Кот – 3. Стратегия. Забытые Острова. Становление

День Двадцать Восьмой-5. Дележка по-братски

Мумбай и Имир, рейдеры гр. Кота, начинающие народные «дипломаты»

(разговор в пути с командой кораблика Маши и Ивана из группы Стаса)

— Да, понимаю. Не все пока и медленно, но я учусь — у меня хорошие учителя. И Имир, вот он, и Никол, и Халил, он на Зеланде старшой. И нет, не боялся. А чего мне бояться-то? Рядом надежные друзья — выручат! В любом случае задачу надо было выполнить. Ну исцарапал, ничего страшного — не сожрал же? И раны на теле воина только украшают! А что варан — такой же крокодил, ловили мы их дома на Нигере. И ели. Вкусно! Как кура. У вас, кстати, куры водятся? У нас на Дом е есть! А раны… Видите как заживает все? А потому что нас так учили — съел врага и стал сильнее. И Имир — ел и вылечился. Я — воин. Мое племя может мной гордиться! Какое? А оба — и то, что на Земле осталось, и здешнее, нынешнее — с острова Дом.

— Имир, а чего это он говорит — вы себя что, Племенем считаете? Не попутал?

— Это ему так привычнее. А то еще договорится до того ка к по-немецки вождь будет. Бригадир и ладно. А бригаден- вождем…Ну нафиг! Группа как-то тоже не то, что мы в детсаду что ли? У меня жена на Земле осталась — вот она воспитатель в группе. Потому и непривычно. И еще наш глава Кот шутит постоянно что на Доме у нас «колхоз и деревня Котовка». Во всяком случае у нас все дружно и весело делается. Новичкам такое поначалу сильно непривычно, но, гляжу, и у вас, Маша, что-то похожее?

— Да, это так, Володя. Извини — Имир. А чего достигла ваша группа?

— В двух словах так сразу и не обскажешь. Давайте-ка так сделаем, я вам с лучше Мумбая начну. Он попал на здешние Острова практически неграмотным! Да-да, не удивляйтесь. Что-то там писали ему на коммуникаторе, а он даже толком прочитать не мог, родного письменного не знал, арабский, что там у них в ходу и на котором Коран записан, не доучил, только с пятого на десятое, разговорный французы-учителя свой только-только вбивать в тугие негритянские мозги стали, так он и его в совершенстве не знает, но вот как попал сюда — не оплошал! Какое там — справился. Однако и сам выжил и девчонок своих, что к нему попали, сколько мог — тянул, охотился и рыболовствовал. До той поры пока они все вместе, всей их группой глупо в плен не попали. Да что там в плен, фактически в рабство, и не просто так, а аж к черным расистам! Да-да, встречались с подобными? Вооот! И там сумел выстоять, не поддался, наотрез отказался с черными против пленных белых рабов выступить и был избит и наказан. Зато теперь вот с нами он — малийский рейдер русско-испанского сообщества. Хотя, на настоящий момент кого только у нас нет!

Но, все по порядку. Судя по всему эти острова очень похожи по климату и растительности на его родину. Есть и отличия, именно что островные, но где-то близко. Так вот, он не только охотник — он ещё умелец, и из местных веток и знакомых вьющихся растений такие постройки нам соорудил — Шедевр народного творчества, это видеть надо! Для кого-то может и место «уединения», сами понимаете, о чем я, а на сторонний взгляд — произведение искусства и местного зодчества.

— Мы тоже мебель и матрасы плели на острове Русском — нашем первом острове. Потом, правда что-то упустили, не стали продолжать… Но любой опыт полезен, тем более такой! А он нам может показать что он и как делал?

— Мумбайка, ты как не против — покажешь? Видите, согласен. Если будут в пути еще краткие остановки — нарви веток, покажешь примерно и наглядно что и как ты делал — видишь, коллегам интересно. Может и им пригодится. А что да как правильно под каким углом к ветрам разместить и я нарисую, все ж таки, какой-никакой инженерный опыт есть.

Интерлюдия: Редисыч (воспоминания о будущем)

— Если бы ты мог взобраться на спину странствующего альбатроса, малыш, обнять его крепко за шею, как Нильс своего доброго друга — гуся Мартина, и вот как ты меня сейчас, сильные крылья подняли бы тебя высоко-высоко над громаднейшим архипелагом. Но будь внимателен, малец, когда, расправив крылья, альбатрос будет планировать часами, не делая взмахов. Не позволяй себе уставать! Лишь во время взмаха он открывает окна времени. И то не всем и не всегда. А только под настроение. И тут уж не прозевай, не прощёлкай клювом как глупый пингвин! Возможно, он, этот альбатрос, покажет тебе кувыркающуюся на тренировке Ксюху с повязкой на глазах на ее острове, а возможно заглянет в провал на острове Русском, где Стас с Генкой-малым раздевают «буханку» или, пришлет ураган, разбивающий об острова жалкие скорлупки покорителей океана.

