Красная машина. Юниор 3

Глава 6

— Степан Аркадьевич, я не не понимаю… — директор повернулся к тренеру. Наверное, решил, что ему нужна поддержка и для этого подходит именно «свой» человек. — А Вы почему молчите? А? Вас это безобразие не возмущает? Может, скажете что-то. Все-таки Вас это тоже касается.

— Нет. Меня не возмущает. Потому что я не считаю желание отца выяснить, по какой причине его сына оговорили, безобразием, — тренер сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки в замок на коленях. — Наоборот. Я ради этого, как Вы называете, безобразия, сюда и приехал. У меня тоже есть несколько вопросов. Например, почему мне никто не сообщил о настоящей причине отъезда Белова?

— Да ну перестаньте! — Пузан всплеснул своими пухлыми ручками. Точно. Вылитый Весельчак. — Как не сообщили? Хотите сказать, ребята ничего не донесли? Они Вам, поди, в первую же тренировку поведали все в деталях и красках. Спиридон и Лапин особо сильно возмущались. Можно сказать, бились за своего дружка.

— Ребята — это не директор школы. И не воспитатель. Да, они рассказали в двух словах. Но я должен был узнать о всем случившемся от Вас. Вы же, не согласовав со мной данный факт, приняли решение об исключении Белова. И как по-Вашему я должен на это реагировать? Может, Вы забыли, но прежде всего мы готовим спортсменов. Я не преуменьшаю значение школы. Однако, и Вы не забывайте, о главном направлении нашего интерната.

Степан Аркадьевич продолжал оставаться спокойным. Говорил размеренным, ровным тоном. Но я пришел к выводу, что Леонида Владимировича он не любит. Даже, быстрее, относится к нему, как к чему-то неприятному.

Батя в отличие от тренера, своего негатива не скрывал уже. У него на лице все было написано. Хотя, при этом, продолжал смотреть так же вежливо. Мне кажется, чисто назло Пузану. Типа, мы, уголовники, тоже умеем быть культурными людьми.

— Подождите… — Пузан снова залился краской. — Сейчас не самое удачное место и время для нашего разговора. Непрофессионально обсуждать подобные вещи в присутствии посторонних. Мы с Вами позже поговорим. Это — вопрос рабочий, не будем выносить сор из избы.

Директор понял, что от Степана Аркадьевича поддержки точно можно не ждать. И этот момент его заметно расстроил. А я, к примеру, был немного удивлён. Получается, после моего отъезда тренеру только пацаны рассказали о случившемся?

— Я дико извиняюсь… — отец немного подался вперед. — Не хотелось бы мешать решению ваших профессиональных вопросов, но… помешаю. Уж переживите как-то. Меня не волнует ваш сор и ваша изба. Меня волнует, почему Славика сразу признали виновным. Если я не ошибаюсь, нет людей, которые конкретно видели, как он взял эти часы.

— Предмет был найдёт у него в тумбочке…

— Слушайте, — отец перебил Леонида Владимировича. — На заборе знаете, что написано? Знаете. По глазам вижу. А когда подойдешь близко, да проверишь, нет там этого ни черта. Мало ли, как оказались эти чертовы часы в его вещах. Так, может, Славку хотели специально подставить. А? Что? Такой вариант не учитывали?

— Хорошо… Я отвечу на Ваш вопрос. Хотя! — Пузан поднял указательный палец вверх. — Не должен отвечать. Да, сложилась крайне неприятная для нашей школы ситуация. Вячеслав украл часы у девочки, которая живет в интернате. Хорошая девочка, между прочим. Часы купила в подарок брату. А тут такое… Вы намекаете, что Вячеславу часы подкинули? Но кто? У нас все ребята из очень приличных семей. Зачем им это?

— А менты? — снова перебил батя директора.

Тот замолчал и несколько секунд молча таращился на отца.

— Извините… не понял… — Наконец выдал Пузан.

— Что непонятного? — отец пожал плечами и закинул ногу на ногу. Но тут же опустил взгляд, оценил свою позу и вернул ноги обратно. Просто поставил их на пол. Видимо решил, что совсем уж наглеть не надо. — Менты приезжали? Что они говорят?

— Простите… Вы имеете в виду, подавали ли мы заявление в милицию? — Пузан как-то резко, практически на глазах, поглупел. Иначе как объяснить, что он элементарные вещи спрашивает уже второй раз. И никак не сообразит, о чем речь.

— Конечно! — отец замотал башкой, утвердительно кивая своим же словам. — Вы должны были первым делом сообщить в милицию. Еще раз спрашиваю, что они сказали? Знаете, я не сильно дружен с этими товарищами, но хотелось бы услышать их мнение.

