что она имеет в виду, злоба бурлила во мне, но именно от этого я не могла ничего сказать.

Тут подошла Кристина, и Марина быстро отошла, будто ничего и не было.

— Что? Она что-то говорила тебе?

Я сидела с поникшим и рассеянным видом.

— Ничего особенного.

Кристина усмехнулась.

— Ну да, что ей ещё остаётся, когда вместо неё предпочли тебя.

Она протянула мне стакан с соком.

— Возьми, мультифруктовый. Я не знала, какой ты любишь.

— Апельсиновый.

Кристина села рядом со мной. — А, я так и думала.

— Почему? — я спросила просто так, наблюдая, как Стас вышел из бассейна, как он шёл между загорающими девушками. Подумала, что он очень красив. На мышцах блестела вода, тоненькими струйками стекала с него. Не я одна заглядывалась на него — это было заметно.

Он нашёл взглядом нас и подошёл.

— Почему не загораете? — он протянул мне мои очки, которые утонули в бассейне.

— Пьём сок, — показала ему Кристина, вставая. — А ты лучше намажь свою девушку кремом, а то она сгорит.

Он кивнул и пошёл за Кристиной, чтобы взять крем. Я легла на шезлонг, расстелив под собой полотенце.

Он вернулся с кремом и сел рядом со мной на самый край.

— Тебе нравится, когда девушки загорают топлес? — спросила я о наболевшем.

Он выдавил на ладони крем и стал медленно втирать его мне в живот и ноги. Крем казался прохладным.

При моём вопросе он посмотрел мне в глаза, солнечных очков на нём не было.

— Не знаю, лишь бы нравилось им.

— Ну, как ты к этому относишься?

Он усмехнулся.

— Никак.

— А если бы я сейчас скинула лифчик и так загорала?

Его руки поднялись до плеч, нежно убирая мокрые длинные пряди волос назад.

— Нет, ты бы так не загорала.

— Почему?

— Ты — моя. А на своё любуюсь только я.

— Да? — я вдруг тяжело задышала, движения его рук, такие сильные и нежные, завораживали.

Он увидел это, его губы изогнулись в улыбке.

— Повернись на животик, я намажу спину.

Наши глаза встретились. Он начал играть в какую-то двусмысленную игру посреди толпы народа. Когда намазал спину, наклонился и сказал: — Если ты хочешь того же, что и я, встретимся через три минуты у моего гаража.

Мне казалось, что внутри всё горело, я дрожала.

Подняв голову, я увидела, что Стас исчез. Поднявшись, надев высохшее парэо и солнечные очки, я медленно двинулась от бассейна.

Гаражи от бассейна были в двух шагах. Мне казалось, что колени дрожали.

Я углубилась в высокие стриженые кусты, вдоль которых был тротуар.

Никого вокруг не было, все девушки собрались у бассейна, мужчины-байкеры там так и не появились — это развлечение было не для них. Они, вероятно, пропадали в огромной биллиардной нулевого этажа дома. Я там никогда не была, но знала, что такое место есть.

Дверь гаража, где стоял «Харлей» Стаса, была чуть приоткрыта. Я зашла, после солнца мне показалось, что там полный мрак.

Его руки потянули меня вглубь.

Постепенно глаза привыкли, и я увидела, что в гараже стояло ещё несколько машин. Стас был всё ещё только в шортах.

Открыв дверь одной из легковых машин, я не разглядела, что это за марка, он резко прижал меня к себе.

— Тебе стало жарко?

Его кожа была раскалённой.

— Да, очень.

Я быстро осталась только в парэо — его он не стал снимать. Мы тяжело дышали, быстро взмокнув в душном гараже.

— А как же безопасный секс? — спросила я, чувствуя, что он вошёл в меня без презерватива.

Положив меня на заднее сиденье, он лёг сверху и начал двигаться.

— Я с тобой хочу опасного секса, — выдохнул он мне в шею.

— Стас, — напряглась я, — я ведь могу забеременеть.

Он остановился, глядя мне в глаза.

— Да, ты права, я потерял голову — это на меня не похоже.

Он поднялся, отошёл вглубь гаража и быстро вернулся с маленьким квадратиком.

После мы лежали мокрые, как будто только что вышли из бассейна. Стас положил меня на себя, иначе мы не помещались.

