Кости внутри

Галина не упустила притяжение чар Гетена вокруг их палатки, когда она пересекла их, и она не сомневалась, что Дуэш шел с ней по приказу Гетена. Волки редко замечали ее в Раните. Она нашла туалет в приглушенном свете утра и долго пробыла там, а потом пошла на поиски еды.

Она получила удивительно радостное приветствие от Арбана, войдя в главное здание.

— Видимо, вы голодны, воительница, — крикнул он и помахал ей присоединиться.

Решетка и сковорода стояли на огне, пахло яйцами и мясом, она сглотнула.

— Как голова? — спросила она, пока он обслуживал ее.

— Лучше, чем всегда, — ответил он и протянул ей чашку чего-то горячего и травяного. — Молочный чай из зимнего чертополоха без алкоголя, — объяснил он, наполнил свою чашку и стал пить.

Галина подняла чашку.

— За ваше здоровье.

Он усмехнулся.

— За новую дружбу, да?

Она рассмеялась и стала есть. Мясо снежного зайца было вкусным. Там еще была большая кастрюля розовой каши на козьем молоке и красные семена, которые понравились Гетену прошлой ночью.

— Не такой я ожидал увидеть южную женщину, — отметил Арбан, пока они ели, а жители, просыпаясь, собирались в доме.

— А что ты ожидал?

— Нежную. Слабую. Боязливую. Такими мы видим женщин из Телеянска, когда торгуем в Ясан Хот.

Она пожала плечами.

— Таких женщин много на юге. Уверена, и в Телеянске есть сильные женщины.

— Репутация Красного клинка опережает ее, — сказала Кенбиш, проходя в главную часть дома из-за шторы-шкуры. — Ты решил не верить слухам и историям, Арбан.

Он кивнул.

— Вы преподали мне ценный урок, леди Риш.

Галина улыбнулась.

— А ты познакомил меня с хорошим напитком, — он и Кенбиш рассмеялись, и она добавила. — Поделитесь рецептом с моим мужем? Он хорошо делает медовуху. Надеюсь, начнет делать и гонсу.

Кенбиш кивнула.

— Так и сделаем, — она села рядом с Галиной и приняла миску каши от Арбана. Девочка присоединилась к ним. Ее представили как Тербиш, приемную у Кенбиш. Она с интересом смотрела на Галину.

— Наверное, мой муж объяснил, почему мы застряли на вашем пляже, — сказала Галина.

Кенбиш кивнула.

— И попросил нашей помощи.

— Которую не предоставить, кроме вашего гостеприимства, из-за власти Телеянска.

Кенбиш посмотрела на нее.

— Вы — проницательная женщина. Хоть мы хотим вашего успеха, это не наша война. Она принадлежит вам и вашим богам. Если мы поможем, привлечем к себе нежелательное внимание.

— Я была всю жизнь возле власти и политики. Вы не прожили бы в Татлисе долго, если бы не могли понять, кто держит всех за загривки.

Арбан и Кенбиш рассмеялись. Девочка уставилась на нее.

Галина посмотрела на нее.

— Что ты хочешь у меня спросить?

— Ваша светлость?

— Ты разглядывала меня, как ястреб — другого хищника. Думаю, ты учишься, так что еще ты хочешь знать?

— Я… — она взглянула на Кенбиш. Старушка кивнула, и Тербиш продолжила. — Как вы стали воином? И зачем? Вы же принцесса? — она посмотрела на пострадавшую ладонь Галины, на шрам на ее лице. — Зачем воевать?

— Некоторые рождаются для сражений, — Галина смотрела на свои обрубки пальцев. — Королева, принцесса, бедняк — это не важно. Пока война. Я родилась с привилегиями и ответственность. Они идут рука об руку, или должны. Не все аристократы исполняют долг, защищая людей, которые доверили им свою защиту. Я всегда серьезно воспринимала эту ответственность, особенно — когда потеряла свое высокое место.

— О чем вы? Вы — герцогиня?

— Я была маркграфиней Кхары, пока смерть моего отца не привела моего брата на трон. Его обманул король Валдрам из Налвики, и он лишил меня ранга. Я — герцогиня через брак. Но мой король не одобрил мой союз с магом солнца, и он не сделает это, пока с его глаз не сняли шоры.

— Как вы это сделаете? — спросила Тербиш.

— Убив короля Валдрама.

Кенбиш смотрела на нее.

— Смелое заявление.

— Уверена, Гетен рассказывал, что Валдрам использует некромантию и выпустил крикунов на детей Кворегны.

Старейшина кивнула.

— Да. Но разве вы можете судить и казнить его?

— Если не я, то кто? Наши боги будут стоять и смотреть на страдания. Они толкают Гетена к жестокости. Только то, что он хороший, не дает ему подавить магией всех королей и сделать Кворегну своей империей.

Арбан хмыкнул.

— Почему он не сделает это?

— Потому что я не хочу править, и меня не интересует жестокость, — сказал Гетен, садясь рядом с Галиной. Гвин была с ним. Она прошла по залу, понюхала воздух и присоединилась к Дуэшу. — Идите охотиться, — шепнул Гетен волкам. — Не на скот, — больше слов не требовалось, волки ушли.

Жители смотрели на зверей и мага.

— Они — ваши питомцы, лорд Риш? — спросила Тебиш.

— Нет, они — мои спутники и помощники.

— Помощники? — она растерялась. — Как?

— Они дают мне силу своих душ, когда моя магия слабеет.

Стало тихо.

Тербиш пробормотала:

— Это неестественно.

— Для меня и зверей это естественно, — ответил он. — Мою магию питают души.

Тербиш задала вопрос, о котором все думали, узнав, что Гетен был некромантом:

— Вы берете души и у людей?

— Только если я в отчаянии.

— Понадеемся, что вы не будете в отчаянии, — буркнул Арбан.

— Но я думала, ваша сила от солнца? — сказала Тербиш. — Разве не поэтому вас зовут магом солнца?

Гетен покачал головой.

— У меня магия солнца сильнее и точнее, чем другие виды магии, как магия погоды или разума, но мое волшебство получает силу не только от солнца.

— Вы можете менять облик как Одгерель и Гансук?

Гетен нашел взглядом братьев.

— К сожалению, нет. Хотя мне нравится эта способность.

Галина сказала:

— Ты спрашивала о моем выборе стать воином, Тербиш. Я ответила на твой вопрос?

Она кивнула.

— Вы покажете мне, как сражаться?

Это удивило Галину.

— Женщины тут разве воюют?

Кенбиш покачала головой.

— Женщинам не запрещают сражаться, но редкие выбирают жизнь воина. Это непросто и неудобно, вы знаете сами, леди Риш.

— Если один из ваших солдат даст мне меч, я с радостью покажу.

Больше жителей пришло в зал, пока они говорили, и все хотели посмотреть на выступление Галины, протянули множество мечей. Она встала, осмотрела оружие и выбрала самый длинный меч, к удивлению зрителей.

— Я бьюсь длинным мечом, — объяснила она, проверяя вес и баланс оружия. Оно было тяжелее в рукояти, чем мечи Урсинума, и немного короче, но годилось.

Арбан встал.

— Для меня будет честью встретиться с вами на ринге.

Гетен посмотрел на него, а Галина рассмеялась от ошеломленного вида ее мужа.

— До трех касаний, — заявила Кенбиш. — Никакой крови.

Галина кивнула.

— Три касания. Без крови, — она вышла за Арбаном из дома, за ней потянулись ее муж и остальная деревня.

Площадь очистили и отметили бревнами. Галина расхаживала по краю, разминала плечи, руки и шею, проверяла меч и приняла деревянный щит. Она подумывала призвать броню, но взгляд на Гетена заставил ее передумать. Это было слишком для сражения с Арбаном. Она смотрела в глаза мужа с еще одним вопросом во взгляде. Он медленно улыбнулся, показывая, что понял ее. Он был готов ее слушаться, это удивило бы ее противника и зрителей.

Они повернулись друг к другу. Галина отсалютовала Арбану мечом. Он прыгнул вперед, проверяя ее нервы и раскрывая свою дальность. Он не мог одолеть эго, оно снова сделало его глупым.

Она дала ему подойти, легко увернулась от удара. Галина поймала рукоять его меча и лишила его равновесия, стукнув по его плечу кончиком своего оружия.

— Очко, — сообщила Кенбиш. Зрители радовались.

— Может, нужно было пустить настоящего воина в бой, Арбан, — сказал крупный мужчина с края площади.

— Как вы? — спросила Галина, указывая на грудь мужчины. Она взглянула на Арбана и подмигнула.

Он улыбнулся, радуясь, что его включили в план. Он протянул меч громкому зрителю и сказал:

— Докажи, что ты — достойный противник, Табан.

Поднялись вопли, мужчина мешкал.

Галина держала меч как ребенка и ждала, пока воин выберет гордость вместо разума.

Мужчина подчинился и прошел на ринг. Она окинула его взглядом, расставила ноги шире и сосредоточилась. Мужчина знал, как использовать меч и щит. Он мог дотянуться, так что бой вблизи вел к поражению. Галина была высокой и умелой, но рано научилась не приближаться к крупному противнику. Вес Табана был опасным преимуществом. Но его можно было использовать и против него, если он был неопытным, как она и подозревала.

Она посмотрела на свой щит, толстые руки Табана и отбросила его. Она указала на топор, висящий на поясе одного из других воинов.

— Можно?

Мужчина взглянул на Кенбиш. Она кивнула.

— Мы не ограничивали вид оружия.

Галина поймала топор, пару раз взмахнула им и повернулась к новому врагу. Она уперлась пятками в землю, балансировала на носках и следила за его плечами.

Он напал быстро, с силой, игнорируя правило, что нельзя проливать кровь. Его меч просвистел мимо ее черепа. Она уклонилась, двигалась непредсказуемо, как ветер вокруг мужчины-горы. Она отскочила, когда он бросился, пытаясь прижать ее к зрителям, но она скользнула под его рукой и шлепнула его по заднице топором.

— Очко, — сказала Кенбиш.

Галина не упустила недовольства на лице мужчины или вспышки магии своего мужа. Она упустила помощника Табана, который бросил ей горсть песка в лицо, когда Табан бросился на нее. Она пригнулась от песка, но не успела отпрянуть от врага. Ее плечо задел удар, отбросил ее в толпу.

— Очко для Табана, — сообщила Кенбиш.

Галина покачала головой и моргнула. Она сплюнула песок. Но не было времени думать, подельник Табана схватил рукоять ее меча и попытался прижать ее к месту. Она отпустила оружие и едва ускользнула от противника снова.

«Вот и все, — подумала она. — Двое могут играть грязно».

— Гетен, если не сложно, — сказала она.

Две веревки теневой магии устремились и поймали мужчин. Как бы они ни бились, они не могли вырваться. Гетен создал и тени-кинжалы, которые замерли в воздухе у их шей.

Галина прошла по площади и коснулась груди Табана мечом.

— Два из трех, — сказала Кенбиш.

Магия рассеялась, и Галина отсалютовала противнику. Ее забавляла его реакция, но он вернул жест.

— Достойный противник, — сказал он.

— Достойный, — ответила она. — Ты сильный и хитрый с неожиданным союзником. Можно сказать, что мы оба бились нечестно.

— Нет чести в смерти, только личинки, — сказала Кенбиш. — Мы живем на твердой земле. Только мертвые дураки бьются с честью. Те, кто выживают, используют все доступное оружие.

— Согласна, — ответила Галина. Она увидела Тебиш на краю площади и спросила. — Чему ты научилась?

Глаза девочки сияли.

— Использовать любое оружие ради победы и двигаться как ветер.

Галина подумала, что создала в тот день нового воина в деревне.

— Никому нет дела насчет победы на поле боя, — исправила она. — Все думают только о выживании.

Воины кивали. Выживание было важнее всего.

Галина нашла хозяина меча, но мужчина поднял руки.

— Оставь, Красный клинок. Он тебе нужен, и ты хорошо им владеешь.

— Хороший подарок, — она поклонилась ему, коснулась лбом рукояти меча. — Я буду его использовать с и без чести.

Воины вокруг рассмеялись.

Гетен подошел к ней, и жители деревни смотрели на него с уважением и, как показалось Галине, с новыми опасениями.

— Вы взяли в бой оружие, какое мы еще не видели, — сказал Арбан, кивнув на мага.

— Мой муж сражается со мной, но не за меня, — она приняла от одного из мужчин плетеный пояс для меча.

— Но вы помогли, когда она попросила, — сказала Тербиш Гетену.

— Я помогаю Красному клинку, потому что она — сильнейшее оружие Кворегны против короля Валдрама и тирании богов. Я защищаю ее, чтобы защитить всех нас.

* * *

Галина и Гетен собрали вещи, благодарно приняли еду и флягу гонсу у хозяев.

— Следуйте за рекой Керлен, пока не доберетесь до ущелья Оркан. Главная дорога тянется на юг, но в это время года северная развилка будет без снега и льда. Только нужно следить за лосиным народом, — объяснил Табан над картой, которую принес из Ранита Гетен.

— Лосиный народ? Не звучит опасно, — сказала Галина, проводя пальцем по маршруту, который он описал.

— Они охотятся не на лосей, — сказал Арбан.

— Ах, — она выпрямилась, свернула карту и вернула ее в кожаный чехол. — Мы будем осторожны.

Гетен затянул ремешок седла.

— Может, твоя репутация прогонит их, Красный клинок.

— Или твоя репутация, маг солнца, — ответила она. Гетен запрыгнул в седло, и Галина приняла помощь Арбана. Она посмотрела на широкую долину, палатки и пасущихся коз и пони. — Я буду скучать по Хоно Хот, — сказала она и пожала руки Кенбиш, Арбану, Одгерелю, Гансуку и остальным. Она полюбила волчий народ за короткое время с ними. Она доверяла им, как Махиш и даргани, как народу Гурван-Сам. Она посерьезнела, подумав об Ор-Хали и недоверии Арика-бока. Она думала, что тот союз был непоколебимым.

Гетен пожал руки.

— Мы не забудем о вашем гостеприимстве, — сказал он Кенбиш.

— Безопасного пути, — ответила старушка. — И путь боги найдут мудрость в вашей силе.

Ремиг побежал от деревни на дорогу в Ясан Хот. Дуэш и Гвин мчались впереди.

— Я просто надеюсь, что это приведет к союзу, — пробормотала Галина под нос, прижимаясь к спине мужа, глядя на далекие снежные горы.

— Ты думаешь об Арике-боке.

— Его недоверие все еще душит меня.

Презрение Гетена было заметным в голове.

