Красавица

Глава 10

Когда Белль вернулась к себе, только сильный запах гиацинтов напоминал ей о том, что только что случилось. Первое, что она увидела, переступив порог, были лежавшие на кровати огромные коробки от модистки.

— О нет! — Ее руки в отчаянии смяли складки платья.

Белль зажмурилась, надеясь, что это обман зрения. Однако коробки оставались на месте. «Итак, пришло время бежать», — с унынием подумала она. Теперь, когда платья готовы, у нее уже нет повода задерживаться в «Камнях». А значит, Стивен будет настаивать, чтобы они рано утром отправились в Шотландию. Выходит, ее план должен быть приведен в действие немедленно. Ей придется бежать нынешней ночью.

— Только не сегодня, — умоляюще прошептала она, все еще чувствуя у себя на губах прикосновение его губ. — Пожалуйста! Мне нужно время, чтобы подумать…

— Белль, что с тобой? Что-то не так? — услышала она голос Стивена.

Встревожившись, он вернулся, и Белль виновато сжалась, когда его теплая ладонь легла ей на плечо.

— Нет-нет, все в порядке. Принесли мои платья. Я как раз хотела попросить, чтобы горничная повесила их в шкаф. Иначе они жутко помнутся в этих коробках.

— Вряд ли имеет смысл это делать, учитывая, что уже завтра ей придется снова укладывать их в те же самые коробки, — сказал Стивен.

Отбросив ее распустившиеся волосы, он припал поцелуем к ее шее.

— Наверное, ты прав, — вздохнула Белль, усилием воли скрывая дрожь, пробежавшую у нее по спине, вызванную скорее страхом и чувством вины, чем наслаждением. — Просто мне хотелось полюбоваться ими, — кротко добавила она.

— Ну так доставь себе это удовольствие. Выбери одно и надень его сегодня к обеду, — посоветовал Стивен, улыбаясь и покусывая ей шею. — У тебя еще будет бездна времени, чтобы вдоволь налюбоваться остальными.

— Да, — произнесла Белль, ужаснувшись тому, как бесцветно звучит ее голос. Ей вдруг показалось, что жизнь покидает ее.

Стивен повернул ее к себе, и Белль заметила, как он нахмурился.

— Твои руки холодны как лед, дорогая. Что с тобой происходит? Ты так сжимаешь кулаки, что твои ногти чуть ли не до крови впились в ладонь…

— Неужели? А я и не заметила! — беспечно сказала Белль, усилием воли взяв себя в руки.

Ей стало страшно при мысли, что Стивен что-то заподозрит. Еще несколько долгих часов ей придется следить за собой, иначе все ее планы пойдут прахом.

— Давай-ка позвоним горничной и попросим, чтобы она принесла горячей воды. Никогда не прощу себе, если ты схватишь простуду.

Повернувшись к Стивену, Белль спрятала виноватое лицо у него на груди.

— Обними меня, — попросила она.

В тот же миг руки Стивена сомкнулись вокруг нее.

— Белль, да что с тобой? Ты не больна, любимая?

Несколько мгновений Белль боролась с желанием использовать эту мнимую болезнь как предлог, чтобы остаться. Но стоило ей только услышать, что Стивен намерен послать за врачом, как это желание мигом исчезло.

Заставив себя изобразить на лице полнейшую невинность, она подняла на него глаза и улыбнулась.

— Я просто слегка продрогла. Горячая ванна, и все будет в полном порядке.

Испытующий взгляд Стивена остановился на ее лице.

— Стало быть, волноваться не из-за чего? — помолчав немного, спросил он. — Однако ты что-то бледна, так что прикажу-ка я принести ужин в твою комнату.

— В этом нет никакой необходимости, — резко бросила Белль. — Послушай, со мной все в порядке, правда!

— Нет уж, позволь мне судить об этом! После того, что произошло между нами, я никогда себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится. И намерен позаботиться, чтобы кто-нибудь подежурил возле тебя до утра. Горничная, например.

