Край желаний (ЛП)

Они доказали свою храбрость, сражаясь на Секретной службе Его Величества, и были вознаграждены невестами несравненной красоты и воспитания. Но один член «Клуба Бастион» оставался холостяком... до сих пор.

"Кристиан, я нуждаюсь в твоей помощи. Нет больше никого, к кому я могу обратиться... Л."

Когда Кристиан Аллардайс, шестой маркиз Дерн, прочитал эти слова, его мир перевернулся вверх дном. Леди Летиция Рэнделл была женщиной, несравнимой ни с одной другой, и тот день, когда он оставил ее, чтобы сражаться за короля и страну, был самый трудный в его жизни. Он никогда не забывал прикосновение ее губ к его губам, но никогда не ожидал увидеть ее снова. И вот теперь она ждет от него помощи, и Кристиан знает, что он не сможет сопротивляться ее мольбе.

Летиция полагает, что Кристиан покинул ее тогда, когда она нуждалась в нем больше всего, и ей совершенно не хочется прибегать к его помощи. Но чтобы очистить имя свего брата, она поклялась использовать любое оружие имеющееся в ее распоряжении, даже если это означает обольщение своего бывшего возлюбленного. В то же время, Кристиан ведет свою собственную войну – сражение чистого удовольствия и сладкой мести, которое унесет их обоих за край желания.

Стефани Лоуренс

Край желания

Седьмая книга из серии «Бастион клуб», 2008.

Глава 1

Лондон

Август 1816

Он должен заставить ее ждать.

Мысли и бешенные догадки проносились в его голове, когда Кристиан Майкл Аллардайс, шестой маркиз Дерн, медленно спускался по лестнице клуба «Бастион». Он пил бренди и предавался унынию в библиотеке, когда Гасторп, дворецкий клуба, появился с запиской.

Записка призывает его к встрече со своим прошлым.

Это прошлое ожидает его в передней гостиной клуба, которую он и другие шесть владельцев – все бывшие тайные агенты Его Велиества, которые создали клуб как бастион против домогательств великосветских дам - определили для приема дам. В течение нескольких месяцев данное правильно в виду некоторых инцидентов было неоднакратно нарушено, однако Гасторп совершенно справедливо проводил эту конкретную даму в предусмотренную для подобных встреч комнату.

Он действительно должен заставить ее ждать.

Двенадцать лет назад она обещала дождаться его, но потом появился другой, и пока он был похоронен в глубине наполеоновской Европы, она отбросила в сторону свое обещание ему, влюбилась и вышла замуж за мистера Джорджа Рэнделла.

Она теперь леди Литиция Рэнделл.

Вместо маркизы Дерн.

В глубине души, которую никто и ничто больше не могли потревожить, он все еще чувствовал, что его предали.

Она оставалась леди Летицией Рэнделл в течение восьми лет. Хотя он и вернулся в Англию десять месяцев назад, где и он, и она принадлежали одному, небольшому кругу, они не обменялись ни единым словом. Они даже не кивнули друг другу. Ожидать от него даже этого было слишком много, учитывая их прошлое. Она казалось поняла и приняла это; держалась спокойно, отстраненно, высокомерно предусмотрительно, как если бы и он, и она никогда не были близки, никогда не были любовниками – она старательно держала дистанцию.

До сегодняшнего дня.

«Кристиан,

Мне нужна ваша помощь. Кроме вас мне не к кому больше обратиться.

Л.»

Это все, что содержала в себе ее записка, однако между тем эти голые слова говорили красноречивее всего.

Он продолжал неуклонно спускаться вниз по ступеням. Он должен заставить ее ждать, хотя он не мог представить, что привело ее сюда. Не мог понять, почему его персонал в Аллардайс – холле на Гросвенор - сквер передали разглашению его местонахождение. Его дворецкий, Персиваль, был образцом для подражания в своем деле; не что иное, как силы природы не заставило бы его ослушаться своего хозяина, его приказов.

С другой стороны, леди, занимающая гостиную для встреч, могла этого добиться с ранних лет.

Ставя ногу на последнюю ступеньку, он изучал дверь гостиной. Она была закрыта. Он мог развернуться и уйти, чтобы заставить ее ждать еще не менее десяти минут. Даже пятнадцати. Отчаяние в ее просьбе гарантирует, что она будет ждать его. Спокойствие и кротость не в ее характере, но она стиснет зубы и останется, пока он не соизволит встретиться с ней.

Какая – то часть его хотела сделать ей больно, как когда-то сделала ему больно она, как было ему больно по- прежнему. Несмотря на прошедшие с тех событий годы рана была все еще свежей; она все еще кровоточила.

Слабый неуловимый запах жасмина потянул его к закрытой двери.

«Это все люботыство», - сказал он сам себе, потянувшись за ручкой двери. Невероятная, неопредолимая тяга, которая была с первой их встречи и не ослабла даже после двенадцати лет пренебрежения и восьми лет разочарования и все еще притягивала их друг к другу через переполненный бальный зал.

И причиняла ему боль.

Собравшись с собой, он открыл дверь и вошел в комнату.

Первым сюрпризом стал ее вид. Он остановился в дверях, быстро оценивая обстановку.

Сидя в одном из кресел рядом с маленьким камином, развернутом лицом к двери, она была облачена в беспросветно траурный скучный черный наряд…На любой другой леди он бы выглядел мрачным…Но на ней….даже полностью закрытое, как то, в которое она была облачена, удручающего оттенка, не могли никак затмить ее живости. Об этом говорила каждая линия ее стройной фигуры, бурлящая в ней энергия, обуздаемой в какой-то степени, но постоянно находящейся в опасности энергетического взрыва; ей было достаточно переместить руку, затянутую в перчатку, чтобы немедленно привлечь и удержать мужское внимание.

Конечно, и его тоже.

Она продемонстрировала, подняв обе руки, длинные стройные пальцы и нежные ладони, заключенные в перчатки тонкой свиной кожи, взяла за край черной вуали и подняла ее, положив сзади волос.

Так чтобы он мог увидеть ее лица, сочные рубиновые губы, будто сделанные мастером – скульптором, выглядели заманчиво и соблазнительно. Большие, миндалевидные глаза, цвет которых менялся от зеленых до золотых, высокие, точеные скулы. Пышные темные ресницы, прямой, классический нос, все в овале идеальной фарфоровой кожи.

Черты ее лица не делали его строгим; оно было воплощением женской аристократической красоты в большинстве своем из-за оживленности черт. В спокойном состоянии ее лицо было безмятежно прекрасным; когда она была взволнована, оно было ярким и живым.

Однако сейчас, в этот день, выражение ее лица содержало очень многое.

Кристиан нахмурился. Войдя в комнату, он нахмурился.

- Ваш отец?..

Он предположил, что полный траур означал, что ее отец, граф Нанчэнс, скончался. Но если глава дома Вакс умер бы, то весь город говорил бы об этой новости. Но мало того, что он не услышал об этом разговоров даже шепотом, так лицо Литиции, несмотря на свою бледность, не выражало и намека на горе; если что-то она и пыталась сдержать, так это собственный темперамент.

Значит, однозначно не ее отец. Несмотря на неурядицы внутри семьи, которые были обычным явлением среди их семейства, она искренне любила своего эксцентричного отца.

Ее прекрасные изогнутые темные брови, слегка нахмурившиеся, дали ему понять, что он относится к числу не догадливых.

- Нет. Не папа.

Звук ее голоса потряс его. Он забыл, как давно он его слышал. Негромкий, с легкой хрипотцой, этот голос вызывал грешные видения.

Несмотря на это, сегодня он содержал определенную напряженность. Она, тяжело вздохнув, произнесла:

- Рэнделл был убит.

Произнеся эти слова, Литиция как будто освободилась от каких-то чар и, наконец, встретилась с ним взглядом. Он выражал неприкрытый гнев.

- Рэнделл был избит до смерти в своем кабинете вчера вечером. Слуги нашли его тело сегодня утром, и глупцы указали на Джастина, как на убийцу.

Он моргнул:

- Я вижу.

Медленно перемещаясь по комнате, чтобы дать себе время обдумать услышанное, он затем опустился в кресло напротив нее. Лорд Джастин Вакс был ее младшим братом. Литиции сейчас было двадцать восемь, почти двадцать девять, значит Джастину – двадцать шесть. Брат и сестра были близки, всегда были вместе.

- И что же на это ответил Джастин?

- Мы не можем его найти, чтобы спросить. Власти вместо того, чтобы проводить расследование, обвинили во всем его. Они подняли вокруг этого дела слишком много шума, - в ее словах прозвучала горечь.

Теперь, когда она преодолела самое трудное препятствие – смогла увидеться и уговорила Кристиана поговорить с ней – она почувствовала себя в состоянии сосредоточиться на деле.

Что было, безусловно, лучше, чем сосредоточиться на нем.

Позволить себе наблюдать за ним, направляющимся к ней с невыразимой изящностью через всю комнату, явно было ошибкой. Вся сила, заключенная в одном мужчине, мужчине с живыми цепким взглядом, что можно было расценить как самое меньшее- опасность, могла отвлечь любую живую женщину. Ее больше всех остальных. Тем не менее, сегодня она должна преодолеть прошлое наваждение и иметь дело с этим мужчиной.

По выражению его лица редко можно было что-либо понять, так мало, что невозможно было смягчить жесткие черты его лица, острые скулы, длинные плоские щеки, строгие черты лица – большие серые глаза, широкий лоб, прямые коричневые брови, удивительно густые ресницы, тонкие точеные губы и решительный нос. Квадратный подбородок свидетельствовал об упорстве, которое обычно скрывалось под покровом легкого очарования.

Шарм и изящество всегда давались ему легко, что она, будучи Вакс, которые всегда учитывали все нюансы внешности, ценила достаточно высоко.

Тем не менее, Кристиан продолжал воздействовать на нее; во всяком случае, влияние, которое он оказывал на нее, на ее чувства, было сильнее, чем она помнила. Литиция очень хорошо знала, насколько глубоко она его по-прежнему любила, но она забыла, все те физические аспекты, пришедшие с этой душевной связью.

Они не находились так близко друг к другу в течение целых двенадцати лет. Ее решение держаться от него на расстоянии, когда маркиз вернулся в аристократические круги, несомненно, являлось мудрым; даже на расстоянии шести фунтов, разделяющих их, она почувствовала, как у нее перехватывает дыхание.

Достаточно, чтобы заставить ее чувствовать головокружение только от ожидания его прикосновений. Ее нервы напряглись в предательском ожидании.

В ожидании того, что никогда не осуществится.

Не сейчас.

Не после того, как она вышла замуж за Рэнделла.

Пристальный и сосредоточенный взгляд его серых глаз остановился на ней.

- Почему власти так уверенны, что убийство совершил Джастин? Он был там?

У Литиции затеплился уголек надежды, что он поможет ей, так как задаваемые Кристианом вопросы служили хорошим предзнаменованием.

- Очевидно, он назначил встречу Рэнделлу вчера вечером. Глупый дворецкий Рэнделла, который не одобряет всех членов семейства Вакс, и Джастина в частности, был только рад указать на него как на преступника. Но вы знаете так же хорошо, как и я, что Джастин никого не убивал.

Кристиан поймал ее взгляд, увидев в нем гнев и беспокойство. Ее тревогу.

- Вы не верите, что он мог это сделать. Возможно, и я не верю, что Джастин может совершить убийство. Однако это не означает, что он этого не совершал.

Насмешка над Ваксами была опасным занятием, но на этот раз она не отреагировала на колкость. Что лучше всяких слов показало маркизу, как сильно она обеспокоена. И, не смотря на театральность, которая являлась наследием ее семьи и была известна как «мерзкий характер» без особой причины, Литиция не была женщиной, беспокоившейся понапрасну.

Это объясняло, почему она обратилась к нему за помощью. К человеку, которого она знала. К тому, кто никогда не мог ни в чем ей отказать. Даже в своем сердце.

Литиция притягивая к себе его взгляд, спросила своим низким, хрипловато - соблазнительным голосом:

- Вы поможете?

Кристиан посмотрел в ее глаза и понял, что она не знает каким будет его ответ. Не знает, что он находится у нее в плену. А это означает…

- Во сколько вы оцениваете мою помощь вам? – приподняв брови, спросил он.

Литиция моргнула, внимательно всматриваясь в его лицо. Затем ее глаза сузились. После продолжительной паузы, во время которой она пыталась понять истинный смысл его предложения, она ответила:

- Вы прекрасно знаете, что я готова на все, чтобы вернуть Джастину его доброе имя.

Абсолютная решимость и полная самоотдача прозвучали в ее голосе в этот момент.

- Очень хорошо, - ответил маркиз, склонив голову.

Он услышал вежливое согласие в ее голосе, на которое не особо рассчитывал, когда задавал свой вопрос. Даже не был уверен в ее согласии на подобную сделку, но ее «готова на все» открывало широкие перспективы. Он все еще может отомстить за годы, наполненные одиночеством и болью. Обдумывая подомную мысль, он не то от дискомфорта, ни то от предвкушения поднял голову.

- Расскажите мне все, что знаете о том, что произошло, всю последовательность событий приведших к смерти Рэнделла.

Литиция поколебавшись, взяла свой черный ридикюль, лежавший у нее на коленях.

- Приходите в дом, где это произошло, - проговорила она, поднявшись и резко опустив вниз вуаль. – Там все будет проще объяснить.

Летиция подумала, что так будет проще – при наличии места и вещей отвлечь его, но находясь рядом с ней, маркиз снова держал ее нервы в состоянии вечного напряжения. Ее тело было готово ответить на любое, даже самое незначительное, прикосновение, понежиться в тепле, которое исходило от его большого тела, завлекая ее.

Стиснув зубы, Литиция указала на пятно на полу кабинета дома в Саут – Одли – стрит, где как она знала, лежало тело ее покойного супруга.

