Кости внутри

— Я знаю, что ты хочешь управлять своей магией, Скироном, желаниями и исходом этой войны, моей судьбой и судьбой всего царства смертных, крикунами и решениями Локшина, всем остальным, что могло повлиять на наше будущее. Но ты не можешь. Я не могу. Нам нужно выбирать битвы, которые под нашим контролем, — она посмотрела на него. — Ты был прав, когда сказал мне, что я не могу всем управлять. И ты не можешь. Так чем ты можешь управлять?

Узоры из золота и серебра, включая символ Одного бога, украшали низкий потолок каюты.

— Своей силой, — Гетен сел, поднял ладони и призвал шар янтарного огня в свои руки. Он был прохладным и ярким, пульсировал силой. Его магия гудела в его груди, глубокая и живая. Эта же магия проснулась от прибытия пчел в сад Иствита. И хоть она становилась мощнее и слабее от силы его тела, она не бросала его, как бы он ни тратил ее. — Я проглотил много лжи от Шемела и Скирона, что не знаю, как ощущается моя настоящая сила. Я давился своей виной, страдал от желаний, созданных человеком и богом, которые хотели управлять моей силой. Но та сила всегда была частью меня. Мне не нужны были души людей, когда я был ребенком. Так зачем они мне сейчас?

Он дал огню перекатываться из ладони в ладонь, сияющий шар магии доказывал его способность, легко появился, и он думал об этом не больше, чем о дыхании. Пока Скирон не стал мешать ему дышать. Но, как бы ни пытался обманывать его Бог смерти, Скирон не мог лишить Гетена магии. Как и Шемел.

— Моя сила — то, чем хотели управлять Шемел и Скирон. Они кормили меня ложью, мучили мой разум и тело, угрожали мне и женщине, которую я люблю, но не бросали мне вызов биться.

— Потому что ты сильнее.

— Да, — он сжал ладони на волшебном огне, посмотрел на нее. — Я долгое время знал, что я — сильнее Шемела. Знал и он. Даже когда я был мальчиком, это было очевидно. Потому он унижал меня и мучил, потому управлял мною, угрожая животным из леса Хараян. Он нашел то, что было важно для меня. Он увидел, что я заботился о других. Я показал это, когда испугался, поглотив душу зависимого в Бесали, первую, которую он заставил меня поглотить, — он покачал головой. — Я все еще ощущаю отчаяние и страх того мужчины. Они меня не покинут, Галина. Это навсегда во мне. И Шемел использовал это против меня.

— Скирон тоже?

— Да. Ночью, когда я убил Шемела в базилике, Скирон утащил меня в Пустоту. Он сказал мне, что теперь я был Хранителем границы Пустоты, и я служил ему. Он физически склонил меня к своей воле. Показал мне боль, какую не причинял Шемел, и сказал, что будет больше, чем я подведу его.

Гетен поднес ее ладонь к своим губам, целовал ее пальцы по одному, прижал ее ладонь к своей щеке.

— Скирон говорил, что тебя создали, чтобы я тебя использовал. Что тебе дали магию крови и отправили на мой путь, чтобы моя зависимость заставила меня убить тебя и украсть твою магию крови. Это был максимум его жестокости, — он покачал головой. — Но я этого не сделаю. Мне не нужна твоя сила. Это ложь, которую Шемел посадил, а Скирон вырастил. Теперь боги хотят пожинать плоды, но я не дам им этого, — он посмотрел на нее. — Мне не нужна твоя магия крови, чтобы быть самым сильным магом в Кворегне.

— Потому что ты уже такой, маг солнца.

— Да, — Гетен склонился и поцеловал ее.

Галина обвила руками его шею, поцелуй стал глубоким. Она отодвинулась и посмотрела в его глаза.

— Поверь, я защищу себя. А ты своей силой защищай беззащитных от тех, кто их мучает. Ты не служишь богам или королям, Гетен. Ты служишь Кворегне.

* * *

Он проснулся в самый темный час ночи. Мачты скрипели, дерево стонало. Волны шумели об борт, медленный танец корабля с морем. Но он едва замечал это, потому что кто-то был достаточно близко к чарам Ранита, чтобы активировать их, и его кости и мозг пылали от магии.

Галина спала, медленно и глубоко дыша, ее рука лежала на его поясе. Гетен попытался выскользнуть из кровати, не побеспокоив ее, но она шепнула:

— Что такое?

— Наверное, ничего. Спи.

Она села.

— Ты — ужасный лжец.

Он натянул тунику через голову, потом надел плащ с капюшоном.

— Я в Ранит.

— Я с тобой.

Она отбросила одеяла, чтобы встать. Но его уже окружила янтарная магия, заклинание перемещения трепало его плащ.

— Нет. Оставайся с кораблем. Я скоро вернусь, — их маленькая каюта пропала, через пару мгновений сменилась тьмой леса Хараян ночью. Он стоял на тропе, ведущей к линии чар.

Огонь мерцал между деревьев. Гетен подошел к чарам, огонь стал костром, окруженным отрядом солдат. На них были сине-золотые накидки Кхары, и Юджин сидел среди них.

— Что привело Кхару к моему порогу? — крикнул Гетен с края леса.

Солдаты встали, схватились за оружие и прищурились, глядя во тьму.

Юджин успокоил их, махнув рукой.

— Верность, лорд Риш.

— Кому?

— Вашей жене, сэр.

— Вы сбежали из армии короля Илькера?

— Да, — голос и лицо Юджина были мрачными. — Бесера спасла Кхару прошлой зимой. Мы не отплатим за доброту войной.

Гетен пересек чары и протянул руку.

— Рад встрече, сэр.

Юджин пожал его руку.

— Спасибо. Мы благодарны за все, что вы сделали для леди Риш, — он посмотрел поверх плеча Гетена. — Она не с вами?

— Нет, — он посмотрел на незнакомые лица отряда Юджина. Два десятка солдат Кхары сидели у нескольких костров. — Капитан Таксин знает, что вы тут?

— Я не видел капитана с тех пор, как он увел отряд на север, чтобы охотиться на крикунов, прошлой весной.

— Можете пройти в Ранит со мной и сообщить ему о своем статусе. Он в цитадели.

— Таксин с вами? — Юджин приподнял брови. Он видел вражду между Гетеном и капитаном Галины своими глазами.

— Война сводит друзей неожиданно, — отметил Гетен.

— Точно.

Они пошли по тропе по лесу Хараян, добрались до древних стен цитадели Ранит.

— Леди Риш в порядке? — спросил Юджин, их небольшой отряд солдат уже видел железные врата. За стеной была заброшенная деревня, ее жители убежали от некромантов много поколений назад.

— В порядке, плывет из Телеянска с армией из тридцати тысяч, — ответил Гетен, он поднял калитку чарами и жестом. — Корабли в двенадцати днях от порта в Айестры. Мы причалим там, соберемся с членами Совета Королей, которые доступны и в сознании, а потом мы отправимся за королем Валдрамом и королем Илькером, выгоним их из Бесеры и Ор-Хали и усадим разумного лидера на трон Налвики.

— Тридцать тысяч? — спросил Юджин, солдат рядом с ним присвистнул. — Это впечатляет. Как Ее светлость убедила Телеянск дать ей такую силу?

Гетен опустил калитку, когда последний солдат миновал врата.

— Она билась с двумя призраками, чтобы защитить третью императрицу.

Солдаты кивнули, и Юджин сказал:

— Это на нее похоже.

Они подошли к вратам Ранита, Таксин вышел из темно-серой цитадели, его меч был в руке, он выглядел мрачно. Но его глаза расширились, когда он увидел источник голосов, отражающихся от стен башни. Он помахал в приветствии.

— Это лучше, чем то, что я ожидал, услышав шум, — он и Юджин пожали руки. — Нашли храбрость бросить глупого короля, как погляжу.

— К сожалению, да, — ответил бывший управляющий Галины. — Хотя мне не нравится признавать это, наш юный король идет за глупостью чудовища, — он указал на своих спутников и добавил. — Мы решили не участвовать в разрушении.

Гетен пригласил солдат устроиться в деревне. Фэдерики и Элофа не было во дворе. Он отвел капитана и Юджина в сторону.

— Пусть принцесса будет в башне. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что дочь Валдрама в Раните, — они кивнули. Гетен заметил Одруну у двери цитадели и сказал ей то же самое. — Где королева Церис? — спросил он.

— Не видела ее с этого утра, — она посмотрела на небо. Солнце миновало зенит. — Она стала тихой с тех пор, как Урсинум напал на портовый город Бесали.

Гетен выругался под нос.

— Я не знал, что они зашли так далеко.

— Где вы были?

— Телеянск. Галина плывет к Айестре с тридцатью тысячами солдат.

Ее рот раскрылся.

— Королева захочет узнать об этом.

— Именно, — он окинул взглядом маленький двор. — Вы проверили базилику?

Одруна кивнула.

— Ее там нет. Наверное, она пошла к ульям.

— Я поищу там, — он обошел башню, миновал скрипящую калитку и пошел в лес по тропе, ведущей к ульям. Он просил Церис оставаться на землях цитадели, но прошло больше месяца, и он не был удивлен, что она потеряла покой.

Она не была среди деревянных ульев и высокой лаванды рядом с ними, и Гетен встревожился. Лес Хараян был темным и густым, троп было мало. Было легко заблудиться и потерять путь к башне, особенно глубже в лесу, где кроны деревьев закрывали вид на цитадель.

Он наугад пошел по тропе, ведущей к другой большой поляне в лесу. Он вышел из леса на траву, заметил королеву, сидящую под мраморным навесом белого восьмиугольного мавзолея. Герезель бегал у ступеней, бил по одуванчикам деревянным мечом.

— Странное место для игры вы выбрали, ваше высочество, — крикнул Гетен.

Она повернулась к нему, охнув, принц улыбнулся и побежал к нему, крича:

— Дядя Гедден, сотри на мой меч!

Гетен присел на корточки, посмотрел на игрушку.

— Хорошее оружие, и ты хорошо им пользуешься. Сколько одуванчиков ты одолел?

— Тыщу мильйонов!

— Так много? Ты отважный воин, племянник, — он встал, поднял мальчика на руки и прошел к Церис.

— Какие новости? — спросила она, встав и отряхнув юбку.

Гетен отпустил племянника бить по цветам и протянул руку к жене брата.

— Мы заключили альянс с Телеянском, Галина скоро прибудет с армией, которая затмит силы Налвики и Урсинума.

Она спустилась по ступеням и пошла по тропе за ним.

— Это хорошие новости. Наконец-то, — она огляделась и позвала. — Герезель, идем с мамулей, — мальчик побежал за ними, подняв радостно меч.

Гетен оглянулся на мавзолей.

— Что привело вас в это место?

— Оттуда видно берег Бесеры до Ор-Хали.

— Вы следили за отрядами.

— Да, — она сжала его руку. — И думала присоединиться к бою.

Он ощущал, что она хотела добавить что-то еще, пока они шли под деревьями. Герезель повернулся и поднял руки к Гетену, тот поднял мальчика на плечи.

Церис продолжила:

— Но ваша жена заманчиво говорила, и я приняла ее слова к сердцу, — она взлохматила волосы сына. — Это мое поле боя. Моя роль в этой войне ясна, — она поймала взгляд Гетена. — Я буду убивать или умру, но сохраню род Риш.

— Мой брат хорошо выбрал свою королеву.

— У меня было много времени подумать, брат. Я поняла, что важно, и это не богатство и статус. Это народ, долг, надежда и семья. Пока мы вместе, мы сможем восстановить мир в Кворегне.

— Согласен. И моя надежда становится сильнее с каждым днем.

— Так и должно быть. Вы и Красный клинок установили альянс, который я не считала возможным. Я смотрела издалека день за днем, как войска Бесеры, Ор-Хали и даргани отгоняют армию Урсинума. Боги на нашей стороне. Даже Один бог, — она улыбнулась сыну. — А теперь вы сообщили мне, что сила из Телеянска близко, — она сжала руку Гетена снова. — Мы не можем проиграть.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Буря налетела так внезапно и яростно, как та, которая потопила «Банриону». Дождь стегал по палубам, жалил, волны топили фрегаты и джонки.

Матросы кричали и направляли солдат. Они забирались на высокие мачты, бились с хлопающими парусами, пытаясь управиться в «Женисеем».

— Вниз! — крикнул Масорин Галине, она сжимала перила и проклинала погоду. Гвин и Дуэш были вокруг нее, их рычание было ниже грома. Они знали, что это была магия. Она была уверена, что их реакция означала, что за бурей стояли ведьмы Валдрама.

— Где лорд Риш? — крикнул кормчий, его слова вылетали изо рта и заменялись солеными брызгами.

Она сморгнула воду с глаз.

— В Раните!

Мужчина на миг забыл о буре и уставился на нее.

— В Раните? Как?

— Магия, дурак! — закричал адмирал. — Идите в свою каюту, ваша светлость!

Галина покачала головой. Она лучше останется на палубе, чтобы уплыть, чем останется в плену в каюте, если корабль перевернется.

— Привяжите меня!

— С ума сошли? — закричал кормчий.

— Возможно, но я пережила прошлую бурю, которую король Валдрам послал утопить меня. Я выживу и в этой.

— Маг солнца вернется? — Масорин перекрикивал ветер.

— Да. Но будет ли флот, куда он сможет вернуться?

Адмирал фыркнул.

— Флот Телеянска видал и хуже, леди Риш. Мы плавали по морю Холдолсон на севере от Каликс. Это просто дождик по сравнению с ледяными бурями, которые мы пережили!

Словно услышав его, огромная волна поднялась вокруг «Женисея». Корабль забирался по ней почти вертикально, а меньшие корабли вокруг них переворачивались и пропадали в море. Корабль императора пропал из виду, их шхуна спускалась по другой стороне волны, нос нырнул под черную пенную воду и появился, лишившись половины экипажа.

Мачты стонали. Канаты натянулись, рвались, и больше солдат и матросов слетали с палубы. Обломки разбивали людей и корабль, и палуба была в крови.

Кормчий пропал из виду. Галина не знала, улетел ли он за борт или пошел вниз успокаивать матросов.

Масорни рядом с ней привязал ее веревкой к мачте, а себя — к штурвалу.

— У вас сильные враги, Красный клинок! — закричал он, слова едва долетали до нее в шуме бури.

Она кивнула, не мучая голос. Она была не против выпить больше океана. Но ей уже хватило бы на всю жизнь.

Внезапное появление янтарной магии сообщило о возвращении Гетена, и Галина поймала его руку, когда ветер чуть не сбросил его за борт.

— Кровь и кости! — закричал он и расставил ноги шире.

