Коснись меня

Глава 14

Эшби и Рут очень обеспокоены тем, что я провожу так много времени в пакгаузе, они считают, что моряки – неподходящая компания для меня и моей маленькой дочери. Я же нахожу, что моряки по большей части честнейшие люди, и, хотя их речь зачастую отличается излишней цветистостью, я никогда не ощущала угрозы с их стороны. Но все же мне следует внимательнее следить за Теей. Сегодня утром она попросила дать ей «это проклятое печенье». Рут чуть не упала в обморок, а я едва удержалась от смеха.

12 октября 1803 г. Дневник Анны Селуин, графини Лэнгли.

– Да, видел. – Дрейк рассмеялся и принялся массировать ей ступни. – Это одно из моих любимых воспоминаний. Видно было, что ты испытываешь блаженство.

Блаженство – это когда тебе массирует ступни такой потрясающе привлекательный мужчина, как Дрейк. Тея расслабилась и откинулась на подушки дивана.

– Ах, как приятно! – Если бы она была кошкой, то непременно замурлыкала бы от удовольствия. Но все же она сочла необходимым добавить: – Я уверена, что у твоей тетушки случится сердечный приступ, если она войдет и застанет тебя за этим занятием.

Он насмешливо ухмыльнулся:

– Я предусмотрительно запер дверь.

Она взглянула на дверь библиотеки, плотно закрытую от незваных гостей.

– Леди Бойл хватит удар, если она узнает… Он посмотрел на нее с подозрением:

– Что тебе сказала моя тетя, раз тебя так беспокоит ее реакция?

– Они вместе с моей тетушкой весь день поучали меня, объясняли, как следует вести себя молодой леди, помолвленной с внуком герцога.

– А мама?

– Она проявила завидную сдержанность и только подчеркнула, что мне придется сопровождать тебя при выходах в свет. Ты хотя бы представляешь себе, как я боюсь разочаровать твою мать? Мне приходится постоянно следить за собой, чтобы вести себя достойно. И мне просто невыносимо обманывать ее!

– Что ж, у тебя и впрямь был тяжелый день. Искреннее сочувствие в голосе Дрейка и завораживающие прикосновения его рук успокоили Тею.

– Невозможно даже вообразить, насколько все было ужасно, – пробормотала она. – Мне пришлось часами стоять, примеряя бессчетное множество платьев. Думаю, мне не износить их за всю жизнь, не говоря уже об одном коротком сезоне.

– Неужели покупка новых туалетов совсем тебя не радует?

Тея опустила трепещущие ресницы, упиваясь волшебным теплом его ладоней, массировавших ее ступни.

– Здесь все совсем не так, как на моем острове. Там, если тетя Рут хотела, чтобы у меня было новое платье, она вместе с Мелли просто шила его. Мне никогда не приходилось покупать себе наряды. – Лучшие ткани со всего мира проходили через их небольшой порт. – Ты не поверишь, какой глубокий вырез собиралась сделать портниха на моих платьях. В Англии слишком холодно, чтобы носить платья с таким декольте.

Дрейк промолчал, и Тея продолжала:

– Разве тебя не поражает, насколько это нелепо – заставлять меня надевать этот ужасный корсет, несколько нижних юбок и другое белье, но при этом выставлять грудь на всеобщее обозрение?

Он рассмеялся.

– Это совсем не смешно, и я… – Тея умолкла – Дрейк начал массировать вторую ее ступню. – О, это именно то, что нужно, – промолвила она с улыбкой.

– Наверняка ты высказала портнихе все, что думаешь о последней моде, не так ли, дорогая?

Она утвердительно кивнула:

– Конечно, высказала. Но моя тетушка была непреклонна в отношении корсета. Открытия американских медиков ее совсем не впечатляют.

– Леди Апуорт уговорила тебя носить корсет? – Дрейка совсем не радовала эта перспектива.

– Нет, слава Богу. Леди Бойл вступилась за меня и сказала, что нельзя требовать соблюдения всех английских обычаев от леди, выросшей в Вест-Индии.

Тут горячие пальцы Дрейка переместились дальше, к ее лодыжкам. «Он хотя бы отдает себе отчет, какое воздействие на меня оказывает?!» – мысленно воскликнула Тея.

Ноги у Теи задрожали, и ей ужасно захотелось, чтобы руки Дрейка продвинулись еще выше…

– Значит, эти платья оставят открытой большую часть твоей груди?

