Королевская охота

ГЛАВА 5

— Разве ты не слышала? Генрих хочет, чтобы мы завтра же утром отправились в Гринвичский дворец. Пора бы. Иначе Рождество будет совсем безрадостным.

Изо рта Маргарет вырывались облачка пара, повисавшие в студеном воздухе коридора. Они с сестрой неспешно шли из главной залы в свои покои. Ежась от холода, Кейт подумала о том, что ее сестра явно чем-то недовольна. Да и взгляд ее коричневых, как соболий мех, глаз был далеко не доброжелательным.

— А ты хочешь уехать?

— Да я бы на четвереньках туда поползла! — заявила Маргарет. — Меня утомила нерешительность Генриха. Мне надоело мерзнуть, мне претит эта постоянная охота! Ума не приложу, почему бы королю не остаться в Лондоне с Елизаветой и наследником.

— Полагаю, он уехал, дабы королева могла как следует отдохнуть после коронации.

— Или потому что эта коронация ему страшно досадила! — Младшая сестра Кейт, всего шестнадцати лет от роду, сокрушенно покачала головой. — Мужчины ведь такие себялюбцы. Да, Елизавету, принцессу Йоркскую, приветствовали более бурно, чем его, и что теперь? Она-то прожила со своим народом всю жизнь, а он пятнадцать лет из тридцати провел в изгнании. Но на его коронации люди, конечно, должны радоваться больше, потому что природе угодно было сделать его мужчиной и он хочет превосходить жену во всем!

Кейт подождала, пока мимо пройдут три служанки с полными корзинами белья.

— Не забывайся, дорогая. Мы полностью в его власти.

Сестра сердито покосилась на нее.

— По-моему, это элементарная глупость — оставить Елизавету «отдыхать», когда в Гринвиче стряпают рождественское пиршество на две тысячи с лишним человек! Какой уж тут отдых.

— По крайней мере, король готовится к празднику. Нам предстоит доставить елку из Нового леса, а еще насобирать столько остролиста, лавра и белой омелы, чтобы хватило на украшение десяти замков.

— Тем больше хлопот будет у Елизаветы и ее фрейлин. Ох, хотела бы я сказать Генриху пару слов!

— Ты уверена, что злишься только на него? — с ласковой иронией в голосе поинтересовалась Кэтрин. — Если ты хочешь узнать, что было у меня с Россом Данбаром прошлой ночью и о чем мы беседовали с королем сегодня утром, то просто спроси об этом.

— Спрашиваю.

Лицо Маргарет было настолько невозмутимым, что становилось ясно: она ждет неприятного ответа. Кейт с трудом сдержала улыбку.

— Да ничего особенного.

Маргарет устало выдохнула.

— Я так и знала, что ты мне не расскажешь.

— Но это правда. Во всяком случае, в том, что касается Шотландца. — Кейт вкратце пересказала события того вечера, стараясь не шокировать сестру страшными деталями поединка.

— Господи, Кейт, как ты можешь сохранять спокойствие?! Разбойники пригрозили тебе изнасилованием, потом тебя спас северный варвар, а затем ты вынуждена была ночевать с ним в снежный буран?.. Тебе бы сейчас лежать в постели и попивать поссет, а не расхаживать по главной замковой зале со своим… своим…

— Нареченным?

— О нет, Кейт!

— Да, Генрих принудил нас к помолвке. Хотя официально об этом еще не объявлено.

Маргарет поспешно выпростала руки из рукавов и обняла сестру.

— А я еще злюсь из-за того, что ты не прибежала первым делом делиться со мной новостями! Да ты, бедняга, должно быть, в таком состоянии, что у тебя все мысли в голове путаются. Как ты только сдерживаешь слезы?

— Ты права лишь отчасти.

— Ну да ладно. Лихорадка твоего шотландского здоровяка навряд ли одолеет, и в бою ему равных нет, но несчастного случая ему точно не избежать. Жаль, конечно, но он сам виноват.

Грудь Кейт как будто сковало льдом.

— Нет, до этого не дойдет!

Маргарет оторвалась от плеча сестры и подозрительно нахмурила брови.

— Складывается впечатление, что тебе небезразлична его судьба.

— Разумеется, небезразлична. Маргарет, не забывай, что это благородный человек, который спас меня, рискуя жизнью, и ничего не потребовал взамен. Но мы с ним сообща решили пойти наперекор королевской воле, и от решения своего не отступим.

