Красно-белый. Том 2

Глава 11

В воскресенье 29-го апреля во время обеда в столовой на спортивной базе в Тарасовке впервые на моей памяти не были слышны разговоры о пивбаре «Саяны», а ресторане гостинцы «Россия» или гостиницы «Юность», и даже малого бубнежа про пиво, шампанское или шашлычок не было. И причиной такой перемены в настроении футболистов являлся матч с киевским «Динамо», маячивший нам через три дня — 2-го мая на московском стадионе «Локомотив». Конечно с такой афишей как «Спартак» — «Динамо» Киев — следовало бы играть на Центральном стадионе имени Ленина, в Лужниках, при 100-тысячной аудитории, но главную арену страны пока готовили к Олимпийским играм и футболистов туда не пускали.

— Никон, тебя «Дед» зовёт, — сказал прибежавший в столовую с волосами как у Пола Маккартни раннего периода «Битлз» шалопай Серёжа Родионов. — Как макарошки, как курочка?

— Макарошки отварились, курочка пожарилась и соусом сама облилась, — пробурчал я, вставая из-за столика, где кроме меня пополняли запас организма ценными белками, жирами и углеводами Саша Калашников и Фёдор Черенков.

— Подожди, чем после обеда займёмся? — Остановил меня Калашников.

— Да, сегодня же выходной, — поддакнул Фёдор Фёдорович.

— Значит так. — Усмехнулся я, почувствовав себя старшим пионервожатым в лагере. — Ты, Фёдор, едешь домой к жене, берёшь её под руку и ведёшь в кино. А вечером вы дома снимаете друг другу психологическое напряжение.

— А я? — Тут же спросил Саша Калашников.

— Ты — едешь к своей крашеной брюнетке, я к своей Жанне. И все мы идём в кино и так далее. — Отмахнулся я, намереваясь уйти.

— Так давайте пойдём все вместе, компанией, — предложил Черенков и тут же влез салага Родионов:

— И я с вами.

— Хорошо, — улыбнулся я. — После обеда наводим на себе лоск, созваниваемся с девушками, Радик приводит в порядок свои патлы и едем в Москву. Потому что завтра нам уже будет не кино.

Николай Петрович Старостин в жилом корпусе в Тарасовке имел свою персональную комнату на втором этаже, где иногда отдыхал, перед тем, как команда должна была ночью ехать в аэропорт или на вокзал. И в этой комнате «Дед» ранее побеседовал по отдельности с футболистами почти всей команды. Меня же Николай Петрович оставил на закуску.

— Вызывали? — Брякнул я, появившись на пороге комнаты нашего начальника.

— Чай будешь? — Зачем-то предложил Старостин, хотя отлично знал, что я предпочитаю кофе.

— Николай Петрович, давайте без предисловий. — Сказал я, присев на стул. — Сегодня выходной, девушки жаждут свиданий.

— Хех, девушки, — усмехнулся он. — Ладно, тогда без предисловий. Поставил ты меня, Никон, в пренеприятное положение. Я ведь по большому счёту не тренер. Как сейчас будем играть дальше без Бескова?

— Нормально, — пожал я плечами. — Тренировочный процесс Константин Иванович выстроил идеальный. За что ему низкий поклон. Кстати, как он себя чувствует?

— Ай, — махнул рукой Старостин. — Театр одного актёра. Здоров как бык твой Константин Иванович. Официально ушёл на больничный.

— Вот и великолепно. — Выдохнул я, так как чувствовал вину за собой. — Теперь тренировками будет руководить второй тренер Новиков, а помогать ему будет ваш новый ассистент Гера Ярцев. Теоретические занятия возьмёт на себя, ещё один ваш новый ассистент…

— Кто ещё? — Скуксился «Дед».

— Я возьму. Я пока детишек тренировал, этой теоретической литературы разных заграничных изданий килограммов двести перелопатил. — Проговорился я, но Старостин на это внимания не обратил. — А ваше дело, как нового старшего тренера — это отмечать, кто как на тренировках работает, правильно расставить парней на поле и во время игры делать либо плановые, либо внеплановые замены. В принципе так работает огромное большинство иностранных специалистов.

— Кем думаешь, мы можем усилить команду? — С каким-то облегчением посмотрел на меня Николай Петрович. — К Заварову в Ворошиловград я уже отправил человечка. Кто ещё?