- Вы еще можете увидеть кровь на ковре, - указала она на пятно, расположенное между камином и большим письменным столом.

Литиция не относила себя к чувствительным особам, но вид красновато – коричневого пятна вызывал у нее тошноту. Независимо от того, что она чувствовала к Рэнделлу, ни один человек не заслуживал быть на смерть заколоченным кочергой от собственного камина.

- Каким образом лежало тело: лицом к огню или к рабочему столу? – задал вопрос Кристиан, наклонившись ближе и пристально разглядывая пятно. Он чувствовал, как пламя охватывает низ ее тела.

- Я не знаю. Они не сказали мне. И они не хотели пускать меня сюда, чтобы я увидела все…Они ответили, что здесь было слишком много крови, - ответила она, нахмурившись.

Литиция подняла голову, пытаясь сконцентрироваться на том, что они сейчас обсуждали, изо всех сил противилась тому, чтобы закрыть глаза и отдаться во власть других своих чувств и ощущений. Она почти забыла каким высоким и большим он был, забыла, что он был одним из немногих мужчин в аристократическом обществе, который возвышался над ней, заставлял ее чувствовать себя заключенной, огражденной…защищенной. Это не было причиной почему она обратилась к нему, но в этот момент она не могла быть ему благодарна больше за его размер, его близость, за напоминание о мужественной жизни в присутствии абсолютной смерти.

- Они забрали кочергу, - тяжело вздохнув, она обернулась и махнула в сторону стола и одного стула, стоящих возле очага. – И они очистили стол – там стояло два бокала, наполненных бренди. Так мне сказали.

- Расскажите мне все что знаете. Когда вы видели его живым в последний раз?

Сосредоточившись на вопросе, она ответила:

- Прошлой ночью. Я была на ужине у Мартиндейлов, а затем отправилась на вечер в Камберлейт Хаус. Я вернулась довольно поздно. Рэнделл остался дома – он иногда так делал, когда проявлял внимание к своим делам. Он поджидал меня в холле и попросил уделить ему внимание. Он хотел обсудить…- она остановилась, перевела дух, а затем продолжила, зная, что в ее голосе прозвучала сталь. - …Семейное дело.

Она и Рэнделл были женаты уже восемь лет, но у них до сих пор не было детей. Если повезет, Кристиан не догадается, что послужило предметом их разговора, о чем она так деликатно предпочла промолчать.

Внимательного взгляда на его лицо Кристиану было достаточно, чтобы заметить, что она надеялась отвлечь его от данной темы. Сделав вид, что он не заметил ее попытку обойти этот вопрос, он сделал мысленную пометку вернуться к теме полуночного обсуждения некоторого вопроса между супругами на более позднее время. А сейчас…

- Дискуссия? – с учетом характера ее семьи слово «дискуссия» может означать целые словесные войны.

- У нас произошла ссора, - на ее лицо набежала тень и она продолжила. – Я не знаю как долго она длилась, но я, в конце концов, ушла, оставив его здесь.

- Получается, вы спорили. Громко.

Литиция кивнула.

Кристиан обвел комнату взглядом, затем посмотрел на нее.

- Нет разбитых ваз? Разбросанных украшений?

Она сложила руки под грудью, надменно вскинула голову.

- Наша ссора не была настолько бурной, - в ее речи были одни холодные аргументы, без тепла и толики страсти в отношении ее и покойного супруга. Маркизу это показалось странным.

Кристиан отвернулся, снова осматривая комнату. На самом деле в этом не было особой необходимости, но таким образом он пытался не смотреть на ее грудь. В свое время он очень хорошо изучил эту часть ее тела. Чтобы избавиться от непристойных образов из прошлого, которые подбрасывала ему память и которые тускнели с самым бурным воображением, потребовалось больше усилий, чем за наблюдением комнаты. Он поменял положение тела.

- Так вы оставили Рэнделла здесь, живым и здоровым, и что произошло затем? Что вы еще знаете кроме этого?

- Собственно, ничего. Утром ко мне прибежала моя горничная, чтобы рассказать о найденном теле, - она отвернулась от кровавого пятна.

Маркиз переместился следом за ней, когда она скользнула к окну с видом на улицу, остановившись перед ним.

- Когда я оделась и спустилась вниз, дворецкий – услужливое маленькое зло по имени Меллон – уже уведомил официальные власти, которые прислали сыщика с Боу – стрит, по виду недалекого человека, внешностью похожего на хорька, чьей единственной заботой стало желание как можно скорее закрыть дело, невзирая на правду.

Она замолчала, но прежде чем он смог сформулировать следующий вопрос, продолжила:

- Вот еще что…Мой дворецкий рассказал, что утром дверь в кабинет была заперта изнутри. Меллон с лакеями пытались выломать дверь, но не смогли, - они оба повернулись, чтобы рассмотреть дверь – тяжелые толстые дубовые панели со схожим с ней крепким замком. – К счастью, нашелся человек среди прислуги, умеющий взламывать замки. Вскрыв дверь, они попали внутрь…и нашли его.

Отойдя от нее, он подошел к двери; его чувства по-прежнему отвлекались на нее, но ум был занят.

- Как далеко от двери находилось тело? Догадываюсь, поэтому печально.

- В нескольких метрах, не более. Так было сказано.

Кристиан стоял, глядя в пол, и обдумывал услышанное. Именно в такой позе и застала его девушка, появившаяся в дверях. Подняв голову, маркиз встретился с ней глазами, затем перевел взгляд на ее волосы и улыбнулся.

- Гермиона.

- Лорд Дерн, - она присела в реверансе. – Я и не знала, что вы все еще помните меня.

Он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, как если бы он еще не забыл, что на момент их последней встречи, ей было всего четыре года. К счастью, ее волосы были отличительной чертой, которая проявлялась у всех членов семьи Вакс. У нее были пышные темные локоны, которые, несмотря на их темный цвет, не могли быть никак иначе названы, как красными. В сочетании с данной семейной отличительной чертой, она была более мягкой версией Литиции, так что догадаться было не трудно.

Переведя свое внимание на старшую сестру, Гермиона прошла в комнату. Кристиан отметил, что она не смотрела на пятно, все ее внимание было приковано к Литиции.

Маркиз взглянул на Летицию, взгляд которой был устремлен в пол. Создавалось впечатление, что мысленно она находилась в другом месте. Ее не потревожила Гермиона, присоединившаяся к ним.

Взглянув на него Летиция продолжила:

- Это действительно все, что я знаю. То, что я узнала от следователя.

- Нет, - он поднял в останавливающем жесте руку. – Не рассказывайте это мне. Я хочу услышать об этом от него лично.

- Без моей трактовки? – прищурив глаза, спросила она.

- Без ваших измышлений, - ему удалось подавить проскальзывающую насмешку.

Она издала непонятный звук и затем посмотрела на Гермиону:

- С тобой все в порядке?

- Конечно. Я беспокоилась о тебе, - удивленно моргнула Гермиона.

- Я буду в порядке только после того, как, наконец, объявится Джастин и дураки, которые называют себя властями признают, что это не он убийца и начнут искать настоящего преступника, - пожала плечами Летиция.

Кристиан мысленно моргнул. Нет, в ее словах не было сарказма - по крайней мере, те, кто никогда не сталкивался с семьей Вакс, не могли по ее тону заподозрить в этом – но учитывая, что она только, что потеряла мужа, с которым прожила восемь лет, да еще при таких шокирующих обстоятельствах…

Маркиз внимательно изучал ее; она смотрела на Гермиону, но в ее взгляде не было ничего, кроме сестринской заботы. Гермиона являлась менее яркой версией Летиции, что позволяло сделать вывод, что она выросла в несколько другом времени и условиях. Обе сестры, казалось, непринужденно общались друг с другом, несмотря на несомненную разницу в возрасте. Несомненно, Летиция присматривала и защищала сестру.

Он распознал эти эмоции, так как Дерн слишком хорошо их знал. Кристиан пошевелился.

- Вы не могли бы вызывать Меллона, своего дворецкого? Я хотел бы поговорить с ним, - ему необходимо допросить его, сосредоточиться на деле, а не позволять влиять своей Иезавель на его симпатии, пусть даже и неосознанно.

Летиция подошла и потянула шнур звонка; расторопность, с которой прислуга отреагировала на вызов, заставила ее цинично улыбнуться и обменяться взглядом с Кристианом. Очевидно, персонал Рэндолла нашел его присутствие здесь заслуживающим внимания.

Несмотря на это, Меллон послушно устремил свой взор на нее, не обращая внимания на Кристиана.

- Вы вызывали, мэм?

- Да, Меллон. Лорд Дерн, - она взмахнула рукой в сторону Кристиана, - хотел бы задать тебе несколько вопросов. Пожалуйста, ответь на них как можно точнее.

Дворецкий неохотно повернулся к Кристиану, который легко и обаятельно как никогда улыбнулся. Она могла бы и предупредить его; Меллон казался неприступно холодным. Кристиан заметил, но предпочел не замечать данное обстоятельство.

- Как долго вы были дворецким мистера Рэнделла?

- Двенадцать лет, милорд.

Задолго до брака Летиции и Рэнделла. Кристиан взглянул на нее, но все что смог обнаружить так это полное безразличие к Меллону. Ей не нравился этот человек, но она позволила ему остаться в качестве главы прислуги в ее доме, и маркиз задумался, почему она так поступила. Он снова посмотрел на дворецкого.

- Как вам было работать у своего покойного хозяина?

Меллон расправил плечи.

- Было…- он замолчал, моргнул, после чего его подбородок окаменел. – Было очень приятно работать на мистера Рэнделла, милорд.

- А каково мнение остального персонала?

- Они чувствуют то же самое, что и я, милорд. Ни у кого из прислуги не возникало никаких проблем с хозяином, - Меллон покосился в сторону Летиции, но остановился прежде, чем посмотрел ей в глаза.

Неприязнь дворецкого к хозяйке была очевидна, и Кристиан удивленно задумался о причинах такого отношения. Насколько он знал, Летиция была неизменно добра к людям низкого происхождения; порыв к состраданию был в ней инстинктивным, не то, что она с легкостью могла изменить в себе. Значит должна быть какая-то другая причина, по которой Меллон испытывал к ней неприязнь.

- Очень хорошо, - голос его звучал расслабленно. – Расскажите мне, опираясь на свои наблюдения, что вы знаете о том, что произошло прошлой ночью. Начните с момента возвращения домой леди Рэнделл.

Меллон поджал губы, как старая женщина, но был вынужден ответить:

- Пришла хозяйка и хозяин попросил ее поговорить с ним. Здесь, в кабинете. Они закрыли дверь, так что я не знаю о чем они говорили, - его взгляд скользнул по Летиции и снова вернулся к точке на стене за правым плечом Кристиана. – Мы могли лишь слышать бредовые разглагольствования ее светлости, впрочем, как всегда.

Ах. Теперь становилось понятно. Преданный своему хозяину дворецкий возмущался обращением Летиции с Рэнделлом.

Кристиан сделал паузу, оценивая услышанное. Рэнделл был тем самым джентльменом, которому Летиция отдала свое предпочтение вместо него, но все ее отношения к этому человеку, видимые им до сих пор, казались совершенно несовместимыми с браком по любви, которым якобы был у них. Он сделал мысленную заметку разузнать все о Рэнделле и в особенности все, что касалось его брака с Летицией. Но сначала…его, по- видимому, неутолимая потребность защищать подтолкнула его спросить:

- Что произошло за то время пока ее светлость и мистер Рэнделл спорили в кабинете?

- И в самом деле случилось, сэр, хотя и не в кабинете, - глаза Меллона мстительно блеснули. – Мистер Джастин Во пришел, чтобы увидеться с хозяином. Именно с хозяином, а не с хозяйкой. Он слышал спор в кабинете и поэтому сказал, что подождет в библиотеке. Я проводил его туда. Он предупредил, что мне не нужно ждать пока он уйдет, так как к тому времени уже было довольно поздно. Попросил доложить о нем, когда хозяйка поднимется к себе.

- Так вы отправились к себе? – в его голосе проскользнуло удивление. Персиваль никогда не удалялся на покой пока сам Кристиан бодрствовал, если только он сам его не отпускал.

- Я не хотел бы сейчас оправдываться, но его светлость часто сам занимался кое - какими домашними делами, к тому же он упоминал ранее, что ожидает одного человека, так что было бы хорошо…ну, в общем, было понятно, что хозяин не нуждался в моих услугах. Так, что я удалился к себе, - пораженно посмотрев на маркиза, ответил Меллон.

Даже не взглянув на Летицию Кристиан не сомневался, как следует расценивать заявление дворецкого. Джастин не долюбливал Рэнделла, и поэтому частенько так называемое «сам занимался домашними вопросами» относилось к Летиции – вероятно, он следил за ней. Что говорило само за себя. Хотя Джастин и Летиция были близки, они никогда не жили за счет состояний друг друга. То же самое относилось и к Гермионе. Взглянув на нее Кристиан подумал, что заинтересованность в защите своей семьи у Летиции имеет некую особую причину, нежели просто родственные отношения.

Очевидно, Джастин не скрывал своей неприязни к Рэнделлу, этим и объясняется бешеную нелюбовь Меллона к нему.

- Таким образом, получается, вы не располагаете достоверными сведениями о том, что происходило здесь после того, как вы проводили мистера Вокс в библиотеку, - Дерн поймал взгляд Меллона. – Вы не можете сказать наверняка покинул ли он библиотеку и состоялась ли у него встреча с вашим хозяином.

- Нет, но я могу сказать, что он уехал только через час. Моя комната находится над передней дверью, и я услышал, как она открылась и закрылась. На всякий случай я встал и выглянул в окно. На улице я заметил мистера Вокса спускающегося вниз по ступенькам и ступающего затем на тротуар.

