Кречет 2

Глава 9

Последнее, что я видел, перед тем, как отключиться — это то, как Лилия наклонилась надо мной с ножом в руке. Она разрезала себе ладонь и прижала ее к моей ране. Я почувствовал тепло ее крови. Она смешалась с моей и место укуса зажгло. Я закрыл глаза и отключился.

Утренняя свежесть пробирала до костей. Птицы щебетали наперебой, будто соревнуясь, кто первый меня разбудит. Я пошевелился и застонал. В ту же секунду шершавый язык облизал мое лицо. Твою мать! Локи! Я разлепил веки и посмотрел на довольного пса. Тот увидел, что я ожил, оторвал морду от моего лица и радостно загавкал.

— Тише, ты! — проговорил я. — Всех мертвецов в округе соберешь, дурень!

Я лежал на подстилке из сухой травы в шалаше, сложенном из березовых веток. Надо мной нависла Лилия. Она встала на колени и потрогала мой лоб:

— С возвращением, — улыбнулась она. — Ты чуть не погиб…

— Почему я не обратился? — спросил я.

— Моя кровь нейтрализовала яд зомби. У нас получилось! Нам не нужна лаборатория и ученые для создания вакцины. Я и есть ходячая вакцина!

— Спасибо, что спасла мне жизнь, но лаборатория нам все-таки нужна…

— Зачем?

— Твоей крови на всех не хватит. Людям нужны тысячи, а может даже сотни тысяч доз. Долго я пролежал?

— Почти сутки…

— Ого!..

— Слюна быстроходов, наверное, сильнее, чем у обычных зомби, — предположила Лилия. — Ты почти сразу отключился после укуса.

Я попробовал встать на ноги, но слабость повалила меня на землю.

— Черт! — ругнулся я. — Чувствую себя инвалидом.

— Не вставай, у тебя еще жар, — Лилия заботливо уложила меня на подстилку. — Сейчас будем завтракать. Ты любишь жаренных на костре белок?

— Белок?

— Локи поймал несколько штук, теперь с голоду мы не умрем.

— Молодец, — я потрепал привалившегося рядом кобеля за ухом. — Хороший пес, а пиво ты не можешь раздобыть? Хотя бы пару баночек?

Локи мотнул головой, словно сказал нет, и положил голову мне на грудь.

Двуногие тени выскочили прямо передо мной. Это оказались ожившие, но их плоть была без следов разложения. Старший хвостнул автоматной очередью по ближайшим тварям. Пули скосили их, и зомби завалились на асфальт. Но тут же вскочили на ноги.

Выстрелы его напарников из карабинов откинули их еще на несколько шагов и повалили снова на землю. Но через секунду твари вновь были на ногах. Твою мать! Этого не может быть!

— В голову бейте закричал старший и выпустил остатки магазина в мертвецов.

Но попасть в лоб скачущим тварям совсем не просто. Пули били их по плечам и груди, дырявили живот и откидывали назад. Но мертвецы настырно лезли на нас. Лишь двое из них упали с пробитыми бошками. И то, как мне показалось, в их головах было несколько пробоин. Одной пулей в голову их не получалось убить.

Один из стрелявших спешно перезаряжал «Вепря». Пока он менял магазин на него навалилось сразу две твари. Он даже заорать не успел, как они разорвали ему зубами горло так, что чуть не оторвали голову. Сильные, суки!

— Дай мне мой пистолет! — заорал я и тряхнул старшего за плечо, пока тот тоже менял магазин.

Он на секунду замешкался, посмотрел на меня, будто раздумывая, и, запустив руку за пазуху, вытащил ТТ-шник и протянул мне:

— В голову бей!

— Знаю, — отмахнулся я и прицелился.

Бах! — пуля попала в висок твари, что жрала человека. Зомби завалился сверху на жертву, но пошатываясь, стал подниматься.

— Что за нахер⁈ — крикнул я. — Они бессмертные?

— Одной пули мало! Стреляй по две в голову! — крикнул старший и застрочил короткими очередями.

Бах! — я бил прицельно и четко. Тело помнит. Стрелял с двух рук, будто в тире. Мертвецы отвлеклись на пожирание поверженного и дали нам несколько драгоценных секунд.