— Он не доверился нам, от этого ты чуть не погибла, — он сжал ее ладонь на своем поясе, его гнев был очевиднее презрения. — Я никогда не прощу его за это.

Галина вздохнула.

— Мне не нравится, что он заставил тебя ненавидеть его, что те моряки умерли на борту «Банрионы», что Бесера страдает, Урсинум — уязвим, и я ненавижу больше всего то, что дети все еще умирают.

— Все это из-за болезни, которую распространяет Валдрам, — он хмуро смотрел на горы. — И ее создал Шемел и желания богов.

Галина опустила лоб на его спину.

— Как мы можем победить в войне, которую хотят боги? — вариантов было все меньше.

Гетен смотрел на горы. Его отчаяние отражалось в глазах.

— Не знаю, — сказал он. Он вдохнул, сжал ее ладонь и нашел немного силы внутри. — Я пока не знаю. Но мы найдем способ, Галина. Обещаю.

Она сжала его крепче, брала силы из его уверенности.

— Тогда в Ясан Хот, маг.

— Хорошо, воительница.

Он направил Ремига галопом. Конь радостно помчался. Волки бежали рядом с ним. Галина улыбнулась, радуясь ветру в волосах и любимому мужчине в руках.

ШЕСТНАДЦАТЬ

— Хотя бы гной перестал выходить, — Гетен очистил края шрама на щеке Галины. Рана открылась, гнила после ветра, соли и множества дней без мазей.

— Хорошо, — пробормотала она. — Я устала ощущать себя ужасно.

На восьмой день пути у нее поднялась температура, а к вечеру десятого Гетен настоял остановиться на целый день, и он открыл и прочистил рану.

— Тебе нужен отдых.

— Для этого есть смерть, а эта царапина меня не убьет, — рявкнула она.

— Убьет, если игнорировать ее, — прорычал он и добавил в ее медовуху сонное зелье.

— Я выживала и после худшего, и ты знаешь это.

— Ты выживала, потому что слушалась целителя, — он скрестил руки на груди, сжал кулаки, чтобы скрыть дрожь. Его сила была тонкой, как лед в начале зимы, и он ощущал себя раздраженно.

Она выпила медовуху и наблюдала за ним. Сукровица текла из центра раны. Края закрылись розовой тканью, но центр не заживал. Гетен впился силой, чтобы подавить заражение и убрать яд крикуна, оставляя чары вокруг них и поддерживая связь с чарами в Раните. Он не мог рисковать, забирая силу из ее магии крови. И он не брал силу у лошади и волков, решил оставить зверей сильными и настороже. Вместо этого он взял силу из растений вокруг них, но они были колючими источниками, держали силу при себе крепко, как корни впивались в землю, не хотели и не могли дать ему много в такой жестокой среде обитания.

Галина опустила пустую чашку и вздохнула.

— Ты дал мне зелье, — она посмотрела на него с тревогой. — Как я защищу нас, пока я без сознания?

Он поднял с костра медный походный котелок и добавил толченый корень лиминта в кипящую жидкость.

— Я поставил чары. Волки патрулируют. И я могу тебя защитить, — он потянулся к своему мешку.

Она быстро поймала его за запястье.

— Думаешь, я не замечаю всего в тебе?

Она удивила его скоростью, и он не смог скрыть дрожь ладони, пока она сжимала запястье.

— Это ты не хочешь, чтобы я знала, но ты не можешь отрицать это, — она смотрела ему в глаза. — Гетен, я не могу тебе помочь, если ты не делишься.

Он хмуро смотрел на дрожащую ладонь. Как бы он ни просил ее, дрожь не прекращалась. Как и зуд, словно муравьи бегали под кожей. Его жажда была сильной, стала хуже от усталости, зависимость медленно усиливалась после того, как король Хьялмер и королева Эктрина отдали духов ему, чтобы усилить. Он вздохнул.

— Я говорил, что не могу поделиться этим.

— Позволь помочь, — она сжала его ладонь.

— Нет. Это мое бремя, — как он мог объяснить, что подавлял желание забрать у всех, кого они встретили в Хоно Хот, души, пытался не убить моряков на корабле? Что он дрожал и мучился от желания, как зависимый от ноколи желал листья? После жестокости, которую причинил ей Валдрам, чтобы украсть ее магию крови, она не могла доверять Гетену, узнав, что желания ее кузена меркли по сравнению с зависимостью ее мужа.

Ее пальцы сжались, но ничто не могло унять дрожь.

— Твоя тайна подвергает нас обоих опасности, — она разглядывала его лицо с отчаянной мольбой в ее глазах и голосе и прошептала. — Прошу, доверься мне.

Он стиснул зубы до боли, решил сохранить тайну за ними. Она не понимала, что просила. Тишина растянулась между ними, стала тяжелой, укрыла его мокрым одеялом.

Следующая просьба Галины разбила ту тишину, вонзилась ножом в его решимость.

— Скажи что-нибудь, — ее голос дрогнул. — Скажи, что ты не бросаешь нас.

Он посмотрел на ее лицо.

— Боги, Галина. Нет. Откуда такие мысли?

— Я доверила тебе жизнь, тайны, тело и душу. Почему ты так не можешь?

Гетен сглотнул. Ее мольба была болезненной, как рана на ее щеке.

— Если я продолжу это скрывать, я потеряю твое доверие? Или потеряю его, если признаюсь? — он опустил голову. — Я не хочу делать такой выбор.

— Я люблю тебя. Потому я вышла за тебя, а не за Арика-бока, Эмона Данаса или кого-то из десятка других мужчин, которым меня обещал отец. Я знала, что выхожу за самого опасного мужчину из всех, кого встречала. Мужчину с тайнами и мучениями, которые я не могу понять, но и за того, кто пошел за мной в Пустоту, чтобы спасти мою жизнь, который подавил гордость, чтобы оставить место для меня. Мужчина, который никогда не бросает меня, который видит меня такой, какой я не могу, который не думает, что я сломлена, — ее голос и взгляд стали уверенными, она добавила. — Ты не можешь сказать или сделать ничего, что заставит меня разлюбить тебя, Гетен Риш. Ничего.

Он отвернулся, сравнивая свою зависимость и ее уверенность. Он шумно выдохнул.

— До того, как Таксин дал мне силу его души, чтобы спасти тебя в Древье Линне, я трогал только четыре другие души, — он сглотнул, подавляя стыд. — Первым был наркоман из Бесали у порта. Шемел заставил меня принять ту душу, и я ненавидел каждый миг, хотя сила от этого восхищала. Следующим утром я проснулся, и меня стошнило от стыда, я поклялся, что ни одну больше не проглочу, — он нахмурился от того, что слова стали ложью. — Второй был Шемел, я забрал душу в ночь, когда убил его. Третьей и четвертой душой были король Хьялмер и королева Эктрина в Древье Линне. Они дали мне сил, чтобы я отомстил за их смерти.

Он потер шею, где пульсировала боль.

— Но хуже всего было с Таксином. Его сила была чарующей, но и причиняла боль. Она усилила мое желание к тебе, как не могла ни одна душа, — он мял шею. — Я уважаю и презираю его за это.

Галина склонила голову, щурясь, но промолчала, и он продолжил:

— Ты не понимаешь, — сказал он. — Ничто не сравнится с соблазнительной силой души, с трепетом от поглощения, — он посмотрел на нее из-под бровей. — Это лучше, чем лучший наш секс. Намного лучше, а у нас был потрясающий секс, — он поднял голову. — Некроманты хотят такого. С каждой душой, которую мы берем, желание растет. Оно ослабляет нашу решимость, ломает нас, превращает нас в монстров. Убийц. И от этого не сбежать.

Она ждала, что он продолжит, на лице не было эмоций.

— Больше манит только твоя магия крови, — Гетен облизнул губы. — Она пьянит, Галина, — он посмотрел ей в глаза. Он доверился ей, надеялся, что она сможет его простить. — Я не должен был пускать тебя в Ранит, в свою жизнь, в свое сердце. Я должен был прогнать тебя, но мне нужна была твоя помощь. А потом стала нужной ты. Любовь была ошибкой.

Галина побелела.

— Как ты можешь так говорить? — боль в ее голосе пронзала его.

— Потому что это правда, — он поднял дрожащие ладони. — Я зависим от твоей магии крови, и это делает меня опаснее для тебя, чем Валдрам.

Она медленно выдохнула, сжала его подбородок и заставила посмотреть на нее.

— Ты — не Валдрам, — ее боль сменилась пылом. — Тебя жевали и выплевывали, боялись и сторонились, но ты все еще стыдишься, когда признаешься в своей борьбе, — она заглянула в его глаза. — Ты — не монстр, Гетен. Ты просто дурак.

Он растерянно моргнул.

— Дурак?

— Да, дурак, раз думал, что я не знала, что ты зависим от моей магии крови. Идиот, раз думал, что я возненавижу тебя за это. И козел, раз не обсудил это раньше.

Он со стоном притянул ее к себе, уткнулся лицом в ее шею. Он не хотел отпускать ее.

Она обвила его руками.

— И ты задница, раз не понимал, что твоя магия усиливала меня в ответ, — он сжал ее крепче, она прошептала. — Валдрам воровал, Гетен. Ты одалживаешь, преобразовываешь и отдаешь больше, чем берешь. И я никого больше не хочу рядом в мирное время или на войне, — он был потрясен, а она добавила. — Потому что никому я не доверяю так, как тебе.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я знаю.

* * *

Сонное зелье подействовало, Галина сжалась на боку, опустила щеку на припарку, которую он сделал, чтобы вытащить остатки яда крикуна. Гетен прижался к ней, укрыл их шерстяными одеялами.

— Оставайтесь рядом, — сказал он волкам и Ремигу.

Он был благодарен ее принятию, но не радовался, и сон долго не приходил. Он смотрел на небо с незнакомыми звездами и гадал, как такой монстр, как он, получил любовь такой идеальной женщины.

Он скрипнул зубами. Валдрам, Шемел и Скирон используют ее любовь против него. Потерять ее для него было хуже всего на свете. Крикуны были бы щенками по сравнению с гневом, который он выпустит, если потеряет Галину из-за врагов, и ему казалось, что на это Скирон и рассчитывал.

Когда он уснул, ему снились огонь, кровь и страдания.

* * *

Дуэш и Гвин заворчали грозно, и это должно было прогнать тех, кому хватало ума, от чар. Но тот, кто был за тусклым светом их костра или был без головы, или был решительно настроен на злые намерения. Волки зарычали.

Гетен разбудил Галину, закрыл ладонью ее рот, чтобы она молчала.

— Что такое? — она звучала сонно.

— Я не знаю точно, но волкам не нравится.

— Оно задело чары?

Ответом был вопль.

— Трогало и не справилось.

— Проклятье, — она попыталась сесть. — Не нужно было давать мне зелье.

— А тебе нужно было слушаться целителя, — он махнул на костер, потушил его, притянув свет к себе.

Свист и стук заставили Галину выругаться.

— У них стрелы.

— Я заметил, — Гетен сказал Ремигу. — Опустись. Пригнись, — конь лег, чтобы по нему было сложнее попасть. — Ты можешь призвать броню? — спросил он у Галины.

— Могла бы, если бы голова не была мутной.

Гетен сказал:

— Gveed, enaith, a cysgud, amdivin vi ad vy engilenion.

Галина повторила, и появилась ее кровавая броня. Она радостно взвыла и вытащила меч.

— Идем, маг, разберемся с ними.

Гетен провел ладонями по шее Ремига, притянул к себе душу коня, а потом призвал свою теневую броню и встал. Он подбросил шар огня в воздух. Тот замер, и стало видно воинов, раскрашенных грязью, верхом на лосях. Галина со шлемом выглядела как демон из Пустоты, кровавый призрак, ходячая месть. Лосиный народ выпустил больше стрел. Она отбила их мечом, рассмеялась, когда успешно призвала щит.

Гетен прошептал чары, обещая лосям свободу от копий и хлыстов их всадников. Звери встали на дыбы и бросились, сбросили нескольких воинов, отвлекли всех. Галина пошла вперед, пересекла чары со вспышкой красной магии. Она взмахнула мечом, отрубая головы и руки, разбивая черепа и кости. Она шла в хаос, ее броня становилась прочнее от пролитой крови ее врагов.

Хоть Гетен взял дух у коня, его силы было мало. Он не мог долго биться, а все больше всадников ехало из зарослей. Их окружат, если он не сделает что-нибудь.

Кенбиш сказала, что она усиливала свое превращение в волка, используя силу мира.

— Это тело, и я — его часть, — сказал Гетен. Стоило попробовать.

Он крикнул:

— Галина, отступи ко мне, — он шепнул лосям. — Бегите. Спасайтесь.

Гетен сел на корточки и прижал ладони к земле. Он потянулся в себя и в мир. Он притянул магию, какая была в почве.

— Это тело, и я — его часть, — повторил он. Он повелевал меньшими существами, червями, жуками и теми, кого и видно не было. Он подчинил их своей воле, приказал им изменить землю.

Это были древние чары, и он не был уверен, что это сработает, пока земля не задрожала.

Галина посмотрела на свои ноги, на него, отступила от боя, ее броня еще притягивала кровь из тел вокруг нее, пока она пятилась. Она пересекла чары, и Гетен получил больше сил.

Дрожь усилилась. Лоси разбегались. Воины кричали, земля открылась под их ногами. Мужчины проваливались в дыру, их крики обрывались среди земли, корней и камней.

Напавшие повернули лосей и поехали в заросли, часть лосей осталась, фыркала и скакала, некоторых придавили мертвые тела, ноги воинов запутались в стременах и свисали с седел лосей.

Когда дрожь остановилась, Гетен остался на коленях, опустив голову, тяжело дыша. Он не был таким уставшим с того дня, как отслеживал источник крикунов до Древьи Линны, до короля Валдрама.

Галина освобождала лосей от мертвых всадников. Она снимала седла и уздечки, отпускала зверей. Она убрала шлем, но не броню.

Гетен потерял броню. Ему не хватало сил удерживать ее.

Она опустилась перед ним.

— Ты можешь ехать? — он покачал головой. Она убрала броню, прижала его дрожащее тело к своему. — Бери, что нужно, — прошептала она. — Чтобы ты стоял на ногах, сидел в седле и поддерживал нас обоих до Ясан Хот.

У Гетена не было сил спорить, он потянул ее силу, смог остановиться, чтобы жадно не забрать больше. Этого хватило бы, чтобы он двигался, ехал и держался живым, пока Галина собирала вещи, забиралась в седло Ремига и притягивала его за себя. Она отправила лошадь и волков вперед, они покинули Северные пустоши, попали в Телеянск без фанфар, даже без отметки, что они попали на земли императора Локшина.

