Костотряс

20

Брайар вышла помыть руки, а когда вернулась, рука Люси уже покоилась на столе в окружении болтов, шестеренок и винтиков. Над запястным суставом возился с масленкой и длинными щипчиками китайский паренек, ровесник Зика — не набралось бы и недельной разницы.

Он взглянул на Брайар сквозь хитроумно устроенные очки: к уголкам оправы крепилась система линз, которые можно было комбинировать на разный лад.

— Брайар! — радостно воскликнула Люси, однако не рискнула даже шевельнуться, памятуя о руке. — Знакомьтесь, это Хо-цзинь, но я зову его Хьюи, и он, кажется, не возражает.

— Не возражаю, мэм, — подтвердил паренек.

— Привет… Хьюи, — сказала Брайар. — Ну как там поживает ее рука?

Он снова нацелил батарею линз на развороченный механизм, уткнувшись в него носом:

— Не очень плохо. И не очень хорошо. Это прекрасная машина, но построил ее не я. Приходится быть осторожным. — На английском он говорил с акцентом, однако не слишком резким, и понимать его это не мешало. — Если бы у меня были медные трубки, то я бы, вероятно, быстро ее починил. Но пришлось импровизировать.

— «Импровизировать», слыхали? — расхохоталась барменша. — Он учится английскому по книжкам. Когда был совсем еще крохой, практиковался на всех нас подряд. И теперь разговаривает так, что большинство мужчин, которых я знаю, ему и в подметки не годятся.

Брайар удивилась, с чего бы это Хьюи занесло в подполье в таком возрасте. И хотела даже спросить, но решила, что это не ее ума дело. И сказала просто:

— Ну что ж, я рада, что у вас есть такой помощник. А не могли бы вы рассказать мне про тот знак в восточном туннеле? Что он означает?

Люси покачала головой:

— Он означает, что Миннерихт обожает метить свою территорию — брызгает повсюду, словно пес. Не понимаю, чем его не устроил «Мейнард». Какое-то время он нас не донимал — вот и решил, наверное, что пора взбаламутить воду, чтобы не забывали о нем. А может, Кальмар опять ему задолжал.

— Мистер Свакхаммер полагает, что меня мог заметить кто-то из людей Миннерихта, — сообщила Брайар. — Быть может, доктор разозлился, что я не нанесла ему визит, а сразу пошла к вам в кабачок.

Люси не ответила и притворилась, будто наблюдает за Хьюи, — тот уже привинчивал обратно панельку, которую снял с ее руки. Наконец она заговорила:

— Не исключено. У него повсюду шпионы, прах его возьми. И он не мог просто постучать в дверь или оставить записку — какое там! Вместо этого ему надо было натравить на нас мертвецов и сломить, может даже, прикончить одного-двух, чтобы лучше дошло. Интересно, как бы ему понравилось, если бы мы пробрались на вокзал и почикали все его замки и запоры. Пусть бы разбирался с мертвяками у себя на пороге. Это была бы уже война. И может быть, война пошла бы нам на пользу.

Закрутив последний винтик, Хьюи разогнулся и стянул со лба стеклянную махину. Ремешок зацепился за уши и со щелчком расстегнулся.

— Готово, миссис О'Ганнинг. Жаль, не получилось сделать лучше, но это все, что было в моих силах.

— Милый, да это же чудесно — не знаю даже, как тебя отблагодарить. Если чего-то хочешь, если что-то нужно — говори. В следующий раз, как объявятся воздушники, могу у них заказать.

— Может, еще книг? — предложил он.

— Книг? Будет тебе столько книг, сколько они смогут увезти, — пообещала она.

Подумав немного, паренек спросил:

— А когда возвращается «Наама Дарлинг»? Не знаете?

— Ох, милый, даже и не скажу. А что? Надо что-то передать Фаню?

— Да, мэм, — признался он. — Хотелось бы иметь несколько книжек на китайском, а он должен знать, где их раздобыть. И наверняка сможет какие-то посоветовать.