- Куда он затем направился?

- В сторону Пикадилли.

Кристиан склонил голову в сторону Летиции. Сложив руки, она сердито смотрела, потихоньку закипая, и он начал тревожиться. Маркиз ждал ответа и тогда она с неохотой ответила:

- Джастин проживает на Джереми – стрит.

Меллон не колеблясь, указал правильное направление, так что он, скорее всего, видел, как Джастин покидал дом. Подумав Кристиан спросил:

- А если бы кто – то еще встречался с вашим хозяином после того, как лорд Вокс покинул дом, вы бы знали?

- Да, милорд. Если бы кто-то пришел и позвонил в звонок, я услышал бы – он звонит в моей комнате, а также на кухне. Даже если бы постучали в дверь, я все равно услышал бы, ведь моя комната находится возле нее.

Данное утверждение вызывало сомнение, особенно если предположить, что он, возможно, глубоко спал.

- Очень хорошо, - Кристиан повернулся к кровавому пятну на ковре. – Давайте перейдем к событиям сегодняшнего утра. Что случилось, когда вы спустились вниз?

- Я был в кладовой, подбирая столовые приборы для завтрака, когда миссис Крокет, экономка, пришла чтобы сообщить мне, что Твинти, который осматривает по утрам дом, не смог открыть дверь в кабинет. Я отправился туда, думая, что, скорее всего хозяин поднялся пораньше и уже занимается там делами. Иногда он запирал дверь в кабинет. Но когда я постучал, никто мне не ответил, даже тогда, когда я позвал его. Затем один из лакеев посмотрел в замочную скважину, и я удивился, что он смог это сделать, ведь по идее ключ должен был находиться в нем. Когда он повернулся то, позеленев, сообщил, что хозяин лежит на полу и вокруг него много крови, - рассказал, побледневший Меллон.

- Что затем случилось?

- Мы пытались открыть дверь, я и два лакея, но ничего не добились. Мы подумали о том, чтобы разбить окно и отправить туда кого – то через него, когда одна из служанок рассказала нам, что сын посудомойки умеет взламывать замки. Мы позвали его сюда, и ему удалось открыть дверь. Мы бросились в кабинет… - взгляд Меллона упал на окровавленный пол. -…и обнаружили там хозяина, мертвым. Совершенно мертвым.

Голос его дрогнул на последних словах. Кристиан дал ему минутку, чтобы он собрался с мыслями. Он взглянул на Летицию – ее лицо было белым как мел.

- Я понимаю, что это огорчает, - заметил он больше для нее, чем для Меллона, а затем вернулся взглядом к дворецкому. – Но не могли бы вы рассказать, в какой позе мистер Рэнделл лежал на полу: на спине или лицом вниз?

Кровь отхлынула от лица Меллона.

- На спине, милорд, - он сжал челюсть. – Стоит сказать, что мало что осталось от его лица.

Летиция не громко вскрикнув, отвернулась. Рука ее прикасалась к шее, она молча смотрела в окно. Гермиона побледнела, но выглядела менее огорченной. Его охватило сильное желание остановить допрос, пожалев Летицию, которая, конечно, не поблагодарит его, Кристиан понимал это.

- Итак, складывается впечатление, что Рэнделл находился лицом к своему убийце. Я так понимаю, что было два стакана коньяка на столе. Они были пьяны?

- Оба только слегка пригубили, но не пили, - Меллон взбодрился при обсуждении другой темы.

- Где же находился ключ?

- Там, на полу, - указал, повернувшись, дворецкий.

Гермиона передвинулась. Кристиан взглянул на нее и увидел, что она с жадностью ловит каждое слово. Он посмотрел на Летицию и отметил, что она тоже внимательно слушает, однако с меньшей напряженностью, нежели сестра. Он снова перевел взгляд на Гермиону. Ее глаза были широко открыты; она явно была напряженна. Не глядя на дворецкого, он спросил:

- Укажите пальцем на это место.

- Насколько я могу вспомнить, он лежал здесь, - ответил, повиновавшись Меллон.

Взгляд Гермионы не отрывался от Меллона, но как только он выпрямился, она выжидающе посмотрела на Кристиана. Не уверенный в происходящем, он задал очевидный вопрос:

- Как вы думаете, каким образом ключ мог оказаться там?

- Я не могу точно сказать, милорд.

- А каковы ваши предположения?

- Я думаю…мистер Вокс выйдя из кабинета запер за собой дверь, а затем подсунул ключ обратно под дверь.

Кристиан кивнул. Это казалось наиболее вероятным объяснением, за исключением одного обстоятельства…

- Зачем мистер Вокс сделал это? Если бы он только что убил вашего хозяина ужасным способом, зачем ему возиться, закрывая дверь и подсовывая ключ обратно в кабинет?

Меллон нахмурился, не в состоянии ответить на этот вопрос.

- Чтобы выиграть время, которое необходимо для того, чтобы покинуть место преступления.

Эти слова обратили внимание всех находящихся в кабинете на худощавого человека, появившегося в дверях. Кристиану хватило одного взгляда на черты его лица, делавшими его похожим на хорька, чтобы маркиз понял кто этот человек.

Летиция напряглась, застыв в позе жертвы. Голосом, достойным надменной герцогини, она сказала:

- Дерн, позвольте вам представить мистера Бартона, сыщика с Боу – стрит.

Ей больше не нужно было ничего говорить; ее тон передал испытываемой ею презрение к вновь пришедшему лучше всяких слов. Очевидно, Бартон уже успел основательно вывести ее из себя.

Нарочито медленно Кристиан кивнул Бартону.

- Леди Рэнделл попросила меня расследовать обстоятельства гибели ее мужа. Я хотел бы поинтересоваться, почему вы, говоря о Джастине Воксе, используете фразу «выиграть время, чтобы покинуть место преступления»?

Бартон был не уверен как относиться к вмешательству в это дело маркиза. Кристиан дал ему время на то, чтобы он мог сделать самостоятельные выводы, в результате которых победила осторожность.

- Исходя из обстоятельств, я обследовал дом его светлости. Мне дали понять, что ее светлость находится здесь, - ответив учтиво, Бартон взглянул на Летицию. – Ранее было отправлено письмо, в котором содержалась просьба к мистеру Воксу о его присутствии здесь, но мы не получили никакого ответа. Не удивительно, потому что он исчез.

Летиция была поражена и шокирована. Так же как и Гермиона.

- Исчез? – Летиция посмотрела на Бартона. Кристиан мог видеть как завертелись шестеренки в ее голове, переваривая данное сообщение. Затем она фыркнула и отвернулась от него. – Я осмелюсь предположить, что он мог всего лишь уехать из города, чтобы навестить своих друзей. В конце концов, сейчас все-таки август. Я думаю, мистер Бартон, что кроме «исчезновения» у вас больше нет никаких доказательств против моего брата.

Бартон воинственно посмотрел на нее.

- Можете ли вы ответить, является ли поездка из города в большой спешке поздней ночью для его светлости обычным делом? Для человека без каких – либо предрассудков, каковым он и является? – когда Летиция ничего не сказала, он продолжил.- Потому что то, что случилось сегодня ночью, не соответствует его обычному поведению, о чем свидетельствует его домовладелец, живущий на первом этаже.

Через мгновение он посмотрел вниз, на руку, в которой держал одежду, свернутую в несколько раз.

- А тут еще вот что.

Сыщик встряхнул сверток, разворачивая его, и все увидели, что это мужское пальто, причем явно оно принадлежало джентльмену, поскольку было достаточно высокого качества.

- Не является ли эта вещь одним из предметов гардероба вашего брата? Узнаете ли вы его?

Летиция нахмурилась. Она подошла поближе, рассматривая пальто.

- Похоже на пальто Джастина, - остановившись перед вещью, которую Бартон услужливо показывал на расстоянии вытянутой руки, она подняла брови.

- Это Шульц? - она потянулась к левому лацкану пальто.

Бартон отдернул вещь назад.

- Осторожнее прикасайтесь к этой вещи, ваша светлость. Смотрите на ней остались пятна крови, причем, скорее всего вашего мужа.

Кровь отхлынула от лица Летиции.

Кристиан принял ее сторону мгновенно, даже прежде, чем смог все обдумать.

- Бартон, - в этом слове послышалась угроза, однако оно не отражало и сотой доли того, что он испытывал. Его руки сжались в кулаки, он боролся с желанием ударить сыщика. Он испытывал нестерпимое желание отчитать Бартона, но…они должны были узнать, что он успел выяснить. – Есть ли у хозяина идеи, куда мог направиться мистер Вокс?

Маркиз буквально прорычал этот вопрос. Бартон застыл. Он не хотел отвечать, однако не решился промолчать.

- Нет.

- Знает ли домовладелец уехал ли мистер Вокс наемном экипаже или же самостоятельно управляя своей коляской? – он взглянул на Летицию, как будто спрашивая ее. Плотно сжав губы, она кивнула.

- Джастин действительно держал в городе экипаж.

Для Бартона не осталось не замеченным взаимодействие Кристиана и Летиции. Его темные глаза подозрительно сузились, однако он неохотно ответил:

- Его светлость уехал в своем экипаже.

- Можете ли вы пролить свет на это дело, сообщив какую–нибудь информацию?

- Нет, милорд. Тело было доставлено к полицейскому хирургу. Когда он закончит проводить свою экспертизу, тело будет передано ее светлости для захоронения, - Бартон использовал слово «труп» не случайно, его глаза пристально следили за Летицией.

У Кристиана возникло почти неопредолимое желание задушить сыщика.

- Очень хорошо, - жестокие нотки в его голосе вновь выудили Бартона почувствовать себя не удобно. Маркиз поймал взгляд сыщика. – Когда для этого события настанет, время вы лично проинформируете Меллона, а он даст знать мне. Не следует расстраивать ее светлость снова этой проблемой. Любые возникшипе у вас вопросы вы можете задать мне. Надеюсь, вы меня понимаете? – Дерн перевел взгляд на Бартона.

Его последние слова прозвучали угрожающим мурлыканьем, как у льва, который собирается пообедать. Летиция слышала не только внешний смысл произнесенных слов, но и каждый оттенок его голоса, и ей не страстно захотелось его поцеловать. К сожалению, она не могла этого не сделать, ни сейчас, никогда либо еще в будущем, но он явно по – прежнему заботился о ней, в его сердце оставалось еще место для нее. Она провела всю свою жизнь среди таких мужчин, как он, и поэтому могла читать их скрытые эмоции и тайные желания.

Под жестким взглядом Кристиана Бартон кивнул.

- Как вам будет угодно, милорд.

- Хорошо, - ответил Кристиан, склонив голову. Потом помолчав, добавил. – Будьте уверены, что любая соответствующая информация, проливающая свет на убийство мистера Рэнделла, обнаруженная нами, будет передана вам при первой возможности.

Летиция повернула голову и посмотрела на него. Он был примирительно настроен к врагу! Это была самая настоящая оливковая ветвь для примирения, которую она когда – либо видела. Летиция попыталась перевести дыхание и успокоить свои подавленные чувства, которые не понятно кем из них – Кристианом или Бартоном – были потревожены, когда Кристиан поймал ее взгляд. Просто взгляд – один только взгляд указал на его намерения – и она мысленно сетуя на него, неохотно прикрыла рот.

Снова скрестив руки, она устремила на Бартона яростный ледяной взгляд. Посмотрев в ее сторону, сыщик посмотрел на Кристиана и кивнул:

- Я продолжу свое расследование, по намеченному следу, - он отвесил поклон всем присутствующим в кабинете, развернулся и вышел.

По кивку Кристиана Меллон последовал за Бартоном, закрывая толстую дубовую дверь за собой.

В то самое мгновение, когда дверь с тихим стуком закрылась, Летиция выплеснула всю скопившуюся в ней ярость наружу.

- Как он посмел! – она глубоко вздохнула.

Кристиан посмотрел на Гермиону. Несмотря на то, что она не произнесла и слова, было понятно, что она поддерживает сестру, их настроение было созвучно друг другу. Во всем ее виде, в ее глазах ясно читалось восторженное «слушайте, слушайте!».

Смирившись, он прислонился к краю тяжелого письменного стола и слушал быструю тираду Летиции, позволяя ей выговориться. Никто не рассуждал так напыщенно, как члены семейства Вокс – они возвели эту способность до степени искусства. Маркиз поражался тому насколько она изобретательна; красочные фразы и поразительно неблагоприятные сравнения – «пустоголовый имбицил, даун, у которого ума не больше чем у сони» - слетали с ее языка, едва давая перевести ей дыхание между ругательствами.

Будет лучше дать ей выговориться. Причудой семьи Вокс, их недостатком было то, что природная энергия должна быть освобождена. В конце концов, закончив разбор Бартона, его родителей и будущего потомства, она повернулась. И посмотрела на него горящим взглядом.

- А что касается тебя… Как ты мог?! Сначала ты хлестнул его достаточно хорошо, и я благодарю тебя за это, но после этого было достаточно одного полуразумного замечания с его стороны, и ты погладил его по голове и отпустил! Хуже того – ты обещал делиться теми сведениями, которые мы сможем узнать! – остановившись, она пристально посмотрела ему в глаза, которые сейчас находились на одном уровне с ее глазами, так как он упирался в край стола.

- Он может узнать что – то, что нам может пригодиться, - ответил Кристиан мягким голосом, в котором отразились все его чувства. Он улыбнулся так, как будто его что – то забавляло. Маркиза не трогало лицедейство семьи Вокс, которой они всегда очаровывали. Почти все другие, без исключения, начинали крайне сильно нервничать, когда один из представителей этого семейства начинал проявлять крайне свободные нравы; большинство, как правило, если бы могли, попытались держаться от них подальше. Но не он. Дерн находил их неограниченную энергию живительной. При всей их кажущейся ядовитости, они никогда бы намеренно, со злым умыслом не причинили вреда; вопреки тому, что о них думали, они не были опасны. Проявления их гнева всегда были фееричными; если осторожно с ними обращаться, это не являлось опасным и могло быть весьма занимательным. Тем более он был невосприимчив к их семейству. Не считая, Летиции.