— Не нужна мне никакая горничная! А раз уж ты вбил себе в голову, что заставишь меня оставаться у себя в комнате, так прикажи по крайней мере, чтобы и тебе принесли сюда поесть — так я хотя бы не буду чувствовать себя одинокой, — с отчаянием в голосе взмолилась Белль. — А потом можем сыграть в карты.

Особого энтузиазма у него это не вызвало. Однако он все-таки согласился, потом довольно неохотно отпустил Белль и двинулся к двери, разделявшей отведенные им комнаты. На пороге Стивен остановился, чтобы дернуть за висевший у двери шнур.

— Тогда прими ванну, — бросил он, распахнув дверь в свою комнату. — Можешь не спешить. Я прикажу, чтобы обед нам принесли через час.

Лицо его стало сердитым, хотя Белль не могла взять в толк, с чего бы ему злиться. Возможно, он решил, что ее нездоровье может заставить их отложить отъезд?

— Хорошо. — Белль выдавила из себя улыбку. Она никогда не думала, что это так трудно — улыбаться дрожащими губами. — Значит, я скоро тебя увижу?

— Можешь не сомневаться.

Стивен чувствовал одновременно и злость, и раздражение, хотя тщательно это скрывал. Закрыв за собой дверь комнаты, он был почти уверен, что не выдал себя.

— Ад и преисподняя! — выругался он.

Несмотря на то, что произошло этим вечером, Белль снова ускользала от него, неуловимая, словно облачко тумана. Этого было достаточно, чтобы он заметался из угла в угол. Как она может? Говорят, что мужчины обычно не склонны принимать любовные отношения слишком близко к сердцу, а вот женщины относятся к этому куда серьезнее. Сказать по правде, для самого Стивена любовная игра тоже была прежде чем-то вроде приключения, но теперь все обернулось иначе.

Она и в самом деле хотела его — Стивен ни на мгновение не сомневался в этом. Ни одной самой талантливой актрисе в мире не удалось бы сыграть такую сцену. Эти расширенные от страсти глаза, дрожащие губы… то, как она отдавала ему себя — самозабвенно и до конца… нет, это не могло быть игрой! С этого дня новые узы крепко связали их. И для них обоих нет пути назад. Так для чего делать вид, что ничего не произошло?!

Внезапно на память ему пришла другая женщина, куда более коварная, с телом сирены и душой предательницы. Его рука привычным жестом потянулась к шраму на щеке, и Стивен с горечью в голосе пробурчал:

— Проклятие! Никогда не мог понять, как работают у женщин мозги! Во всяком случае, и честь, и доводы рассудка для них явно пустой звук!

Ему страшно не хотелось прибегать к каким-то уловкам, однако Белль придется остановить ради ее же собственной пользы. Судя по всему, вряд ли она до конца представляет себе, что их занятия любовью могут иметь какие-то последствия. Зато сам Стивен не забывал об этом ни на минуту. И если с ними случится то, чего он хотел всем сердцем… выходит, благодаря ему на свет появится еще один ублюдок, и грех этот тяжким бременем ляжет на его душу. Нет, поклялся Стивен, гореть ему в аду, если он допустит такое!

Подойдя к стоявшей на столе небольшой шкатулке, Стивен отпер замок и откинул крышку. Взял лежавший сверху крошечный пакетик со снотворным порошком, накануне купленный у аптекаря, и его задумчивый взгляд стал суровым. Конечно, можно считать, что он выбрал наименьшее из зол. А что прикажете делать: привязать ее к кровати или запереть на замок? А в результате еще один скандал… к тому же Белль сгорит со стыда. Нет, пусть он зол на нее, пусть считает, что взбучка пойдет ей только на пользу, но он скорее умрет, чем причинит ей боль.

