Красная шапочка

Глава 3

— А я не умею, — рассеяно произносит Эммануэль, и они оба нервно смеются.

— Иди ко мне… — говорит Этьен со страстным придыханием.

Девушка, достав из кармана чеку, заворожено вставляет её в гранату. «Каково это будет, заниматься сексом с биоморфом? Ведь я сама биоморф. Или я человек, и он сейчас меня поглотит?»

Но страха больше нет. Есть только томящее предчувствие прекрасного.

Девушка подсаживается к волку на постель, и её руки встречаются с его лапами. Она чувствует сладкий зовущий запах. Они прижимаются друг к другу так тесно, что она задыхается от шерсти, лезущей в ноздри. Пахнет псиной, но это не важно. Каждое касание, каждый вздох словно наэлектризованы. «Может, он наконец превратится в мужика?» — с лёгкой досадой замечает она, касаясь губами его жаркого звериного языка: «Волк — это слишком экстремально!»

— Ты слышишь? — Этьен прерывает поцелуй, повернувшись мордой к окну.

Она прислушивается. В наступившей тишине отчётливо различим звук приближающегося вертолёта.

— Охотники, — догадывается Этьен первым.

— Вот уроды! — девушка прижимает ладони к раскрасневшемуся лицу, чтобы охладить пунцовые щёки.

— Это они не вовремя, — волк выпрыгивает из кровати. Его белая сорочка, принадлежавшая бабушке, порвана ниже пояса и запачкана кровью. Этьен приникает носом к занавеске, но вряд ли он может что-то видеть сквозь листву.

Эммануэль закрывает рот ладонью, чувствуя рвотный позыв. «Он жрал её живую… Бабушка! Прости…»

Этьен поворачивается к ней: — Тебе нехорошо?

Девушка мотает головой в ответ: — Не время для рефлексии. Сматываться надо.

— Через дверь? — волк отходит от окна, ступая на задних лапах, словно дрессированная собака.

— Готова поспорить, они уже держат её под прицелом. Как ты сюда проник? — спрашивает Эммануэль.

Этьен кивает на дверь в уборную: — Сделал подкоп под сортир.

Девушка распахивает дверь в туалет. Стены и пол забрызганы кровью, высохшей и бурой. На ступеньках натекла целая лужа. «Он прокусил ей бедренную артерию…» — предполагает Эммануэль. Она больше не испытывает эмоций. Пережитый шок действует как анестезия.

— Тут нам не пройти, — она возвращается к рюкзаку и ковыряется в консервах.

— Мы будем отстреливаться, — Этьен хватает бабушкин обрез и вытаскивает из-под матраца патронташ. Пальцы на его передних лапах теперь значительно длиннее волчьих и такие же ловкие, как человеческие.

— Не шуми, — девушка прикладывает ладонь к губам, включая свою рацию. Из динамика раздаются мужские голоса, едва различимые среди статических помех:

— Домик. Дом, я говорю… Мы проверим. Да… Отбой.

— У них должен быть внутренний канал, — Эммануэль колдует с настройкой. Рация снова оживает. На этот раз сигнал сильный и чистый:

— Кристоф, давай ракетой шарахнем? — похоже, что это один из охотников.

— Сажай машину. Поищем барахлишко.

— В такой халупе? Скорее уж там выводок голодных биоморфов!

— Тише, Симон! А если там живёт очаровательная девчонка, соскучившаяся по мужским ласкам? А? Ты разве её не утешишь?

Эммануэль вздрагивает. Ей кажется, что охотники видят дом насквозь и сейчас издеваются, разглядывая их в объектив сканера. На лбу выступает холодная испарина.

— Девка? Мечтай. А если там мужик? — спрашивает Симон.

— Тогда он пожалеет, что ещё живой, — в голосе Кристофа слышатся садистские нотки.

Эммануэль выключает рацию и поворачивается к Этьену, хитро прищурив глаз: — Ты всё понял?

Волк заговорщически подмигивает: — Шёлковая сорочка в гардеробе…

Яркий свет фонаря бьёт из прихожей, вырывая из мрака куски пыльной комнаты, заставленной ветхой мебелью — стулья с выгнутыми ножками, пузатый комод и туалетный столик с треснутым зеркалом в бронзовой раме. У стены на широком диване лежит юная девушка в синем атласном халате, едва скрывающем её прелестную фигуру. Полы халата свисают, открывая молочно-белые ноги с точёными коленками и изящными ступнями. Поза спящей умиротворена и естественна.

Словно разбуженная шумом, девушка поднимается на локте, испуганно хлопая ресницами навстречу слепящему свету: — Кто здесь?

