Красный Петух

Глава 2

Половина одиннадцатого утра. Ровно три часа назад в столице соседнего государства убили Акселя Фолькессона.

Но Руар Хестенес пока еще не имел об этом ни малейшего представления. На этот раз пункт наблюдения оказался прекрасным. И ему было наплевать, что на улице шел дождь и что поставленное перед ним задание бессмысленно, его ведь все равно надо выполнить.

Последние два года младший инспектор Руар Хестенес служил в подразделении по борьбе с наркотиками и мог получить любое задание. Он мог сидеть в машине и внимательно следить за подъездом или воротами; один раз из двадцати что-нибудь могло и произойти; в худшем случае можно простоять и в подворотне и даже попасть в дурацкое положение, если тебя примут за пьяницу и заявят об этом квартальному полицейскому, а тот всегда скор на руку, когда речь идет о незаконном потреблении алкоголя. В лучшем случае сидишь себе где-нибудь в специально для этого снятой квартире и наблюдаешь в окно, пока тебя не сменят; только на следующий день узнаешь, что за двадцать минут до смены наблюдаемые все-таки откуда-то вынырнули и налет совершился.

В этом отношении нет никакой разницы между службой по борьбе с наркотиками и службой наблюдения. Но на этот раз он сидел в кафе гостиницы "Гранд-отель", размышляя о том, что перевод из отдела по борьбе с наркотиками в полицию безопасности означает значительное повышение жизненного уровня. Вот он уже принялся за вторую чашку кофе и второй бутерброд, втайне наслаждаясь мыслью, что так просто может съесть целый обед и никто не пожурит за непредвиденные расходы. В службе наблюдения не особенно придираются к личному составу, даже за перерасходы.

Кроме того, перед ним прекрасный обзор входа в гостиницу "Нобель" - всего пятнадцать метров от его столика у окна. Никому не удастся войти или выйти незаметно; он уже взял на заметку девять человек и четырех из них опознал, а остальные - те, о которых не стоит беспокоиться: иностранные дельцы старше среднего возраста, две пожилые дамы в норвежских платьях, девочка-подросток со всклокоченными волосами, вероятно, из гостиничного персонала и т. д.

В обязанности Руара Хестенеса входила слежка за террористами. Сейчас все происходило в Осло, и он был уверен, что ничего непредвиденного не случится.

А дальше было вот что. Из такси под номером 1913 вышел мужчина в зеленой охотничьей куртке, в руке у него только одна черная летная сумка именно такого размера, который подходит для ручного багажа, разрешенного для размещения в салоне самолета.

"Так летают только профессионалы", - подумал Руар Хестенес. Но вот мужчина в зеленой куртке повернулся в полупрофиль и что-то сказал шоферу такси, и Руар Хестенес понял: сейчас все начнется. В этом он был абсолютно уверен.

Перед выходом на смену Руар Хестенес изучил около тридцати фотографий. И вот через окно гостиницы "Гранд-отель" на расстоянии пятнадцати метров он увидел одного из предполагаемых опасных объектов. Он знал, что этот человек не заказывал в гостинице номер на свое имя.

Задание, если ничего особенного не случится, состояло в том, чтобы до следующего дня охранять от посторонних гостиницу, где должна разместиться израильская делегация. Но ради обеспечения безопасности, или ради служебного отчета о занятости делом, или потому что руководство норвежской службы наблюдения обладало каким-то шестым чувством, младший инспектор Руар Хестенес сидел сейчас здесь, выполнял одно из первых заданий в качестве полицейского безопасности; уже спустя час, как он занялся этим делом, один из предполагаемых объектов прямо перед его носом вышел из такси и направился в гостиницу.

Действия Хестенеса в данном случае были совершенно правильными. Сначала он выждал три минуты, чтобы объект успел войти в гостиницу. Выход из нее всего один. Потом Хестенес не торопясь вышел на улицу. Приглушив в себе желание бегом пересечь ее, подождал "зеленого старичка"[3], перешел через улицу Карла Юхана, затем свернул направо на улицу Розенкранц и вскоре оказался около телефона-автомата. Набрав номер 66-90-50, немного повернулся, чтобы продолжать наблюдение за входом в гостиницу. Шеф снял трубку после третьего сигнала, и Хестенес уже успел увидеть, как в одной из комнат гостиницы "Нобель" на четвертом этаже зажегся свет.

Он кратко доложил: объект номер 17 зарегистрировался менее пяти минут назад, прибыл на такси номер 1913, которое, вероятнее всего, еще находится в центральной части Осло.

В ответ он, естественно, получил приказ продолжать наблюдение до приезда подкрепления и налаживания радиосвязи. Пока все шло нормально и походило на обычную слежку за наркоманами.

Однако следующие тридцать часов явно отличались от обычной слежки за наркомафией.

При наблюдении или преследовании преступника из наркобизнеса применимо правило большого пальца. В этом случае имеешь дело с человеком, живущим по правилу "либо - либо", то есть либо он уверен в себе и позволяет преследовать себя, либо он боится собственной тени и, покидая ворота или другое место встречи, ведет себя так, словно его преследует дюжина полицейских-невидимок.

С последним типом преступников справиться трудно, но можно, если в слежке заняты три-четыре сотрудника и в городе нет сильно разветвленной сети метрополитена. Для охоты на человека в метро Лондона или даже Стокгольма уже требуется команда минимум в пять раз больше. Но в Осло такой проблемы нет, обычно здесь невозможно потерять преследуемого, если работать слаженно, имея радиосвязь и передвигаясь как пешком, так и на машине.

Сейчас так это и было организовано. Руар Хестенес оставался у телефона-автомата, прямо перед фасадом гостиницы "Нобель", со стороны улицы Карла Юхана. Его коллега Атлефьорд стоял на квартал выше по улице Карла Юхана, недалеко от стоянки такси, у ресторана "Тострупсчэлларен". Так что потерять преследуемого было трудно.

