Красота — оружие

10

Оставив «ниссан» в ремонтной мастерской, где им пообещали, что утром машина будет готова, Мэтт и Мюриэл отправились в ближайший мотель.

Они остались одни, и впереди их ждала еще одна ночь. Что она принесет? Новые приятные открытия и радость безудержного секса или первые признаки усталости и разочарования?

— Чему ты улыбаешься? — спросила Мюриэл, сосредоточенно нажимая на кнопки сотового телефона.

— Есть сообщения? — вместо ответа спросил Мэтт.

— Да, целых три. Наверное, Стюарт пытался дозвониться. Представляю, как он волнуется.

Мюриэл знала, что обязана позвонить брату, сообщить ему о своем местонахождении и о ближайших планах, но оттягивала этот момент, не ожидая от предстоящего разговора ничего приятного.

— У меня из головы не выходят слова Фанни, — задумчиво сказал Мэтт.

— Да, такие отношения, как у них с Алексом, в наше время большая редкость. — Мюриэл положила телефон на столик: говорить с братом в присутствии Мэтта ей не хотелось. — А как у твоих родителей?

Мэтт отвел глаза и пожал плечами.

— Не очень хорошо. Они, правда, не развелись, но отношения у них были напряженными. По крайней мере, я редко видел, чтобы отец с матерью вместе ходили в кино или ездили на пикник.

Мюриэл с любопытством посмотрела на него.

— А почему? Ведь они же поженились, значит, что-то влекло их друг к другу.

Он опустился на стул и начал развязывать шнурки на ботинках.

— Видишь ли, дело в том, что мой отец оказался не очень удачливым бизнесменом. Он проводил на работе по четырнадцать часов в сутки, а моя мать оставалась по большей части одна. Во многих отношениях он так и остался для нас чужим человеком. С другой стороны, я что-то не припоминаю, чтобы мать требовала от него уделить нам побольше внимания. По-моему, она просто смирилась с тем, что дела обстояли так, как обстояли, хотя, конечно, ей не могло нравиться то, что он больше думал о работе, чем о доме и семье. — Мэтт снял ботинки и наконец-то посмотрел на Мюриэл. — Черт возьми, иногда я почти ненавидел его за то, что он трудоголик. Отцы других ребят приходили на стадион, когда мы играли в бейсбол, возили детей за город на выходные, а вечерами сидели со всей семьей у телевизора. Мой же возвращался ближе к полуночи, когда мы с мамой уже спали.

Слушая невеселый рассказ Мэтта, Мюриэл думала о том, что ему, как и ей, не хватило в детстве родительского внимания. И пусть его семья не распалась, но и настоящей семьей она так и не стала. Мать и отец Мэтта жили под одной крышей, но были далеки друг от друга.

— А тебе не кажется, что твои родители оба виноваты в том, что их отношения не сложились?

Мэтт грустно усмехнулся.

— Конечно. Матери следовало быть настойчивее, требовать, чтобы отец уделял внимание и ей, и сыну, а отцу надо было понять, что его близким нужны не только деньги, но и его забота и тепло. К сожалению, на него сильно повлияло его собственное детство. Мой дед не имел даже собственного дома. Отца всю жизнь преследовал призрак бедности, и единственным спасением ему казалась работа. Работа, бизнес, финансовое благополучие стали его фетишем, а все остальное, в том числе жена и сын, отошли на второй план. В итоге он все же разорился, и мне пришлось начинать бизнес с нуля. — В серо-голубых глазах Мэтта мелькнуло странное выражение. — Веришь ли, больше всего я боюсь, что закончу так же, как отец, превращусь в трудоголика, не видящего в жизни светлые, радостные краски, сосредоточенного на бизнесе и не умеющего заботиться о близких. Какой-то проклятый замкнутый круг!

Мюриэл не могла поверить в то, что этот чувственный, умный, заботливый мужчина способен забыть о жене и детях.

— Не представляю, как такое может случиться. По-моему, ты совсем другой человек. То есть, насколько я могу судить, тебе нечего бояться. Уверена, что твоя жена будет счастлива и твои дети будут видеть тебя не только по уик-эндам.