— Дядь Редисоч, а Аннушку и Кота он покажет?

Редкие взмахи делает альбатрос, изредка укоризненно поглядывая на непоседливую ношу, ерзающую на спине. Он не решает, что показывать, лишь может крыльями развеять пелену времени, где она тоньше. Величавая птица быстро заскользила вниз, к островку, похожему на сердечко, если смотреть с противоположной стороны, а так, больше напоминающему пятую точку с хвостиком песчаной косы у талии; или даже редиску. В начале косы, по пояс в воде, с дугой изогнувшимся удилищем, мужик отчаянно пытался не дать уйти крупному улову. Прорывались даже обрывки фраз про японскую тарань, грёбанного пеленгаса и жужжание бешено сматываемой лески. На берегу стоял разложенный рыбацкий стул и нехитрый рыбацкий инвентарь. Только вот берег за спиной увлеченного рыбака был уже не тот…

«Альбатрос» заложил вираж и бережно опустил ношу на землю.

— Всё, приехали — «покатушки» закончились.

— Фая, принимайте сорванца, увязался помогать и ногу пропорол колючкой.

Редисыч, непревзойденный выживальщик, остров Редиска (рассказ Маши из группы Стаса)

Таким мы его первый раз и увидели, в выцветшей темноватой футболке с узкими белыми полосками, по пояс в воде, со сломанным удилищем и с выражением вселенской грусти на лице.

Иван сложил ладони рупором:

— Как клюёт, уважаемый? — катамаран уже подходил к рыбаку по инерции.

— Поклёвывает, — мужик явно насторожился, экипаж со стволами наперевес на катамаране в восторг его явно не привёл.

Имир нетерпеливо спрыгнул в воду:

— Поможете — к берегу дотолкать? Будем знакомы, я — Владимир, для своих — Имир.

— Николай, — протянутая рука вдруг застыла, — а где, млять, отель⁈

Николай полностью развернулся в сторону острова. Отеля не было, не было пляжа с зонтиками и лежаками, не было редких жаворонков на утренней пробежке и сопутствующих им рыбаков на пирсах. Только он сам. Стоял лишь на берегу рыбацкий стульчик с чемоданчиком-арсеналом и ведёрко с таранькой…

Имир прыснул, не сдержался, глядя на его ошарашенную физию.

— Обхохотаться можно…

— На держи, хлебни от расстройства, — протягивая карманную фляжку произнес Имир. — Просто понимаешь, земляк, такое дело… Нет больше и отеля, как и всего прочего. «Спионэ́рили», гады!

— Как это «спионерили»? Кто? Зачем? Что ты несешь-то? КАК можно его украсть? Отель? Он же… Не надо меня за лоха держать!

— Да не его. Тебя, Коля, тебя! Вместе с рыбкой. Мы все — на другой планете.

Наверняка этот Коля подумал что-о вроде: «Чушь какая-то! Что он несет вообще? Вроде не пьяный. Может солнцем напекло? Но нет, все они загорелые тут, не похожи на пьяных или обкуренных. И с оружием поголовно… А рядом с ним вообще негр черный как „работник гуталиновой фабрики“, а второй — на северянина-скандинава похож. Н-да…»

Задумавшись машинально взял протянутую фляжку и сделал добрый глоток, разом добив полупустую емкость. Там и было-то содержимого всего ничего — на на добрый глоток. Но хватило! Глотку захлестнуло, слезы брызнули из глаз.

— Однааако! Крепковата вОдочка.

— Обижаешь. Чистый Спирт! Вот так-то — знай наших. На, чайком запей, — протянул вторую фляжку Имир.

— А вы сами-то хоть кто?

— А мы — русские! — с заметным акцентом радостно произнес негр.

Тут уж заржали все трое «котовцев». На кораблике нашем их веселье подхватили. Гляжу, высыпали из-за укрытий все, свой же, не враг ни какой. Все, это не только дончане и Арвидас, что у нас на этот рейс за капитана, но и все трое вояк-латино-американо разных оттенков кожи. И всего одна девушка, это я, причем он явно быстро понял кто тут — главная. Потому как я и продолжила ошарашивать дальше:

— Что, только-только попал сюда? На руку взгляни — сообщение-то получил уже или даже не заметил сигнала? И да — он прав. Мы ВСЕ здесь ПОПАЛИ. А я — Мария, Маша.