— Я чувствую себя мальчишкой, — вдруг искренне сказал он. — Правда. Плавал, как ненормальный, чтобы остыть. Ты заводишь меня, малышка.

Я подняла голову от его груди. Мои волосы прилипли к лицу, было неприятно.

— А я думала, что девушки вокруг, которые демонстрировали свои груди.

Он засмеялся.

— Ты ещё и ревнивая, да?

Мы занялись любовью ещё раз. Я думала, что это сладкая смерть, а он был так сосредоточен.

Выйдя из гаража, не сговариваясь, побежали наперегонки к бассейну. Солнце уже пошло к закату, людей было меньше. Окунувшись, мы решили идти готовиться к вечеринке.

Я прилетела к себе в комнату и залезла под душ, смывая с себя остатки крема.

Как я была счастлива! Я пела, я не узнавала в зеркале себя, мои глаза горели. Я ощущала себя самой красивой на свете, самой желанной!

Посильнее накрасив лицо и надев костюм, подаренный мне Кристиной, я могла поспорить и с Еленой, кто из нас сексапильнее. Кристина научила укладывать меня волосы с помощью фена и мусса. Я сделала себе причёску довольно смелую, а-ля «волнистый беспорядок». Мне понравилось. Теперь я была похожа на одну из тех девушек, сидевших на мотоциклах своих байкеров вчера вечером.

Выйдя из комнаты, я решила зайти за Кристиной, поднялась на третий этаж и остановилась в коридоре. Недалеко от меня стояли Стас и Марина, и выясняли отношения. Мне не было слышно, что они говорили, но лицо Стаса было очень зло. Я хотела уже сделать вид, что не заметила их, но он увидел меня. Он что-то сказал напоследок, повернулся, направился ко мне, по пути отставляя ладонь и дотрагиваясь до дубовых тёмных панелей стены. Будто его не задевал их с Мариной разговор, но брови были хмуро сдвинуты. Марина ненавидящими глазами смотрела ему в спину, перекинувшись на меня. Потом подняла подбородок повыше и зашла в свою комнату, которая была почти напротив его.

Стас был одет по-байкерски. Чёрные джинсы, чёрная майка с коротким рукавом, открывающая его волка на предплечье почти полностью, жилетка с эмблемой его мотоклуба, казаки. Подойдя ближе и увидев моё растерянное выражение лица, он улыбнулся:- Отлично выглядишь, малышка. Ты за мной?

— Вообще-то я хотела за Кристиной заскочить.

— Она давно внизу, только звонила мне и спрашивала, когда мы спустимся. Пойдём? — Он подтолкнул меня к лестнице. Мы не заговорили о Марине. Зачем осложнять такие молодые отношения? Через минуту я вообще забыла о существовании его бывшей подруги, злорадно подумав: «Так ей и надо» перед этим.

Мы вышли во двор, там перед площадкой-сценой было море народу. Правда, те, кто рассчитывал участвовать в конкурсах на мотоциклах, расположились в стороне от основной массы, приготовившейся смотреть концерт и всё остальное. В моих руках появилась откуда-то алюминиевая банка пива — все вокруг пили его.

— Эй, Король, а твоя девочка хотя бы совершеннолетняя? — услышала я весёлый звучный голос и узнала его — это был президент «Железных волков». Он стоял в большом кругу мужчин. По его правую руку чуть улыбался красивый молодой блондин в тёмно-синей жилетке и кожаных штанах. По левую — представительный дяденька в годах с короткой стрижкой, облачённый в светлые джинсы и такую же светлую жилетку с обтрёпанными рукавами. То, как он оглядел меня, не оставляло сомнений, о чём он думает. Их было человек десять — двенадцать.

— Да, — ответил Стас, подходя к их кругу посвящённых. Я осталась рядом с ним, смущённо разглядывая остальных. Всё-таки я себя не очень уютно чувствовала в такой компании. Все они были успешными, богатыми людьми, ради развлечения состоявшими в мотоклубах, и это будто проводило между ними и мною черту. Я ощущала себя слишком молодой, мечтающей, с их точки зрения, о глупостях, да и не добившейся в жизни пока ничего, кроме этих самых фантазий.

— Ты извини, но я мог бы поднять её одной рукой, я и подумал, сколько ей лет? — здоровяк, который говорил, был пугающе огромен. Рядом с ним Стас казался изящным и гибким, как пантера. Светлые глаза здоровяка весело оглядывали меня, и я чуть расслабилась.