– Что ты сказал? – Как он может думать, что она способна соображать, когда все ее тело охвачено пламенем?

Он повторил свой вопрос, и она отрицательно покачала головой:

– Нет, я проявила твердость и не позволила сделать вырез глубже, чем на моих обычных платьях. Я не собираюсь мерзнуть из-за того, что английская мода требует расходовать слишком мало ткани на женское платье.

– Прекрасно.

Тея прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями Дрейка. Эти его прикосновения и легкие поглаживания были необыкновенно приятными и к тому же невероятно интимными.

Как она могла так долго обходиться без его прикосновений? Она страстно жаждала их, жаждала всем своим существом.

Открыв глаза, Тея обнаружила, что Дрейк пристально смотрит на нее, и во взгляде его бушевало пламя.

– Ты, случайно, не пытаешься меня соблазнить? – проговорила она прерывистым голосом.

Кончики его пальцев медленно пробрались чуть выше ее коленей, и она тихонько застонала, чуть приподняв бедра.

– А ты этого хочешь?

– Да!.. – выдохнула Тея, но тут же, спохватившись, добавила: – Я хотела сказать «нет».

Она попыталась высвободить свои ноги, но Дрейк этого не позволил. Крепко удерживая их одной рукой, он продолжал свои возбуждающие ласки.

– Пирсон, нам не следует это делать! Его пальцы скользили по ее ноге.

– Не следует? Почему же?

Тея задумалась, но ей никак не удавалось припомнить ни одной серьезной причины, по которой им следовало бы остановиться. Она лихорадочно пыталась что-нибудь придумать, но прикосновения Дрейка все больше ее возбуждали.

О, наконец-то!..

– Ребенок! – воскликнула Тея. – Я могу забеременеть.

Он продолжал свои ласки.

– А разве это плохо?

– Конечно.

– Но почему?

Пылая, как в лихорадке, Тея пыталась найти убедительный ответ. Действительно, почему будет плохо, если она забеременеет? Мысль о том, что у нее, возможно, появится ребенок, казалась весьма заманчивой, и Tee не сразу удалось вспомнить, почему она возражает против этого.

– Тогда ты будешь настаивать на женитьбе, – сказала она наконец.

Он склонился над ней так низко, что его губы почти касались ее губ.

– Тея, ты очень умная женщина.

– Спасибо, – прошептала она.

– Но иногда твое упрямство превосходит твою проницательность.

Она нахмурилась. Что он хочет этим сказать?

– Пойми, я в любом случае буду настаивать на женитьбе.

В следующее мгновение губы их встретились, и Тея, забыв обо всем на свете, отдалась поцелую со всей страстью, на которую была способна.

Дрейк ликовал – Тея тотчас ответила на его поцелуй, и сейчас она вела себя так же, как когда-то на корабле. Понимала ли она, какое воздействие оказывает на него ее пылкость? Не прерывая поцелуя, он продвинул руки дальше ей под юбки и, обхватив ее бедра, привлек к себе, усадив верхом себе на колени. Она тут же задвигалась, и Дрейк, не удержавшись, громко застонал. Обхватив ладонями ее ягодицы, он чуть придержал ее и прошептал ей в ухо:

– Подожди, дорогая. Мне кажется, ты еще не вполне готова.

Взглянув на него недоверчиво, она в ответ прошептала:

– Я была готова уже много дней назад. Значит, она желала его.

Дрейк удовлетворенно улыбнулся:

– Я хочу, чтобы ты меня попросила…

– Я уже упрашивала тебя когда-то. Разве ты не помнишь? Неужели мне надо каждый раз тебя упрашивать?

Дрейк невольно рассмеялся и спросил:

– Значит, на этот раз должен попросить я?

Она расплылась в улыбке, и Дрейк понял, что эта идея ей понравилась. Он поцеловал ее в розовое ушко и осторожно укусил за мочку.

Сердце ее забилось быстрее, и она прижалась к нему покрепче.

– О, мне бы очень этого хотелось.

– Не позволишь ли ты мне продемонстрировать, как я люблю тебя? – прошептал он прямо ей в ухо, лаская ее своим теплым дыханием.

Она снова улыбнулась и начала расстегивать его рубашку.

– Но если мы так поступим, то ты станешь думать, что я опять тебя скомпрометировала.

Она вроде бы возражала, но ее действия противоречили ее словам.