Тогда всадники в желтом перехватили их, и Гетен понял, что они добрались до следующей цели. Галина назвала себя и мужа, попросила встречи с Локшином. Он смотрел на солдат, и видел не людей, а души, которые мог использовать. Он покачал головой, ругая себя. Быть слабым и уязвимым теперь было звать катастрофу.

Солдаты сопроводили их с мечами в руках в широкую долину и к самой большой цитадели из всех, которые видел Гетен.

Он послал мысленную мольбу Скирону.

«Если тебе нужен слуга, дай мне сил противостоять искушению в городе душ».

Гетен не был уверен, но ему послышался смех Бога смерти в далеких криках нищих, стонах шлюх и ворчании зависимых в трущобах Ясан Хот.

СЕМНАДЦАТЬ

Запах встретил их, когда они добрались до ворот Ясан Хот, мрачный сладкий запах, как цветы и перец, оставленные сохнуть на солнце. Он доносился с прохладным сухим ветром и щекотал нос Галины.

— Что это? — спросила она у солдат.

— Что?

— Запах.

Они рассмеялись.

— Город Костей известен богатством и запахом.

— Алтан цецег, — сказал Гетен, и мужчины перестали хохотать. — Золотой цветок.

— Золотая пряность? — спросила она. — Я не знала, что она пахнет так сильно.

— То небольшое количество, попадающее в Урсинум, так и не пахнет, — ответил он.

Один из солдат сказал:

— Первый летний урожай только собрали.

— Мне нужно немного приобрести, пока я тут. Она полезна в лечебной медовухе и мазях, — Гетен бросил на нее взгляд и добавил. — Особенно, когда жену нужно часто исцелять.

Она сморщила нос.

— Я пробовала ее лишь раз, но мне понравилось, — она посерьезнела. — Пирожные с золотым цветком подавали в Татлисе на церемонии восхождения, — ее старший брат официально стал кронпринцем в тот день, но он не смог надеть корону. Он и их брат Галион умерли в бою в Войне ветров. Илькер взошел на трон после убийства короля Вернарда. Она посмотрела дальше и заметила лиловое пятно на следующем холме.

Гетен проследил за ее взглядом.

— Цветочные поля? — он указал, и солдаты кивнули.

— Но пряность золотая, — сказала Галина.

— Цветы лиловые. Пряность — их желтые тычинки, высушенные и истолченные.

Они поднялись на холм, Галина остановила Ремига и смотрела.

Ясан Хот — Город Костей — тянулся перед ними, здания и цветы, сколько было видно. Как лоскутное одеяло, квадратные поля лиловых цветов были окружены стенами хижин. Работники ходили, носили урожай, убирали использованные цветы и вскапывали новые поля. Дети играли на дорожках, отделяющих здания от полей, старики готовили на кострах, пряли и чинили снаряжение. Во все стороны тянулся город, каждый квартал окружал большое цветочное поле.

В центре города поднималось огромное здание — самая яркая цитадель из всех, которые видела Галина. На уровнях крыш блестела золотая черепица. Золотые символы украшали лиловые стены и высокие белые врата. Оно возвышалось над полями и долинами, размер крепости был не меньше, чем Харатон.

Между замком и полями устроились здания, из печей поднимался дым, торговцы ходили по паутине улиц. Пока поля и замок были прямыми линиями, эта узкая полоска Ясан Хот была хаосом, шумом и вонью.

Южный край города заканчивался длинным низким утесом. Причал тянулся в широком заливе, полном кораблей всех размеров. Паруса раздувал ветер. Моряки кричали над волнами. И на причале грузили и спускали с кораблей всевозможные товары, чинили неводы, катили бочки, звери возмущались, солдаты, моряки и рыбаки кричали.

Галина и Гетен следовали за солдатами по полям и переулкам, любуясь видом.

— Все эти люди работают с золотыми цветами? — спросила она, пока они проезжали улицу за улицей, где желтые и оранжевые нити шелка висели на веревках над переулками. Их раскачивал ветер, и такие огненные улицы вели по Ясан Хот к сердцу и разуму Телеянска — цитадели.

— Нет, это Шелковый квартал, — ответил один из солдат. — В Ясан Хот много видов работы. Королевская кузня занимает восточный квартал, и там почти вся металлургия Телеянска. На севере — знаменитые фарфоровые фабрики империи.

— Что на западе? — спросил Гетен.

— Там живут наши торговцы, — он указал на район с высокими домами, богатство было очевидным в их широких садах, голубой черепице и кристально чистых окнах.

Тут было людно, но жители Ясан Хот ходили по делам без жалоб, громко приветствовали друг друга, смеялись над историями, спорили над ценами и товарами. Женщины ходили и говорили с корзинами сушеных цветов или свертками шелка на головах. Дети бегали в толпе, смеясь, толкаясь и спотыкаясь, не зная пока о жизни ничего, кроме приключений.

Копыта их лошадей стучали по брусчатке, люди уходили с дороги, пропуская их. Но пялились жители из-за Галины и Гетена с их светлыми глазами, ее пылающими волосами, их большим конем и двумя спутниками-волками, бегущими рядом с ними.

Галина оглянулась. За двумя стражами сзади начался парад любопытных.

Они миновали золотые ворота, балку поддерживали статуи-близнецы Одного Бога. Они попали в новое кольцо города. Тут брусчатка была белой, вела к цитадели. Здания были или открытыми храмами Одному Богу, или маленькими деревянными домами. Все было выкрашено в белый. Везде был золотой символ — на стенах и дверях — круг с полумесяцами, образующими для него скорлупу, символ Одного Бога, солнце, окруженное лунами. Он представлял небеса и землю, а еще каждое время года, образующее год.

Толпа остановилась у ворот и смотрела, как солдаты замерли перед высокими белыми дверями в лиловых стенах цитадели.

Женщина стояла перед дверями, сцепив ладони у талии, ее платье было из белого шелка, расшитого лиловыми цветами.

Солдаты спешились. Галина и Гетен последовали примеру, Дуэш и Гвин приблизились в Гетену.

Женщина прошла вперед и низко поклонилась.

— Приветствую, почетные гости. Я — Кадан, третья императрица и вторая советника Его императорского высочества Локшина. Кто вы и зачем прибыли?

— Я — принцесса Галина Персинна Риш, герцогиня Риш, Красный клинок Ор-Хали. Это — мой муж, принц Гетен Риш, герцог Риш, маг солнца. Мы ищем аудиенции с императором Локшином, чтобы обсудить военный и торговый альянс.

— Вы точно почетные гости, — женщина указала на хижину неподалеку. — Прошу, примите гостеприимство Его императорского величества. Помойтесь, поешьте, переоденьтесь в наряды без пыли дорог, — она провела их к маленькому зданию. — Отдохните после утомительного пути во Дворе гостей, пока я сообщу о вашем прибытии императору. Вас вызовут.

Они поклонились в ответ и вошли в дом. Слуги суетились, носили их сумки, забрали плащи и даже сапоги.

Они попытались увести Галину в отдельную купальню, но Гетен остановил их.

— Я иду с женой. Вы нас не разделите.

Слуги спорили с ним вежливо и немного встревоженно.

— Вас тоже ждет ванна, милорд.

— Все равно. Пусть остывает. Я ее не оставлю.

Галина была и изумлена, и раздражена. Но когда Гетен был уже близок к тому, чтобы поджечь слуг, она вмешалась.

— Хватит, — сказала она твердым тоном с властью своего статуса. — Вы перечите желаниям императора, когда он выражает их? — они покачали головами и опустили взгляды. — Я так и думала. Но вы сомневаетесь в словах герцога Риша?

Один сказал:

— Мы думаем только о его комфорте, ваша светлость.

Гетен сказал каменным голосом:

— Мне будет комфортно без споров и рядом с моей женой. Ее безопасность важнее всего.

— Вы подозреваете нас в злых умыслах?

— Я думаю, что все опасно, — прорычал Гетен, ему вторили Дуэш и Гвин.

Галина рявкнула:

— Оставьте нас, — и отвернулась. Люди Локшина убежали из купальни без вопросов.

Гетен смотрел, как закрылась деревянная дверь.

— Теряю хватку.

— Ты про властное поведение? — он кивнул. Она пожала плечами, раздеваясь. — Мне нравится, когда они слушаются с первого раза. Мне не нравится использовать тот тон, но их статус ниже нашего, лучше сразу напомнить им об этом.

— У тебя хорошо получилось.

— Ха. Ха. Ты такой смешной.

Он растерялся.

— Да? Я не пытался быть смешным.

Она покачала головой.

— Понадеемся, что мы получим то, за чем прибыли, и быстро. У стен замка есть уши.

— И глаза, — он скрестил руки, отклонился к высокой кадке с водой и хмуро посмотрел на дверь, пока Галина опустилась в теплую воду, всплыла и стала оттирать кожу. — Тебе не нужно меня охранять. Ты можешь оставить волка и чары.

Он покачал головой.

Она перестала тереть кожу, поняв, что он не окружил дом чарами. Ему было не по себе, и это означало, что он не мог призвать магию, чтобы сделать это. Он слишком устал, подавлял остатками энергии желания некроманта.

— О, — сказала она и прижалась лицом к его широкой спине. — Прости. Я не подумала перед тем, как открыть рот, — Гетен сжал ее пальцы. Он молчал. Ему не нужно было говорить. Она погрузилась в воду, чтобы смыть оставшееся мыло, а потом выбралась из кадки и вытерлась полотенцем.

Длинная туника и штаны, оставленные для нее, отличались от всего, что она носила.

— Не знаю, правильно ли я это завязала, — она пыталась затянуть шнурки туники.

Гетен оттолкнулся от кадки и открыл дверь.

— Как тебя зовут? — рявкнул он служанке.

— Нади, — пискнула она.

— Помоги Ее светлости одеться.

Девушка пробежала в комнату, мышка под взглядом голодного ястреба. Гетен нависал над ней, не моргая.

Галина посмотрела на грозного мужа и робкую девушку.

— Ты их всех распугаешь, даже если это не специально.

Он посмотрел так на нее. Она погрозила пальцем.

— Не хмурься. Дни, когда ты мог меня запугать, давно в прошлом.

Гетен вздохнул раздраженно, но и с сожалением в глазах.

— Я не пытаюсь никого запугать, — он посмотрел на нее из-под темных бровей и скрестил руки. — Но Двор гостей — ничья земля, — он указал на купальню и одежду. — Мы можем остаться тут надолго, ждать, пока император соизволит принять, а потом понять, что нас и не позовут к нему.

Девушка поправила тунику, завязала широкий черный пояс на талии Галины и отошла.

— Спасибо, Нади, — сказала Галина. — У тебя это выглядело просто.

Синяя туника доходила до ее колен, разделялась по бокам. Она ниспадала на штаны того же цвета, обе части наряда были украшены белыми цветами с длинными шеями. Шелк был плотным, дорогим, но рукава даже не прикрывали ее запястья, подходящие туфли были слишком маленькими. Она пнула их в угол и обула свои ботинки, пока служанка смотрела и кусала губу.

Но Нади пришла в себя и спросила:

— Ее светлости нужна помощь с волосами?

Галина коснулась спутанных рыжих кудрей.

— Думаю, да, — она увидела выражение лица Гетена и сказала. — Когда лорд Риш помоется, ты сможешь вернуться и сделать что-нибудь с волосами. Им нужно высохнуть.

Дверь за девушкой закрылась, Галина сказала:

— Мне тоже не нравится ситуация. Мы уязвимы, но я хочу вытерпеть эту проверку. Уверена, он узнал о нашем прибытии с момента, как нас увидели в городе. Если он хочет подождать и посмотреть, так тому и быть, — она села на мягкую скамью и вытерла волосы полотенцем. — Мне нравится правда, но тут мы нищие.

Гетен хмыкнул и сел рядом с ней.

— И не поспоришь, — процедил он. Дуэш и Гвин устроились у его ног, смотрели на него.

Она опустила полотенце и взяла его за руку. Его ладонь дрожала, от напряжения ее челюсть болела.

— Возьми у меня, что тебе нужно.

— Нет, — он покачал головой. — Это слишком опасно, — он убрал ее влажные волосы с лица. — Я найду другой источник силы. И немного терпения, — он поцеловал ее в висок. — Надеюсь, император не будет слишком долго следить за гостями. На нас рассчитывают люди, а их время на исходе.

— Знаю, — она ткнула его локтем. — Помойся. Чистота чудесно убирает усталость с дороги.

Он пожал плечами.

— Я не устал от дороги. Время наедине с тобой — повод для радости.

Она улыбнулась и продолжила вытирать волосы.

— Ты все равно воняешь.

Он приподнял тунику и понюхал. Его гримаса подтвердила ее слова.

* * *

Тревога за Амброзину, Янте и принца Вернарда пробралась в мысли Галины. Илькер пришел в себя? Вряд ли. Армия Валдрама добралась до Татлиса? Она надеялась, что нет, но боялась худшего. Фэдди и Элоф были защищены, или убийцы узнали, где они прятались? Она не хотела думать об этом.

Гетен помылся, и они съели несколько блюд без мяса, пока Нади заплетала волосы Галины. Она собрала косы короной на ее голове, закрепила шпильками с драгоценными камнями. Волкам принесли целых куриц, и это немного успокоило Гетена.

Они доедали, и вернулась Кадан.

— Его императорское величество примет вас.

Галина кивнула и отложила салфетку.

— Отлично.

— Вас вызовут, когда придет время, — она ушла, и Галина почесала щеку со шрамом.

— Зудит?

— Да, и сильно.

— Не чеши.

Она невесело улыбнулась ему и опустила руку.

— Давай сбежим из этой темницы, — она отодвинула стул.

Он кивнул.

— Я хочу проверить Ремига.

— Хороший повод выйти наружу и осмотреться.

Слуги зажигали фонари во дворе, когда они вышли из гостевой хижины. Ремиг был в конюшне за гостевой хижиной. Он поприветствовал воплем Гетена и Галину и даже фыркнул волкам. У него было свежее сено и чистая вода, много соломы на полу и хорошая крыша. Его даже вычесали, а седло почистили, оставили рядом.

— Люди Локшина старательные, — отметила Галина, теребя начищенное седло и уздечку. — И они не прячут Ремига от нас, так что мы не пленники.

— Пока что.

— Вот спасибо, лорд Веселье.

— Не за что, — он обвил ее рукой свою руку и повел из конюшни в сумерки. — Давай прогуляемся, — сказал он. — Хочу кое-что тебе показать.

Люди за воротами глазели и шептались, когда Галина и Гетен вышли из конюшни и пошли по ухоженной дорожке между зданиями.