Стас повернулся, его рука легла на мою талию.

— Грек, знакомься, это моя женщина — Аглая. Варвар, Алик, Серьга, Герцог, парни — знакомьтесь. Она со мной.

Все понимающе кивали, и мне показалось, что их взгляды стали менее вызывающими, и даже уважительными.

— Красивая девочка, Король, ты всегда был ценитель отличных байков и девушек, — вставил реплику байкер по имени Алик. Я вспомнила, что видела его вчера среди президентов в первом заезде — его почти жёлтый цвет глаз немного пугал меня.

Стас слегка кивнул в сторону трёх девушек, только что подошедших к мужчинам. Среди них была и Лена — стриптизёрша, остальных я не знала, но подумала, что меня они оглядели чересчур ревниво. — Ты тоже, — наконец сказал Стас, и польщённый Алик приобнял обеих красавиц, тут же отпустив их и отвернувшись. Те остались стоять рядом с ним. Лена подошла к Греку и чмокнула того в щёку, отчего он улыбнулся и позволил себе слегка шлёпнуть девушку по попке.

Я немного поёжилась, но сказала себе — не нервничай, ты со Стасом, это всё. Остальное не должно шокировать. Наверное.

— На «Тамань» поедешь? — спросил Грек Стаса, отпустив Лену — она пошла готовиться к выступлению.

— Скорее всего — да, — уклончиво ответил Король. — Я же давно уже не ездил, и другие обязанности есть.

Грек небрежно махнул банкой пива: — Ты сначала байкер, брось, брат, потом всё остальное. Ты — истинный байкер. Помнишь, как мотался с нами, с байка не слезал? Ты родился таким.

Стас усмехнулся, кивнув. Я заметила, что его взгляд затуманился приятными воспоминаниями. И стало неловко, ведь мне в них места не было, возможно, они связаны с другой девушкой.

— Мы были прямо Ангелами Ада! — крикнул один, и все рассмеялись.

— Слышал о наших делах в Краснодаре? — спросил Грек, помрачнев. Его речь была звучной, но говорил он очень быстро, и поэтому мне, не привыкшей к этому, было сложно понимать его сразу.

Стас кивнул, отпив из банки пива. — Думал, ты не захочешь об этом говорить.

— Я этого урода два месяца вызывал открыто высказаться и разобраться. Не через кого-то, интернет или за спиной. Тварь, 2 года с нами был. Такого ещё не было за столько лет.

— Из клуба не уходят — это главный закон, — вставил слово Алик. Девушки повернулись к сцене, там началось какое-то движение.

— Да, но есть члены, не особо выполняющие его обязанности, — усмехнулся Стас.

— Брось, Король, мне от тебя нужно только, чтобы ты не забрасывал свой мотоцикл. Красивая девочка к нему у тебя уже есть, — подмигнул он мне и хрипло рассмеялся. — Ты же свободен, и таким был всегда. За всю жизнь я понял несколько истин, и одна из них — это то, что люди не меняются, им только приходится ломать себя.

Вдруг загремела музыка, на сцене показались девушки стриптизёрши. Все, как по команде повернули головы.

— Ленчик, как всегда, звезда, не видел красивее бабы, — восхитился вполголоса молодой блондин в кожаных штанах. Его называли Герцог.

Грек хмыкнул и шутливо похлопал парня по плечу, сложив потом на широкой груди руки. Жилетка из грубой кожи с ремнями на плечах врезалась в кожу. На всём правом предплечье мужчины красовалась крупная тату из разряда «trible».

Лицо Стаса разгладилось и посветлело, но глубокая морщинка на лбу говорила о том, что его задели последние слова Грека. Ещё бы, меня они тоже задели бы. Я поняла, что Стас может легко сомневаться, думать, выбирать…это касалось и меня.

— Да, Ленок классная, — услышала я мнение ещё одного «волка» — Варвара, примерно тридцати лет. — Ты с ней давно знаком? — обратился он к Стасу.

— Да, лет с восемнадцати, — согласился Стас.

— Познакомь меня с ней.

— Без проблем.

Меня начинало угнетать то, что я о нём, о человеке, в которого влюблена, ничегошеньки не знаю. А о чём узнаю, коробит. Я кажусь себе маленькой глупенькой дурочкой, всего лишь очередной в его постели.