Его спокойные слова дали ей паузу. Он смотрел в ее глаза, в которых жгучее пламя ярости медленно угасало; он мог почти почувствовать, как постепенно исчезает напряжение, разлитое в воздухе вокруг нее.

- Есть старая, но мудрая пословица, - продолжил он. – Держи друзей близко, а врагов – еще ближе.

Что – то изменилось в выражении ее лица, его черты заледенели.

- Ну, вам это, несомненно, знакомо.

Что – то непонятное прозвучало в ее голосе, что он никак не мог понять и распознать. Она на мгновение задержала на нем свой взгляд, затем отвернулась. Она посмотрела на пятно на полу, потом на закрытую дверь кабинета.

- Вы здесь уже закончили?

Кристиан выпрямился и осмотрелся.

- Да, - он пошел следом за ней, остановившись, чтобы позволить Гермионе выйти через дверной проем. – Но у меня еще есть вопросы к вам обеим.

Без излишних вопросов Летиция провела его через прихожую в комнату, расположенную напротив кабинета. Указав на нее жестом, она повернула к нему лицо.

- Пройдемте в передний салон. Я, как правило, провожу здесь больше времени, чем в гостиной.

Слева от него располагалась арка, ведущая в глубину дома; через нее он увидел ряды книжных полок, заполненных книгами.

- Библиотека? – спросил он, указав на нее.

Дождавшись от нее кивка, он направился в ту сторону. Летиция и Гермиона последовали следом за ним.

Библиотека оказалась довольно большой комнатой с книжными полками от пола до потолка, занимающих большую часть стен; остановившись в середине комнаты, маркиз осмотрел книги и их расположение.

- Книги принадлежали Рэнделлу?

- Да. Но он никогда не читал их.

- Он покупал, но не читал их? – взглянул на Летицию Кристиан.

- Он не читал. Он мог читать, конечно, но я ни разу не видела, чтобы он это делал, - пожала она плечами.

Кристиан вновь взглянул на полки. Многие члены семьи Вокс заядлыми библиофилами. Большинство из них читали много и жадно, даже Летиция зачастую сидела уткнувшись носом в книгу. Мысль о замужестве представительницы такой семьи с мужчиной, который не вообще не читал книг, казалась…странной. И хотя ничего необыкновенного не было в том, что джентльмен обустраивал библиотеку только ради демонстрации своего положения, в этой комнате было довольно много книг.

- Может быть, он видел в них хорошее средство для инвестиций, - сказала Летиция, словно угадав о чем он думает.

Пройдя мимо него, она подошла к креслу у камина. На маленьком столике рядом с ним лежала открытая книга. Подняв ее, тихо фыркнула:

- Джастин. Вот чем он занимался пока ждал, когда я оставлю Рэнделла одного, чтобы поговорить с ним.

Он последовал за ней и заглянул через ее плечо.

- Сенека «Нравственные письма», - его губы изогнулись в улыбке. – Соответствующее чтение для мужчины из семьи Вокс.

- Что еще вы хотите узнать? – спросила она, отложив книгу в сторону и повернувшись к нему лицом.

Маркиз жестом показал на кресло. Летиция села в него, и он махнул рукой Гермионе, предложив ей последовать примеру своей сестры. Когда они обе наконец уселись, Дерн посмотрел на них.

- Если мы хотим снять подозрения с Джастина, нам необходимо воссоздать преступление с мельчайшей точностью и доказать, что кто-то другой имел возможность убить Рэнделла.

Шаг за шагом он заставил рассказать в мельчайших деталях все, что они знали, начиная с момента возвращения Летиции домой и заканчивая неразберихой следующим утром. Однако это ничего им не дало.

- Бартон прав: наиболее очевидным подозреваемым является Джастин.

- Возможно, - мрачно признала Летиция. – Но он этого не делал.

- Ключ, - сказала Гермиона. – Не забывайте. Вы сами указали на это, - она посмотрела на Кристиана своими большими глазами. – Зачем Джастину бы понадобилось совершать такую вещь? Это не имеет смысла, если только он не убийца. Поэтому он просто не может быть тем человеком, который совершил данное преступление.

Кристиан посмотрел ей в глаза и заинтересовался, что она скрывала; это проскальзывало каждый раз, когда она выступала в защиту Джастина. Он взглянул на Летицию. Проведя несколько часов в компании ее и Гермионы, он все больше убеждался, что характер членов семьи Вокс был таким же, как он и помнил. Они не изменились. Несмотря на предательство Летиции по отношению к нему, верность, особенно в отношении членов семьи, все больше укоренялась. Летиция – он был уверен, что без мысли о выгоде для себя – преодолела пропасть между ними, чтобы попросить о помощи для оправдания Джастина, не боясь ни его гнева, ни той цены, которую он мог бы запросить. Гермиона явно чувствовала тоже самое. Кристиан задавал себе вопрос, воздействовала ли она на это чувство, и если да, то как. Он пристально посмотрел на Гермиону.

- Вы еще что-нибудь знаете о том, что произошло прошлой ночью?

Она медленно моргнула, затем покачала головой.

- Нет. Только то, что я уже сообщила вам.

Дерн не поверил ей. Краем глаза он заметил, что Летиция тоже заметила странную реакцию сестры и слегка нахмурилась. Но ничего не сказала. Маркиз совершенно определенно чувствовал, что они обе будут молчать, если решат, что это необходимо для защиты Джастина, хотя Вокс редко лгали…верность семье работала в обоих направлениях. Весьма возможно, Джастин действовал так, чтобы защитить…

Кристиан посмотрел на Летицию и подождал пока она, почувствовав его взгляд, поднимет свои глаза. Он изучал эти глаза, глаза, которые очень хорошо знал во всем их золотом и зеленом блеске, глаза, которые он в прошлом всегда был в состоянии читать.

- Скажи мне, что это не ты убила Рэнделла.

Она моргнула, но по–прежнему продолжала удерживать пристальное внимание. Ее брови приподнялись.

- Я не убивала Рэнделла, - поморщившись, через мгновение она продолжила. – Я часто испытывала желание убить его, но нет, я этого не делала. Я бы не смогла. Так же, как и Джастин.

По отражению ее глаз Кристиан понял, что это правдивый ответ. Он не сомневался, что в отличие от Гермионы, она говорит правду. Он кивнул.

- Очень хорошо. Это оставляет нас с одним большим вопросом, требующего немедленного решения. Где Джастин?

Глава 2.

После ужина в одиночестве, а также анализа и осмысливания общения и разговоров сегодняшнего дня, Кристиан к негодованию своей мстительной стороны, почувствовал необходимость снова вернуться в дом Рэнделла.

Не то, чтобы его интересовал дом; его возлюбленная – вот обратил его внимание. Он думал, что понимал, что кем он и она были по отношению друг к другу, однако в их взаимоотношениях были подводные течения, которые он не мог объяснить. Когда он покидал сегодня ее дом, и Летиция на прощание подала ему руку, маркиз сжав ее, почувствовал, как участился ее пульс и сбилось дыхание. Почувствовал, как она на него реагировала. Она отреагировала на него так же как реагировала всегда, даже еще более остро, как впрочем, и он влиял на нее. Кристиан не ожидал, что будет так. Он предполагал, что она любит Рэнделла всем своим немалым сердцем и душой и полагал, что ее влечение к нему и, следовательно, его к ней, если не умерло, так потускнело.

Однако это не так.

Когда он бодро шагал вниз по Саут-Одли-стрит, его более мстительная сторона – сторона, которая все еще переживала ее предательство и брак с Рэнделлом – усмехнулась. Презрительно напомнила ему, что он почувствовал, когда Бартон так испугал ее пальто Джастина, как беспомощно пытался подавить примитивную реакцию охранять и защищать ее, что убеждало лучше всяких слов, что он все еще любит ее. В глубине души он по-прежнему, несмотря на все, видел ее, как и она его. Он хотел ее защищать, даже если больше не мог ею обладать. Его положение, признался он сам себе, было жалко.

Мысленно нахмурившись, он приблизился к дому Рэнделла, находящемуся в квартале от Гросвенор - сквер, и увидел, к немалому своему изумлению, что в каждом окне горит свет, как если бы там проходил бал. Ничего еще не понимая, он поднялся по ступенькам и резко постучал в задрапированную черным крепом дверь.

Меллон выглядел взбешенным, когда отворил ее. Отдав ему свою трость, Кристиан прошел в гостиную и обнаружил причину, объясняющую странное поведение дворецкого.

Комната была заполнена женщинами. Леди. Быстрый осмотр дал ему понять, что все они относились к семье Вокс в той или иной степени: одни относились к основной линии семейства, другие – к бесчисленным ответвлениям. Вокс были одной из старейших семей высшего общества. Они были одной из тех семей, о которых ходили легенды, которые все знали и постоянно следили за тем, что происходит в кругах аристократии. Они были признанным краеугольным камнем общества. Кристиан отметил среди присутствующих нескольких мужчин, которые, несомненно, были старше него, но компания была преимущественно женской. И все разговаривали. К счастью, шепотом и мягкими голосами, которые считаются подходящими для дома в трауре. Из–за большого количества народа, многие из которых стояли, и, будучи представителями семьи Вокс были высокими, властными женщинами, он видел лишь тех, кто находился к нему ближе всего. Эти дамы, уделив ему должное внимание, сделав пару реверансов или кивнув, тем самым отдавая должное его высокому положению, быстро вернулись к своим приглушенным разговорам.

Рэнделл, возможно, и не был членом семьи Вокс, но он женился на одной из корифеев семейства. Его смерть была значительным событием, привлекающим большое внимание всей многочисленной семьи, что подтверждает тот факт, что они присутствуют сегодня здесь, правда не для поминок по умершему, а для демонстрации поддержки родственников погибшего.

Обнаружив Летицию в шезлонге у очага, Кристиан направился в ее сторону. Пробраться через толпу людей, многие из которых его знали, оказалось не легким делом. При помощи природного очарования, он постепенно, шаг за шагом, приближался к своей цели. Что дало ему время на ее изучение. Сидя между своими тетками – леди Амарантой Файф, графиней Файф, и леди Констанс Бейкердейл, виконтессой Маннингем, Летиция спокойно наблюдала за собравшимися и казалась, словно состоящей из воздуха. Выражение ее лица ясно показывало на осознание ею того факта, что данное собрание должно было состояться, и она была полностью готова принять его и до конца играть свою роль… За исключением того, что она не выглядела безутешной вдовой, понесшей невосполнимую утрату. Она и раньше не выглядела убитой горем супругой, но он списал такое поведение на беспокойство о Джастине, решил, что оно было достаточно сильным, чтобы преодолеть горе. Но когда он приблизился к шезлонгу, он не нашел никаких подтверждений тому, что она пролила больше, чем одна слеза, скорбя по Рэнделлу.

В любой другой женщине маркиз мог заподозрить подавленность горем, некоторую эмоциональную блокировку, во время которой женщина находилась в состоянии эмоционального отрицания, запрета на выражение и освобождение от горя и скорби. Но Вокс жили эмоциями. Они твердо знали, что полностью погружаясь в событие и не стесняясь давать волю своим эмоциям, только так они могли выжить здесь и сейчас. Свидетельством тому служила бурная сцена, устроенная Летицией сегодня во второй половине дня. Вот что происходило с Вокс. Они все как один были целеустремленными, захваченные своими эмоциями и переживаниями.

В данный момент Летиция должна была испытывать печаль, но не было ни одного признака, ни одного намека, ни одной эмоции, указывающей на нее, когда она подняла глаза на его лицо и подала руку, приветствуя его, склонившегося перед ней. Ее ясные холодные глаза встретились с его нерешительным взглядом; чтобы выиграть время дабы выбрать новую линию поведению, он повернулся для того, чтобы поприветствовать ее тетушек.

Леди Констанс приподняла бровь.

- Летиция упомянула о том, что обратилась к вам за помощью в поисках Джастина. Конечно, учитывая обстоятельства, нельзя сказать, что континент для него является лучшим местом, но все же хотелось бы знать, где он находится.

- Чепуха! – махнула в сторону рукой леди Амаранта. – Он должен вернуться и предстать перед судом. Даже если это не так, даже если кто-то оговорил его.

Кристиан моргнув, посмотрел на Летицию, не зная как реагировать. Она быстро встала.

- Извините меня, тетушки, я должна срочно поговорить с Дерном.

- Конечно, дорогая, - ответила леди Констанс. – Но потом мы должны обсудить похороны.

Пообещав вернуться и обговорить данный вопрос, Летиция схватила его за руку и повела в угол комнаты. Кто – то постоянно останавливал их, чтобы выразить свои соболезнования, на которые она отвечала с преобладающим в ней спокойствием, однако им все же удалось достичь своей цели за достаточно короткий промежуток времени. Удивительно, но не одного из тех, кто с ней разговаривал, казалось, не взволновало, отсутствие внешнего проявления ее горя.

Повернувшись, чтобы встать рядом с ней и наблюдать за гостиной, он с трудом сдержался от того, чтобы без обиняков спросить любила ли она Рэнделла. Этот вопрос не давал ему покоя, но он не был уверен, что хочет услышать на него ответ. Он всегда предполагал, что она была по уши влюблена в своего супруга; во всяком случае, это единственное объяснение, которое он смог найти, объясняющее, почему она нарушила обещания, которые они дали друг другу. Она пообещала ему, что будет ждать его, ждать пока он не вернется с войны, что она не будет принадлежать никому другому, что любит только его.