Автоматная очередь скосила еще двоих, пробежав строчкой по их лбам. После таких повреждений зомби больше не встали.

Я стрелял по два раза в каждого. Двух пуль хватало, чтобы разнести их мозги. Только после этого мертвецы падали и больше не поднимались.

Мертвецы облепили еще одного стрелка. Он пытался отбиться от них прикладом, но те навалились на него с двух сторон, разрывая на части его плоть.

— Дьявол! Будьте вы прокляты! — закричал старший и полоснул очередью по шевелящемуся клубку тел, пытаясь добить своего и пришить тварей.

Я лихорадочно сменил магазин и бахнул в голову мертвеца, что прыгнул на нас. Он уже был так близко, что выстрел получился почти в упор. Пуля вошла в глаз и выскочила сзади, разворотив затылок. Зомби рухнул нам под ноги и вцепился руками в ботинок старшего. Тот не устоял на ногах и завалился на асфальт. Зомби тянул его к себе, пытаясь вцепиться зубами в его ногу. Старший направил автомат в оскаленную морду и нажал на спуск. Сухие щелчки возвестили о том, что магазин пуст. Я ударил тварь протезом ноги прямо по зубам. Это отвлекло мертвеца, и он впился в мою искусственную ногу, выкрашивая свои зубы о титан. Я наклонился и ударил рукояткой пистолета по его развороченному затылку. Моя рука увязла в мякоти мозга. Вторым ударом, я превратил его мозг в кашу. Только тогда зомби обмяк и свалился.

Старший вскочил на ноги и, отбросив автомат, схватился за нож. Но на нас больше никто не нападал. Гора трупов лежала возле, пуская темно красные ручьи. В живых остались только мы вдвоем.

Старший тяжело дышал и постепенно приходил в себя. Я повернулся к нему и сказал:

— Теперь ты веришь, что я был солдатом?

Тот протянул мне руку:

— Меня зовут Вульф.

Огромный костер выбрасывал сноп искр в ночное небо. Он освещал всю площадь возле дома Акима, полную народа. Веселье было в самом разгаре. Тут же на вертелах жарили молочных поросят. Музыканты-староверы брякали веселые незатейливые мотивы на семиструнных гитарах.

Всюду стояли деревянные столы, полные угощений: какие-то лепешки, печеные сладости, бутыли с мутноватым самогоном и кувшины с домашним вином.

Кто-то отплясывал под музыку, кто-то чокался деревянными кружками, а кто-то затеял игру и прыгал через натянутую веревку.

Гектор, Энн и Рудый сидели на лавке и наблюдали за праздником. Они уже наелись и сидели цедили вино.

— А неплохо они устроились! — сказал Рудый. — Мир погиб, а им хоть бы хны… Мне кажется, им даже лучше, когда людей стало меньше.

— Странно, все это… — пробормотал Гектор, озираясь по сторонам. — Везде голод и разруха, а у них изобилие, как в харчевне.

— Ничего странного, — раздался сзади переливчатый молодой женский голос. — Мы всегда были запасливые и смотрели наперед.

Это была Агнеша. Ее рыжие волосы горели в отблеске костра красным светом. Балахон она сменила на более узкое платье, подвязав высокую талию пояском. Девушка села рядом на лавку и продолжила:

— Мы никогда не стремились контактировать с внешним миром и жили обособленно, обеспечивали себя всем необходимым. Это нас и спасло. У нас свои кузницы, свои мастерские, поля и фермы. Наши амбары всегда были полны зерна, муки и сахара на годы вперед. Вы считаете, что мир погиб, а для нас он остался почти прежним. К ожившим мы относимся с терпимостью. Наше поселение далеко от крупных дорог и городов. Большие стаи сюда не забредают, и одиночек мы обездвиживаем током, связываем и отвозим в карьер. Там есть огромная яма, оттуда они никогда не смогут выбраться.

— Почему бы вам просто их не убивать? — спросил Рудый, с интересом разглядывая девушку. — Только не говори, что это божьи твари и все такое…

— Нам вера не позволяет. Староста не позволит их убить.

— Староста?

— Он главный в нашем поселении. Его слово закон…

— А ты бы смогла убить ожившего?

— Наверное, да… — поморщилась Агнеша. — Они такие мерзкие. Только я вам этого не говорила. Почему вы не пьете вино? Давайте я вам еще кувшин принесу.