Из гостиницы объект вышел через три часа сорок шесть минут. Хестенес заметил его первым. В момент, когда такси подъезжало к гостинице, Хестенес предупредил своих коллег. Точно, объект сел в такси; Атлефьорд по телефону сообщил, что идет к своей машине и по сигналу готов направиться вниз по улице Розенкранц.

Сотрудник Селнес, который дежурил у очереди на такси на улице Карла Юхана, уже отправился туда.

Такси с объектом завернуло за угол от улицы Розенкранц на улицу Карла Юхана. Хестенес сообщил об этом обоим коллегам, сидевшим в своих машинах на расстоянии менее двухсот метров от объекта. Хестенес задержался на несколько минут, чтобы подождать еще одного сотрудника с машиной. Казалось, ситуация была под контролем. У объекта не было никакой возможности уйти от преследователей.

Однако они потеряли его из виду уже через три минуты, когда Хестенес все еще стоял у телефона-автомата и поджидал машину. Как все это произошло, он услышал только по радио.

Ход был дерзок, но прост.

Такси с объектом проехало всего два квартала по улице Карла Юхана и остановилось на красный свет на перекрестке. Объект вышел из машины и исчез у входа в станцию метро "Хольменколль". Оба коллеги Хестенеса сидели в машине, зажатой среди других автомобилей, стоявших перед светофором, и в отчаянии орали в радиотелефон.

Когда Хестенес выскочил на перрон, объекта уже не было. Он либо только что сел на поезд в сторону Колсос, либо опять вышел из метро.

Целых семь часов прошло, прежде чем они вновь засекли его.

За ночь и утренние часы "розыскное дело" разрослось. Оно уже побывало у шефа всей службы безопасности Гейера Эрсволда, потом спустилось к оперативному шефу Ивару Матиесену - речь шла о его сфере деятельности: это было скорее похоже на внутренний правый экстремизм или иностранный терроризм, чем на шпионаж и тому подобные преступления.

Матиесен, в свою очередь, переправил дело полицейскому следователю шестидесяти лет, который являлся непосредственным начальником Хестенеса и его двух коллег, заступивших на смену в 10.00.

Доклад был кратким.

Объект вернулся в гостиницу в 1.36, очевидно, трезвым. До 11.30 на вахте была группа А, потом ее сменила группа Б, то есть Хестенес, Атлефьорд и Селнес.

Объект сел в такси номер 1913 на аэродроме Форнебю, прибыв туда из Стокгольма девятичасовым самолетом авиакомпании SAS. Номер в гостинице заранее не заказывал, снял свободный на свое имя. Летал он также, между прочим, под своим именем, обратного билета не покупал; могло показаться, что он просто надеялся на свободную комнату. Комната рядом была освобождена лишь в 12.00, тогда-то и занял ее технический персонал и организовал контроль за телефоном, но объект не пользовался им, да это и не ожидалось.

Объект возвратился в гостиницу поздно ночью пешком по улице Розенкранц.

До сих пор не была выяснена цель пребывания объекта в Осло. Поэтому надо было сделать абсолютно все, чтобы не потерять объект, когда он в следующий раз покинет гостиницу. Необходимо было исключить и трюк у станции метро "Хольменколль", где уже заранее дежурил один из сотрудников. Однако если объект изберет другой путь, дежурившего нужно тут же снять с поста (отдел по наблюдению страдал от перегрузок, и приходилось строго рассчитывать часы службы каждого сотрудника).

Когда объект оставит гостиницу, резервная группа В должна немедленно подключиться к наблюдению на наиболее сложных участках. Ведь на этот раз, по всей вероятности, предстоял решающий контакт, от которого могло зависеть либо начало самой операции, либо подготовка террористической акции в самой гостинице в момент прибытия израильской делегации.

Надлежало регистрировать каждый контакт объекта, каким бы он ни казался незначительным. След мог привести к палестинской делегации. У службы безопасности имелись достаточно серьезные основания предполагать, что какая-то палестинская организация подготовила акцию крупного масштаба на территории Скандинавии. От коллег из других стран были получены на этот счет определенные сигналы.

Когда проработка материала закончилась, в комнату зашел сам Ивар Матиесен. Он немного постоял у окна, засунув руки в карманы куртки и глядя на фьорды сквозь скучный декабрьский туман. Другие замерли в ожидании.

Матиесен зажег одну из своих английских сигар и повернулся к ним.

- Я связывался с нашими израильскими коллегами, - начал он. - Да, знаю, мы испытали не только радости, сотрудничая с ними (он улыбнулся своей явной двусмысленности; отношения между норвежской и израильской службами безопасности по-настоящему не налаживались после неудачной операции израильтян с убийством в Лиллехаммере, правда, с тех пор прошло уже более десяти лет), но в этом случае их отношение к операции имеет определенное значение. Они заявляют, что в ближайшее время ожидается какая-то палестинская операция, но не здесь, а в Стокгольме. Да вы же слышали о вчерашнем убийстве террористами шведского сотрудника Акселя Фолькессона.

Матиесен сделал пару энергичных затяжек и медленно зашагал вокруг стола заседаний.

- Шведы, в свою очередь, болтают массу чепухи. Нэслюнд подозревает, как обычно, то одних, то других; трудно из всего этого сделать какие-либо выводы. У нас же самих, как вам известно, нет никаких сигналов о присутствии палестинских террористов в Норвегии, никаких, кроме вот этого "маячка" у гостиницы "Нобель". Из этого и следует делать выводы. Но какие? Послушай, ты, как тебя там зовут?

- Хестенес.

- Ну, Хестенес, какие выводы?

- В Скандинавию проникла либо группа квалифицированных террористов, о которой не знаем ни мы, ни израильтяне, либо - ну да, шведы располагают минимумом сигналов, - либо...

Хестенес колебался. Матиесен внезапно решительным жестом притушил наполовину выкуренную сигару в ближайшей чашке кофе и уставился на Хестенеса.

- Ну, - сказал он, - продолжайте, Хестенес. Либо что?