— Что-что? — не веря ушам, переспросила сестра.

Эту историю следовало изложить самым подобным образом. Когда Кейт наконец закончила, они уже дошли до своих покоев, разулись и примостились на перине. Гвинн, их верная служанка, как раз отлучилась за какой-то надобностью, поэтому сестры могли говорить не таясь.

Маргарет, прижавшись к столбику кровати, как завороженная наблюдала за сестрой.

— Думаешь, проклятие зависит от наших намерений? Ты действительно веришь в то, что твой шотландец в безопасности, пока не женится на тебе?

— Вроде того. Только попрошу впредь не величать его «моим шотландцем».

Маргарет нетерпеливо отмахнулась.

— Кейт, но это же чудесно! Ты можешь с чистой совестью наслаждаться обществом Данбара и не переживать за его безопасность.

— Да ну?

— Сама подумай! Когда в последний раз девушка из нашего семейства могла гулять с мужчиной, беседовать с ним, попросту находиться с ним рядом — и не волноваться о том, как бы тот не подписал себе смертный приговор, предложив ей руку и сердце?

— Давно это было, — признала Кейт.

— Данбар не просто поклялся тебе — он знает, что его отец никогда не допустит этого брака.

— Верно.

— Значит, тебя не должны терзать муки совести, что бы между вами ни произошло.

— К чему ты клонишь? — насторожилась Кейт.

— Ну, как тебе сказать… Кейт, неужели тебе самой ничуточки не интересно? Неужели ты никогда не задумывалась, каково это — встретиться с мужчиной в саду, как в «Романе о розе», позволить ему прикоснуться к тебе, приласкать, а потом… подпустить его к самым заветным, самым деликатным местам? Такая любовь, как у Изабель и Брэсфорда, встречается нечасто. Если нам не суждено выйти замуж, если любовь всегда будет обходить нас стороной… что тогда?

— Маргарет!

На лице своей юной сестры леди Кэтрин запросто смогла прочесть крамольное продолжение фантазии.

— Только не говори, что никогда об этом не задумывалась! Я все равно не поверю.

— Если и не задумывалась, то теперь уж точно придется! После таких-то бесед.

— А что в этом дурного? Почему мы должны отказывать себе в плотских удовольствиях из-за какого-то нелепого проклятия? Жизнь — штука хрупкая, Кейт. На то, чтобы накопить воспоминания, отведен жалкий срок, а потом — все, мы увянем, как всеми забытые старухи в монастырях.

— О Маргарет, — прошептала Кейт, поглаживая ее по коленке. Она и не догадывалась, что ее маленькую сестренку настолько тревожил этот аспект проклятия. — Возможно, мы лишены радости материнства и супружества, но, вместе с тем, спасены от многих горестей. Мы не должны будем выходить замуж за мужчин, годящихся нам в отцы, мужчин, которые будут заставлять нас рожать по ребенку в год, не задумываясь о нашем здоровье. Мы не должны будем жить с грубиянами вроде нашего сводного брата, который оплеухи расточал куда охотнее, чем поцелуи.

— Возможно, но кто знает? Мы могли бы влюбиться в оруженосцев наших мужей после того, как родим по паре сыновей для продолжения рода. Такое случается, Кейт. И довольно часто.

— Да. Но случается и такое, что девушки гибнут, рожая «пару сыновей», ибо сами еще, по сути, дети. Встречи в саду тоже порой приводят к таким последствиям.

— Ой, мне иногда кажется, что оно того стоит! Лишь бы разгадать эту тайну. Лишь бы узнать, каково это — находиться в объятьях мужчины, чувствовать на своем теле его поцелуи и прикосновения…

— Боюсь, тебя ждет горькое разочарование. — Кейт выдавила грустную улыбку. — Но я понимаю, о чем ты, Маргарет. Ты права: я думала об этом. О да. Еще как думала.

— И?..

— Не знаю! — воскликнула Кейт с надрывом. — Не могу же я подойти к Россу Данбару и сказать: «Дорогой сэр, сделайте одолжение, займитесь со мной любовью, чтобы я не умерла девственницей». Вдруг он рассмеется? Или откажется, сочтя это ловушкой? Вдруг ему вообще не хочется меня обнимать, не говоря уже о том, чтобы ложиться со мной в постель?