Он размышлял. Белль никогда не допивала бокал до конца, однако он заметил, что ей очень понравились замысловатые соусы, искусно приготовленные кухаркой Бекки. «Это идея!» — решил он. Стало быть, он подмешает снотворное прямо ей в тарелку. Белль с аппетитом поужинает и сразу же уснет сном младенца. А пока она будет спать, горничная без помех упакует все ее вещи — конечно, за исключением дорожного платья. Здорово он придумал, к тому же не будет никаких последствий — разве что легкая жажда утром, но ведь это дело поправимое. И им обоим нечего будет стыдиться. «Прекрасный выход из положения, — ликовал в душе Стивен, — и еще более прекрасный способ воспрепятствовать планам побега, которые вынашивает Белль».

«Возможно, вынашивает», — напомнил он себе. Сомнения по-прежнему разъедали его душу. Недоверие — ужасная вещь. Стивен привык не доверять — можно сказать, это вошло у него в привычку. Пришлось напомнить себе, что вина Белль не доказана. И он так мало ее знает… Возможно, он попросту ошибся… Да, возможно, ему просто почудился страх в ее глазах, когда он упомянул об отъезде. Как бы там ни было, снотворное — отличный способ решить все проблемы, даже если они существуют исключительно в его воображении.

Стивен вдохнул полной грудью, стараясь унять черные мысли и повторяя, что существуют тысячи причин, почему вдруг у Белль испортилось настроение. В любом случае он не позволит себе унизить ее или омрачить воспоминание о сегодняшнем дне. Он скомкал в кулаке пакетик со снотворным, стыдясь самого себя. Стивена так и подмывало выбросить его в окно.

«Нет, так нельзя! Да, ничто не доказывает, что Белль решила бежать, но нет никаких доказательств и обратного!» Ему придется пройти через это. Может быть, утром у нее будет слегка шуметь в голове, будто она накануне выпила лишнего, но это даже неплохо — по крайней мере у нее вряд ли достанет сил протестовать, когда он усадит ее в экипаж.

А если повезет, она проспит до самого Гретна-Грин[2]. И тогда, что бы она ни замышляла, он не оставит ей шанса обмануть его и снова ввязаться в неприятности. Мало-помалу Стивену удалось убедить себя, что это единственно правильное решение.

Белль с интересом смотрела, как Стивен собственноручно сдернул салфетку с подноса, который только что принес лакей, и принялся переставлять блюда на стол. Убедившись, что он слишком занят, чтобы следить за ней, она осторожно нащупала в кармане роковой пакетик со снотворным порошком и тихонько развернула его. Потом, улучив подходящий момент, молниеносно всыпала его в один из бокалов. Покосившись на Стивена, Белль взяла бутылку с вином и наполнила бокал до краев, аккуратно перемешала содержимое и облегченно вздохнула, когда порошок растворился. Потом трясущейся рукой поставила бокал на поднос и постаралась запомнить, какой из двух бокалов принадлежит Стивену.

— Садись, Белль, — окликнул Стивен, вдруг повернувшись. Голос его звучал как-то странно, улыбка показалась ей вымученной. — Позволь мне прислуживать тебе. Так, что тут у нас? О, какой великолепный каплун, к тому же в винном соусе с абрикосами и кардамоном! А вот тут грибы и молодой горошек — я знаю, как ты его любишь!

Белль и до этого было не по себе, но сейчас груз вины, лежавший у нее на плечах, стал просто невыносимым. На ресницах повисли слезы. Как ужасно, что сегодня вечером она видит в нем не возлюбленного, а тюремщика! Трясущимися руками Белль взяла с подноса бокалы с вином и протянула один из них Стивену.

— Твое вино, — пролепетала Белль.

С бешено бьющимся сердцем она смотрела, как Стивен сделал первый глоток. Ей пришлось напомнить себе, что она подмешала ему не яд, а всего лишь безвредное снотворное. Самое большее, что ему грозит, — это жажда, да еще, может быть, легкая головная боль. Правда, на всякий случай она едва ли не вдвое увеличила дозу, но ведь мужчине такого огромного роста, как Стивен, и снотворного нужно больше, успокаивала она себя. Конечно, сколько именно, она не знала. Не могла же она спрашивать аптекаря, в самом деле! Пришлось долго ломать над этим голову. В конце концов Белль, махнув рукой, приготовила двойную порцию — на всякий случай, чтобы Стивен не проснулся слишком рано.

