Коварная соперница

Глава 6 Старая знакомая

Покинув Кристину, Адриан сразу же нашел Джейфета Барнби и сообщил ему, что он и его слуга останутся в гостинице на ночь. Было совершенно ясно: если он собирается нанести визит в «Кумб Ройал», то придется ехать немедленно, так как дело шло к вечеру. Подоспевший вскоре Тайтус воспринял новость о перемене планов с присущим ему философским спокойствием.

Адриан пообедал с дамами и Стивеном Энкрофтом в гостиной с дубовыми панелями, но, извинившись, ушел сразу по окончании обеда. Он послал за лошадью, выехал на дорогу, ведущую к «Кумб Ройал», и взял крутую рысь.

Выбранная им дорога вскоре привела его к высоким кованым воротам, столбы которых были украшены скульптурами, обветшавшими от времени и непогоды. Ворота были широко распахнуты, за ними открывалась ухоженная, прямая как стрела подъездная дорога, обсаженная великолепными деревьями и метров через двести скрывавшаяся за небольшим пригорком. Адриан пришпорил лошадь и через несколько минут добрался до места, с которого «Кумб Ройал» открывался во всей красе.

Дому, рассудил Адриан, лет двести. Построенный из светлого камня, он выглядел сейчас почти золотым на фоне серо-коричневых холмов, поросших лесом. Огромные окна с переплетами отражали лучи заходящего солнца, а над остроконечной крышей лениво поднимался дым из стройных дымоходов. Повсюду зеленели огромные деревья, такие же старые, как и сам дом, а может быть, и еще старше. Так вот каково наследство Кристины, украденное средним братом у старшего.

Вторая пара ворот, поменьше и более тонкой работы, чем первые, закрывала вход в сады, которые были отгорожены от парка осевшей от времени стеной. Но его появление не осталось незамеченным, потому что не успел он доехать до ворот, как появился слуга и поспешил открыть их, а затем взять лошадь, когда капитан спешился у подножия лестницы с истертыми ступенями, ведущей к парадному входу в дом.

Адриан уверенно поднялся по ступеням, наверху его приветствовал дворецкий с видом и манерами прелата. Он с поклоном пропустил его в дом и сообщил, что мистер Вестлейк в данный момент отсутствует. Адриан кивнул и твердо проговорил:

— Вероятно, миссис Вестлейк примет меня, если она дома. Передайте ей, что капитан Клер имеет честь просить встречи с ней.

Дворецкий мрачно поклонился и ушел, оставив потрясенного Адриана любоваться роскошной обстановкой.

Дворецкий вернулся через несколько минут и повел Адриана по широкому коридору, затем остановился, открыл дверь и назвал имя капитана. Почувствовав, как у него забилось сердце, Адриан шагнул в комнату, обшитую белыми панелями и увешанную шелковыми драпировками, где розоватый свет заката смешивался с золотистым светом свечей. После темного коридора он на мгновение ослеп, но, когда его глаза привыкли к свету, он увидел прямо перед собой Элен.

Она стояла на середине комнаты — пышная фигура в розовом платье с кринолином из дорогого шелка, отражавшим сияние свечей. Она не двигалась, просто смотрела на него и ждала, когда дворецкий удалится и закроет за собой дверь, затем пошла ему навстречу, протягивая руку.

— Адриан! — нежно проговорила она. — Ну теперь я точно верю в чудеса!

— В чудеса? — Адриан старался говорить легко и беззаботно. — Разве это чудо, что, оказавшись по соседству, я не смог удержаться от удовольствия навестить вас?

Он взял ее руку и поднес к губам, но, прежде чем он отпустил ее, ее вторая рука завладела его рукой, а светло-карие глаза вопрошающе взглянули на него.

— Вы совсем не изменились! — тихо сказала Элен. — Я бы сразу вас узнала! Идите сюда, садитесь и рассказывайте о том, что привело вас в эту дыру.

Все еще сжимая его руку, она повела его к кушетке у камина и не отпускала, даже когда они сели. Несколько секунд Адриан молча смотрел на нее: она стала еще красивее, ибо ее красота обрела зрелость и чувственную пышность, которые вновь всколыхнули его чувства. Он забыл о тех ранах, которые так и не затянулись за все эти годы, о тех чудачествах и безумствах, которые он совершал, пытаясь забыться. Прерывающимся голосом он повторял ее имя, потом освободил руки и обнял ее.

Элен со страстью отозвалась на его объятия и ответила на его поцелуй с неожиданным для него пылом. Прижавшись щекой к его щеке, она прошептала:

— Я знала, что ты вернешься ко мне! Знала! Рано или поздно ты должен был прийти! Но почему, мой дорогой, ты медлил так долго? Разве я не писала в своем последнем письме, что буду с благодарностью вспоминать тебя?

Ему припомнилось письмо, вдребезги разбившее его мечты.

— О да, ты писала, что мы не должны больше видеться.

— И все же ты здесь! — Элен засмеялась и небрежно потрепала его по щеке. — Дурачок, что же я могла еще написать? Ведь прошло всего три месяца после свадьбы.