— Что это за место? — удивилась она вслух. — Двор гостей кажется мерой защиты, но город не отделен от замка стеной, — ухоженная зона окружала земли императора, была шириной с городской район, и там были дома, конюшни и храмы. Стражи в желтом приходили и выходили из зданий, одни покидали зону через открытые врата, другие входили на землю дворца через белые врата.

— Стена не нужна, когда есть чары, — Гетен кивнул на ряд золотых цветов, тянущихся между деревянными столбами, отмечая границу и окружая двор. — Это не для украшения.

Она посмотрела на сад и столбики.

— Уверен? Я не ощутила чары, когда мы вошли.

— Они там. Не беги туда, чтобы опровергнуть мои слова.

Она рассмеялась и шлепнула его по руке.

— Я не глупая. Я просто не знала, что Телеянск ещё использует магов.

— О, да. Династия Шин была первой правящей семьей, нанявшей боевых магов. Сейчас тут мало магов, но все они служат императору, хотят они того или нет.

— Призывники?

Он кивнул.

— Любого одаренного магией обнаруживают в юности и забирают в магистрий для обучения. Они клянутся служить императору и империи, или их считают угрозой.

Она огляделась.

— Потому нас не приняли сразу? Локшин решает, угроза ли ты?

— Ты заметила наших стражей? — несколько солдат, которые сопроводили их в Ясан Хот, остались на земле между чарами и вратами внутреннего двора императора. — Они — боевые маги.

— Это объясняет их легкие доспехи и оружие.

— Они опасны, милая. Не бросай им вызов.

— Тебе не нужно мне повторять. Я видела, как разрушительны боевые маги, — она сжала его руку. — Они — угроза для тебя?

— Пока я не восстановлю силы. Да.

— Зараза, — буркнула она. — Возьми больше моей магии крови.

— Нет.

— Но…

— Нет, воительница, — он не смотрел на нее, но решительность в его голосе была не такой, как она слышала за время их отношений, а твердость напоминала время, когда они только сближались.

— Глупый ты, — буркнула она и остановилась. — Тебе нужна сила. Почему не взять мою магию крови, как ты сделал после нападения лосей?

Он прижал губы к ее уху и прошептал:

— Потому что в этот раз я не смогу остановиться, — он отодвинулся и посмотрел ей в глаза.

Она видела там голод, что-то дикое, едва сдерживаемое… и опасное? Да, опасное.

— Твоя магия крови привязана к твоей душе. Сейчас есть мало угроз для твоей безопасности сильнее, чем моя зависимость. Я не буду рисковать, трогая твою магию, Галина. Я найду другой источник силы, даже если придется созвать всех крыс из дворца и попросить их души.

Она сглотнула, искала слова.

— Так ты поможешь императору, уверена, — она взмахом ладони указала на всего Гетена и сказала. — Ваше императорское высочество, представляю вам мага крыс.

Он слабо улыбнулся.

— Так можно получить альянс.

— Что угодно, только бы спасти Кворегну.

Ночь проглотила сияние дня. Желтый свет фонаря озарял их дорогу, они шли вдоль золотых цветов по периметру дворца. Там было четыре белых входа, как частей света, с символом Одного Бога и двумя боевыми магами в желтом у каждого. Она все еще не ощущала чары, но Гетен не врал бы об этом. Никто их не остановил, но маги следили за ними, их взгляды были пристальными, оценивали чужестранцев.

В гостевой хижине их ждала кровать, мягкие простыни и тяжелые одеяла были нагреты. Им дали и одежду для сна. Их одежда, в которой они приехали, была чистой и сложенной. Никто не забрал меч Галины.

— Я удивлена, — она провела ладонью по клинку. — Они не видят во мне угрозы.

— Оскорблена? — спросил Гетен.

— Может, немного, — она убрала меч в ножны и оставила его у кровати, а потом забралась под одеяло.

Он притянул ее ближе.

— Они недооценивают тебя.

Она зевнула и шепнула:

— Не впервые.

ВОСЕМНАДЦАТЬ

Гетен открыл глаза. Он стоял в молочном пруду под черным небом.

— Снова? — почему он был в Пустоте, а не в кровати? Он повернулся, ожидая увидеть Скирона. Но обнаружил восьмиугольный мавзолей. Здание из черного мрамора, белый двойник существовал в лесу Хараян. Там произошло несколько сражений с Шемелом и Ведьмой инея, там Галина чуть не умерла.

Дверь мавзолея была открыта, и худая темноволосая девушка с белыми глазами без зрачков сидела на ступенях, притянув колени к груди.

— Йисун? — спросил он, глядя на нее с подозрением. Когда он в последний раз встречал Ведьму инея, они с Галиной бились с девочкой, заточили ее в мавзолее под слоем замерзшей воды и опасными чарами.

— Подумай еще, — ответила она рычанием, какое могло принадлежать только Скирону.

— Это ты, — Гетен скрестил руки. — Тебе надоело считать души?

Бог смерти усмехнулся, показывая хищные зубы, слишком большие для рта юной даргани. — Мне нравится огонь, который ты нашел, маг солнца. Твоя кровь кипит, когда твоей женщине угрожают. Я запомню это.

— Переходи к теме разговора. Я устал, мне нужно спать.

— От этого ты беспокойный? — Скирон оскалился, его голос не подходил рту мертвой женщины. — Я не уверен, что ты прав.

Гетен зарычал ругательство и отвернулся. Он найдет границу Пустоты и вернется в мир смертных без помощи Скирона.

— Не отворачивайся от меня, личинка! — Гетена развернуло и бросило лицом в воду. — Тебе понравилось тонуть? Хочешь повторить? — Скирон сошел со ступеней. Он стал огромным лысым мужчиной, голым, лишь красные живые проклятия извивались на его коже, шипя и гремя, как ядовитые змеи. Его огромная нога опустилась на шею Гетена, вдавила его лицо в грязь пруда.

Гетен кашлял и боролся.

Скирон рассмеялся. Он схватил Гетена за волосы и поднял его голову, выгнув его спину, кошмарное лицо было в дюймах от него, горячее вонючее дыхание пробиралось в нос Гетена, как это сделала и вода с грязью.

Гетен плюнул. Грязь и жидкость полетели в Бога смерти. Они покрыли его лицо. Капали с подбородка, стекали по шее и груди. Скирон только рассмеялся и бросил его.

— Притворяйся сильным, если тебе так легче. Твои заблуждения забавляют меня. Но мы оба знаем, что магия Красного клинка слишком заманчива. И ты слишком слабый, чтобы противостоять, — он обошел Гетена, поднялся по ступеням мавзолея и снова принял облик Йисун, сел у входа. — Ты поддашься голоду некроманта, и последует чудесная резня. Кворегна будет молить богов о пощаде, когда на них обрушится вся мощь мага солнца. Ты отомстишь теневому магу Шемелу и тому слабаку, королю Валдраму, но только когда заберешь магию крови своей женщины и поглотишь ее душу.

Гетен, стоя на коленях, оскалил зубы на своего бога.

— Нет.

Скирон рассмеялся.

— А зачем, по-твоему, она была создана и отправлена на твой путь? Разрушение — твоя цель. А ее — быть разрушенной тобой.

Гетен не успел ответить, Бог смерти отмахнулся ледяными пальцами Йисун, и бесцветный пейзаж Пустоты пропал, сменился спальней в гостевом доме Ясан Хот.

Галина спала, прижавшись к нему, глубоко и медленно дыша. Дуэш и Гвин тихо сопели на полу у кровати. Сверчки шумели снаружи. Сова ухала из конюшни.

Гетен смотрел на тени незнакомой комнаты, сжимая кулаки от страха и раздражения. Он посмотрел на лицо жены в тусклом свете прикрытых фонарей спальни. Тени скрывали черты, веснушки на ее носу и щеках. Шрам от когтя крикуна напоминал о его поражении.

Гетен посмотрел на потолок. Боль и желание в нем не давали отдохнуть, от игр Скирона стало хуже. Ему хотелось магию крови Галины, он слушал ее дыхание, течение силы в ней, пока она спала, доверяя, любя. Уязвимая только для него, потому что он, как дурак, попросил ее доверять ему. И она глупо поверила.

Он закрыл лицо руками и подавил стон. Скирон был прав. Он был слабым. Он опустил руки и сжал их в кулаки с такой силой, что ногти оставили кровавые полумесяцы в ладонях. Он не мог спать, его злили желания, и он вышел из кровати и оделся. Он решил отойти от Галины на пару минут. Он хотел свежий воздух и звезды на небе над головой.

Он поманил волков к себе и шепнул:

— Берегите ее. Никого не впускайте, пока меня нет.

Звери заняли места для охраны, Дуэш у кровати, Гвин у двери.

Гетен прошел во двор и обогнул конюшню.

— Прости, что мешаю заслуженному отдыху, — сказал он Ремигу. — Мне нужно немного твоей силы, — он провел ладонями по бокам коня, забирал серебряные искры энергии из дикого духа Ремига. Он дрожал, стараясь не забирать все. Ремиг был щедрым, как душой, так и телом.

Гетен оставил коня дремать и вернулся в прихожую маленького гостевого дом. Из спальни не было движений. Его жена мирно спала, волки были на страже. Он сосредоточил ограниченную энергию на чарах на доме, опасной ловушке для глупых, вошедших без приглашения.

Он пошел по тропе золотых цветов, смотрел на них и тусклые чары, которые маги возвели вокруг замка. В отличие от его чар, сила этих текла из золотых цветов. Прохладная, земляная, она была такой мощной, что могла удержать нарушителя на месте, пронзив болью. Он присел, чтобы рассмотреть цветы и чары, его поражало незнакомое использование магии. Боевые маги следили за его движениями.

Гетен протянул руку, замер и посмотрел на стража. Мужчина быстро отвел взгляд, и Гетен рассмеялся.

— Тебе не нужно притворяться. Я знаю, что за мной следят.

Боевой маг кивнул.

— Ты винишь нас в осторожности?

— Конечно, нет. Я зачаровал гостевой дом и оставил волков сторожить мою жену. Все мы настороже.

— Похоже на то, — мужчина вышел из теней. — Тебя интересуют золотые чары или цветы?

— И то, и другое. Я не знал, что бывают цветы, которые хотят отдать энергию.

— Так со многими растениями и деревьями, но эти уникальны. Мы учим их с детства.

— Они в родстве с лиловыми, которые выращивают во всем Ясан Хот?

Мужчина кивнул.

— Да.

— Я давно знал об их лечебных свойствах, но их применение в магии для меня в новинку, — он протянул руку снова и поднял взгляд. — Можно?

— Конечно. Чары не пускают нарушителей. Вы — гость Его императорского величества. Он не пожалеет для вас цветка.

Гетен шепнул благодарность и сорвал цветок, рассмотрел его. Он смотрел на волнистые лепестки, желто-оранжевые тычинки, гордо торчащие в центре. Он понюхал их и бросил в рот. Вкус был пряным и сладким. Язык неожиданно покалывало.

— Интересно, — сказал он, встав. — Из этого можно было сварить сильную лечебную медовуху.

Мужчина улыбнулся.

— Может, наш главный лекарь обсудит с вами его формулы, лорд Риш.

Гетен чуть поклонился.

— Я был бы рад разговору, — он пошел к ближайшим вратам. — А пока я хочу посмотреть город.

— В такой поздний час?

— Лучше всего познать место можно, когда город спит. Меньше шума и отвлечений на пути.

Мужчина взглянул на несколько стражей неподалеку.

— Можешь пойти со мной, если твой император хочет, чтобы за мной следили, но меня сложно отследить, — и Гетен миновал порог и скользнул в тень фонарей.

Путешествие тенями было холодным, лишенным света, вытянуло воздухи из его легких. Заклинание без направления было прыжком магии. И знание, что расстояние было ограничено до нескольких улиц, не давало Гетену паниковать, когда он применял эти чары. Он появился в узком переулке. Пара котов зашипела, а потом признала в нем друга.

Он присел на корточки и проворковал:

— Почесать вас за ушами?

Серые коты послушались, кривые хвосты торчали высоко, они урчали, терлись об него, забрались на его ноги и прижались головами к его пальцам. Они по своей воле предложили души, и Гетен потянул немного зеленой магии к себе, и оба кота остались на стене, безопасно спали клубочками, а он пошел искать больше щедрых зверей.

Ночные обитатели Ясан Хот выбрались в город, призраки и демоны смотрели на него с надеждой и подозрением.

Женщины шептали о теплых кроватях и запретных удовольствиях. Они тянулись к нему, высокому незнакомцу, но Гетен уклонялся от их пальцев, боясь безумных желаний, которые они могли вызвать в нем.

— Морга?

Гетен поднял плечи. Тощий бедняк был грязным и желал денег. От него доносился сладкий запах ноколи, его ладони дрожали, когда он потянулся к рукаву Гетена.

— Морга?

Качая головой, Гетен отошел. Отчаянный дух мужчины задержался, манил его как маяк. Снова Бесали. Снова Шемел смеялся и бросал монеты зависимым, забирая их души, скользкие, как угри, больные, как умирающие псы. Гетен отвел взгляд и выдернул рукав из дрожащей хватки мужчины.

— Нет денег, — ответил он на общем языке и пошел по другому переулку в поисках спасения от желания, кошмаров и воспоминаний, которые он не мог забыть.

— Морга? — мужчина шел за ним, как его воспоминания, как Шемел.

— Ч морга! Ч! — прорычал Гетен на янском и пошел быстрее, ноги несли его от соблазна. Зачем он пошел в город? Галина была права. Нужно было оставаться на землях дворца и вызвать крыс.

Он завернул за угол и заметил старую собаку на низком крыльце темной хижины, ее голова была седой, а тело — костлявым. Рядом с собакой сидела старушка, ее волосы были жидкими, как шерсть собаки, ее тело тоже усохло. Они посмотрели на него с мудростью в древних глазах.

— Ищешь проблем или бежишь от них? — спросила женщина, ее голос был тонким и сухим, как пергамент. Она похлопала по крыльцу рядом в приглашении сесть.

— Пытаюсь избежать, бабушка, — ответил он и сел на крыльцо, собака была между ними.

Гончая подняла голову, а потом застонала, как делали старые собаки, и опустила нос между передними лапами. Ее глаза были закрыты. Она вздохнула. У нее не было сил на проблемных магов.

— Зачем ты пришел сюда?

Вопрос удивил его, и он посмотрел на женщину. Она смотрела на него, между зубов был кривой корешок золотого цветка, она жевала конец.

— Для помощи, — сказал он.

Она рассмеялась. Собака открыла вяло глаз, вздохнула и повернулась на бок.