— Если хотим выиграть еврокубок, то нужен ещё один защитник на позицию Вити Самохина, который пока до европейского уровня не дотягивает. — Сказал я, тут же вспомнив, что в «Спартаке» должен был скоро появиться такой полузащитник, как Эдгар Гесс, однако Саша Завров — это будущая мировая звезда и он уже сейчас будет полезнее.

— Защитник? — Задумался Старостин.

— Во-первых, из Чернигова нужно срочно перевезти в «Спартак» Олега Кузнецова, Владимировича кажется. Ему сейчас 16 лет. Кстати, Гена Морозов у нас подрастает, отличный крайний игрок обороны в будущем получится. Во-вторых, Саша Бубнов давно хочет перейти в «Спартак».

— Да? — Разволновался «Дед», всё же Бубнов в данный момент являлся ведущим центральным защитником сборной СССР.

— Только его из «Динамо», раньше смерти Бре… — запнулся я на полуслове, чуть не произнеся фамилию генерального секретаря. — Не отпустят его, в общем. Слишком Бубнов нравится товарищу Чурбанову. Давайте из «Торпедо» перетащим Сергея Пригоду. Физически мощный бесстрашный парень, есть опыт игры за сборную.

— Прогида, значит. — Пробормотал Старостин. — Хорошо, я им займусь. А ты завтра перед тренировкой в манеже проведёшь с командой первое теоретическое занятие. Ох, и влип я с тобой, Никон.

На следующий день в понедельник 30-го апреля во дворце спорта «Сокольники», я волновался словно перед пробитием решающе пенальти в финале Кубка Кубков. Даже воспоминания о вчерашнем вечер, когда после кино мы бродили с Жанной, держась за ручку, по московским дворикам и целовались у неё в подъезде, не могли меня успокоить. Потому что одно дело, когда ты футболист и для игроков свой в доску парень, и совсем другое, когда ты тренер и футболисты вынуждены тебе подчиняться.

Кстати, чтоб подготовиться к первому теоретическому занятию, на котором я должен был выложить план на игру против киевского «Динамо», пришлось проштудировать целую подшивку «Советского спорта», прежде чем разобрался — по какой схеме действуют подопечные Валерия Лобановского. «Каменный век, — бубнил я про себя. — Давно уже пора все матчи будущего противника снимать на видео. Сегодня же скажу „Деду“, чтоб пошевелил кого надо, чтоб в команде появился свой видеооператор. Кстати и наши матчи тоже нужно снимать на камеру. Ведь по нарезке самых опасных моментов за игру и у наших, у и чужих ворот, можно спокойно выставить всем футболистам адекватные оценки. А это ТТД — вчерашний день и каменный век».

— Поговорим? — Внезапно в раздевалку, где было установлено магнитное футбольное поле с фишками, раньше всех забежал Георгий Ярцев. — Это ты посоветовал «Деду» сделать меня его ассистентом? Хочешь меня раньше времени отправить на пенсию?

— Спокойно, Георгий Саныч. Тебе сейчас 31 год. В этом возрасте нападающие, у которых главное достоинство — отличная скорость и стартовый рывок, из-за причуд матушки природы теряют свои главные козыри.

— А если я тебе морду набью? Как тогда? — Ярцев схватил меня за грудки.

— Хорошо, давай посчитаем, — спокойно ответил я. — В этом годы — ты играющий ассистент. В следующем — ты играющий второй тренер. А через два года — ты старший тренер «Спартака», хранитель традиций, так как Николай Петрович у нас не железный. И ещё, ты — потенциальный тренер сборной СССР. Ну, будешь теперь бить морду? Или передумал?

— «Спартака» и СССР? — Недоверчиво пробормотал Георгий Ярцев, отпустив мою красно-белую футболку. — А если у меня ничего не получится?

— Получится, — усмехнулся я и подумал, что у человека, который в 1996 году умудрится выиграть чемпионат России с «пионерским отрядом», проблем на тренерском поприще возникнуть не должно.

