Поужинали на кухне.
Кот ел аккуратно, не чавкая, только сопел да время от времени поправлял лапой сползавшие с тарелки куски.
Табурет был низковат, и Николай Николаевич принес и подложил ему подушку.
За столом вели неторопливую беседу.
— Ну, с работы тебя не выключили пока?
— На абонемент перебросили.
— Это что же, понижение али как?
— Да уж не повышение.
Кот негодовал:
— Что за дело: живыми людьми бросаться? Совсем баба счумилась. Жалобу надо писать.
— Не умею да и не люблю.
— Я те научу. В старое время горазд я был слезные письма писать. Веришь ли, — кот хехекнул, — одному мужику даже письма любовные сочинял: «Мурлышечка ты моя…» Умора!