Краткое описание боевых действии 1-го Гвардейского кавалерийского Житомирского Краснознаменного корпуса имени СНК УССР в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.

НАСТУПАТЕЛЬНЫЕ БОИ КОРПУСА В ПЕРИОД 1943 ГОДА И НАЧАЛО 1944 ГОДА

Отгремели залпы августовских боев. Немецкие войска рвавшиеся на Сухиничи, Козельск и Калугу, были полностью разбиты и отброшены от реки Жиздра на юг. Вскоре после боев корпус вышел в резерв 16-й армии, а затем в резерв Западного фронта. Разместились полки в высоких смоленских лесах южнее и юго-восточнее Сухиничи. Здесь, неподалеку от передовой линии от раннего утра и до поздней зари шла плодотворная учеба молодых бойцов. Учились и бывалые воины.

В эти дни радио приносило одну весть радостней другой. Разгромив немцев под Сталинградом и на Северном Кавказе Красная Армия, продолжая преследование врага, освободила Начальк[13], Ставрополь, Краснодар, Ростов, Воронеж, форсировала Дон, и подходила к Харькову.

В конце января 1943 года для развития успеха наступления войск Юго-Западного фронта корпус по железной дороге перебрасывается в район Лиски–Россошь. Фронт отодвигался все дальше на Запад. Недавние места боев становились глубоким тылом. Поэтому по мере выгрузки эшелонов, полки сразу же получали маршрут и маршевым порядком двигались в направлении городов Сватово, Изюм, Балаклея.

Кавалеристы снова вернулись в знакомые места, в широкие Украинские степи. Многие шли через родные села и города, на ходу забегали домой и буквально через минуту уходили в путь. Время горячее. Все стремились скорее прибыть туда, где нужны были свежие силы, чтобы не дать противнику закрепиться на новом рубеже.

Бойцов, которые спешили к фронту по следам вражеского отступления, бросало в холодный пот. На тех местах где когда-то в садах и цветниках красовалась украинские города и села — высоко громоздились обгоревшие стены и, как пальцы, неподвижно стояли черные трубы печей. Все растоптано палачами, не имеющими жалости ни к мертвому, ни к живому.

— Нет, не надеются они здесь хозяйничать, если вот так поступают. — говорили бойцы.

Многострадальная Украина звала конников вперед и они спешили на запад, чтобы быстрее вызволить родные земли из неволи врага.

23 февраля, когда полки еще совершали марш, вышел в свет приказ Верховного Главкокомондующего № 95. Утром этого же дня на марше кавалеристы читали слова вождя:

«Усилить удары по вражеским войскам, неустанно и упорно преследовать врага, не давать ему закрепляться на оборонительных рубежах, не давать ему отдыха ни днем, ни ночью, резать коммуникации врага, окружать вражеские войска и уничтожать их, если они отказываются сложить оружие».

В частях проводились митинги, беседы, читки исторического документа вождя. По приказу Командующего Юго-западным фронтом из тех частей корпуса, которые первыми выгрузились на станциях Лиски и Россошь, была сформирована сводная кавалерийская группа, в которую вошли 3, 8, 9 гвардейские кав. полки. Совершив 800 километровый марш, кав. группа на седьмой день вышла в район севернее и восточнее города Синельниково, с задачей развить успех 6-й армии и овладеть Синельниково и Запорожьем. Выходом кавалеристов в этот район немцы были обеспокоены. Они понимали, что если сейчас не принять решительных контрударов против советских частей на этом участке, значит поставить под серьезную угрозу донбасскую группировку своих войск. С утра 20 февраля немцы крупными силами пехоты и двумя танковыми дивизиями «Великая Германия» и «Мертвая Голова» при поддержке большого количества бомбардировочной авиации, перешли в контрнаступление. Сдерживая превосходящие силы противника, кавалеристы с тяжелыми боями отходили на северо-восток. За семь дней боев неприятелю несколько раз удавалось окружать гвардейцев, но они в упорных боях прорывали немецкое танковое кольцо и продолжали сопротивление. Наши части находились в самых тяжелых условиях. Дороги отхода беспрерывно контролировались эскадрильями немецких бомбардировщиков, которые ходили строем звеньев на небольших высотах многими эшелонами, методично и хладнокровно сбрасывая груз, порой они спускались до бреющего полета и медленно разворачиваясь, парили как отяжелевшие от крови коршуны. Кавалеристы засыпались разрывными пулями, целыми кассетами мелковесных бомб.