- Либо это просто ложная тревога.

- Вот именно, - заявил Матиесен и направился к двери, - вот именно. И если она ложная, то докажите это, если, конечно, на этот раз не потеряете нашего гостиничного гостя или сумеете проследить за ним более трех минут. Вот так-то, - сказал Матиесен, уже поворачиваясь в двери, - либо все это чепуха, либо даже хуже, чем мы можем себе представить.

Он немного помолчал, а потом добавил:

- Пожалуйста, не потеряйте этого дьявола еще раз.

И ушел, не стукнув дверью.

В 11.28 Хестенес сменил своего коллегу из группы А и занял ту же, что и накануне, уютную позицию у окна кафе "Гранд-отеля". Он набросил свое пальто с рацией на спинку соседнего стула. Размешивая кофе, он чувствовал тяжесть револьвера под мышкой правой руки (Хестенес был левша). Впервые в полиции, наблюдая за иностранцами, он имел при себе оружие.

Где-то там наверху, в гостинице, находился объект его наблюдения. Возможно, позавтракал еще до десяти, до закрытия ресторана на перерыв, и вернулся к себе в номер, где и находится уже более полутора часов.

А может быть, и нет. Там, в гостинице, не было ни одного полицейского. Сотрудники же из технического подразделения со всем своим багажом смогут прибыть лишь через двадцать минут. Возможно, объект сейчас похаживает себе по третьему или четвертому этажу, там, где через пять-шесть часов разместится израильская делегация. Проверяет запасные двери, изучает возможность выбраться через них или через "Бюро путешествий" на втором этаже. Ведь гостиница была определенным образом разделена. Второй этаж принадлежал этому бюро, и в него вел отдельный вход. В бюро невозможно было попасть ни по лестнице в самой гостинице, ни на лифте.

Поэтому такой путь был бы самым правильным. Вместо того чтобы проникнуть в гостиницу через ее, конечно же, охраняемый главный вход, террористы прежде всего воспользуются "Бюро путешествий" и заставят его персонал умолкнуть. Затем взломают дверь запасного входа, конечно же, запертую (а как же иначе), и неожиданно поднимутся по запасной лестнице либо на третий, либо на четвертый этаж. За несколько мгновений совершат свое гнусное дело и смоются в разгар паники тем же путем.

Не значит ли это, что охране следует сконцентрировать свои силы и внимание на входе в "Бюро путешествий" по улице Карла Юхана, а не на входе в гостиницу по улице Розенкранц?

Этот незнакомец наверху, вероятно, чем-то занимался, но телефоном не пользовался. Явно профессионал, а не какой-то там псих-наркоман. И на грабителя не похож, их-то полиция быстро определяет.

Ну а если в его летной сумке находятся сейчас не только одежда, зубная щетка, бритвенный прибор и журнал "Ньюсуик", а, скажем, шесть-семь килограммов ТНТ[4]? Правильно размещенный, такой заряд может уничтожить и гостиницу, и все ее содержимое.

Нет, этого не должно случиться. Технари без труда обнаружат все, на это у них есть приказ. Единственным преимуществом службы безопасности было сейчас то, что этот человек не знал о наблюдении за ним. Или знал? Почему бы профессионалу не исходить из такой возможности? А вдруг все это маневр, который нельзя будет доказать в последующем? Или, может быть, этот номер 17 привлекает к себе внимание специально, позволяя преследовать себя? Он ведь и приехал-то под собственным именем.

Объект появился неожиданно на улице у входа в гостиницу. Он держал руки в карманах куртки, и черной сумки при нем не было, хотя он, кажется, и собирался кинуть гостиницу. А где же ТНТ? Так почему же при нем нет пустой сумки?

На первый взгляд могло показаться, что он просто прогуливался, поглядывая на небо над крышей "Гранд-отеля". Но на самом деле он явно наблюдал за перекрестком. Потом задумчиво застегнул куртку.

Хестенес уже успел передать радиокодом свое удивление (В-2 для В-1 и В-3: "Лис выходит") и выйти из гостиницы, когда объект пересекал улицу, направляясь прямо к окну, за которым всего несколько секунд до этого сидел Хестенес.

Хестенес остановился у входа в "Гранд-отель" и наблюдал, как объект всего в нескольких метрах прошел мимо него.

"Ну, дьявол, посмотрим, сумеешь ли ты на этот раз отделаться от меня", - подумал Хестенес и, решительно расстегнув пальто, в два прыжка выскочил на улицу, но тут же кинулся обратно. Объект остановился у витрины прямо у входа в гостиницу. Здесь часовых дел мастера расположили целую гору самых дорогих часов фирмы "Ролекс"; они лежали, словно призывая мелких воришек швырнуть в стекло кирпич и потом хорошенько заработать на продаже краденого (самые дорогие часы стоили около 200 000 норвежских крон). Всякий раз, проходя мимо этой витрины, Хестенес сам останавливался, смотрел на них и, с одной стороны, возмущался тем, как полиция сама толкает на преступления, а с другой, будучи сыном бедного крестьянина, он не мог представить себе, что его сограждане в состоянии носить часы стоимостью, равной годовой зарплате двух молодых полицейских, да еще до выплаты налогов.

Но сейчас ему было не до этих рассуждений, предстояло быстро принять решение. Он не мог позволить себе вновь столкнуться с объектом и не имел права потерять его из виду. На этот раз он имел дело с профессионалом, значит, действовать надо было четко.

Выйдя из укрытия, он быстро перешел через улицу к стортингу[5]. Подойдя к стоянке машин у стортинга, наклонился, чтобы "поправить шнурки" и посмотреть за объектом.

Но объекта уже не увидел.

Хестенес повернулся, поднялся, схватился за рацию с чувством не то отчаяния, не то страха - ведь он должен был рапортовать об удаче, о том, что вчерашний провал исправлен. Ну как он мог сообщить, что объект испарился, как облако?