— Считай, что они у тебя. Во вторник загляну на башню, попрошу за тебя. — Люси осторожно взъерошила ему волосы, и, хотя пальцы ее были лишены гибкости, жест вышел ласковым, как она и рассчитывала. — Хороший ты парень, Хьюи. И большая умница.

— Спасибо, мэм, — сказал он и с поклоном исчез в недрах Хранилищ.

Брайар заметила:

— А он и впрямь неплохо разговаривает.

— Хотела бы сказать, что это моя заслуга, да не могу. Я всего лишь дала ему книжки, какие были, а учился он уже сам. — Она поводила рукой вправо-влево, потом вверх-вниз. — Думаю, на какое-то время сойдет. Работает не то чтобы идеально, но вполне прилично.

— Значит ли это, что вы расхотели идти к Миннерихту?

— Может, да, а может, нет. Дайте мне несколько часов — посмотрю, как она себя поведет. Ну а что насчет вас? Не пропало еще желание топать до самой Кинг-стрит, чтобы с ним повидаться?

— Кажется, не пропало, — ответила Брайар. — Кроме того, если мистер Свакхаммер прав, то вечно прятаться не выйдет. Доктор знает, что я где-то здесь, и примется усердно меня выкуривать, если сама не явлюсь на поклон. А мне совсем не хочется создавать вам неприятности, Люси.

— Ничего страшного, милая. У нас все время неприятности; если бы не вы, он бы придумал еще какую-нибудь напасть. Знаете что? Позову-ка я Кальмара. Может, он согласится сводить вас в старый банковский район. Никто не ориентируется там лучше его. Если ваш сынок побывал там, то Кальмар найдет следы.

У Брайар поползли брови на лоб.

— Правда? — Она пыталась вспомнить, о котором из завсегдатаев «Мейнарда» идет речь. — Сухонький такой мужчина, с бакенбардами и козлиной бородкой?

— Он самый. С приветом, но мы тут все такие. Послушайте вот что: в возрасте Хьюи, если не моложе, Кальмар был воришкой. До появления стены он носился с грандиозной идеей: как бы проникнуть во все эти банки. Схемы всякие рисовал, изучил там каждый уголок… ох и бесился же, наверное, когда Костотряс его опередил! — Шевельнув рукой, она поморщилась. — Только поймите меня правильно: парень он надежный. Неглуп на свой лад, любит показать себя любезным. Вредить не станет, в беде не бросит.

— Умеете вы успокоить.

— А то. Но меж тем вам лучше бы поспешить. Скоро начнет темнеть. В это время года на улицах со светом туговато, так что разыщите-ка Кальмара и разведайте обстановку, пока не поздно. Он вас ждет. Я предупредила его, что нужно устроить вам экскурсию по окрестностям, и он был не против.

Брайар застала Кальмара за карточным столом, в обществе Уилларда и Эда. В знак приветствия он дотронулся до шляпы. Так и не решив, уместен ли подобный жест с ее стороны, она ограничилась кивком.

— Здравствуйте. Люси говорит, вы были так любезны, что согласились показать мне банковские кварталы до захода солнца. Это ненадолго, часик-другой.

— Так точно, мэм. Кто как, а я-то и в воскресенье могу поработать. Только вот снаряжение возьму.

Кальмар Фармер был тощ как щепка; одежду его составляли узкие штаны и вязаная кофта на пуговицах, которая до того плотно обтягивала туловище, что можно было без труда пересчитать ребра. Поверх нее проводник Брайар натянул шерстяной свитер; тот успешно скрыл ребра, а вот голова едва-едва пролезла в ворот. Наконец на поверхность вынырнула лысеющая макушка, осененная седоватым пушком, а следом и косматые бакенбарды.

