Король-Дракон

17 ПЕРВЫЕ ШАГИ

— Я удержу Асмунда и моих людей от лишнего кровопролития, — негромко уверил Этан Лютиена. Они стояли вдвоем у стены маленькой пустой комнаты. В нескольких футах от них Бринд Амор творил магию, открывая туннель в камне на много миль вперед, чтобы быстро добраться до Чамберса. Король Асмунд, проктор Биллевин и брат Джеймесис стояли рядом со старым волшебником, причем мужчины из Гайби терпеливо ждали, тогда как король хьюготов явно нервничал.

Этан взглянул на Асмунда и с трудом подавил улыбку. Ему пришлось долго убеждать своего повелителя отправиться через туннель в Кэр Макдональд. А теперь, хотя Асмунд отчаянно рвался попасть назад к Дорсальскому морю и своему флоту, казалось, придется снова выдержать сражение с ним.

Лютиен слишком внимательно вглядывался в лицо брата, чтобы обращать внимание на зрелище, вызвавшее улыбку на лице Этана. Младшего Бедвира очень радовало то, что старший вновь возвращается в их семью. Добровольное обещание Этана сдержать кровожадность хьюготов во время войны показывало, что этот человек глубоко озабочен судьбой Эриадора. Но насколько глубоко? Лютиен спрашивал себя об этом, но не находил ответа. Этан говорил о хьюготах «мои люди», и Лютиен понимал, что пока не может позволить себе оспаривать это заявление.

Они подошли к остальным в тот момент, когда Бринд Амор, явно измотанный частым использованием магии в последние дни, завершил сотворение туннеля. Это был уже второй магический туннель, который старый волшебник создал сегодня, поскольку раньше он таким же образом перенес Кэйрин Калтуэйн обратно в Эрадох, где ей предстояло собирать свое войско.

— А мои люди присоединятся ко мне в Чамберсе, — объяснил проктор Биллевин.

— Они уже плывут из Гайби, — добавил Джеймесис. — И их сопровождают тридцать галеонов дорсальского флота.

— Наши рыбацкие суда останутся там, в доках, — продолжал проктор. — Расстояние не так уж велико — придется пройти маршем из Чамберса до Мальпьюсантовой стены, где мои люди из Гайби соединятся с войсками Дун Карита и Глен Олбин, а также с Кэйрин и ее воинственными всадниками.

— Тогда отправляйтесь, — сказал Бринд Амор. — Капитан Лиари возглавляет эриадорский флот и ждет вашего возвращения.

Проктор Биллевин и брат Джеймесис коротко поклонились, попрощались, обещая победу, и без колебаний вошли в туннель.

— Один из боевых кораблей ждет вас в доке Чамберса, — сказал Бринд Амор королю хьюготов, нервно переступавшему с ноги на ногу.

— Я надеюсь, он дождется, пока я дойду туда? — спросил Асмунд, выдавив смешок. Реньер последовал за ним, от души смеясь, но другой телохранитель короля хьюготов задержался.

— Лютиен Бедвир, — позвал Торин Рогар, подходя к Лютиену и Этану. — Мы так и не имели возможности поговорить о моем брате, который был твоим другом.

— Мы еще встретимся, — пообещал Лютиен.

— На праздновании победы, — решительно сказал Торин. Он хлопнул Лютиена по плечу, затем кивнул Этану и направился к своему королю. Два отважных воина плечом к плечу шагнули в вихрящийся голубой туман, прокладывая дорогу для Асмунда.

— Я буду ждать нашей встречи, когда война кончится, король Бринд Амор, — сказал Асмунд. — У нас есть чему поучиться друг у друга.

Бринд Амор твердо и искренне пожал руку огромного мужчины. Лютиен и Этан при этих обнадеживающих словах обменялись взглядами.

— Не мешкай, — приказал Асмунд Этану, и, глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, король хьюготов вошел в магический туннель.

— Свобода Эриадора, — торжественно произнес Лютиен, когда они с Этаном подошли ко входу в туннель.

Старший повернулся к нему сперва с любопытством, но затем выражение его лица изменилось, оно отразило настоящее волнение.

— Свобода Эриадора, — откликнулся Этан и добавил: — Брат мой.