Если она не любила Рэнделла, то почему вышла за него замуж?

Почему она нарушила обещания, которые дала ему?

Слово недоумение не отражало и половины того, что он чувствовал.

Напротив, она не чувствовала ничего подобного. Осмотрев собравшихся в гостиной людей, она тихо фыркнула.

- Они присутствуют здесь потому, что они семья, но на самом деле правда заключается в том, что убийство Рэнделла будет самым громким скандалом сезона. Яне могу представить, что могло бы быть более привлекательным для них в настоящее время, чем присутствие здесь, в особенности, если учесть слух, что Джастин причастен к этому делу.

- Вы что-то слышали по этому поводу? – нахмурился он.

- О, да, - несмотря на отсутствие в ее голосе горя, не было сомнения, что в нем слышится гнев. – Они довольно много говорили об этом в своих приветственных речах. Многие слышали об этом, в том числе, и о том, что Джастин исчез – сбежал, как они думают – задолго до того, как они переступили порог этого дома.

Кристиан посмотрел на комнату, в том числе, и на Меллона мелькавшего в дверном проеме.

- Действительно, - Летиция проследила за его взглядом. – У меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что за это мы должны благодарить старшего лакея Рэнделла. Он всегда ненавидел Джастина, действительно ненавидел, а не просто недолюбливал.

- Почему? Джастин в конце концов является деверем его хозяина. Она пожала плечами.

- Я понятию не имею, - она повернулась лицом к Кристиану. – Нам необходимо как можно скорее отвести подозрение от Джастина. Слухи об этом распространятся уже завтра.

Маркиз встретился с ней взглядом.

- Завтра я вплотную займусь его поиском, но если он не просто поехал в гости к друзьям или остановился где - нибудь в очевидном месте, а сознательно спрятался, то обнаружить его будет не просто.

- Я весь день ломаю голову, но понятия не имею, куда он мог уехать. Он не упоминал, что собирается покинуть город, - нахмурилась Летиция. После непродолжительной паузы Кристиан спросил:

- Почему никто из присутствующих не ожидает, что вы будете плакать и рвать на себе одежду?

- Я – Вокс. Я не стала бы портить свою одежду.

- Возможно, что и нет, но по крайне мере вы должны были бы хотя бы плакать.

Она мельком взглянула на него.

- Сожалею, но я не плачу сегодня. Я не могу плакать – это плохо влияет на состояние моего лица.

Дерн смотрел на нее, просто смотрел. Она чувствовала, что его взгляд принуждает рассказать ему все, но Летиция не намерена объяснять, почему она не скорбит по Рэнделлу. Особенно ему. Такое объяснение неумолимо приведет к дальнейшим вопросам, в ответах на которые она была заинтересована еще меньше. Их прошлое осталось в прошлом. Их обещания умерли и были погребены. Исчезли. Украдены у нее. Рэнделлом.

Это и было причиной, почему она не предавалась даже в малейшей степени горю и печали. Ее соглашение с Рэнделлом закончилось после его смерти, и теперь она была свободна вести себя так, как она хотела. Ее удивляло только то, что, как Кристиан заметил, ни одного из ее дальних родственников, казалось, не удивило, отсутствие у нее чувств по отношению к покойному. Она думала, что будет лучше, если она будет делать вид, что любит Рэнделла, чем и занималась на протяжении многих лет.

Она осмотрела комнату.

- Интересно, как долго они здесь еще пробудут?

Оказалось, еще около часа. Летиция не была удивлена, что Кристиан, отказавшись объяснять, зачем он ее разыскивал, оставался рядом с нею, скрыв свою решимость под маской очарования.

Когда она, сжав пальцы и прикоснувшись к щеке с последней из уходящих дам, поблагодарив их за заботу, она повернулась к нему, встретила его взгляд и приподняла бровь.

- Ну?

Маркиз осмотрел опустевшее помещение, большое и абсолютно безжизненное; и хотя комната была обставлена в дорогом стиле, как Летиция сообщила ему ранее, это не та комната, в которой она предпочитает проводить время. Его взгляд вернулся к ней, он махнул рукой на дверь.

- Пройдем в библиотеку.

Летиция предположила, что он выбрал библиотеку потому, что она не была ее достоянием. Она выразила свое согласие легким кивком головы, изящно повернулась и повела его туда.

Все знают, что он пришел на поминки в ее дом. Образ льва, который преследует свою добычу неожиданно пришел ей в голову. Его вьющиеся каштановые волосы в сочетании с сильными и изящными руками, присущие его большому телу, делали данную аналогию особенно удачной.

Когда они добрались до библиотеки, он, казалось, пребывал в небольшой растерянности. Сидя в одном из кресел у камина, Летиция наблюдала за тем, как он, сложа руки, бродит по комнате и, подойдя ближе, изучает названия книг. Когда Кристиан наконец до нее добрался, то нахмурившись посмотрел на нее сверху вниз.

- Я проверил все известные клубы. Джастин не появлялся ни в одном из них. Я сделаю то же самое завтра и посмотрю смогу ли я найти кого-нибудь, кто видел его.

Кристиан остановился, желая, чтобы он мог просто прямо спросить Летицию о ее замужестве. Проблема такого подхода к данной проблеме заключалась в том, что она редко врала, если вообще это делала. Вместо этого, как она продемонстрировала ранее, если она не захочет отвечать на вопрос, то просто не будет это делать. Даже если бы он смог заставить себя запугать ее, прибегнув к некоторым эффектным сценам, она, будучи членом семьи Вокс, смогла бы повернуть в свою сторону, так что любые усилия, какие бы он не применил, ни к чему не приведут.

Поймав ее взгляд и удерживая его, маркиз заявил:

- Могло бы сильно помочь, если бы вы рассказали мне все, что знаете о том, что могло бы прояснить сложившуюся ситуацию, - в том числе, что вы чувствуете к Рэнделлу, хотелось добавить ему. – Мне не хватает важных частей всей этой истории.

И не только в том, что касалось смерти Рэнделла.

Она лишь приподняла бровь, глядя на него в превосходно – хладнокровном образе, в котором некоторые лидеры из числа леди из высшего общества достигли совершенства.

- Мне нечего добавить к тому, что я уже сообщила вам ранее.

- Так что стало предметов вашего спора с Рэнделлом прошлой ночью? – маркиз не собирался так просто сдаться.

Летиция помедлила с ответом, явно обдумывая, может ли она рассказать ему эту часть информации. Она решила, что может.

- Это касалось Гермионы. Рэнделл настаивал на бессмысленном плане того, как выдать ее замуж за герцога Нортумберленда.

- Нортумберленд? Он же должно быть впасть в старческое слабоумие.

- Он и впал, но это не волновало Рэнделла. Он хотел соединиться с герцогством. Присоединить к графству, - она замолчала. Когда она не продолжила, он сухо поинтересовался:

- Не хватало?

- И впрямь, - слабый румянец коснулся ее бледных щек. Однако это было не смущение, а гнев.

- А аргумент?

Летиция отвела свой взгляд на пустой очаг.

- Он пытался убедить меня поддержать его идею уже несколько недель. Прошлой ночью он принуждал меня отправиться вместе с Гермионой с визитом в поместье Нортумберленд. Я отказалась.

- Вы спорили с ним более двадцати минут, - подсказал маркиз, когда она более ничего об этом не сказала.

По–прежнему не отрывая взгляд от камина, Летиция пожала плечами.

- Рэнделл изложил все в мельчайших деталях, но я бы, конечно, никогда не согласилась на такое дело.

Холодные нотки в ее голосе дали понять, что Рэнделл был дураком, если думал, что она…примет его план в силу обстоятельств. Только вот каких именно обстоятельств? Сжав зубы, Кристиан тихо спросил:

- Почему «конечно»?

Маркиз надеялся, что ее рассеянность даст ему ответ прежде, чем она подумает, тем самым позволив ему составить некоторое представление о ее все более и более любопытном браке. Вместо этого она медленно повернула голову и посмотрела на него. Пристально. Потом просто сказала:

- Я никогда бы не позволила использовать Гермиону подобным образом.

Каждый ответ, которого он добивался от нее, только вызывал все больше новых вопросов, например таких как, почему Рэнделл не понял, что она будет отстаивать свою точку зрения до конца. Кристиан выдержал ее взгляд и почувствовал, как зашевелился его собственный гнев. Она хотела снять подозрения с Джастина, поделившись лишь ограниченной информацией. По какой – то причине, она была полна решимости ничего не рассказывать ему о своем браке. И вдруг, неожиданно для него самого, это стало самым актуальным вопросом, на который он хотел знать ответ. Кристиан медленно сделал шаг, приблизившись к ней, потом наклонился, сжимая руки на подлокотниках, по обе стороны от нее. Таким образом, его лицо приблизилось к ее, его тело нависало над ней.

Его нервы натянулись; аромат жасмина – аромат, который она всегда использовала – дразнил его чувства. Она не отпрянула назад, не отступила, не отреагировала на откровенное запугивание с его стороны. Запоздало он вспомнил, что он существенно выше, тяжелее и больше чем она, следовательно, способ физического преобладания над ней является захватывающим.

Огонь желания скользнул по его спине. Он изучал ее глаза, которые блестели, как расплавленное золото, затуманенные и таинственные, в тесном пространстве между их лицами в тускло освещенной комнате, не позволяя отвернуться. Ее дыхание участилось. Губы Летиции, когда он взглянул на них, приоткрылись.

- Если вы помните, - его голос понизился и напоминал мурлыканье; маркиз медленно перевел свой взгляд на ее глаза, - я еще пока не назначил цену за помощь вам в поисках Джастина.

Воздух между ними заметно потрескивал. Ее веки были опущены, но она была вынуждена посмотреть на него.

- Найдите его и снимите с него все обвинения, - произнесла она, затаив дыхание.

Его губы изогнулись.

- Конечно. Но первым делом его надо найти, - он позволил своему взгляду опуститься к ее губам. Ее просьба звучала как требование.

Кристиан задавался вопросом, каковы теперь на вкус ее губы…

Интересно, что она сможет дать в ответ на его помощь в поисках Джастина….

Словно угадав его мысли, она напряглась, ее губы сжались. Он быстро пришел в себя, когда ее губы затвердели. Он посмотрел ей в глаза и обнаружил, что они пылают.

- Просто найдите Джастина, и я заплачу ту цену, которую вы назовете.

Ее слова прозвучали откровенным вызовом. Подняв руки, она толкнула его достаточно сильно, чтобы заставить его выпрямиться и сделать шаг назад. Летиция поднялась с кресла. Гордо и надменно встретила его взгляд, удерживая целое мгновение, затем повернулась и направилась в сторону выхода.

- Когда найдете Джастина, дайте мне знать.

Кристиан проследил за тем, как она удаляется в гостиную и мысленно выругался. Устремив взгляд на холодный камин, он провел рукой по волосам. Его гнев быстро остывал, в отличие от возбуждения, которое покидало его значительно медленнее. На то, чтобы пересмотреть свою позицию не понадобится много времени.

Резко развернувшись маркиз, захватив свою трость, вышел из дома, быстро спустившись по ступеням вниз, зашагал прочь по улице.

Если поиски Джастина Вокса, это то, что требуется предпринять, чтобы получить то, что он хочет, он найдет Джастина Вокса.

Летиция знала высшее общество. Это был круг, в котором она родилась, выросла и провела всю свою сознательную взрослую жизнь. Высший свет представал для нее не как установленные определенные лица, а как изменчивый, динамический космос, в который попадают только леди – если они, конечно, имеют влияние в высших кругах – научившиеся манипулировать другими.

Она еще, конечно, не достигла статуса «мастер», но была отнюдь не новичком, когда дело доходило до манипуляций с равными ей по положению людьми.

Поэтому, на следующее утро послушно надев траурный наряд, она приказала подать свой экипаж и отправилась в парк, решив, что это лучше, чем сидеть в убранной в траур гостиной. Гермиона отправилась с ней. После событий предыдущего вечера, их тетя Агнесс, которая жила с ними и помогала Летиции ввести Гермиону в круги высшего света, решила остаться в постели.

- Я думала, - сказала Гермиона, скользнув взглядом по кучеру, - большинство вдов никуда не выходят, по крайней мере, первые несколько недель.

- Как правило, да, - признала Летиция. – Но мы Вокс. Даже самые критически настроенные матроны не т ожидают, что мы изолируемся ото всех, особенно после убийства, которое произошло в семье, - она сделала паузу, а потом добавила. - Они скорее будут сильно разочарованы, если мы так поступим. И мы вряд ли будем развлекаться – просто подышим воздухом.

Только небо знало, как она нуждалась в этом после прошедшей ночи.

И хотя день был прекрасным, теплый ветерок дразнил ее локоны, заигрывал с лентами шляпки, и довольно раздражающе приподнимал края ее темной вуали, однако в парке, как это обычно бывало в августе, находилось намного меньше экипажей, чем обычно было во время Сезона.

Те представители высшего общества, которые имели свои поместья – и которых, стоит отметить, было большинство – в данный момент в них и находились, наслаждаясь летом и радостями деревенской жизни. Здесь присутствовала та часть аристократии, которая оставалась еще в городе, вместе с незначительным числом семей, принадлежащих к дальним ответвлениям знатных родов, и чье единственное жилье было в столице, а также кто не был приглашен другими в свои поместья на этой неделе.

Кроме потребности в свежем воздухе, с помощью которого она пыталась вырваться из чувственной паутины в своей голове, вызываемой Кристианом Аллардайсом, Летиция преследовала еще одну цель: она хотела оценить реакцию высшего света на новости об убийстве Рэнделла.

Никто не мог успешно манипулировать мнением высшего света, не зная текущей ситуации.

Она велела кучеру, остановить экипаж на обочине в пространстве между двумя ладно. Расстояние между ее экипажем и другими колясками было достаточно, чтобы продемонстрировать, что она не поощряет сплетниц и не приглашает к открытому обсуждению сенсационной смерти Рэнделла.