В момент, когда он нажал на кнопку, зеленая куртка мелькнула среди толпы у статуи Кристиана Крога[6]. Объект разговаривал с двумя парнями, распространявшими листовки и гремевшими кружками для сбора денег. Над их головами развевался флаг, хорошо известный Хестенесу. Зеленый, белый, красный и черный - палестинские цвета.

Хестенес отрапортовал в радиоаппарат, и Атлефьорду удалось сфотографировать сборщиков; Атлефьорд всегда находился поблизости.

Хестенес сообщил свое местоположение и выслушал ответ Атлефьорда уже у входа в "Гранд-отель". Они кивнули друг другу.

Охота вновь продолжилась. Сначала Атлефьорд фотографировал, потом немного потолкался среди толпы, взял одну из листовок. Как оказалось, листовка никак не была связана с терроризмом. Ее текст подразделялся тремя заголовками:

ЗАЩИТИ НЕЗАВИСИМОСТЬ ООП

ПРИМИ УЧАСТИЕ В ДВИЖЕНИИ СОЛИДАРНОСТИ

ПОДДЕРЖИ МОРАЛЬНО ООП

А далее - приглашение на концерт солидарности и танцы в обычном студенческом кафе "Шато Неф", то есть ничего такого, что могло бы иметь значение для службы наблюдения. И все же двух юношей, обменявшихся парой слов с объектом, можно было законным порядком внести в реестр "симпатизирующих", ведь параграф 4 в последнем абзаце инструкции служб наблюдения гласил: "Участие в законной политической организации или законной политической деятельности само по себене может быть основанием для задержания и регистрации сведений об этом" (разговор с террористом, таким образом, имеет большее значение, чем "само по себе").

Ближайшие два квартала объект не делал никаких попыток к контактам. Хестенес следовал за ним по другой стороне улицы. Объект не оглядывался, даже когда останавливался перед витринами.

А может?..

Нет. Руар Хестенес отработал агентом отдела криминальной полиции и отдела по борьбе с наркотиками в общей сложности уже четыре года. Тот, кто останавливался перед витриной, чтобы понаблюдать через ее отражение и определить, нет ли за ним "хвоста", обычно стоит как-то напряженно, и сразу видно, что его не интересуют выставленные в витрине предметы.

Еще пару кварталов прогулка продолжалась спокойно. И вдруг объект скосился на противоположную сторону улицы, где шел Хестенес, и вошел в "Оппегорд" - магазин, продающий вышивки, плетеные корзины, а в это время года и различные рождественские безделушки.

Хестенес засомневался. Магазин маленький, вряд ли стоило рисковать. Ведь он имел дело с профессионалом, явно наблюдавшим за окружающими. Учитывая возможные встречи в дальнейшем, показаться перед ним сейчас было слишком рискованно. Хотя, с другой стороны, объект вряд ли имел какой-нибудь реальный повод для посещения магазина вышивок и рождественских сувениров.

Хестенес сообщил о своем местонахождении по радио. И решительно направился к ближайшей витрине. Оттуда он мог видеть происходившее внутри магазина.

Объект рассматривал букеты из бессмертников и выбрал себе красный, зеленый и голубой, а затем встал в очередь к кассе для уплаты за них. В очереди стояли женщины-норвежки среднего возраста.

Хестенес не упускал объект из виду все время, пока тот был в очереди.

Наконец тот вышел на улицу с букетами, упакованными в пластиковый пакет с красным рождественским орнаментом, и продолжал путь по направлению к рыночной площади Стурторвст.

Хестенес задумался.

Букеты могли служить сигналом либо каждый сам по себе, либо комбинацией цветов. Но они были спрятаны в пластиковом пакете.

На рынке объект быстро прошел между цветочными рядами, остановился и обменялся парой слов с продавщицами у вагончика, легко превращающегося в цветочный прилавок фирмы "Арне Даленс Гартери и Хагесентр". (В тот же вечер продавщица была допрошена с отрицательным результатом, она не могла вспомнить даже, что было сказано и на каком языке - норвежском или шведском.)

Объект направился к универмагу "Гласмагазинет", где предрождественская торговля шла полным ходом и тысячи людей толкались у выхода. Конечно же, идеальное место для встреч и контактов.

Итак, на этот раз попался не обычный мелкий преступник, а хорошо знающий свое дело профессионал.

Хестенес по радио сообщил коллегам свое новое местонахождение и попросил Атлефьорда связаться с центром и подключить резервные силы. Универмаг с его предрождественской торговлей тремя агентами не перекроешь.

Преследовать кого-либо в универмаге трудно, даже когда объект наблюдения совсем неопытен. А когда охотишься за профессионалом, ситуация может в одно мгновение перерасти в кошмарный сон с мучительными и тупиковыми моментами; Хестенес уже почувствовал это, когда они оба, объект и он, находились на нижнем этаже универмага.

Объект не выказывал ни спешки, ни нетерпения, ни нервозности. Он долго крутился среди стеклянных витрин с хрустальными рюмками и вазами. Возникла проблема: с помощью этих витрин объект также может наблюдать за ним, и, кроме того, внутри полно зеркал, и невозможно определить, куда на самом деле смотрит объект. Кроме того, Хестенес был вынужден максимально приблизиться к нему, чтобы суметь заметить возможный сигнал или человека, которому этот сигнал подается, и одновременно, разглядывая объект, делать вид, что сам разглядывает цены на рюмки и вазы, которые вовсе не собирался покупать.

Один раз оба стояли на расстоянии всего четырех метров друг от друга. Объект держал в руке рюмку и, казалось, глубоко погрузился в изучение выгравированного на ней рисунка. При этом он расслабился и выглядел абсолютно естественным.

Человек в зеленой охотничьей куртке и вельветовых брюках, с белым пластиковым пакетом, в котором лежали три букета бессмертников разного цвета, был похож на любого скандинава, скорее спортивного или сельского типа, чем политического интеллектуала, то есть скорее норвежец, чем швед. Ничто в его внешности не говорило о том, что он был террористом. Возможно, виной этому была рюмка, которую он разглядывал, держа против света, - она была какая-то "немарксистская", с широкой золотой каймой и до блеска отшлифованными гранями.