– Дорогая, прошу тебя…

Расстегнув ему рубашку, она сунула под нее руки, ясно давая понять, что желает его. Прикосновение ее тонких пальцев еще больше возбудило Дрейка, и он вновь застонал.

Тея же вдруг взглянула на него с усмешкой и сказала:

– Но мы с вами не женаты, мистер Дрейк. Что сказала бы ваша тетя?

Тут до него дошло, что маленькая плутовка поддразнивает его, и Дрейк зарычал, уткнувшись ей в шею. Ухватив зубами ее платье, он стащил его вниз, обнажив округлую твердую грудь. Тея задержала дыхание, а затем шумно выдохнула, когда его губы сомкнулись вокруг ее соска.

– О, Пирсон!.. – воскликнула она.

Ему ужасно нравилось, когда она называла его по имени. Это являлось признаком их особой, интимной, близости, и было совершенно очевидно, что она принадлежала ему. Сейчас – и навсегда. Он принялся осыпать поцелуями ее груди, а затем еще крепче прижал ее к своей отвердевшей плоти.

– Чувствуешь меня, Тея?

– Да-а…

– Чувствуешь, как я желаю тебя?

Вместо ответа она впилась в его губы страстным поцелуем, и этот поцелуй едва не свел его с ума.

С усилием отстранившись от нее, Дрейк прохрипел:

– Хочешь подарить мне облегчение, которого я ищу? Тут взгляды их встретились, и она тихо спросила:

– Ты желаешь всего лишь облегчения? Он отрицательно покачал головой:

– Нет-нет, не только облегчения. Тея, ты нужна мне, поверь, пожалуйста. И твой отказ выйти за меня замуж приводит меня в отчаяние.

Она горестно вздохнула:

– Я знаю, Пирсон. Ты думаешь, что обязан жениться из-за того, что произошло на борту корабля. И ты злишься, потому что я не желаю тебе подчиниться. Тебе кажется, что из-за моего отказа страдает твоя честь.

Он затрясся от хохота. Как это она умудряется всякий раз одновременно развеселить его и вывести из себя?

– Честь не имеет никакого отношения к моему отчаянию, дорогая. Я хочу каждую ночь проводить в твоей постели. Иногда я часами не могу уснуть, страдая от невозможности обнять тебя. Без женитьбы я не имею на это права.

Она поцеловала его в щеку и прошептала:

– Сейчас ты обнимаешь меня.

Да, верно, обнимает. И следовательно, их дискуссию о женитьбе можно отложить. Тея, по-видимому, придерживалась того же мнения. Потому что в следующую секунду она принялась расстегивать его брюки.

Тут пальчики ее прикоснулись к его возбужденной плоти, и Дрейк громко застонал, словно его подвергли пытке:

– Поторопись, дорогая… Быстрее, я не могу больше ждать.

– Я тоже, – прошептала она в ответ. Потом вдруг лукаво улыбнулась и добавила: – Мне показалось, ты собирался попросить меня кое о чем, разве нет?

Дрейк погрузил палец в островок влажных завитков меж ее ног и, задыхаясь, прохрипел:

– Дорогая, пожалуйста, прошу тебя…

Тея выгнулась навстречу его руке и тихонько застонала. Он продолжал ласкать ее, а она извивалась в его объятиях, и из груди ее то и дело вырывались глухие стоны. Дрейк попытался уложить ее на спину, но она воспротивилась, упершись ладонями ему в грудь.

Неужели она хотела, чтобы он и дальше ее упрашивал?

Но в выражении ее глаз не было желания подразнить. Она смотрела на него так, словно пыталась на что-то решиться. А может, она передумала и сейчас начнет приводить всевозможные доводы, чтобы не…

Но тут она вдруг чуть продвинулась вперед, и его набухшая плоть прижалась к ее лону. О, неужели Тея собиралась оседлать его?!

Дрейк взглянул на нее вопросительно, и она радостно улыбнулась:

– Так ведь тоже можно, правда?

Он молча кивнул, словно лишился дара речи. Затем, немного помедлив, приподнял бедра и вошел в нее. Глаза ее широко раскрылись, и она прошептала:

– Кажется, ты стал больше, чем прежде. Судорожно сглотнув, он спросил:

– Тебе больно?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет-нет, это… – Ее голос на мгновение прервался. – О, это восхитительно!

Пот градом катился по его вискам.

– Да, восхитительно…

Она начала приподниматься и опускаться, постепенно ускоряя ритм своих движений. Наслаждение с каждой секундой нарастало, и Тея, закрыв глаза и запрокинув голову, громко простонала:

– О, Пирсон, Пирсон, Пирсон!..