- Я вижу леди Коупер, которая покидает свой экипаж, - прошептала Гермиона. – Она направляется сюда.

- Хорошо, - Летиция посмотрела на лужайку рядом с их каретой. – Тебе придется уступить свое место. Дамы не захотят, чтобы ваши нежные ушки услышали даже упоминание об убийстве. Я предлагаю тебе прогуляться, но не далеко.

К небольшому ее удивлению, Гермиона согласно кивнула.

- Хорошо.

Взяв зонтик, она открыла дверь экипажа. Лакей поспешил помочь спуститься ей на землю.

Гермиона любила слушать сплетни гранд дам. Летиция, сузив глаза, с подозрением изучала свою сестру, интересно…но тут Эмили Коупер приблизилась к их экипажу и ей пришлось уделить внимание ее светлости, а также остальным, которые следовали в кильватере. Эмили знала ее с рождения, и считалось старым другом их семьи, на правах которого она присоединилась к ней в экипаже. Остальные остановились возле экипажа, чтобы выразить свои соболезнования и услышать все, что она в состоянии была сообщить им в свете последних шокирующих событий.

Как она и предсказывала, учитывая, что она и Гермиона были одеты надлежащим образом в черный бомбазин, и Летиция не высказывала никакого желания поощрять тех, кто подошли к ней задержаться подольше, их присутствие в парке не вызвало никаких нареканий, особенно принимая во внимание присутствие Эмили Коупер, покровительницы балов в Олмак, сидящей рядом с ней и так бережно оберегающей ее.

Летиция знала это общество.

Как она и ожидала было много среди них и тех, кто наряду с выражаемыми ими соболезнованиями, были только рады сложившейся ситуации, чтобы пересказать то, о чем они услышали и увидели. К ее ужасу, главной общей темой были разговоры о том, что Джастин, в порыве знаменитого гнева семьи Вокс, жестоко убил своего зятя. Что вызвало его гнев, а также из–за кого – касалось ли это непосредственно его самого, ее ли или Гермионы – стало основным предметом обсуждения и поэтому поводу выдвигались различные гипотезы.

Никто – ни один человек - не выразил сомнение в виновности Джастина.

Летиция была благодарна, что ее лицо прикрывала вуаль. Она никогда не могла особенно хорошо скрывать свои чувства и, конечно, не могла скрыть мучившую ее тревогу после того, как все леди предположили, что Джастин является убийцей Рэнделла.

Вуаль также позволила ей, когда она краем глаза заметила собирающуюся на небольшом расстоянии от ее экипажа группу, посмотреть в этом направлении.

То, что она увидела, привело ее в ужас. Что, черт возьми, Гермиона делает?

Ее сестра, жестикулируя и восклицая, стояла в центре круга заинтересованных дам, молодых и старых, которые ловили каждое слово, горячо ею произнесенное.

Она защищала Джастина. Летиции не нужно было слышать то, что говорила Гермиона, чтобы понять, что так оно и есть.

Проглотив проклятие, она почувствовала усиливающуюся головную боль. Извинившись перед леди Коупер и другими тремя дамами, с которыми она разговаривала, Летиция отправила лакея с сообщением для Гермионы, что ее присутствие необходимо сестре в экипаже.

Ее сестра прервалась на середине тирады, которую она произносила, и, проигнорировав тех, кто собрался вокруг нее, торопливо подошла к карете. Она взялась за дверцу кареты.

- Что случилось?

Осознавая, что вокруг находится много любопытных глаза, а еще больше любопытных ушей, Летиция слабо махнула рукой.

- У меня разыгралась ужасная головная боль, поэтому мы должны вернуться домой.

Гермиона нахмурилась, удивившись головной боли сестры, так как знала, что Летиция редко страдает ею.

- Все в порядке.

Лакей открыл дверь, и она поднялась в экипаж.

Слабым голосом Летиция отдала приказ вернуться на Саут-Одли-стрит.

Оба – и лакей, и кучер – были людьми Рэнделла. И хотя она могла спокойно говорить обо всем, что думала, не боясь быть услышанной кучером, но прямо за сиденьем, на котором они сидели, находился кучер, и это было уже совершенно другое дело. Она смирилась с тем, что ей придется молчать – и усмирять свой гнев – пока они не доберутся до дома.

Тем не менее, когда они выехали из парка и свернули на Парк-Лейн, она не могла удержаться, чтобы не спросить:

- О чем ты там так оживленно говорила?

- Джастин. Я рассказала им всем, что он не мог убить Рэнделла, - лицо Гермионы приняло упрямое выражение.

Как и опасалась Летиция. Поджав за вуалью губы, она больше ничего не сказала.

Она сдерживала свой гнев на протяжении всего времени пока они ехали обратно к дому, а также пока они спускались из экипажа и поднимались по ступенькам. Когда они вошли в холл с маячившим там Меллоном, она с напускным спокойствием сняла вуаль, оставляя ее с перчатками и ридикюлем на столе, и с напряжением, которое выдавали ее движения, направилась в библиотеку.

- Гермиона, я хотела бы поговорить с тобой. Сейчас.

Моргнув, ее сестра направилась за ней. Оглянувшись на Меллона, Летиция отдала поручение:

- Закройте, пожалуйста, дверь.

Неохотно, Меллон выполнил поручение. После восьми лет пребывания в одном доме с хозяйкой, он явственно отличал все признаки надвигающейся бури, но с закрытой дверью, он не сможет ничего услышать, если только она не будет кричать.

Не уверенная в том, что произойдет после того, как дверь закроется, Летиция качнулась на каблуках и вошла в библиотеку.

Ничего еще не понимая, но, уже начиная хмуриться, Гермиона последовала следом за ней.

Разгневанной походкой Летиция прошла к камину. Глубоко вздохнув, она повернулась и взбешенным взглядом посмотрела на сестру, которая остановилась в проходе комнаты.

- Во имя всего святого, ты думаешь, что ты делаешь?

- Я защищала Джастина. Кто – то должен был это сделать, ведь я не слышала, чтобы ты говорила об этом всем тем леди, которые подходили к экипажу, - Гермиона упрямо посмотрела на нее.

Летиция из–за всех сил пыталась успокоиться, чтобы сформировать вразумительный ответ. На мгновение, задержав дыхание, она всплеснула руками.

- Я знаю, что ты только недавно вышла в свет и имеешь весьма ограниченный опыт в этой сфере, но ты должна обратить внимание на следующие вещи! Ты не можешь – решительно не можешь – защищать Джастина. Никакими словами. Все, что ты скажешь, только утвердит всех в том, что он и в самом деле виновен.

- Почему? Я говорила им, что он определенно не убивал Рэнделла, - Гермиона нахмурилась.

- И почему ты это говоришь? – Летиция многозначительно посмотрела на сестру и ответила на вопрос. – Потому что ты думаешь, что он действительно его убил.

Летиция начала расхаживать перед камином; когда Гермиона нахмурилась еще сильнее, она продолжила:

- Вот как все, кто находился в парке, истолкуют твои слова. В высшем обществе отрицание является одним из лучших способов признаться в совершенном деянии. Такая пламенная речь – я видела, как горячо ты всех убеждала – равносильна подтверждению.

Воинственное выражение с лица Гермионы медленно исчезало.

- О! – после небольшой паузы она спросила тихим голосом. – Я сделала только хуже?

Не прекращая ходить, Летиция, пытаясь таким образом успокоиться, всплеснула руками.

- Намного хуже, но я не верю, что наша ситуация является безнадежной. Мне просто придется усерднее поработать, чтобы направить общественное мнение в нужное русло.

Гермиона с минуту посмотрев на нее, спросила:

- Как ты будешь это делать? Как будешь направлять их мнение?

- Сея семена сомнения. Например, когда эти дамы начнут говорить о вине Джастина, я слегка вздрогну, а затем изображу недоумение по поводу того, как они смогли прийти к такому выводу. Я не пытаюсь спорить с ними, однако вместо этого, я оставляю их с подозрением, что возможно, то, что они услышали, не является тем, что произошло на самом деле, - взмахнув рукой, она продолжила расхаживать около камина. – Манипулируя светом, ты должна использовать хитрость, а не высказывать прямо свое мнение.

Губы Гермионы сложились в букву «О».

Не продолжая ходить, Летиция ощущала, как ее беспокойство все больше усиливается, так как вопреки всему, что она только, что сказала Гермионе, ошибочные усилия могли просто потопить все их дальнейшие усилия. Предаваясь данным размышлениям, она не заметила, как вошла вглубь библиотеки, достаточно далеко, чтобы заметить пару полированных гессенских сапог.

Сапоги были обуты на пару длинных сильных ног. Остановившись, она подняла голову вверх и встретила взгляд глаз Кристиана. Он сидел в кресле, которое находилось в достаточном темном месте библиотеки, что объясняло почему она его сразу не заметила, и наблюдал за ней.

- Что вы здесь делаете?

Ее приветствие никоим образом нельзя было назвать дружелюбным, но, тем не менее, он улыбнулся. Улыбкой человека, который знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что ее гнев в достаточной степени погас.

- Я пришел за информацией, которая бы позволила мне отправиться на поиски вашего странствующего брата, - он перевел взгляд на Гермиону. – Я хочу снова спросить у вашей сестры, что ей известно.

Она резко обернулась, вовремя заметив, что ее сестра пытается придать лицу бесстрастное выражение.

- Пожалуйста, сообщи нам все, что ты знаешь.

Гермиона встретилась с ней глазами, в которых отражалось беспокойство и толика страха, и Летиция продолжила:

- Мы пытаемся помочь Джастину, однако мы не можем продвинуться вперед, как верно заметил Дерн, без полного восстановления картины преступления. Если ты знаешь что – то, пусть даже незначительное, мы тоже должны это узнать.

Подумав некоторое время, Гермиона плотно сжала губы и покачала головой.

- Дорогая, так ты не сможешь помочь ему. Ты должна все рассказать нам.

- Я не могу! – ответ Гермионы походил на крик. У Летиции сложилось впечатление, что она хотела топнуть ногой, однако почти сразу за этим ее глаза наполнились слезами. – Я…я ничего не знаю.

Развернувшись, Гермиона выбежала из библиотеки. Через мгновение они услышали как захлопнулась дверь библиотеки.

Летиция закрыла глаза и вздохнула, чувствуя как овладевавшее ею напряжение и энергия, покидают ее, оставляя без сил. Закрыв глаза, она стояла перед камином в забытой всеми библиотеке Рэнделла, и пыталась сделать хоть шаг на вдруг ослабевших ногах.

Летиция почувствовала как Кристиан приблизился к ней. Она не слышала его шагов, но все в ней затрепетало, что происходило всегда стоило ему только приблизиться к ней.

- Она, очевидно, что-то знаете, - его голос, низкий и глубокий, раздался возле нее.

- Очевидно, - произнесла она, так и не открыв глаза.

- Как вы думаете, почему она не говорит то, что знает даже нам?

Его спокойный тембр, терпеливый голос, взбудоражили ее. Она не хотела идти по пути, на который он заманивал ее. Но и отказаться от истины она не могла. Ее вера в невиновность брата была абсолютной; ничто не могло поколебать ее. Открыв глаза, Летиция облизнула губы и наполовину повернулась к нему лицом.

- Она не скажет нам, потому что знает, что сведения, которыми она располагает, полностью докажут вину Джастина.

Серые глаза Кристиана прошлись по ее лицу.

- Да, - спустя мгновение он спросил. – Можете ли вы признать, что он мог бы это сделать?

Она заставила себя все внимательно обдумать, посмотреть на сложившуюся ситуацию здраво, не позволяя эмоциям взять вверх, но в данной ситуации эмоции были слишком сильны.

- Нет, - она покачала головой. – Он не убивал Рэнделла. Может быть, у Джастина в высшем обществе и сложилась репутация повесы и игрока, расточительного, как дьявол, но он не убийца.

Летиция спокойно встретила внимательный взгляд серых глаз.

- Вам это известно также хорошо, как и мне.

Спустя мгновение маркиз кивнул.

- К сожалению, общество не разделяет наше мнение, - он отодвинулся немного назад, тем самым давая ей пространство, чтобы она могла легко дышать. – Что сделала Гермиона?

Ничего не утаивая, она подробно рассказала ему все.

- Сколько вреда нанесет ее поступок и в без того непростую ситуацию?

Она взглянула на арку, но Гермиона не вернулась.

- К сожалению, довольно значительно. Некоторые из самых заядлых сплетников, посчитав, что я не собираюсь подогревать разразившийся скандал, от меня направились прямо к ней. Она в значительной степени разрушила то, чего я достигла, а затем зашла еще дальше.

Она нахмурилась, пытаясь представить результат поступка Гермионы, а также пыталась просчитать свои дальнейшие действия.

- Что вы планируете предпринять?

Подняв голову, Летиция встретилась с ним глазами.

- Я буду появляться в обществе гораздо больше, чем бы этого хотелось, но это необходимо, - подняв руку, она поправила локон, выбившийся из прически, и отметила, что его глаза последовали за ее рукою. Она отвернулась. – Как я уже сказала Гермионе, мне нужно заронить семя сомнения, а теперь еще и посеять его в умах представителей высшего общества. Если убежденность аристократии в том, что Джастин виновен, продолжит расти, подтверждения того, что он не виноват, будет недостаточно, чтобы очистить его имя. Даже если его официально реабилитируют, он никогда не сможет восстановить свое положение в обществе. Я не могу этого допустить. В один прекрасный день он станет графом Нанченс и главой дома Вокс.