— Зачем сообщать? — Пузан тоже затряс головой, но, в отличие от бати, у директора это было похоже на нервный тик. — Мы ведь все решили, можно сказать, полюбовно.

— Нет! — батя опять хлопнул ладонью по столу, но уже не так громко. Чисто на эмоциях. — Я, например, ничего не решал. Вы обвинили Славика. Вынудили его уехать. При этом, мне точно известно, Славка не брал эти часы. Некрасиво получается, гражданин директор. Совсем некрасиво. Тем более, что в итоге, Вы даже в милицию не сообщили.

— Степан Аркадьевич, я не понимаю… — Пузан снова переключился на тренера. — Вы почему молчите? Это же все возмутительно!

— Леонид Владимирович, я считаю, что Вы не имели права единолично, не поставив меня в известность, решать возникшую проблему. Для команды Белов нужен. Более того, я могу сказать, что Белов нужен для советского хоккея. Правда, если он продолжит заниматься в таком же настрое, как вчера играл, — тренер выразительно посмотрел на меня.

— Играл вчера? — Леонид Владимирович эхом повторил слова тренера.

— Да. Я его пригласил обратно в команду. И заодно, чтоб разобраться в этом недоразумении, которое вышло недавно, просил приехать кого-то из родителей. И кстати, думаю, пригласить нам надо на только Белова…

Степан Аркадьевич посмотрел на часы.

— Сейчас через пару минут будет звонок с урока. Я так понял, что основной Ваш свидетель, это девочка-фигуристка. Лена. Правильно? Думаю, нам нужно выслушать все, что она скажет, но совместно, коллегиально. И совместно разобраться, так ли это.

— Ну, не то, чтоб свидетель… — Леонид Владимирович резко «сдулся».

Потому что Ленка и не была свидетелем, если уж на то пошло. Она не утверждала, будто видела, как я брал эти часы, или что заходил в комнату к девчонкам. Просто вылила цистерну помоев на меня и мою семью. Подраскачала директора в его желании выгнать меня.

— Так подождите, — тренер изобразил на лице удивление. — Тогда не понимаю, почему, как верно говорит отец Белова, Вы не обратились в милицию. Если девочка не свидетель. Надо же разобраться. Насколько я понял, Слава не признал вины?

— Конечно! — Пузан так громко фыркнул, что у него изо рта вылетела слюна.

Хорошо, приземлилась она на пол, а не попала на батю. Боюсь, тогда бы его терпение закончилось и наша беседа приобрела бы совершенно иной тон.

В этот момент в дверь постучали. Леонид Владимирович нервно вздорогнул. Наверное, после нас с отцом он уже не ждал ничего приятного.

— А это — Лена. Та самая фигуристка, — невозмутимо заявил Степан Аркадьевич. — Прежде, чем подняться к Вам в кабинет, заглянул в их класс. Попросил, чтоб она на перемене пришла.

Ленка вошла в кабинет директора, словно вообще ни черта не случилось. Спина прямая, подбородком можно, как ледоколом, бороздить Антарктиду. Настолько он у нее был задран вверх. Скулы даже заострились сильнее обычного.

Впрочем, надо признать очевидный факт. Может, она и стерва, но уж точно не дура. Уверен, когда Степан Аркадьевич заглянул в класс, а потом еще попросил ее на перемене зайти к директору, Ленка сразу поняла, о чем пойдет речь. Несложно догадаться, если вчера мы с ней встретились во Дворце спорта, где я вместе с командой выходил на лед. Вряд ли Степану Аркадьевичу от нечего делать захотелось пытать Ленку о буднях фигуристов. Очевидно, он собирается ее расспросить о случае с кражей. Скорее всего, девчонка просто морально настроилась и подготовилась. Все-таки, как ни крути, именно ее словами апеллировал директор, упирая на неблагополучную семью и тяжёлое детство.

Леонид Владимирович, кстати, уже не выглядел так уверенно, как несколько дней назад, когда брызгал слюной, доказывая мою вину. Он не рассчитывал, что история получит столь неожиданное продолжение. Думал, отправил меня домой и все. Можно расслабиться.

На девчонку Пузан посмотрел вскользь, при этом поморщившись, как от зубной боли.

— Здравствуйте. Вы просили, чтоб я пришла, — Ленка переступила порог и замерла на месте.

Ох, ты ж ни хрена себе. Просили… Даже в этой ситуации она выразилась так, будто сделала одолжение. Могла, конечно, не делать. Но раз уж просят… Вот чего-чего, а самоуверенности ей не занимать. И фразу произнесла не со знаком вопроса, а как констатацию факта.