Люба, позывной «Снегирь», снайпер, боец,… и глава торгово-транспортной дипмиссии команды Флагмана — акватория сектора сообщества о. Гааги

Ох, до чего ж «достала» меня за эти всего лишь несколько дней нашей «командировки» сюда вся эта цивилизованная до приторности здешняя «европа»! Формалисты они и зануды — вот что я вам скажу! В земной Европе уже такие были, а уж здесь-то — в этом их мелкотравчатом здешнем «евросоюзе», и подавно. «То не делай, так не поступай» — на всё и про всё у них пошаговые инструкции выдуманы и свои собственные порядки существуют.

В этом — вся их сила, но, одновременно — и слабость, конечно же, тоже. Они и тут с упорством маньяков цепляются за привычные им земные инструкции и правила. А тут — ну совершенно же другая планета, другая жизнь, и все отношения надо выстраивать заново! С самого начала. Между людьми, сообществами, народами, островными группами — между всеми нами. Вот мы, например — этой своей миссией их и строим.

Да, справедливо признаю, стоит использовать всё лучше, что создала на Земле наша человеческая цивилизация, непременно стоит, но не до такой же безумной степени! Представляете — между бревенчатых домов «главной улицы» (die Hauptstraße) и матерчатых палаток, расположенных друг от друга строго на одинаковом расстоянии, некое подобие выравненной дороги с дорожной разметкой у них устроено! На каждом доме, на каждой палатке — инвентарный регистрационный номер! И даже девушка — полицейский регулировщик тут есть! Познакомились мы с ней — Магда ее зовут, после про нее расскажу. При том, что из колесной техники у них тут и ездит всего-то «две с половиной» электротаратайки. Две везут, а «половинка» — это грузовой прицеп. Подозреваю, даже практически стопроцентно уверена, что всё это — чуть переделанная и доработанная складская техника, но и ее наличием они страшно гордятся. Практически каждый из нами встреченных местных «ненавязчиво» поинтересовался: «Есть ли у русских на их главном острове дорожное движение и машины?» Пришлось отшутиться традиционно: «У нас нет дорог и такой, как у них, „техники“ тоже — зато есть направления… По ним и перемещаемся!»

Ну не рассказывать же что у нас на Доме всё намного проще устроено и без дорожного движения прекрасно пока еще обходимся. А вот тачки и тележки — наверное стоило бы перенять — при встрече с Котом непременно о том расскажу.

Остальной их наземный транспорт — многочисленные «экологически чистые» велосипеды. Похоже что они есть тут у многих. Даже мопедов и легких байков нам ни разу «на дорогах и улицах» не встретилось. Может и есть они у кого-то в закромах, мало ли кто с чем сюда попал при переносе, но они их сурово берегут и «от наших завидущих глаз» прячут — вдруг да умыкнем к себе ненароком? Такое впечатление, что они нас с цыганами-конокрадами путают.

Может я и грустно шучу сейчас, и напрасно на них наговариваю, но что-то справедливое в этом тоже присутствует. Была б возможность — мои горячие орлы из команды точно подрезали бы что-то условно «бесхозное» в нашу пользу! Не себе лично, такого и в мыслях нет — нашему сообществу. Уже поинтересовались — «как бы я отнеслась к такому»? Разумеется — «чисто теоретически». Отругала, конечно, но как-то вяло… Подозреваю — что меня они совершенно правильно и однозначно поняли.

Совсем-то уж грубо не подставят, «все ж таки у нас не только исполнительская и торгово-транспортная миссия здесь, но и отчасти представительская-дипломатическая. Негоже реноме-то себе на будущее портить». Так я им и сказала. «Нам с ними, как с непосредственными соседями, еще торговать и мирно соседствовать. Но если и завалится что-то невзначай за обшивку из перевозимого — мне, чур, об этом не рассказывать! И знать не хочу! До нашей территории.» Оттого-то и неуютно, когда огульно нас, чохом в чем-то криминальном, всех без исключения, подозревают.

Основная же причина — почему мотоциклов и мотоколясок не видно — другая. Георг мне сказал — «на ушко по секрету», поделился. Горючее здесь в большом дефиците и используется только и исключительно для морских судёнышек. Невеликих и малогабаритных, кстати. Да и то лишь в экстренных случаях. Они, эти здешние «европейцы» из тутошнего «евросоюза» — достаточно рациональны и скрупулёзно до неприличия бережливы, абы на что его не тратят. Мало того, ещё стараются все до мелочей продумать и рассчитать заранее. Там, где можно обойтись веслами и парусами — используют именно их.