— А теперь? — спросил он, когда она замолчала.

— Теперь я живу, как хочу! — Она насмешливо улыбнулась, но он почувствовал, что насмешка относилась не к нему. — Маркус не вмешивается в мои дела. Что, тебя это удивляет? Но такой обычай не назовешь чем-то новым.

— В Лондоне — да, — с сомнением в голосе проговорил он. — Но в деревне…

Ее ленивый смех перебил его, она, лаская, погладила его по руке.

— Ах эта деревня! — презрительно сказала Элен. — Дорогой мой, разве я похожа на деревенскую кумушку?

Абсурдность вопроса развеселила его.

— Ни в малейшей степени, хотя уверен, что не встречал тебя в Лондоне.

— Нет, туда я еще не добралась, — грустно сказала она. — Но, слава богу, недалеко отсюда есть Бат. Я неплохо развлекаюсь там в разгар сезона, в другое время у меня полон дом гостей. Сейчас у нас необычно тихо, но приехал ты, и я рада этому.

Благоразумно не обратив внимания на последнюю часть фразы, он непринужденно проговорил:

— Тебе повезло: в этом доме можно развлекаться с размахом.

— Ты имеешь в виду это жуткое старье? — Элен выпрямилась и убрала выбившиеся локоны под небольшой кружевной чепец. — Будь у меня возможность, я бы давно все это снесла и построила на этом месте современный дом, но Маркус и слышать об этом не хочет. Мне разрешили сделать обитаемой только мою часть дома, и это все.

— И здесь ты устроила все просто очаровательно. — Адриан обвел взглядом мягкие, приглушенные цвета обивки, французскую мебель и хрупкий фарфор. — Эта обстановка достойна твоей красоты.

Внезапно он замолчал, натолкнувшись взглядом на портрет, висевший на стене, — набросок головы молодого человека. Под портретом стоял столик с цветами, два подсвечника и небольшая бархатная коробочка с миниатюрой на крышке. Место напоминало алтарь, но поразило его не это — с портрета на него угрюмо взирали серые глаза Кристины.

— Поражает, не правда ли? — услышал он голос Элен. — Это портрет Годфри Вестлейка, старшего брата моего мужа. Он убил человека и был вынужден бежать из страны.

— На дуэли, смею предположить? — небрежно поинтересовался Адриан, чувствуя, что от него ждут именно такого вопроса.

Элен покачала головой.

— Нет, он застрелил его в трактире, — ответила она спокойно. — Между ними была давняя вражда, как мне сказали. Годфри сбежал и потом умер за границей.

Адриан встал и подошел к портрету. Сходство с Кристиной было несомненным, не только в глазах, но и в широких бровях и чувственном, несколько великоватом рте. В лице была сила — не физическая, а сила духа, и Адриан поверил: мужчина с таким лицом мог не задумываясь пожертвовать собой, спасая младшего брата, что и сделал Годфри Вестлейк.

— Из трех братьев в живых остался только Маркус. — Слова Элен эхом отозвались в его мыслях. — Младший, Эдмунд, был болезненным парнем и умер, едва дожив до двадцати трех лет. Вот как он выглядел.

Она взяла бархатную коробочку и протянула ее Адриану, и он увидел еще одно лицо, поразительно похожее на портрет, но не обладавшее его мужественной силой. Элен, взглянув на миниатюру, снова заговорила. В ее голосе звучало нечто, что он не мог определить. Будто она втайне потешалась над кем-то.

— Они оба похожи на мать, которая, если верить портретам, была настоящей красавицей. Мой муж совсем не таков. — Теперь насмешку нельзя было не заметить. — Бедный Маркус! Он настоящий Вестлейк, а их род никогда не славился красотой.

Адриан перевел взгляд с миниатюры на портрет, под которым ровным пламенем горели свечи, и нахмурился. Было что-то вызывающее в присутствии этих двух портретов в комнате, принадлежащей одной Элен. Казалось, они были призваны тонко намекать на отсутствие сходства с ее мужем. За всем этим что-то стояло, хотя он и не мог предположить, что именно. Он непринужденно сказал:

— Если старший брат на самом деле виновен в таком преступлении, то зачем помещать его портрет на таком почетном месте? Могу предположить, что мистер Вестлейк предпочел бы, чтобы об этом прискорбном случае забыли.

— Конечно, предпочел бы! — В голосе и глазах Элен все еще дрожал смех. — Я случайно нашла этот портрет три года назад в дальней комнате, куда редко кто заглядывает. И решила вызволить его из небытия.

Адриан вопросительно поднял брови:

— Могу я спросить — почему?

— Он мне понравился! — Одной рукой Элен взяла его под руку, а второй отобрала у него миниатюру и вернула на столик. — Красивые лица всегда были моей слабостью.

Он снова был пленен ее красотой, теплом и ароматом, исходившим от нее, но где-то в глубине таилась охлаждающая мысль: она не ответила на его вопрос. Но тут распахнулась дверь, и в комнату ворвался сквозняк, от которого заколебались язычки пламени в подсвечниках.

