Костер на берегу

Глава 29 Максим

Спасибо Диме, помог снять напряжение. Всегда приятно восстанавливать справедливость и нести добро, особенно если дело касается весьма симпатичной девушки. Двое против четверых — просто замечательно! Рефлексы не притупились, тело работало на автомате.

— Ты их знаешь?

— Нет. Вчера только вот этого мелкого видел — Дима трогает носком под ребра распростёртое тело.

— Я тоже не помню. Откуда только взялись?

Оля даже и не пытается как-то объяснить ситуацию. Девушка краснеет, на её глаза наворачиваются слёзы. Вижу, как она судорожно стискивает в руках книжку. Списываю всё на нервы. Вопроса, что делать с тушками даже не возникает. Оставляем всех четверых в кустах. Очнувшегося первым жителя возвращаю в небытие ногой в лоб.

— Сотрясение мозга ему не грозит, — комментирует Дмитрий — мозгов у них нет.

Положительно, парень мне нравится. Не растерялся. Соплей, заламывания рук, истерики не наблюдается. Нормальный деловой тон. Наш человек.

Ольгу мы решительно подхватываем под руки и уводим. Куда? Прочь с места происшествия, разумеется. Пока неторопливо гуляем втроем по лагерю. Мышечная моторика быстро приводит человека в чувство. Мы с Димой треплемся на разные отвлечённые темы. Оля механически передвигает ноги. В уголках глаз слезы.

Пересказываю пошлый анекдот об итальянском туристе на Кубе и обезьянках. Дима ржёт, как оглашённый. Оля смущённо улыбается. После первого успеха развиваю наступление. Повествования на грани фола. Разумеется, сюжеты самые простые. Вовремя останавливаюсь, когда на язык наворачивается история про пилота «Аэрофлота» над берлинским аэропортом. Как бы не пропустить ляп. Вдруг друзья не поймут, почему раньше наши летчики на Берлин летали, но не садились.

Дима подхватывает и выдает перл, от которого даже у меня уши краснеют. Гляжу на Олю, девушка хоть и смутилась, но глазки лукаво светятся, видимо слышала, для чего туркам нужен вазелин, а сванам офицерский бебут.

Так мы доходим до ворот. Как раз чтоб помахать вслед отъезжающему автобусу. Я морщу лоб, пытаясь угадать модель транспортного средства по его запылённому заду. Неблагодарное занятие. Даже номер не разглядеть. Дима же неожиданно срывается с места и бежит за автобусом.

— Что это было?

— Рейсовый автобус — пожимает плечами Оля. От слез на её лице и следа не осталось.

— Это понятно. Дима куда рванул? Он должен был уехать? — не понимаю, что на него нашло. Даже если парнишка пропустил рейс, то уже нет смысла рвать задницу. Уедет следующим автобусом. И не собирался он сегодня никуда уезжать.

— Вернётся. Побегает и придёт назад. Все возвращаются.

— Что с ним такое? — и тут же задаю вполне резонный вопрос. — Оля, ты не знаешь, какой это рейс и куда он идет?

— Он каждый день приходит и уходит.

— А куда он идет?

Девочка пожимает плечами и отворачивается. Делает вид, что не расслышала вопрос. Ещё интереснее. Хотя, логика в этом есть. Прикидываю в голове пару-тройку гипотез. Да, сходится. Очень правдоподобно. Вот только, как это устроено и кому это нужно? Всё происходящее полностью противоречит всем законам природы. Что до Божественного вмешательства, то на кой сосновый и моржовый Господу это нужно?!

Быстро читаю про себя «Отче наш». Результат нулевой. Мир вокруг меня не рассыпается, никто с хвостом и рогами из гипсовой статуи у ворот не вылупляется, серой точно не пахнет. Впрочем, это ничего не доказывает. Говорят, на Врага рода человеческого действует только молитва святого человека. Точно мне это не поможет. В церкви последний раз был месяц назад, исповедовался в прошлом году, половину прогрешений утаил, постеснялся перед отцом Григорием выкладывать, особенно касающееся шалостей в области налогообложения. О внебрачных отношениях даже без обещания таковых и говорить нечего. Грешен, но не раскаиваюсь.

