Красная машина. Юниор 3

Глава 15

Я максимально сосредоточился на игре. На трибуну старался не смотреть, дабы не отвлекаться. Вообще выкинул все мысли из головы. Ни к чему они сейчас. Ленка, Симонов и все остальные, если не померещилось, черт с ними. О видении, которое подкинуло мне подсознание, уж не знаю чье, мое или Славкино, тоже старался не думать. Сейчас это неважно. Тем более игра набирала обороты. Через каждую минуту менялись пятёрки — первая, вторая, третья. Да уж… Это не в детский хоккей играть. Здесь все по-взрослому. Азарт, кстати, тоже взрослый, осознанный. Вот как закончится матч, тогда и буду анализировать, что за внезапный экскурс в прошлое приключился и в чем его суть. Вернее, в чем суть, как раз, понятно. Меня, дурака, мордой в мое же дерьмо ткнули. Вот, мол, смотри, брат с тобой искренне, а ты… Но я это давно понял. Вот с причинами внезапно проснувшихся воспоминаний буду разбираться потом.

Тем более, первый период оказался весьма активным с самого начала и был в самом разгаре. Всё внимание игроков и болельщиков приковала борьба у ворот. У наших, к сожалению. Игроки сбились в кучу, но я каким-то удивительным чудом быстро выхватил шайбу и полетел в нужном направлении. А оно, направление, одно. Ворота соперника.

И ладно, не таким уж чудом, скажем честно. Я рвал жилы за каждую возможность перехватить инициативу, сделать результативный бросок или передачу. Причём, что удивительно, у меня это выходило крайне удачно каждый раз. Во мне будто проснулось что-то очень злое, но злое в хорошем смысле слова.

Я чувствовал необыкновенный прилив сил. Более того, вся игровая площадка виделась мне в деталях. Я мгновенно понимал, куда и кто из соперников планирует перемещаться или передать шайбу. Наверное, об этом мне долбил Сергей Николаевич, когда говорил, что хороший нападающий должен не только быстро бегать и уметь красиво забивать шайбу. Он должен просчитывать каждый ход соперника, при этом успевая чувствовать своих товарищей. Хоккей — командная игра. Будь ты хоть трижды гениальным и одарённым, в одно лицо ни одной игры не вытянешь. И на скорости без умения видеть всю ситуацию целиком, далеко не уедешь.

— Давай, Славик! А-а-а-а-а! Мой! Мой, смотри, что творит! — в ушах стоял глухой шум, но голос отца я почему-то слышал отчётливо, хотя по всем законам логики и физики такого быть не может. Расстояние между нами совсем немаленькое. Прямо выделялся батин голос среди гула, раздававшегося с трибун. Будто рядом стоит и в ухо мне надрывается. — Валя! Валя, ты гляди!

На болельщиков я не смотрел по-прежнему, но и без того, могу представить, как батя сейчас трясет мать за плечо, а она смущенно оглядывается по сторонам, убеждаясь, что на них никто не обращает внимание.

Я оказался у ворот соперника, на лету оценивая ситуацию. Взглядом нашел Вадика и приготовился к передаче. В башке тикало. Реально тикало. Будто туда засунули здоровенный будильник. По крайней мере я буквально мозгом ощущал, как отсчитываются секунды. Чертовски странное состояние.

Я вообще в этой игре чувствовал себя… черт… я чувствовал себя очень крутым игроком. Вот кем. Отличным нападающим. Лучший на вбрасывании шайб, лучший на голевых передачах и один гол на моем счету уже есть. На моем! Лично мой! Почти лично мой. На пятнадцатой минуте я с подачи Ярика, нашего защитника, забил гол! Да и следом был неплохой голевой момент, но Вадик неправильно отдал шайбу. Ерунда! Исправим!

В общем, первый период мы отыграли неплохо, вели 1:0. Но в раздевалке тренер ожидаемо устроил нам разнос. Мне кажется, в этом и есть большая часть их работы. Бодрить игроков по максимуму. По его мнению, мы слишком мало выкладывались.

— Белов… — Тренер окликнул меня когда мы уже собирались выходить обратно на лёд.

Я, само собой, остановился.

— Все знают, что скорость у тебя превосходная, но бросок еще надо оттачивать. Бросок всегда надо оттачивать. Хоккей — это с одной стороны, очень просто, а с другой — неимоверно сложно. Научиться играть в хоккей можно за пять минут. Для остального понадобиться вся жизнь. Понял? Жди, когда вратарь переместится в сторону и бей по свободной траектории. И еще… Наблюдая за коньками защитника в команде противника, когда вы оказываетесь один на один. Как только коньки меняют угол и центр тяжести смещается, бросаешь по воротам. Понял? Все. Пошёл!