Она нараспев повторяла его имя, по-прежнему ускоряя ритм движений.

– Так, Тея, так… – Он заглянул ей в лицо. – Да, именно так! Продолжай. Я хочу почувствовать, как ты подойдешь к вершине.

Несколько секунд спустя ее тело забилось, словно в конвульсиях, и Дрейк почувствовал, что не может больше сдерживаться. Он толчком углубился в нее, затем еще раз и еще… Она содрогалась при каждом толчке, а когда его горячее семя излилось в нее, глаза ее наполнились слезами.

– Я чувствую тепло твоего семени, наполнившего меня.

– Ты моя! – Он снова вонзился в нее и почувствовал себя полностью опустошенным. – Ты понимаешь? Я не просто внутри тебя. Теперь мы с тобой одно целое.

Она улеглась с ним рядом и положила голову ему на плечо. Минуту спустя, отдышавшись, прошептала:

– Ты прав, мне тоже казалось, что наши тела стали единым целым.

Она даже не представляла, как ему приятно было услышать эти ее слова. Возможно, сама того не сознавая, она признала, что для них не было иного пути, потому что теперь они были до конца жизни соединены теми волшебными чувствами, которые возникали между ними, когда тела их соприкасались.

Несколько минут он молча сжимал ее в объятиях. В комнате слышались только их дыхание и тиканье каминных часов, отсчитывающих уходившее время. Наконец Дрейк приподнялся и с улыбкой взглянул на нее. Тея улыбнулась ему в ответ и проговорила:

– Нам следует поторопиться. Скоро твоя тетя будет ждать нас к чаю в гостиной.

Дрейк утвердительно кивнул:

– Ты права, дорогая. Кроме того, нам нужно обсудить, как продвигается расследование.

Она посмотрела на него с удивлением:

– Ты только для этого и пришел? Он принялся застегивать рубашку.

– И для этого тоже. Она усмехнулась:

– Выходит, ты немного отвлекся, верно?

– Да, пожалуй. Но теперь мы можем поговорить о делах, если не возражаешь.

Она поднялась с дивана и расправила юбки.

– Следовательно, когда ты вошел в комнату, ты не имел ни малейшего намерения соблазнить меня?

Тея повернулась к камину, чтобы посмотреть на часы, и Дрейк, не видевший ее лица, никак не мог понять, шутит она или говорит серьезно.

Решив уклониться от ответа, он сказал:

– Нам нужно поговорить о хищении в вашей судоходной компании.

– Так вот почему ты запер дверь! – воскликнула она со смехом. – Ты не хотел, чтобы нас подслушали, верно?

Он внимательно посмотрел на нее:

– Тея, ты издеваешься надо мной? – Тея весело рассмеялась, и Дрейк добавил: – Ты очень рискуешь, поддразнивая меня, маленькая плутовка! – Шагнув к ней, он заключил ее в объятия. – Имей в виду: если бы нас не ждали к чаю, я бы непременно потребовал компенсации. Она вдруг потупилась:

– Должно быть, я совсем потеряла стыд. Мне ужасно хочется, чтобы ты действительно потребовал компенсации, хотя я прекрасно знаю, что твоя тетя ждет нас.

Он провел ладонью по ее щеке.

– Признай, что ты принадлежишь мне.

К его глубокому разочарованию, на ее лице появилось выражение настороженности. Ему стоило немалых усилий сдержать поток проклятий, готовых сорваться с языка. Он нежно поцеловал ее в щеку, которой только что касались его пальцы.

Тея вздохнула и повернулась так, чтобы их губы встретились. Поцеловав его, она отступила на шаг.

– Пирсон, я боюсь…

Ее признание тронуло его. Ведь такой гордой женщине нелегко было сознаться, что она испытывает страх.

– Чего ты боишься, Тея? Ты боишься меня?

Ему не следовало бы спрашивать об этом. При мысли о том, что она ответит «да», он внутренне содрогнулся. Однажды она сказала, что считает его похожим на ее отца. Неужели она все еще продолжает так думать?

Тея подошла к письменному столу и, взяв бухгалтерский отчет, лежавший сверху, принялась перелистывать страницы. Дрейк уже собирался повторить свой вопрос, но в последний момент сдержался. Он молча ждал ее ответа.