Когда Кристиан не ответил, она взглянула на него. Положив руки на бедра, он смотрел в пол хмурым взглядом, который портил его красивое лицо. Она уловила момент, позволяющий ей изучить его, почувствовала, впрочем, как и всегда при взгляде на него, внутреннее напряжение и попыталась отвлечься от опасной темы, напомнив себе, что он пришел сюда за сведениями.

- О чем вы хотите спросить меня?

Дерн взглянул на нее. Посмотрев на его лицо Летиция подумала, что чтобы ни было причиной его хмурого взгляда, здесь ощущалось еще что-то.

- Мне нужно знать имена друзей, а также всего окружения Джастина. Те имена, которые вы знаете.

Летиция поморщилась.

- Их не так уж и много, - после минутного размышления, она произнесла. – Людвел и Аркедейл. Джеффри Амберли. Райттлейдел. И Бэннингем. Это все о ком я знаю наверняка, по крайней мере, в течение последних лет.

Опустив руки, Кристиан кивнул.

- Я поспрашиваю и посмотрю, что можно узнать, - он подошел ближе. – Мы должны найти Джастина и заставить его рассказать, что произошло на самом деле. Расскажите Гермионе о том, что я намерен предпринять.

Глаза Летиции расширились, но она не отступила. Склонила голову набок.

- Я попробую. Но она очень упрямая.

Он удержал ее золотисто-зеленый взгляд.

- Также как и вы все?

В очередной раз они были близки; в очередной раз их накрыло мучительное осознание тех эмоций, которые потрескивали между ними. Прошлое казалось осязаемым, они ощущали паутину чувств, угрожающих их заново заманить в ловушку. Тем не менее…видя тревогу в ее затуманенных глазах, он не мог удержаться от того, чтобы поднять руку и нежно прикасаясь к коже провести пальцем по ее бледной щеке.

Ее глаза вспыхнули. Безжалостно подавляя в себе ответную реакцию, он опустил руку и отступил назад.

- Я дам вам знать, как только что-то узнаю.

Бодро поклонившись он повернулся – и снова развернулся назад.

- Вот еще что. Бартон следит за вашим домом. Если вдруг Джастин пошлет вам весточку или вы как-то случайно обнаружите, что можете передать ему весточку, предупредите его, чтобы он не появлялся в своей квартире и не приезжал в этот дом, - поколебавшись, добавил. – Скажите ему, чтобы пришел ко мне.

Изучив его глаза, она кивнула.

- Хорошо.

Со смутным чувством, он повернулся и оставил ее одну перед пустым камином ее покойного супруга.

Кристиан спустился по ступенькам вниз и отправился на Гросвенор-сквер.

Все те, кто видел его лицо, сторонились, давая ему спокойно пройти.

Одна его часть – мстительная часть – не могла поверить в то, что он делает. Не мог поверить, что в очередной раз попал под чары Летиции Вокс, этой Иезавель[1], которая вырвала из его груди сердце и выбросила его, как нежную вещь.

Желание выбить зубы и затолкать их в глотку Бартону, являлось еще одной вещью, в которую он с трудом верил. Учитывая поведение сыщика, он чувствовал, как сильно оно было, особенно, когда обманывают воспитанную леди. Или он сам себя пытался в этом убедить.

Но сегодня…он обнаружил еще одну вещь, а именно, что по-прежнему вожделеет ее, причем с такой силой, как когда-то прежде. Но чтобы позволить себе почувствовать к ней нежные чувства?.. Это наталкивало на размышления, не слабоумный ли он?

Еще более существенным становился вопрос, как его план мести, правда, смутный и неоформленный, изменился до такой степени? Таким образом, что он теперь хотел утешить, успокоить и облегчить ее страдания?

Нахмурившись, маркиз продолжил свой путь, так и не найдя ответ на свои вопросы. Истина заключалась в том, что когда он сегодня увидел ее, склонившуюся перед ним не только от беспокойства за брата, не только от необходимости бороться с мнением света, плюс ко всему на ее плечи ложилось дополнительное бремя, невольно созданное Гермионой, но и потому что она понимала, что к ним, в их семейный круг, семью он пришел первым…он понял, что тронут до глубины души, и он чувствовал…

Что-то что не чувствовал несколько лет назад.

Остановившись у тротуара перед своей входной дверью, он уставился на полированную панель двери.

Правда заключалась в том… хоть он и знал, что она не любила его, что вопреки тому, что он считал, что все, что они испытывали в прошлом, ничто иное, чем, выражаясь ее словами, мимолетное увлечение, для него это уже не имеет значения.

Он любил ее тогда.

И продолжает любить сейчас.

Глубоко вздохнув, он медленно выдохнул, затем поднялся по ступенькам вверх и, не дожидаясь пока дворецкий откроет, отворил дверь своим ключом.

Глава 3

Кристиан провел остаток этого дня в поисках Джастина. Возможно, многие отказались бы от этого занятия, так как было достаточно много неизвестного в этом деле, но только не Дерн. Сначала он предположил, что Джастин мог остановиться где-то у знакомых, однако это версия не принесла никаких результатов. Тогда Дерн переключил свое внимание на известные клубы – «Уайтс», «Будлс», «Крокфордс» и некоторые другие, в которых состояли аристократы одного возраста с Джастином и с которыми он, возможно, часто общался – и обратился к более серьезной разведке.

Вечером того же дня, используя клуб «Бастион» в качестве главной базы, при поддержке Гасторпа, командующего своей маленькой армией посыльных и лакеев, Кристиан разослал письма с запросами вдоль основных дорог, ведущих из Лондона, особенно тех, которые следуют к портам на юге и юго-востоке, разыскивая экипаж Джастина.

После возвращения в Лондон маркиз много раз видел Джастина в клубе, но не разговаривал с ним. Брат Летиции также не предпринял никаких попыток поговорить с ним, ограничившись любезными поклонами через переполненные бальные залы. Кристиан помнил, что Джастин унаследовал черты, характерные для их семьи; мало вероятно, что те, кто видели его, даже в пальто, могут забыть о нем с его поразительной внешностью, высоким ростом и подвивающимися волосами. Со стопроцентной уверенностью можно сказать, что большинство видевших его вспомнят о нем, если их спросят.

К сожалению, как он обнаружил на следующее утро, когда пришел к завтраку в клуб, никто не вспомнил, чтобы видел кого-то похожего на Джастина в течение последних дней в любых основных направлениях, следующих из Лондона.

Маркиз заканчивал свой завтрак и обдумывал свои дальнейшие действия, когда Тристан, граф Трентам, другой член клуба, вошел в столовую. Его глаза загорелись при виде карт, над которыми склонился Кристиан.

- Гасторп упомянул, что вы вовлечены в какое-то расследование. Чем я могу помочь вам?

- Я не ожидал, что кто- то еще из членов клуба остался в городе, - Кристиан улыбнулся и махнул рукой на стул.

Сев, Тристан вздохнул.

- Леонора нуждается в новых платьях, и, конечно, она должна проверить своих дядю и брата, - он указал пальцем в сторону соседнего дома. – Она сейчас там, а затем направится на Бонд-стрит. Так что я абсолютно свободен, и готов выполнить ваши распоряжения.

Понимающе улыбаясь – все они скучали по своей прошлой жизни – Кристиан кратко изложил ему историю убийства Рэнделла и обстоятельств, связанных с ней, опуская всякое упоминание о его прошлых взаимоотношениях с Летицией.

- И вы вовлечены в это, потому что…? – Тристан заметил, что он о чем-то недоговаривает.

- Я уже давно знаю эту семью. Наши поместья находятся недалеко друг от друга, - Кристиан уверенно выдержал взгляд графа.

Тристан молча изучил его лицо, и затем улыбнулся.

- Я вижу.

Но, к облегчению Кристиана, он больше ничего не сказал.

- Где вы уже искали его? – спросил Тристан, перенося свое внимание на разложенные карты.

Дерн рассказал ему.

После непродолжительного обсуждения, они объединили свои связи и людей, организовав более детальный опрос, охватывая довольно обширную территорию вокруг Лондона. После того, как были отправлены посыльные Гасторпа, Кристиан осмотрел свою карту и списки с мрачным удовлетворением.

- Во всяком случае, это, как минимум, должно рассказать нам уехал ли он из города или нашел убежище среди представителей нашего круга.

- Вы думаете он скрывается? – встретил его взгляд Тристан.

Кристиан утвердительно кивнул.

- Я думаю, да. Только я не знаю почему.

В тот вечер Летиция посетила прием, устраиваемый леди Лаклан, которая была известна своими многочисленными связями в высшем свете. Здесь собрались, более или менее, только члены семьи. Летиция, облаченная во все черное, с вуалью, скрывающей черты ее лица, отстаивала позицию, устанавливающую, что она будет соблюдать правила, принятые, в высшем свете, нося траурное платье, и хотя она не будет танцевать, ни предаваться любым другим развлечениям, однако у нее не было абсолютно никакого намерения скрываться ото всех.

Помимо этого, скрываясь, она не сможет помочь Джастину.

Такие приемы, как этот предоставляют ей реальную возможность оценить, что думают представители высшего общества. К сожалению, как быстро она обнаружила, они, все как один, придерживались дамского примера.

- Страшное дело, - выразил общее мнение сэр Генри Уинтроп, их дальний родственник. – Не могу понять, что взбрело в голову Джастина.

- В голову Джастина? – Летиция выглядела озадаченной. – Боюсь, что я не понимаю.

Сэр Генри моргнул, затем снисходительно улыбнулся и похлопал ее по руке.

- Я не думаю, что вы должны знать, моя дорогая. Это не является той вещью, о которой пристало думать благородной леди, хэх?

Прежде чем она смогла разубедить его в этом нелепом недоразумении, сэра Генри кто- то позвал с другого конца комнаты; извинившись, он покинул ее.

Более молодые представители высшего света были еще хуже.

- Все дело в его характере, знаете ли. Всегда думал, что он возьмет над ним верх в один прекрасный день, - выразил свою точку зрения Лахлан.

- Я слышал, что он может быть довольно свирепым, если его разозлить. Не удержишь его, - услышав ответ мистера Кеннелли, ирландца, известного своим развратным поведением, Летиция буквально потеряла дар речи.

Когда Кристиан неожиданно появился рядом с ней, она обратилась к нему, как к единственному безопасному выходу для ее растущей ярости.

- Они говорят о Джастине, как о сумасшедшем! – она пыталась говорить как можно тише стоящему рядом Кристиану. – Они утверждают, что в произошедшем виноват пресловутый нрав семьи Вокс. Прелюдия к безумию!

- Ваша семья, включая вас, совершенно справедливо, известна своим мерзким характером на протяжении нескольких поколений. Вы не можете ожидать, что люди вдруг забудут, - посмотрел на нее Кристиан циничным взглядом.

- Вы знаете, мы и не так уж плохи, - она послала ему яростный взгляд.

- Да. Но это потому, что я знаю представителей семьи Вокс довольно хорошо, - он сделал едва заметный акцент на последних словах, возможно, заставив ее покраснеть, но утверждать он не мог из–за вуали, скрывающей ее лицо. – Твой прадед положил этому начало, не так ли?

- Да, он действительно был добросовестным тираном. Из рассказов моего деда становится понятным, что он, должно быть, обладал самым ужасным языком, который только известен человечеству. Не то чтобы мой дед довольно сильно отличался от него в этом плане, однако, судя по всему, уже произошло улучшение. Моего отца, как вы знаете, нельзя назвать человеком, с которым комфортно, но какими бы жестокими на язык мы не были, мы никогда не представляли опасность для кого бы то ни было физически.

- Кроме случаев, когда вы бросаетесь вещами.

- Мы никогда не бросаемся вещами в других людей, это не является нашей целью. Вы можете не говорить об этом больше, - она перевела дыхание. – Но все это, правда, кажется, не имеет значения!

Вцепившись в его рукав, она быстро развернулась и указала на молодого джентльмена, стоящего неподалеку.

- Знаете ли вы, что сказал Финли Коуртелд?

По пальцам, напряженно сжимавшим его рукав, Кристиан почувствовал, насколько она напряжена. Она приступила к пересказу многочисленных высказываний, и сказанных ей лично, и подслушанных, которые показывали мнение высшего света по поводу смерти Рэнделла, и укрепляли веру остальных в то, что Джастин Вокс в порыве своего знаменитого – или печально известного – характера избил своего зятя до смерти.

Ее собственный характер не просто давал о себе знать, а приближался к опасному уровню.

Он накрыл ее руку, лежащую на его рукаве, своей и сжал, пока она не остановила свою гневную речь и посмотрела на него. Когда она это сделала, он проговорил совершенно ровным голосом:

- Вы нехорошо себя чувствуете. Я отвезу вас домой.

Сощурив за вуалью глаза, сжав губы в тонкую линию, она посмотрела на него.

Маркиз вернул ей взгляд. Оба они знали, что если она останется в гостиной леди Лаклан и продолжит в том же духе, то рискует достичь стадии, когда ее характер возьмет над ней верх. И оба они знали, к какому драматическому, сенсационному результату это все гарантировано приведет.

Летиция посмотрела на другой конец комнаты, где находилась хозяйка вечера.

- Я последую вашему совету только потому, что я не могу позволить себе устроить сейчас сцену, тем более на данную тему.

- Действительно, - сухо ответил он. – Нам в самом деле не нужна демонстрация того, насколько жестокими на язык или физически может быть член семьи Вокс.

Она нахмурилась, но согласилась, чтобы он ее проводил к леди Лаклан попрощаться, а затем направилась с ним в переднюю, где они ожидали пока подадут ее экипаж. И хотя Летиция сохраняла молчание, Дерн знал, что ее гнев, если его разбудить, не так просто успокоить. Взрывной нрав семьи Вокс не поддавался логике, разуму или контролю, если в определенный момент критическая точка была достигнута. Существовало несколько отвлекающих маневров, которые могли сработать, и хотя один из них – самый действенный – пришел ему в голову, он был неосуществим, учитывая их местоположение.