— Садись, любимая, — проговорил Стивен, любезно пододвигая ей стул. — Что тебе положить?

— Что хочешь.

Почувствовав легкий укол совести, Белль заерзала, делая вид, что усаживается поудобнее, позволив Стивену наполнить ее тарелку. К ее удивлению, Стивен положил ей совсем немного грибов и горошка, зато выбранный им кусок каплуна оказался просто огромным. И все это он щедро приправил густым винным соусом.

Но еще больше удивило ее то, что себе он, напротив, положил в основном одни овощи и грибы, добавив совсем крохотный кусочек курятины, а от соуса вообще отказался. Белль уже открыла было рот, чтобы ехидно поинтересоваться, уж не заболел ли он, но тут же прикусила язык, решив, что, возможно, снотворное уже начало действовать.

— Ешь, Белль. Завтра тебе понадобятся все твои силы, предстоит долгое путешествие.

«Да уж, что верно, то верно», — с горечью подумала Белль. Вряд ли Стивен догадывается, каким долгим оно будет. А уж чего ей стоит расстаться с ним… лучше об этом не думать!

Низко наклонив голову, она глотнула вина, чтобы избавиться от горечи во рту, но это не помогло. Нежнейший, просто таявший во рту каплун, да еще под густым винным соусом с кардамоном и абрикосами, который она особенно любила, казался ей горьким, как хинин. Она бы с радостью вообще отказалась от ужина, но тогда он заподозрит неладное, а этого нельзя допустить. И вот, сжавшись в комок под пристальным взглядом Стивена, Белль послушно очистила тарелку.

Давясь проклятым каплуном, она мечтала только об одном — чтобы Стивен поскорее осушил налитый ею бокал, а еще лучше запил его другим. Потому что тогда он будет спать мертвым сном и даст ей возможность без помех собрать вещи и украдкой проскользнуть на конюшню.

— Может, сыграем партию в карты, а, Белль? — спросил Стивен, когда с ужином было покончено.

Отбросив в сторону измятую салфетку, он встал из-за стола. И, видимо, вспомнив, что накануне так и не добился от нее обещания доверять ему во всем, вдруг резко бросил:

— Ты помнишь наши вчерашние ставки?

Белль неожиданно залилась краской и низко опустила голову с таким видом, будто ей вдруг стало невыносимо стыдно.

В этот момент Стивен вспомнил, как она, передумав, отказалась от шляпки, вместо этого предложив ему себя. Проклятый идиот! Он готов был откусить себе язык за такие слова.

— Может быть, все-таки не станешь отказываться от шляпки? — уже мягче спросил он, дав себе слово, что непременно узнает у Бекки, где в городе шляпная мастерская, и купит ей шляпку по дороге. «Конечно, покупку новой шляпки трудно считать извинением, — со вздохом подумал он, — но если повезет, Белль никогда не узнает о том, какую шутку я сыграл с ней сегодня, и с удовольствием примет подарок».

— Мне все равно, — пробормотала она, и Стивен вдруг с удивлением увидел, как прозрачная слезинка скатилась по ее щеке. — Но я сыграю с тобой… если хочешь.

Конечно, это было совсем не то, о чем он мечтал. Но Стивен и без того уже чувствовал себя достаточно мерзко, чтобы попросить ее сесть к нему на колени, положить голову ему на плечо и покорно ждать, пока снотворное подействует. Он молча выругался про себя, почти жалея о том, что вынужден сделать.

— Конечно… очень хочу, — ласково сказал он, потом взял ее под руку и бережно усадил в стоявшее у камина кресло.