– Я боюсь выходить замуж, – проговорила Тея. – Боюсь жить в Англии, среди людей, сверх меры озабоченных моим поведением. Кроме того, я очень боюсь за дядю Эшби и за тетю. Что, если она?.. О, как же могла я так долго медлить со своим приездом? Она постоянно меня приглашала, а я все выжидала, потому что боялась… – Последние слова она произнесла прерывистым шепотом.

Дрейк подошел и положил руку ей на плечо. Она обернулась, взглянула ему прямо в глаза и с грустной улыбкой сказала:

– Но наверное, больше всего я боюсь себя.

Ее искренность тронула его до глубины души. Он крепко обнял ее и прижал к груди. И не стал спрашивать, что она имела в виду, – ему было прекрасно известно, что значит бояться самого себя. В юности он отказывался смотреться в зеркало из страха увидеть сходство со своим отцом, о котором многие говорили.

Дрейк часто задумывался о том, почему его отец когда-то ухаживал за его матерью. Отцу ведь с самого начала было известно, что в брачном контракте леди Норин наложено ограничение на использование ее приданого. Выходит, отец был настолько бесчестным, что просто добивался очередной победы…

Дрейк боялся, что тот же порок может поселиться и в его собственном сердце. Но это было до того, как он повстречал Тею. Когда он встретился с ней, он тотчас же понял, что эта девушка предназначена ему самой судьбой. Она должна была стать его женой, но как этого добиться?

Тея по-прежнему не хотела выходить за него замуж, однако ему казалось, что теперь ее упорство отчасти поколеблено. Только не следовало торопить ее – он должен проявить терпение.

Несколько минут он молча сжимал ее в объятиях, затем, отстранившись, сказал:

– Дорогая, давай поговорим о «Мериуэзер шиппинг». Тебе удалось обнаружить еще что-нибудь в бухгалтерских книгах?

При этом вопросе Тея нахмурилась:

– Пока я ничего не нашла. Но ясно, что воровство продолжается. – Она с досадой захлопнула бухгалтерскую книгу. – Где-то здесь должна быть разгадка, но я не в состоянии отыскать ее.

– Тея, нет никакого сомнения в том, кто виновен. Она взглянула на него с удивлением:

– И кто же?

– Эмерсон Мериуэзер.

Она принялась водить пальцем по кожаному переплету бухгалтерской книги.

– Нет, я в это не верю. Ведь он так похож на дядю Эшби… Наверное, есть какое-то другое объяснение.

Дрейк отрицательно покачал головой:

– Это должен быть человек, имеющий доступ как к бухгалтерским книгам, так и к пакгаузам. Кто же, кроме него?..

– А как насчет его помощника? Может, Бартон? Мне кажется, он очень ненадежный человек. Ведь он так выглядит…

Дрейк невольно улыбнулся:

– Говоришь, ненадежный?

– Конечно. – Она утвердительно кивнула. – Ты же обратил внимание, как он одет? Слишком модно для конторского служащего. И он настаивал на том, чтобы остаться и послушать наш разговор.

Дрейк уселся за стол и, раскрыв бухгалтерскую книгу, которую Тея только что захлопнула, просмотрел аккуратные записи.

– Он не просто конторский служащий. Бартон – заместитель Эмерсона. Что же касается щегольского костюма, то это ровным счетом ничего не значит. К тому же он не настаивал на том, чтобы остаться. Он просто предложил, но немедленно ушел, как только Эмерсон отклонил его предложение.

– Вот видишь, какой он хитрый? Он не так глуп, чтобы настаивать, поэтому просто предложил. И я думаю, что он далеко не единственный… То есть можно заподозрить и многих других. Если Эмерсон ведет свои дела так же, как дядя Эшби, то любой может зайти в контору и…

– Очень сомневаюсь, что Эмерсон так небрежен, – перебил Дрейк. —Жизнь в Лондоне совсем не такая, как на отдаленном острове.

Тея нахмурилась:

– Я уже убедилась в этом, но все же думаю, что мы должны предусмотреть и такую возможность.

– А я думаю, что из-за привязанности к Эшби Мериуэзеру ты защищаешь его племянника.

– Эмерсон в качестве виновника – это просто бессмыслица! Ведь у дяди Эшби нет детей, понимаешь?

– Нет детей? И что же?

– Господи, как ты не понимаешь? Ведь Эмерсон прекрасно знает, что принадлежащая его дяде половина «Мериуэзер шиппинг» когда-нибудь перейдет к нему. У него нет причин обворовывать компанию, потому что она рано или поздно перейдет в его собственность.