Но люди по-прежнему не падали духом, умели побороть душевный страх, примириться с недоеданием. Здесь, как и во всех трудных условиях, коммунисты и комсомольцы проводили большую работу среди бойцов. Газет и писем в те дни не видел никто из-за невозможности доставки их, но несмотря на это, коммунисты находили темы для бесед, помогали бойцам осмыслить происходящие события. Главной формой партийной работы были задушевные, простые и доходчивые беседы коммунистов с небольшими группами бойцов.

23 февраля немцы перешли в наступление на Харьков, а из районов Барвенково и Лозовая устремились на Балаклею и Андреевку. Начало весны озарилось теплыми лучами солнца. По дорогам бежала ручейками вода. Поля обнажились от снега и целый день под ними стоял, медленно колыхавшийся туман, И вот по таким дорогам и в валенках и в овчинных полушубках день и ночь шли гвардейцы навстречу врагу. На оттаявших дорогах грузли пушки, машины и брички с боеприпасами. Бойцы на руках вытаскивали все из грязи. Вот, к тому моменту, когда бронированные полчища врага приближались с юга к реке Северный Донец[14], в город Балаклея вошли кавалерийские полки генерала БАРАНОВА.

Заняв оборону на рубеже Асеевка, Гусаровка, Волобуевка, Чепель и Протопоповка, кавалеристы вступили в тяжелые бои с танками и пехотой противника. В первую минуту немцы бросили до 60 танков и такое же количество самолетов. В воздухе и на земле не утихал гул моторов. Орудия, вступив в поединок с танками врага, изрыгали тонны смертоносного металла. На подступах кавалерийской обороны образовались высокие столбы черного дыма. Горели немецкие танки, неподвижно замирали «Фердинанды» и «Тигры». В этих боях бойцы и офицеры совершали небывалые примеры героизма и отваги. Бессмертной славой покрыла себя батарея гвардии капитана МАКСИМОВА. Батарея 24-х летнего капитана занимала огневую позицию около важной переправы, к которой прорвавшиеся через нашу оборону, шли немецкие танки и мотопехота. Сил на стороне немцев было во много раз больше, но горсточка храбрецов МАКСИМОВА смело вступила в бой.

Артиллеристы, как клятву, повторяли слова командира: «Только по нашим трупам могут пройти танки, а пока мы стоим у орудия немцам дороги нет».

Начался беспримерный бой одной батареи, имевшей ограниченное количество боеприпасов, с несколькими десятками танков врага. Десять танковых атак отбили артиллеристы в этот день. На подступах к огневой позиции батареи дымились немецкие танки, стонали от тяжелых ран окровавленные солдаты врага. Редели и расчеты артиллеристов. От автоматной стрельбы пал смертью героя гвардии лейтенант Алексей ГАРИПОВ.

В очередной атаке свалился на изрытую воронками землю тяжело раненый старшина ПЕТРОСЯН. Тревожная весть мигом облетела бойцов: «Ранен любимый комбат». Он опустился на колени в тот момент, когда немцы с новой яростью атаковали батарею.

Сквозь шум моторов и грохот боя бойцы услышали голос командира «Я с вами, друзья мои, бейте немцев сильней, стойте насмерть».

Когда большой группе вражеских автоматчиков удалось лесом обойти огневую позицию батареи и атаковать ее с тыла, артиллеристы не замедлили взять на перевес винтовки и автоматы и вступить в рукопашный бой. В разгар рукопашной схватки на помощь артиллеристам подоспели эскадроны Героя Советского Союза гвардии полковника БЕЛЫХ, они уничтожили до роты пехоты противника, а остатки разбитых войск неприятеля отбросили за реку Северный Донец и восстановили положение в районе Балаклея.