Они крепко обнялись, и в этот короткий миг Лютиен ощутил, что Этан так же близок ему, как в те годы, когда они оба жили в Дун Варне. В это мгновение юноша понял, что Этан может провозглашать себя кем угодно, но истина состоит в том, что он и Лютиен одной крови, что они действительно братья.

— До встречи, — коротко произнес Этан.

— У ворот Карлайла! — закончил Лютиен, глядя, как брат исчезает из виду в вихре голубого тумана.

— Жаль, что вас не больше! — негромко усмехнулся Бринд Амор. Лютиен с любопытством взглянул на него, не понимая, что он имеет в виду.

— Твой отец произвел на свет двух прекрасных сыновей, — объяснил старый волшебник. — Жаль, что не больше. — Бринд Амор прошел мимо Люти-ена, попутно хлопнув его по плечу, утешая, затем вышел из комнаты — ему необходимо было отдохнуть.

Юноша еще долго стоял, глядя, как тает сотворенный волшебником туннель. Ему уже недоставало Этана! С тех пор как они с Оливером ввалились в уединенную пещеру Бринд Амора в горах, молодого человека захватил вихрь событий столь стремительных, что ему не часто удавалось выкроить минутку даже для того, чтобы вспомнить о пропавшем брате. Они с друзьями начали мятеж против герцога Моркнея, и мятеж быстро перерос в открытое восстание против Эйвона. Этан, как он думал, находился далеко, в королевстве Дюрей, где дрался с наемниками Гринспэрроу в рядах армии Гаскони.

Только когда Лютиен наконец вернулся в Дун Варну и обнаружил Гахриза на смертном одре, у него нашлось время обратиться мыслями к прошлому, к своему потерянному брату и искупившему свои ошибки отцу.

Затем Этан вновь возник в жизни Лютиена. Чувства юноши бурлили и перемешивались, как туман в магическом туннеле, двигаясь не менее быстрыми скачками, но было совершенно непонятно, к чему они придут в конце. Возможно, Этан вернется, но Гахриза уже не вернуть. Это было совершенно ясно.

Отец Лютиена мертв.

Младший Бедвир закусил губу, стараясь сдержать слезы. Он напомнил себе, что Эриадор нуждается в нем. Он — Алая Тень, герой прошлой войны, и ему предстояло стать полководцем в нынешней. Он не мог позволить себе стоять, уткнувшись лицом в стену в пустой комнате, и оплакивать прошлое. Он не мог…

Но делал это.

— Я доставлю вам голову Бринд Амора, — пообещала женщина.

Король Гринспэрроу удобно прислонился к спинке своего обитого бархатом трона, перекинув обе ноги через подлокотник и пристально изучая ногти на своей холеной руке. Однако его поза не развеяла подозрений Дианы — король, несомненно, пребывал в сильном возбуждении. Он вызвал ее через магическое зеркало, и герцогиня сперва решила не откликаться на его зов. Однако тревожный тон и срочность вызова нельзя было проигнорировать, и Диана быстро сообразила, что, если она не подойдет к магическому зеркалу в своих личных покоях, Гринспэрроу, вероятно, сам появится в Мэннингтоне, а этого герцогиня решительно не хотела!

— Где Такнапотин? — спросил Гринспэрроу. Этого вопроса Диана опасалась больше всего.

На лице женщины появилось недоуменное выражение.

— А где, собственно, может находиться демон? — ответила она.

— Вот это я и хочу знать.

— Полагаю, в аду, где и есть его настоящее место, — ответила Диана. По кислому выражению королевского лица герцогиня поняла, что Гринспэрроу не поверил ее объяснению. Он поддерживал тесную связь с демоном, которого, как она и подозревала, приставил к ней в качестве наблюдателя. Теперь король загнал ее в угол, потому что он не мог вступить в контакт со своим демоном-шпионом.

Диана мысленно поздравила себя с той ловкостью, с которой она сумела избавиться от Такнапотина. Ее заклинание и сломанная корона явно изгнали демона из этого мира и навеки отправили туда, откуда даже Гринспэрроу было трудно его извлечь.