Подумал немного, снял с кровати одеяло и набросил его на плечи Белль. Но к ужасу и удивлению Стивена, головка Белль так и оставалась опушенной. Из глаз ее, оставляя блестящие дорожки на бледных щеках, медленно катились слезы. И каждая из них была молчаливым упреком за его жестокость и черное предательство.

— Прошу тебя, не плачь, Белль. Ну, не хочешь играть в карты, значит, не будем.

Белль захлюпала носом и вдруг широко зевнула. Веки ее отяжелели. Стивен молча гадал, что ей приснится. Оставалось надеяться, что сны ее будут счастливыми…

— Прости, Стивен. Не знаю, что со мной. Должно быть, устала. — Белль вытерла слезы рукавом и слабо улыбнулась. Головка ее склонилась на плечо, открыв его взгляду нежную шею. — Нет-нет, мне уже лучше! Господи, что это ты так побледнел? Давай сыграем в карты… или… ну, словом, что ты хочешь.

Стивен молча смотрел на ее распустившиеся волосы, на выбившийся из прически локон, забавным вопросительным знаком свернувшийся возле маленького ушка, и чувствовал себя последним негодяем. Уж ему-то точно известно, что с ней такое. Стивен проклинал аптекаря, не предупредившего его о том, что снотворное может привести к слезам. Он-то рассчитывал, что Белль мирно уснет, — у него и в мыслях не было заставить ее плакать!

Ему вдруг стало так жаль ее, что он… тоже зевнул. И тут же с раскаянием подумал, что напрасно выпил вина за ужином. На него внезапно навалилась такая же усталость, как и в тот вечер, когда он встретил Белль у лорда Дункана. Больше всего ему сейчас хотелось бы вытянуться возле Белль на постели и провалиться в сон.

— Может, раздашь карты сам? — заплетающимся языком спросила Белль. — Что-то у меня глаза закрываются…

И снова, то ли из сочувствия, то ли по какой-то другой причине, Стивен вдруг почувствовал, что и его собственные веки наливаются свинцом. Только неимоверным усилием воли ему удалось заставить себя перетасовать колоду и сдать карты. С каждым мгновением свет в комнате становился все более тусклым, комната постепенно погружалась в полумрак, и он сообразил, что его неудержимо клонит в сон.

Белль слабой рукой потянулась за картами, но пальцы ее разжались и карты рассыпались по столу. А через мгновение ее голова упала на гладкую полированную поверхность рядом с ними.

— Стивен…

Она какое-то время смотрела на него, словно пытаясь сказать ему глазами то, что уже были не в силах выговорить губы, но веки ее опустились прежде, чем он успел понять. Чувствуя, что вот-вот рухнет возле нее, Стивен решил, что будет лучше, если он немного передохнет. Через минуту готова его упала на спинку кресла.

— Спокойной ночи, Белль, — пробормотал он. — Вот увидишь — завтра все будет хорошо.

Горничная, через час вошедшая в комнату забрать остатки ужина, была немало удивлена, обнаружив гостей, мирно спящих р, креслах возле камина. В любых других обстоятельствах она бы просто ушла, но у нее были четкие указания — приготовить все к завтрашнему отъезду, поэтому она принялась бесшумно складывать вещи миссис Кертон в огромный дорожный сундук.

По шороху, доносившемуся из соседней комнаты, она догадалась, что Сайке занят тем, что укладывает веши мистера Кертона.

«Конечно, странно, что они решили уехать в такую рань, — думала она, — но эти южане вообще чертовски странные люди! И лучшее тому подтверждение — их нынешняя хозяйка. А эти ее приезжие друзья не лучше! Но чтобы вот так — уснуть прямо за картами, да еще за такой игрой, в которую порядочная девушка вроде нее и играть бы не стала!» Горничная презрительно фыркнула, представив, что скажет ее матушка, узнав о последних событиях в господском доме. Уж у нее-то найдется что сказать! Старушка за словом в карман не лезет. И страсть как любит перемывать ближним косточки.