— Зачем сильному магу помощь старушки и ее собаки?

— Откуда вы знаете, что я — маг?

Корешок покачнулся, она сказала:

— Все знают, кто ты. Ясан Хот не глупое и не тихое место. Сплетни добрались сюда до того, как прибыли вы с Красным клинком. Мы гадали, почему вы так долго.

— Ох.

Она протянула сухой корешок, и Гетен сунул его в рот и жевал. От этого во рту покалывало, как от цветка. Его челюсть и плечи расслабились. Ночь стала ярче.

— Тебе нужна не моя помощь, — она кивнула на тени, где был зависимый, — а его, — она погладила висячее ухо спящей собаки. Ухо дрогнуло под ее пальцами. Она смотрела во тьму на разбитую тень мужчины. — Мой сын хочет умереть.

Поняв, что она о зависимом, Гетен покачал головой.

— Я не могу помочь.

— Можешь. Вы можете помочь друг другу.

— Я не поэтому пришел сюда.

— Ты не знаешь, что бабушкам врать нельзя?

— Я не вру. Я прибыл в Телеянск с женой, чтобы заключить альянс с вашим императором. Мы ищем его помощи.

— Фе! — она сплюнула корешок, слюна шлепнулась на улицу. — Она приехала для этого. Твои проблемы другие, — она указала на своего сына, который пересек улицу в тени и замер у края крыльца, желание доносилось от него запахом пота. — Тебе нужна сила. Ему нужно умереть.

— Морга? — прошептал мужчина, голос гремел, как хвост змеи, когда она была готова напасть.

— Он гниет. Мозг пропал. Телу нужно уйти следом. Или ему нужно страдать? И мне с ним? Знаешь, каково это — смотреть, как твой ребенок медленно умирает, гния? — она грызла корешок так, что он скрипел между ее зубов. — Ты можешь всех нас спасти.

— Спасти? — Гетен покачал головой. Покалывание пробежало по спине. Ночь казалась ясной, как день. — Как его убийство спасет его?

— Один Бог ждет, — пропела она.

Мужчина бросился на Гетена, свет луны сверкнул на клинке в его руке.

Инстинкт вызвал теневую броню, щиток вокруг поднятой руки Гетена. Ржавый клинок съехал и врезался в деревянный столбик.

Собака вскрикнула и вскочила на лапы, отпрянула от атаки.

Кулак Гетена попал по челюсти мужчины. Треск кости был громким, но это не остановило зависимого.

Рыча и ругаясь, он напал на грудь Гетена. Гетен сплюнул корешок в лицо мужчины, увернулся от дикой атаки, оттолкнул его чарами.

— Я не хочу биться с тобой, — сказал он, глядя на тупой клинок, которым размахивал мужчина.

Вес вдруг надавил на его спину, ладони сжали его горло сзади. Старушка напала на него.

— Сделай это, — прошипела она. — Убей его, пока они разбирают Красный клинок!

Гетен взревел, схватил ее за седые волосы и протащил через свое плечо. Мужчина бросился, но Гетен бросил в него старушку, и они упали.

Покалывание стало онемением. Ноги Гетена ощущались как желе, и все силы были потрачены на попытку защититься.

Женщина с шипением поднялась на ноги и пошла на него. Ее глаза были белыми, без зрачков.

Йисун? Гетен ударил по ней жаром, и она загорелась. Она визжала и извивалась, ложная плоть упала, открывая знакомую фигуру. Ведьма инея со льдом на костлявых пальцах, кожа была серой и потрескавшейся, волосы — дикой спутанной гривой.

Гетен был потрясен из-за старого врага в мире смертных и чуть не пропустил атаку мужчины. Он заметил движение краем глаза и отпрянул, но недостаточно быстро, и клинок задел его щеку, открыл порез до подбородка.

Гетен зарычал, схватил зависимого за запястье, когда тот убирал руку с ножом. Поддерживая заклинание жара на враге-демоне, он не стал мешкать и лишил мужчину существования. Он вытащил душу из тела мужчины, наполнил себя ее силой, смотрел, как зависимый умирает, мешок костей упал, будто мусор, на землю в узком переулке.

Гетен ощутил прилив сил, сдавил магией Йисун, отправил ее к границе Пустоты, обвил своей силой и сущностью золотого цвета ее, будто сетью, пока она визжала и боролась. Она была слабее, чем в их прошлое сражение. Тогда она была юной, сильной ведьмой, которая мучила его и Галину погодой. Теперь она отвлекала его трюками. Это почти сработало, но она в отчаянии выдала себя. Он мог легко догадаться, как она покинула темницу. Скирон освободил ее из ледяной гробницы.

— Я пощадил тебя раз, ведьма, — сказал Гетен, голос был наполнен темной силой Пустоты. — Но не в этот раз, — он сжал ее горло и вытащил душу из ее испорченной плоти, забирая ее силу себе. Остатки духа Йисун улетели к звездам, рассеялись, как искры угасающего костра, ее тело рухнуло и разбилось на кусочки, покрыло жалкие останки зависимого белым пеплом.

Ощущая бессмертную силу, которую он не хотел, почти потеряв чувства из-за душ в нем, ведомый словами ведьмы, Гетен схватил тени и призвал броню.

Он заметил собаку на пороге хижины и шепнул:

— Беги, — а потом окутал себя чарами перемещения, покинул переулок.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

Галина проснулась и не увидела мужа рядом. Волки лежали перед дверью, их янтарные глаза следили за ней.

— Гетен? — она прислушалась, ощутила дрожь его чар. Он вышел. — Ищет души крыс? — шепнула она Дуэшу и Гвин. Она села и поежилась от холодного воздуха.

Из дворца послышался гонг в ночи, последовал мелодичный мужской голос. Он сообщил на общем языке, а потом на янском:

— Звезды сияют сверху. Летняя луна восходит. Спят золотые цветы. Растет империя Локшина. Наступил Час лисы, — он повторил дважды, и это означало, что Час лисы был вторым часом после полуночи.

Галина смотрела во тьму и боролась с собой. Гетену нужна была помощь. Он пытался сдержаться, но не хотел быть рядом с ней, пока не восстановил силы, и когда она подумала о том, что он мог сделать, чтобы получить необходимые души, она задрожала сильнее.

— Это трусливо, — буркнула она, боясь того, что увидит, боясь, что все было хуже, чем показывало ее воображение. Она легла, укрылась одеялом и прижала подушку к груди. — Вернись ко мне, — прошептала она во тьме.

Стук в дверь и низкое рычание волков ответили ей.

Она села и вдохнула, чтобы позвать мужа.

— Леди Риш?

Не Гетен. Галина разочаровано схватила меч и опустила его на колени.

— Да?

— Простите, что поздно, но у меня послание от нашего императора.

— Подождите, — Галина выбралась из кровати и сунула ноги в сапоги. Она открыла дверь хижины, оставив меч скрытым от посетителя. Кадан ждала в нескольких шагах от порога, боевой маг был рядом с ней.

Она поклонилась и кивнула мужчине. Он шагнул вперед и протянул черпак на длинной ручке с пергаментом в нем. Они знали о чарах Гетена. Взгляд Кадан сказал Галине все. Локшин отказал им во встрече. Галина прочла записку:

Телеянск не лезет в споры семьи. Я советую вам вернуться домой в Татлис и помириться с королем Илькером. Ему нужна ваша помощь, Красный клинок. Нет союзника лучше семьи.

— Спасибо, — она свернула пергамент. — Я обсужу это с магом солнца.

Третья императрица поклонилась и отвернулась от гостевого дома, оставила боевого мага сторожить.

Галина вернулась к кровати и медленно опустилась на бок. Ей нужно было убедить Локшина увидеть ее. Армия Телеянска была ее последней надеждой. Она прочла сообщение еще раз.

— Нет союзника лучше, — она потерла лоб. — И нет врага хуже.

Испуганный вопль разбил тишину. Галина вскочила с кровати и влетела за дверь, еще не вытащив до конца меч из ножен. Дуэш и Гвин поспешили мимо нее.

— Кровь Семел, — прошипела она, застыв во дворе.

Там царил хаос, и от двух существ она перестала дышать.

Призраки. Чернильная тьма двигалась быстро, как змеи, и беззвучно. В живых тенях рычали и кричали без звука лица. Ладони с когтями тянулись, рты скалили острые зубы, мерзкие создания корчились — души страдали, демоны пытали их.

Галина пошатнулась. Она сталкивалась с подобным в лесу Хараян. Тот был один, и он чуть не убил ее и Гетена.

Дуэш и Гвин пригнулись у ее ног, опасно рыча, скаля зубы, показывая в предупреждении языки.

Крик привел ее в чувство. Кадан сжималась в углу у закрытых ворот замка, один из призраков нависал над ней, два боевых мага закрывались от него золотыми щитами.

— Проклятье, — Галина призвала кровавую броню. Если она умрет этой ночью, то хотя бы в бою. Она прошла во двор, пока красная броня формировалась на ней. — Вам нужна не она! А я! — закричала она, подняв чужой меч. — Нападайте, жалкие твари!

* * *

Гетен появился посреди безумия на краю королевского двора. Галина в кровавой броне билась с кричащими черными призраками, ей помогали маги в желтом. Третья императрица сжалась в углу, врата были за ее спиной, стена магов и Галина заслоняли ее от чудищ.

За периметром из цветов смотрели жители, лица искажал ужас, их тела были напряженными, а ноги приросли к земле, призраки тянули силы из их душ.

Гетен прошел к вратам, но его оттолкнуло на спину, он чуть не потерял сознание. Он выругался и встал.

— Уберите чары!

Галина заметила его.

— Ты поздно! — крикнула она, уклоняясь от щупалец. Дуэш и Гвин рычали и щелкали зубами на чудищ, рвали куски тел призраков, когда те пытались плотными частями тел ударить по солдатам.

Боевой маг пал от боя, его тело изогнулось так, как не мог ни один смертный. Гетен поймал душу мужчины, взял часть силы и отправил сущность за границу Пустоты.

— Дайте перейти чары!

Галина выругалась, призрак бросил мертвого мага и сбил ее телом в один из столбов, поддерживающих навес на крыльце гостевого дома. Крыша застонала, но не рухнула. Она медленно вставала, ее защищали два боевых мага и волки.

Гетен взревел, призвал из глубин свою силу. Как тесак, он нашел связи призраков с невинными жителями и рассек их острым заклинанием. Освобожденные мужчины и женщины рухнули, плакали и стонали.

— Идите! — крикнул он. Другие жители поспешили помочь жертвам. — Уводите их отсюда!

Смертные бежали, а призраки закричали от него, отвлеклись от нападения на Галину, ощутив, что их сил стало меньше. Но они отвлеклись ненадолго. Они нашли новую силу в магах, которых ранили, бросали мужчин и женщин на землю и забирали их души.

— Хватит! — Гетен создал из своей силы сияющий щит и сосредоточился на чарах золотого цветка. Он порвал дыру, чтобы пролезть. Чары впились в него, забирали дыхание, на долгий миг остановили его сердце, но не могли помешать ему добраться до Галины. С треском, будто рвалось небо, чары отпустили его, вернулись с грохотом на место. В его ушах хлопнуло, его ладони покалывало, но Гетен переживал только за свою жену. Призрак чуть не убил ее до этого. Он не мог смотреть, как она сражается с призраками снова.

Призраки боялись нескольких вещей, в том числе и огня мага. Волшебники Локшина использовали золотые щиты, защищали императрицу, а потом и себя с Галиной. Но их огню не хватало сил, какие были в мага солнца.

Гетен собрал огонь из фонарей в замке, Двора гостей и домов неподалеку. Он сделал из него две колонны янтарного огня, обвил ими призраков, запутывая их, как сделал с Йисун. Он затянул плотнее пылающие сети, игнорируя вопли чудих, их призрачные щупальца, летящие в него, отбивающие кусочки брони с его тела.

Галина отбивала их атаки. Она сжимала кроваво-красный меч, созданный из ее магии крови. Она быстро училась, уверенно использовала оружие. А в руках Галины все могло быть оружием.

— Помогите нам! — прорычала она магам. Группа отделилась от отряда, защищающего Кадан. Они метали чары в призраков, удерживали их, пока Гетен стягивал плотнее горящую сеть.

Но призраки отбивались. Один метнул кинжал из тени, пробил голову одного мага и пронзил другого. Он поднял кричащего извивающегося мужчину и бросил его тело в Гетена. Галина поспешила туда и отбила тело. Но упала сама. Чернильные теневые руки призраков потянулись к ней. Она не подняла меч, не встала. Дуэш и Гвин бросились между ней и угрозой.

— Нет! — Гетен послал вспышку силы в свои огненные сети, а потом и атакующие чары. Белый свет наполнил призраков, озаряя демонические лица в их темных глубинах, будто молнии вспыхивали в черных тучах. Его чары наполняли призраков, давили на сети изнутри. Магия скрежетала. Призраки взвыли и взорвались ослепительным светом с грохотом. Гетена отбросило. Он рухнул, воздух вылетел из него, шок пронзил спину и голову.

На миг все было тихим и темным. А потом факелы и фонари ожили во дворце и Дворе гостей. Вокруг него маги стонали, вставали на колени. В тени стены Кадан посмотрела на оставшихся защитников.

Гетен игнорировал всех, прошел к Галине. Она медленно перевернулась на спину. Из нее вырвался протяжный стон. Она села.

— Кровь и кости, — прошипела она и коснулась плеча. Ее ладонь была в крови.

— Броня разбилась, — он поднял волосы с ее глаз.

— Вижу, она не такая и прочная, — сказала она сдавленно от боли. — Императрица уцелела?

— Да, благодаря вашей храбрости и магии наших боевых магов, и быстрому прибытию вашего мужа, — ответила Кадан, подойдя к ним. Она щелкнула пальцами стражам, которые открыли белые врата и выбежали с мечами и копьями. — Ваша трусость будет отмечена, — сказала она капитану, когда он остановился перед ней и поклонился. — Помогите нашим гостям. Леди Риш ранена.

Гетен вскочил на ноги.

— Нет, я займусь женой.

Капитан побелел во второй раз за минуты.

Кадан кивнул.

— Наш главный лекарь даст все травы и лекарства, которые необходимы, лорд Риш.

Гетен помог Галине встать, шепча:

— Прости, — когда она зашипела, ругаясь под нос.

— Дуэш и Гвин. Где они? — спросила она. Волки появились из-под навеса гостевого дома. Кровь была на черной морде Дуэша, Гвин хромала.

— Идем, — Гетен открыл дверь гостевого дома ногой. Ему нужно было исцелить ее, и ему было плевать, что делали люди Локшина, пока они не мешались.