Он улыбнулся, продемонстрировав более или менее полный набор зубов, не часто знавшихся с зубной щеткой. И взял со столика у стены шлем в виде пузыря, в передней части которого была устроена заслонка. Заметив, что женщина смотрит на него с искренним недоумением, Кальмар пояснил:

— Одна из моделей доктора Миннерихта. Он разрешил мне забрать ее, потому что она никому особо не нравилась и без толку собирала пыль.

— А почему? Шлем вообще на что-то годится?

— Годится. Очень даже годится, но больно уж тяжелый — и фильтры для него вырезать надо вручную. Только я особо не жалуюсь. Мне нравится, какой в нем обзор — почти круговой.

И действительно, выпуклое стекло охватывало половину шлема — от уха до уха. На вид и впрямь удобно.

— Может, со временем он сделает облегченный вариант.

— Я слышал, доктор над чем-то таким работал, но, даже если шлем будет готов, меня к нему и на пушечный выстрел не подпустят. Вы готовы?

Брайар достала респиратор:

— Вполне.

Кальмар надел шлем и сразу приобрел сходство с леденцом на палочке.

— Ну тогда пойдем.

Она зашагала следом, на ходу натягивая маску. А ведь казалось, только-только успела снять… Однако Брайар понимала, что без нее не обойтись, и, вопреки ожиданиям, почти уже начала привыкать к ней.

Они прошли темным лабиринтом коридоров, преодолели пару-тройку паршиво отремонтированных лестниц и спустились на уровень, сплошь заделанный решетками. В уши Брайар ударил машинный гул.

Кальмару нечасто доводилось брать на себя роль гида, и он был довольно скуп на подробности, но на сей раз все же заметил:

— Ставим тут новые фильтры. — Он указал на решетку у себя под ногами. — Эксперимент такой.

— Что за эксперимент?

— Видите ли, чтобы поддерживать чистоту воздуха, нам приходится его закачивать из-за самой стены. Но тот китайчонок говорит, что делать это не обязательно. И что можно с таким же успехом очищать грязный воздух, а не искать чистый. Не знаю, прав он или нет, но кое-кто из наших считает, что попробовать стоит.

— Наверное, перекачивать воздух из такой дали утомительно.

— Еще как, еще как, — согласился он.

Брякая ботинками по решеткам, они в конце концов вышли на площадку с тремя укрепленными дверями. Кальмар поправил свой увесистый шлем и взялся за один из трех рычагов, торчавших из пола.

— Под землей нам ближе не подобраться, так что выходим здесь, — пояснил он. — Через среднюю дверь. Снаружи ни одну из них не разглядишь. Тут мы работали на совесть. Нужно было законопатить все от и до, потому что газа тут невпроворот.

— Ну еще бы, — сказала Брайар. — В центре его и должно быть невпроворот.

— Фильтры у вас новые?

— Как раз в Хранилищах поменяла.

Кальмар сжал рычаг покрепче и навалился на него.

— Это хорошо. Потому что правило восьми… или как там, десяти часов? В общем, оно тут не работает. Этих фильтров хватит часа на два-три, не больше. Мы выйдем у самого разлома.

— Правда?

— Правда.

Рычаг ушел чуть ли не до пола. Где-то зазвенела цепь, и по контуру центральной двери обозначилась щель.

— Он проходит в аккурат под Первым Банком. Глубже Костотряс уже не зарывался. С воздухом здесь хуже всего, и это плохая новость.

— Вы так говорите, будто есть хорошая, — заметила Брайар.

Тем временем дверь со скрежетом отворилась, открывая путь к разгромленному кварталу, где некогда располагались банки.

— Так есть ведь, есть! — подтвердил он. — И вот она: трухляков тут раза в два меньше, чем в других районах. Газ мигом разъедает плоть, так что они держатся подальше отсюда, а которые не держатся, долго не протягивают. А кстати, неплохо бы вам застегнуть пальто. И перчатки у вас есть?

— Есть, — ответила она, для наглядности пошевелив пальцами.