В этот момент в раздевалку стали заходить развеселившиеся чем-то спартаковцы. Я ещё раз полистал блокнот, который исчеркал наполовину, просидев до полуночи. Затем я прокашлялся и начал:

— Товарищи футболисты, защитники, полузащитники и конечно нападающие. Прошу обратить внимание на расстановку киевского «Динамо». — Я взял заранее написанные бумажки с фамилиями киевлян и каждую подоткнул под определённую магнитную фишку:

— Это и так всем известно, — криво усмехнулся второй тренер Фёдор Новиков.

— Вот и замечательно, — улыбнулся я. — Как видите, Лобановский собрал в центре мощный кулак, а за фланги у него отвечают всего два «бровочника-латераля» — Коньков и Журавлёв. В этом главный недостаток таких схем — слабая фланговая игра. Поэтому мы удивим мэтра из Киева следующим образом.

Я взял вторую часть бумажек и, выслушивая за спиной шёпот, про мою хорошую прогибаемость перед «Дедом», быстро раскидал новую расстановку московского «Спартака» на магнитной доске, которую впрочем мы уже использовали в матче с «Черноморцем»:

— Как видите, по флангам киевляне у нас не разгуляются, — сказал я, ткнув в схему.

— Это смотря как будут гулять, — подколол с места Юра Гаврилов.

— Далее, — я пропустил слова полузащитника мимо ушей. — В центре у «Динамо» четыре полузащитника, у нас пять, поэтому играя против Киева с упором на контроль мяча, у нас будет существенное преимущество.

— Сколько будем контролировать мячичек? — Спросил Гаврилов, сделав картинно серьёзное лицо.

— Вопрос хороший. — Я снова сдержался. — Пять или шесть минут мы должны за счёт мелкого и среднего паса перекатывать мяч в центре поля, а затем на две три минуты всей командой переходить в атаку на максимальных скоростях. То есть мы большую часть матча будем много и часто друг другу пасовать, а киевские динамовцы много и быстро бегать, как это любит Валерий Лобановский. Другими словами, на поле будет царить мировая гармония, которая принесёт нам победу. А теперь пока вы не уснули, добро пожаловать на манеж. Дубль играет по схеме киевского «Динамо», а основа — по новой расстановке.

«Мать вашу, — добавил я про себя, опять заметив ухмылки и нехорошие шёпотки, говорящие о том, что мне как ассистенту по тактике доверия ноль целых ноль десятых. — Ничего посмотрим, как парни заговорят после футбола с Киевом. Не сразу Москва строилась».

Среда 2-ое мая по решению партии и правительства в этом году стал для жителей всего Советского союза выходным днём, продолжающим первомайское празднование весны, мира во всём Мире и труда. Поэтому в два часа дня стадион «Локомотив» собрал на своих маловместительных трибунах почти 27 тысяч человек, которые готовы были рвать глотку все полтора часа за нас, за «Спартак».

Гости из Киева в белых футболках, белых гетрах и белых трусах заметно нервничали во время командного приветствия, и было от чего. Перед началом этого матча киевляне шли на 8-ом месте в чемпионате — 2 раза выиграв, 3 раза сыграв вничью и один раз потерпев поражение. Мы же были пока третьими, победив 4 раза и 2 раза уступив своим соперникам. Но главная беда динамовцев заключалась в том, что их форварды никак не могли раззабиваться. За 6 матчей всего 5 мячей — это было не солидно для большого клуба. Лично мы уже наколотили 10 штук. И сегодня я кожей чувствовал, что на поле будет весело и жарко. Мне казалось, что два или три мяча в ворота Виктора Юрковского наша красно-белая спартаковская группа атаки организует наверняка.

— Что-то мне нехорошо, — признался мне Фёдор Черенков, который всего во второй раз вышел в стартовом составе.

— Да у меня тоже зуб на зуб не попадает, предстартовый мандраж. Ничего пару раз ударишь по мячу, и всё пройдёт, — буркнул я, пока капитан «Спартака» Олег Романцев разыгрывал с динамовским капитаном Олегом Блохиным, что выбрать — мяч или ворота.

В итоге мяч достался нам и я, по-дружески хлопнув Черенкова по плечу, сказал:

— Гляди веселей, Федя, красно-белые начинают и выигрывают!