ДВАДЦАТЬ

— Хватит ерзать.

— Перестану, когда боль пропадет, — прорычала Галина сквозь зубы, Гетен вытаскивал куски кровавой брони из ее плеча. — Ты не говорил, что это может произойти.

— Нет идеального доспеха. Как нет идеального солдата.

— Разве ты не можешь чем-то притупить боль? — она пыталась не вздрагивать, щипцы впились в ее плоть.

— Нет, — он звучал утомленно. — Сначала я вытащу все осколки. Иначе их будет сложно увидеть, — что-то загремело, он передал ей пояс. — Кусай.

Галина не мешкала. Она сунула пояс между зубов и прикусила с силой, пока он вытаскивал осколки брони. Она стонала и сжимала в кулаках одеяло на кровати. Гетен сел рядом с ней, сосредоточился на ее ране. Все ее тело было в синяках и царапинах от того боя, так что рана только на плече была не так и страшна.

Боль пронзила ее руку, она выругалась, слюна текла изо рта. Он дал ей тряпку. Она вытерла подбородок. В этом не было стыда. Он причинял ей боль.

Наконец, щипцы ополоснула вода, он закончил пытать ее, бросил орудие в миску.

— Думаю, это все.

Челюсть Галины болела, она вытащила пояс изо рта. Она размяла шею, мышцы затекли. Прохладная жидкость потекла по ее плечу, руке и спине. Ее боль утихла, она благодарно вздохнула.

— Несмотря на эту рану, броня была лучше всего, что я носила раньше. Старая броня не выстояла бы от такого.

Он хмыкнул.

— Тебе нужно помочь волкам, — сказала она.

— Займусь этим, когда зашью твою рану. Замри, чтобы я сделал это быстро.

Он нанес мазь на рану, притупляя боль еще сильнее. Она расслабилась, дала ему сосредоточиться, игнорируя боль от стежков. Это чувство было знакомо, как дыхание.

Кадан не врала, она прислала зелья и мази от целителя императора, каждое было с описанием, как его использовать, и списком ингредиентов.

— Если я вытащил все осколки, рана должна зажить быстро.

— Да? — она пошевелила рукой, кривясь от движений. — Кажется, что рука отвалится.

— Некромантия притупляет нервы.

— Чудесно.

Он повернулся к Дуэшу и Гвин, оценил их раны. У Дуэша были царапины, и Гвин уже промыла их. Но лапа Гвин, хоть и не была сломана, была ободрана от лодыжки до бедра. Гетен прошептал заклинание, чтобы она уснула, а потом промыл рану так же, как плечо Галины, нанес толстый слой мази. Он бережно перевязал лапу волчицы, погладил ее шею, сунул ей в рот пару сухих листьев.

— Она будет в порядке? — спросила Галина.

— Да. Ей хуже, чем тебе, но она справляется лучше.

Галина показала язык мужу. Он промыл царапины на голове Дуэша, исцелил рану на шее волка.

— Могло быть хуже, — прошептал он.

— Ты прибыл вовремя.

— Я не должен был уходить, — усталость в его голосе стала горечью.

Галина смотрела на него. Его ладони уже не дрожали, усталость не так впивалась в него. Он нашел душу или души, сильные, позволившие ему легко разобраться с теми призраками. Но было что-то холодное в нем, и ей было не по себе от того, что это казалось знакомым.

— Куда ты ходил?

Гетен замер с кровавой тряпкой в руке, опустив взгляд.

— Ты хочешь знать?

— Я думала, мы не храним тайны.

Он глубоко вдохнул, закрыв глаза и кривясь.

— Я пошел искать зверей, но нашел зависимого… и Йисун.

Она резко вдохнула.

— Как? В Пустоте?

Он посмотрел на нее.

— В Ясан Хот.

— Не понимаю.

— Я тоже. Но она заманила меня отчаянием зависимого, задержала, пока на тебя нападали.

— Так твое лицо порезали?

Он коснулся щеки.

— Я забыл об этом, — он нанес на порез мазь. — У зависимого был нож.

— И он потерял жизнь. Бедный дурак, — она протянула к нему руку.

Он увернулся от ее пальцев.

— Потерял душу за это.

— Почему ты стыдишься?

— Ты знаешь, — он прошел к порогу и поднял чары. Янтарные и серебряные символы повисли в воздухе, он послал их к карнизам, стенам и полу. Он прошел к двери и сделал так вокруг дворца. Мерцающие символы побежали по башням и крышам, стенам и статуям. Он послал волны магии по улицам и полям Ясан Хот, зачаровал город и поля вокруг него.

Он вернулся, и она ожидала, что он будет дрожать от слабости, но Гетен не пострадал, потратив силы.

— У Йисун была сильная душа, — сказала она, глядя на него, пытаясь понять его эмоции.

Гетен провел пальцами по черным волосам.

— Я этого не хотел, — сказал он, слова причиняли ему боль. — Она холодная, гнилая, бушует во мне, словно я в отчаянии съел черное яблоко с плесенью, — он тяжко сел на кровать рядом с ней. — Прости. Я оставил тебя уязвимой. Я дал слабости отвлечь меня, дал врагам использовать ее против меня. И люди из-за этого умерли. Ты могла умереть. Из-за меня.

Она переплела пальцы с его.

— Не мне нужно тебя прощать, Гетен. Тебе нужно простить себя. И тебе нужно решить, что тобой управляет. Это некромантия и Скирон? Или ты управляешь собой? — она потянула его за руку, и он посмотрел на нее. Ей не нравилось видеть боль в его глазах. Он был сильным. Если она уничтожит Бога смерти, то это за то, что он заставил Гетена Риша сомневаться в своей силе и достоинстве. — Скирон управляет тобой так, как ты думаешь, или ты даешь ему власть?

— О чем ты?

— Если убрать всю мифологию мага солнца, что настоящий источник твоей силы? Боги и души? Вряд ли. Думаю, это ты, как моя магия крови — часть меня. Я не знаю, откуда она. Думаю, я с ней родилась. И ты тоже, или Шемел со Скироном не заметили бы тебя.

Он нахмурился, но не спорил, и Галина продолжила:

— Я не видела, чтобы Скирон, Хотырь и Семел существовали где-то, кроме песен, историй и ритуалов. Они не спасли моих любимых. Они не помешали войне или смерти. Они не исцелили больных детей, не спасали матерей от смертей при родах. Они для меня лишь символы, Гетен. Символы надежды и страха. Но они не существуют для меня.

— Я видел Скирона. Говорил с ним, его пятка давила мне на шею.

— Потому что ты веришь в его власть над тобой.

Он смотрел на нее с сомнением, раздражением и надеждой, воюющими на лице.

— Ты говоришь, что я дал Скирону власть?

— Я говорю, что боги — символы для всех, кроме тебя, — он покачал головой, но она продолжила. — Мой отец говорил: «Наше восприятие влияет на реальность». А если ты сильнее богов? А если они знают это и боятся тебя? И Скирон заставляет тебя верить в его силу, чтобы управлять тобой. Он питает тебя твоими страхами — зависимостью от душ, способностью легко уничтожать. Скирон приказал тебе создавать хаос и нести смерть.

— Чтобы мир смертных все еще нуждался в богах.

— И он сделал это, зная, что ты возненавидишь себя за это. Скирон врет. Он хочет, чтобы ты думал, что ты в его власти.

Гетен смотрел задумчиво на свои ладони.

— Какая разница? Зависимость еще есть. Жажда душ для моей магии не стало менее постыдным.

Она сжала его пальцы, и он посмотрел на нее снова.

— Твоя магия в твоей власти, усилена она душами или нет. Она была с тобой, когда ты был мальчиком, но тогда ты не воровал души. Ты помнишь, как впервые заметил ее?

Он кивнул.

— У дерева пчел, когда мне было пять, — он притих, смотрел вдаль, вспоминая давний случай.

— Расскажи.

— Моя бедная няня чуть не умерла от страха, — он издал смешок. — В Синем саду Иствита было мертвое дерево. Разбитое пополам, ставшее пустым внутри после удара молнией десятки лет назад. Там можно было встать внутри трем мальчикам, и я обожал там прятаться, — он улыбнулся и добавил. — Все няни знали об этом, но делали вид, что это было не так, — он стер грязь с ее ладони большим пальцем. — Пчелиная матка нашла то дерево летним утром и устроила там улей. Сад очистили, чтобы пчелы могли обитать там без проблем. Но их гудение очаровало меня, — он коснулся груди. — Оно гудело во мне, и я был уверен, что королева и ее рабочие хотели встретиться со мной, — Гетен убрал ладонь из ее хватки и вытащил метеглин, который он привез из Ранита. Он протянул ей бокал, поднял свой в свете огня. Золотистое вино мерцало внутри. — И я сбежал от няни и устремился к тому улью, не переживая, что мог умереть от тысячи укусов, — он посмотрел в удивленные глаза Галины. — Я был решительным.

— Но они не стали тебя жалить?

Он фыркнул.

— О, они жалили. Я потянулся в улей, искал королеву, и ее работники сделали то, что должны были, — Гетен посмотрел на свою ладонь, хмурясь, словно снова ощущал боль. — Они гнали меня по саду и поймали в Белом пруду Хотырь. Держали меня там, как и мою няню со стражами, пока королева пчел не подумала, что я выучил урок.

— А ты?

Он улыбнулся ей.

— Ясное дело, нет. Мне все еще нравятся сильные с острым жалом и пылким нравом.

Она улыбнулась, сморщив нос.

— Откуда была магия?

— Тот гул в теле не прекратился. Укусы зажили почти так же быстро, как их нанесли. И я понял намерения улья, — он выпил медовуху. — И все еще знаю.

— И ты научился уважать их.

— Определенно, — он наполнил бокал. — Тот улей пробудил магию во мне. Она всегда была там, гудела как десять тысяч пчел, острая и быстрая, как их жала.

— Тебе пришлось тянуть силу из пчел, чтобы использовать магию в первый день?

— Нет, — он смотрел на танец огня в камине, — не пришлось. Они пробудили мое осознание, но магия всегда была там, — он посмотрел на нее. — Ты права. Гул магии всегда был во мне. Даже для изменения из теневого мага в мага солнца не потребовалась душа. Твоя сила ускорила изменение, но мне не нужна была твоя магия крови для изменения. Это уже было частью моей природы.

Она кивнула, поддерживая его.

— И что это значит насчет Скирона?

— Он хочет, чтобы я был зависим.

— И я так думаю.

Он скривился, как пес, знающий, что враг близко — беззвучно оскалил зубы.

— Боги знают, что это ослабляет меня.

— Тебя обманули.

— Я слепо следовал, — он выпил медовуху и опустил бокал на стол. — Кровь и кости, Галина, почему мы не встретились десять лет назад?

Она рассмеялась.

— Я бы тебе тогда не понравилась. Я была наглой и глупой, полной бравады, и все еще верила в истории, которые были преувеличены.

— Тогда мы не так и отличались, — он кивнул. — Ты права насчет моей магии. Она была у меня до первой души. Почему я не могу сейчас использовать полную мощь, не оставляя за собой след смерти?

— Источник в тебе. Как с моей магией крови, — она прижала кулак к его груди и легонько стукнула. — Ты меня этому научил.

Он поймал ее пальцы и прижал к губам, а потом кивнул ей забираться под одеяло.

— Ты дала мне пищу для размышлений, жена.

Галина опустилась на подушки.

— Хорошо. Думай, а я пока посплю. И, муж?

— Хм?

— Будь к себе добрее.

* * *

Галина смотрела на Двор гостей следующим утром, когда они с Гетеном вышли из гостевого дома. Изменение двора потрясало. Все цветы были целыми. Все камешки лежали на местах, на земле не было вмятин. Разрушения прошлой ночи пропали, и двор дворца выглядел чистым, как когда они прибыли.

— Будто ничего не произошло, — отметила она.

Гетен кивнул.

— Впечатляет.

Они нашли чистую одежду и завтрак, а еще воду для купания и полотенца. Они решили попробовать еще раз поговорить с Локшином. Если император снова прогонит их, они тут же отправятся в Бесеру.

Один из боевых магов в желтом одеянии подошел и поклонился.

— Чары — ваших рук дело, лорд Риш?

— Да. Мне нужно было поспать, а угроза, которая прошлой ночью проникла в ваш дворец, не утихла. Мы хотим еще раз попросить императора принять нас. Если он откажется, мы уедем и заберем внимание врага с собой.

Маг поклонился и протянул свернутый пергамент.

— Послание от Его императорского высочества.

Галина приняла послание. Она прочла записку вслух, ощущая смесь беспокойства и радости.

— Его императорское высочество Локшин просит немедленно прибыть в его приемную в Зале мудрости, — она свернула пергамент. — Это для аудиенции или казни?

Мужчина побелел.

— Если бы Его императорское высочество хотел вам смерти, ваша светлость, вы бы уже ощутили клинки наших убийц.

Она кивнула.

— Ведите.

Гетен нахмурился, но она взяла его за руку. Они прошли проверку. Она мало знала об императоре Телеянска, но у него была репутация принципиального человека.

— Идем, Маг, убедим императора помочь нам убить короля.

ДВАДЦАТЬ ОДИН

Огромные врата трижды преграждали путь от двора гостей к Дому Золотого цветка, где жил император Локшин. Между теми вратами были огромные сады, воплощения красоты.

В первом дворе были сады вокруг белого здания, поражающего отсутствием украшений.

— Храм Одного бога, — сказал их сопровождающий. - Neg Burkhan Sum.

Статуи стояли в садах, и все изображали Одного бога с его мягкими чертами. Не мужчина и не женщина, он был похож на ребенка с лысой головой, плоской грудью, узкой талией и изящными чертами. И на лбу был символ с кругом и полумесяцами.

Сады тянулись прямыми линиями и острыми углами. Цветы были золотыми или белыми. Слуги в белом двигались плечом к плечу вдоль дорожек, срезали травинки маленькими ножницами. Они шли с белыми мешками, туда убирали то, что срезали.

— Аккуратность и порядок важны для сущности Одного бога, — отметил боевой маг.

— Ясно, — ответил Гетен. — Разве Илькер не следует учениям Одного бога? — спросил он у Галины.

Она кивнула.

— Странно, что он принял хаос Валдрама.

— Очень. Еще доказательство, что разум его не принадлежит.

— Или хотя бы его воля.

Следующие врата тоже были белыми с золотой печатью Одного бога, но, когда они прошли их, Гетен оглянулся, с другой стороны врата были красными.

— В тех зданиях министры Телеянска, — сказал маг в желтом одеянии. — Мерген Укхан Байшин — Дом мудрости.