Вошедший застывает на пороге. Возглас удивления срывается с его губ. Напарник врезается ему в спину: — Чего встал?

Слышится бряцанье оружия и шуршание синтетической ткани.

— Сам посмотри. У тебя тоже встанет, — обладатель фонаря освобождает проход, не выпуская из луча света устроившуюся на диване Эммануэль.

— Господи, — с чувством выдыхает второй: — Ты услышал мои молитвы!

Мужчины облегчённо гогочут. Один их них подходит к окну и резко одёргивает тяжёлые шторы, давая солнцу проникнуть во все углы гостиной. Из тени выступают гардероб, картины и какие-то подушки, сложенные пирамидкой.

— Кто вы? — девушка переводит взгляд с одного вошедшего на другого, скромно запахнув халат и сведя колени.

— Мы благородные охотники, мадмуазель, — говорит широкоплечий крупный мужчина. Он смугл, с залысиной. Суровое лицо украшают шрамы. На охотнике военный камуфляж и разгрузка. В руках — штурмовая винтовка.

— Я Эммануэль, — представляется девушка, поправляя волосы тонкой рукой. Охотники понимающе переглядываются.

— Хорошее имя для такой конфетки, — говорит второй, в лётном комбинезоне. Он высок и худощав. Едва заметная гримаса недовольства не сходит с его лица.

— Ты тут одна живёшь? — интересуется охотник, обшаривая взглядом комнату.

Эммануэль печально вздыхает: — Теперь одна.

Охотники настораживаются: — А кто ещё был?

— Бабушка была, но она умерла от старости… А как вас зовут, мсье?

— Я Жак, а он Жан, — охотник с винтовкой показывает на высокого. Тот недобро ухмыляется.

— Приятно познакомится, — застенчиво улыбается Эммануэль, смущённо натягивая халат на колени.

Жак подсаживается рядом, обняв её за плечи. Такое быстрое сокращение дистанции заставляет её поёжиться. Глаза охотника светятся азартом. Эммануэль чувствует горячий мужской бок, и ей становится душно.

— Ну и как ты тут жила — с бабушкой? — Жак улыбается, поигрывая бровью.

— Скучненько… — с лёгким вызовом отвечает девушка.

— Со мной не соскучишься! — искренне обещает охотник.

Жан, предоставленный сам себе, методично выдвигает ящики комода, разгребая одежду и заглядывая в каждый угол. При этом он что-то бормочет себе под нос. Его внимание привлекает шкаф, переставленный так, чтобы закрывать вход в уборную.

— Вы ведь увезёте меня отсюда, правда? — с надеждой спрашивает Эммануэль.

Жан прекращает поиски и пристально смотрит на парочку.

Жак кивает: — Конечно, мы тебя увезём. Если ты будешь хорошей девочкой.

Жан подходит к дивану и наклоняется, уставившись Эммануэль прямо в глаза. Её берёт оторопь от этого пронзительного взгляда.

— Где бабушкины драгоценности?

— Они на чердаке. В сундуке… — заворожено произносит девушка.

— Правильный ответ, — Жан подмигивает напарнику, сохраняя на лице предельную серьёзность: — Разведаю-ка я чердак.

— Только давай без глупостей, — предупреждает Жак.

— Это ты про что? — пилот непонимающе поводит бровью.

— Кольца не глотай, — с нажимом произносит охотник: — От них несварение.

— Всё по-честному. Как в аптеке, — Жан показывает пистолетом на винтовую лестницу в углу комнаты: — На чердак?

Эммануэль быстро кивает головой и нервно сглатывает, думая про себя: «Вот подонки…»

— Ты её посторожи. И не теряй контроль, — Жан идёт к лестнице, освещая дорогу фонариком.

— Уж я её посторожу, — дождавшись, когда напарник начнёт подниматься по скрипучим деревянным ступенькам, Жак несильно, но уверено толкает Эммануэль на диван. Она даже ойкнуть не успевает, как мозолистая рука охотника скользит по её ляжке, царапая бархатную кожу.

«Иди к папочке», — охотник бесцеремонно хватает её за колени, чтобы развести их в стороны. Девушка брыкается, пытаясь его оттолкнуть. «Мне долго не продержаться. Лучше бы Этьен поспешил», — надеется Эммануэль. Битва за колени уже проиграна. Жак распахивает атласный халат, чтобы сжать её грудь пятернёй. «В других обстоятельствах это было бы даже приятно», — эта не оформившаяся, но вполне самостоятельная мысль лишает сопротивление девушки столь необходимой ей решительности.