Корабли разбивались и тонули вокруг них. Ветер визжал громче, чем десять тысяч солдат, столкнувшихся на поле боя. Мачты стонали, доски скрипели. Паруса были изорваны, фок-мачта пропала.

Галина привязала мужа к себе, он поднял руки и начал контрзаклятие от безумия, насланного ведьмами Валдрама.

Буря медленно утихала, волны были все спокойнее, дождь перестал хлестать, град прекратил бить по парусам и разбивать дерево, стекло, плоть и кости.

Он поднял дугу янтарного огня, озаряя тьму, отгоняя непогоду. Они словно плыли в центре урагана. Стены волн, дождь и тучи были вокруг них, жуткие и жестокие, но они не могли добраться до «Женисея». Корабль все еще раскачивался от волн, но они уже не пугали размером, не могла проглотить его.

— Мне нужна дюжина волонтеров! — крикнул он адмиралу, тот кивнул и указал на матросов на палубе внизу.

Мужчины и женщины тут же послушались, все баюкали синяки и порезы. Галина отослала матроса с рассеченным глазом. Она была потрясена решимостью мужчины служить дальше.

Гетен окружил матросов чарами.

— Вы — сила заклинания, — сказал он. — Ваши жизни усиливают его. Вы защищаете свой корабль, товарищей и солдат. Ведьмы погоды не могут потопить «Женисей», пока вы сильны и противостоите им.

Мужчины и женщины не боялись темной магии Гетена, и Масорин хлопал каждого по плечу, подбадривая и благодаря на янском.

Гетен пошатнулся, выпуская чары к матросам. Они тоже пошатнулись, но выглядели решительно, пока сила бури била по ним, а чары тянули их, некоторых поставили на колени.

Адмирал шагнул ближе.

— Позвольте и мне дать силу чарам, — сказал он.

Гетен кивнул и сплел еще звено заклинания, соединил адмирала с чарами, матросами и солдатами.

— Идите под палубу, — прохрипел он. — Грейтесь и обработайте раны. Отдыхайте. Чары будут забирать ваши силы, пока ведьмы короля Валдрама не прекратят атаку.

Галина огляделась.

— Где кормчий?

— Утонул, — ответил матрос. У него были знаки заместителя на форме.

Адмирал Масорин сказал:

— Теперь кормчий ты, Сеня.

Мужчина поклонился и тут же стал организовывать отряды спасения и ремонт. Они проверили бока корабля, нашли двух матросов, один был живым, другой — мертвым.

Матросы забрались на мачты, искали другие корабли. В спокойном круге магии плыла дюжина кораблей поменьше. Все корабли собрались вместе. У одного был пробит бок, вода набиралась в трюм быстрее, чем матросы могли залатать дыру. Экипаж собрал все, что мог, и перебрался на «Женисей».

Буря бушевала за чарами Гетена, закрывая из виду флот, океан, небо и мир.

— Эй! — кричали матросы с мачт, надеясь услышать ответы от кораблей снаружи чар. Ответа не было, и с каждым часом надежда, что флот остался рядом или хотя бы на плаву уменьшались.

Близилась ночь, кормчий Сеня вызвал всех на палубу.

— Мы в безопасности. Если «Женисей» выжил в этом безумии, а он был целью волшебной бури, то есть повод верить, что Его императорское величество жив и плывет дальше к Кворегне.

Масорин сказал:

— Эта жуткая буря, посланная утопить наших союзников и наказать нас, доказывает, что мы столкнулись со слабаками и трусами в войне с темным королем Налвики. Он так боится сил Телеянска, что послал ведьм уничтожить нас. Но посмотрите на силу, плывущую с нами! Маг солнца отбился от них магией. Мы победим в этой войне, принесем в Кворегну порядок. Мы откроем новые возможности для торговли, и это будет выгодно и Телеянску, и нашим новым союзникам из Урсинума и Бесеры, Ор-Хали или Айестры. И даже Налвика, когда юная королева займёт трон, будет нам другом.

Сеня добавил:

— Разве храбрость Телеянска может погасить несколько ведьм и их попытки потопить нашу мощь?

— Нет! — закричали матросы и солдаты.

— Мы поможем союзникам и принесем порядок в Кворегну? Мы поможем союзникам достичь мира и гармонии на землях, как того просит Один бог?

— Да!

— Тогда не бойтесь за себя, павших товарищей и светлого императора. Один бог ведет нас. Он привел к нам на палубу мага солнца. Он покажет нам сияющий путь к миру, порядку и процветанию.

— Слава Его императорскому величеству Локшину! Слава Одному богу!

Кормчий отпустил экипаж и вытащил компас. Галина, Гетен и адмирал собрались в потрепанной от бури каюте. Корабли были вместе, плыли дальше, матросы уже чинили их.

Они смотрели на компас, стрелка дико крутилась, не могла найти ориентир.

— Как мы будем плыть, если не видим звезды или берег? — спросила Галина.

Гетен скрестил руки, хмуро смотрел на бурю и мерцающую янтарную магию за иллюминатором. Его ладони дрожали. Он получил выгоду, забрав душу Ведьмы инея, но он сжег ее силу.

— Я могу это решить, — пробормотал он.

Адмирал и кормчий посмотрели на него, а потом на Галину.

— Что тебе нужно? — спросила она.

Гетен упер ладони в стол, уже не мог скрывать усталость.

— Сколько лошадей пережило бурю на нашем корабле?

— Мы потеряли только восемь, — ответил Сеня. — Зачем вам лошади?

— Чтобы одолжить силу у их душ, — ответил он.

Мужчины переглянулись, а Галина сказала:

— Они не пострадают. Гетен не вредит животным.

Мужчины кивнули с пониманием на лицах. Его отказ есть мясо вызвал большой интерес на борту. Теперь они лучше понимали необычного некроманта.

Галина и Гетен удивились принятию, которое он нашел среди людей Телеянска. Казалось, они видели боевых магов как оружие, и Гетен был самым сильным. Галина переживала, что они видели его не как человека, но это не мешало им желать работать с ним.

Сеня приказал матросу отвести Гетена в трюм с животными. Галина пошла следом.

В стойлах было больше двух сотен лошадей. Им хватало места лечь и пройтись, тут были еда, вода и солома для сна.

Гетен вошел, лошади, скот, овцы, свиньи и курицы устроили такой шум, что их проводники пошли искать источник.

Он поднял ладонь и сказал:

— Я тоже рад видеть, что вы в порядке, — и животные успокоились.

Матросы уставились, а он опустил дрожащую ладонь на нос ближайшего коня, зашептал жеребцу. Тот мягко заржал, щекоча его ладонь бархатными губами. Гетен улыбнулся.

— Спасибо, друг мой, — он провел ладонью по челюсти коня, серебряная магия мерцала под его пальцами. Гетен и конь закрыли глаза. Он прислонился лбом к носу коня, вздохнул с облегчением. Он отпустил жеребца через пару секунд, зверь тряхнул головой и фыркнул. — Нет. Тут много друзей. Мне нужно лишь немного помощи от каждого из вас. Берегите силы. Нам нужны ваши сильные спины в грядущих боях.

Он шел от стойла к стойлу, приветствовал лошадей, брал немного магии души, уходил со словами благодарности и поддержки. Каждый конь предлагал больше, но им говорили поберечь силы. Гетен выпрямил спину, его шаги стали увереннее. Дрожь пропала, голос набрался сил.

Он подошел ко всем лошадям, и, когда закончил, их сила сияла под его кожей и за веками, когда он моргал.

— Теперь мы покажем Валдраму и его ведьмам погоды, что бывает, когда они угрожают магу солнца и его союзникам, — он поднес ладонь Галины к своим губам и поцеловал ее костяшки. — Мы покажем глупому королю Налвики его ошибку и уменьшим его магическую силу одним решительным ударом.

Она пошла за ним на палубу.

— Что ты задумал?

— Магия ведьм течет от них в бурю. Я последую за нитями к источнику. Это как молния. Она питается из облаков, тянется из земли и встречается посередине, — он встал у перил борта и смотрел на бурю. — Пора послать ведьмам и волшебникам на стороне Валдрама ясное послание, — он оглянулся на нее. — Никто не будет пощажен, — в его взгляде был вопрос. — Это война, Галина.

Он хотел ее разрешения, предлагал предупреждение. Гетен переступал границу, которую установил для себя, он был уже не просто ее защитником. Она коснулась его руки. Они не успели поговорить с его возращения после проверки чар.

— Что ты увидел в Раните? — спросила он, боясь ответа.

— Урсинум разбил мою родину и напал на Бесали. Силы Юджина и Кхары покинули их короля.

Она закрыла глаза.

— Их могут повесить за такое.

Он погладил ее щеку, под пальцами был жар.

— Ранит защищен, но судьба моего брата не ясна. Портовый город Бесали падет.

Она сжала его ладонь.

— Мне жаль, что твоя родина пострадала.

— И мне. Но его разрушение доказало, что ничто не вечно. Потому я не рассчитываю на свои чары вокруг корабля. Вряд ли они продержатся до порта в Айестре. Потому я предлагаю этот вариант, хотя маги и ведьмы умрут.

Она расправила плечи и сказала стальным тоном:

— Сделай это.

Он медленно кивнул.

— Отойди и не трогай меня. И… не бойся.

Галина сглотнула. Гетен еще не говорил ей такое. Она нервничала, но сказала:

— Я доверяю тебе, — она прошла к другой стороне палубы. Это была не ложь. Она доверяла Гетену больше, чем кому-либо — семье, слуге или солдату.

— Ты хотела увидеть всего меня, Галина, — он поднял руки, ладони были направлены на бурю. Он произнес древние слова, его голос стал звучать как мрачные глубины гробницы, нечто мертвое, давно распавшееся. Он произносил заклинания, от которых волоски на ее руках вставали дыбом, дрожь бежала под кожей. Редкое пугало Галину Персинну Риш, но это было ужаснее, чем Валдрам, когда он забирал ее магию крови и жизнь.

Гетен говорил, буря била по чарам. Лица появились в тучах. Воющий ветер звучал почти как голоса людей, женские и мужские. Они появлялись и пропадали, на лицах была боль, крики из угроз становились мольбой. Серебряный свет, который он взял у лошадей, озарял его изнутри, его веки сияли, свет сверкал во рту, пока он произносил заклинание.

Его голос стал ниже. Он звучал тоном Пустоты, слова несли смерть, болезнь и гибель. Он открыл глаза, белки сменились тьмой, которая грозила засосать Галину. Она отвела взгляд и сцепила ладони за спиной. В этот раз магия не соблазняла, а пугала.

Гетен выдохнул черный пар в сторону бури. Гнилая струйка шипела громче, чем кричали в мольбе ветра, она двигалась как змея, полная смерти и разложения, обещающая страдания. Там была ненависть, от которой все в Галине сжималось, и она отпрянула на шаг, по-настоящему боялась мужа и была рада, что он не был ее врагом. Они бились на одной стороне много раз, но она еще не видела его таким. Она никогда не боялась его.

До этого.

Весь свет следовал за струйкой пара, обвился вокруг бури так, что душил его, тянул его в море. Лица, которые она видела в тучах, рухнули в океан с хрипом последнего вдоха умирающего, шипением и криком зверя, загнанного в угол. Волны бушевали, янтарь магии Гетена вспыхнул, мерцал на воде, как масло, пока океан успокаивался.

Его заклинание угасло. Он сжал перила и закрыл глаза, тяжело дыша.

Галина шагнула вперед, заставила ноги шевелиться, колени сгибаться, а мозг прогнать парализующий страх, который отогнал ее от Гетена.

Она смотрела на лицо смерти, и это был ее красивый муж.

Он открыл глаза, они были серыми, которые она всегда знала и любила. Он медленно повернулся.

— Ты не убежала.

— Я думала об этом, — ее голос дрожал. Она протянула руку. Он с благодарностью в серых глазах сжал ее ладонь, и она чуть не заплакала. — Но я люблю тебя, Гетен Риш, даже если ты пугаешь меня почти до смерти порой.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

Тревога звенела в бухте Айестры, доносилась до ушей Гетена. Огромный военный корабль Телеянска и десять фрегатов и джонок разного состояния втиснулись в порт. Он стоял с Галиной у борта. Она повернулась к Масорину и сказала:

— Вряд ли Айестра готова принять этот корабль.

Адмирал кивнул. Он посоветовался с Сеней, и они бросили якорь в бухте и опустили лодку. Масорин, Галина, Гетен и два матроса спустились по веревочной лестнице на лодку.

Они плыли на девять дней дольше, чем планировали, и не весь флот Локшина доплыл. Они не знали, доплыли они, утонули или поплыли обратно, но Масорин и Сеня выполняли приказы.

— Мы выполним приказы императора, леди Риш, пока Его императорское высочество или Один бог не отдадут другие приказы.

Отряды ждали, когда они поднялись на ближайший корабль. Один торговый корабль Телеянска был необычным, но известным Айестре. Торговцы со всего мира бывали в их порту. Но военные корабли их размера не видели раньше, и весть быстро долетела до патрулей короля Данаса.

Капитан прошел вперед, белый корабль Айестры был на его темно-синей накидке, он смотрел на лица их странной компании.

— Назовите свои имена и причину, по которой военные корабли Телеянска в порту.

Галина указала на Масорина.

— Это адмирал Масорин из императорского флота Телеянска. Я — принцесса Галина Персинна Риш, а это мой муж, Гетен Риш, герцог Риш. Мы прибыли остановить Налвику и Урсинум, пока они не уничтожили Кворегну. Эти военные корабли приплыли сюда с миром, Его императорское величество поддерживает нас. Мы тут по приглашению короля Данаса.

Капитан поднял голову и посмотрел на нее свысока.

— Покажите его.

Галина вскинула голову.

— Что показать?

— Приглашение короля. Докажите, что…

— Я не должна ничего доказывать, капитан, — она шагнула к нему. Он устоял, хотя она была близко. — Вы сообщите о нашем прибытии королю Данасу. Сейчас.

— Нет. Идемте со мной в замок, — крикнул знакомый голос, Магод пробился сквозь толпу вокруг них.

Гетен схватил руку старого друга.

— Рад тебя видеть.

Галина не сдержалась, когда Магод взял ее за руки. Она улыбнулась и шепнула:

— Очень рады, лорд Эссендра.

Магод рассмеялся.

— Для вас — Магод, ваша светлость, — он обвил ее рукой свою руку и пожал ладонь Масорина. Он кивнул на «Женисей» и другие корабли. — Приятный вид — корабли Телеянска. Хорошо, что вы готовы рисковать собой ради Кворегны, адмирал.

— Император Локшин говорит о вас тепло, маркграф Эссендра, — ответил Масорин. — Его императорское высочество всегда приходит на помощь друзьям.

— Он щедр со своей силой, — ответил Магод.