Сейчас они стояли в трех метрах друг от друга, разделенные стеклянными витринами с большим количеством зеркал. Никакого прямого взгляда, но Руару Хестенесу все же удалось всмотреться в лицо террориста, отраженное в зеркале витрины.

Неожиданно террорист отвел глаза от рюмки и посмотрел прямо в зеркало, поймав взгляд Руара Хестенеса, длившийся всего какую-то секунду, но она показалась Хестенесу вечностью.

Объект улыбнулся, почти незаметно приподнял рюмку, будто намекая на тост, обращенный к Хестенесу. И исчез. Осталась лишь рюмка.

Руар Хестенес находился в десяти метрах от ближайшего выхода - значит, этим путем террорист не воспользовался. И Хестенес почувствовал, что обливается потом.

К большому сожалению, оставалось только одно - вместе с толпой выйти из универмага. Уличная прохлада несколько ослабила его напряжение, и он по радио передал, чтобы кто-нибудь из сотрудников в универмаге взял наблюдение на себя, поскольку был риск, что его самого заметили. Находившийся внутри Атлефьорд услышал сообщение через аппарат, спрятанный в ухе, и сумел локализовать объект.

Сущий ад - вести наблюдение за профессионалами внутри большого магазина. Любое короткое сообщение может быть сделано без прямого контакта. В четко определенное время объект может стоять на заранее определенном месте, на его куртке могут быть застегнуты три кнопки вместо одной или двух - так он передает свое сообщение человеку, которого, может быть, и сам не знает или не видит; он может держать в руке шарф или разглядывать коричневую перчатку вместо черной или серой, и тот, кто в этот момент принимает сообщение, может быть кем угодно из сотен людей, стоящих рядом.

Но даже если речь идет о более сложной операции, например передаче документа в письменном виде или в виде микрофильма, то и в этом случае заметить момент передачи также почти невозможно. Объект может примерить серую перчатку и положить ее обратно в кучу с коричневыми. Значит, надо продолжить наблюдение за ним, а уже другой сотрудник должен остаться и проследить за тем, кто позже засунет руку в эту серую перчатку.

Опытный шпион или террорист может проделать все это, находясь прямо среди полицейских безопасности.

Атлефьорд и Селнес вскоре действительно оказались в такого рода идиотской ситуации. Из секции стекла на первом этаже объект поднялся на второй этаж и зашел в секцию женского нижнего белья, где оказался единственным бросающимся всем в глаза мужчиной. Но к нему добавился еще один - норвежский полицейский службы безопасности в застегнутом на все пуговицы пальто (рация и служебное оружие, поэтому застегнутый френч), выбирающий чулки размера 40-42; получилась сцена из комедийного фильма.

Вот почему Атлефьорд вынужден был держаться на расстоянии.

Все дальнейшее напоминало игру террориста со своими преследователями. Предлагалась целая программа из учебника по курсу криминалистики: неожиданное изменение направления движения, смена одной немыслимой позиции другой, столь же немыслимой, например на этот раз в секции постельного белья на третьем этаже, где так же невозможно непосредственное сближение, как и в секции женского белья. Когда все это наконец закончилось, террорист купил себе медную кастрюлю за 285 крон в секции хозяйственных товаров на этом же этаже. Оплатил ее по кредитной карточке "Америкен экспресс" на свое имя, словно протягивая визитку или, во всяком случае, подтверждая свое пребывание именно здесь и именно в этот момент.

Продолжение было не лучше. Преследуемый вернулся в гостиницу, уже не останавливаясь по пути перед витринами и ни разу не оглянувшись. Полицейские едва успели занять свои позиции вокруг гостиницы, когда он снова вышел из нее уже с пустыми руками.

Он пересек улицу Розенкранц, направился к витрине с часами, остановился около нее и стал разглядывать "Ролекс" в оправе из белого золота с брильянтами стоимостью 191 260 крон (Селнес стоял совсем близко и хорошо все видел); потом он прошел еще немного вверх по улице и вновь оказался рядом с пропалестинскими активистами. Постоял, будто разглядывая здание парламента, потом перешел на другую сторону улицы и продолжил свою экскурсию, а пять полицейских безопасности, находившиеся поблизости, следили за ним напряженными взглядами.

Именно в этот момент к стоянке такси на противоположной стороне улицы подошла машина. Очереди не было, неожиданно объект быстро перебежал через улицу и впрыгнул в готовую отъехать машину.

Начались хаотическая перегруппировка сил и обмен радиосообщениями между полицейскими безопасности о готовности к выезду и номере такси для резервной группы, находившейся где-то поблизости, но неизвестно где.

Первые несколько минут были такими же мучительными, как и слежка в универмаге. Правда, первая машина преследования вскоре нагнала такси и безо всяких церемоний вела его в направлении городского района Тойен, прямо до музея Мунка.

Оперативники сделали все правильно. Двое из первой машины разделили обязанности: один из них последовал за наблюдаемым в музей, а другой остался в машине и отрапортовал по радио.

В течение пяти минут прибыли еще двое. И один из них тоже отправился в музей. Всего их было, таким образом, четверо: двое внутри здания, двое снаружи.

День выдался буднично-серый, было начало декабря, посетителей в музее мало, к тому же ни один из них не был похож на человека, имеющего что-либо общее с Ближним Востоком. Без сомнения, большинство - обычные норвежцы и среди них дети: школьная экскурсия.

Террорист купил каталог, но открыл его всего один раз, чтобы проверить какую-то деталь. В двух местах он стоял довольно долго, первый раз около двадцати минут перед четырьмя картинами Мунка 90-х годов прошлого столетия ("Мадонна", "Поцелуй", "Девушка и Смерть" и "Вампир"). Насколько можно было заметить, все это время он был полностью поглощен содержанием картин.