— Замечательно. Шляпу тоже надвиньте пониже. По самые уши, если налезет. По возможности тело надо закрывать. Иначе получите ожог, — мрачно заключил он. — Это как печку рукой погладить. И волосы тоже начнут линять, а они у вас и так уже золотом отдают.

— Рыжиной, — безразлично поправила она. — Раньше были черными, но из-за ядовитых дождей стали местами рыжеть.

— Заправьте за воротник, если не захватили шарфа. Сбережете шею.

— Хорошая мысль, — сказала Брайар и поступила, как он предложил.

— Ну что, готовы?

— Готова.

Изборожденное морщинами лицо Кальмара подрагивало за неровной выпуклостью смотрового щитка.

— Тогда пошли. Старайтесь не шуметь, но и переживать особо тоже не стоит. Как я уже сказал, мы в основном будем одни. — Он окинул ее «спенсер» пристальным взглядом. — Иеремия говорит, вы отличный стрелок.

— Правильно говорит.

— Это радует. Но да будет вам известно: если дойдет до стрельбы, то стрелять придется, скорее всего, не по трухлякам. У Миннерихта есть друзья… ну или работники, не важно. Иногда они обходят территорию. Мы сейчас на краю границы между китайскими кварталами и старым транспортным депо. Вы же в курсе, что до катастрофы тут строили новый железнодорожный вокзал?

— Да, — откликнулась она и жестом предложила ему идти. — Я слышала, там Миннерихт и живет — под недостроенным вокзалом.

— Ага. Тоже слыхал.

Он налег на дверь, и та отворилась пошире — двигаясь не столько наружу, сколько вверх. И когда створ завалился набок, Брайар сообразила наконец, что через эту дверь не проходят, а вылезают на поверхность.

— А вы его хоть раз видели? — поинтересовалась она. — Ну, доктора Миннерихта?

— Нет, мэм, — ответил Кальмар, не глядя на нее.

— В самом деле?

Он придержал для нее дверь, и Брайар вскарабкалась наверх. Она все еще была под землей, но теперь над головой опасно нависала разрушенная улица. В котлован просачивался жиденький свет послеполуденного солнца.

— В самом, — послышался голос Кальмара. — А почему вы сомневаетесь?

— Да ничего такого. Просто вы говорили, что он подарил вам шлем. И еще мне рассказывали, будто вы бывали у него в должниках. Вот я и подумала, что вы могли его видеть. Любопытно, как он выглядит.

Надо полагать, до него доходили слухи, как и до всех остальных. А поскольку Кальмар не присутствовал при ее беседах с Люси и Свакхаммером, он не мог знать, что у Брайар уже сложилось мнение насчет таинственного доктора.

Ее проводник выбрался следом и отпустил дверь. Затворившись, та стала почти неразличима среди обломков; должно быть, со стороны казалось, словно сама земля разверзлась со скрипом петель, чтобы исторгнуть из себя двоих людей.

Кальмар наконец заговорил:

— Пару раз я ему был должен, это факт. Хотя по сути-то — его людям. Одно время я с ними водился. Не очень долго, — торопливо добавил он. — Я никогда не работал на него в полном смысле слова. Но выполнял кое-какие поручения за еду и виски. — Он стоял около двери с таким видом, будто хотел почесать голову, да шлем не позволял. — Когда стены отрезали нас от мира, мы не сразу во всем разобрались. В первые годы было трудно. Ну, сейчас-то тоже нелегко, дело ясное. Но в то время человек готов был умереть за глоток воздуха. В то время мы дрались с трухляками за кожуру от фруктов и тухлое мясо.

— По-другому и нельзя было. Я все понимаю.

— Хорошо, хорошо. Я рад, что вы из таких, понимающих… — Он одарил ее желтозубой улыбкой. — Хотя и ожидал этого. Порода у вас достойная.

Сперва она не уловила смысла его слов, но затем вспомнила, почему ее так быстро приняли здесь.

— Ну… — произнесла она, потому что не представляла, как еще ответить.