— А если он согласится?

А если он согласится?

От этой мысли в крови у Кейт разгорелся пожар. Тайна из тайн. Словно единорог забил копытом о ее сердце. Эта мысль осталась в ней, отгороженная хлипким заслоном разума, и как от нее теперь избавиться, Кейт не знала. И сомневалась, возможно ли это вообще. Если Шотландец не поможет ей…

На следующее утро в замке царила суета: вся королевская рать готовилась к отъезду. Несколько повозок, груженных постельным бельем, продуктами и прочим, выехали раньше, чтобы к приезду господ все уже было готово. В дороге, конечно, придется питаться холодной говядиной и хлебом, но под вечер им будет уготовано знатное пиршество. Они уже пропустили День Святого Николая, замешкавшись в Винчестере, но наступившие рождественские празднества продлятся до самого Богоявления, а то и до Сретения. Сегодня их будут ждать густые горячие рагу и супы, а еще — жареный гусь, бекон, щедро приправленный горчицей, оленина, сладкая пшеничная каша на молоке и сотни прочих яств.

Кейт вместе с Маргарет и парой других девушек ехали в первой колонне. Двигались они степенно, не опережая последний воз: Маргарет — на гнедом мерине, Кейт — на своей кобылке. Как же приятно было снова скакать на Роузи — и каким счастьем было обнаружить ее, целую и невредимую, в стойле. Если не считать пары рубцов на спине (от колючих веток) и пары царапин на копытах, лесные похождения не оставили на кобылке следов. И сейчас Кейт чаще обычного проводила рукой по серой лошадиной шее или трепала шелковистую гриву.

Король возглавлял процессию, но каждый час ездил взад-вперед, проверяя, все ли на месте. Этот человек во всем любил убеждаться лично и поручал своим подданным только самые незначительные задания.

Росс Данбар ехал рядом с ним — и во главе процессии, и во время регулярных проверок. Кейт удалось уловить черный проблеск волос под лихо нахлобученным беретом. Более того, она смогла сравнить его телосложение с королевским — и хотя Генрих был мужчиной статным, в плечах он казался гораздо уже, несмотря на просторную накидку. И все-таки оба были красавцами в самом расцвете сил. Взгляд ее обращался в их сторону, пожалуй, даже слишком часто.

День выдался погожий. Слепящее солнце многократно отражалось в снежной белизне; в ветре угадывалось нечто вроде затаенного тепла. Сквозь топот копыт и повизгивание колесных осей можно было расслышать птичье пение. Постепенно настроение у всех улучшалось. Вскоре кто-то даже запел, и остальные подхватили: пели они старинное рондо о падубе и плюще. За незамысловатыми куплетами скрывалась история любви между язычником (падубом) и христианкой (плющом).

Хохоча вместе с Маргарет над двусмысленными строчками, Кейт и не заметила, как Росс Данбар приблизился к ней вплотную. Она вздрогнула от неожиданности и попыталась удержать испуганную Роузи.

— Добрый день, миледи, — улыбнулся Шотландец. — А ваша кобылка, как я вижу, отлично держится после недавних невзгод. Да и вы, должен сказать, тоже.

— Мы обе вам благодарны, — хитро улыбаясь, ответила Кейт, но не знала, как продолжить разговор.

— Вы дали понять, что не умеете петь, но я имел возможность убедиться, что вы скромничали.

— Вовсе нет!

— Да-да. Мы же с вами собирались спеть вместе, помните? Давайте же.

— Эту песню? — Кейт со стыдливым румянцем на щеках вспомнила, что в следующем куплете речь идет о том, как падуб разбухает в объятьях плюща.

— А почему бы и нет?

Синие глаза Росса искрились озорством. Как она могла отказать? Улыбнувшись и обреченно помотав головой, Кейт затянула припев.

В следующий миг к ее голосу присоединился баритон Шотландца, глубокий и чистый. Их голоса взмыли вверх, как две птицы. На помощь им пришла Маргарет, чей альт помог их пению сравняться с пением других и не выделяться столь вызывающе.

Так они и ехали: лошади шли нога в ногу, а колено Росса время от времени обжигало бедро леди Кэтрин. От этого нечаянного трения она принималась дрожать всем телом, до самых глубин. Они продолжали петь, как будто сбросили с плеч груз насущных забот, как будто не было в мире ничего важней этой мелодии и медленного, но уверенного движения королевской процессии к Лондону.