Зато очередной раз появление нашего Флагмана у причала вызывает паломничество к нему практически всего Гаагского населения. Каждый и каждая находит повод и причину «случайно» оказаться рядом с причалом на «набережной». Нет, никто здесь не прыгает на месте, не машет нам приветливо руками, как это делали бы в менее цивилизованных и более дружелюбных «странах» и сообществах, и даже здешние дети ведут себя в меру тихо и прилично, в рамках приличий. Но в глазах у многих здешних взрослых читается неприкрытая зависть к тому что у нас этот транспорт есть, а у них его почему-то до сих пор его нету. Чувствую — уходить нам отсюда будет после окончательно расчёта трудно. Отнять-то Флагман у нас они не отнимут, но… торговаться будут за все сделанное с упоением. Ничего, мы подготовились уже — обсудили как и что. Их еще ожидают «приятные» сюрпризы — заготовили несколько.

Зато теперь, после моей эпической ругачки с их «властями» по радио и очно, после первого прибытия с грузом с «албанского» склада — разгрузка катамарана и его прицепов каждый раз проходит у нас довольно быстро — все их мужчины принимают в ней самое деятельное участие. Женщины внимательно наблюдают что привезено в этот раз, специальные учетчики все фиксируют — «опись, прОтокол,» записи сдал-принял в ведомостях и бухгалтерских гросбухах…

Надоело это все — к своим хочу, на Дом! Насмотрелась уже и «нанюхалась» тут этой «европейщины» — до полного её неприятия. Побывать здесь и увидеть всё это, безусловно — стоило, да, но жить так формализовано и регламентировано нельзя! Долго. Мне, во всяком случае — совсем не понравилось. Вернее — уже даже и разонравилось. Все первые приятные впечатления постепенно смазались — когда поближе я их рассмотрела и понимать про них кое-что стала. До рабства и неприкрытого вождизма-фюреризма они тут ещё пока не дошли, но успешно движутся именно в том направлении. Грустно такое наблюдать… На словах одно заявляют — а на деле-то совсем другое рисуется. Вот те же албанцы, к примеру — они тут точно не как равноправные со всеми прочими будут, а где-то «третьего сорта». Всё к тому идёт. Вполне ведь приличные люди эти европейцы… с виду… и такое…

В земной Европе, в тех странах где побывать пришлось по работе — этого чувства почему-то ни разу у меня не возникало. Это и про Германию, и про Австрию, да и про их соседей, пожалуй, тоже. Там — шла, идет и будет идти нормальная размеренная жизнь, существуют обычные трудолюбивые люди, живущие своей, привычной им, жизнью. Умеющие и хорошо поработать, и отдохнуть после работы совсем не дураки — всё там в меру. «Орднунг» такой. Отношение местных к приезжим туристам — всегда «дежурно приветливое», потому как те побудут недолго, оставят свои деньги за неплохо организованный сервис и досуг, и снова уедут к себе обратно, нагруженные сувенирами и полные приятных впечатлений.

К бедным и бездомным гастарбайтерам, нахлынувшим туда несколькими волнами в последнее время — в целом презрительное. На словах, вроде бы, и стараются чем-то им помочь, а в душах — полное безразличие. Причем, политикам они, казалось бы, и нужны — а вот обычным гражданам-налогоплательщикам ну совершенно ни к чему! Да и как к ним хорошо относиться — ведь не заслужили! Они — «наглые нахлебники», по мнению большинства трудящегося от зари до зари населения, бездарно прожирающие налоги, удержанные с честно и много работающих местных. Почему так? А если они, в массе своей, не хотят и не желают работать, да и, вдобавок, не стремятся даже влиться в местное общество и раствориться в нем без остатка? И это не о национальных особенностях мигрантов к ним и не о их традиционной вере, нет — об отношениях людей. Как раз к этому, я про веру, «в европах» относятся на удивление толерантно. Их потому и стараются не замечать, или обходить стороной. Все так, но и без них они уже обходиться на Земле не могут — все тяжёлые и грязные, и самые низкооплачиваемые работы делают именно приезжие, а не местные.