Он, словно почувствовав или услышав мои мысли, повернулся ко мне и посмотрел сверху вниз очень нежным взглядом, так мне показалось. Наверное, я вся сразу расцвела.

— Что загрустила? — вполголоса спросил он.

— Меня немного пугает, что я о тебе ничего не знаю, — вдруг откровенно призналась я, глядя в его тёмно-серые глаза.

Он продолжал смотреть вполне серьёзно, изучая моё лицо.

— Почему? Ты, наверное, уже всё поняла, — он потянул меня от круга байкеров, махнув им. Мужчины попрятали ухмылки, провожая нас взглядами. — Ты же умная девочка. Я был когда-то настоящим байкером. Пять лет. И мне это нравилось. Денег мне хватало, вернее, моему отцу, да они и нужны-то были на аксессуары, мотоцикл — такую жизнь.

Он шёл сквозь толпу и, наклонив ко мне голову, всё это говорил.

— Вечные дороги, сон в спальном мешке под открытым небом или в палатке, костёр, делаешь, что захочешь, ни перед кем не отчитываешься, никому ничего не должен. Знаешь, какой кайф! — выдохнул он мне в ухо и улыбнулся самой красивой мужской улыбкой на свете. У меня по спине поползли мурашки. Я почувствовала, как его пальцы осторожно обхватили мою руку повыше локтя. — Видишь мир перед собой, будто со стороны, потому что ты — свободен! От всего и ото всех. И только твоя стая — такие же как ты, которые не осудят и не возненавидят — рядом.

— А теперь ты не свободен? — не могла не спросить я.

Он задумался.

— Не знаю. Я не знаю.

— А я? Ведь я для тебя не обуза? — в моём голосе проскакивал страх, а вопрос звучал по-детски, я это понимала, но не могла не спросить.

— Конечно, ты — это другой шаг в моей жизни. Ведь времена Короля прошли. Давно.

— Ты хотел бы, чтобы они вернулись?

— Когда я с тобой, у меня ощущение, что так и есть.

— Почему?

— Не знаю, — пожал плечами он, от нашего разговора я задрожала, нервничая, ладонь под банкой пива вспотела.

— Я хочу, чтобы ты знала одну вещь. Я никогда ещё ни разу не хранил верность ни одной женщине, понимаешь? Я постараюсь, но не могу обещать тебе ничего. Лучше, чтобы ты знала это.

Я опустила голову, ком встал в горле от слёз, и выдохнула тихо-тихо, но он расслышал или, скорее, прочёл по губам: — Я не смогу выдержать это.

— Я знаю, я же сказал — я постараюсь. Ты дорога мне.

Он поднял мой подбородок.

— Я боюсь разбить тебе сердце, девочка, ты слишком серьёзна. Но, знаешь, я ведь сказал тебе, как жил до тебя. Мне будет сложно. Я думал, что такие отношения, которых ты достойна — не для меня.

Он наклонился и поцеловал, но от этого стало горько. Я слышала в мыслях слова его друга — байкера: «Люди не меняются, им только приходится ломать себя».

— Не хочу, чтобы ты… ломал из-за меня… себя, — сказала я еле-еле.

— Я не ломаю себя, девочка, мне хорошо с тобой, — чуть улыбнулся он.

Весь вечер я думала о нашем разговоре. Мы катались на мотоцикле, танцевали, я видела, как танцуют девушки; пили пиво — оно одурманивало голову, но не освобождало от мыслей. Я была полна предчувствий, если так можно сказать.

Байкеры и все члены клуба веселились от души. Вокруг пели, смеялись, никто не конфликтовал, а если это и происходило, переносили встречу с разборками на другое время. Мне показалось, что такую расслабленность и эйфорию больше нигде в жизни не видела — люди буквально заражали своим хорошим настроением и счастьем.

Рок группы сменяли одна другую, я уже запуталась в названиях и лицах, мне их представлял Стас — Ария, Коррозия металла, Мастер, Чёрный обелиск, E.S.T., Пилот, Король и шут, Алиса… думаю, это не всё, что там было и что я видела.

Во время всего концерта пиротехнические и лазерные эффекты вызывали настоящие взрывы эмоций зрителей. Глядя на брызги крупных искр, медленно падающих с высоты на сцену, я думала о том, что такого зрелища никогда не видела и не была чем-то по-настоящему цельным с таким количеством людей. Сейчас я была не волком-одиночкой, здесь я нашла свою любовь, и открыла полный мир других ощущений и другой морали.