Вот что поразило меня в той красивой женщине, которая совершенно в другом времени привезла вещи брата. Помню, как только взрослая Ленка вышла из машины и направилась в мою сторону, цокая высоким каблуком своих дорогих туфель, я сразу подумал, наверное, она чувствует себя королевой по жизни. Наверное, живет за спиной какого-нибудь охренительно высоко сидящего мужика. Либо сама — этакая баба с яйцами. Бизнес, созданный с нуля. Переговоры с партнерами. Много денег. Своих денег. Которое не как любят определять в народе «насосала», а реально свое, заработанное потом и кровью. Ошибся я. Выходит, у нее с детства эти замашки.

— Проходи, — тренер указал девчонке на один из свободных стульев. Как назло, прям рядом со мной.

Ленка прошла, села. Посмотрела на меня и поздоровалась. Потрясающая выдержка, однако. Я молча кивнул. Хотя на самом деле, имелось огромное желание взять ее за плечо, тряхнуть со всей силы, а потом спросить: «Что с тобой не так? Откуда вообще все это в тебе?»

— Так теперь, может, объясните? — Степан Аркадьевич снова заговорил с директором школы, который взял ручку со стола и принялся нервно крутить ее в руке. — Вот девочка, которую Вы обозначили свидетелем. Правда, несколько минут назад мы выяснили, что она таковым не является. И вроде как ничего не видела.

— Мы нашли часы в вещах Белова, — снова повторил Пузан. Похоже, кроме данного факта он тупо не знал, что еще ответить.

— Ну, хорошо… — Степан Аркадьевич повернулся к Ленке. — Скажи, пожалуйста, при каких обстоятельствах ты дала оценку Вячеславу, его поведению, его склонности к воровству.

— Я этого не говорила, — Ленка пожала плечами, словно недоумевая от заявления тренера. — Леонид Владимирович спрашивал, что мне известно о Белове. Я ответила.

— То есть не было такого, чтоб ты в красках рассказала, какой негодяй этот Белов? — отец, не выдержав, вмешался в разговор. — И про его семью ты тоже не говорила? Про то, что батя у него — уголовник. Что сам Славка чуть ли не малолетняя шпана.

— Говорила. Разве это не так? — Ленка перевела взгляд с тренера на моего отца, у которого от ее спокойного тона злость росла в геометрической прогрессии. И главное — ведь даже не поспоришь.

— Подождите. Давайте все-таки разберёмся для начала с самой кражей, — Степан Аркадьевич кинул в сторону бати быстрый, предупреждающий взгляд. Видимо, они с самого начала имелась договоренность, как, что и кому говорить.

— Да что разбираться-то? — Вскинулся Пузан, но как-то уже неуверенно.

— Вот и хорошо, — тренер удовлетворенно кивнул. — Полностью согласен с Вами.

Директор удивленно поднял брови, но в то же время заметно ободрился. Решил, что Степан Аркадьевич все-таки его поддерживает. Однако торжество Пузана было очень недолгим.

— Пусть разбираются профессионалы, — продолжил тренер. — Поэтому, давайте прямо сейчас отправимся в милицию. Либо вызовем их сюда. Что, наверное, будет более правильным. Пусть они ищут вора. Каждый должен заниматься своим делом. А до момента, пока этот вопрос остается открытым, Вячеслав продолжит учиться вместе с другими ребятами. И, соответственно, посещать тренировки в том числе.

— Не надо милицию… — Леонид Владимирович окончательно сдался. — Это — репутация школы и команды. Вас не волнует разве данный вопрос?

— Волнует, конечно. Потому и настаиваю на участии сотрудников органов. Верю, знаете ли, в нашу правоохранительную систему, — тренер оставался непоколебим. — А еще верю, что все должно быть по справедливости.

— Хорошо… — Пузан провел ладонью по лицу. Сверху вниз. — Но у нас теперь нет свободного места. Как Вы знаете, после самовольного отъезда Белова в школу был принят другой мальчик. Алеша Симонов. Кстати, весьма одаренный, по Вашим же словам, парень.

— По моим, да, — Степан Аркадьевич не стал спорить. — Я действительно сказал именно так. Алексея смотрели. Он отличный игрок. Однако, хочу Вам напомнить, что Симонова пригласили по Вашей просьбе. Вернее, по Вашей рекомендации. Соответственно, я не озадачивался вопросом, планируете ли Вы его брать на место Белова. Потому что речи об этом не шло. Более того, Алексея смотрели исключительно на перспективу. А потом вдруг Белов молча уехал. И Вы же в тот день предложили отдать освободившееся место Симонову. Не объяснив при этом ситуацию с Вячеславом. Хочу напомнить, когда я поинтересовался, что случилось, то получил очень обтекаемый ответ с Вашей стороны. А Вам, в свою очередь, прекрасно известна моя позиция по данному вопросу. Если человек хочет воплотить мечту, он берет и делает. Если у него есть цель, тоже берет и делает. А когда он плюёт на все, бросает команду, товарищей, то мне такой человек не нужен. Команде такой человек не нужен. Но!