Двадцать лет доказывать, что ты не похожа на своего отца, — и вот теперь его репутация помогает тебе выжить в очень странном месте… Интересно, как бы это понравилось ему самому? В глубине души Брайар подозревала, что отец пришел бы в ужас… но ведь ей уже случалось раз-другой ошибаться на его счет.

Так что она сказала:

— Спасибо за ваши слова.

И больше не задавала никаких вопросов. Лучше молчать, чем слушать его ложь.

— А теперь скажите мне, миссис Уилкс: что, собственно, мы ищем?

— Следы, — сказала Брайар. — Следы моего сына. Любые признаки того, что он мог здесь побывать.

— Что, например?

Пробираясь через обломки, она размышляла над ответом. Гниющие останки деревянных тротуаров выдавались за края растерзанных улиц, и на шляпу ей сыпались трухлявые щепки. Ни ветра, ни звука. Словно ты на дне стоячего пруда. Со всех сторон недвижно висел грязно-желтый воздух. В любую минуту, подумала Брайар, мир может застыть, и она останется здесь навсегда, завязнет в янтаре…

— Что-то, чего не было в прошлый раз. Вроде отпечатков подошв или… еще чего-нибудь такого. Не знаю даже. Не могли бы вы объяснить, что такое сейчас передо мной? Я ничего не понимаю. Где мы находимся?

— В этом месте Костотряс прошел под улицей. Улица обрушилась. На ней мы сейчас и стоим, но вон там, — он указал на рваную линию потолка, — оставшаяся часть. И тротуары. И все прочее, что там было шестнадцать лет назад.

— Фантастика! — откликнулась она. — Ох и темно тут. Я почти ничего не вижу.

— Ой, простите. Надо было захватить фонарь.

— Не извиняйтесь.

Брайар подобралась к месту, где маячил то ли край, то ли просто дальний угол ямы. И вот перед ней отверзлась черная пропасть в форме приплюснутого круга, уходящая вглубь земли. Всего несколько футов, и уже не было видно, куда она ведет и что в ней скрывается.

Брайар крикнула:

— Есть тут кто?

Но не во всю силу. И была бы шокирована, услышав ответ.

Ответа не последовало.

— Если хотите, можем подняться на уровень улицы. Вон там, — предложил Кальмар. Он подвел ее к довольно крутому уступу и показал на горку слежавшихся кирпичей и досок. — Тут придется полазить, но ничего особо трудного. Зато оттуда лучше видно.

— Хорошо. Я за вами.

Он вскарабкался по склону с такой резвостью, будто лет ему было вполовину меньше, и тенью встал на краю провала. Вскоре подоспела Брайар и, когда ей протянули руку, охотно приняла помощь. Кальмар затащил ее наверх и просиял:

— Скажите, ведь красотища?

— О да.

Если бы ее попросили выбрать десять слов, лучше всего описывающих открывшийся ее глазам вид, слова «красотища» среди них не затесалось бы.

Можно было подумать, что здесь велись боевые действия, что все окружающее уничтожено каким-то ужасным взрывом или стихийным бедствием. Там, где некогда стояли величественные сооружения, в которых хранились деньги и суетились клиенты, осталась лишь длинная разверстая рана в земле. По краям она успела обвалиться и заполнялась потихоньку обломками.

Невдалеке виднелась кучка округлых валунов. Вблизи они превратились в серые черепа, покрытые коркой грязи. Распрощавшись с телами, они все скатились в неглубокую канавку.

Брайар никак не могла отдышаться. Этого и следовало ожидать — Кальмар ее предупреждал. И все же каждый вдох давался с боем, а фильтры едва справлялись с обилием вредных примесей. Словно дышишь через пуховый матрас.

И как понять, бывал ли тут ее сын?

Окинув яму взглядом, она не увидела ничего похожего на тропинку — даже собственных следов. Отпечатков ног тут просто не оставалось. По развалинам мог бы прогуляться слон, и ничего не изменилось бы.