— Он был намного щедрее, — сказал Гетен. — Буря отделила нас от большей части флота в пути.

— Буря?

— Да, и не первая неестественная, с которой мы столкнулись, — ответила Галина.

Магод покачал головой. Он заметил капитана и солдат, неловко стоящих рядом, и махнул им.

— Я подтверждаю личности и мотивы этих людей. Отведу их к королю сам.

Капитан возразил:

— У них нет документов…

— Я. Поручился. За. Них. Капитан, — Магод чеканил слова, словно откусывал мужчине голову.

Капитан подавил возражения и повернулся к своим мужчинам, занялся приказами. Солдаты разогнали толпу, и один побежал сообщить о гостях королю Данасу. Магод повел их маленькую группу к главной дороге к замку Танау.

Они шли, Гетен и Галина рассказывали о несчастьях и событиях, которые привели их в Айестру с уменьшившимся флотом.

— Как моя сестра? — спросила Галина, они прошли в замок.

— Хорошо, — Магод улыбнулся. — Аревик в порядке, — но колебания в его поведении заставили Галину нахмуриться. Гетен подумал, что друг хотел сказать больше, но камергер короля появился у двери и повел их внутрь.

— Комнаты ждут вас, — сказал мужчина, повел их по лестнице Северной башни к гостевому крылу. В прорези для стрелков было видно синее море и слепящий свет солнца. Мимо пролетали птицы, мелькали тенями.

В коридоре было шумно. Слуги спешили между комнатами. Некоторые носили ведра горячей воды. Другие носили полотенца, простыни и чистую одежду. Резкий тон и внимательный взгляд камергера управляли ими.

Магод пошел за Гетеном и Галиной в их покои, а не в свои.

— У меня кое-что есть, Галина, — он вытащил из мешочка на поясе сверток черного шелка. Он редко звал ее по имени, и она насторожилась от этого. Он посмотрел на ткань, а потом вздохнул и протянул ей. — Не хотелось бы приносить тебе плохие новости.

— Аревик? — она взяла маленький сверток.

Он покачал головой.

— В безопасности в цитадели Эссен, слава богам, — он сжал ткань пальцами. — Нашел это в Гвинкардарнлее три недели назад, — сожаление сдавило его голос. Он скривился. — Мне жаль.

Она медленно развернул ткань. Там была круглая серебряная брошь с золотым медведем с гранатовыми глазами, окруженным бежевыми соловьями. На шелке был вышит большой красный медведь, глядящий на пять красных медвежат.

— Почему у тебя это? — прошептала она.

Магод посмотрел беспомощно на Гетена, тот обвил рукой плечи жены и сказал:

— Галина, сядь.

Она стряхнула его.

— Нет. Я хочу услышать, почему это у Магода, — горе пронзало ее слова. Когда Магод промолчал, она оскалилась. — Скажи!

Он сглотнул.

— Леди Янте и принц Вернард мертвы. Никто не нашел тело королевы Амброзины.

Она застыла, как статуя.

— Как?

Магод облизнул губы.

— Крикуны.

Галина сжимала ткань и брошь в одной руке, терла грудь другой. Ее глаза закрылись. Она опустила голову.

— Спасибо, что сказал, — она отдала вещи Гетену, взяла с дивана платье и прошла в купальню.

Магод, хмурясь, поймал его взгляд.

— Валдраму не поздоровится, когда она встретит его на поле боя, — отметил он.

Гетен поджал губы, покачал головой, маркграф Эссендры покинул комнату. Галина из-за меньшего уничтожила свой кабинет в Харатоне, так что ее тихое принятие трагических новостей беспокоило его. Он вздохнул, взял свои чистые вещи и пошел за женой, оставив доказательство убийства на столе у кровати.

Она уже была в кадке.

— Потрешь мне спину?

Он взял у нее кусок мыла, обмакнул его в воду и провел им по ее мускулистым плечам в шрамах.

— Галина…

Она резко покачала головой.

— Не надо.

— Нельзя держать это в себе.

— Пока что я могу, — она скрестила руки на краю кадки и опустила на них подбородок. — Не время для слез.

— Когда оно наступит?

— После боя. После смерти Валдрама.

Он склонился и поцеловал ее в висок.

— Просто помни, что я рядом.

Она повернула лицо к нему, поймала его губы в медленном горестном поцелуе и шепнула:

— Я всегда это помню.

* * *

— У меня уже нет роскоши нейтралитета, Красный клинок, — сказал король Данас, глядя на карту Кворегны на столе в его тронном зале. — Илькер разбил Бесеру и прогнал Зелала в Бесали. Солдаты Бесеры вместе с отрядами даргани и из Ор-Хали борются, но подкрепление из Налвики каждый день пересекает Серебряное море. Вскоре Валдрам нападет на Айестру.

Галина кивнула.

— А Урсинум? — брошь Янте сверкала в вечерних лучах солнца. Она была приколота к ее медному платью, придерживала платок покойного принца под ее платьем у сердца.

Он покачал головой. Магод ответил:

— Вестей не было, ваша светлость. Последнее послание от вашего шпиона в Налвике было двадцать дней назад.

— Проклятье, — пробормотала она. — Они могут уже быть в Татлисе, — она поставила красную метку, отмечая оккупацию королевства ее отца.

— Вы знаете количество солдат врага? — спросил Масорин.

— Шесть тысяч из Налвики, пятнадцать тысяч лучников из Урсинума и пехоты из Бесеры. Они идут к Бесали, — сказал Данас.

— Восемь тысяч солдат Налвики в Урсинуме, — добавил Магод.

— Кхара захвачена? — спросил Гетен. — Десять дней назад, когда я был в Раните, еще не была.

— Мы думаем, что она пала от Налвики. Они перешли в Янии, чтобы обойти горы Валмериан. Они сделали Сокос местом блокады, пересекают Серебряное море оттуда, — ответил король Данас. — Простите за плохие новости, леди Риш.

— Спасибо, но я переживаю за все четыре королевства, ваше величество. Мы должны покончить с этой войной и вернуть порядок, пока наши земли не стали пеплом.

Все вокруг стола кивнули.

Она указала на Сокос.

— Тут блокада Налвики, — она провела пальцем на юго-восток по морю к портовому городу Бесали. — Тут тяжелые сражения.

Данас указал на узкую часть реки Южная Сельга, где Серебряное море переходило в Великий Зеленый океан.

— Эскис и Ор-Хали перекрыли Южную Сельгу между Эмелин и Файет. Все указывает на то, что они остановили передвижения на севере и юге.

Галина провела пальцем на север к Чокеру, узкие реки соединяли Северную Сельгу с бухтой Айестры.

— Где корабли Налвики попадают в Сельгу, чтобы перемещать отряды и припасы?

Король Данас указал на место, где Северная Сельга пересекалась с озером Джера.

— Они пересекают Сельгу у дельты Джеры, хотя сложно понять точное место из-за тумана.

— Туман? — спросил Гетен. — До сих пор?

— Он неделями висит над дельтой.

Гетен скрестил руки.

— Они скрывают движения и количество.

— Хм, — сказала Галина. — В это могут играть двое.

Он кивнул.

— Провести наши отряды мимо них по Сельге.

Она подвинула палец к западной крепости Урсинума.

— А Флория?

— Не захвачена, насколько нам известно, — ответил Магод.

— Хорошо, — сказала она. — Мы отправим меньшие корабли на север к озеру Бурсук, а потом повернем на юг мимо Флории, заберем по пути отряды оттуда и поплывем в озеро Татлис.

Адмирал Масорин смотрел на карту.

— Возьмите мастера Сеню и меньшие корабли по рекам Чокера, ваша светлость, — он подвел юго-восточные и южные берега Ор-Хали. — А самые большие и быстрые корабли обогнут берег и отправятся на юг вокруг нижней части Ор-Хали. Мы попадем в Южную Сельгу и поплывем к Харатону.

Данас спросил:

— У вас есть поддержка Валы и Эскиса, ваша светлость?

— Если те лорды еще дышат, у меня есть их мечи, ваше величество, — ответила она. Она коснулась метки на Бесали. — А что насчет Бесеры, Ор-Хали и даргани?

Данас мрачно улыбнулся.

— Я больше переживал бы из-за глупости вашего брата идти против них, ваша светлость. Он застрял в песке пустыни и жаре с Налвикой за ним. Я не жду, что союз продержится дольше, ведь я отправил Илькеру весть, что Валдрам предал его.

— Проследим за этим, — сказала она. — Если я смогу вернуть брата на свою сторону, я сделаю это. Его разум давно был сбит с толку магией кузена.

Король Айестры вздохнул.

— Я не хотел верить, что Валдрам использует некромантию, но улики поддерживают ваши обвинения.

Галина кивнула, и Гетен сказал:

— Хотел бы я, чтобы это было не так.

Масорин шлепнул по столу и выпрямился.

— Тогда план составлен.

— Да, — ответил Данас, остальные кивнули.

Их ждала война.

* * *

— Это туман или дым? — спросил мастер Сеня, глядя на коричневатую дымку, окутавшую их два корабля.

Они выбрали пятьдесят три матроса и солдат на двух меньших кораблях, чтобы отправить их по центральной реке Чокера. Они миновали южную границу Налвики, их весла и скрип дерева заглушали чары Гетена. Неестественный туман окутал их плазом. У дельты Джеры они дождались утра и отправились медленно мимо Янии.

Гетен стоял на носу, смотрел на воздух и воду у берега, где озеро соединялось с рекой. Потоки грозили кораблям так же сильно, как и патрули Налвики.

И он искал другого. Они проплыли в темноте, Гетен убедил Сеню, что безопасно проведет их по водам, но теперь жалел, что дал общение. Туман скрывал их от взглядов, но патрули и транспорт с припасами из Налвики, движущиеся в Янию, мешали плыть днем.

И он поддерживал чары тишины, ощущал окрестности в поисках движений.

Хоть его чары скрывали шум от ушей на берегу или на реке, это не мешало им слышать звуки. Зловещие вопли крикунов разносились эхом над рекой.

Сеня прошептал с большими глазами:

— Что это? — Галине, стоящей у плеча Гетена.

— Крикуны охотятся на души детей, — ответила она.

Корабли были достаточно маленькими, чтобы ее слова услышали гребцы внизу на главной палубе. Они бормотали. Кормчий тряхнул головой, и они утихли. Они нервно смотрели на туман, глаза были большими, как у испуганных ланей, словно они ждали, что крикуны поплывут к кораблям.

— Они не угроза, пока мы не причалим, — сказала громче Галина. — И даже так острый меч и отрубленная голова убирают чудищ.

Движение мелькнуло на воде, а потом возле Гетена на палубе. Гвин и Дуэш вернулись. Он посмотрел на зловещих блейдов, поднял правую руку, чтобы указать кораблям следовать по правому борту.

— Мы плывем на… что-то, — сказал он. Гетен дернул голову. — Стойте. Стойте!

— Зогс! — крикнул Сеня на янском, и гребцы сменили весла. Якоря были брошены. Корабли замедлились, стонали и скрипели.

— Что там? — Галина вглядывалась во тьму и туман.

— Волки нашли что-то над рекой. Бревно, веревку или… — Гетен посмотрел на блейдов. — Цепь.

— Кровь Семел, — выругалась она.

Он махнул рукой с севера на юг.

— Быки и погонщики по бокам.

— Умно, — сказал Сеня.

— Не достаточно умно, — ответила Галина. — Как много погонщиков и стражей?

— Двое погонщиков, с каждым по три стража.

— И мы ближе к южному берегу?

— Да, — Гетен знал ее разум и повернулся с ней. — Я буду дальше поддерживать тишину.

Она покачала головой.

— Уверена, у нашего мастера есть тихие солдаты, — она посмотрела на Сеню, он кивнул и вызвал четверых.

Она сняла свои сапоги, пояс и тунику, отдала Гетену брошь Янте и платок для хранения.

— Мы вернемся с кровью на руках.

— Привяжите себя, — приказал Сеня, веревки обвязали на поясах каждого убийцы, включая Галину, их жизни были соединены с кораблем во тьме и тумане.

Гетен мрачно посмотрел на нее, она оскалилась в ответ. Она хотела действовать, расхаживала по палубе, как зверь в клетке, учуявший кровь. Он не мог винить ее за использование шанса ударить.

— Только медленно, — сказал он.

— Медленный и уверенный побеждает в войне, — она скользнула за борт, сжимая узлы веревки, которую экипаж опустил в воду.

Тихие, как смерть, она и солдаты Телеянска скользнули в холодную Сельгу.

Блейды следовали за Галиной, а Гетен ощущениями был с ними. Вода мерцала вокруг нее. Она добралась до земли и выбралась на берег.

— Они нашли цепь, — шепнул он Сене, который вглядывался во тьму, сжимая перила. — Тише, — прошептал Гетен жене, хотя она его не слышала. — Не давайте цепи плескаться.

Они сделали, как он надеялся. Смятение душ охватило Гетена, когда погонщикам и стражам перерезали глотки. Движение цепи дрожало в нем, ее медленно опускали через упряжь, звено за звеном, она опускалась в воду, но не издала ни звука.

Он затаил дыхание, убийцы и его жена вернулись в воду и следовали за веревками к кораблю. Он не расслаблялся, пока Галина не забралась на палубу, мокрая и довольная.

— Тише, — прошептала она.

Сеня подал сигнал грести снова. Корабли направились вперед, рассекали воду, миновали место, где была цепь.

Крик донесся с берега:

— Эй! Провисает!

Гетен выругался под нос.

Сеня крикнул:

— Гребите сильнее!

Матросы прикладывали все силы.

Их корабль миновал черту.

Мужчина в тумане крикнул снова:

— Проснитесь, лежебоки! Вы упустили цепь. Если я переберусь туда, я сорву с вас кожу и отправлю королю Валдраму.

Галина прошла по палубе. Дуэш и Гвин двигались за ней, рыча.

— Разнеси мой голос, — сказала она Гетену. Их второй корабль еще не миновал черту.

Он кивнул и сосредоточился на звуке магией.

— Давай.

— Bit meg, stihle uor! — выругалась она на налвикском, звуча сонно и пьяно.

Стражи и погонщики засмеялись на северной стороне реки, пока их лидер стал ругаться. Они приняли Галину за мертвую женщину-погонщицу. Они грозили переплыть и показать ей, как мужчины тянули цепь. Она сказала им, что они не могли даже за свои концы потянуть, так что она сомневалась, что они впечатлят ее с цепью. К этому времени второй корабль миновал затонувшую цепь, гребцы старались, мышцы были напряжены на руках и спинах, когда она крикнула:

— Я найду настоящего мужчину. Я слышала, урсинианцы как жеребцы. Мне надоели крохотные овечки из Налвики.