— Тем не менее, Эл. — Мэтт попытался улыбнуться, но улыбка не получилась, а в глазах мелькнула грусть. — До смерти отца я вел беззаботную жизнь, развлекался с друзьями. Тратил не мной заработанные деньги и считал себя центром мироздания. Потом, когда со смертью отца благополучие семьи рухнуло, мне пришлось от многого отказаться, круто изменить образ жизни и погрузиться в работу. Я потерял невесту, потому что не мог найти для нее времени. Бизнес отнял многое, он засосал меня, как засасывает болото.

У Мюриэл сжалось сердце. Боже, Мэтт был помолвлен! У него была женщина. В этом факте не было ничего особенного, но его слова придавили ее, оглушили, лишили дара речи. Ревность захлестнула Мюриэл. Ревность к женщине, которая когда-то занимала важное место в жизни Мэтта. Она попыталась успокоиться, взять себя в руки. Ревность — совершенно неуместное чувство в данной ситуации, ведь Мэтт пришел в ее жизнь только на время.

— Может быть, просто еще не подошло время пускать корни, — небрежно заметила Мюриэл. — Мужчина должен созреть для ответственных решений.

— Возможно, ты и права, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что ступил на ту же дорожку, которая привела отца к краху. — Он вздохнул и на секунду закрыл глаза. — Я принес в жертву женщину, которая очень много для меня значила, но что получил взамен? Ничего. Работа вытеснила все. Вот почему я решил взять отпуск и обдумать как следует дальнейшие шаги. Хочу вернуть хотя бы часть прежней жизни. Хочу сделать так, чтобы работа отошла на второй план. Хочу жить в свое удовольствие.

Мюриэл кивнула, стараясь не выдать охватившего ее волнения.

— Конечно, ты это заслужил.

— Мы все заслуживаем лучшего.

Их взгляды встретились, и Мюриэл поймала себя на том, что не может отвести глаза, что их связывают общие эмоции и общие цели.

— Разве ты так не считаешь? — спросил Мэтт.

Почему он спрашивает ее об этом? Почему ей кажется, что этот вопрос имеет отношение к ним обоим? Почему он смотрит на нее так пристально?

— Наверное, ты прав.

Мюриэл согласилась не потому, Что разделяла его принципы, а скорее из нежелания вступать в бесполезную дискуссию. Посвятив себя работе, она не знала толком, чего хочет от жизни, и больше всего боялась открыть душу перед человеком, который мог уйти, как это уже случилось с Россом Причардом. Росс был единственным, кто принимал ее всерьез, кто не подшучивал над ней и не старался опекать. Он относился к ней, как к равной, верил в ее способности и дал ей возможность поверить в себя. Она гордилась его доверием, дружбой, но потом наступил день, когда ее смелость и решительность подверглись испытанию и не прошли тест. Росс заплатил за ее колебание жизнью.

Принеся одну жертву, Мюриэл не желала повторения. Что означают слова Мэтта о том, что они заслуживают лучшего? Может ли она броситься навстречу новым приключениям, забыв о той цене, которую, не исключено, придется заплатить за очередную потерю? Да и может ли она доверять своим чувствам? Не легче ли, не безопаснее ли продолжать двигаться по проторенной дорожке размеренного, контролируемого существования, не позволяя никому видеть ее сомнения и страхи, тревоги и неуверенность, не подпуская никого, прячась за маской профессиональной охотницы за вознаграждением.

Молчание затягивалось. Мэтт поднялся со стула, стащил мокрую тенниску и расстегнул «молнию» на джинсах.

— Я приму душ.

Как всегда, Мэтт оставлял право выбора за Мюриэл, не желая оказывать на нее ни малейшего давления. Мюриэл ценила его сдержанность и чуткость, потому что понятия не имела, сработают ли в нужный момент ее тормоза. Этот мужчина мог при желании сделать с ней все, что угодно. Ни к чему не обязывающий роман превращался в нечто такое, что грозило снести все барьеры, установленные Мюриэл после смерти Росса.