Потом он прошел в другой зал и долго смотрел на картину, изображавшую женщину, но в совершенно ином ключе ("Девушка на мосту", около 1927 г.).

Там у него был контакт с пожилым мужчиной. Похоже, что говорили они о картине.

Когда пожилой мужчина вышел из музея, один из сотрудников сфотографировал его (спустя двое суток его, конечно же, идентифицировали: Гермунд Браате, бывший судовладелец, миллионер, живет замкнуто на вилле в Эстфолде, под городком Мосс).

Возможно, террорист имел контакт и с пожилой дамой, которой помог, подняв ей палку. Даму тоже позже опознали (пенсионерка, бывшая старшая медицинская сестра Центра детской и юношеской психиатрии).

Был еще один контакт, но его можно было не принимать во внимание (террорист что-то сказал одной школьнице, девочке лет восьми).

Вот и все, что произошло за сорок две минуты.

Затем, словно разыгрывая из себя самого дьявола, он прогулочным шагом, а не на автобусе или такси, отправился обратно.

Двое сотрудников остались дежурить у машин, чтобы двинуться в путь чуть позднее, а двое других возобновили преследование пешком.

Террорист спокойно спустился по улице Тойен, будто вновь собирался направиться к центру. Но метров через двести остановился, чуть постоял и завернул к ботаническому саду, находившемуся по его правую руку. Нагнулся, "поправил шнурки" и тем самым успел оглядеться вокруг, но не увидел никого, кроме двух полицейских безопасности, хотя они и находились на приличном расстоянии и на разных сторонах улицы.

В дальнейшем террорист ни разу не оглянулся, но внезапно изменил курс, свернул налево на Хагегата, словно направляйся к станции метро "Тойен-Т". Но вместо этого снова свернул в сторону центра и через улицы Серли, Йенс Бьелкес и Борг направился прямо к новому зданию полиции на Грёнланд.

Подойдя к нему, он прошел еще чуть вверх, разглядывая само здание. Затем остановился у вывески, сообщавшей, что с белым зданием полицейского управления соседствует старая невзрачная окружная тюрьма.

Потом вновь развернулся и пошел в сторону гостиницы, не оглядываясь и не останавливаясь.

У гостиницы полицейские перегруппировались.

Террорист спустился на улицу Карла Юхана со стороны парламента. Но вместо того чтобы перейти улицу напротив "Гранд-отеля" и заняться обычным изучением часов фирмы "Ролекс", он прошел вперед, пересек улицу Розенкранц, дошел до небольшого зеленого газетного киоска, купил четыре или пять норвежских утренних газет и тут же вошел в ближайший телефон-автомат.

Руар Хестенес находился от него в тридцати метрах, ближе остальных своих коллег. И хотя был риск, что объект еще раньше, в универмаге, подметил его, оставалось лишь надеяться на удачу. Террорист стоял к нему спиной.

Подойдя к автомату, по манипуляциям террориста с номерным диском он определил первую цифру. Шесть - значит разговор внутри страны, а не с заграницей, наверняка. И поскольку никто не ответил, трубку объект положил быстро, подождав, правда, примерно шесть-семь гудков (сообщение можно передать и так: дать телефону отзвонить определенное число сигналов для "сообщения А" и иное число для "сообщения Б").

Террорист начал набирать другой номер. Хестенес стоял совсем рядом, на расстоянии менее метра. Но когда Хестенес попытался обогнуть будку, чтобы увидеть хотя бы несколько цифр, объект передвинулся в ту же сторону и полностью закрыл собой диск.

Разговор оказался крайне коротким. Хестенес не успел даже понять, о чем шла речь, но все же расслышал что-то по-шведски, напоминавшее подтверждение времени - 16.30.

Перед самым концом разговора террорист внезапно развернулся, и уже во второй раз за этот день мужчины посмотрели друг другу прямо в глаза. На этот раз сомнений никаких не оставалось. Террорист улыбнулся, иронически подмигнув Хестенесу, медленно положил трубку и, протиснувшись между ним и будкой, направился к гостинице на другую сторону улицы.

Продолжение наблюдения было, если можно так сказать, еще более мучительным. Террорист уже с багажом вышел из гостиницы, тут же взял такси до аэропорта Форнебю, там летную сумку сдал в багаж, а пластиковый пакет с бессмертниками оставил при себе, как ручную кладь. В летной сумке находились смена нижнего белья, две запасные рубашки, туалетные принадлежности, медная кастрюля с крышкой, пропагандистские листовки на норвежском языке и блокнот ливанской бумаги с двадцатью страницами рукописного текста об Афганистане. Все это было сфотографировано (после очередного спора с таможенниками, кто кому подчиняется в аэропорту), но и эта проверка не дала ничего стоящего, да этого уже никто и не ожидал.

Террорист поднялся на один этаж и через кафетерий прошел в почти пустой ресторан. Дело шло к вечеру: ленч закончился, время обеда еще не наступило. Он сел в глубине зала, откуда хорошо был виден единственный вход в ресторан. В ресторане он просидел час двадцать шесть минут. Читал газеты, ел крабы в соусе "карри", приготовленные по какому-то восточному рецепту, пил минеральную воду "форрис".

Агенты службы безопасности смирились с ситуацией. Первая смена заказала по чашке кофе и по бутерброду; с одной стороны, это было вызывающе скромно для посещения ресторана, с другой - с такой едой вряд ли можно протянуть более получаса. Затем их сменили двое из резервной группы.

Террорист вылетал в Стокгольм в 16.30. До 16.15 он спокойно сидел в ресторане, а потом направился к паспортному контролю. Спустя пять минут уже в транзитном зале он купил бутылку "Джони Уолкер" с черной этикеткой и десять пачек американских сигарет; вроде бы не искал никаких контактов, ни с кем не разговаривал.