Из-за поворота появляется Дима. Молодой человек бредёт, понурив голову. Не догнал. Выходим за ворота. Почему-то мне показалось, что лучше всего будет поговорить за территорией. Вспоминаю, ещё вчера здесь рядом был поселок. Большая деревня, по справочнику пять сотен душ, мебельный цех, большая ферма братьев Белкиных, рыбоводческие хозяйства и прочее. А не прогуляться ли туда интереса ради?

— И как? — встречаю Диму вопросом.

— Не обращай внимания.

— Какой хоть номер у этого извозчика?

— Какая разница какой у него номер? — окрысился парень.

— То есть, тебе все равно, на какой автобус садиться? Ты случаем, не бежать собрался? — пытаюсь сыграть на обиде.

— Проехали. Макс, извини — резкий переход от защитной агрессии к апатии. Парень явно не в себе.

«Рассвет на хуторе близ Гаваны. Мне теперь двоих в порядок приводить» — констатирует альтерэго в подчерепном пространстве. Тяжело с молодёжью работать.

— Ладно, Дима. Зря сказал. Сорвалось. Тебе куда-то ехать надо было?

— Я же говорю, уже не надо — молодой человек вспоминает, что с нами девушка. — Ольга, мы тебя до дома проводим.

— Не нужно меня провожать. Спасибо, мальчики.

— Нет, давай проводим. Вдруг эти козлы попадутся.

— Какие козлы? — изумление в глазах девушки столь естественно, что мне хочется тряхнуть головой и влепить себе по затылку.

— Надеюсь, мы их рядом с тобой больше не увидим.

— О чем вы? Мальчики, что вы говорите?

— Хорошо! Вот так давай и дальше. Нет их, не было и не будет. Договорились! — я не спрашиваю, ставлю перед фактом. Про себя отмечаю, не так всё просто с этой скромной и ранимой тихоней. Надо будет отловить того крысенка, оттащить в укромное местечко и вдумчиво расспросить. Это я хорошо умею. Жизнь научила.

— Извини, книжка интересная? — Дима мягко переводит разговор на безопасную тему. При этом умудряется толкнуть меня в бок.

— Тебе может показаться скучным. «Триумфальная колоннада» Ремарка.

— «Триумфальная арка»? — уточняет наш приятель.

— Нет.

Ольга протягивает нам книгу. Солидная твердая обложка, немного потрёпанная, матерчатый переплёт. Тиснёная надпись: Эрих-Мария Ремарк «Триумфальная колоннада». Мне это ни о чем не говорит. Даже писателя такого не знаю. Дима же недоумённо приподнимает бровь.

— Ремарк хороший автор. Сильно пишет, но читать его тяжело.

— Ты читал?

— Конечно. Мне он нравится. Но, говорю, сложный автор, трагический. Его герои переживают такое, что врагу не пожелаешь. А что ещё из него читала?

Я выключаюсь из разговора. Остается только слушать, как молодые люди обсуждают неизвестные мне произведения. Вот ещё одна трудность. Не знаком с целым пластом культуры. Придётся строить из себя этакого сибирского крестьянина, в жизни не читавшего ничего кроме «судебника» и наставлений по агрокультуре. Иначе, легко попасть впросак, упомянув, к примеру, Булгакова или Артура Хейли. Вполне может выясниться, что Михаил Афанасьевич в этом мире ничего не писал на религиозно-мистические темы и даже «Записки земского врача» не оставил.

Ольгу мы все же провожаем до её домика. Живет она недалеко от администрации. Пытаюсь напроситься в гости, но не получается. Конечно, совсем не за этим. Бытовые мелочи многое могут рассказать о человеке и его образе жизни. Об окружающем мире тоже.

— Надо бы зайти в библиотеку — тихо молвлю, когда мы уходим от домика. Не думаю, что будет время серьезно ознакомиться с местной культурой, но общее представление получить надо. Пробежаться по обложкам и каталогам, найти знакомые фамилии и названия, как минимум. А если попадется школьная хрестоматия, то цены ей не будет. Помню, писал сочинения по творениям графа Толстого по учебнику. Сами труды этого титана духа и неустанного труженика пера я так и не осилил.

— Достоевского пролистай на ночь, как раз для настроения — подкалывает Дима.

— Только если надо будет прибить кого. Настрой самое то.

— Топор должен быть в сарае за администрацией — не понятно, шутит приятель или нет.