Это могло бы показаться прекрасным, если бы я не варилась в этом котле, а просто приехала на праздник и тут же укатила домой. У медали, как известно, две стороны.

Под утро, после концерта, Стас потянул меня в бильярдную, где уже собрался цвет местного общества, президенты мотоклубов и их особо приближённые. Конечно, стриптизёрши были тоже там, впрочем, не только они. Единственное, я не видела Вадима и Кристину.

В огромном помещении, где в глаза бросались тяжёлые бордовые шторы и дорогие ковры, стояло несколько больших бильярдных столов, обтянутых алым сукном. Ножки у столов были выполнены под старое дерево в виде толстых фигурок восточных божков. Зеркала повсюду составляли ощущение, что пространство много больше настоящего. Длинная барная стойка сверкала отполированным золотистым деревом. Овальные столики, ненавязчиво стоящие у удобных диванов с резными выгнутыми ножками, ломились от закусок, здесь кое-кто проголодавшийся ужинал… или завтракал — в руках у сидящих сверкало столовое серебро.

Дым висел прямо над головой несмотря на довольно высокие потолки — решительно все курили, и по-моему, некоторые, не обычные сигареты.

— А, Король, как, ты доволен шоу? — громко спросил Стаса Грек.

— Ага, спасибо за новую группу — они далеко пойдут, — поблагодарил он друга. Я вспомнила, что речь идёт о молодой рок группе «Ангелы НЕ», которая мне показалась уж очень шумной и тяжеловатой.

Грек довольно улыбнулся: — Хочешь партийку с нами?

— Да, давно с тобой не играл, — вставил слово Герцог, почему-то хитро прищурившись.

Стас странно хохотнул, долгим взглядом смерил молодого байкера и кивнул.

— Ты есть не хочешь? — спросил он меня.

Я покачала головой. Тогда Стас усадил меня на ближайший диван, небрежно попросив одну из девушек-стриптизёрш подвинуться, отчего та меня холодно, но молча оглядела. В этот момент я почувствовала себя действительно Королевой.

В руках у меня появился бокал с вином, и мой Король стал играть с друзьями байкерами. Весь их разговор был мне слышен, кое-кто из них откровенно потешался над негласным поединком Короля и Герцога.

В какой-то момент игры я даже заметила, как некоторые устроили тотализатор и поставили деньги на Стаса или соперника. Между тем, разговор вёлся на какие-то высокие, даже философские темы — это как-то не вязалось с атмосферой бильярдной, выпивкой, полуголыми девушками и мужчинами в кожаном. Хотя… говорили они о себе.

— Не согласен с этим стереотипом, знаете, о подонках на мотоциклах! — громко заявлял Грек, быстро произнося слова и от этого глотая целые слоги. — Мы, «волки», должны разбить вдребезги это дерьмо! У нас другая мораль, и вы знаете, о чём я!

Я невольно залюбовалась этим сильным, волевым человеком, прирождённым лидером. Наклонившись под безжалостный свет ярких ламп, висящих над столами на длинных шнурах, я заметила глубокий шрам у него на правой щеке, и невольно подумалось о богатом и разнообразном прошлом этого человека, который основал «Железных волков» в 1995 году. Бездну времени назад. Резко и быстро ударив по шарам, Грек отступил от стола, давая место Стасу.

— Мне на день рождения картину Рыженко ребята подарили, и мне она очень понравилась. Вот образ этого монаха — Пересвета, едущего на лошади по этому полю… Он — такой мужественный, верный, смелый — вот настоящий байкер!

— А! Это там, где вместо тени лошади на поле тень мотоцикла? — спросил Алик.

Грек кивнул.

— Значит, от прошлого мы не отодвинулись? — спросил Стас. — Но если ты связываешь байкера с прошлым, с теми парнями на лошадях, воинов, то не до конца.

Грек широко распахнул на него свои голубые глаза: — Ну-ка, поясни.

— А как же семья? У всех воинов была семья, куда они возвращались и за кого бились. Дети, жёны, они не жили в военном гарнизоне и не мотались по дорогам…

Грек не дослушал: — Как? Наша семья — это наша стая, ты не забыл? Твой брат не всегда прав, но он всегда твой брат — это истина.