Он даже не ждал от меня какого-то ответа. Я развернулся и рванул вслед за остальными игроками.

Естественно, все замечания тренера были выслушаны с виноватыми лицами и заверениями, сейчас все станет в разы лучше.

Не стало. Второй период привёл к двум шайбам в наши ворота. Хотя, наша команда была один черт на высоте. В моем, опять же, понимании. Парни выкладывались по полной. Все без исключения.

Несомненно играть с «Динамо» было не так просто. Они давили, давили и давили. Мы тоже не отставали. Вторая пятерка сразу после смены ухитрилась быстро сориентироваться по ситуации и на четвертой минуте третьего периода мы сравняли счет.

— Молодцы!!! Эх, твою ж налево! Молодцы!

Я не знаю… Либо отец реально способен перекричать всех болельщиков разом, либо мой мозг по непонятной причине выцепляет только его голос. Хотя… Есть еще один вариант. У меня просто поехала крыша. К этому неминуемо все шло, наверное. Видимо, никому не бывает на пользу перемещение из будущего времени в прошлое, из своего тела — в чужое.

Хотя, то странное состояние, которое возникло во время видения, вполне может быть причиной моего обострившегося слуха. Потому что у меня, похоже, все обострилось.

В любом случае, думать об этом было некогда, потому что возле наших ворот то и дело возникала опасная ситуация. Правда тут же вратарь ловко ловил шайбу и она сразу неслась к воротам «Динамо». Не успевали опомниться их защитники, а там, у ворот, уже свалка.

Снова свисток, снова — вбрасывание. В углу барьера завязалась борьба за шайбу. Адреналин в крови долбил со страшной силой. Не знаю, каким удивительным чудом я ни разу ее нарвался на штрафной.

Только перехватили инициативу, «динамовцы» вернули ее обратно. Снова опасная ситуация у наших ворот. Вратарь приготовился к обороне, но шайба опять возвратилась к зоне соперника. Защита сыграла на «ура». По итогу мы просто носились из зоны в зону. Бой за шайбу перемещался от одного угла к другому.

Не зря хоккей часто называют спортом космических скоростей. Верное определение.

Шайба летит над площадкой, словно маленький черный метеорит. Мчатся хоккеисты на огромной скорости, атака сменяет атаку. То один, то другой вратарь парируют сильнейшие броски. Крайним нападающим вообще приходится пробегать за матч по несколько километров. Я — центральный. На мне — охренительная ответственность. И не только за свою зону. Когда команда обороняется — я вместе с защитниками должен сдерживать натиск соперника. Если центральный нападающий слабо играет в атаке или в обороне, это сразу же сказывается на игре всей пятерки. Эх, Сергей Николаевич… Все твои уроки сейчас отщёлкивается в моей голове.

В итоге все оказалось не так уж плохо. Игру мы закончили со счетом 5−4. Одна шайба в нашу пользу, но сколько много она значила. И какой восторг я испытывал, когда прозвучал сигнал окончания матча. Парни из команды прыгали друг на друга, устроив кучу-малу. Меня лупили по спине, по голове, еще черт знает по каким местам, но это все — выражение коллективной радости, охватившей команду. Поэтому я тоже лупил. Кого придётся и куда придётся.

— Отлично отыграли! — Вадик, сняв крагу, пожал мне руку. — Молодец. Много сегодня на себе вывез.

— Ты сомневался? — Я усмехнулся, но без сарказма. Ясен хрен, сомневался. И Вадик, и остальные. Меня так-то на замену Буре поставили. Сто процентов парни не были уверены до конца. Да, на тренировках виделись неоднократно в последнее время, но игра — это немного другое.

— Да не… Если тренер решил, что ты справишься, иначе и быть не могло. На самом деле, молодец. Давай, в следующем году уже подтягивайся на постоянной основе. Мы будем только рады.

Я кивнул Вадику, чувствуя, как тепло стало на душе. Размяк, словно девчонка, ей-богу. Даже немного стыдно перед самим собой. Мужик, блин. Хоть бы никто внимания не обратил, что я, как дурак, стою и скалюсь в пустоту счастливой улыбкой. Слюну осталось пустить, точно буду выглядеть идиотом. Или одинокую слезу восторга.