Выходя из ресторана, он развернул газету "Верденс ганг" (остальные оставил на столе) и, когда проходил мимо стола, за которым сидел Атлефьорд, остановился, сложил газету вдвое, протянул ее через стол, за которым сидели двое онемевших от неожиданности агентов службы безопасности, чуть-чуть задержал ее в двадцати сантиметрах над столом и позволил ей упасть на недоеденный Атлефьордом бутерброд.

- Спасибо за компанию, приятного Рождества! - сказал он и пошел к выходу.

И ни слова больше.

"Мрак", - подумал Атлефьорд, опуская глаза на газету, чтобы не встретиться взглядом с коллегой.

Посреди страницы террорист обвел шариковой ручкой место, где сообщалось: сегодня ожидается прибытие в Осло израильской делегации, которая будет размещена в гостинице "Нобель", где и пробудет все время. Слова "гостиница "Нобель"" были подчеркнуты.

Через три четверти часа начальник полиции Ивар Матиесен проводил устный разбор результатов наблюдений в малом зале заседаний на четвертом этаже белого полицейского здания на Грёнланд.

Сначала Матиесен суммировал уже известное ему. А этого было не так уж много. Согласно шведским и другим иностранным службам, в "высшей степени подозреваемый" террорист прибыл накануне в Осло, по чрезвычайно странной случайности поселился именно в той гостинице, которую уже сегодня заполонила израильская "пропагандистская команда" (да-да, Матиесен употребил слово "команда").

Выйдя из гостиницы, террорист сумел всего за несколько минут освободиться от своих преследователей. Конечно, можно говорить и о чистом невезении. Но вероятнее предположить, особенно с учетом поведения этого человека впоследствии, что он преднамеренно отделался от наблюдения за собой.

Итак, здесь семичасовой пробел в нашей информации о нем. Потом он оставался в номере гостиницы почти до 12 часов следующего дня. Но перед тем, как уйти из гостиницы, уплатил за номер, а свой багаж запер в камере хранения под лифтом и отправился за покупкой трех букетов бессмертников указанных расцветок.

Затем он пошел в универмаг и купил там медную кастрюлю с крышкой. После этого вернулся обратно в гостиницу с покупками, оставил их в камере хранения и взял такси до музея Мунка, где особенно тщательно изучал некоторые указанные картины.

Здесь Матиесен прервал сообщение коротким экскурсом в историю искусства. Если сравнивать три женских образа 90-х годов прошлого столетия с более поздним образом 20-х годов, то интересно отметить, что картины 90-х годов как бы содержат довольно напряженный "амбиваленс" во взгляде на женщину: она, как это отражено совершенно правильно в названии одной из картин, "вампир", то есть соблазнительница, злая и искусительно коварная. Женский образ 20-х годов, с другой стороны, скорее, гармоничная буржуазная идиллия. Ну да ладно, это, строго говоря, к делу не относится.

Конечно же, интересны как демонстративная прогулка вокруг здания полиции, так и последующее поведение объекта: подмигивание Хестенесу и письменное сообщение Атлефьорду через газету "Верденс ганг".

Что же касается существа дела, то можно лишь констатировать, что никто за собственные деньги в декабре не полетит в Осло "евроклассом" только для того, чтобы купить три букетика бессмертников и медную кастрюлю. В этом и заключается главный вопрос, на который мы так и не получили ответа.

Затем идут чисто практические вопросы: как, когда и почему он заметил за собой наблюдение. Первое приемлемое объяснение тому поступило от младшего полицейского Хестенеса, нового работника в нашем отделе. Но как это произошло?

В наступившей тишине семь человек пристально смотрели на Хестенеса, рисовавшего невидимые круги на доске стола; прежде чем ответить, он откашлялся.

Объяснить было не так уж просто. Наблюдаемый вел себя примерно так, как любой турист: не нервничал, не оглядывался, во всяком случае, этого заметно не было. Но, честно говоря, через какое-то время он стал как бы вести игру. Сначала, подмигивая и поднимая бокал, в универмаге, а потом, конечно же, у телефона-автомата.

Атлефьорд предполагал примерно то же самое. Для него все это закончилось своего рода шутовским намеком на предполагаемую цель террористической акции, если при этом иметь в виду газету с подчеркнутыми в тексте словами "гостиница "Нобель"".

В комнату вошел один из сотрудников технического отдела и положил на стол перед Матиесеном бумагу, для ознакомления с которой тому хватило всего пятнадцати секунд. Он улыбнулся.

- Хорошо. Это сообщение вряд ли неожиданно. Техотдел сообщает, что в гостиничном номере не обнаружено ни единого интересующего нас следа. Насколько можно судить, в комнате, кроме объекта, никого не было. Все поверхности протерты, зачем - непонятно. Он ведь должен знать, что мы уже располагаем отпечатками его пальцев, мы получили их от шведской полиции. Ни единой волосинки на постели. Даже стаканы для полоскания рта протерты. Ага, ну и какие следуют из этого выводы?

Выводов не так уж много. Но есть рабочие гипотезы.

Террорист прибыл в город, чтобы прозондировать обстановку перед возможной операцией против группы израильских политиков в гостинице "Нобель". Но поскольку он обнаружил за собой наблюдение, то отменил все, своим наблюдателям сказал вежливое adieu[7] и покинул страну.

Вот и все.

Коллеги в Стокгольме почему-то очень озабочены и хотят получить подробный отчет. Следователь полиции Ларсен получил задание - все написанное персонально каждым агентом свести воедино к следующему дню. А наблюдение за гостиницей продолжать, но меньшими силами.

Матиесен встал. Все остальные тоже поднялись и направились к выходу. Матиесен попросил Хестенеса остаться. Затем снял очки в золотой оправе и, покачивая ими, как маятником, на вытянутом указательном пальце, уселся в одно из кресел у окна.

На улице было темно, чернота фьорда врезалась в город корабельным килем, обрамленным по обеим сторонам блеском уличных фонарей. Руар Хестенес снова сел за стол заседаний, упершись глазами в коричневую полировку стола. Она напомнила ему типичный старомодный норвежский стол в большой избе. "Странно, - подумал Хестенес, - мы будто все та же нация рыбаков и крестьян".