Лишь на третий день путешествия, выбравшись из густой, как масло, слякоти, куда они угодили еще утром, Росс смог наконец побыть с леди Кэтрин наедине, пускай и в течение считанных минут. Она отделились от кавалькады и заехала на верхушку холма, где замерла, позволив ветру забавляться с окантовкой ее платья и распускать слоистую вуаль, точно ангельские крылья. Вид Кейт имела задумчивый и невеселый. Не отдавая отчета в своих действиях, Росс припустил кентером[4] в ее направлении.

— Устали? — спросил он, пристраиваясь рядом.

— Не больше, чем все остальные, — ответила Кейт с запоздалой, неуверенной улыбкой.

— Если хотите, вас усадят в повозку.

Она покачала головой.

— Лучше уж ехать верхом, чем растерять зубы на этих ухабах.

Росс был полностью согласен с ее выбором.

— Осталось совсем немного. Если погода нам не помешает, завтра вечером вы уже будете нежиться в своих покоях в Гринвичском дворце.

— А вы? — спросила Кейт, как-то по-новому, странно глядя на него. — Где вы намерены ночевать?

— Обо мне не беспокойтесь, уж я найду себе какую-нибудь нору. — Эти слова выражали суть его положения при дворе: ниже, чем у английских вельмож, но выше, чем у лакеев; ни придворный, ни шут. В течение месяцев, проведенных в гостях у Генриха, Росс спал и в роскошных чертогах, и в жалких каморках, не обращая на условия ни малейшего внимания. Дома, в Шотландии, ему доводилось сносить кое-что и похуже и наслаждаться кое-чем получше.

— Полагаю, Гвинн, наша служанка, что-нибудь для вас подберет. Она умеет находить выход из любого, даже самого затруднительного положения.

— Да, когда речь идет о вас и о ваших сестрах! Какое ей дело до таких людей, как я?

— Ну, не знаю, — кокетливо потупилась Кейт. — Гвинн у нас известная ценительница мужской красоты.

— Да ну? — протянул Росс, заинтригованный, да и польщенный больше, чем следовало, этим завуалированным комплиментом.

Леди Кэтрин залилась краской и отвела глаза. Он вовсе не хотел ее смущать и понял, что лучше сменить тему!

— Пока мы с Генрихом разговаривали, я выяснил, что он уже отправил посланника к моему отцу. Оттуда посыльному велено двигаться в Холируд за одобрением короля Якова.

— Так скоро?

— Генрих времени зря не теряет.

Кейт тяжело вздохнула.

— Я надеялась, он подождет, пока мы обоснуемся в Гринвичском дворце.

— А я рассчитывал, что дело затянется до конца рождественских праздников. Но король, видимо, ждать не намерен.

— Думаете… — Она не стала договаривать.

— Что?

— Думаете, король Яков одобрит наш брак? То есть…

— Вполне возможно. Яков давно хотел образовать союз двух держав. Пару лет назад он едва не женил своего сына на Цецилии, сестре Елизаветы.

— Этого я и боялась. Оттого, должно быть, такая спешка.

— Генрих, кстати, уже разослал своих агентов по всему острову, но больше всего — к северной границе, где наиболее высока вероятность вражеской высадки. Его врасплох, как Ричарда Третьего, не застанешь.

— А враги все-таки готовятся к нападению?

— Кто знает? Я слышал, что Маргарита Бургундская готова содействовать сговору, к которому причастен йоркский претендент.

— Это вполне естественно. Маргарита была так близка со своими братьями — и с Ричардом, и с Эдуардом.

— Не буду лицемерить: когда месть обоснована, я всячески поддерживаю военное вторжение. — Росс поерзал в седле, разминая затекшие мышцы. — Но я сказал Генриху, что к северным границам людей слать необязательно, ибо один посланник туда уже отправлен.

— Как долго теперь ждать ответа? — спросила девушка.

— Действия моего отца невозможно предсказать. Может быть, он не ответит вовсе.

— То есть если сочтет, что такое предложение ниже его достоинства?

— Или даже оскорбительно. Но хотя бы посыльный вернется с головой на плечах… Я, во всяком случае, на это надеюсь: все-таки я гость Генриха.