Мэтт продолжал смотреть на нее, и Мюриэл ухватилась за последнюю соломинку. Кивнув на сотовый телефон, она сказала:

— Мне надо позвонить Стюарту. Он волнуется...

Мэтт кивнул, принимая ее оправдание.

— Если что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти.

— Конечно.

Он направился в ванную, и через минуту Мюриэл услышала звук льющейся воды. Решительно изгнав провокационные образы, расцветающие в голове, как цветы после дождя, она проверила голосовые сообщения. Все три оказались от Стюарта. Судя по тону, ее затянувшееся молчание довело его чуть ли не до белого каления. Стюарт требовал немедленно дать о себе знать.

Пробормотав под нос несколько нелестных слов в адрес брата, Мюриэл набрала его номер. Стюарт ответил после первого же гудка.

— Ломакс слушает, — раздраженно произнес он.

— Стюарт, это я.

— Черт побери, наконец-то! — взревел Стюарт, и Мюриэл даже отвела руку с трубкой, чтобы не оглохнуть. — Ты понимаешь, что уже должна быть дома? Я беспокоюсь, представляю самое худшее, а ты...

— Не кричи. Сломалась машина, и мне пришлось сделать остановку. К тому же я оказалась вне зоны действия сети. Сейчас машина в мастерской и к утру будет готова.

— Эл, «ниссан» прошел техосмотр всего месяц назад. Что с ним случилось?

— Лопнул шланг радиатора.

Стюарт помолчал, переваривая услышанное, и, когда снова заговорил, голос его звучал уже спокойнее.

— Мэтт Карриган с тобой?

— Да, со мной. Обнаружила его по указанному адресу в Амарилло.

— И как? Не упирался?

Знал бы ее брат, чем обернулась для нее поездка за сбежавшим угонщиком!

— Нет, все в порядке.

— Где ты сейчас? — уже почти спокойно спросил Стюарт.

— В пятнадцати километрах от Меткафа.

— Я выезжаю.

Этого только не хватало!

— Стюарт, не беспокойся, я в полном порядке. Для меня это не первое дело, а ты все еще обращаешься со мной, как с новичком. — Раздражение все же проскользнуло в голосе Мюриэл. Кроме того, понимая, что рассказать правду о Мэтте Карригане рано или поздно придется, она решила не тянуть с этим. — И еще одно: Карриган не виновен.

— О чем ты, черт побери, говоришь! — снова взревел Стюарт.

— Перестань кричать и выслушай. Позвони Грегу Брайтнеру и скажи, что он охотится не за тем, за кем нужно. Настоящее имя преступника не Мэтт Карриган.

— Ну и ну. Эл, да что это с тобой? Ты взяла этого Карригана или нет?

— Да, взяла. Но в данном случае произошла ошибка. Настоящий преступник выдал себя за Мэтта Карригана, воспользовавшись его документами.

— Похоже, у этого парня дар убеждения. И ты ему поверила? — Стюарт насмешливо фыркнул. — Сестричка, этому трюку не одна тысяча лет. Если ты попадешься на такую приманку, то, боюсь, это будет твое последнее дело.

Его недоверие больно задевало ее, но Мюриэл знала, что сейчас не время демонстрировать обиду.

— Я думаю, что он говорит правду. Я ему верю. И еще раз прошу тебя: не ори, а послушай. Некоторое время назад у Мэтта Карригана, настоящего Мэтта Карригана, украли кейс с документами и кредитками. Это произошло, когда он ездил в Мьюлшу. Парень, арестованный в Остине за угон автомобилей, должно быть, очень похож на Карригана, но он не Карриган.

— Ты не можешь быть уверенной в этом на все сто процентов, — сердито бросил Стюарт. — И вообще определять его виновность или невиновность будут другие. Твое дело притащить Карригана сюда как можно скорее. Мы снимем отпечатки его пальцев и сравним их с теми, которые в деле.

— Именно это и собираюсь сделать.

— Хорошо. Но будь осторожна. Не снимай с него наручники и... — Стюарт замолчал. — Боже мой, Эл, ты сняла с него наручники?

Она замешкалась, и этой небольшой паузы вполне хватило, чтобы Стюарт сделал соответствующий вывод.