- Ну, - начал наконец Матиесен, не поднимая глаз от очков, которые продолжал крутить вокруг указательного пальца, - как мы себя чувствуем?

- Не знаю, что и ответить, - сказал Хестенес совершенно искренне.

- Я имею в виду вот что. Чувствуешь, что тебя надули?

- Да, и не могу отрицать это. Наверное, это моя оплошность, что он обнаружил нас. Ведь первым он заметил меня.

- Ты думаешь, что допустил какую-то ошибку?

- Да, поскольку он обнаружил меня.

Матиесен надел очки и посмотрел на Хестенеса. Улыбнулся, но без иронии.

- Ты хороший полицейский, Хестенес, я знаю это. Вот почему именно тебя и перевели к нам. Но ты не должен думать, что мы потерпели неудачу.

- И все же, если бы он не обнаружил нас, то...

- Что "то"? "Задача службы наблюдения состоит в том, чтобы предупреждать и противостоять любым преступлениям, которые могут нанести угрозу безопасности страны"... и так далее. Таковы первые строчки параграфа 2 нашей инструкции, а что это значит?

- Предупреждать и противостоять значит...

- Да, предположи, что однажды палестинские террористы оказались в городе. Значит, они настолько квалифицированно пробрались в нашу страну, что ни мы, ни израильтяне, ни кто-либо другой не имели об этом ни малейшего понятия. Рекогносцировка осуществляется одним скандинавом, который свободно передвигается по Осло, и чертовская удача, что ты обнаружил его. Ведь если бы они начали террористическую акцию в гостинице, например, так, как ты и изложил в кратком отчете о возможности проникновения туда через "Бюро путешествий" и по пожарной лестнице, что бы могло случиться?

- Вероятно, мы бы схватили их.

- А ты уверен в этом? Ну да, конечно, врываемся всей, черт возьми, полицией по борьбе с террористами в бронежилетах, с автоматами, слезоточивым газом и еще черт знает с чем. Но какой ценой?

- Ты думаешь, то, что случилось, лучше?

- Без сомнения. Исходи из того, что на этот раз нам пришлось бы иметь дело с куда более квалифицированными преступниками, чем те, с которыми мы здесь, в Норвегии, уже возились. Я имею в виду и тех дьяволов - израильтян в Лиллехаммере, убийц с Ближнего Востока с многолетним опытом, вооруженных ручными гранатами и АК-47. Представь их входящими в гостиницу одновременно двумя группами по семь-восемь человек. Когда бы мы их схватили?

- Думаю, мы явились бы, когда было бы уже поздно.

- Попробуй пофантазируй, что могло бы произойти.

- Да-а, но я же потерял объект.

Матиесен резко поднялся, его энергия усиливалась раздражением - Хестенес напомнил ему вдруг звезду-конькобежца Яллиса Андерсена. Он подошел к стопке документов, лежавших на торце стола заседании, вытащил оттуда портрет шведского террориста и, обойдя стол, положил его перед Хестенесом, затем прошел еще полкруга и встал напротив Хестенеса, наклонившись вперед и опираясь на оба кулака.

- Послушай, Хестенес, ты столкнулся с тенью дракона, это хороший урок для тебя, запомни на всю жизнь и благодари судьбу за то, что дьяволам не удалось сделать с тобой то, что ты сделал с ними. Наша задача - препятствовать терроризму, и эту свою задачу мы сегодня решили с блеском. Поэтому не будет никакой операции, а сейчас иди и напиши отчет. Пусть шведы получат свое, и перестань считать, что день не удался.

Матиесен оставался в той же позе и продолжал улыбаться, пока Хестенес не вышел из кабинета. "Хороший парень", - подумал Матиесен.

Через несколько минут Хестенес уже сидел перед фотографией на своем столе. Его комната была маленькой и унылой, с видом на задний двор полицейского здания, подъезд к гаражу и вход в него.

Человек на фотографии выглядел вполне прилично, как норвежец-весельчак. Хотя глаза по-разному отражали черты характера. Прикрывая рукой его левый глаз, Хестенес видел гармонично-симпатичное лицо, а прикрывая правый - холодное, как лед. Конечно же, профессионал, его просто невозможно незаметно преследовать. Даже в таком городе, как Осло, он умудряется запросто здороваться со своими преследователями.

"Дракон, - подумал Хестенес, - и я был так близко около дракона, что мог даже схватить его".

Потом он нашел нужный формуляр, отмахнулся от мыслей о драконе и начал мучительно составлять детальный отчет о том, как дважды во второй половине дня был обнаружен объектом наблюдения. Писать об этом было не очень приятно. Но, возможно, Матиесен прав: если бы он не раскрылся перед драконом в универмаге, что могло бы случиться?

Ведь правда, что палестинцы пользуются главным образом автоматами-карабинами Калашникова (АК-47). Руар Хестенес сам стрелял из него во время учебы в Западной Германии. В обойме двадцать зарядов, они прекрасно выходят оттуда, даже когда стрельба ведется очередями от бедра. Удивительно высокая точность при одиночных выстрелах, при использовании автомата в качестве винтовки. АК-47 - грозное и опасное оружие.

За ним, на спинке стула, висело его личное оружие в наплечной кобуре - "смит-и-вессон", калибр 38, модель 10.

Он кончил писать и еще раз потянулся к фотографии террориста. Прикрыл "веселый" глаз и посмотрел на "холодный".

"Не так уж и важно, - думал он, - хороший ли полицейский или же новичок служит в полиции наблюдения за иностранцами, когда он встречается с пятью-шестью такими вот и имеет в руках револьвер, а они - АК-47".

Потом выдвинул нижний ящик стола и положил туда фотографию, ошибочно полагая, что отправляет ее в небытие. Затем запер стол. И таким образом закончил рапорт для шведов.