«Если только король не блефует, — внезапно испугалась Диана. — Если Такнапотин не спрятался где-то в тронном зале Гринспэрроу, вне поля ее зрения, забавляясь этой дьявольской шуткой вместе с безжалостным королем Эйвона».

Диана поняла, что страх отчетливо отразился на ее лице. Она быстро взяла себя в руки и постаралась обернуть это невольное выражение в свою пользу.

— Я не могу вступить с ним в контакт с тех пор… с тех пор, как Селна…

Глаза Гринспэрроу расширились — слишком расширились, поняла Диана. Похоже, произнесенное ею имя глубоко задело его, подтверждая подозрения герцогини. Да, ее горничная была на самом деле еще одним шпионом Гринспэрроу.

— …с тех пор, как Селна сломала мою корону, — солгала Диана. — Я боюсь, что Такнапотин обиделся, потому что демон находится где-то вне досягаемости для меня…

— Сломала твою корону? — перебил Гринспэрроу, медленно и ровно выговаривая каждое слово.

Несколько мгновений Диана ожидала, что сейчас он впадет в ярость, но чародей взял себя в руки и опять расслабился, удобно усевшись в кресле.

Диана сказала себе, что маг разгневан из-за Селны и короны. По всей вероятности, он поверил в историю, рассказанную молодой герцогиней, и по-прежнему считает ее своей марионеткой.

— Корона действительно является связующим звеном между тобой и твоим демоном, — подтвердил Гринспэрроу.

«А также между тобой и моим демоном», — мысленно уточнила Диана.

— Я заколдовал ее много лет назад, когда ты впервые получила ее.

«Когда ты убил мою семью», — гневно подумала Диана.

— Я найду другой способ вернуть Такнапотина, — предложил король, — или другого демона, не менее злобного.

Диана хотела отказаться, но сообразила, что вступает на скользкую почву.

— Я не стану ждать, — сказала она. — Я могу уничтожить Бринд Амора без Такнапотина, потому что я могу призвать на помощь моих собратьев-волшебников и их демонов.

— Тебе нельзя потерпеть неудачу! — внезапно с силой сказал Гринспэрроу, подаваясь вперед на троне и так близко придвинувшись к зеркалу, что его внешность исказилась, заостренный нос и щеки увеличились и стали выпуклыми. — Все разрешится, когда Бринд Амор погибнет. Армии Эриадора впадут в панику и беспорядок, и мы уничтожим их одну за другой.

— В течение недели Бринд Амор погибнет, — пообещала Диана, опасаясь в душе, что она может оказаться права.

Затем, к несказанному облегчению Дианы, взмах руки Гринспэрроу разрушил контакт.

У себя в тронном зале Карлайла король махнул рукой двум огромным и безобразным циклопам, которые держали заколдованное зеркало, приказывая им удалиться, затем повернулся к герцогу Крезису. Де Жюльен, вернувшийся из Кэр Макдональда, стоял рядом с чудовищем, нервно передергиваясь. В конце концов, он принес плохие новости, а это при дворе Гринспэрроу могло означать серьезные неприятности!

Смех Гринспэрроу позволил послу чуть расслабиться, даже воинственный Крезис, казалось, слегка успокоился.

— Вы ей не доверяете? — решил уточнить циклоп.

— Диане? — легко откликнулся Гринспэрроу. — Безобидной Диане? — Последовал еще один взрыв смеха, и де Жюльен тоже подхихикнул, но тут же замолчал и нервно откашлялся, когда Гринспэрроу резко выпрямился, и его лицо стало суровым. — Диана Велворт слишком исполнена чувства вины, чтобы представлять собой угрозу, — объяснил Гринспэрроу. — И поделом. Чтобы восстать против меня, она должна исследовать свое прошлое и открыть там правду о себе самой.

Де Жюльен заметил, что Крезис кивает на каждое слово, и понял, что звероподобный герцог Карлайла явно слышал подобные разговоры раньше. Однако де Жюльен столкнулся с этим впервые и теперь озадаченно соображал, на что намекает король.

— Диана была моим связующим звеном с троном, — прямо заявил Гринспэрроу, глядя в глаза де Жюльену. — Она невольно предала членов своей семьи, дав мне предметы, принадлежавшие каждому из них, личные вещи.