Золотые и белые цветы были и в этих садах, но тут были фонтаны и дорожки, смягчающие пейзаж. Два небольших здания были сбоку большого замка. Лиловые крыши напоминали волнистые лепестки золотых цветов из сада.

— Тут уже больше украшений, — отметила Галина, пока Гетен любовался ручьем во дворе. Большая рыба цвета радуги сновала среди камней, белые цветы плавали на поверхности.

Последние врата удивили его. Они были из черного железа, золотая печать Одного бога ярко сверкала на солнце. Три здания стояли за ними — огромный черно-красно-золотой дворец с двумя небольшими дворцами по бокам.

— Приветствую в Шин Гурн Эзен Кхан Ордон — императорском дворца династии Шин, доме древней империи Шин Телеянска.

Кадан ждала у этих ворот. Она повела их дальше, отправив мага во двор гостей.

— Сару Гер Байшин — Дом Луны — где живут императрицы и их дети, — она указала на маленькое бело-серебряное здание справа от дворца. Она указала на бело-золотого близнеца. — Нарн Гер Бейшин — Дом Солнца — дом консортов императора и их детей, — она указала на черно-красно-золотой дворец, занимающий больше всего места. — Алтан Цецег Ордон — Дворец Золотого цветка.

— Дом императора? — спросила Галина.

— Да, и там он встречает почетных гостей.

Они пересекли широкий двор, их шаги отражались эхом от окружающих зданий.

В отличие от цветочных садов, вокруг императорского дворца была только плитка. Белый и золотой мрамор создавали узоры кругов и полумесяцев с символом Одного бога в центре.

Дворцы возвышались над двором, широкие ступени вели к входам с колоннами. Высокая мраморная статуя Одного бога стояла на вершине Дворца Золотого цветка, вытянув руки, глядя спокойно на мир.

Гетен насчитал шестьдесят шесть ступеней, пока они поднимались к жилищу лидера Телеянска. Они вошли, и из здания донесся гонг. Гетен невольно удивился. Судя по большим глазам Галины, она тоже была впечатлена.

Двор с плиткой был строгим, но в замке они словно оказались среди тысячи драгоценных камней.

Ребенком Гетен обожал одну игрушку — калейдоскоп. Теперь, шагая по золотому замку Телеянска, он знал, как жилось бы в той игрушке. Красно-золотой шелк приглушал их шаги и вел по коридорам, обрамленным широкими колоннами. Сверху с люстр свисали сине-зеленые стеклянные шары. Животные были вырезаны в деревянных основаниях стен и колонн, золото отражало свет. Радужные панели украшали стены и двери, геометрические символы Одного бога были вырезаны на деревянных рамах. Певчие птицы летали под потолками, но перьев и помета не было на мраморных полах. Армия слуг Локшина сохраняла каждый дюйм замка чистым.

Гетен забыл о своем калейдоскопе. Шемел запретил ему взять его в Ранит, когда он покинул Иствит в девять лет.

Еще один гонг раздался в тишине, а за ним название часа.

— Ветер мягко дует. Течет вода в реке. Урожай богатый. Империя Локшина растет. Это Час лошади, — мужчина повторил это одиннадцать раз.

Трое мужчин в высоких черных шляпах и красных одеяниях присоединились к ним. Они безмолвно поклонились и повели процессию по ярким коридорам, миновали залы и внутренние сады.

— Прибыли лорд Риш и леди Риш, — сообщил один из мужчин во главе процессии, остановившись перед черно-золотыми дверями. Гонг прозвучал снова, уже громче и ближе.

Двери открылись.

Члены процессии прошли вперед, неся за собой Гетена и Галину.

Они вошли в тронный зал императора, ковер был с замысловатым узором золотых и синих цветов. Белая ковровая дорожка вела к золотому трону на низкой платформе. На троне сидел Локшин в черно-красно-золотом наряде.

Густые черные волосы императора задевали его плечи, им не давала двигаться корона из золота и меха. Инкрустированная жемчугом и янтарем, корона изгибалась над его головой, будто солнце, опустившееся на шапку из белого меха. Из меха смотрели честь черных волков с янтарными глазами, их головы были из сияющих черных кристаллов. Над волками устроился символ Одного бога, украшал центр короны, созданный из граненого оранжевого янтаря, который сверкал в свете фонарей, большой, как кулак младенца, и превосходящий по ценности Кхару. Больше янтарей сверкали в ушах Локшина, на шее и кольцах на всех его пальцах. Его темные глаза пронзали, а золотые браслеты на запястьях звякнули, когда он встал и вытянул руки.

— Приветствую, почетные гости, — красивый император Телеянска выглядел молодо, хотя был старше Гетена. Он спустился и помахал им выпрямиться, когда они поклонились. — Нет. Нет, не нужно кланяться как слуги, — он хлопнул в ладоши и сказал. — Оставьте нас, — магам и министрам, выстроившимся у стен. Они ушли, осталась только Кадан, все еще сидела на коленях перед мужем.

— Приветствую, императрица, — он коснулся ее щеки.

Она встала.

— Ваша слуга, Кадан, третья императрица, благодарит вас, благородный император.

— Не благодари меня, — сказал он. — Мы привели друзей из Кворегны, чтобы отблагодарить их, — он указал ей встать рядом с ним и повернулся к Галине и Гетену. — Я жду от своих слуг биться до смерти, чтобы защитить мою семью. Я не жду такой верности от чужаков у моих ворот. Но Кадан рассказала о вашей храбрости. Такая доброта заслуживает отплаты. Как я могу отблагодарить вас за защиту моей любимой третьей императрицы?

Галина сказала:

— Мы защищали Ее высочество не ради услуги от Вашего императорского величества. Призраков послали убить меня. Я не могла позволить им ранить и убить невинных жертв в попытке добраться до меня.

— И я не могу допустить этого. Защита моей жены — мой приоритет, — сказал Гетен, — но я верю в святость жизни.

— Хотя вы — некромант? — спросил Локшин, пристально глядя на него.

Гетен с болью улыбнулся ему.

— Потому что я некромант, хотя редкие верят в это.

— Редкие видят глазами, маг солнца, — сказал Локшин. — Ваша репутация опережает вас обоих, — император поманил их за собой, пересек тронный зал. — Я хочу показать вам мощь Телеянска.

Они миновали еще одну дверь и прошли по радужному коридору.

— Леди Риш, я понимаю, что вы дружите с новым маркграфом Эссендры, Магодом Остеном. Есть новости о нем? Когда я видел его в прошлый раз, он искал вашу чудесную младшую сестру, принцессу Аревик. Он преуспел?

Галина улыбнулась.

— Да, ваше превосходительство. Они поженились в начале лета.

— И ждут первого ребенка осенью, — добавил Гетен.

Галина повернула голову.

— Что? Кто тебе это сказал?

Локшин рассмеялся, а Гетен улыбнулся и сказал:

— Я — целитель, — он пожал плечами, смутился от ее взгляда. — Я знаю признаки.

— И ты не сказал мне?

Он смутился еще сильнее и пробубнил:

— Я забыл?

Локшин хлопнул Гетена по плесу.

— Думаю, вы были заняты, раз не поделились такой тайной с Красным клинком, — он подмигнул Галине и добавил. — Может, вашего мужа можно простить, ваша светлость. Все-таки он бился с призраками и демонами на вашей стороне.

Гетен добавил:

— Чуть не утонул, путешествовал по Северной пустоши и исцелял тебя.

Она не стала смотреть добрее, когда они вышли на балкон на западной стороне дворца. Но вид отвлек их обоих от спора.

Бухта, которую они видели мельком, прибыв в Ясан Хот, раскинулась внизу, занятая флотом кораблей, потрясающих размером и формами. Бухту заполнили маленькие корветы и крупные фрегаты, двухмачтовые джонки и огромные шхуны с шестью или семью мачтами, на их палубах уместилась бы целая армия. Море желтых парусов тянулось внизу, больше кораблей, чем Гетен знал, были в одном флоте, некоторые были такими большими, что он не представлял их в море.

— Это половина моего флота и доля моей армии.

Гетен смотрел на сотни кораблей, их паруса ловили ветер.

Галина окинула бухту взглядом и посмотрела на Ясан Хот.

— Теперь я вижу, что Кворегна — остров, окруженный империей, — она поймала взгляд Локшина и добавила. — Я раньше не понимала размах вашей власти.

Он кивнул. Но он не злорадствовал, а принимал это.

— Это огромная и древняя империя. Но она не переходит границы.

— Только потому Кворегна остается независимой, — сказала она.

— Хотя меня манит сталь Налвики, я научился многому на ошибках и успехах моих предков. Терпение обычно награждает меня тем, что я хочу. Я предпочитаю смотреть, как дела развиваются постепенно, а не силой. Нужно ценить жизнь, особенно, когда жизни доверили в твои руки.

Галина и Гетен кивнули.

— Власть и ответственность нельзя разделять, — сказала она.

— Хотя мы порой хотим этого, — добавил император. — Я вас понимаю, леди Риш. И вас, лорд Риш. Мы все разделяем бремя ответственности и боремся с амбициями.

— Хотел бы я, чтобы все видели мудрость в терпении и глупость в жадности, — отметил Гетен.

Корабли двигались по зеленым волнам со скоростью и легкостью. Большие корабли с высокими мачтами двигались вперед, великаны, которых не беспокоили маленькие фрегаты вокруг них. Лучники стояли на палубах, золотые щиты и стальные мечи сияли как камни на платье императрицы.

Армия и флот Телеянска были ужасной силой. Если бы Локшин захотел, он мог бы разбить Кворегну и убрать королей и их армии, как муравьев.

— Кто может остановить вас, если вы захотите сделать Кворегну своей? — удивился Гетен.

— Вы, маг солнца, — ответил император. — Только вы, — он улыбнулся и добавил. — Потому я предпочитаю быть вашим союзником. Я бы не хотел делать вас своим врагом.

Гетен не был уверен, что обладал такой силой, как представлял Локшин, но кивнул. Лучше позволить императору Телеянска верить преувеличениям о его магии, чем правдой практически позвать его завоевывать.

— И я хочу быть вашим другом.

Локшин улыбнулся.

— Вы попросили альянса с Телеянском. Я отказал. Но я человек принципов, и когда на моих гостей напали на моем пороге, меня оскорбили. Когда они страдают от ран, защищая мою семью, они оказывают мне услугу. Что вы предлагаете взамен на альянс против короля Валдрама и короля Илькера, леди Риш?

— Сталь Налвики, ваше превосходительство. Мы лишим власти безумного короля Налвики и посадим на трон его дочь, принцессу Фэдерику. Когда Телеянск попросит переговоры о стали Налвики, условия будут справедливыми, а не оскорбительными.

Локшин кивнул.

— Вы продумали это. Девочка готова править?

— Ей всего двенадцать, но я начала учить ее политике и войне. И мы оставим с ней советника, которому можно доверять, и которого знают другие короли Кворегны. Кого-то справедливого. Кому я доверила бы жизнь.

Он посмотрел на Гетена.

— Вас?

— Нет, — ответил он. — Того, кого выберет Совет Королей Кворегны.

Локшин посмотрел на флот, глядел на будущее.

— Сталь не стоит крови, но безопасность стоит. Враг, который может напасть на гостя в моей цитадели, тот, у кого нет чести, и он не заслуживает уважения. Его нужно остановить. Хоть Один бог просит о мире и порядке, я помогу вам в этом, — он медленно кивнул. — Стабильность Кворегны выгодна Телеянску. И мне нравится мысль о хорошей стали, — он улыбнулся и посмотрел на Гетена и Галину. — Мы принесем мир и порядок четырем королевствам, а юная королева Налвики станет очень богатой.

ДВАДЦАТЬ ДВА

Телеянск выделил тридцать тысяч солдат и матросов для поддержки Галины. Шесть дней избранные генералы Локшина организовывали отряды и припасы.

Она стояла на балконе императора и смотрела, как загружали корабли — сотня, включая десять огромных шхун. Высокие деревянные краны поднимали бочки зерна, тюки сена, клетки куриц, ящики фруктов и овощей на корабли с пристаней, тянущихся на мили. Ряды лошадей ждали, когда их уведут на борт. Солдаты маршировали по трапам, сохраняя дисциплину. Над их плечами сияли пики с желтыми знаменами. Гремели мечи, скрипела кожа ремешком, звук доносился до дворца.

— Боги, Гетен, — прошептала она, он упирался руками в перила рядом с ней. — Это может сработать.

— Это грозная сила, но боевые маги остаются, а это ошибка.

— Да? — Локшин стоял на пороге за ними.

— Да, — ответил Гетен. — Ваши отряды столкнутся с сильным некромантом, обученным тем же мерзавцем, который учил меня. И он набрал в свой отряд ведьм и магов.

Император пожал плечами.

— У нас есть маг солнца. Я не переживаю.

Гетен посмотрел на флот, щурясь.

— Я — маг солнца, и я переживаю. Валдрама нельзя недооценивать, особенно, если ему советует мой мертвый наставник.

Локшин смотрел на корабли и отряды.

— Я возьму личного волшебника, — он посмотрел на Гетена и добавил. — Я же буду путешествовать с сильным некромантом. Лучше держать мага рядом, да? На всякий случай.

Галина сказала:

— Потому что союзников нет?

Он кивнул.

— Только семья. А мой личный маг — мой пятый сын.

Гонг отметил начало часа, и голос сообщил время:

— Армия готовится. Корабли поднимают паруса. Империя Локшина собирается воевать. Империю Золотого цветка не победить. Час стали наступил.

Раздался гонг выше, призыв к молитве. На кораблях, на пристани и в огромном городе люди повернулись, соединили ладони и поклонились статуе Одного бога на дворце Золотого цветка. Бог порядка. Бог покоя.

Два священника в лилово-золотых робах появились на балконе и опустились на колени перед Локшином. Пришли еще трое, один нес золотую чашу с водой, другой — белый шелк, третий — золотую тарелку. Локшин вымыл пальцы, вытер их и опустил ткань на тарелку. Четвертый священник опустил подушку у ног императора и помог ему опуститься на колени.

Гетен и Галина тихо стояли, тишина охватила Телеянск. Молитва происходила утром, в полдень и ночью, и вся империя останавливалась. Ветер свистел мимо ушей Галины. Он трепал знамена на замке. Морские птицы кружили и кричали.

После пары тихих мгновений прозвучал гонг, разнесся эхом по замку и бухте.

Император и его священники встали. Священники поклонились и покинули балкон. Локшин повернулся к Галине и Гетену.

— Один бог улыбается Телеянску и его союзникам.

— Даже если они не семья? — спросила Галина.