Тут в этом «евросоюзе» пока что — большинство белые европейцы, насколько я успела заметить, но и среди них уже есть, выделяются, элита и парии. Элита — это именно немцы и голландцы, их намного больше всех остальных, вместе взятых — они и в здешнем руководстве, и в «силах самообороны», подозрительно смахивающих и на бундесвер и вермахт одновременно. И среди предпринимателей — преимущественно они же. Остальные — похоже что на вторых ролях, в обслуге, на чисто технических вспомогательных направлениях. Думаю что как только здешние еще обживутся — так начнут массово зазывать на эти рабочие места ещё более дешевую рабочую силу из других островных сообществ.

Откуда про то знаю? К каждому из наших из команды по нескольку раз подходили с такими «ненавязчивыми» предложениями. «Не думаем ли мы сменить место жительство на их уютную и благоустроенную Гаагу?» «Нет ли желания остаться после выполнения контракта поработать тут ещё?» И все это в разных вариациях — оптом и в розницу. Тенденция? А как же! Именно она.

Причем отношение — на словах-то одно, на деле совсем-совсем другое. Так вот, правда в том: к нам они и здесь относятся как к тупым наемным гастарбайтерам — пригласили на тяжёлую работу, ту, что и исполнить-то надо, а самим, почему-то браться и не хочется. Мы ее выполняем — раз уж так договорились изначально, но, чувствую, это происходит в первый и последний раз с ними. Проще оставить в наших с ними отношениях только и исключительно меновую торговлю. Мы им — они нам.

Почему? Здесь же, на Островах другой планеты — они совершенно не такие как на Земле. Что-то в них определенно изменилось, и совсем не в лучшую сторону. И это не только мне так кажется — вся наша команда так считает. Пусть там у нас на Доме и в нашем секторе чуть побольше веселой и бесшабашной безалаберности, частые авралы, и что-то где-то постоянно не хватает и не пока ещё недоделано — пусть! И нет ещё и, вероятно, даже никогда и не будет такого лоска и комфорта, как здесь — это уже давно привычно. Примерно так как — и на Земле было. И всё же не то — и отношения людей к попаданию сюда, да все по-другому. Неожиданно это.

Кто-то из классиков писал, или я путаю, просто «в интернете» у кого-то в заметке прочла: мысль была что «русские — это прилагательное, и прилагается к своей Родине, а без нее они жить не могут». Значит я, хоть и белоруска по крови и рождению, а вот это наше во мне слишком уж крепко сидит — не переделать. Здесь для меня родина не тот остров Котелок, где я появилась, а именно Дом, привычный и понятный, за который я уже даже и воевала. Туда скорее вернуться хочу. Люди-то и у них здесь вполне нормальные есть, с кем нам приятно и легко общаться, но с теми кто у власти тут — устала! «Душные» они какие-то — именно это и напрягает, наверно, больше всего.

Например — ну чего казалось бы проще? Поручили нам нейтрализовать и обезвредить албанских непримиримых — и мы это успешно сделали. По их же настоятельной просьбе, между прочим! Докапываются — расследования ненужные проводят кто где как стоял, что конкретно делал, да ещё и не нарушили мы каких-то прав человека… Тьфу, блин! Это они про тех самых албанских боевиков, готовых сходу захватить наш Флагман вместе со всем, что на нем находится, а нас просто-напросто поубивать к чертям собачим, как ненужных, или самим в рабство взять! И это всё — вместо того чтобы аврально навалиться всем наличным составом, сколько его есть под руками, не исключая пленных — на разборку склада и переноску всего оставшегося там имущества к берегу. Для дальнейшей его морской транспортировки к Гааге…

Ругаться мне из-за этого пришлось, и не просто ругаться, а жёстко и бескомпромиссно скандалить по радио с их руководством. Не ожидали они этого от столь хрупкой девушки. Отнекивались немчики поначалу, но и зауважали немного — заставила-таки я их по-нашенски поступить, а не как они ранее собирались. Нам же не за «трудочасы» у них платят, а за аврально выполненную сложную работу. А их помощь в транспортировке к берегу и погрузке как-то даже и не предусматривалась. Нашли дураков! Не вышло! Они же — нет, поначалу уперлись — типа «дело военных охранять и воевать, дело пленных — сидеть в сторонке и не мешать, а мы одни и должны и выполнять взятые на себя обязательства». Да еще и работать нам надо бы по их регламенту — сколько-то часов работа, в установленное время перерывы на отдых и обед. Vorschriften, мать его так! (регламент — нем.) Ну я им и выдала:

— Hier bist du nicht da! So zu tun, und nicht den Narren zu spielen! Mach dir keinen Kopf! (Здесь вам не там! Делать так уж делать, а не дурака валять! Не морочьте голову! — нем.)