Погонщики и стражи кричали, но они не стали плыть на лодке и выполнять свои угрозы. Видимо, им не хотелось перебираться через реку во тьме, даже если оскорбления были жестокими.

Она прислонилась к борту рядом с Гетеном и взяла полотенце из руки матроса.

— Тебе это слишком сильно понравилось, жена.

Она усмехнулась.

— Налвики — свиньи. Если есть шанс оскорбить армию Валдрама, я его использую. Они на моей земле.

Матросы и солдаты Телеянска рассмеялись. Им нужно было повеселиться, как и ей. Гетен заметил, как они обходили его, когда он шел по палубе, нервно поглядывали на Гвин и Дуэша, когда он призвал их быть его глазами и ушами в тумане.

— Экипаж понимает силу боевого мага, — сказал ему одной ночью Сеня во время ужина в каюте кормчего, — но у вас другая сила, некромант.

Галина спросила:

— Их пугает уровень силы или некромантия?

— Все сразу, — ответил Гетен. Он посмотрел на жену. — Даже тебе не по себе от этого.

Она опустила взгляд, вытерла рот салфеткой и сжала его ладонь.

— Неудобство с твоей магией не мешает мне любить.

Сеня продолжил:

— То, как вы изменили волков, близко к магии чонин, а она запрещена в Телеянске. Ваша сила дальше всего, с чем мы сталкивались, маг солнца. О такой магии говорят в легендах. Это заставило предков нашего императора создать магистрий и управлять магами.

— Что за магистрий? — спросила Галина.

— Офис, который следит за всеми магами и ведьмами в Телеянске. Они следят за их местоположением и действиями.

— И управляют ими, — сказал Гетен. — Потому что их сила считается угрозой династии Шин, — он пил эль, который подал Сеня, сносный напиток. Ему не нравилось обсуждать магистрий Телеянска. Люди, которые не понимали магию, не должны были пытаться управлять ею.

— Гетен использует свою силу, чтобы служить миру смертных в Кворегне, мастер Сеня, — сказала Галина. — Потому он участвует в войне, обычно некроманты, сторожащие границу Пустоты, так не делают.

Сеня обдумал это.

— Зачем участвовать в этом?

— Потому что управляет Бог смерти, — ответил Гетен.

— Ваш бог смерти приказал идти воевать?

Гетен пожал плечами.

— Он приказывает многое.

Кормчий хмыкнул.

— И мы должны слушаться богов, — прошептал он.

— Разве? — спросила Галина.

Кормчий пронзил ее взглядом.

— Вы не следуете указам своей религии, Красный клинок?

— Я служу народу Кворегны. Если решения богов им на пользу, то я их выполняю. Если от них народ в опасности, я против них.

Он приподнял кустистые брови.

— Думаете, ваше суждение наравне с богами?

— Я знаю, что лучше для народа, которые верят, что я защищу их, укрою их, дам им питание и совет, — ответила она. — Я видела много признаков, что Триумвират слабеет и принимает решения для своей выгоды, а не Кворегны, — она отодвинула тарелку и склонилась, уперев руки в стол. — Я все больше сомневаюсь, мастер Сеня, ведь мой мир разваливается, потому что Бог смерти подстегивает войну и хаос для выгоды своей и богинь, Семел и Хотырь.

Он обдумал это.

— Странно слышать, чтобы смертные сомневались в мотивах их богов. Почему вы говорите, что они работают для своей выгоды?

Гетен ответил:

— Потому что я много раз встречал Скирона. Наши боги хотят устроить разрушение, потому что это ведет к молитве. Без нашей веры богов нет.

Галина отклонилась. Она осушила чашку, опустила ее на стол со стуком и сказала:

— Мне не нужны такие боги, мастер Сеня. Как и моему народу.

Кормчий медленно покачал головой.

— У Кворегны странная и пугающая культура.

Она рассмеялась.

— Можно так сказать и о Телеянске и Одном боге.

Он улыбнулся.

— Ах, но некоторые из ваших людей тоже верят в Одного бога. Например, ваш брат, да?

— Да, — сказала она. — Но его обманул король, служащий проклятой мечте Скирона. Боюсь, ваш Один бог тоже не помогает нынче Кворегне.

Кормчий пожал плечами.

— Мы все несем ответственность за наши действия.

— Точно, — ответил Гетен. — Можете сказать матросам и солдатам, что я для них не угроза. Если придется забирать души в бою, уверен, Красный клинок направит души из Налвики к границе Пустоты и даст мне безграничную силу.

Сеня медленно кивнул, но не выглядел спокойно.

— Вы дали мне пищу для размышлений о богах и наших отношениях с ними.

* * *

Гетен прикрепил чары тишины к гребцам и ушел в каюту, которую делил с Галиной. Она уже спала в гамаке рядом с его, ее рука свисала с краю. Он убрал ее руку к телу, укрыл ее еще одним одеялом. Северная Сельга была холодной даже в конце лета.

Они добрались до залива и причалили у северного берега, не так близко, чтобы крикуны могли прыгнуть на палубу, но так, чтобы их не задели лодки, плывущие в тумане. Гетен хотел оставаться на палубе настороже, но не мог еще час терпеть без сна. Три дня постоянной слежки и магии сказывались на нем, и хоть он убеждал кормчего, он не мог игнорировать притяжении душ Телеянска вокруг него.

Он забрался в качающийся гамак, проверил силу чар, которыми он окружил корабли, и закрыл глаза. Отдых долго не давался, пока он унимал желания и дрожь в ладонях и спине.

Он вздохнул. Почему он не мог отыскать свою силу без душ? Почему он не мог отогнать зависимость? Он был способен на магию без них. Галина напомнила ему об этом. Но он ощущал соблазнительное притяжение людских душ, словно зуд под кожей.

Завтра они будут в озере Бурсук. Он спустится на берег и попросит оленей отдать ему души, если желание станет слишком сильным. Он жалел, что не забрал погонщиков и стражей, которых убрали солдаты и Галина у цепи, но и был рад, что подавил желание. Экипаж не был бы рад, он был в этом уверен. Лучше бы им верить, что он управлял собой.

Он закрыл глаза, его укачивало движение корабля, волны тихо задевали борта. Помогало и ровное дыхание Галины. Дуэш и Гвин незримо для экипажа лазали по палубе. Они вызовут его в случае опасности.

* * *

Гетен ощутил притяжение и открыл глаза. Молочно-белая река текла вокруг его ног. Скирон стоял напротив него, Гетен еще не видел его в этом облике, и он пугал больше других.

— Нравится этот облик? — спросил Скирон. Он выглядел как Один бог, символ солнца и луны пылал на лбу, его голова была лысой, глаза — белыми сферами. — Думаю, он подходит для моих целей.

Инстинкт ожил в Гетене, гнев смешался со страхом и завершенностью.

— Нет. Ты не будешь принимать этот облик. Ты не будешь его осквернять!

Скирон рассмеялся и щелкнул пальцами.

Ничего не произошло.

Он хмуро посмотрел на пальцы, словно они его предали.

Лицо бога стало лицом Галины, Шемела, Скирона, снова стало юными чертами Одного бога без пола.

— Ты обрел силу, маг солнца, — сказал он. — Я уважаю это, — его зловещий взгляд без зрачков скользнул по Гетену. — Уважаю, но не буду переживать, — он пропал.

Гетен прорычал ругательство. Он закрыл глаза и открыл их в сером свете туманного утра.

Пустой гамак Галины раскачивался. Ее сапоги пропали.

Крики звучали на палубе сверху.

— Следите за потоками, — кричал мастер Сеня.

Гетен повернулся и посмотрел в окошко каюты. Туман стал тоньше. Мутные силуэты виднелись на дальнем берегу.

— Корабли! Корабли впереди!

Гетен вскочил с гамака от вопля. Он выпрямился и врезался головой в низкий деревянный потолок от следующего крика:

— Это «Аярак»! Один бог милосерден!

— И флот!

— Слава Его императорскому высочеству Локшину!

ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ

Пока экипаж «Женисея» радовался и махал товарищам, ожидая у входа в озеро Бурсук, пейзаж северного Урсинума насмехался над Галиной обгоревшим видом.

Гетен подошел к ней. Он посмотрел на корабли Локшина, а потом на разрушение родины Галины.

— Это как Бесера, — сказал он, обвив рукой ее плечи.

Она прильнула к нему. Даже во время Войны ветров Урсинум почти не пострадал от боя. Она еще не видела такое разрушение, словно одна из бурь с южных бесеранских долин разгромила северный Урсинум. Хаос, который кто-то ухудшил, когда все поджег.

Они ощущали запах дыма в тумане днями, но она не понимала, каким большим был сгоревший участок. Берег Налвики у озера Бурсук был ярким и зеленым. Берег напротив был черно-серой пустошью. Деревьев не осталось, как и зданий и посевов. На южном берегу было большое поселение рыбаков, тянулось на дюжину миль к рекам Дестри и Синисси. Теперь даже остров, который разделял реки, которые сходились в озере Татлис, был разгромлен. Как пес с лишаем, земля была в шрамах и пятнах, на месте процветающих деревень была серая пыль, акры полей ржи, ягод, гороха, бобов пропали.

— Люди будут голодать, — прошептала она.

— Если пережили нападение.

— Леди и лорд Риш, Его императорское высочество хочет видеть вас на борту «Аярак».

Галина повернулась, с неохотой оторвала взгляд от пострадавшей родины. Но мастер Сеня передал приказ императора. Она медленно кивнула, все еще потрясенная разрушением Урсинума, гадая, как далеко на юг тянулась рана.

Гетен взял ее за локоть.

— Мы тут же пойдем, — его крепкая хватка заставила ее посмотреть на него и Сеню.

Она выдохнула с отчаянием, которому нельзя было предаваться.

— Да, конечно.

Мастер повел их к деревянной лодке. Экипаж опустил ее на воду, Гетен, Галина, два матроса, два солдата и Сеня спустились и поплыли к кораблю Локшина.

Она посмотрела на «Аярак», пока мужчины гребли.

— Паруса не повреждены.

Сеня сказал:

— Они, наверное, переждали в порте.

— Не в Айестре, — ответила она. — Мы бы узнали, если бы они были там до нас.

Корабли выглядели почти нетронутыми.

— Семнадцати не хватает, — сказал Сеня. — Но те, которые выжили, выглядят хорошо.

— Подтверждение умений Телеянска в морском деле, — отметил Гетен. Но его тон и напряженная поза встревожили Галину. Она прижала ладонь к его ладони. Он повернул ладонь и переплел пальцы с ее. Что-то было не так. Он тоже это ощущал.

Они приблизились к кораблям Телеянска, Галина увидела, что они сбросили якоря.

— Они ждали нас.

Гетен кивнул.

— Как повезло, — сказал мастер Сеня, его товарищи кивали, улыбаясь и смеясь.

— Они плыли по Балларду, — поняла она. — Только так это можно объяснить, — и это означало, что они пересекли сердце Налвики и длинную северную реку, отделяющую Скорвалу от королевства Валдрама. — Их не заметили? — такой большой флот не могли не увидеть.

Гетен только хмурился, думая о том же, что и она — Локшин столкнулся с армией Налвики. Вопрос был в том, бились они с врагом Галины или подружились.

Лодка стукнулась об борт военного корабля императора, ее привязали. Их группа забралась по высокому борту корабля.

Локшин ждал их на палубе, сидя на позолоченном троне, его экипаж был на коленях вокруг него. Он улыбнулся и встал, раскинул руки, встречая их и Сеню. Свет солнца сверкал на его золоте и камнях.

Галина смотрела на сцену верности. Его солдаты и слуги не вели себя так в Ясан Хот, как и когда они отплыли.

Она и Гетен поклонились, и Сеня опустился на колени. Локшин спросил:

— Так мало кораблей пережили шторм?

Мастер Сеня ответил:

— Нас — двенадцать сильных кораблей, Ваше императорское высочество, но только двое поплыли по Чокеру из Айестры. Остальные плывут на юг вокруг Ор-Хали и будут в Серебряном море у Южной Сельги.

— Ах, вы разделили маленький флот. Мудро. Храбрый экипаж поплыл с вами по территории врага и мимо кораблей Налвики и смог добраться сюда.

Сеня взбодрился от похвалы его флота.

Локшин указал Галине и Гетену идти за ним, он пошел по палубе к ступенькам к каюте императора. Его стражи и слуги шли следом, но он отмахнулся.

— Только почетные гости пойдут за нами, — сказал он, и люди в форме отстали.

Они добрались до деревянной двери его покоев. Юноша открыл ее. Локшин прошел к окнам. Он посмотрел на разрушение Урсинума за стеклом.

— Ужасно видеть такое разрушение. Народ Урсинума и Бесеры страдает. Но мы можем избежать худшего.

Галина ждала. Император должен был говорить, вес его слов висел между ними. Гетен смотрел на мужчину, пронзая взглядом, словно пытаясь сорвать с императора шкуру и узнать, что скрывалось под ней.

Локшин посмотрел на флот.

— Мы проплыли по сердцу Налвики, леди Риш. И вы знаете, что нас не могли не заметить. Пятый сын не обладает навыком скрытности, как маг солнца, — он отвернулся от окна. — Локшин встретился королем Валдрамом в Кулаке Налвики.

Гетен сжал ладонь Галины.

— Что предложил Валдрам? — он звучал настороженно, тоже заметил странное поведение императора.

— Он повторил ваше предложение, но подсластил правлением в Урсинуме, перспективой быстрого мира и порядка в Кворегне.

Галина прошептала:

— Конечно, — она посмотрела в сияющие глаза Локшина. — И вы приняли его.

— Да, — он посмотрел на обгоревший пейзаж. — Хотя мы не учли, как сильно повреждена земля. Мы могли попросить больше, если бы знали, как его силы испортили вашу родину.

— А король Илькер? — спросил Гетен, звуча восхитительно спокойно. Он поборол дрожь в ладонях.

— Живой, наглый, и изгнан из портового города Бесали. Войска труса отступили в Серебряное море, — Локшин опустился в широкое кресло, его лицо было в тени, свет падал из окошек за ним. — Нам предложили и Бесеру, если мы доставим вас обоих королю Валдраму.

— А вы это сделаете? — спросила она.

Его спокойствие сменилось хаосом.

— Нет, — прорычал он, мотая головой, кривясь и сжимая подлокотники.

— Вам нехорошо, ваше превосходительство? — спросил Гетен.

Тень и свет мерцали, Дуэш и Гвин пробрались в каюту, их беспокоило поведение императора. Они замерли у чего-то на полу рядом с кроватью императора. Галина прищурилась и заметила золотое одеяние Пятого сына Локшина. Самый сильный маг Телеянска лежал на спине, кинжал торчал из груди, глаза были удивлёнными, не видели. Гетен сжал ее ладонь. Он тоже увидел тело.