Я оглянулся по сторонам. Парни из молодёжки уже двигались в сторону выхода с арены. Тренера тоже нигде не было видно. Думаю, он выскажется либо в раздевалке, либо вообще на следующей тренировке. Если бы продули, тогда, конечно, сразу огребли бы мандюлей. А за победу и позже можно похвалить.

Перед тем, как уйти в раздевалку, я посмотрел на трибуну. В любом случае мне надо встретиться со своими. Ни хрена себе, за пятьсот километров ехали, чтоб побывать на этом матче. Да и вообще…

Отец как всегда был в своем репертуаре. Он охаляпил мать одной рукой и пытался на месте изобразить какой-то победный танец. Почему-то парный. Рядом подпрыгивал Алеша. Он мой взгляд словно почувствовал. Оторвался от родителей и махнул мне рукой. Я в ответ сделал то же самое, в потом указал братцу на выход, намекая, что сейчас пойду в раздевалку, а потом буду ждать их в холле. Меня из интерната Степан Аркадьевич сюда привёз, но мы договорились, что обратно я доберусь сам. Не маленький уже.

Тренер, конечно, долго и нудно объяснял, как мне пройти к метро, на какой автобус сесть. Я терпеливо слушал, кивая головой в такт его словам. Не говорить же Степану Аркадьевичу, что Москва мне знакома ничуть не меньше, чем ему. Она, конечно, сильно изменилась в обратную сторону от привычного мне состояния, но не настолько, чтоб я в этом городе заблудился.

— Родители точно приедут? — переспросил тренер меня раз двадцать, пока мы двигались с ним от интерната до ледовой арены.

— Точно, — ответил я уверенно. — Батя не пропустит. Руку на отсечение даю.

— Да… — Степан Аркадьевич усмехнулся. — Он у тебя очень… интересный человек. Ладно, сам проверю. До конца игры не могу остаться вообще никак. Хотя желание есть огромное. Но…

Судя по тому, что Степана Аркадьевича нигде не было видно, наверное, он убедился, обратно я буду возвращаться не один и с чистой совестью уехал по своим срочным делам.

В раздевалке было весело и громко. Парни обсуждали прошедшую игру. Некоторые уже переоделись и ждали остальных. Я тоже не стал затягивать. Быстренько стянуть форму, одел повседневный шмотки, схватил вещи и выскочил в холл.

Долго искать родителей не пришлось. Они стояли совсем недалеко от центрального входа, решив, что по логике вещей все приличные люди в трескаются именно там.

Вернее, не совсем так. Стоял отец, рядом с ним крутился Алеша. Он пялился по сторонам, открыв рот. Много людей, все переговариваются, обсуждают игру. Естественно, братцу было это до ужаса интересно.

— Славик! — батя бросился ко мне навстречу. — Ну, ты, конечно, дал! Слушай, я зря с футболом так носился. Только сейчас понимаю. Что такое этот футбол? Ползают как черепахи, по сравнению с хоккеем. А ты молодец! Молодец, что тогда включил свое ослиное упрямство и не послушался. Я бы тебя так и оставил мяч гонять. Представляешь, совершил бы огромную ошибку. Не соображал ни черта.

— А мать где? — поинтересовался я, оглядываясь по сторонам. Ее правда нигде не было видно.

— Ой, как обычно. Что ты её не знаешь?! — отец небрежно махнул рукой. — Приспичило ей по-маленькому. Главное, и пить-то не пила. Но вот вынь-положь, дай в сортире отметиться. А то, знаешь, может просто решила вместо экскурсии прогуляться. Нам на поезд сейчас бежать уже скоро обратно. Нигде и не были в этот раз. А утром, когда приехали, так она нас в этот… в ЦУМ потащила. И чего он ей дался? Так сказать бы, купила что. Ни черта подобного. Ходили, смотрели, как в Эрмитаже на картины.

— Бать, Эрмитаж в Ленинграде, — поправил я отца. — В Москве — Третьяковка.

— Да и хрен с ним! Главное, чтоб у нас мать, как в кино, по ошибке в Ленинград не уструячила.

Отец подмигнул, засмеявшись.

— Ага. Вот про воду точно, — поддакнул Алеша. Он стоял рядом с отцом, и смотрел на меня снизу вверх счастливым взглядом. — Сама не пила и нам тоже не давала. Чтоб дотерпели до конца. А еще я мороженое просил, так она сказала, нечего. Что, говорит, ты мороженого не видел?