А затем я посмотрел на скамейку запасных, где, словно на раскалённых углях, сидел и. о. старшего тренера Николай Старостин. Он мне сегодня перед матчем рассказал, как пытали на Лубянке: «Самое страшное, когда загоняют в камеру, где мало пространства. Потом зажигают фонарь над головой и не дают ни спать, ни сесть. Там и бить не надо, и пытать нет необходимости. Человек просто сходит с ума». «Умеете вы подбодрить, — пробурчал я тогда в ответ и добавил по поводу замен. — Если травму получит игрок группы атаки, смело выпускайте Женю Сидорова, если группы обороны, то Сашу Сорокина. А за 20 минут до конца, если никто не пострадает, вместо Геры Ярцева выпустите Сашу Калашникова, он пойдёт на остриё атаки, я а перемещусь на правый фланг». «Зачем?» — спросил «Дед». «Против Саши Калаша, нет приёмов ни шиша», — загоготал я.

Наконец, главный судья Мильченко из Сухуми, дунув в свисток, дал начало игры. Мы быстро сделали пару передач в центе и всей командой медленно, контролируя мяч, отступили на свою половину поля. Парни в белых футболках с буквой «Д» на левой груди словно псы, сорвавшиеся с цепи, бросились в злой отчаянный прессинг. Но не тут-то было. Передачи в одно, в два касания, в которых поучаствовала вся наша команда, уже через четыре минуты охладила горячие головы киевлян. И выдвинутая вперёд тройка киевских динамовцев — Блохин, Хапсалис и Слободян, перестали носиться как угорелые. «Пора», — решил я и выкрикнул, бросившись к центральному кругу:

— Юра! Федя! Делай!

Вагиз Хидиятуллин, который сейчас владел мячом, мгновенно сообразил, что надо делать, не зря на тренировке проливали солёный трудовой пот. И первый пас пошёл на Гаврилова, к которому Лобановский приставил персонального опекуна Александра Бережнова. Юра оторвался от Бережного и одним касанием отдал мяч свободному справа Фёдору Черенкову, который так же в касание выдал передачу на сорок метров к воротам наших дорогих гостей! Страхующий всю оборону «Динамо» Сергей Балтача и центральный защитник Валерий Зуев мой рывок откровенно прозевали. Лишь Балтача, сообразив, что дело запахло керосином, попытался меня руками схватить за футболку, но на той скорости, что я моментально развил, это было сделать не реально. Голкипер гостей понимая, что теперь всё зависит от него, бросился из ворот навстречу мне и прыгающему по газону мячу. Но и здесь моя скорость оказалась намного выше. Стадион взвыл в предвкушение развязки эпизода, я же догнал мяч и одним ударом перекинул его через Юрковского. И черно-белая кожаная сфера, красиво пролетев по параболе, опустилась в сетку ворот киевского «Динамо».

— Гооол! — Разом обрадовалась вся чаша стадиона «Локомотив».

«Нормальное начало, гол в три касания», — усмехнулся я про себя, не выпрыгивая от радости из штанов, так как впереди ещё был целый «железнодорожный состав» игрового времени.

В перерыве Николай Старостин, которого подмывало захвалить всю команду без разбору, медленно шагал по раздевалке и стоически держался. Ибо первый тайм мы выиграли со счётом — 2: 0, второй мяч с пенальти за снос в штрафной Георгия Ярцева забил Саша Мирзоян, хотя кроме этого мы создали ещё три прекрасных момента. Но главное — это было почти идеальное качество игры, в которой лишённое мяча киевского «Динамо», вице-чемпион и прошлогодний обладатель Кубка СССР, ничего не могло поделать.

— Мужики, — наконец, выдавил из себя Николай Петрович. — 2: 0 — это ещё не победа. Сейчас Лобановским своим вставит пистонов в одно место, и они понесутся на наши ворота так, словно и не было первых сорока пяти минут.

— Предлагаете на второй там не выходить? — Пошутил Гаврилов, и попивающий чай в раздевалке народ тихо хихикал.

— Предлагаю, Юра, забить ещё парочку. — Усмехнулся «Дед» и все дружно загоготали.

— Тогда с вас несколько ящиков чешского пива, — тут же не растерялся наш плеймейкер. — По числу забитых мячей.

— Хорошо, но за вычетом пропущенных, — закончил свою пламенную речь новый старший тренер, про которого даже на трибунах шептались, что «Дед» выжил из ума — надумал тренировать в 77 лет.