— Мы договорились, — прорычал Локшин, скаля зубы. — Вы вели переговоры с честью, а король Валдрам послал призраков в Ясан Хот и потопил наши корабли, — он снова покачал головой, закрыв глаза, стиснув зубы, ногти впились в подлокотники. — Не доверяйте нам, — прошептал он. — Возможность, которую он предложил, была ложью. Другой захватил.

— У нас был альянс, Ваше императорское величество, — сказала Галина.

— И я предупреждал, Красный клинок. Нет альянсов, только семья, — он открыл глаза, зрачки пропали, остались белки. Он склонился, борясь с незримой силой. — Ваша свобода — мой дар и моя единственная надежда. Бегите, прячьтесь, если хотите выжить, — Локшин медленно встал, и белый мерцающий призрак появился из его кожи, отдельная часть него. Он принял облик Одного бога, сияющий символ солнца и луны извивался на груди и лбу.

— Шемел, — прорычал Гетен и призвал магический щит, бывший наставник в облике призрака выдохнул ядовитый коричневый пар.

Галина вытащила мужа из каюты и к лестнице, призывая кровавую броню, подвинула его за себя.

— Вперед! — закричала она, Гетен произносил заклинания, перемежая их ругательствами, которые заставили бы ее гордиться, если бы было время остановиться и подумать о них.

Они увидели испуганные лица, экипаж поднимал головы с палубы.

Гетен игнорировал их, толкнул Галину за себя. Блейды кружили, зловеще рыча.

Фигура божества шла за ними, вела тело Локшина, пытаясь его душой, выживая в его коже, мастер внутри его марионетки.

Экипаж потрясенно закричал. Молитвы наполнили воздух, их Один бог появился, захватив императора, они своими глазами видели, что династия Шин была благословлена.

Голос Шемела зазвучал изо рта Локшина, фигура тоже произносила слова, обманывая людей Телеянска своим видом.

— Слуга Смерти, ты призовешь силу могил, чтобы уничтожить мирного бога?

— У меня нет злобы на Одного бога, — ответил Гетен, — но я не допущу самозванца, Шемел Эбб. Вернись в Пустоту, где твое место.

— Твоя ложь и обман приведут к твоей смерти, маг солнца, — ответил Шемел. — Тебе нельзя вредить Императору Улыбок.

Словно эти слова были сигналом, люди вокруг них вскочили на ноги и подняли оружие.

— Сдавайтесь, — сказал Шемел, идеально изображая скромность и милосердие к верующим вокруг него. — Сдавайтесь, и вас пощадят.

— Как ты пощадил Пятого сына Локшина? — ответила Галина.

Гетен могильным голосом прорычал заклинание, которое оттолкнуло воинов вокруг. Солдаты и матросы сталкивались, падали на палубу, за борт и в воду. Он усилил чары, его голос стал громче и ниже.

Палуба дрожала под их ногами. Дерево стонало, трещало. Воины кричали и паниковали. Но не все. Галина услышала гул тетивы, но поздно, два лучника выпустили стрелы. Она толкнула Гетена и рухнула на палубу с ругательством. Он упал, но не перестал колдовать. Галина повернулась, пожелала щит и не успела обрадоваться, когда ее броня дала ей щит. Она закрылась от стрел.

Мачты над ними дрожали. Канаты рвались. Паруса рвались. Палуба выгнулась, взорвалась. Обломки полетели, пронзая солдат и матросов, терзая плоть и ломая кости.

Солдаты повели своего императора в укрытие, заклинание Гетена рвало корабль под их ногами, он тянул силу из убегающих душ мертвых.

Больше стрел летело, лучники пытались попасть вне щита Галины. Дуэш и Гвин не переживали из-за снарядов, бросились на мужчин, вырвали души и плоти, враги убегали.

— Гетен! — Галина схватила его за руку, но, когда он посмотрел на нее, его глаза были черными, как небо Пустоты. Он использовал некромантию, тянул души и усиливал ими магию, и она поежилась от звука смерти из его рта, от его пустых глаз. Но она не отпрянула. Она встряхнула его и закричала. — Нам нужно идти!

Он моргнул, заклинание умерло на его губах. Его зрачки стали нормального размера, он выругался и обвил ее руками. Его янтарная магия окутала их, подняв с разбитой палубы воду вихрем.

Смех Шемела и крики и молитвы экипажа гремели в ушах Галины, сцена таяла.

Заклинание рассеялось, и стало видно серую башню Ранита и двор. Серебряные облака рассеивали полуденное солнце. Птицы летали сверху, парили над цитаделью. Их голоса боролись с грохотом волн внизу холма.

Две худые фигуры появились из кухни, звали их в приветствии.

— Ваша светлость! — Фэдди побежала по траве двора, пугая куриц, забыв о формальности. Она обвила Галину руками.

Улыбаясь, Галина обняла принцессу. Ее мир выглядел темнее, надежда потускнела, но при виде Фэдди и с ее объятиями, при виде Элофа она стала ощущать себя лучше.

Принцесса опомнилась и отошла.

— Леди Риш, — сказала она и сделала реверанс.

— Хорошие манеры, ваше высочество, — ответила Галина, кланяясь в ответ. — Но меня больше интересуют ваши навыки с мечом. Дипломатия мертва.

Гетен добавил:

— Убита безумцем и богом.

— Мне не нравится, как это звучит, — сказал Таксин, следуя за двумя детьми из Налвики.

— Чести и верности нынче мало, — сказала Галина и сжала его ладонь. — Вы научили меня ценить это.

— Вы не смогли уговорить Телеянск? — спросила Одруна.

Галина покачала головой.

— Нас лишили альянса.

— Эту войну не выиграть союзом между чужаками, — сказал Гетен. — Даже боги теперь ваши враги.

Юджин почесал лысый затылок.

— Идемте в башню. Вы промокли, и вам явно нужно выпить.

Так кивнул.

— Вы расскажете, что случилось с императором Телеянска, и мы продумаем путь к победе, когда вы высохнете и выпьете.

* * *

Гетен и Галина сидели плечом к плечу в библиотеке Ранита, пили медовуху с Таком, Юджином, Одруной, Марьей и Церис.

— Как скоро Телеянск и Налвика обратят взгляды на Ранит? — спросил Таксин мрачным голосом, слова были невнятными.

Галина заглянула в кружку, вздохнула и допила, приветствуя пьяную ночь. Она заслужила это.

— Раньше, чем нам нравится, — ответил Гетен. — Но нет смысла переживать за это. Нужно продумать план и разгадать загадку.

Она подняла голову.

— Какую?

— Как Шемел и Валдрам отслеживают нас, — он посмотрел на библиотеку и посмотрел на что-то у камина. Он протянул ладони, через миг Дуэш и Гвин прижались прозрачными носами к его ладоням. — Здравствуйте, друзья, — сказал он. — Я рад, что вы нашли путь домой.

Галина поежилась, блейды посмотрели на нее сияющими глазами. Они выдохнули холод и опустились у ног Гетена.

— Они могут отслеживать вашу магию? — спросила Церис.

— Наверное, магию крови Галины, — Гетен смотрел на медовуху в своей кружке.

— Может, это не так, — Галина потянулась за его напитком. — Я не так много сражалась с тех пор, как мы отправились в Телеянск, — она хмуро посмотрела на остатки в чашке. Она была не так пьяна, как хотела.

Гетен посмотрел на нее.

— Нет, но ты использовала кровавую броню, — сказал он.

— Че? — она прищурилась, глядя на него.

— Твоя кровавая броня, — он забрал чашку и допил. — Валдрам украл твою магию крови. Твоя броня требует много магии. Он должен ощущать вспышку и где ты. И если он знает, знает и Шемел.

Она покачала головой, пытаясь прогнать пьяный туман.

— Ты можешь ею покалечить его? Как с ведьмами погоды?

Гетен скривился.

— Если бы это так работало, он бы уже убил тебя.

— Точно, — Галина уперлась локтями в колени и вздохнула. — Мне нужно отрубить голову короля Петуха.

Одруна, Марья и Таксин рассмеялись. Церис была в ужасе. Юджин скрывал эмоции.

Гетен опустил чашку на столик и встал, поднимая Галину.

— Давай спать. От выпивки мы решение не найдем, а наши враги не пропадут за ночь.

Было поздно, и в башне было тихо. Дуэш и Гвин парили рядом с ними, их тела менялись от мерцания волшебного огня Гетена, он зажигал факелы по пути в спальню.

Они добрались до комнаты, блейды пошли по периметру, устроились у камина. Гетен развел огонь в камине щелчком пальцев.

Галина опустилась на кровать. Она провела ладонями по знакомым шкурам и одеялам и вздохнула. Осознание, что Валдрам использовал ее силу против нее, отрезвляло.

— Боги хотят мне смерти.

Гетен присел перед ней.

— Мы все когда-нибудь попадем в Пустоту.

Она разглядывала его лицо.

— Мне все еще нравится твой облик, лорд Риш, — она обвела его сильную челюсть.

— А мне нравится твой облик, леди Риш, — он поймал ее ладонь и поцеловал ее. — Я не отдам тебя богам. Только через много лет.

Он развязал шнурки на ее сапогах и бросил их к камину. Он притянул ее ближе и нежно поцеловал ее.

— Мы не позволим врагам отобрать нашу любовь. Они не получат это, — он добавил свои сапоги к ее, забрался под одеяла и шкуры, притянул ее к себе.

Галина прильнула к нему. Она любила его запах, мед и воск, сера. И она любила его сильные руки вокруг себя, его теплое дыхание задело ее шею и щеку.

— Я люблю тебя.

— Знаю, — он задел губами ее лоб. — Я тоже тебя люблю, — он закрыл глаза. — Теперь спать.

— И не видеть сны?

— Сны о голове Валдрама на коле, сгинувшем Шемеле и мире в Кворегне.

— Сны о закрытой границе Пустоты, и Скироне, выполняющем свою грязную работу.

Гетен рассмеялся, его мышцы двигались рядом с ней.

— Это хороший сон.

Ее глаза закрылись.

— Сны о том, что мы вместе.

Он обвил ее руками.

— Навсегда.

ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

Галина стояла на склоне холма Хараян у края круга чар Гетена, черные камни были под ее ногами. Сверху ветви леса раскачивались, ветер поднимал ее волосы вокруг лица в призрачном танце темно-рыжих прядей. Солнце и тень мерцали вокруг нее, листья и ветки дрожали от ветра. Солдаты окружали ее, рассредоточились по холму, большая армия тянулась к берегам Серебряного моря. Они смотрели на нее, пока она разглядывала что-то вдали. Гетен посмотрел в ту сторону, щурясь, дымка скрывала лиловые горы Бесеры и даже ближние башни замка Харатон, но он не видел, что привлекло ее внимание.

Облако скрыло солнце. Тени поглотили собравшихся. Когда свет вернулся, солдаты по краям армии стали тенями среди живых. Галина не заметила. Она смотрела на что-то вдалеке. Группа подвинулась, рябь медленно двигалась вокруг нее, тени захватили поляну, больше воинов присоединилось к армии бестелесных.

— Галина, — Гетен подошел к жене, но она не смотрела на него. Он попытался пробиться сквозь толпу, но его ладони проходили сквозь солдат, они теряли облик и становились тенями. Он не мог продвинуться, будто был прикован к месту. — Галина!

Она отвела взгляд от мишени, увидела его, ее фигура была неясной из-за бестелесной армии между ними. Она смотрела на него, голос был тяжелым:

— Ты знаешь, что это должно случиться, — она протянула к нему руку.

Гетен похолодел. Она тоже становилась тенью.

— Нет. Нет! Я не потеряю тебя, — он попытался схватить ее ладонь, но пальцы прошли сквозь нее. — Галина, нет!

Гетен проснулся, сердце колотилось, он быстро дышал. Галина рядом с ним крепко спала. Он не мог уснуть из-за кошмара, выскользнул из их кровати и надел штаны, жилетку и сапоги.

— Придите, — шепнул он Дуэшу и Гвин, блейды появились у его ног. Оставив жену с ее снами и в тепле кровати, он спустился по темной лестнице к мастерской.

Летний ветер выл вокруг башни. Деревянные ставни гремели, когда он вошел в комнату. Облака закрыли небо. Звезды и полумесяц мигали. Он поймал и закрепил ставни.

Одруна и Марья спали в смежном лазарете, и дверь открылась.

— Что такое? — спросила воительница-скорваланка, ее меч был отчасти вытянут из ножен, штаны свободно свисали на бедрах.

— Ничего срочного, но я перемещаю Церис, Герезеля, Фэдди и Элофа. Вы с ними.

— Сейчас?

— Да, сейчас.

Марья появилась за Одруной, застегивая ремешки брони.

— Я их разбужу, — она пошла к гостевые покои.

— Скажи им одеваться тепло, — сказал он. — В Северной пустоши холодно.

— Я скажу Таку и Юджину, — сказала Одруна.

— Нет. Никто больше не должен знать, куда вы отправитесь. Даже Галина.

Она приподняла брови.

— Вы не доверяете ей? — недовольство гудело в ее словах.

Он нахмурился.

— Глупости. Я доверяю ей жизнью. Но Валдрам может вытащить информацию из ее разума против ее прочной воли.

Одруна оскалилась.

— Нужно содрать кожу с той змеи.

— Это в списке дел.

Воительница-скорваланка была вежливой, но осторожной, доверяла ему только из-за того, что так делала Галина. Но она яростно билась, защищала королеву и детей своей жизнью. Галина считала ее верность абсолютной, потому он посылал ее и Марью с блейдами к далекой земле. Это было риском, но ему нужно было сделать это. Валдрам отследит Галину до Ранита, Фэдди тут было опасно. В Хоно Хот она не применяла кровавую броню, и Валдрам, Шемел и Локшин не знали о деревне.

Одруна повернулась, собрала немного вещей, которые принесли они с Марьей. Они путешествовали налегке, как и все в Ордене Красного клинка.

Гетен спустился на кухню и развел огонь в камине. Он погрел кашу и сделал чай. Они ждали, когда дети и воительницы пришли по лестнице слуг. Церис прибыла за ними, ее служанки следовали за ней, в ее руках был сонный Герезель.

Таксин и Юджин тоже вошли.

— Что происходит? — спросил управляющий Кхары.

Гетен указал им есть.

— Я перемещаю подопечных. Одруна, Марья, Дуэш и Гвин с ними.

— Куда? — спросил Так.

— Тебе знать нельзя, — Марья разложила кашу в миски детям.

— Ешьте быстрее, — сказал Гетен. — Я хочу, чтобы вы ушли до восхода солнца.