Де Жюльен чуть было не задал напрашивавшийся вопрос, но удержался, понимая, что если то, на что намекает Гринспэрроу, говоря о прошлом Эйвона, действительно правда, то тогда его король — узурпатор и убийца.

— Единственное, что меня напугало в связи с Дианой, — это исчезновение Такнапотина, — объяснил Гринспэрроу, снова глядя на Крезиса. — Но если дура горничная сломала корону, тогда ясно, почему я не смог вступить в контакт с ним, и положение легко исправить.

— А что насчет грядущей войны? — спросил Крезис. — Эриадорцы скоро выступят и на суше, и на море.

— Ты боишься Эриадора? — усмехнулся Гринспэрроу. — Оборванных фермеров и рыбаков?

— Которые выиграли последнюю войну, — напомнил де Жюльен и тут же пожалел о своих словах, поскольку на ястребином лице Гринспэрроу появилось опасное выражение.

— Только из-за моего отсутствия! — гневно взревел король. Гринспэрроу выпрямился, весь дрожа, костяшки его костлявых ладоней побелели, когда он сжал подлокотники трона.

— Конечно, мой могущественный король, — сказал де Жюльен с униженным поклоном, но было уже поздно. Гринспэрроу выбросил кулак в воздух, затем разжал длинные пальцы. Лучи света, целая радуга оттенков, вылетели из каждого пальца, сливаясь и скручиваясь в один белый луч длиной и шириной с лезвие меча.

Король резко махнул рукой вниз, луч последовал за жестом.

Левая рука де Жюльена упала на пол, отрубленная по плечо.

Посол взвыл от боли и ужаса.

— Мой король! — задохнулся он в крике, зажимая истекающий кровью обрубок.

С рычанием Гринспэрроу провел рукой в воздухе горизонтальную линию ниже.

Левая нога де Жюльена была отсечена, и он рухнул на пол, кровь хлестала из ужасных ран. Несчастный пытался выкрикнуть слова мольбы, но в горле у него забулькало. Он приподнял оставшуюся руку в слабой попытке защититься от следующего удара.

Рука тут же была отсечена до локтя.

— Только мое отсутствие было причиной поражения, — заявил Гринспэрроу Крезису, не обращая внимания на дрожащий, извивающийся обрубок на полу. — Это да еще некомпетентность тех, кто должен был отвечать за дело!

— И, пожалуй, из-за Гаскони, — продолжал рассуждать Гринспэрроу. — Гасконцы сочли, что свободный Эриадор выгоднее для них; они не понимали, насколько важна защита Карлайла от хьюготов и тому подобных напастей.

— Но теперь, — продолжал Гринспэрроу, вставая и назидательно помахивая пальцем, — теперь гасконцы узнали всю правду о жалком Эриадоре и не станут просить нас заключить мир. — Король равнодушно переступил через уже мертвого де Жюльена. Затем он взглянул на Крезиса, отметив встревоженное выражение безобразного лица своего герцога.

— Именно этого мы и хотели! — воскликнул Гринспэрроу и разразился смехом. — Мы подтолкнули Эриадор, и глупец Бринд Амор объявил войну.

Крезис немного успокоился, припомнив, что именно к такому результату они и стремились, когда вместе с Гринспэрроу посылали племена циклопов в набеги на поселения Эриадора и Дун Дарроу.

— У них, возможно, осталось пятьдесят наших кораблей, — продолжал Гринспэрроу, — считая и те двадцать, которые, по сообщениям, хьюготы пустили на дно. Сам факт, что такое множество прекрасных военных кораблей было потоплено дикарями, говорит о том, что рыбаки Эриадора просто не умеют управляться с огромными галеонами. — Гринспэрроу опалил Крезиса диким, безумным взглядом. — Однако у нас осталось еще больше сотни, и на них плывут опытные моряки и воины-циклопы. Половина флота Эриадора вскоре войдет в пролив Мэн. У меня есть нужное количество боевых кораблей, которые встретят их и обратят в позорное бегство.

— Эта битва дорого обойдется, — осмелился вставить практичный Крезис.