— Можешь кричать, — выдыхает ей в лицо охотник: — Меня заводит, когда кричат.

Он пытается стащить с неё трусы, но с раздвинутыми ногами сделать это непросто.

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — Жак достаёт десантный нож. И Эммануэль кричит, отчаянно суча ногами.

Охотник поддевает заточенным обухом край трусов и разрезает их в два счёта. Затем он отбрасывает нож, чтобы заняться своей жертвой вплотную.

Наверху раздаётся какой-то шум. Резкими хлопками звучат два выстрела. Жак ошарашено крутит головой, надрывая глотку: — Симон, это ты?

Приглушённый голос его напарника звучит в наступившей тишине: — Всё в порядке. Тут была какая-то псина. Эта тварь меня цапнула…

Девушка в ужасе замирает. «Этьен! Он убил его…» Эммануэль понимает, что ей больше не на что надеяться. Волк мёртв. Она осталась одна с двумя охотниками-отморозками, которые даже и не подумают, чтоб сохранить ей жизнь.

— Нету больше пёсика! — охотник торопливо возится с пряжкой ремня и ширинкой.

«По крайней мере, я получу то, о чём мечтала…» — успевает подумать Эммануэль прежде, чем, безвольно обмякнув, словно спущенная шина, охотник валится на неё всей своей тушей. Резкий рывок сбрасывает его на пол.

Уже успевший спуститься Жан мрачно возвышается над Эммануэль: — Даже не думай дёргаться!

Убрав пистолет, он пинает полуголого Жака ногой: — Тупой солдафон.

Пилот подсаживается на диван, оттесняя Эммануэль к спинке. Видя, как она пытается прикрыть свою наготу, Жан цинично усмехается.

Щёлк! В его руке оказывается складной нож. Блестящее лезвие прижимается к шее девушки, словно холодное змеиное жало. Она съёживается, нагая и беззащитная, взглядом умоляя о пощаде.

— Не ожидала, сука? — презрительно выплёвывает мужчина. Он суёт ей под нос окровавленное запястье: — Думала, твой дружок меня сожрёт?

— Я не в чём не виновата, — лопочет Эммануэль. Она чувствует смертельный холод бритвенной стали.

— За кого ты меня держишь? — скалится Жан: — Ты чёртов биоморф. Этот придурок ни о чём, кроме как потрахаться, и не думает. А вот меня не проведёшь!

Жан, наклонившись к её лицу, шипит сквозь зубы: — Я вас насквозь вижу!

Тонкое протяжное скуление прерывает его слова. Он ошарашено задирает подбородок.

Эммануэль понимает: «Я должна что-то сделать». За кратчайшие доли секунды она успевает вспомнить очень многое — вспомнить и тут же забыть. Срабатывает рефлекс.

Девушка со всей силы бьёт пилота в кадык. Надсадно хрипя, Жан наваливается на вооружённую руку. Эммануэль пытается отвести нацеленный в горло клинок, но силы неравны. Всё, что ей удаётся, это отсрочить тот момент, когда нож проткнёт ей шею.

Жан победно клокочет. Его радость постепенно сменяется агонией.

Когда хватка охотника ослабевает, Эммануэль скидывает пилота на пол. Тот уже почти не двигается, выпучив глаза и часто ловя ртом воздух.

«Отёк гортани», – хладнокровно констатирует девушка. Это ей знакомо. Точнее не ей, а тому десантнику, который почти полностью растворился в её личности. Если она захочет, то сможет вспомнить всё, что он знал или умел.

«Сколько же во мне личностей?» — на секунду задумывается она. «Старик, десантник, маленькая девочка…»

Эммануэль расстёгивает клапан на бедре Жана. Тяжёлая армейская «беретта» оттягивает руку.

Девушка стреляет пилоту ровно между глаз, впечатывая его голову в пол. Охотник нелепо застывает с поднятыми к горлу руками.

«Это тебе за Этьена…» — шепчет она, вдыхая едкий пороховой дым.

Перешагнув через тела, Эммануэль спешит на чердак, стуча босыми ступнями по полированному дереву ступеней. «Лишь бы он был жив…» Разве могла она подумать утром, что за один день всё станет с ног на голову, и она будет волноваться за жизнь биоморфа? «Который сожрал мою бабушку», — напоминает себе девушка. Чердак такой же пыльный, как и прихожая. Столб света из окошка пронзает помещение, выхватывая кусок пола с цепочкой следов среди скопившегося мусора.

«Где же он?» Эммануэль вглядывается в тёмные углы. Она видит что-то тёмное и продолговатое среди закрытых тряпками ящиков.