– А если деньги нужны ему сейчас? Тея прикусила нижнюю губу.

– Что ж, возможно.

– Я дам поручение своим поверенным изучить финансовое положение Эмерсона, – продолжал Дрейк.

Тея снова нахмурилась: – А как же насчет Бартона?

– – Хорошо, я распоряжусь, чтобы о нем тоже навели справки.

Она удовлетворенно кивнула.

– Но тебе, Пирсон, следует подумать и о тех, кто остается в тени.

Дрейк едва удержался от смеха – Тея продолжала гнуть свою линию. Что ж, ее иллюзии в отношении Эмерсона вскоре развеются. И если выяснится, что племянник Мериуэзера виновен также и в покушениях на жизнь Теи, то ему не поздоровится…

Тея склонилась к уху своей тетушки и прошептала:

– Неужели она не понимает, что поет о трагедии?

Молоденькая дебютантка, развлекавшая гостей своих родителей на музыкальном вечере, очаровательно улыбалась, распевая о гибели своего возлюбленного среди волн в открытом море.

Леди Апуорт прошептала в ответ:

– Она старается выставить напоказ свои лучшие качества. Надеется, что это заставит джентльменов забыть о том, что она совершенно не умеет петь.

Когда улыбающаяся девица в очередной раз сфальшивила, Тея, вздрогнув, вынуждена была согласиться с тетей.

Леди Бойл, сидевшая по другую сторону от Теи, спокойно дремала. Тея всегда поражалась, что тетушка Дрейка умудрялась спать, даже не опуская голову. Глядя на нее, можно было подумать, что она просто прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться на музыке. Но Тея знала, в чем дело, и завидовала способности старой дамы впадать в забытье, позволявшее ей не слышать посредственного пения.

Умение избегать неприятностей, видимо, распространялось на всю их семью, потому что Дрейку тоже удалось избавиться от прослушивания бездарной певицы. Он исчез почти сразу же после того, как они прибыли, и это очень разозлило Тею. Ведь именно он настоял на том, чтобы оповестить весь свет об их помолвке. Следовательно, он должен был оставаться с ней рядом, чтобы отвечать на каверзные вопросы любопытных, но не всегда учтивых представителей высшего общества.

А вот у леди Норин хватило здравого смысла вообще пропустить представление.

Тут певица наконец-то умолкла. Тея попыталась встать, но рука тетушки удержала ее. В следующее мгновение выяснилось, что еще одна юная леди собирается выступить перед публикой. Раскрасневшаяся от смущения дебютантка уселась возле огромной арфы, и ее пальцы заскользили по струнам. Услышав приятные мелодичные звуки, Тея понадеялась было, что ее мучения закончились, однако оказалось, что девица только и умеет, что перебирать струны вверх и вниз. Когда ее выступление наконец закончилось, Тея вздохнула с облегчением, но арфистку почти тотчас же сменила пианистка, сыгравшая, впрочем, довольно сносно. Затем перед публикой выступила флейтистка, совершенно не умевшая играть, а потом – еще одна певица; эта все время дрожала, потому что очень нервничала.

Заметив, что ее тетушка тоже благополучно заснула, Тея в раздражении подумала: «И зачем только тетя потащила меня на этот музыкальный вечер? Действительно, зачем, если все равно спит?»

Молодая светловолосая леди с лицом феи и золотистыми карими глазами, сидевшая по другую сторону от леди Апуорт, перехватила взгляд Теи и сочувственно ей улыбнулась. Тея с благодарностью улыбнулась в ответ, а затем они обе снова повернулись в сторону импровизированной сцены, где появилась следующая дебютантка.

И тут Тея вдруг вспомнила рисунок тетушки, который внимательнейшим образом рассматривала множество раз. Девочка на рисунке весело улыбалась, демонстрируя две очаровательные ямочки на щеках, – совсем как у молодой леди, сидевшей по другую сторону от тети.

Тея еще раз взглянула на молодую леди. Да, так и есть – в этом не могло быть сомнений. Но почему же тетушка не предупредила ее?

«Наверное, она решила, что в таком случае я отказалась бы идти сегодня вечером на представление», – подумала девушка. Сердце ее бешено забилось в груди; руки в перчатках мгновенно вспотели, а глаза затуманились слезами.

Молодая незнакомка, сидевшая рядом с тетушкой, была леди Айрис Селуин, ее единокровной сестрой.