— Не так уж и дорого! — взревел Гринспэрроу. — Когда к ней присоединятся корабли Барандуина, то есть еще сотня, тогда никакой угрозы больше не останется. — Король распалялся с каждым словом, смакуя предвкушение полной победы. — Тогда Бринд Амор поймет, что наиболее уязвимое место для него — западное побережье, и он вынужден будет повернуть свои войска на Монфор еще раньше, чем выйдет из горного района.

Это казалось достаточно несложным и логичным, и Крезис позволил себе немного расслабиться. Гринспэрроу подошел к нему, положил руку на плечо.

— Это в том случае, если старый волшебник к этому времени будет еще жив, — прошептал он в ухо циклопа. Затем он отскочил, стараясь не ступить в запекшуюся лужу крови того, кто еще недавно был его послом в Кэр Макдональде.

— Не следует недооценивать Диану Велворт, мой одноглазый друг, — объяснил Гринспэрроу. — С помощью моих герцогов и их демонов, которые будут в ее распоряжении, Диана поймает старого волшебника и покажет ему, что время его магии давно прошло.

Внезапно Гринспэрроу остановился и замолчал. Ему надо еще раз попытаться вступить в контакт с Такнапотином. Или раздобыть Диане другого демона, если контакт не получится.

— Это несложно! — вдруг воскликнул он, хотя Крезис не имел понятия, о чем он говорит.

Но циклоп все же успокоился. Крезис был с Гринспэрроу все двадцать два года правления короля. На самом деле, именно Крезис, будучи когда-то послом от племен циклопов у законного короля Эйвона, способствовал восхождению Гринспэрроу на престол. Одноглазый лично убил четырех из пяти сыновей короля, братьев Дианы Велворт. В награду он получил титул и пост герцога Карлайла и за годы своей службы научился верить в безжалостное могущество Гринспэрроу. Мудры были те, кто боялся короля Эйвона.

Судьба де Жюльена стала очередным подтверждением этой истины.

Когда Лютиен вновь увидел Бринд Амора, волшебник занимался сотворением очередного магического туннеля. В этот раз он был направлен не на восток, а на запад, в Порт-Чарлей.

Это расставание оказалось для юноши не менее трудным, чем предыдущее. Оливер и Кэтрин терпеливо ждали, пока серая стена превращалась в голубоватый туман и постепенно закручивалась вихрем. К удивлению Лютиена, хафлинг держал в руке поводья Тредбара, своего безобразного желтого пони, также не проявлявшего ни малейшего нетерпения.

Взгляд Оливера постоянно обращался к дальней стене комнаты, возле которой стояла Сиоба, — полуэльфийка выглядела спокойной и бесстрастной. Хафлингу довольно долго не удавалось даже привлечь ее внимание. Наконец он с покорным видом поднял руку, в которой держал свои зеленые перчатки, к широким полям шляпы, приветствуя ее.

Сиоба слегка кивнула, и сердце Оливера подпрыгнуло, потому что он поймал отблеск настоящей боли в зеленых глазах Сиобы. Ей было грустно оттого, что он уезжает!

Подбодренный этой мыслью, хафлинг выпрямился и решительно взглянул на расширявшийся туннель. Кэтрин заметила это и слегка смущенно улыбнулась. Она отошла от Оливера к Лютиену и увлекла его за собой в дальний угол комнаты.

— Оливер и Сиоба? — недоверчиво прошептала она.

— Я ничего не знаю, — честно ответил тот.

— Но как она посмотрела на него! — заметила Кэтрин.

— Точно так же, как я смотрю на тебя, — ответил Лютиен.

Кэтрин умолкла. Она была так занята многочисленными и беспорядочными событиями, предшествовавшими началу войны, что даже не успела осознать, какую боль испытывает ее возлюбленный. Изучая лицо Лютиена, сейчас она наконец поняла. Он нашел Этана только для того, чтобы снова разлучиться с ним, — а теперь и ей самой предстояла разлука с любимым, — и всех их ожидали опасные битвы.

— Тебе нет необходимости уезжать, — взмолился Лютиен, — Оливер мог бы служить глазами Бринд Амора.

— Тогда наш король не увидел бы ничего, кроме поручней корабля и воды под его килем, — ответила Кэтрин, напоминая Лютиену о том, что хафлинг не слишком-то жалует корабельную качку.