Император рассмеялся и оставил их смотреть на долю его армии, которая поможет им освободить Кворегну из хватки безумца.

Гетен смотрел, как дверь закрылась за Локшином, а потом повернулся к жене.

— Пора использовать полученную ужасным образом силу, чтобы усилить твою защиту.

Она смотрела на него.

— Что ты задумал, волшебник?

— Дуэш и Гвин.

— А что они?

— Я думал о Хоно Хот и сыновьях Кенбиш.

— Не понимаю.

— Крикуны пойдут за тобой, как только мы ступим на землю Кворегны. Валдрам ищет тебя.

— Это ясно, — ее злили мысли о кузене. — Но как?

Гетен нахмурился.

— Я не знаю точно, но, думаю, ему помогает украденная магия крови.

Ее лицо и грудь вспыхнули, раздражение стало гневом. Она хотела что-нибудь пнуть.

— Я насажу его на кол. И оставлю гнить на солнце.

— Приятная мысль, — ответил он. — Я придумал оружие, которым он не может управлять и использовать против тебя.

— Волки?

— Блейды.

— Что?

Он рассмеялся.

— Волки-духи. Я получил их разрешение изменить их в самый сильный облик.

Галина стиснула зубы.

— Это не опасно для них?

— О чем ты? Они в опасности во время каждого сражения.

— Я про изменение их духов, — она не понимала, как дороги ей были волки Ранита, но она не хотела, чтобы их ранили. — Они уже многое отдали, чтобы защитить нас. Я не знаю, можно ли просить у них больше.

— Они хотят защитить нас. Им не понравилось проигрывать призракам, как было. Пока я не прибыл с пылающим духом Йисун. Если я сделаю их блейдами, у них будет власть взывать души их мертвой стаи.

От этого мурашки побежали по ее коже.

— Да? Как? Так они похожи на волшебников, да?

— Природа волков — работать в стае. Они связаны так, как нам и не понять. Когда я тяну силу одного, я тяну силу всех членов стаи, потому что их дух не уходит так просто. Животные такие. У них нет индивидуальной личности. Их души — часть общего, соединяющего их со всеми членами их стаи, их вида и мира вокруг них.

Она прошла за ним с балкона в замок, по коридорам к их гостевым покоям.

— Почему мы другие?

— Потому что мы так выбрали.

Дуэш и Гвин ждали в их комнате, отдыхали после дней исцеления под опекой Гетена и щедрого кормления Кадан, которая настояла, чтобы и волков воспринимали как почетных гостей.

Ее отношение забавляло Локшина.

— Она обожает животных, — отметил он, когда она настояла, чтобы их привели во дворец.

Гетен уже разложил травы и зелья, медную чашу и одолженный железный котелок. Сушеные коробочки семян, коренья и толченая сурьма занимали столик у камина.

Галина плюхнулась на кровать и смотрела, как он смешивал, наливал, толок. Дуэш и Гвин устроились перед огнем, следили за движениями хозяина.

Гетен шептал мелодичные слова на древнем языке, пока брал у волков шерсть и кровь, волосы и кровь у него и нее. Он поймал горсть тени каждого звери, сплел тьму и создал живую субстанцию, которая перечила гравитации, когда он добавлял ее в котелок.

Комната мерцала янтарной магией. Заклинания ползли по стенам, в темные углы, озаряли их, угасали, как глаза волков в ночи, тайна дразнила, угроза следила и ждала. Гетен работал без пауз, пот выступил на лбу, заклинание все звучало из его рта, он превращал своих спутников в сильных стражей.

Галина дрожала, магия ее мужа скользила по ее коже, соблазнительная и опасная, очаровывала, как на борту «Банрионы» в день, когда корабль тонул. Она закрыла глаза. Его низкий голос баюкал, она задремала, и ей снилось, как она бежала по лесу, ощущая запах свежей земли, вкус крови, слыша ритм войны, зов смерти, клич дикости. Она резко проснулась и потянулась к одолженному мечу, уверенная, что опасность близко.

От увиденного она застыла.

Дуэш и Гвин сидели у огня, опустив голову перед Гетеном, но они стали вдвое больше и неосязаемыми. Гвин была белой, как дым, ее облик извивался, словно туман холодным утром. Дуэш был чернильным, как тени, его облик сворачивался, скользкий, как черные водоросли, скользящие по камням у реки.

— Блейды? — прошептала Галина. Оба посмотрели на нее янтарными глазами, в глубине у них сиял свет, комнату было видно сквозь их тела.

Гетен встал.

— Да. Они готовы биться с призраками и крикунами для твоей безопасности.

— И твоей.

Он улыбнулся.

— Они отвечают за тебя.

— Они вернутся в свой обычный облик?

Гетен покачал головой.

— Они отдали это ради силы, чтобы их стаю не уничтожили снова.

Она соскользнула с кровати и подошла.

— Они помнят нападение Ведьмы инея?

Он кивнул.

— И они знают, что она пыталась уничтожить меня снова, когда призраки напали на тебя во Дворе гостей.

Галина хотела отблагодарить волков за жертву, но ее руки не нашли плоти.

— Где их тела? — она огляделась, ожидая, что увидит мертвых волков, но их не было видно.

— Пропали. Стали эфиром, из которого появились их облики блейдов.

— О, — она опустила руку и посмотрела на одного волка-духа, а потом на другого. — Спасибо, — прошептала она.

Гетен улыбнулся.

— Я говорил, что они считают тебя одной из нашей стаи.

Она смотрела на блейдов и ее мужа и прошептала:

— Моя стая.

Прозвенел высокий гонг, звал народ Телеянска на вечернюю молитву.

От звука Дуэш и Гонг стали тенями и мерцающим светом огня.

— Так они прячутся?

— Они всегда с нами. Она может выйти из любого света. Он — из любой тьмы. Враги не могут спрятаться так, чтобы блейды не могли на них напасть.

Галина улыбнулась.

— Мне это нравится.

Гонг утих.

Она отметила:

— Я не знала, что Один бог так охватил Телеянск. Этот уровень поклонения соперничает с силой наших богов.

Гетен рухнул на низкий диван у камина.

— Это куда сильнее Триумвирата, и Скирон, Хотырь и Семел знают об этом.

— Они не рады.

— Ясное дело. Они не могут существовать без веры. Уберешь веру, лишишь их силы. Потому Скирону нужна война. Потому он хочет, чтобы я устраивал хаос и страдания. Я — его смертный нож.

— И ты отказываешься резать.

— Да. Он решил, что я — тупой нож.

Она рассмеялась.

— Он может обнаружить, что ты — острый, как и твои блейды.

Второй гонг закончил молитву. Шаги зазвучали вне их комнаты, слуги вернулись к своим обязанностям.

— Месяц. Мы уже месяц были вдали от Кворегны, — Галина села рядом с Гетеном. — Надеюсь, Зелал еще в безопасности. И Фэдди с Элофом. Надеюсь, Амброзина и Янте уговорили моего глупого брата успокоиться, — она сжала кулаки, костяшки побелели. Она вздохнула. — Нет союзника лучше и врага страшнее.

— Ты о ком?

— О семье, — она посмотрела на яркие стены комнаты. — Может, Локшин прав, и мне стоило сильнее постараться перетянуть Илькера на свою сторону.

— Там не победить, — Гетен обвил рукой ее плечи. — Ему нужно вырваться самому из заклинания.

— А он заколдован. Иначе не объяснить то, как Валдрам убедил Илькера присоединиться к нему. Он ненавидел Валдрама дольше, чем я живу. Мой брат не мог выбрать кузена, а не меня.

— Если это так, то он вернется. Время его вернет.

— Времени у нас уже нет. Я боюсь за твоего брата. Я боюсь за своего брата и за наш народ, — она подавила ругательство. — На них нападают ведьмы, призраки. Сам Скирон против нас. Мы можем не выжить в этой войне.

— Знаю, — он убрал волосы с ее лица и обвел заживающий шрам на ее щеке, еще один шрам от сражения с чудовищами, как Валдрам. Гетен притянул ее ближе и поцеловал. — Потому мы любим сегодня друг друга.

— Потому что не знаем, что может принести завтра, — она притянула мужа ближе, хотела ощущать только его любовь и его тело до конца вечера.

ДВАДЦАТЬ ТРИ

Локшин путешествовал с личным магом и армией слуг и солдат на борту «Аярука», а Гетен и Галина заняли каюту на втором по величине корабле флота «Женисее». На кораблях было по восемь мачт, на каждом было по тысяче экипажа, оба корабля были больше всего, что видели в Коврегне, они подходили для плавания по грубым водам Великого Зеленого океана, были предназначены для больших расстояний и передвижения огромных армий. «Банриона» казалась Гетену большой и прочной, но корабли Телеянска делали тот корабль игрушкой. Их корпуса были более плоскими, но укрепленными, а паруса были разделены на сегменты, но были квадратными. Они рассекали зеленую воду, их носы почти не задевали волны, их желтые паруса были надуты.

Двести матросов двигались по палубам и мачтам. Трюмы были полны еды и скота, боевых лошадей и оружия.

— Плавучая крепость, — сказала Галина, стоя рядом с ним на большом кубрике, глядя на постоянное движение на корабле. — Ведьмы Валдрама будут в ужасе от этих великанов, которых им нужно отправить на дно океана.

— Будем надеяться, — он посмотрел на горизонт. Он был настороже насчет погоды, следил за небом с утра до ночи, ожидал беды. Но десять дней в море были ясными, ветер уверенно нес их ближе к дому, чайки летали вокруг кораблей.

Адмирал Масорин, второй брат Локшина, присоединился к ним. Он проследил за взглядом Гетена и сказал:

— Вы не доверяете нашей удаче.

— Опыт бьет удачу, — ответил Гетен.

— И удача подвела нас на пути в Телеянск, — добавила Галина.

Масорин сцепил ладони за спиной.

— Я так понимаю, что вы думаете, что нашему императору стоило взять больше магов в этот бой.

Гетен кивнул.

— Нас ждет война, в которой магия играет важную роль. Король Валдрам использует темную магию — свою и магов Кворегны.

— Призраки в Ясан Хот были его?

— Да.

— Я слышал, как храбро вы оба сражались. Нужны навыки, чтобы одолеть одного призрака, тем более — двух. Нашим боевым магам было сложно уберечь третью императрицу.

— Я с ними уже сталкивалась, — сказала Галина, — и я не дала бы им навредить императрице, пока могла сражаться.

Адмирал смерил ее взглядом.

— Многие солдаты убежали бы.

— Галина — не как многие солдаты, — отметил Гетен.

Масорин сказал

— Но это ваша магия убрала существ, маг солнца. Если это так, почему вы боитесь магии Налвики? Она не может быть сильнее вашей.

— Я один. И эта война ведется на многих фронтах. Нас ждут еще и крикуны.

— Не думаю, что нужна магия, чтобы остановить немертвых псов вашего бога. Только острый меч, — сказал адмирал.

Галина посмотрела на корабли вокруг них.

— У вас уверенность человека, который сражается с мощью огромного флота и армии за спиной. Нам так не везло.

Он улыбнулся.

— Но теперь повезло, леди Риш. Желтая стража — элитная сила Телеянска. Они быстро разберутся с армией Налвики и поставят вашего брата на колени. Вскоре юная королева Налвики займет трон, а вы разберетесь с проблемами Урсинума. Бесера будет свободна от нарушителей, а крикуны в Кворегне станут грудой проклятых костей, — он улыбнулся им. — И Телеянск получит новых друзей и хорошую сталь.

— Зачем рисковать армией Локшина ради стали Налвики? — спросил Гетен. — Я знаю, что она знаменита, но Телеянск веками жил без нее.

Масорин погладил короткую бороду.

— Телеянск могучий, но и у нас есть враги. Империя Каликс хочет нашего богатства и постоянно нарушает наши границы. Каким бы сильным ты ни был, кто-то всегда приходит проверить эту силу.

Галина рассмеялась.

— Это точно.

Адмирал отошел поговорить с кормчим, оставив Гетена и Галину смотреть на зеленый бесконечный океан.

Он убрал рыжую прядь с ее лица за ухо.

— Как твое плечо?

Она покрутила руку.

— Немного затекает, но это пустяки. Я думала потренироваться. Мне нужно размяться, и нашим союзникам неплохо бы увидеть, что мы можем.

Медленная улыбка расплылась на его лице.

— Это вызов, воительница?

— Ты готов сразиться, маг?

— Если думаешь, что выдержишь.

Она прищурилась.

— Вызов принят. Делай худшее, — она сбросила плащ и призвала броню.

Гетен призвал свою и меч. Он направил им на нее и сказал:

— Посмотрим, как ты призовешь оружие, леди Риш.

Шлем скрыл ее лицо кроваво-красной маской, она подняла руку и призвала в ладонь длинный опасный меч, острие сверкало как огонь на солнце.

Шепот солдат и матросов стал громче, пронесся волной с ветром. Крики раздались с соседних кораблей, «Аярак» приблизился, император и его генералы прошли к борту, чтобы увидеть спектакль.

— Устроим им шоу? — спросил Гетен.

Галина отсалютовала ему и бросилась в ответ. Она повернулась и уклонилась, отбила его удар и напала сама. Он призвал тени, чтобы поймать ее, но она знала его трюки, придумала хитрости и для себя. Галина толкала тень брони создавать сети и щиты. Она била по его теневым путам, поняла, что если представит оружие, тень его создаст.

Но у Гетена еще были заклинания жара и атаки. Он направил к ней веревку из тени, она прыгнула на перила борта. Солдаты и матросы завопили, когда она побежала по перилам, прыгая через выступы. Но она была уязвима, и Гетен доказал это, направив в нее залп магии. Галина ожидала этого. Она повернула меч и зацепила рукоятью его левый наплечник, притянула его к перилам своим весом, она отклонилась. Гетену пришлось схватить ее за руку, сжать перила, чтобы они оба не улетели в воду.

Лицом к лицу, тяжело дыша, она убрала шлем и опасно улыбнулась.

— Опусти взгляд, любимый.

Он так и сделал. Красный кинжал прижимался к щели между пластиной на груди и плече, удар был бы фатальным.

— Очко, — сказал он и притянул ее на корабль.

Галина поцеловала его, солдаты и матросы вокруг них веселились.

* * *

— Ты не можешь управлять всем, и чем больше ты пытаешься, тем меньше преуспеваешь. Ты мне это сказал.

Гетен открыл глаза и посмотрел на жену.

— Что заставило тебя озвучить это?

Они лежали под одеялами. После занятия любовью он уснул, медленная качка корабля укачала его, звуки плавания стали частью их жизней. Галина лежала без сна, обводила его бесеранские полоски.