Сопротивляясь накатившей безысходности, Брайар обхватила себя за плечи. У нее иссякли идеи. Пройди здесь целая армия Зиков, она бы все равно ничего не заметила. И могла лишь твердить себе: нет, его не должно быть в том туннеле с дом высотой. Нет, он не задохнулся, не корчится сейчас на дне норы, которую давным-давно прокопал его отец. Нет, ему и не обязательно было знать про здешний воздух. Нет, нет и еще раз нет.

— Его здесь нет, — произнесла она, и слова горошинами запрыгали под маской.

— Так ведь это здорово, правда? — спросил Кальмар. Пушистые брови за стеклянным забралом шевельнулись. — Вам и не нужно, чтобы он здесь был.

— Верно, — сказала она.

— Завтра в начале дня можем вернуться с фонарем. Заглянем в туннель. Уж там особо лазить не придется. Если он попал туда, то далеко не ушел.

Брайар пропищала:

— Возможно. Да. Не знаю. Возможно. Темнеет, — добавила она, так и не заставив себя определиться с ответом. — Который час?

— Тут всегда темнеет рано, — сообщил Кальмар. — А насчет времени не в курсе. К обеду дело идет, вот вам и время. Ну и чем же займемся теперь?

И вновь у Брайар не нашлось ответа. И она попытала удачи:

— А как вы сами думаете — где бы мы могли поискать? Есть тут поблизости еще какие-нибудь убежища или участки с нормальным воздухом?

Проводник завертел своей непомерной головой, оглядывая окрестности:

— Вынужден ответить «нет», миссис Уилкс. Дышать тут негде — до самых китайских бараков. Азиаты живут неподалеку от своего старого района, вон там. — Он показал направление.

— А доктор Миннерихт?

— Вон там. — Его рука повернулась на девяносто градусов. — Идти примерно столько же. Так что ближайшее убежище как раз то, из которого мы вышли. И сомневаюсь, что его можно найти, если не знать о нем заранее.

Взглянув на дно ямы, Брайар едва различила вход в подполье.

— Похоже, вы правы, — проговорила она.

И порадовалась, что Кальмар не видит ее лица, а она — его.

Белесо-серое небо над головой хмурилось, наливаясь темнотой. Брайар и ее спутник спустились с обрыва и вернулись в туннель. Со скрежетом встала на место дверь, и они вновь очутились в полумраке, среди мерцающих огней, машин и фильтров.

— Мне очень жаль, — произнес мужчина. Шлема он пока не снимал: чтобы дышать без опаски, нужно было оставить за собой еще несколько переборок. — Никаких следов вашего мальчика… Мне так неловко, что мы ничего не нашли.

— Спасибо, что сводили меня наружу, — поблагодарила его Брайар. — Вы не обязаны были помогать, так что я очень вам признательна. А сейчас, наверное, пойду и проверю, как там Люси. Может, если она не передумала, сходим в гости к этому вашему доктору.

Кальмар отозвался не сразу, будто хотел как следует обмозговать ответ, прежде чем озвучить его.

— В общем-то, неплохая идея. Нельзя исключать, что вашего сына перехватил доктор и увел к себе. Или кто-нибудь из его ребят. У него повсюду люди.

У Брайар сжалось горло, точно его стиснула чья-то сильная рука. Такая мысль уже приходила ей в голову, и, хотя она была полностью, совершенно, безоговорочно уверена, что доктор не мог быть ее мужем… ее все равно мутило. Если что и радовало ее в жизни, так это то обстоятельство, что Зик никогда не видел своего отца, — и она не допустит, чтобы пустующее место занял самозванец.

Отчаянно хотелось кричать во все горло, забыв про маску, но она ограничилась тем, что кашлянула и сказала:

— Значит, на него много кто работает, на этого доктора? О его людях тут все время говорят, только я что-то не видела и намека на них.