Адриан оглянулся и увидел мужчину, покачивающегося на ногах, и сразу признал в нем Маркуса Вестлейка. Большой, нескладный мужчина с тяжелыми чертами лица, в коричневом парике, съехавшем набок. Он был одет в костюм для верховой езды, сапоги и камзол сильно забрызганы грязью. Его лицо пылало — то ли от гнева, то ли от выпитого вина. Несколько секунд он мрачно смотрел на пару, стоявшую перед портретом его брата, затем неустойчивой походкой шагнул в комнату, ногой захлопнув за собой дверь.

Элен не торопясь отодвинулась от Адриана и с неудовольствием взглянула на мужа.

— Нельзя ли в присутствии гостя вести себя в моем будуаре не так, как в пивной? — холодно спросила она. — Капитан Клер, поскольку я вынуждена представить вам своего мужа, позвольте мне также извиниться за него.

Адриан с трудом подавил невольный вдох, переводя взгляд с одного на другую. Он был уверен, что Вестлейк ответит на ее слова какой-нибудь грубой выходкой, но, к его удивлению, ничего подобного не произошло. Он неуклюже поклонился в сторону Адриана и пробормотал короткое приветствие.

Адриан уже овладел собой и попытался поддержать начатую Элен светскую беседу, но его не покидало ощущение нереальности происходящего.

Озадачило выражение тяжелого лица. Вестлейк был крепок телом, но на вид ему можно было дать не меньше пятидесяти. Под глубоко посаженными ореховыми глазами висели мешки, лоб избороздили морщины, глубокие складки шли от носа к губам, а углы губ горестно опускались вниз. «Тяжелый человек», — вспомнились Адриану слова Джерими Бригга.

Скоро, но без ненужной поспешности Адриан распрощался. Узнав, что он остановился в «Веселом мае», Элен решила, что его пребывание в Уилтшире продлится долго, поэтому, провожая его, со спокойной уверенностью сказала:

— Мы скоро увидимся, не правда ли? Помните, если представления Барнби об удобствах не совпадут с вашими, вы всегда сможете найти приют здесь.

Он поблагодарил ее, но не сказал ничего определенного и ушел. По дороге в гостиницу его мысли были заняты одной Элен — былые чары оказались по-прежнему сильны, и, поняв это, он решил не покидать Англию, — будь что будет.

И все же его постоянно тревожил взгляд серых глаз, которые казались теперь то глазами, увиденными на портрете в «Кумб Ройал», то глазами Кристины. Воспоминания о прямом, ясном взгляде беспокоили его, но почему, он не мог понять. Добравшись до гостиницы, Адриан сразу прошел в приготовленную для него комнату, потому что чувствовал — он не в состоянии еще раз увидеть сегодня это лицо.

Тайтус пришел, чтобы помочь хозяину стянуть сапоги и спросить, не желает ли тот чего-нибудь. Но Адриан почти не обратил на него внимания. Он сидел глядя на огонь и пытаясь разрешить проблемы, возникшие из-за его внезапного решения остаться в Англии.

А проблем у него было много. В той борьбе за обладание «Кумб Ройал», к которой он намерен вскоре присоединиться, он вряд ли окажется ко двору в обоих лагерях. Еще более удручающей была мысль о том, на что он будет жить, так как он нарушил приказ дяди, а тех денег, которые он взял с собой, достаточно только на дорогу до Бристоля.

Он начал подсчитывать свои ресурсы — общая сумма не вселяла радости. Он знал только военное дело, у него был преданный слуга, большой и дорогой гардероб, хорошая лошадь и оружие.

И последние два пункта натолкнули его на мысль о том, как можно разрешить денежную проблему. Несколько минут он обдумывал открывшуюся перспективу, затем стукнул по спинке кресла и повернулся к слуге, который вошел в комнату с вином и бокалом на подносе.

— Тайтус, — быстро проговорил он, — у меня для тебя поручение! Завтра поедешь в Бристоль, возьмешь мой багаж и привезешь сюда. Сообщи капитану, что я отказываюсь от билета в Вирджинию.

Налив бокал вина и осторожно протянув его хозяину, Тайтус спокойно спросил:

— Как пожелаете, капитан, но что на это скажет лорд Уорхэм?

— Он волен говорить все, что захочет. Тем более я не услышу этого. — Адриан заметил легкое неодобрение в глазах слуги. — О, я благодарен старику за все, что он для меня сделал, но убираться из Англии только потому, что я отказался от службы… У человека одна жизнь, и он сам должен выбирать, как прожить ее.

— Это верно, сэр, — сухо согласился Тайтус. — Смею спросить, а как вы предполагаете прожить вашу?

— Я собираюсь вступить на новое поприще, которое не потребует от меня никаких расходов, потому что я великолепно экипирован для него. Нет, это не совсем верно. У меня нет маски, но я уверен, что наш добрый друг Джерими Бригг даст мне одну взаймы. — Он поднес бокал к губам и через край его наблюдал, как на лице слуги появляется смятение. Его глаза лукаво сверкнули. — Да, Тайтус! Именно это я и имел в виду: я собираюсь попытать счастья на большой дороге!