Я понимала, что в обществе этих мужчин никогда не посмею высказаться, и потому молчала, с интересом и досадой слушая эти рассуждения.

— Всем известно, как у вас, у «волков», относятся к бабам, — усмехнулся Алик, небрежно затягиваясь сигаретой. — Как ты там говорил, Грек? Всем известно, из чего сделана женщина, и пусть знает своё место? — хрипло рассмеялся мужчина, прищуривая свои тигриные глаза. Ему было уже глубоко за сорок, но я удивилась, увидев на его безымянном пальце обручальное кольцо — получалось, что с главой «волков» он не согласен? А что же Стас?

— Да, говорил, и повторю. И все мои парни думают так. Это феминистки пусть кричат на западе о правах женщин, дуры-лесбиянки. Все мои женщины знали всегда своё место и не лезли в мои дела.

— Ну а как же тогда образ прошлого и байкер? — не унимался Стас. — Они не совпадают, хоть ты и говоришь… Тогда тоже не было феминисток, но мужчина не дорожил свободой, защищал свою землю, семью, женщину, мать своих детей. И для этого жил. Он не был одиночкой, — его голос почему-то сел, а глаза потухли. — И не мотался по свету бесконечно.

Герцог пристально следил за своим главным соперником, намазывая кий мелом.

— Не принимай близко к сердцу, — насмешливо произнёс он. — У тебя типичный кризис среднего возраста, это заметно по всему, — молодой мужчина красноречиво кивнул на меня. — Разве нет? Когда начинаешь задумываться о такой хрени, как бабы-жёны, брак и прочей ерунде — это значит стареешь.

Стас молча и благородно поднял голову, долго смотрел на блондина и кивнул: — Точно, Гер, наверное, во мне говорят вечные инстинкты продолжения рода.

— Думаю, что всё-таки стая — это стая, а семья — семья, — уверенно и серьёзно произнёс Алик. — Волки, кстати, единственные животные, которые живут всю жизнь верной парой и вместе воспитывают потомство.

Грек примирительно замахал руками, в одной из которых был длинный кий: — Ладно, ладно, я рад, что кто-то из вас вдруг поймёт, что семья для него что-то весомое и значимое. Это хорошо, когда есть для чего жить. Алику вот можно позавидовать, его Светлана отличная хозяйка, мать, и просто красивая женщина. Такую просто не найдёшь. Мало таких! Моя Ника никогда не сидела дома и не вела дом, хозяйство, она другая. Она всегда рядом, только не член клуба, — президент хрипло рассмеялся собственной шутке.

— А зачем обязательно семья? — скептически спросил Герцог. — Любая девчонка в этой комнате запросто и так пойдёт со мной куда угодно.

Меня так и подмывало рассмеяться в ответ на такую самоуверенность, но я сдержалась.

Все собравшиеся вокруг стола захохотали, а Грек погрозил пальцем парню.

— Знаешь, ты мне напоминаешь Чёрного, это его, по-моему, любимые слова! — громко прокричал мужчина. — Не надо цитировать его, тебе до него ещё много надо пережить.

Вдруг возле двустворчатой двери входа случилась какая-то шумная суета, завизжали девушки, парни засмеялись, расступились, и к столу, на котором играли Стас, Грек, Алик и Герцог, вышел странный мужчина. Он был пьян, но мрачен, и весь его растрёпанный вид говорил о том, что минуту назад он дрался. Всклокоченные чёрные, как смоль, волосы, были когда-то коротко подстрижены и безобразно отросли, бледное узкое лицо перепачкано кровью, чёрные глаза горели решимостью и отвратным настроением. Он был в чёрных кожаных штанах и такой же жилетке на голое, несколько худощавое тело, оно было необычно для истинного байкера, которым он, конечно, являлся. Чуть-чуть выше Стаса, он был старше и в каждом его жесте сквозило небрежное отношение к жизни, пропитанный цинизмом взгляд и глубокие морщины у рта говорили о грубости и взрывном характере.

— Надо же, чёрта помяни, он и появится, — съязвил Грек. — А мы о тебе говорили, Чёрный.

— Кто б сомневался, — почти выплюнул он и подошёл к Стасу. — А! Королёк! Сто лет тебя не видел!

— Привет, Чёрный, ты задержался что-то. Шоу-то видел?