Когда он помог ей устроиться в подъехавшем экипаже и устроился рядом с ней, то почувствовал, что она пытается подавить бушующую внутри нее мощную бурю.

Она подождала пока экипаж не тронулся, и только затем дала выход гневу, клокотавшему внутри нее.

- Я не могу себе представить, чтобы они все были настолько тупы! Разве они не видят…

Летиция разглагольствовала, ставя под сомнение умственные способности значительной части высшего общества, безжалостно обнажала все их слабости, их мелочность и зависть, неумолимо подвергая их словесному порицанию.

Многое из того, о чем она говорила было верно. Она умна и достаточно наблюдательна для того общества, где она вращалась. Ее память отличалась глубиной и точностью. Летиция мгновенно подмечала и запоминала мелкие детали из жизни других людей. Маркиз откинулся на спинку сиденья и слушал, зная, что все, что от него требовалось, это иногда вставлять какое-либо слово.

Времени по пути до Одли - стрит не было достаточно для того, чтобы утихомирить ее гнев. Когда экипаж замедлился, а затем и остановился напротив дверей Рэнделл- холла, она прекратила свою тираду и глубоко вздохнула. Подав ей руку, чтобы помочь спуститься из экипажа, он молча проводил ее в дом.Затем последовал за ней в гостиную.

Летиция остановилась и, полуобернувшись, бросила острый взгляд, но не на него, а на Меллона. Дворецкий Рэнделла ясно распознал надвигающуюся бурю. Он побледнел и остался стоять в дверях комнаты, не делая попытки подойти ближе.

- Вы можете освободить занимаемую должность, - проговорила она тихо, медленно, чеканя каждое слово. – Однако я не требую, чтобы вы это сделали сегодня вечером.

Под взглядом ее глаз, который обещал всевозможные драматические последствия, если он вдруг задержится более, чем на мгновение, Меллон побледнел еще больше, поклонился и поспешил прочь. То с какой стремительностью он это сделал, наводило на мысль о неоднократности таких угроз в прошлом.

Как только Меллон удалился, Летиция издала шипящий звук. Гордо повернувшись к двери спиной, она, захлопнув ее, повернулась к Кристиану.

- Вы заметили? Там, снаружи? Этот ужасный хорек – сыщик все еще наблюдает за нами.

Подняв руку, Летиция сорвала вуаль вместе с гребнем и бросила ее на стул.

- Я хотела бы задушить Меллона, - она сомкнула руки, как будто представляя в них шею дворецкого. – За то, что навлек весь этот кошмар на нас. Опять же он имеет интеллект блохи. Предположительно он может и не быть болваном. Я не знаю, где мозги властей – как они могут во все это поверить…

Летиция ходила взад и вперед, продолжая бормотать и размышлять. Свободно размахивая руками, взметя юбки, она покачала пальцем.

Кристиан стоял в центре комнаты и наблюдал за ней. Он был, как скала, которую хлестали волны ее бурной ярости. Она кружила вокруг него, ее эмоции состояли из огня и молний. Он ждал, зная, что скоро она в своих рассуждениях зайдет в тупик или, по крайней мере, достигнет точки, когда сможет взять контроль над своими эмоциями, и сосредоточит свое внимание на то, что происходит здесь и сейчас.

Маркиз успел осмотреть обстановку комнаты. Сразу становилось ясно, что эта гостиная принадлежала именно ей, так как ощущалась разница между ней и остальным домом, по крайней мере, было заметно, что в отличие от остальных помещений особняка, эта была достаточно яркой. Это была территория Вокс, ее достояние, богато и роскошно обставленная представляла праздник для души. Два дивана стояли друг против друга около камина; им соответствовали столики, на которых стояли большие хрустальные вазы, наполненные цветами. Другие столики и два кресла были расставлены по периметру комнаты. Канделябры и другие вещи, украшавшие эту комнату, были сделаны из серебра. В отделке гостиной преобладали шелка и атлас; комната была выдержана в тонах драгоценных камней. Основными цветами являлись синий и зеленый, разбавленные ярко золотистым оттенком. Комната являлась идеальным местом для времяпрепровождения яркой и эффектной леди. Складывалось впечатление чувственной роскоши.

Однако Летиция находилась здесь довольно мало. Дерна интересовал вопрос почему.

В конце концов, Летиция нахмурившись, остановилась, направив свой взгляд на сказочной красоты, золотисто-зеленый ковер. Затем она, повернув голову, посмотрела на него. Ее глаза по-прежнему метали молнии, гнев еще не утих.

- А тут еще вы, - ее губы изогнулись в циничной усмешке, которую довольно часто можно было увидеть на его лице. – Ведете свою собственную игру.

Она подошла ближе, остановившись прямо перед ним. Посмотрела ему в лицо, изучила его глаза.

- Что вы узнали?

Кристиан приподнял бровь. Выдержал паузу, прежде чем ответить.

- Мы, наконец, нашли человека, который видел Джастина в его экипаже рано утром, уже после убийства Рэнделла. Это конюх из гостиницы на окраине городе, которая находится на Дувр-роуд.

- Дувр? – она нахмурилась. – Но его ничто не связывает с Дувром.

Кроме почтовой станции в Кале. Кристиан не видел никакой ценности в этом и просто констатировал очевидное.

- Он не отправился в Дувр, - покачала головой Летиция.

Однако данное утверждение противоречило выводам, сделанным им самим и Тристаном, и которые подтверждались теми сведениями, которые им удалось узнать.

- Мы считаем, что он намеренно следует по этому маршруту, делая вид, что покидает место преступления, а затем и страну.

- Он сознательно делает себя виноватым? – все еще хмурясь, она взглянула на него.

- Дело обстоит именно таким образом…я это чувствую, - он и Тристан руководствовались более инстинктом, нежели фактами.

Летиция нахмурилась еще сильнее.

- Но…почему? – взмахнула она руками. – Зачем он совершает такие бессмысленные поступки?

У маркиза была на этот счет одна хорошая идея, но озвучивать ее сейчас было не совсем разумно, учитывая ее настроение. Его предположение гарантировано может вызвать у нее очередной приступ ярости, правда, направленный в этот раз не на него, а на ее брата.

Вдруг быстро развернувшись, Летиция подошла к нему в плотную.

- Мы должны найти Джастина. Мы должны его найти, где бы он ни находился, вернуть его и доказать его невиновность перед представителями властей и высшего света, - не отрывая от него взгляда, она ткнула в его грудь пальцем. – Вы должны что-то предпринять!

Кристиан поймал ее палец. Она, нахмурившись, попыталась освободить его, но маркиз не отпускал. Сузив глаза, она посмотрела на него яростным взглядом. Однако этим она добилась совершенно противоположного эффекта, нежели рассчитывала.

Благодаря тому, что он держал ее руку, Кристиан смог почувствовать напряжение, проходящее сквозь нее. Еще одной формой ее темперамента являлась страсть; ранее произошедший выплеск гнева открыл шлюзы, сдерживающие ее эмоции, и теперь на смену ярости пришли чувственность и страсть.

Прошло двенадцать долгих с тех пор как они близки. Дерн посмотрел ей в глаза и увидел в них желание, а также ощутил тепло ее решительных губ.

- Я думаю, - сказал он, отказываясь отпустить ее руку, когда она попробовала ее еще раз освободить, - что пришло время для обсуждения первоначального платежа.

Маркиз играл с огнем, и он знал это.

Знал ее огонь слишком хорошо.

Никогда не забывал.

- За то, что уже узнали?

- Давайте считать, что это стимул для проведения дальнейшего расследования, - улыбнулся он.

Ее глаза не могли сузиться еще сильнее; они блестели, как расплавленное золото. Она оказалась в западне. Ее рука была сжата в ее руке; их разделяло не более дюйма, только черный бомбазин отделял ее грудь от его груди.

- Что тогда вам нужно? – голос ее звучал тихо, требовательно, провокационно. Несмотря на ее намерения, ее тон возбудил его еще больше.

- Что вы хотите? – спросила Летиция, удерживая его взгляд.

Ответ был очевиден.

- Поцелуй.

- Поцелуй?

Летиция верно догадалась о том, какую плату потребует у нее Дерн. Она не была удивленна его выбором; вместо этого она была…

Зла. Снова. Он заметил вспышку гнева в ее глазах, за миг до того, как она вырвала свою руку из его ослабевшей хватки, отрезала:

- Очень хорошо, - она обхватила его лицо обеими руками и поцеловала.

Страсть, присущая ее темпераменту, разгоралась все сильнее.

Вся страсть, все тепло, сдерживаемые ей, вырвались наружу.

Было облегчением отпустить их. Каждая отговорка, каждый барьер, которые Летиция возводила долгие годы, пали под натиском страсти. Просто упали на землю.

Освободились все устремления ее страстной души.

Кристиан хотел поцелуй? Очень хорошо. Она подарит ему один, который он не скоро забудет, и получит столько, сколько она даст за миг, когда она снова себя почувствовала той женщиной, какой была раньше.

Его женщиной.

Летиция нисколько не удивилась, когда он, отреагировав, заключил ее в объятия, прижал к своей груди. Кристиан всегда так реагировал на нее – ее страсть легко воспламеняла его.

Его губы были твердыми, когда он, наклонив голову, углубил поцелуй и, раздвинув ее губы, вторгся в ее рот.

И отправил ее парить.

Жар охватил ее, распространился по всему ее телу. Она почувствовала его реакцию, которая была отражением ее собственной. Горячие поцелуи, вызывающие палящий жар между ними, лишали рассудка. Он украл ее дыхание, но компенсировал его своим.

И его, и ее потребности и желания соединились, переплелись. Все отошло на второй план, сейчас существовала только твердость его губ, кольцо его рук на ее спине.

Летиции хотелось сейчас радостно рассмеяться, но она не могла оторваться от его губ. Она пришла в неописуемый восторг, все ее чувства ожили. Жажда, желание и физическая потребность снова пробудились после долгого сна.

Потребность снова стать его, хотя бы на короткое время.

Она жадно упивалась этим моментом, запустила пальцы в его волосы, сжав голову. Они закружились в вихре, который поднялся вверх и захватил их. Она упивалась сознанием того, что все еще привлекает его, может спровоцировать томящегося льва к действиям, и даже больше, она по-прежнему вызывает в нем сильные чувства.

Последнее не вызывало сомнений. Твердая плоть, прижимавшаяся к ее животу, являлась достаточным доказательством его желания. Как и его голодные, хищные поцелуи.

Это она вызвала его желание. Обняла за шею, грубо приглашая насладиться всем, что она может ему дать.

Нужда вспыхнула глубоко внутри нее. Она была острее, чем Летиция помнила, заставляя ее плавиться, пробуждала в ней жадность.

И вдруг поцелуя стало недостаточно.

Вынув руки из его волос, она положила ладони на плечи маркиза, медленно провела ими вниз по его груди, наслаждаясь рельефными мышцами, которые, казалось, были тверже, чем она помнила.

Она знала, каково это прикасаться к его коже, чувствовать ее своей. Воспоминания нахлынули на нее, вызывая яркие мгновения, которые она бережно хранила все эти долгие годы. Они всплыли в ее сознании, принуждая ее к дальнейшим действиям.

Его руки собственнически исследовали ее тело, накрывали и сжимали ее груди, гладили ее, и ей просто необходимо было ему ответить. Ответить на его жар, потребность и желание.

Во время поцелуя он страстно прижимал ее к себе, властно и требовательно ласкал ее, отчего ее кожа будто была объята огнем, через оголенные нервы проходило чувственное удовольствие, обещая еще большее наслаждение.

Летиция хотела большего.

Ей было необходимо заставить его хотеть этого так, как она хотела, желать ее так, как желала его она. Необходимо пробраться под маску невозмутимого спокойствия, которую он демонстрировал всему остальному миру, чтобы прикоснуться к настоящему мужчине-завоевателю, безжалостному требовательному завоевателю, кем он и был по своей природе.

Летиция никогда не думала, что снова сможет ощутить этот восторг, эти острые ощущения. Но Кристиан был здесь, его крепкие, как сталь руки, обнимали ее, его губы были на ее губах, его язык завоевывал ее рот, его большие жесткие ладони скользнули вниз, провакационо переместившись, на ее самое сокровенное местечко… и все остальное перестало иметь значение.

Сжав пальцами одной руки ткань его пальто, она другой добралась до пуговиц его рубашки и с пылом, соответствующим его собственному, ответила на поцелуй. Дразня, подстрекая, требуя.

И он ей дал то, чего она так желала, позволил упасть последнему сдерживающему его бастиону. Летиция даже не заметила, когда они опустились на шелковый ковер, лежащий между диванами.

Кристиан прижал ее к себе. Все мысли улетучились из его головы. Им руководил инстинкт.

Прося о поцелуе, он не ожидал такого взрыва страсти между ними, бушующего огня в его крови, и он не смог противостоять им, отказаться, не смог даже контролировать ситуацию. Между ними разгорался пожар, от которого не было спасения.

Она была теплом, зноем, жизнью, которые он искал. Она была страстной необходимостью, яркая, стройная, словно обжигающее пламя, которую он никогда не мог забыть. Но он забыл, как опасно играть с огнем. Бушующее пламя освободилось, и он теперь горел в нем.

Ни одна другая женщина не могла разрушить его контроль, тем более не могла этого добиться просто поцеловав его. Единственным утешением было то, что, похоже, она контролировала себя не больше чем он. Летиция хотела его с такой же обжигающей страстью, как и он ее. В этом плане ничего не изменилось.

Кристиан расстегнул последние пуговицы на ее лифе и распахнул его, движением ловких пальцев убрал ткань сорочки, и, наконец, после двенадцати долгих лет, положил свою руку на ее твердую плоть. От этого его прикосновения Летиция выгнулась под ним, протяжно вздохнув.