Элоф зевнул. Он бросил свою сумку на пол, сел и стал запихивать еду в рот. Церис сидела рядом с ним, мальчик протянул ложку каши Герезелю. Кронпринц потер глаза и открыл рот. Элоф продолжил делиться едой с малышом.

— Куда мы? — спросила Церис, темные глаза были настороженными.

— Узнаете на месте, — ответил Гетен.

Фэдди заметила блейдов.

— Волки с нами?

— Да.

— Почему? — спросила Марья. Она подула на чай, следя за полупрозрачными блейдами. Одруна посмотрела на него, щурясь, налила скорваланскую сому в свою чашку.

Гетен коснулся волков, их шерсть была как туман под его пальцами.

— Потому что их знают и уважают там, куда вы отправитесь.

— Это необходимо? — спросила воительница.

— Да.

Так скрестил руки.

— Мне это не нравится.

— Я не просил мнения, — прорычал Гетен. Он поднял ладони, чтобы остановить вопросы и подавить гнев, вспыхнувший в глазах Така. — Если Валдрам может отследить Галину через Великий Зеленый океан, он точно может найти ее в Раните. Вы все в опасности. Но будете в безопасности там, куда я вас отправлю.

Одруна сказала:

— Но Галина не знает.

— Почему? — спросила Церис.

Юджин догадался:

— Потому что Валдрам сможет вытащить информацию из ее разума.

— Верно, — Гетен повернулся к мужчинам. — Когда она проснется и увидит, что нас нет, она захочет пойти следом. Не пускайте ее.

— А она может? — спросила Фэдди, ложка замерла возле рта.

Гетен кивнул.

— Я дал ей средства.

Юджин и Таксин переглянулись с пониманием.

— Хорошо, — сказал Так. — Хотя остановить ее — как биться со стаей крикунов.

Гетен кивнул.

— Уверен, ты справишься.

— Может, ты зря в меня веришь, — буркнул капитан.

Юджин сжал его плечо.

— Мы справимся с ней. Всегда справлялись.

— Ты справлялся, — Так схватил флягу Одруны и сделал из нее большой глоток. Он вытер рот и добавил. — Я обычно получал от нее кулаком по лицу.

* * *

Кенбиш приняла их без колебаний.

— Тут вы будете в безопасности, ваше высочество, — сказала она Церис. — Враги Красного клинка Ор-Хали — враги чонин. Друзья блейдов и мага солнца — наши друзья, — она пощекотала Герезеля под подбородком и рассмеялась, когда он улыбнулся.

Тербиш радостно повел Фэдди и Элофа к главному зданию.

— Я научу вас играть в яс.

Арбан показал Одруне и Марье большую палатку, которую они разделят с детьми. Он широко улыбался воительницам, его эго не пострадало от столкновения с их лидером.

— Вы пробовали гонсу? Я делаю лучший в Хоно Хот. Красный клинок и маг солнца подтвердят.

Гетен поклонился Кенбиш.

— Благодарю, Кучин Шулам. Мы с Галиной благодарны за щедрость.

Она отмахнулась.

— Ой, у вас всегда будет наша поддержка, Кучин Тоголдор.

Он поцеловал Церис в лоб.

— Вы тут среди друзей. Эти люди приняли меня и Галину, когда у нас почти не было надежды. Время тут пролетит быстро.

— Спасибо, брат, — она сжала его ладонь. — Береги себя и Галину. Вы оба нужны Кворегне.

Кенбиш повела ее к палатке, которую делили он и Галина.

«Это правильно», — думал Гетен, глядя на лагерь чонин, люди занимались утренними делами, палатки были как чудища, которых трепал ветер.

Воины-волки предложили безопасность, но не могли решить все его проблемы. Его сон показал нужное направление. Он отказывался от него много месяцев, но катастрофа от этого стала хуже. Может, в том лежало решение.

Он вздохнул. Он отправится за армией.

Гетен отвернулся от ветра и произнес заклинание перемещения. Полуденное солнце озаряло зеленую траву двора, янтарная магия рассеялась вокруг него.

Он посмотрел на высокую темно-серую башню с разбитыми верхними этажами и маленьким круглым двором. Он заметил движение в окне. Галина стояла там, хмуро глядя на него, поджав губы. Он ждал от нее упреков. Он поднял ладонь. Она ответила грубым жестом.

Он рассмеялся и пошел к сараю. Ульи были заброшены. Мед и воск нужно было собрать. Он не сделал рамки. Это означало плохую зиму и пустую казну.

— Если я увижу следующую зиму, — пробормотал он и остановился на тропе. Запах дыма на ветру напоминал о разрушении Иствита. Светло-серый камень под ногами был твердым, как его решение.

Галине нужна была армия, и все пути для них были закрыты… кроме одного. Он поклялся не идти по нему. Там лежали смерть, хаос и страдания, которых хотел Скирон, но это могло покончить с войной.

Он повернулся. Низкое каменное здание и заросшее кладбище были возле цитадели.

Базилика была самой старой частью Ранита. Она была намного старее башни, служила целям, о которых давно забыли обитатели-некроманты. Его предки сделали ее местом для пытки душ невинных людей. Ведьма инея кремировала там зверей Хараяна. Гетен разбил одну стену и сделал ее убежищем для животных, медленно заселяющих лес.

Он прошел по двору и через узкие врата кладбища. Он обогнул длинную стену базилики, наполовину разбитую временем и покрытую лозами эбон-ягоды. Он шагал среди могил.

Каждый теневой маг брал ученика. Каждый ученик убивал своего наставника и хоронил тело тут.

Включая Гетена.

Каменные надгробия, рассыпающиеся деревянные столбики или ничего не отмечало могилы — поколения магов гнили на службе Скирону, брошенные в ямы и забытые временем.

— Столько таланта потрачено, — пробормотал он.

Он остановился у столбика, который он вбил в могилу Шемела, там, где было бы сердце наставника, если бы оно у него было. Он вырезал на дереве имя, занозы впивались под кожу. Месть Шемела ранила его, даже когда он убил мужчину и бросил его труп в яму.

Он оскалился, сплюнул на сорняки под ногами.

— Все еще не даешь покоя, зараза?

Тени двигались вокруг него. Они шипели его имя, звали Гетена присоединиться к ним в холоде страданий. Они были скованной силой, ждущей командира, бессмертная армия, прикованная к холму под Ранитом.

Зачем создали теневую армию? Какой безумный маг стал бы вести такую ужасную силу? Кому хватило бы сил выпустить ее?

С армией мертвых теневых магов и их призраков Галина могла сокрушить армию Валдрама. Она могла освободить Локшина из хватки Шемела и отправить армию Телеянска домой. Она могла убедиться, что принцесса Фэдерика Жанна Бурсук станет законной правительницей Налвики. Она могла освободить Бесеру, прогнать крикунов и привести брата в чувство. Галина могла вернуть покой Кворегне.

Но та армия не должна была покидать холм, как бы теневые маги ни хотели этого. Якорь приковывал тени к Хараяну ради защиты всех четырех королевств.

Много месяцев назад Гетен гадал, мог ли маг солнца выпустить армию. Ведьма инея доказала, что это было возможно. Шемел точно завладел бы их силой, как только набрался бы сил, чтобы одолеть чары Гетена.

— Я так не думаю, гнилое бревно, — сказал он. — Если кто и поведет эту армию, то это я.

— Нет, маг солнца.

Он посмотрел на базилику. Золотое сияние доносилось из глубин, источник голоса.

— Салвен, — он прошел по кладбищу и прошел в базилику. Он остановился на квадрате на месте алтаря, посмотрел на сияние вокруг него, дух единственного мага солнца до него. — Почему нет? — осведомился он.

— Потому что эта армия не для тебя или другого мага.

— Тогда чья она? Кто создал силу?

— Ты не хочешь идти по тому пути, — сталь звучала в голосе бестелесной волшебницы, опасный тон, какого Гетен еще не слышал. — Та сила уничтожит тебя и все, что ты любишь.

— Почему?

— Они были прикованы не для тебя.

— Для кого? — тишина. — Ответь, Салвен!

Словно молния ударила, шок пробежал от его ног к голове, и Гетен рухнул на пол. Воздух вылетел из его легких. Он пытался вдохнуть, открыл глаза и оказался в бесцветном кошмаре Пустоты.

— Я, — ладонь женщины потянулась к нему. Ладонь в шрамах и с обрубками пальцев. Гетен встал сам. Скирон снова был в облике Галины. — Они были прикованы для меня, — сказал бог. — Как и ты.

Гетен скрестил руки.

— Ты не управляешь мной.

— Разве? — бог поднял ладонь Галины и посмотрел на обрубки пальцев. — Твоя женщина убедила тебя в этом?

— Ты боишься моей силы.

— Дурак! — Скирон сжал горло Гетена и поднял его над землей, тряхнул как тряпичную куклу и бросил на землю, он рухнул в дюжине футов от Скирона. Тот тут же навис над Гетеном, когда он стал подниматься. Бог смерти прижал ногу в сапоге к груди Гетена, вдавил его в пыль Пустоты. — Не видишь? Свидетельство твоего поражения звучит из ее лживого рта. Даже твоя женщина унижает наше существование. Как можно! — Скирон стал чем-то черным, кровавым, жутким, массой гниющей плоти, когтей и зубов. Бог вжимал Гетена в пыль Пустоты, дышал в его лицо смертью и гнилью. — Ложь. Обман. Атеизм позорит нас, разрушает, делает ничтожными. Она сделала бы из нас суеверия, выдумки и надписи на старых гробницах!

Ребра Гетена треснули. Боль пронзила его, воздух не наполнял легкие. Он пытался выбраться из-под сапога Скирона, но бог поднял его на ноги, снова стал Галиной.

— Если ты не вернешь в мире смертных страх и уважение перед богами, я убью Галину Персинну Риш, и я использую твои руки для этого.

— Нет!

Скирон изменил облик, его череп стал длиннее, на голове выросли широкие рога. Пропала фигура Галины. Белая плоть падала кусками с божества, плюхалась на землю с гадкой жидкостью, поднимая облачка пыли. Его пальцы стали длинными и костлявыми. Скирон заговорил, и было видно белую кость и острые зубы в знакомом черепе оленя.

— Да. Сделаешь, — кровь пенилась во рту и ноздрях бога.

— Ты не заставишь меня сделать это.

Пальцы Скирона стали паром. Они пробрались по носу Гетена.

Он взревел, пар заполнил его горло и легкие. Его разум от любви повернулся к кровожадности. Он тут же ощутил, какую силу получит, если только убьет Галину. Он мог легко взять ее кровавую магию, призвать теневую армию и пойти по Кворегне, оставляя смерть и страдания. Все души питали бы его силой. Он стал бы Мечом Скирона, воплощением смерти. Он привел бы заблудших овец к их пастухам, отправил бы их искать защиты в Хотыри, утешения у Семел. Мир горел бы, истекал кровью, склонился бы перед ним, ломался бы под его ногами.

— И теневая армия? Мне нравится эта идея? — соблазнительный голос шептал в его голове. — Используй эту силу, маг солнца, и я позволю душе твоей женщины существовать отдельно от тебя. Она будет твоим генералом, марионеткой ее создателя и богов. Вечно в рабстве у тебя, выполняя каждое твое желание.

Бог отпустил его, Гетен упал на колени. Его разум очистился, осталось отчаяние из-за проклятой судьбы, которую он не хотел.

Скирон снова стал Галиной. Бог поднял его, прижал ее тело к его и проурчал:

— Я жду резни.

— Пощади Галину, и я сделаю это для тебя.

— О, ты сделаешь, — Скирон отошел и повернулся боком, ладони были сцеплены за спиной Галины. — Не сомневаюсь. Твоя сила существует, только чтобы завоевать Кворегну.

— Она не должна умереть.

— Конечно, она умрет. Она смертная. Как. Ты, — Скирон отвернулся, но посмотрел на него. Голова Галины повернулась под неестественным углом. — Не разочаруй меня, Гетен из Ранита, — он повернулся к Гетену и оскалил зубы Галины. — Или я выжгу твое сердце. Сожгу, но ты будешь страдать еще долго.

Скирон поднял ладонь Галины и щелкнул пальцами.

Гетен лежал на полу базилики. Он пытался дышать, глядя во тьму. Солнце село. Свет Салвен пропал. И он тоже погибнет, если подведет своего безумного бога.

Он повернулся на спину и смотрел. Он не был один.

Галина стояла над ним, облаченная в кровавую броню, меч был в руке. Она охраняла его тело, как и обещала месяцы назад. И она была разъяренной.

ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ

Галина проснулась и не нашла Гетена, быстро обыскала башню и поняла, что он покинул Ранит с Одруной, Марьей, детьми и блейдами. Она не успела отправиться к нему по тени, Так и Юджин перехватили ее.

— Ты не можешь уйти, — сказал Таксин.

— Конечно, могу.

— Нет, ваша светлость, пожалуйста, — Юджин коснулся ее руки, что делал редко. — Ваш муж просит вас остаться тут ради безопасности детей.

И она вспомнила подозрения Гетена. Его недоверие задевало, но она не ненавидела его за это. Он был прав. Валдрам следил за ней. Кто знал, сколько ее безумный кузен мог вытащить из ее разума без ее ведома? От этой мысли стало не по себе.

Когда Гетен вернулся часы спустя, она была и рада, и в ярости.

Она пошла искать его, рыча, пока не обнаружила лежащим на полу базилики. Валдрам и Шемел добрались до него через нее? Горе и ужас охватили ее, вызывая холодный пот.

А потом Гетен дернулся и застонал, раскрывая, что был в Пустоте.

И она стояла над ним, пока солнце садилось, и в базилике темнело.

Олени, птицы, белки и грызуны прибыли на ночь, не переживали из-за их присутствия.

Боль и гнев мелькнули на его лице. Он оскалил зубы. Сжал кулаки. Он страдал часами.

Галина могла лишь смотреть и ждать, это было больно.

Гетен с хрипом вдохнул, повернулся, открыл глаза и посмотрел в ее глаза.

— Дети в безопасности? — ее голос отражался эхом от мраморных стен и потолка. Он звучал холодно и твердо.

— Да, — прохрипел он.

Она поджала губы.

— Я стала думать, что вы не вернешься.

Он моргнул и вытер пот с лица.

— Рада, что ошиблась?

Она присела на корточки. Лицом к лицу с мужем, переполненная гневом, порожденным страхом и беспомощностью, она ответила:

— Если еще раз так сделаешь, я убью тебя, лорд Риш.

Он сел и сплюнул кровь.

— Я тебе верю, леди Риш. Но мне нужно было увести их о тебя.

Она подавила злой ответ. Она не могла ничего ответить на неприятную правду.

Встав, шатаясь, он притянул ее в объятия, уткнулся лицом в ее волосы. Он дрожал.

Ее гнев покинул ее, тревога заняла его место.