— Ну, мундиров они не носят, — заметил Кальмар. — Но выделить их из толпы довольно легко. В основном это воздушники без дирижаблей. Или торговцы дурью, они тут набегами бывают. Еще у него работают химики. Доктор постоянно придумывает новые способы изготовления желтухи, ну или пытается упростить процесс. Иногда из-за стены заносит здоровенных бандюг. Есть еще желтушники — они у доктора на побегушках. Ошиваются поблизости, выполняют всякие поручения. По чести говоря, у него тут небольшая армия. Только состав от раза к разу меняется.

— То есть люди приходят и уходят. Похоже, с ним не так-то легко сработаться.

— Ой как нелегко, — пробормотал он, затем добавил: — По крайней мере, так мне говорили. Ну да вы-то в подполье новенькая и на рожон не лезете. Вам только и нужно, что сынишку разыскать, так что вряд ли он станет портить вам жизнь. Видите ли, он ведь деловой человек. Мне кажется, если доктор вам напакостит, это плохо скажется на делах. Ребята, с которыми он водится, с большим теплом вспоминают вашего папашу.

Брайар обогнала его и пошла первой. Потом, не оборачиваясь — чтобы не встретиться с ним взглядом, — проговорила:

— А мне рассказывали, что это не всегда так и доктора не слишком волнуют какие-то там порядки. Может быть, мое присутствие совсем ему не понравится.

— Может быть, — признал Кальмар. — Но судя по тому, что я видел, вы из женщин, которые могут за себя постоять. Не стал бы особо беспокоиться на его счет.

— Не стали бы?

«Спенсер» отбивал мерный ритм по его спине.

— Не-а. Если ему от вас ничего не надо, то, скорее всего, он вас и пальцем не тронет.

И вот здесь-то начинались трудности. Очень даже могло случиться, что доктор чего-нибудь от нее захочет. Чего — бог знает, но если он прослышал о ней и печется о своей репутации, то у нее мог появиться новый заклятый враг. Насупившись, она преодолела очередную дверь — и ушей ее коснулось рокочущее, свистящее биение мехов, перегонявших по туннелям воздух.

— Все, снимаю маску, — объявила она.

— Пожалуй, я свою тоже скину.

Приподняв шляпу, Брайар начала стаскивать респиратор.

— Не торопитесь, душенька. — Из-за занавеси на дальнем конце прохода показалась Люси. — На вашем месте я не стала бы пока располагаться со всеми удобствами. Если, конечно, желаете встретиться с добрым доктором.

— Мэм. — Кальмар поприветствовал ее легким поклоном и стянул с головы шлем. — Надеюсь, вы не ко мне обращались. С меня на сегодня вылазок хватит. Как ни высунусь наружу, дышать еще тяжелее, чем раньше. И так каждый раз.

— Нет, Кальмар, я говорила не с тобой. Но рада, что перехватила вас двоих. Так и думала, что вы уже на обратном пути. Осмелюсь заметить, миссис Уилкс, вид у вас хоть и мрачный, но нетрагичный. Я так понимаю, вы ничего не нашли?

Брайар покачала головой. Затем поразмяла шею, добившись хруста.

— Не нашли. Мы там недолго пробыли, смотреть-то особо не на что.

— Ваши бы слова да Богу в уши, — хмыкнула барменша. — Там все как будто после взрыва и с годами краше не становится — и то сказать, кому взбредет с этим возиться? У нас тут есть более важные дела, да и не хватит на такое ни людей, ни фильтров. Вот все эти фундаменты, постройки да обломки и разрушаются потихоньку.

— Тут уж ничего не поделаешь, — сказала Брайар. — Только меня немного удивляет, что вы вышли нам навстречу.