«Интересно, о чём будут шептаться болельщики, когда мы с киевским „Динамо“ разберёмся?» — мысленно улыбнулся я, растирая правую ногу, ведь на ней сегодня отметилась вся оборона киевлян, особенно Сергей Балтача душевно поблагодарил за первый пропущенный мяч.

На второй тайм наша красно-белая дружина из «подтрибунки» выходила уже под гром аплодисментов. Сразу пришёл на ум недавний концерт Высоцкого, когда поэт просил не аплодировать раньше времени. Наши же соперники выходили с такими лицами, словно их всех разом окунули в бочку для нечистот.

— Никон, погодь, — тормознул меня Старостин у самой бровки. — Ярик на правом краю что-то уже не бежит, наелся. Может пораньше выпустить Калашникова?

— Можно и пораньше, но 15 минут лучше пока потерпеть. Как бы киевские друзья не поломали кого-нибудь. Вон лица какие.

— Против Саши Калаша, нет приёмов ни шиша, — засмеялся Николай Петрович, припомнив мою присказку. — Поаккуратней, береги ноги, — вдруг произнёс «Дед» то, что ни один в мире тренер никогда не скажет своему футболисту.

Кстати, Старостин оказался прав. Как только мы в лучших традициях испанской «Барселоны» принялись катать мяч, киевляне, без страха пред жёлтыми и красными карточками, принялись лупить по ногам. Сначала досталось Гаврилову, затем полузащитник гостей врезал Феде Черенкову. И лишь тогда главный судья вспомнил, в каком кармане у него лежат карточки и где висит свисток, и динамовцы немного присмирели.

Может быть поэтому, на 60-ой минуте мне из центрального круга удался ещё один рейд к воротам Юрковского. На этот раз дальнюю передачу филигранно выполнил Юра Гаврилов. И когда Сергей Балтача, тяжело дыша мне в спину, не решился на самоубийственный подкат, который тянул на красный «горчичник», мне оставалась хладнокровно пробить мимо выбежавшего навстречу вратаря. То есть не совсем мимо, а так чтобы мяч всё же встретился с воротами. Но я, качнув Виктора Юрковского в одну сторону, улетел в другую и под рёв трибун спокойно закатил третий гол нашим дорогим гостям.

— «Спартак» — чемпион! «Спартак» — чемпион! — Кричали одни зрители. — Лучший на поле, Никонов Володя! — Кричали другие.

А затем под шквал аплодисментов поле покинул Георгий Ярцев и вышел свеженький Саша Калашников. Однако после того, как на табло загорелся счёт — 3: 0, матч словно по мановению волшебной палочки перетёк в такое сонное русло, что на газоне могли бы задремать случайно залетевшие сюда голуби. Нам больше ничего не надо было, «Динамо» уже ничего не хотело.

Но на 80-ой минуте Валерий Лобановский выпустил Леонида Буряка, который по слухам имел небольшое повреждение и играл на уколах. И когда мяч наша красно-белая команда перестала контролировать с прежней самоотдачей, Буряк, на 89-ой минуте получив пас от Александра Хапсалиса пробил мощно и хлёстко с тридцати метров. И хоть такие удары, безусловно, берутся, но Ринат Дасаев, либо девушку симпатичную на трибуне увидел, либо уже мечтал, как будет пить чешское пиво, поэтому мяч пропустил, вызвав вздох разочарования на трибунах.

— Попили пивка называется, — забухтел себе под длинный нос Юра Гаврилов, когда табло высветило новый счёт — 3: 1 в нашу пользу. — Б… двенадцать бутылок пива как корова языком слизала!

— Зато, будет мотив в Киеве сыграть ещё лучше. — Усмехнулся я. — И потом, надо «Деду» намекнуть, чтобы он проставился за удачный дебют тем же чешским пивом.

— А ты, Никон, золотая голова, кроме шуток, — загоготал наш плеймейкер.

А уж через три минуты весь стадион стоя приветствовал наш «Спартак». Мы всей командой выстроились перед лицевой трибуной, пригласив на поле всех запасных и старшего тренера Николая Старостина, и низко поклонились болельщикам. Затем, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пробежали к противоположному сектору и поклонились уже другим зрителям, которые дружно скандировали:

— Молодцы! Молодцы! Молодцы!