Геройски дрались гвардейцы эскадрона ПЧЕЛИНЦЕВА. Воодушевленные подвигами коммунистов, они стояли насмерть, дрались до последнего патрона, но не пускали неприятеля вперед. Однажды немцам удалось обойти эскадрон и зажать его в кольцо. Гвардейцы не дрогнули. В эти напряженные минуты над полем боя во весь рост поднялся тяжело раненый заместитель командира по политчасти гвардии старший лейтенант ХИЖНЯК. Превознемогая невыносимую боль, ХИЖНЯК обратился к бойцам: «Да здравствует СТАЛИН!» «ЗА Родину, Гвардейцы!» Был ранен и лейтенант ПЧЕЛИНЦЕВ. Из его груди сквозь бинт сочилась горячая кровь, но он продолжал командовать, прорывать вражеское кольцо. Немцам не удалось сломить сопротивление эскадрона-героя. С наступлением темноты — этой испытанной подруги побед — коммунист ПЧЕЛИНЦЕВ сам обрушился на врага, уничтожил больше сотни вражеских солдат и вывел эскадрон из окружения.

Рядовые коммунисты и работники политотдела все время находились на тех участках, где больше всего контратаковал враг. Проведением коротких бесед и личным примером храбрости и мужества они вселяли в бойцов уверенность в нашу победу, призывали стоять и ни шагу назад. В частях, где позволяла обстановка, проводились короткие собрания и совещания коммунистов, 6-то марта в дни жарких боев, на партийном собрании управления корпуса генерал БАРАНОВ сказал: «Участок, который мы обороняем, является важнейшим участком Юго-Западного фронта. Мы несем ответственность перед Родиной за оборону его. Враг не должен здесь пройти!» Здесь же генерал призвал коммунистов приложить все усилия, но устоять перед врагом, не впустить его ни на один шаг вперед.

Призыв генерала узнали все бойцы. И, они сидя в сырых и холодных окопах, поклялись молча в душе: «Врагу дороги нет». К вечеру этого же дня немцы снова перешли в атаку. Было решено: подпустить их вплотную, а затем массированным огнем артиллерии, минометов, бронебоек уничтожить танки и автоматчиков врага.

Первоначально гитлеровцы пустили три танка, а вслед за ними группу автоматчиков. Выскочившие на высоту три танка, на миг остановились, точно выбирая слабое место в обороне и снова ринулись вперед. Они шли на полной скорости и вели бешеный орудийно-пулеметный огонь. Открыли стрельбу вслед шедшие за танками автоматчики. Лязгая гусеницами, головной танк подходил все ближе к окопу бронебойщика ТУКСАНОВА. И когда он поравнялся с окопом, ТУКСАНОВ произвел первый выстрел. Танк вспыхнул, как сноп соломы и сделав еще несколько коротких взад и вперед судорожных движений — остановился. По автоматчикам открыли огонь наши пулеметчики. Гитлеровцы заметались словно в мышеловке. После двухчасового боя над окопами снова воцарилась тишина. Только трупы немцев, да тянувшиеся к небу черные столбы дыма от догоравшего танка и напоминали о том, что здесь совсем недавно шел жаркий бой. Так закончился этот день, где сидел в своем окопе с бронебойкой ТУКСАНОВ.

День сменила ясная, лунная ночь. ТУКСАНОВ выбрал новую позицию и непрерывно наблюдал за дорогой. Слух бронебойщика уловил подозрительный шум. Сначала ТУКСАНОВ не придавал этому значения, но когда шум увеличился, ТУКСАНОВ припал к земле и прислушался, то понял, что это танки. Но сколько их? Откуда идут? — И справится ли он, ТУКСАНОВ, с ними, если придется вести бои? — Эти тревожные, острые, как нож, мысли завладели всем его существом.

Не успел еще бронебойщик собраться с мыслями и принять какое-либо определенное решение, как уже на впереди лежащую высоту поднялись два танка. Они шли по дороге, ведущей в село, где находился штаб кавалерийского полка.

— Ясна ваша цель, — прошептал ТУКСАНОВ и повернул голову в сторону рядом с ним лежащего помощника и в полголоса сказал:

— Патроны!

Тишину окопной ночи нарушила бронебойка. Пуля прошла сквозь бензобак бронированной машины. Снопы искр взметнулись высоко в небо, освещая медно-бронзовым заревом степном холм. Второй танк заметил выстрел из окопа и помчался прямо к нему. Очередью зажигательных пуль немецкие танкисты подожгли скирд хлеба. От невыносимой жары и от того, что танк уже был в непосредственной близости, ТУКСАНОВ упал на дно небольшого окопа. В жизни бойца наступили такие минуты, когда в человеке одновременно жар сменяется холодом, перед глазами встает мать, жена, любимые дети.