— Это, Алексей, потому что мы с тобой в тот раз когда вернулись, ты хрипел еще два дня. Додумался матери признаться, сколько эскимо стрескал. Батю под монастырь подвёл. Она меня чуть не прибила. Славик, точно говорю, чуть не прибила. Полотенцем по спине охаживала, как пацана. Хорошо, только горло у малого болело, ничего больше серьёзного не приключилось. Иначе неминуемо быть мокрухе… — Отец вытянул шею и тоже покрутил головой. — Как бы не заблудилась, мать ваша… Вроде такая она у нас баба, с характером, хваткая, а в Москве этой теряется и все тут… Только успевай за руку ловить. В метро хотела не на той станции выйти.

— Добрый вечер…

Когда раздался этот голос за моей спиной, я даже сначала не поверил своим ушам. А что? Во время игры меня же крыло. Я, вон, почти каждое батино слово прекрасно слышал, находясь на льду. Может, теперь, в обратную сторону работать начало. Мерещится мне всякое дерьмо.

— Ну, не такой уж он добрый… Минут пять назад был значительно добрее… — протянул отец, прищурив глаза, и я точно понял, нет, не мерещится.

Медленно обернулся. Прямо возле нас стояли Ленка и ее мать. Поздоровалась, как раз именно она, а не девчонка. Ситуация — крайне тупая и неловкая. Вообще не понимаю, зачем надо было подходить? Я посмотрел на Алешу, якобы мое внимание привлёк младший брат. Хотя, на самом деле, попытался мельком рассмотреть, не трется ли рядом еще и Симонов. Вообще будет цирк. Со своей бабкой-стервой, к примеру. Чего уж там. Давайте все сюда.

— Почему же? Отличная игра. Вы можете гордиться сыном. Он был на высоте, — дамочка протянула отцу ладошку, сложив пальчики один к одному. — Кстати, думаю, можно и познакомиться. Вячеслава я видела прежде, а вот с Вами как-то не приходилось.

— И не говорите. Всегда считал себя фартовым. Знаете ли, обычно жизнь мимо всякого дерьм…

Отец прокашлялся, делая вид, будто случайно оговорился и очень об этом сожалеет. Хотя, только дураку было бы непонятно, что сделал он это нарочно. Специально едва не произнёс вслух неприятное слово. Скажем прямо, батя и дипломатия максимально далеки друг от друга. А батя и культурное поведение вообще никогда не встречались в этой жизни. Но именно сейчас я даже был рад тому факту, что отец у меня вот такой наглый тип. Может, это сподвигнет девчонку забрать свою мамашу и свалить отсюда.

Ленкина мать дурой явно не была. Она прекрасно все поняла. Ее щеки мгновенно покраснели.

— Мам… идём, надо папу разыскать, — ленка потянула родительницу за руку. — Говорила тебе, это — плохая идея. Беловы… они все слишком прямолинейные.

— Нет, а почему Вы мне хамите… В конце концов, это Вячеслав ранил Леночку… Леночка, между прочим, сильно переживала, — дамочка явно пошла в дочку. Ну, или дочка в нее, что будет более правильным. Упрямство, в любом случае, — это у них семейное. Как и стервозный характер.

— Хто-о-о-о? Я?! Хамлю?! — отец ткнул себе пальцем в грудь. — Да ни в коем разе. А Вы о чем подумали, я извиняюсь? Разве ж можно вот так, сразу людей огульно обвинять?!

Батя покачал головой и поцокал языком. А я озадачился вопросом, откуда вообще он знает слово «огульно»?

— Да?! А ведете себя так, будто хотите нас обидеть. Оскорбить даже, — дамочка решительно задрала подбородок. — Вы бы лучше Вячеславу объяснили, что нельзя вот так относится к девочкам.

Я чуть не засмеялся вслух от нелепости ее слов. Ранил Ленку. Переживала она. Так переживала, что с Симоновым спуталась. Да еще какую-то бредовую историю про Алёшу и папашу своего рассказала…

Папаша… Я уставился в одну точку. Черт… Ленка звала мать, чтоб они оставили нас в покое и разыскали отца. То есть, все их семейство в сборе. Уж не знаю, по какой причине. Но по факту, в данную секунду отсутствуют два человека… И мне это вдруг сильно показалось подозрительным.

— Бать, пойду тоже наведаюсь… Ну, ты понял. Заодно найду нашу женщину с характером, — я тронул отца за руку, полностью проигнорировав и Ленку, и ее мамашу.

Потом, не дожидаясь отцовского ответа, рванул в сторону, где находились туалеты. Во мне вдруг резко проснулось предчувствие. И оно не предвещало ничего хорошего.