— Да рука опять капризничает. Хьюи использовал какие-то временные трубки, но они оказались совсем уж временными. Пришлось опять ее подвязать, чтобы не дергалась. — После недолгих колебаний она пересилила себя и выложила остальное: — Тут какое дело — чтобы вести нормальную жизнь, мне нужна хотя бы одна рабочая рука. И я вовсе не хочу принуждать вас, чтобы вы меня туда отвели. Так я поступать не буду, и если вы против, то буду последним человеком, который станет вас упрашивать. Но раз уж мы говорили об этом утром, я подумала…

— Да что вы, все в порядке. Я не против. Вы столько всего порассказали про доктора, что мне теперь и самой было бы интересно повидаться с ним. — Просунув руку в маску, Брайар принялась расправлять ее. — И если я удивлена, то потому лишь, что на улице уже темнеет, а после захода солнца у вас тут все предпочитают не высовывать носа из-под земли, как мне казалось.

За Люси ответил Кальмар:

— Да ну, отсюда до Кинг-стрит добраться легче легкого, на улицу вообще выходить не понадобится. Люси, у вас в котомке не фонари, случаем?

Он показал на бугристый мешок из брезента, свисавший у нее с шеи.

— Ага, захватила парочку. И керосина про запас.

— А стоит ли разгуливать со светом? — спросила Брайар. — Он ведь привлечет трухляков.

— Ну даже если и привлечет, что с того? Там они все равно до нас не доберутся. И вообще, к Миннерихту лучше не заявляться украдкой. Нужно побольше шума, побольше света, чтобы не подумал, будто ты прячешься. Потому-то я и надеялась перехватить вас здесь. Самый короткий путь к доктору, где и шуметь можно, и фонарями размахивать, ведет через туннель к югу отсюда. А гонять тебя взад-вперед не видела смысла.

Хоть формально Брайар и поддерживала затею, рвения она в себе не чувствовала.

— А не поздновато ли?

— Поздновато? Да нет, так только кажется. Тут и время года виновато, и тень от стены, и мгла эта… Кажется, будто солнце толком и не всходит, так что и не скажешь уже, когда оно садится. — Она шевельнула плечом, и котомка притулилась на изгибе ее талии. — Слушайте, голубушка, если не хотите, то никаких вопросов. Уговорю Иеремию, он меня утром проводит. Спешки не то чтобы нет, но дело терпит. Одну ночь как-нибудь переживу и с такой рукой. Ничего страшного, если вы пока предпочитаете не привлекать к себе внимания.

Тут совесть возобладала над страхом, а когда Брайар вспомнила, что Миннерихт в теории может вывести ее на Зика, ей не оставалось иного, как сказать:

— Нет-нет. Пойдем сегодня… прямо сейчас. Дайте только заменить фильтры. Они и так были не новые, а на улице сразу засорились.

— Ну да, еще бы. Надеюсь, Кальмар вас предупредил на сей счет.

Выкручивая фильтры и вставляя на их место запасные, из сумки, Брайар заметила:

— О да. Он был прекрасным проводником, и я признательна ему за компанию.

— Сожалею, что нам ничего не удалось выяснить про вашего сынишку, — повторил Кальмар.

— Так это ведь не ваша вина, а попробовать стоило, правда? И теперь отпали все зацепки, кроме Миннерихта. — Колпачок фильтра с щелчком встал на место. — Люси, вам помочь с мешком?

— Не стоит, милая. Но вы спросите еще через часок, ответ может быть другим.

На душе у Люси явно стало легче, и Брайар прекрасно понимала почему. С таким увечьем, да в таком опасном месте… какое же отвратительное чувство незащищенности должна она сейчас испытывать.

Снова заговорил Кальмар:

— Леди, если вы готовы, то я, пожалуй, пойду. По соседству с восточной котельной идет игра, а китайцы иногда приносят с собой золото. Не выиграю, так хоть поглазею, — с лучезарным видом заключил он.

— Ну что ж, возвращайся тогда в Хранилища. А мы наведаемся к доктору, и если все пройдет гладко, то к ночи вернемся, — пообещала барменша.

Кальмар направился в сторону, откуда пришла Люси, и скрылся за бурыми занавесками. Женщины молча слушали, как стихают шлепки подошв.