— Неужели вы полагаете, что Генрих может казнить вас в отместку?

— Мало ли… По-моему, это было бы вполне справедливо.

— А что насчет короля Якова? Когда мы узнаем его вердикт?

— Месяца через два, а то и через три. Будьте покойны, изучению этого вопроса он уделит немало времени. Король не допустит, чтобы его одурачили.

— А если он примет положительное решение?

— Кто, Яков или мой отец? Или вы боитесь, что они оба нас подведут?

Леди Кэтрин судорожно сглотнула, и движение ее белоснежной шеи лишило Росса силы воли.

— Да, оба.

— Трилборн полагает, что я должен нарушить клятву и вернуться в Шотландию.

— Я бы не советовала вам этого делать. Ваш король может разгневаться, если вы воспротивитесь заключению выгодного политического брака.

— Возможно.

Кейт всмотрелась в лицо Росса в поисках сомнения, которое только что расслышала в голосе.

— А может, это лишь повод, чтобы Яков смог воспользоваться смятением Генриха, когда границы последнего будут нарушены?

— Он не настолько силен в закулисных интригах, — заверил ее Росс. — Условия соглашения, подписанного весной, будут выполнены всенепременно. К тому же Якову удобней было бы остаться в стороне и посмотреть, кто выйдет победителем. Что касается войны, то я последую за своим королем туда, куда он прикажет, хотя особого желания убивать людей, с которыми я бражничал добрых полгода, у меня нет.

— Даже Трилборна? — невозмутимо уточнила леди Кэтрин.

— Какое же правило без исключений! — Росс замолчал на несколько секунд. — Он ведь увивался вокруг вас. Ухаживал…

— Громко сказано. От этого человека трудно отделаться. Приходится садиться в седло и скакать куда глаза глядят.

— Сестра, как я заметил, осталась с вами.

— Мы сочли это необходимым.

— А она, должен признаться, на мужчин смотрит так, что кровь стынет в жилах. Только на Трилборна это, боюсь, не действует.

Порыв ветра набросил вуаль на лицо Кейт, и прежде чем ответить, ей пришлось поправить непослушную невесомую ткань.

— Он довольно быстро оставил нас в покое. Как вы сами понимаете, меня тяготит его общество, но он все-таки ваш враг, а не мой.

Ее губы — влажные, зовущие, — приковывали к себе взгляд. От одного их вида вся нижняя половина тела Росса наливалась свинцом. Наверное, это было слышно и по голосу.

— Этот человек вожделеет вас. Он не остановится ни перед чем, чтобы вас заполучить. Я понял это, когда Трилборн предупредил меня на днях. Мне кажется…

— Что?

Росс оглянулся, проверяя, далеко ли от них следующая колонна.

— Вы, наверное, сочтете это типичной «данбаровской недоверчивостью» или даже безумием…

— Давайте проверим.

— Тогда подумайте сами. Вы умелая наездница. Вы не боитесь оставаться одна в лесу. Вы часто отбиваетесь от отряда в конце охоты.

— Я не вполне уверена, откуда вам это известно, но пусть будет так.

— Те придворные, которые регулярно ездят с Генрихом на охоту, знают, что вы всякий раз удаляетесь примерно на полчаса, когда приходит время убивать животное. Потом вы возвращаетесь. Они уже почти не замечают вашего отсутствия, в чем вы сами имели возможность убедиться. Если бы вы пропали куда-то на всю ночь, никто бы вас не хватился.

— Вы хотите сказать… — Кейт осеклась, как будто не желала воплощать эту мерзкую догадку в слова.

— Я хочу сказать, что вам следует проявлять бдительность. Будьте начеку. Никуда не ходите одна и всегда помните, где расположен ближайший пост королевской стражи.

— Глупец, — со вздохом обронила она.

— Прошу прощения? — вспыхнул Росс.

— Да не вы. Я подумала о Трилборне. Пусть радуется, что его план похищения не сработал. Если таковой план, конечно, вообще был… Сработай он, бедного идиота уже не было бы в живых.

— Насколько я понимаю, вы бы его убили? — Россу казалось, что он хорошо замаскировал свое недоверие, но, возможно, это было и не так.

