– Кого это в такую рань? – недоуменно спросила сама себя Инна Ефремовна, спеша к двери.
На пороге возник Володя, сотрудник института, где работала Инна Ефремовна, стройный, подтянутый, черноусый.
– Володя? – удивленно сказала она. – Какими судьбами? Заходите, раздевайтесь. И простите, что я в таком виде; не ждала… Я сейчас, минутку!
Взбивая на ходу волосы, она унеслась в спальню, к трюмо, где молниеносно совершила ряд магических движений пуховке?» и губной помадой.
– Садитесь, Володя. Что привело вас в мою скромную обитель?
– А так уж вышло, – разведя руками, сказал Володя. – Судьба, стало быть. Планида. Вот оказался я вашим переписчиком.
– Не поняла.
– Проводится всесоюзная перепись населения, – толково шевеля бровями, разъяснил Володя. – И мне досталось переписывать население как раз в вашем доме.
– Ах, вот как? Очень рада, – сказала Инна Ефремовна. – Ну, что ж, пожалуйста.
Володя достал бланк переписи. Прошла минута тишины, лишь изредка нарушаемая скрипом самописки.
– И отлично, – сказал Володя, получая заполненный бланк. – До свидания, Инна Ефремовна, желаю вам самого…
Тут он вдруг осекся, помолчал и, вглядываясь в бумагу, смущенно произнес:
– Инна Ефремовна, вы не ошиблись ли в одном пункте?
– Что такое?
– Да тут вот, где возраст. Здесь спрашивается ваш возраст. А вы, по-моему… одним словом, как бы вам пояснить… вы написали: тридцать два года.
– Ну и что? – холодно осведомилась Инна Ефремовна.
– Вот мне и кажется, что не совсем… в общем, не соответствует он, возраст-то…
– Молодой человек, а вы знаете, что интересоваться возрастом дамы нетактично?
– Инна Ефремовна, вы поймите, если бы я для своих личных целей, а то… Это ведь дело государственное… Ей-богу же, вам не тридцать два! Не путайте общую статистику!
– Мальчишка! – возмутилась Инна Ефремовна. – Общую статистику… Молоды еще вы меня учить!
– В общем-то, может быть, и молод, – сказал Володя, – а согласно бланку, тут мы с вами ровесники…
– Хорошо, – покраснев, сказала Инна Ефремовна, – давайте начистоту, Володя. Вы что, потребуете от меня документы?
Володя вздохнул.
– Не имею права. Нас так инструктировали. Документами не интересоваться, всему верить на слово… Но подумайте, Инна Ефремовна, если все вдруг начнут писать липу, какая же неправильная картина в результате получится! Мол, у нас в стране – сплошь молодежь… И на этом основании государство начнет строить загсы или родильные дома вместо, допустим, санаториев…
– Володя, – спросила Инна Ефремовна, – а при распределении ваших переписчиков не советовались: может, к женщина лучше женщину посылать, а не мужчину?
– Да не смотрите вы на меня, как на мужчину, – взмолился Володя, – я лицо, переписывающее население. Лицо, оно среднего рода. Учтите, Инна Ефремовна, если вы будете упорствовать, я расскажу на работе, и пусть вам будет стыдно.
– Не расскажете, – сказала Инна Ефремовна.
– Почему? А вот расскажу.
– Вы не имеете права разглашать сведения, полученные от населения в процессе переписи. Я в «Труде» читала.
Володя упал в кресло и, трепеща, закурил сигарету.
– Да, – уныло сознался он, – не могу. Но не могу же я а передавать заведомо ложные сведения. Меня ведь уполномочили, войдите в мое положение!
– Подойдите ко мне, Володя, – торжественно сказала Инна Ефремовна. – Ближе, пожалуйста. Клянитесь самым, самым дорогим на свете, что эти сведения не проникнут в сферу нашего коллектива.
– Да не проникнут же! – воскликнул Володя. – Вы же сами читали. В «Труде»-то…
– Вот сейчас, – вздохнув, сказала Инна Ефремовна, – я напишу в вашем бланке чистую правду. Но вы не смотрите, хорошо? Ведь мужчине не положено интересоваться возрастом дамы.
– Конечно! – сказал Володя.
Пока он одевался, Инна Ефремовна сама положила заполненный бланк в его папку.
Прижав руку к сердцу, он медленно вышел на лестничную площадку. Но тут он не удержался от искушения, раскрыл папку и заглянул в бланк. В графе «Возраст» стояло: «32 года».