— Конечно, Королёк. Если я не был возле твоей правой руки — это не значит, что меня здесь не было. Как жизнь? Я слышал от обиженной Ленки, что у тебя баба завелась?

Стас поглядел на меня и махнул подойти. Я медленно встала и двинулась из полумрака к столу. Чёрный повернулся и долго разглядывал меня. Подойдя, я неловко обнаружила, что почти по плечо ему.

— Ничего себе, молоденькая, а в тюрьму не сядешь за неё? Я сам таких люблю, потому за тебя и переживаю.

— Ей 18, не переживай зря.

— А-а, — глубокомысленно протянул Чёрный, и я, заглянув неловко в его глаза, ужаснулась той яростной глубине и холодности, обдавшей меня.

— Как зовут? — спросил он меня.

— Аглая, — ответила я каким-то скрипучим голосом.

— Меня Чёрный, очень приятно, девушка Короля.

Я вернулась на место, видя, что Чёрный что-то шепнул Стасу, а тот улыбнулся и кивнул.

— Это ты зря, Королёк, — покачал головой он, небрежно стирая ладонью кровь с разбитого лба. — Бабы, они быстро садятся на шею. Твоя малютка залезет тебе в душу — оглянуться не успеешь.

— Слушай, Чёрный, отстань от парня, ему 30 скоро, а ты пристал, как будто ему 13, - похлопал по плечу мужчину Алик. — Ты лучше скажи, как твоя командировка по просьбе Грека?

Я только сейчас заметила цвета волков на спине Чёрного. От слов Алика он скривился, как от кислого, тряхнул отросшей чёлкой и что-то пробормотал.

Грек подошёл к нему вплотную: — Всё нормально прошло?

— Да, — коротко пролаял Чёрный и умолк, мрачно глядя на Грека. Тот странно переглянулся с Аликом. — Потом об этом поговорим.

— Играть будешь? — спросил Герцог, широко улыбаясь.

Я поняла, что у этого блондина Чёрный — кумир, и он во всём подражал ему.

— А почему нет? — развязно спросил Чёрный, схватил салфетку на ближайшем столике, распугав ужинающих, вытер кровавый лоб и тут же махнул официанту. Служанкам Вадима были заказаны в помощь официанты из ресторана «Полночь». Ему поднесли две рюмки водки, которые он тут же опрокинул в себя.

— Нормально, — выдохнул мужчина, подмигнул улыбающемуся Стасу. — Вы закончили партию?

— Почти, — ответил он, — осталось два шара.

— Валяйте быстрее, начнём играть, наконец.

Я наблюдала за мужчинами, с такой лёгкостью общавшимися, что становилось тепло на душе за их дружбу. Только не нравилось мне, как они относились к женщинам. Единственный Алик защищал наш род и считал, что мы чего-то стоим.

В конце первой партии выиграл Стас, отчего Герцог сделался излишне язвительным и ядовитым.

Когда мужчины закончили вторую партию, а меня уже потянуло в сон, Чёрный подошёл ко мне вплотную и спросил, обворожительно, белозубо улыбаясь: — Умеешь играть?

Я отрицательно покачала головой.

— Пошли, научу, — потянул он меня за руку.

Все остальные ради развлечения наблюдали за тем, как Стас и Чёрный учат меня, потом уселись за столами перекусить и выпить. Казалось, никому, кроме меня, не хотелось спать. После единственного удачного удара «в лоб» я загнала в лузу шар, и это придало мне смелости обратиться к Чёрному. Стас подсел к Греку разделить его компанию, а меня оставил с другом.

— А вы давно знаете Стаса?

Он закатил к потолку глаза: — Кто это — Вы?! Я старше твоего мужика на семь лет, а ты меня в дедушки записала. Да, я его знаю очень давно, а что?

— У него правда не было девушки никогда? — быть может, мой вопрос показался ему смешным, но очень хотелось узнать.

— Нет, хотя многим хотелось, поверь мне. Но больше двух раз он никого не катал на своём байке, это точно.

Мужчина усмехнулся, лукаво оглядев моё озабоченное лицо. Я встретилась с ним взглядом и подумала, что таких удивительных чёрных глаз никогда не видела, они были как будто глубокие дыры на лице, на дне которых жили сильные чувства.

— А тебя Королёк зацепил, да? Не переживай, если он не останется с тобой надолго. У тебя никогда не будет проблем с мужиками, — он подмигнул мне и точно ударил по шарам, загнав сразу два в лузу.