Волк. Его мохнатый бок еле заметно вздымается. Небольшая лужа крови скопилась у грудины. Девушка опускается на колени и погружает свои пальцы в пропитанную кровью шерсть, словно расчёсывая склеившиеся лохмы. Биоморф с усилием поднимает морду. Звериные глаза блестят в темноте.

— Ты жива. Это хорошо, — тихо произносит он. Эммануэль подсовывает ладонь под его тяжёлую лобастую голову.

— Ты выживешь? — спрашивает Эммануэль.

— Не уверен… — Этьен смотрит на неё искоса: — Они оба мертвы?

Девушка жмёт плечами. «Кажется, я плачу», — она чувствует, как полновесные капли скользят по щекам к подбородку.

— Один без сознания.

— Погоди… — волк переводит дух: — Ты сможешь дотащить его сюда?

— Зачем? — Эммануэль непонимающе смотрит на биоморфа.

— Я его съем.

Смутная догадка посещает девушку. Она ничего не спрашивает больше, предвидя, что всё скоро увидит сама. Оставив волка, Эммануэль спускается на первый этаж. Всё как будто на своих местах. Оба охотника лежат возле дивана.

Направив на Жака пистолет, Эмануэль подкрадывается к нему, прислушиваясь к редкому дыханию мужчины. «А если он притворяется?» — она помнит такие сцены в фильмах, когда добро уже победило, но недобитый злодей очухивается и убивает хороших парней «как бы из последних сил», особенно если рядом с ним забыли что-нибудь стреляющее.

Эммануэль отчаянно пытается призвать на помощь опыт составляющих личностей, но ничего не выходит. Именно сейчас она чувствует себя цельной как никогда. Старик больше не скажет ей: «Сынок, делай так…», а безмолвный десантник не заставит её орать и бить себя по лицу.

«Придётся всё решать самой, Эмми», — говорит воображаемая бабушка. И Эммануэль, присев рядом с охотником, осторожно тянет пальцы к его лицу. Рука замирает на пол дороге. «Не могу», — Эммануэль нерешительно отходит: «Он притворяется… Только я коснусь его, и он меня схватит…»

Времени на сомнения нет. Девушка поднимает пистолет. Вспышки выстрелов освещают комнату. Жак орёт благим матом, пытаясь вскочить с пола, но у него прострелены голени.

«Убью суку!» — рычит охотник. Эммануэль жестоко пинает его в лицо. Жак утыкается головой в пол, и девушка наваливается здоровяку на спину, связывая запястья поясом от халата.

— Куда ты меня тащишь? — морщась от боли, спрашивает охотник, когда она волочёт его за рубашку к лестнице.

— Сам бы ты туда не пошёл, — Жак тяжёлый, и поднимать его по лестнице совсем не просто, но силы откуда-то берутся. «Не зря же я столько лет делала зарядку…» – со злорадством думает девушка.

Вот и последняя ступенька. Взмокнув от усилий, Эммануэль вталкивает Жака в столб света, бьющий из чердачного окна. «Мы словно на театральной сцене», — приходит ей на ум непрошенное сравнение. «И сейчас будет драма. Красавица, кормящая чудовище…»

Волк шевелится в своём углу. Он ползёт к Жаку, оставляя на полу широкий кровавый след. Тот уже всё понял — в глазах охотника ужас.

— Нет, — верещит он, как резаный: — Не отдавай меня ему! Мы можем улететь вдвоём!

Эммануэль отворачивается: — Ты уже своё отлетал, Кристоф. Или как тебя там.

— Спутай ему ноги, — просит Этьен, тяжело дыша: — Я не в силах сейчас…

Эммануэль понимает, что единственное, чем она может связать охотника — это её халат. И она выполняет просьбу волка, оставшись совершенно нагой.

Охотник богохульствует, осыпая их посулами и угрозами. Он умоляет не убивать его, и Эммануэль не выдерживает происходящего: — Этьен, я буду ждать внизу.

Волк одобряюще кивает.

— Эммануэль? Ты сказала бабушке, что твоя фамилия Готье. Это правда?

Уже на лестнице девушка оборачивается: — Да.

— Ты жила в Виши? — уточняет волк.

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Я просто должен знать… — волк кладёт лапу на пытающегося откатиться Жака, и тот замирает в неестественной позе. Глаза охотника стекленеют.

— Тебе не стоит этого видеть, — предупреждает биоморф. Она сбегает вниз, хватаясь за поручни, и, дойдя до дивана, падает на него без сил.