— Что такое? — это было на него не похоже.

— Скирон сделал меня угрозой для тебя, — он покачал головой и сжал ее крепче. — Боги, Галина, я не могу тебя потерять. И я не вижу выхода из этой катастрофы.

— Мы обсуждали манипуляции Скирона.

Он продолжил, словно не слышал ее:

— Меч Скирона. Этим он хочет меня сделать. Привести катастрофой людей в руки Хотырь и Семел, и чтобы магия крови, которую я вырву из тебя, питала мои силы, — он со стоном прижал кулаки к глазам. — Ах, боги, Галина! Ты не знаешь, каким заманчивым было то видение, — его голос стал шепотом, полным боли. — Сила. Красивое безумие в том разрушении!

— Гетен, — она встряхнула его, боясь голодного взгляда в его глазах, когда он посмотрел на нее. — Почему ты даешь ему власть над собой?

— Даю? — он рассмеялся дико, отошел от нее, водя руками по волосам. — Ты не понимаешь. Дать нельзя, он просто берет. Олень, Ведьма инея, призрак в лесу. Выживание Шемела, нападение Йисун. Все это делает Скирон! Все это было придумано, чтобы свести нас и заставить меня убить тебя, — он сжал кулаки.

— В твоих словах нет смысла.

— Есть, — он повернулся к ней. — И это хуже всего. Во всем этом есть ужасный смысл, — он вышел из базилики на кладбище. Она прошла следом. Гетен пнул камень. Тот полетел по темной земле, отскочил от каменного надгробия в кусты эбон-ягод. — Я пришел сюда спросить у Салвен о теневой армии. Но Скирон утащил меня в Пустоту.

Она не понимала, что заставило его снова поверить во власть богов над ним.

— И ты поговорил снова с божеством. И что?

— И что? — он прошел к ней и сжал ее плечи. — Твое существование толкает меня к безумию! — его рот сжался в тонкую линию, а потом он закончил. — Неверие, твое и остальной Кворегны, причина всего этого.

— Я виновата?

Он был потрясен, а потом покачал головой.

— Атеизм виноват. Растущее мнение, что виноват Один бог. Ты — лишь красивое соблазнительное орудие.

Она скрестила руки и смотрела на него, пытаясь понять его манию. Сорняки росли между камней у ее ног, закрывали могилу давно мертвого некроманта.

— Мне нужна армия, и ты думал призвать теневую армию?

— Да. Армию, которая быстро покончит с конфликтом.

— Но Скирон… остановил тебя?

— Нет, — он горько рассмеялся. — О, нет. Он поддержал. Он показал, что случится, если я их использую, — Гетен закрыл глаза, но ужас остался на лице. Он открыл глаза и смотрел ей в глаза, его глаза были испуганными. — Ты умрешь.

— Ты этого не знаешь.

— Знаю, — сказал он. — Скирон толкнул тебя в мои руки, потому что твоя магия крови сильна. Твоя смерть от моих рук неизбежна. Как только я призову теневую магию, желание силы сведет меня с ума. Я буду забирать души, Галина. Многие… твою, моего брата, Магода, всех, только бы подавить зависимость от силы. Управление той армией выпустит худшее во мне. И Валдрам будет казаться хорошим, — он прислонился к кривому дереву. — Но если я не призову теневую армию, Валдрам и Шемел сделают это. Они поработят Кворегну, уничтожат всех и все, что я люблю, — Гетен потер руками лицо. — Боги! Мне нужен выход!

Галина долго молчала.

— Кворегне не нужны боги, которые существуют, только если мы уничтожаем себя, чтобы сохранить их.

— Они боятся стать ненужными.

Она посмотрела на него.

— Они боятся тебя. А ты забываешь это.

Гетен открыл рот, чтобы ответить, а потом скривился и посмотрел на лес.

— Что такое? — спросила она.

— Что-то врезалось в мои чары, — он прошел в базилику, прошел сквозь двери и поспешил по узкому коридору к башне цитадели. Она следовала за ним, все внутри трепетало, как от испорченного молока. Он поднялся по широкой лестнице, минуя по две ступеньки за шаг. Они миновали его мастерскую, гостевые покои и его комнату на четвертом этаже.

Он остановился перед дверью, ведущей на пятый и шестой этажи, та часть цитадели давно не использовалась, проклятая и разрушенная одним из амбициозных предков. Еще жест и тихое заклинание открыли дверь, стало видно узкую темную лестницу. Озаряя путь волшебным огнем, они прошли мимо площадки пятого этажа, в бреши в стене проникал холодный воздух, от ветра покачивалась паутина.

Они добрались до верхнего этажа. Крыши не было, только ее скелет из разбитых балок. Рука Гетена не дала ей пересечь порог.

— Пол непрочный, больших кусков не хватает, — он пошел по краю круглой башни и добрался до останков окна, подоконника давно не было. Гетен послал вверх большую сферу волшебного огня, чтобы озарить лес и дальше. Он смотрел вдаль.

Галина протиснулась к нему, не могла видеть за его широкой спиной.

— Ну?

Он подтолкнул ее к двери и лестнице.

— Валдрам и твой дорогой брат стоят у края чар Хараяна. Их армия устроила лагерь между холмом и Серебряным морем, и они тянутся, сколько я вижу.

— Как? Как они так быстро добрались до Ранита?

Он горько улыбнулся.

— Так же, как и мы.

Их шаги разносились эхом на узкой лестнице.

— Валдрам переместил заклинанием две армии? — она не могла представить, что он был так силен.

На четвертом этаже Гетен прислонился к закрытой двери у лестницы.

— Наш враг стал сильнее, добавив себе множество невинных душ.

— Зараза!

— Точно. Твой кузен еще та зараза.

Галина рассмеялась бы, если бы ее не терзали гнев и отчаяние. Она медленно выдохнула.

— Что нужно, чтобы вести теневую армию?

Он пронзил ее взглядом.

— Что? Нет. Я даже думать об этом не буду.

— Не ты. Я. Что мне нужно?

— Забудь. Я не сделаю этого, Галина, — он рассек воздух ладонью. — Не проси меня.

Она подняла голову.

— Я вела тысячи солдат в бой.

— Все равно. Это самоубийство. Даже с твоей магией крови армия сожжет тебя. Ты не сможешь управлять такой силой.

— Как долго?

— Что?

— На сколько меня хватит?

Он смотрел на нее как на безумную.

— Разве я не ясно сказал? Ты можешь удержать власть над армией только магией крови, но они лишат твое тело каждой ее капли, и ты умрешь, — он сжал ее руку. — Я не дам тебе сделать это.

— У тебя нет выбора. Мне нужна армия, Гетен. И она нужна мне сейчас.

Он покачал головой, тяжело и быстро дыша.

— Наш единственный возможный союзник с Валдрамом. Никто больше не придет. Никто. Мы не продержимся вечно. Мы не можем бежать дальше, прятаться за чарами Ранита, пока Кворегна горит. Я не буду. Бой все равно состоится. Если Скирон хочет войны, я ему ее дам. Но как только армии Валдрама и Илькера будут подавлены, я откажусь от той силы. Этого ты не можешь обещать. Это тебе показал Скирон. Да?

— Ты умрешь до конца сражения. Галина, ты просишь меня пожертвовать тобой, как и предсказал Скирон.

— Нет, не так. Ты сам признался, что не можешь управлять теневой армией. Но я могу. Я заплачу цену в любом случае. Но они хотя бы не долго будут буйствовать под моим командованием. Мы оба знаем, что с тобой будет не так, — она сжала его руку. — Призови армию, Гетен. Закончим эту войну.

— Нет. Это безумие. Ты так себя ведешь, потому что боишься проиграть.

Слова стояли между ними стеной правды, высокой и широкой, скользкой, как древние стены замка Харатон.

Гнев пылал в ее спине, в ее голове. Но он быстро потух, оставив после себя холодную тошноту. Гетен видел ее насквозь. Конечно. Как в ночь их встречи, когда он одолел ее простым заклинанием, запутав ее разум, раскрыв то, что вело ее — страх поражения.

Но больше у нее не было тайн. Конечно, он знал ее самый большой страх. Она не даст этому остановить ее. Она не могла. Ведьма инея вызвала теневую армию и чуть не стала ею управлять. Она показала, что это можно было сделать.

— Ты прав. Я боюсь поражения. Потому что тогда весь мир пострадает. Все и все, что я люблю, пострадают, умрут, а то и хуже, — она притянула его ближе. — Ты не можешь меня потерять? И я не могу потерять тебя. И я не могу ничего не делать, если есть хоть капля надежды, даже если план — самоубийство. Я лучше умру, зная, что ты будешь жить, чем буду жить, глядя, как ты и все страдают и умирают.

Гетен смотрел в ее глаза. Он опустил голову, стиснув зубы. Но когда он поймал ее взгляд снова, в его глазах была сталь.

— Я призову их, и я буду управлять ими. Не ты.

Галина пошла за ним в базилику.

— Но ты сможешь управлять собой? — она поймала его за руку, толкнула мужа в стену Ранита. Она смотрела в его темные глаза и спросила. — Ты сможешь потом отпустить ту силу?

— Придется.

Она смотрела в его глаза, но ему не хватало уверенности. Но Галина смолчала.

Они вернулись в базилику. Гетен снова отправился к прямоугольнику золотого мрамора, где когда-то давно стоял алтарь.

Звуки солдат и лошадей доносились до них с криками ворон, шум поднимался среди деревьев.

Он озарил пространство дюжиной шаров огня. Они висели в воздухе, переча природе, слушаясь его приказа. Он посмотрел в ее глаза.

— Я хочу, чтобы ты ушла. Но знаю, что ты не станешь.

— Мое место рядом с тобой и между моими друзьями и врагами.

Он вздохнул и обошел ее по кругу, дважды по часовой стрелке и один раз против.

— Не говори и не двигайся. Не привлекай к себе внимание теней, — он прошел в центр алтаря и закрыл глаза. Он протянул руки по бокам, начал заклинание на старом языке.

Гетен манил словами тени, они танцевали на далеких стенах. Они бросились вперед, чтобы окружить его и Галину. Черный пар поднимался из трещин в мраморе, принимал облики — генералы и офицеры с черными мечами. Давно мертвые маги, прикованные к холму Хараян для этого.

Черная броня Гетена покрыла тело, созданная из магии и теней, которые давно не давали ему покоя. Солдатов становилось больше с каждым словом, тени извивались, требовали освободить их из оков.

Галина видела эту армию раньше, вызванную Ведьмой инея и изгнанную магией солнца Гетена. Она не думала, что увидит, как ее муж вызывает их. Его голос стал хриплым, глаза были черными, пугали больше времени в Пустоте.

Он предупредил ее не привлекать внимание теней. Но если она позволит ему забрать управление армией, он поддастся соблазну силы, и она потеряет его навеки.

Ряды теней росли, голос Гетена стал ниже, на его лице появилось желание. Он смотрел на нее хищно. Она дрожала. Она видела раньше этот голодный взгляд, ее муж предупреждал ее. Он сказал, что он был для нее опаснее всего.

Теперь она ощущала это.

И Скирон этого хотел. Бог смерти желал этого исхода. Херра-Томрума призвал теневую армию, убив ее, и захватил мир.

Галина сглотнула. Она не могла позволить Гетену вести армию, даже если этим она обрекала свою жизнь. Молясь, чтобы магия крови соблазнила его, она вышла из защитного круга, подняла кинжал и порезала ладонь.

— За мной, — сказала она, вкладывая годы командования армией в слова. — Я — ваш маршал. Следуйте за мной, и я дам вам свою магию крови.

— Кровь и кости, Галина! — прорычал Гетен, но было слишком поздно. Он не мог отменить ее предложение. Голод на его лице сменился шоком.

Тени окружили ее. Их сила билась в ней, усиливая биение сердца и мощь ее дикой магии. Теневая армия повернулась к ней, их становилось все больше, они поднимались из трещин в древнем полу базилики. Они проходили в темное кладбище, окружили цитадель, тянулись в деревню и лес.

Первыми были души мертвых теневых магов, скелеты, окутанные тьмой. Они потянулись к ее ладони. Их пальцы проходили сквозь ее плоть, тянули красные нити магии из крови в ее ладони. Они поглощали магию, стали плотными, снова обрели тела. Они улыбались, подняли ладони, любуясь серой плотью. Каждый вытащил из теней броню и мечи и отсалютовал ей.

Эту силу больше всего хотел Валдрам — армия нежити, слушающаяся только его, верная ему из-за своего существования. Эту силу искал Шемел, чтобы снова обрести плоть, возглавить армию товарищей и править миром смертных, будто полубог, питаясь душами невинных. И этой силы не хотел Гетен, он боялся владеть этой силой, боялся, что это уничтожит ее.

Мраморный пол и стены дрожали, армия собиралась в формацию. Галина повела их из здания на кладбище. Она отчаянно нуждалась в этой армии.

Она оглянулась. Гетен стоял на мраморном квадрате, опустив плечи. В глазах уже не было тьмы магии, там была печаль.

Галина потянулась к нему.

— Помоги мне.

Он покачал головой.

— Убить себя? Нет.

Она была права. Ее магия крови манила теневую армию больше, чем магия солнца Гетена. Ему нужна была некромантия, чтобы управлять ими. Или ее магия крови. Скирон знал это. Бог рассчитывал на это. Бог смерти в любом случае получил бы хаос от своего слуги. Как Шемел и Валдрам, Гетен мог поддерживать армию постоянно силой невинных душ. Это был план Валдрама. Потому он крикунами ловил души детей. И он почти преуспел.

— Я не дам тебе быть чудовищем Скирона, — сказала она. — Прошу, пойми.

— Понимаю, Галина. Ты убьешь себя, чтобы защитить мир от меня, — плечи Гетена опустились. Его подбородок медленно склонился к груди, он печально кивнул. — Прости.

Больше было нечего сказать.

Она сглотнула ком в горле и отвернулась. Ее грудь была тяжелой, все внутри сжималось, пока она шла ко двору. Она оставляла Гетена позади, и он отпускал ее. Она замедлилась и оглянулась. Он был там, смотрел, не сводя взгляда. Она хотела побежать к нему. Хотела сказать, что это была ошибка, что они найдут другой способ. Но… она не могла. И он дал ей уйти.

Теневые всадники появились в лесу верхом на черных лошадях, звери были из теней и костей, смерть обретала плоть. Один подвел лошадь к ней. Галина забралась на коня. Она еще раз оглянулась на мужа, развернула коня и направила его галопом. Она повела армию мертвых волшебников и призраков через деревню и по древней тропе в лес вокруг цитадели Гетена.