Мюриэл не могла и не хотела лгать брату, но и объяснять ему причины, заставившие ее поверить в невиновность Мэтта Карригана, она тоже не могла. Стюарт сошел бы с ума, узнав, что его сестра оказалась в постели с преступником. Нетрудно представить, чем бы все закончилось, если бы на месте Карригана оказался какой-нибудь мерзавец. И, разумеется, она не могла рассказать брату, что не только доверяет своему пленнику, но еще и переспала с ним дважды.

Из трубки донеслось сочное ругательство Стюарта, которое вернуло Мюриэл к действительности.

— Ты не способна рассуждать здраво, Эл, и обязательно сделаешь что-нибудь не так, если уже не сделала! Все закончится тем, что тебя просто убьют, как убили Росса.

Она вздрогнула, как от пощечины. Брат не давал ей забыть о давней ошибке. Стюарт сомневался в ней. В ее способностях принимать верные решения, отличать плохое от хорошего.

Мюриэл не могла винить его в жестокости и несправедливости — в конце концов, он заботился прежде всего о ее благополучии, — но иногда Мюриэл задавала себе вопрос: не обречена ли она вечно нести бремя вины за случившееся? Неужели ее близкие и друзья никогда не смогут до конца положиться на нее в критической ситуации? Что нужно сделать, чтобы избавиться от прочно приклеившегося ярлыка?

Не желая поддаваться эмоциям, она сделала несколько глубоких вдохов и досчитала до десяти.

— Твоя вера вселяет в меня оптимизм.

Стюарт, похоже, немного успокоился.

— Черт возьми, Эл, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Меня беспокоит, что этот парень сумел втереться к тебе в доверие. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Все ясно. Стюарт не верит, что она контролирует ситуацию.

— Ты можешь считать, как тебе хочется, — холодно сказала Мюриэл, — но у меня есть причины доверять ему. У него новые водительские права и кредитные карточки, что подтверждает его версию.

— Только не забывай, что этот парень стоит десять тысяч долларов, — напомнил Стюарт, не обращая внимания на ее слова. — Не подводи нас. Ни себя, ни Грега.

— Ты ничего не получишь с невиновного, — резко бросила Мюриэл, снова поддаваясь эмоциям.

— А у нас пока нет доказательств его невиновности, — раздраженно ответил Стюарт. — Черт возьми, Эл, что с тобой происходит?!

— Ничего особенного. И я уже достаточно взрослая, чтобы справиться с тем, что мне поручено. Позвони Грегу, введи его в курс дела. Если все будет нормально и «ниссан», как обещали, отремонтируют к утру, то завтра я уже смогу предъявить тебе мистера Карригана. — Не дожидаясь ответа, Мюриэл отключила телефон.

Можно отключить телефон, можно не разговаривать со Стюартом, можно заткнуть уши или уехать в другой город. Но куда денешься от собственных мыслей и сомнений?

Брат беспокоился, потому что считал Мэтта Карригана преступником, источником потенциальной опасности, но Мюриэл уже понимала, что единственная исходящая от ее спутника опасность угрожает ее сердцу. Менее чем за двое суток он перевернул ее жизнь. С привычным расставаться нелегко, а привязываться к человеку, чьи планы на будущее неопределенны, небезопасно.

И все же, несмотря ни на что, ее тянуло к Мэтту все сильнее и сильнее.

Потребность в физической близости была сродни потребности наркомана в наркотиках, но, осознавая всю опасность привыкания, Мюриэл ничего не могла с собой поделать.

После резких и несправедливых упреков Стюарта, зная, что в Остине ее ждет очередная лекция, Мюриэл ощущала острую необходимость в новой «дозе». Она жаждала ласки, внимания, любви. Долгое затворничество осталось в прошлом, и ей хотелось наверстать упущенное. Время уходило, так почему бы не использовать его к обоюдному удовольствию? Еще один безрассудный порыв, еще одно неизгладимое впечатление, еще одно сокровище в копилку воспоминаний. А потом их пути разойдутся. Навсегда.

Сбросив одежду, Мюриэл вошла в ванную и открыла стеклянную дверь душевой кабинки.