Возникла долгая пауза, в течение которой они стояли, пристально вглядываясь друг в друга. Можно было найти другого представителя Бринд Амора, они оба знали это, и Кэтрин осталась бы рядом с Лютиеном. Но это могло повредить общему делу. Среди небольшого числа приближенных Бринд Амора Кэтрин больше всех подходила для выполнения столь важной миссии. Узкий круг близких к королю людей состоял из вождей недавней революции, и теперь они по праву должны были стать полководцами в грядущей войне. Им предстояло в очередной раз выполнить свой долг перед Эриадором, а личные чувства приходилось оставить для времен более мирных.

И Лютиен, и Кэтрин молча пришли к полному пониманию сего печального факта.

— Возможно, тогда я мог бы отправиться с тобой, — предложил Лютиен, повинуясь внезапному порыву. — Я ведь тоже с острова Бедвидрин и знаком с морем не понаслышке.

— И тогда рядом со мной опять будет сын Бедвира, чтобы защищать меня, — заметила Кэтрин, и в ее мягком голосе прозвучала легкая насмешка. — Может быть, Бринд Амору следует снова вызвать Этана, потому что он тоже родом с нашего острова.

Укол ревности пронзил Лютиена, и это отчетливо отразилось на его лице.

— И Этан, безусловно, гораздо проницательней, — продолжала Кэтрин.

Глаза Лютиена расширились, он так и не понял, что его дразнят, пока Кэтрин не расхохоталась и не поцеловала его в щеку.

Однако ее лицо стало серьезным, когда она сделала шаг назад.

— Твое место — рядом с нашим королем, — твердо сказала она. — Ты — Алая Тень, символ свободного Эриадора. По правде говоря, я думаю, что и Оливеру, твоему лучшему другу, тоже следовало бы остаться с тобой и Бринд Амором, но, возможно, твоего присутствия здесь будет достаточно, а его присутствие на борту поможет мне постоянно напоминать прибрежному люду о нашем короле.

Ее слова подвели итог, ясно обозначив долг и самой Кэтрин, и Лютиена. Однако лицо девушки слегка омрачилось, когда она бросила взгляд на Сиобу, неподвижно стоявшую у двери.

— Ты пройдешь всю страну вместе с ней, — произнесла Кэтрин.

Лютиен вздохнул и попытался понять чувства, которые должна была испытывать его возлюбленная. В конце концов, некогда их с Сиобой связывали особые отношения, и Кэтрин прекрасно знала об этом. Но Лютиен считал, что болезненность этой ситуации уже канула в прошлое, думал, что теперь и для него, и для Кэтрин Сиоба является просто верным другом.

Он попытался осторожно возразить, но Кэтрин опять рассмеялась и крепко поцеловала Лютиена, подойдя вплотную и дотянувшись до его губ.

— Будем надеяться, что ты не окажешься таким же доверчивым, встретившись с представителями Гринспэрроу, — прошептала женщина.

Лютиен крепко обнял ее, прижал к себе и не отпускал до тех пор, пока Бринд Амор не объявил, что туннель готов и Оливеру с Кэтрин пора отправляться.

— Ты собираешься взять с собой пони? — спросил Бринд Амор Оливера, и по усталому тону короля Лютиену показалось, что он уже много раз задавал этот вопрос упрямому хафлингу.

— Мой Тредбар очень любит корабли, — ответил Оливер. Он взглянул на Лютиена и щелкнул пальцами в воздухе. — А ты не верил мне, когда я говорил, что проделал на своем коне весь путь из Гаскони! — заявил он. Затем он взмахнул рукой и шепнул что-то на ухо желтому пони. Тредбар послушно опустился на колени, чтобы маленький Оливер мог забраться в седло. Бросив последний взгляд на Сиобу, хафлинг въехал в туннель, и Кэтрин, в последний раз посмотрев на Лютиена, последовала за ним.

Вот так все и началось: в один прекрасный день, словно могучие грозовые тучи, войска союзников двинулись каждый в своем направлении — к востоку от Пяти Стражей, вдоль Мальпьюсантовой стены, из южных ворот Кэр Макдональда и от доков Порт-Чарлея.

Официальное объявление войны состоялось, началось вторжение в Эйвон.