Она ехала к брату и кузену не с мыслями о славе. Она надеялась на перемирие с тяжелым сердцем, смирилась со своей смертью и смертью ее брака.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

— Я не дам тебе быть чудовищем Скирона.

Гетен следовал за Галиной и ее армией по лесу, пытаясь решить их проблему. Он шагал, а черная ночь стала бледным утром. В горле пересохло, но его ладони были потными, он вытирал их об штаны. Он не мог принять ее решение вести теневую армию. Ее смерть была неприемлемой судьбой, он собирался повлиять на это дело.

Она могла управлять теневыми магами, пока была жива, а они забирали ее магию крови, и ее жизнь угасала. Ее армия будет слушаться только ее, и они защитят ее ото всех угроз. Включая Гетена, потому что он был достаточно сильным, чтобы разрезать ее связь.

К сожалению, такими были и Валдрам с Шемелом.

Если они доберутся до нее до конца боя, они заберут теневую армию, и тогда никакая магия солнца не помешает Шемелу уничтожить мир.

Гетен укутался в тени леса и скрылся у края чар, смотрел на армию врага, и как его жена ждала короля Илькера и короля Валдрама. Дуэш и Гвин были с ним, взволнованные изменением сил и угрозами.

— Оставайтесь с ней, — сказал он. Они послушались, пропали в тени и свете.

Свет солнца сверкал на волнах Серебряного моря, сильный ветер трепал палатки солдат Налвики и Урсинума. Тонкие облака покрыли голубое небо, сияли от янтарного света восходящего солнца. Таким же цветом окрасились серо-синие волны. Гетен вдохнул. Прохладный соленый воздух и сладость хвои смешивались с запахами немытых тел, едким дымом костров и вонью тревоги.

Армия уже бывала на этих склонах и каменистых берегах. Тогда это была армия короля Вернарда, и они толкнули Галину в его жизнь. Теперь он надеялся, что другая армия не заберет ее.

Илькер и Валдрам думали устроить осаду для холма, что означало, что Валдрам не мог разбить чары Гетена.

— Ясное дело, — пробормотал он. Планом Валдрама было прийти в Ранит с Шемелом, прогнать Гетена из цитадели и захватить теневую армию, но Шемел перешел от него к Локшину. — Зачем быть королем, когда можно быть божеством?

Армия продолжала идти, топот и лязг ног в доспехах доносился с ветром. Лошади вопили. Телеги скрипели. Знамена королей хлопали на ветру, словно псы гонялись за пчелами. Молотки стучали по деревянным кольям, солдаты кричали, деревья вокруг Гетена стонали, и вороны пронзительно вопили. Армия на склоне уже насчитывала десять тысяч, и много тысяч были на холмах и дорогах, ведущих к Раниту, словно муравьи спешили к обещанному угощению.

На тропе внизу Валдрам и Илькер остановили их скакунов перед Галиной. Король-убийца Налвики смотрел на темный лес за ней, его конь жевал уздечку, рыл землю, прижимая уши к голове.

— Где твой муж-маг, кузина? Утонул в озере?

— Я сказала ему не лезть в это, — сказала она.

— Почему? — спросил Илькер, удивление и подозрение воевали на его лице.

— Потому что Скирону хочется, чтобы Гетен участвовал, а это плохой знак, — ответила Галина. — Я не хочу Бога смерти рядом с полем боя, когда я на нем.

Она убрала кровавую броню, выйдя из леса. Ветер трепал ее распущенные волосы в заманчивом танце, шрам крикуна на ее левой щеке выделялся, красный и неровный.

— Сестра, опусти меч и щит. Ты одна против тридцати тысяч.

Она оскалилась, выглядя как обезумевшая лисица.

— Я не одна, Илькер. Солдаты и маги под моим командованием верны только мне. Они бьются не за короля или королевство, они убивают только ради силы смерти, — она взглянула на Валдрама и добавила. — Нашему кузену стоит оценить это перед его смертью.

Валдрам посмотрел на темный лес, прищурился, искал взглядом. Он посмотрел на нее и оскалился.

— Ее разум сломлен.

— Открой глаза, Галина! — взмолился Илькер. — У тебя нет доспеха, коня и армии за тобой.

— А за тобой украденное королевство, — рявкнула она. — Ты тупой или так очарован, что не заметил, что твой союзник захватил Татлис, брат?

— Тебе кормили ложь, — он указал на нее ладонью в перчатке. — Сдавайся, и я обещаю тебе безопасность.

Она рассмеялась, звук разнесся по склону, прокатился по лагерю и улетел к морю.

— Илькер, ты идиот. Не давай обещания, которые Валдрам не даст тебе сдержать.

Гетен смотрел на лагерь, заметил первую угрозу для его жены и ее теневой армии: ведьмы и некроманты, их было видно, ведь солдаты старались широко обходить их палатки. Среди сотни стояло несколько ведьм погоды, их развевающаяся одежда и синяя краска на лицах выделяли их.

— Несколько выжило, — семеро. — Ненадолго, — они больше других магов представляли опасность для Галины. Как только они поймут, что она вела теневую армию, они вызовут облака, чтобы скрыть солнце. Без солнца тени пропадут во тьме, и ее армия потеряет силу.

Его первым заданием было убить колдунов. Он узнал двух женщин, Бригитту и ее взрослую дочь, Энну. Он продавал им мази и метеглин, с обеими делил кровать. Они ему нравились, но стали угрозой. Может, они продали знания и умения за жизни. Жаль, что им придется умереть.

— Вам стоило пойти со мной, — пробормотал он. — Мы могли бы помочь друг другу.

Он закрыл глаза, потоки теплого и холодного воздуха двигались вокруг холма. Да, тут была сила, и в этот раз Гетен Риш будет использовать магию, которая жила в нем с рождения. В этот раз он сделает это без душ, без магии крови Галины.

У него не было другого варианта.

* * *

Галина стояла в стременах, звала собирающуюся армию, ее голос разносился по долгому склону и притоптанному полю.

— Солдаты Урсинума! Призывники из Налвики! Бросайте оружие и отступайте. У вас лишь один шанс спасти свои души. Я предлагаю его вам сейчас!

Солдаты Урсинума переминались, растекался шепот, но им приказали держать строй. Несколько покинули ряды, мужчины и женщины, которые служили Галине в Кхаре и во время Войны ветров.

Таксин и Юджин появились на краю леса. Заметив капитанов с их бывшей маркграфиней, группа воинов направила лошадей вперед, нарушив строй, заняла место рядом с ними. Больше отрядов Кхары последовали за ними, двигались от главной армии, но их было мало. Слишком много было верных королю. Галина не винила их, хотя была рада видеть любых, кто пошел к ней. Несколько солдат из Налвики убежали. Опьяненные победами в Бесере и северном Урсинуме, солдаты смеялись, шутили и показывали ей грубые жесты. Несколько призывников попытались уйти, и товарищи убили их. Их смерти убедили остальных не отступать.

Илькер направил лошадь вперед, но Галина направила на него меч.

— Мне не нравится, что я не могу доверять тебе, — сказала она. — Но Валдрам мешает тебе видеть реальность.

— Останови это, — приказал он. — Ты терзаешь Кворегну на части.

— Невозможно. Ты уже это сделал, — ее голос был острым, как ее меч. — Илькер, прошу, сделай, как я прошу. Уходи, пока можешь, — она опустила оружие, повернула лошадь и помчалась в лес. Он кричал ей вслед:

— Не глупи, Галина! У тебя нет шанса!

Смех армии Налвики гремел в воздухе. Они звенели мечами и топорами по щитам, звон должен был отпугнуть одинокого врага.

«Идиоты», — думала она. Словно звуки боя могли испугать Красный клинок. Ничто не помешает ей убить Валдрама. Ничто, кроме ее смерти.

Она повернула черного коня у каменной линии чар, посмотрела на солдат. Кипящая масса стали и плоти смотрела на нее, ожидая шанса убить ее, обманутые безумцем и дураком.

— Gveed, enaith, a cysgud, amdivin vi ad vy engilenion, — ее голос звенел, она готовилась к самой важной битве в жизни. Тени окутали ее, магия крови вспыхнула, на миг сделав мир темно-красным.

Узнав заклинание, Валдрам выругался и направил коня к лагерю. Илькер смотрел на Галину, раскрыв рот.

— Богохульство! — закричал он, лицо было пепельным. Он вжался в седло и повернул коня, поспешил за королем Налвики, не оглядываясь.

Волна потрясенных лиц сменила веселье и звон оружия. Она пронеслась по лагерю и склону холма, солдаты Урсинума и Налвики увидели кровавый доспех Галины, ленты кровавой тени окутали ее тело. Алая броня стала плотной, Галина подняла ладонь и позвала свою армию.

— Тени, возьмите мою магию крови и убейте всех, кто поднимет оружие на меня. Пощадите тех, кто сдается.

Вой сотряс воздух. Тьма леса ожила и устремилась наружу, армия призраков выполняла приказы, мертвые некроманты жаждали души.

Больше солдат врагов покинули ряды. Некоторые из Урсинума последовали за беженцами из Кхары. Другие бежали по гальке берега.

Жадное желание охватило Галину. Она смотрела на поле, видела глазами тысячи некромантов. Души, которые можно было забрать, поработить. С таким количеством душ она могла разбить любую армию, править любым королевством. Со всеми духами в мире под ее контролем она могла стать божеством.

Галина тряхнула головой, отгоняя видение. Она забрала теневую армию у Гетена не для роли божества. Она не была некромантом. Она не могла управлять магией крови, и она не умела пополнять ее. Когда армия выжжет ее силу, она умрет. Ее муж сделал это понятным.

Ария нежити окружала ее, пульсировала силой, они забирали ее магию. Она направила теневого коня вперед, и теневая армия бросилась. Галина видела тьму, безумие и огромные глаза страха у солдат на слоне внизу.

Земля дрожала от ног тысяч людей, бегущих вперед и убегающих от ее армии. Топот копыт, звон металла и скрип кожи скрылись за воем тысячи призраков. Смертные лошади пугались их, когти, челюсти и кричащие лица демонов создавали чудищ.

Оружие проходило сквозь призраков, не вредя. Но призрачные существа становились плотными, когда били в ответ, прерывая крики, проливая кровь, хрустя костями. Большие монстры скользили по полю боя, не замечая мелкое оружие людей. Смертные солдаты падали, мертвые некроманты спускались по склону за призраками, вытягивали души из умирающих тел, безумная армия была привязана к Галине, ее магия крови была поводьями.

* * *

Гетен смотрел, как его жена держалась выступа в склоне, ее конь рыл землю, пока она смотрела на атаку ее армии. Ее лицо скрывало эмоции, но она сама испытала силу призраков. То был один из лесных стражей Гетена, и он заметил, как ее плечи вздрагивали, пока монстры пробивали путь в армиях Урсинума и Налвики. Гетен гадал, ощущала ли она каждый удар, горевала бы по каждой смерти, по каждой душе, попадающей в лапы некроманта.

Он не хотел вспоминать сломленную жену в тот ужасный день. Облако скрыло солнце, он поднял голову. Собрались тучи, но только над полем боя. Он заметил черные палатки на дне холма, там собрались ведьмы и маги, нанятые Валдрамом. Она закрывали солнце, чтобы ослабить теневую армию.

— Зря вы укрылись, — пробормотал он.

Буря воздуха от ведьм погоды, которую они считали оружием, давала Гетену шанс нанести убийственный удар. Он закрыл глаза и потянулся к тучам, ощутил потоки в них, дикий воздух бился в небе. Там искрился потенциал, гудела сила. У него был лишь один шанс. Но Валдрам глупо позволил магам собраться вместе, они были простой мишенью.

Он потянулся к гудящим потокам, сплел их и направил молнию к черным палаткам. Она ударила с оглушительным грохотом. Лошади сбрасывали всадников. Люди и звери падали замертво, жертвы молнии, бегущей сетью жара и света. Другие выжили, но лежали оглушенные, обожженные и в синяках. Палатки ведьм Валдрама пылали. Крики звучали из них, ведьмы горели под тканью.

Галина приняла это за сигнал и бросилась по холму, вступила в бой, взмахивая оружием, ее черный конь топтал солдат тяжелыми копытами. Она обменяла свой меч на боевой молот, крушила головы так же легко, как призраки, со звуком дынь, падающих на землю с высоты. Она ехала к солдатам, гнала коня, не замедляясь, чтобы враги не схватили ее. Удары задевали ее броню, но доспех становился сильнее, забирая кровь ее врагов. Как мантия королевы, кровь текла от павших тел к ней, плащ смерти.

Кровь питала тень в броне, но не усиливала Галину. Теневая армия тянула ее магию крови, утомляя ее, била по ее контролю. Ее магия была связана с ее душой. Если одно ослабевало, так было и с другим.

Два всадника бросились к ней, когда Галина вонзила острую сторону молота в шлем капитана Налвики. Ее лошадь повернулась и встала на дыбы, щелкая зубами, ударила по напавшим. Сердце Гетена билось в горле, он смотрел, как его жена билась с ними. Молот вылетел из ее хватки, вонзившись в череп мужчины. Он рухнул, а она призвала меч и легко отбивала атаки. Она пригнулась под рукой одного мужчины и вонзила меч в открытое забрало другого врага, ее конь снова встал на дыбы, ударил врага копытами.

Она направила зверя вперед, убежала от еще двух воинов Налвики, бросилась в бой, не переживая за мужчин и женщин, падающих под копыта ее мертвого коня. Это была война. У них был шанс убежать. Они сделали выбор и умрут из-за этого.

Армии Налвики и Урсинума были в хаосе, многие солдаты пытались убежать от призраков и некромантов. Они попали между армией теней и Серебряным морем, многие солдаты бросили оружие и побежали по каменистому берегу. Некоторых убивали их же командиры. Другие собрались вместе, пытались отогнать призраков оружием, которое не помогало против существ, созданных из кошмаров и страданий.

Гетен искал на поле боя жену, ее брата и их безумного кузена.

Илькер был посреди боя на небольшом холме, больше помеха, чем помощь, для его воинов. Галина ехала решительно к нему.

А Валдрама не было видно.

* * *

Галина встретилась с братом на поле боя. Их лошади шагали по кругу. Она держала оружие наготове, но оно дрожало. Теневая армия забирала ее силы быстрее, чем бой мог закончиться. Если она хотела выжить, нужно было нанести удар, который заставит врага сдаться или отступить. Она надеялась, что для этого не нужно было забрать жизнь брата.

— День для тебя потерян, Илькер, — заявила она, сила ее голоса перечила слабости тела.

Он снял шлем и смотрел.

— Ты не можешь быть моей сестрой. Она — не ведьма в доспехе из крови и магии.

— Илькер, прошу, покинь поле боя. Не заставляй убивать тебя, — взмолилась она. — Ты — единственный брат, который у меня остался.