Пузан открыл рот, собираясь, наверное, сказать, мол, ну, вот же! Белов как раз тот, кто не нужен. Однако, Степан Аркадьевич поднял указательный палец вверх, привлекая внимание директора. Чтоб тот понял, мысль еще не окончена.

— Но… — повторил тренер. — Я не знал многих нюансов этой истории. Теперь знаю. Поэтому, что делать с Симоновым — ваша забота. В действующем составе будет Белов. Симонов может остаться в запасе. Большего предложить не могу. И то, исключительно из-за того, что парень в данном случае сыграть роль некой марионетки. Взрослые все решили, научили, подсказали. Правда, Леонид Владимирович? С Алексеем сами побеседуйте. Вы же были заинтересованы в его судьбе. Настолько, что не глядя, хотели сломать судьбу другого человека. Так…

Тренер поднял руку и посмотрел на часы.

— Время… мне пора. Лена, спасибо, что зашла, — Степан Аркадьевич окинул девчонку взглядом, буквально секунду помолчал, а потом добавил. — На твоем месте я бы хорошо подумал обо всем случившемся. Поверь, тебе точно есть, о чем подумать.

Ленка ничего в ответ не сказала. Вообще никак не отреагировала.

— С Вами мы все решили? — Степан Аркадьевич повернулся к директору.

— Решили, — ответил Пузан с таким видом, будто у него одновременно случился приступ язвы, изжога и нервный приступ.

— Вот и хорошо. Слава, жду тебя сегодня на тренировку. Все, как обычно. Думаю, до конца уроков ты успеешь разобраться с бытовыми вопросами. Виталий… — Степан Аркадьевич подошёл к отцу, который сразу вскочил на ноги, и протянул ему руку. — Был очень рад познакомиться. Приезжай почаще. Думаю, Вячеславу будет приятно видеть тебя на игре.

Я мысленно поаплодировал тренеру. Он специально обратился к бате по имени, на «ты». И руку ему пожал тоже специально. Демонстративно. Дабы Леонид Владимирович видел. Мол, неважно, какое прошлое, главное, чтоб человек был хороший. Приблизительно такой посыл. И еще присутствовал акцент, мои родители теперь имеют возможность прямого контакта с тренером.

— Мы тоже пойдем. Да, Славик? — батя буквально светился от счастья.

Ему до ужаса было приятно, что такой серьезный человек проявил в его сторону уважение. Не побрезговал.

— Да, — ответил я отцу.

Затем поднялся со стула и, наконец, спросил директора. Сам. Еле вытерпел до финала этой встречи, если честно. Сидел, как на иголках. Сильно хотелось вставить пару слов. Сдерживало лишь то, что в данной ситуации лучше отдать инициативу тренеру.

— Я ведь могу не опасаться очередной подставы?

Степан Аркадьевич, который уже подошел к двери и собирался покинуть кабинет, с интересом оглянулся на Пузана.

— Господи… Что за выражения… Подстава… — Леонид Владимирович скривился, а потом все-таки ответил. — Не понимаю, о чем речь, Вячеслав. Даже если случилось недоразумение, это — всего лишь недоразумение. Уж простите за тавтологию.

— Прощаем, — с серьезным видом ответил вместо меня батя. Пузана аж перекосило.

Степан Аркадьевич тихо хохотнул себе под нос и вышел из кабинета. Директор проводил его злым взглядом. Это лишний раз подтвердило мою версию о сложных взаимоотношениях между тренером и Пузаном.

— Так… Вячеслав, иди в общежитие. Твое прежнее место свободно. Найдёшь воспитателя, скажешь, что снова возвращаешься к учебе.

— Да уж найдём… И скажем… — многозначительно протянул отец.

Он махнул мне рукой, а потом, сказав ехидным голосом: «До свидания», направился к выходу. Я, естественно, двинулся следом за ним.

Как только оказались в коридоре, батя резко обернулся и обнял меня.

— Получилось! Славик, получилось! Эх… Все-таки, какие отличные мужики, твои тренеры. Если бы не они…

— Да, бать. Если бы не они, ни черта бы мы не смогли.

— А ну-к! Что за настрой! — отец отстранился и потрепал меня по голове.

— Да все нормально. Просто это — факт. И все. Ладно, идём. Дел еще, до черта и больше. А вечером — тренировка.

— Идем, — согласился батя. — Соскучился? По всей этой…

Он сделал рукой жест, словно круг нарисовал.

Я пожал плечами, а потом направился к лестнице. Зачем говорить о том, что и так очевидно?