Красная тряпка

Монетка в десять центов

Мисс Джонсон вышла из класса, и тогда Майк обернулся к Джошу, навалился на его парту, роняя локтями карандаши и ручки.

— Хочешь с нами?

Луиза засмеялась, Клер фыркнула, а Кен просто заржал в голос. Предложение было более чем щедрым — никто никогда не звал хилого, с вечно приоткрытым ртом и гнусавым голосом Джошуа дальше местной рекреации, где можно было натянуть ему куртку на голову и напинать в тощий зад кроссовками. Он и сам понимал, что с освобождением от спортивных занятий обречен вечно сидеть на переменах под подоконником, вооружась длинной железной линейкой, которую ему никогда не хватало мужества пустить в ход. Причина столь щедрого предложения была очевидна — над ним опять собираются посмеяться.

— Очкуешь, носатый? — выкрикнул с заднего стола Стив. — И правильно, таких как ты, там наизнанку выворачивает.

— Козел, — с досадой ответил Стиву Майк. — Нахрен ты проболтался?

— Да он все равно не пойдет. Давай лучше позовем Денниса?

— У него зрение минус восемь, он там ни фига не увидит.

Джош следил за перебранкой своих врагов с тупым равнодушием. Пойдет он вместе с классом на аттракцион или нет — отношение к нему лучше не станет.

— Не ходи, — тихо коснулась его руки толстая Белинда, единственная, кто немного ему сочувствовал — с ней тоже не дружили девочки. — Если хочешь, сходим потом отдельно от всех.

Джош вздохнул. Отдельно от всех он ходит всю свою жизнь, он даже не знает, каково это — идти куда-то большой компанией, хохотать, покупать мороженое, лопать его, сидя на спинке скамейки в парке, другой рукой обнимая девчонку, чей язык соревнуется с твоим в касании карамельного сиропа в рожке. А если на минуточку забыть, что это все те же Майк, Стив и Кен, то, может быть, можно будет на секундочку представить, что он один из них? Просто представить?

— Я пойду, — решительно сказал он. — Когда?

Стив и Кен переглянулись, и последний тайком сделал победный жест.

— Сейчас, — заявил Майк, подхватывая с пола свою сумку.

Идти было недалеко, аттракцион занял помещение бывшего зеркального лабиринта, который недавно запретили из-за какого-то эпилептика. Джош видел объявление раньше, читал афишу и даже полез искать непонятное слово — вестибулярный аппарат, но понял только, что на аттракционе может стать плохо тем, кого укачивает в машине. Его иногда укачивало, но если собрать волю в кулак, как часто советует отец, то можно и совсем ничего не почувствовать. Интересно, есть ли у него эта самая воля? И в чем она должна выражаться? Например, если что-то сильно захотеть, это воля или просто желание?

— Бери билет, — услышал он голос Майка.

Джош опомнился, достал мятые доллары, выданные на обед. Кассир насыпала ему на сдачу горстку центов, которые он, не глядя, сунул в карман. Картонный билетик он пропустил в сканирующую щель и турникет распахнулся. Гогочущие одноклассники куда-то растворились, и внутрь он зашел один. Там было темно, и Джош осторожно пошарил перед собой — пусто, нет никакого кулака в боксерской перчатке, который вылетает тебе в нос, чтобы затормозить в миллиметре от лица — такое он видел в пещере страха в Диснейленде. Тогда аттракцион не рассчитал величину носа Джоша и немного врезал ему по кончику, было больно.

Идти в темноте неизвестно куда было глупо. Джош присел на корточки и уперся кулаками в пол. Наверное, аттракциону нужно время, чтобы запуститься. Свет вспыхнул внезапно, был таким ярким, что Джош зажмурился, а когда открыл глаза, то не сдержал вопля — прямо перед ним, почти под руками, было окно. Обычное окно, какие бывают в стене, еще немного — и он выдавит стекло подошвами. Он вскочил и попятился, и тут же налетел спиной на шкаф, который угрожающе нависал над ним своей двухдверной массой. Люстра в полу смотрела под углом прямо на него, указывала ему своим конусом словно пальцем. Тошнота подкатила к горлу волной, голова закружилась, и он упал. Закрыв глаза, Джош быстро и часто задышал. Это просто аттракцион, тут специально все такое неправильное и огромного размера, чтобы сбить его с толку. Шкаф прибит, чтобы ты думал, что стоишь на стене. Да еще и пол идет криво.

Джош поднялся, выпрямился в полный рост и коснулся макушкой шарика на спинке кровати, стоявшей на потолке. Глупости какие, он уже понял, в чем секрет. Надо просто не обращать внимания на предметы, не давать их расположению сбить себя с толку. Ну, смотрит люстра из пола вверх — ничего страшного. Он ее обойдет и все. Как куст во дворе. И окно обойдет прямо по наличнику.

Двигаясь маленькими шажками, он приблизился к огромному порогу, который был тут наддверным пространством, и перешел в другое помещение, бодро затопал по стене, огибая диван и полки над ним. Его теперь почти не тошнило. Джош дважды перепрыгнул через картину над камином и один раз через подсвечник.

— Joshua fit the battle of Jericho, — громко пропел он песню, которую любила петь ему в детстве бабушка Рита. — Joshua fit the battle of Jericho аnd the walls come tumbling down!

Представив, как будут разочарованы одноклассники, он открыл дверь в следующее помещение и сразу увидел Майка и Стива, только почему-то перевернутых. Их стоптанные кроссовки стояли на потолке без всяких креплений, и Джош ничего не понял. Как они это делают? Вниз головой стояла и испуганная кассирша, и пара каких-то посторонних людей с открытыми ртами. Джош сунул вспотевшие от страха ладони в карманы, но что-то толкнулось между пальцами, вырвалось и полетело в потолок, оставшись там, как приклеенное.

Обычный дайм, полученный на сдачу в кассе.

Монетка в десять центов.