— Если честно, я не хотела бы этого, Стас…, - я долго подбирала слово, — это моё.

Чёрный недоумённо поднял брови: — Я понял, но ты должна смириться с тем, что у байкера никогда не будет по-настоящему привязано сердце. Мы — свободны. А Королёк байкер, даже если изображает из себя хренового менеджера, или кто он тут у Вадима. Поняла, малютка? Не жди от него много, до тебя этого не было, тогда с какой стати с тобой что-то изменится?

Он говорил с какой-то остервенелой убеждённостью, но не с тем, чтобы меня заставить так же подумать, а как будто сам не до конца уверовал в эти истины и пытался лишний раз напомнить себе о них.

Я сникла после этого разговора. Конечно, я не обиделась на Чёрного за эти слова, для него они были естественны, но для меня — нет.

Вымотавшись от невероятно долгого вечера, я спросила у Стаса разрешения пойти спать. Он не только отпустил, но ушёл вместе со мной.

На следующий день, к вечеру, когда бурно отдыхающие байкеры начали разъезжаться, мы со Стасом провожали важных гостей. Рядом был и Вадим, и несмотря на то, что его вчера не было на неофициальном приёме в бильярдной, он вёл себя радушно и сожалел о быстро пролетевшем времени.

— Ладно, Королёк, пока, надеюсь увидеть скоро, а не через пятьдесят лет, — съязвил Чёрный, уже садясь на своего «зверя», как он говорил. У него был новенький «Волк», весь раскрашенный аэрографией. Стас рассказывал мне, что Грек сам придумал этот мотоцикл и на заводе «Урал» открыл даже целую производственную линию в 20** году.

— Хорошо, постараюсь. А тебе советую не обижать приличных женщин в длинных платьях и косыночках на головах, — зачем-то сказал Стас, и я бы подумала, что это просто шутка из прошлого, если бы не увидела бешеный взгляд Чёрного в ответ на эти слова.

Моторы были заведены одним рывком или поворотом ключа, и всадники на железных конях уехали дальше путешествовать и проповедовать свободу в самых разных её проявлениях.

Возвращаясь с душного воздуха в дом, я спросила у Стаса, что он имел в виду, говоря Чёрному о каких-то женщинах. Он рассмеялся.

— С этим Чёрным недавно вышла история, как всегда. С ним всегда происходят разные истории… Грек давно ещё стал общаться с церковью, с её представителями, а «Железные волки» участвуют в проектах помощи детям-инвалидам, детским домам — разное, молодцы, ребята. Ни сил, ни денег не жалеют. И недавно к Греку приехала молодая женщина в белом платочке и длинном платье, представилась, как член какой-то там православной общины. Она предложила совместную работу. Она с женщинами и молодёжью из общины хотели вместе с байкерами помогать разным приютам и детским домам. Греку этот проект только на руку, лишний раз показать, какие отличные ребята «Железные волки», ну а ей тоже… Она сказала, что совместный труд облагораживает, привлекает инвесторов и так далее, так далее, но на самом деле, думаю, тут другое, — Стас хитро улыбнулся.

Я удивлённо слушала его и даже не знала, что сказать.

— Думаю, что в общине решили немного сделать лучше ребят на мотоциклах, а заодно привлечь к себе внимание. Там тоже если не любят деньги, то репутацию обязательно. Такой совместный проект поднимет в глазах окружающих и общину, и того, кто у её истоков. Греку были, конечно, безразличны истинные мотивы, он видел свою выгоду. Пригласил нескольких ребят, выбрав самых отъявленных и отпетых…, - он сделал многозначительную паузу, — среди них оказался и бедолага Чёрный. Теперь они разъезжают с кучкой подростков и женщин по детским домам — помогают. Вот так бывает.

— Может быть это правда что-то даст им, кто знает, — предположила я.

Стас снова улыбнулся, поднимаясь со мной по лестнице дома: — Особенно если учесть, что эта женщина молода, хороша собой и не замужем. То, как Чёрный говорил о ней, заставило меня задуматься… Адское сочетание — такого просто быть не может, но…

— Мы с тобой — тоже такое же сочетание? — спросила я робко.

Он остановился, поцеловал меня в висок и прошептал: — Ага, и это непонятно, но по законам физики — противоположности притягиваются.