— Его мог бы растерзать вепрь, он мог бы сломать себе шею, гонясь за мной, разбойники могли бы зарезать его за пару золотых. Всякое могло бы случиться, но он бы наверняка погиб.

— Вы имеете в виду проклятие, — сказал Росс, с трудом подавляя раздражение.

Кейт лишь кивнула, снова убирая вуаль с лица.

— Я сомневаюсь, что эта штука действует так быстро и безотказно.

— Возможно. Но без воспаления легких Трилборн из лесу не выбрался бы.

— А вы бы, между тем, понесли куда более страшную утрату.

— Возможно. — На бледное утонченное лицо леди Кэтрин набежала тень.

— Тогда стерегитесь. Чтобы хоть это ему не удалось осуществить.

Разгулявшийся ветер уже не только трепал гриву ее кобылы, но и норовил сорвать берет с его головы. Росс вынужден был придержать головной убор рукой. Другой рукой он натянул поводья — и, пожалуй, чуть сильнее, чем требовалось.

— Но почему? — наконец вымолвила Кейт. — Какое вам дело до малознакомой англичанки?

— А почему бы нет? Вы не совершили ничего предосудительного, но вас хотят немедленно выдать замуж просто потому, что я в тот вечер предпочел остаться в лесу, а не отправиться на поиски охотников.

— Вы поступили правильно.

Росс был благодарен ей за эти слова. Он и не думал, что будет ей настолько благодарен.

— И тем не менее я несу полную ответственность за дальнейшие события. Если вы не позволите предложить вам замужество в качестве компенсации, то хотя бы разрешите охранять вас в ином качестве.

— Охранять от Трилборна?

— И ему подобных, готовых воспользоваться вашим мнимым «грехопадением». Многие мужчины считают, что имеют полное право возлежать с женщинами, чья честь попала под сомнение. На свете, миледи, бывают вещи похуже принудительного брака.

Росс замолчал в ожидании. Он хотел понять, придется ли ему повторять свое предложение, но уже более прямолинейно. До пошлости он, конечно, не опустится, но и стоять, как каменное изваяние, не будет. Она должна сама обо всем догадаться.

— Да, — не дрогнувшим голосом сказала Кейт, — я понимаю.

Росс облегченно вздохнул. Да, невинности в ней оказалось больше, чем он рассчитывал, но невеждой ее назвать было нельзя.

— Прекрасно. Я не прочь проделать пару дыр в шкуре Трилборна, да неохота марать дворцовый пол его кровью.

— Вы настолько его презираете!

Шотландец холодно усмехнулся в ответ.

— И все из-за многолетней вражды? Ваш дед, конечно, когда-то увел леди Трилборн, но…

— Этот негодяй не стал рассказывать вам о недавних похищениях. Только в прошлом году он украл одну девицу из Данбаров. Вернулась она уже с его ребенком в чреве.

— Девицу из Данбаров?

— Мою кузину. Когда ее выкрали, ей было тринадцать. Когда она умерла при родах — четырнадцать. Поэтому — да, я бы с удовольствием прикончил этого подонка. И давно бы уже это сделал, если бы не поклялся не обнажать оружия при дворе Генриха.

— Вы думаете, Трилборн ухаживает за мной, чтобы позлить вас? Ну, хотя бы отчасти.

Росс пожал плечами.

— Не забывайте о своем наследстве. Жизнь при дворе — дорогое удовольствие, а имение его до того запущено, что приносит очень скудный доход. — Он не стал упоминать о красоте леди Кэтрин, хотя это было довольно трудно.

— Пусть только попробует.

— Думаете, он боится вашего проклятия?

— При дворе хватает суеверных людей, хотя не все готовы в этом признаться.

Россу казалось, что могущественного Генриха Седьмого, ее покровителя, Трилборн боится больше. По крайней мере, боялся — до тех пор пока какой-то шотландский чурбан провел с леди Кэтрин всю ночь и даже не угодил за это в тюрьму.

— Если Трилборн хоть пальцем к вам притронется, проклятие может и не понадобиться: ему в любом случае придется расстаться с жизнью.

— И вы нарушите свою клятву сохранять мир в Англии?

— Сто тысяч раз. Это в любом случае предпочтительнее, чем позволить ему возлечь с вами.

«Господи, какой же он дурак!» — Россу стало противно от собственных слов, хотя обратно он не взял бы их даже под страхом смерти.