Пока эти мысли бродили в голове, через полупрофиль вырытый окоп Туксанова с страшным грохотом перескочил немецкий танк. Туксанов был сильно оглушен и едва сумел свалить с себя землю, осыпавшуюся с краев окопа.

ТУКСАНОВ помог встать своему помощнику АБДУЛЛАЕВУ. Рана клонила Абдуллаева и он тяжело упал на рыхлую землю окопа. Туксанов повернул свое длинностволое ружье в сторону только что разрушившего его окоп танка и произвел выстрел. Красные языки пламени поползли по бортам машины.

Утро третьего дня бесстрашный бронебойщик там же, на обороняемой гвардейцами высоте. Изможденный, утомленный и уставший от бессонницы и недоедания, но как всегда крепкий духом, комсомолец БЕЗОГЛАН ТУКСАНОВ продолжал проявлять подлинный образец русской доблести и геройства.

К вечеру третьего дня, обозленные двух-дневными неудачами, немцы снова бросили а атаку танки. Когда у ТУКСАНОВА не стало патронов, он взял у рядом с ним сидевшего в окопе товарища противотанковую гранату и бутылку с горючей смесью и презирая смерть, бросился навстречу танку и зажег его. Немецкие силы иссякли. Потеряв этот танк, по счету шестой, больше не атаковали высоту, обороняемую гвардейцами.[15]

Так, обороняя Балаклею, дрались все независимо от того, у кого какое оружие было в руках. Благодаря славным традициям сталинской гвардии кавалеристы умирали под гусеницами танков врага, но от своего места не отходили никуда.

Немцам не удалось прорвать нашу оборону. Гвардейцы берегли в бою свои традиции и со славой победили врага. 10 марта корпус по приказу командующего 6-й армией передал оборону стрелковым частям и форсированным маршем был переброшен в район Муром и Веселое приволье, чтобы преградить путь немцам на Волчанском направлении и не допустить их на реку Северный Донец Северо-Восточнее Харькова. Через четыре дня противник начал наступление на левый фланг частей генерала МАМСУРОВА. Бои принимали напряженный характер. 17 марта немцы ввели в действие свыше 110 танков, более двух пехотных полков. В результате крупного превосходства в силах, гитлеровцам удалось потеснить части 2-й и 7-й кав. дивизии и отбросить их на восточный берег реки, где несколько позже корпус занял прочную оборону и не пустил дальше врага.

В первой половине апреля по приказу командующего войсками Юго-Западного фронта корпус сдал оборону стрелковым частям и вышел на формирование в районе западнее Валуйки и Уразово. На переформировании в этом районе корпус простоял более трех месяцев. К концу июля в каждую дивизию, взамен кав. полка, был введен танковый полк, а в состав корпусных частей: самоходный артиллерийский полк и противотанковый артиллерийский полк.

Полки приводили все в боевой порядок, пополнялись людьми, лошадьми и оружием, готовясь к новым боям с врагом. Во всех эскадронах от утра и до вечера шла боевая учеба. Обучали молодых бойцов на богатом опыте войны, учили тому, что требовалось на войне.

Политотдел корпуса и партийные организации подводили итоги партийно-политической работы в бою. На совещаниях работников партийных органов и заместителей командиров частей обобщался опыт этой работы, любовно отбирались все лучшие формы работы, вскрывались недостатки и становились дальнейшие задачи. В дивизиях проводились собрания партийного актива.

Период пребывания корпуса в резерве совпал с выходом в свет нового Боевого Устава Пехоты.[16] Командование и политотдел провели большую работу по изучению его. По уставу проводились занятия с бойцами, сержантами, командирами и политработниками.

Проводилась большая идейно-политическая работа со всем личный составом. Работа была основана на глубоком изучении книги товарища Сталина «Об отечественной войне Советского Союза».[17] По книге товарища Сталина были прочитаны лекции: «Сталинское учение в постоянно действующих решающих факторах войны», «Разведка — глаза и уши армии», «Советский тыл — могучая опора Красной Армии», и др. Книга товарища Сталина лежала в основе боевой и политической подготовки всех частей корпуса.