— Это можно, — улыбнулся Рудый.

Агнеша упорхнула, а Рудый смотрел ей вслед с застывшей на лице глупой улыбкой.

— Растянул лыбу, — Гектор помахал перед лицом парня рукой. — Ты своих живчиков попридержи на привязи, не известно, что тут за порядки по части любовных ухаживаний. Нагонят нас взашей из-за твоих донжуанских поползновений, а мы уже привыкать к хорошей жизни стали.

— Да, да, — поддержала старика Энн. — Что ты так таращишься на нее. Было бы на что там смотреть…

— А вот смотреть там как раз есть на что, — Гектор хитро прищурился. — Эх… Был бы я годков на двадцать моложе…

— И ты туда же, — фыркнула Энн. — Она же рыжая.

— Была у меня одна рыженькая, — мечтательно проговорил Гектор, поглаживая бороду. — Ну что други? Чокнемся? Сейчас Агнеша второй кувшин с вином принесет, а мы еще этот не оприходовали.

— Странное вино… — проговорила Энн, сделав несколько глотков.

— А мне нравится, — весело сказал Рудый. — Сто лет уже не бухал. Пока жил у Мастера, так вообще забыл, как выглядит алкоголь и человеческая еда.

— Ты сильно-то не налегай, — проворчал Гектор. — Глаз у тебя один и тот уже косит, не хватало нам еще тебя на себе тащить.

— Не ворчи, старый, меня никто не перепьет — годы тренировок в ночных клубах. Смотри…

Рудый вылил из кувшина остатки вина себе в кружку и залпом опустошил ее. Смачно выдохнул и зажевал куском жареного мяса:

— Я, как стеклышко.

Подошла Агнеша с кувшином. Парень встал и протянул руки, чтобы взять его, но пошатнулся и чуть не завалился на землю. Энн вовремя его подхватила и усадила на скамью.

— Стекло говоришь? — сверкнул глазами старик. — Кривое какое-то стекло получается…

— Странно, — пробормотал Рудый хлопая глазами. — Вино слишком пьяное… Но мне хорошо.

— Его потихоньку надо цедить, — улыбнулась Агнеша. — разом пить нельзя.

— Это почему? — удивился Рудый.

— На травках он настоенное, что настроение добавляет, — сказала Агнеша и, поставив кувшин на лавку, вновь упорхнула.

— Тьфу, ты! — тряхнул бородой Гектор. — Так напиток с наркотой что ли? То-то я думаю мне так пригоже стало. Не пейте больше эту дрянь.

— А я и не пила почти, — ответила Энн и отставила кружку.

— А мне все равно нравится, — проговорил Рудый заплетающимся языком и потянулся к кувшину.

Гектор схватил кувшин и вылил его на землю:

— Хватит говорю, уже лыка не вяжешь!

— Ты что творишь, старый? — Рудый встал, покачнулся и завалился на землю.

Энн бросилась к нему, пытаясь поднять. Но Рудый закрыл глаза и отрубился.

Утренний ор деревенских петухов ударил по мозгам. Рудый поморщился и открыл глаза. Он лежал в одежде на широкой кровати в светлой бревенчатой избе.

— Бля-а… Как голова трещит, — пробормотал парень, приподнявшись на локте. — Кто-нибудь, принесите воды.

— Может кофе? Со сливками или без? — скривился Гектор. Он уже не спал и прохаживался по дому. Энн лежала на соседней кровати. Услышала Рудого, вскочила, накинула на себя длинную рубаху из выбеленного льна и принесла из стоящей в углу кадки ковш воды.

— Спасибо! — Рудый посмотрел на нее благодарными щенячьим взглядом и выхлебал половину ковша разом.

— Где это мы? — спросил он, оглядевшись.

— Ты что не помнишь? — Энн удивленно на него уставилась. — Это наш новый дом, который выделил Аким.

— Так откуда ж ему помнить? — затряс бородой старик. — Нахрюкался вчера, как кочегар после смены.

— Да не пил я много, — мотал головой парень. — Говорю же, вино странное…

— Агнеша говорила, — кивнула Энн, — что туда травы мешают какие-то. Я вроде и выпила немного, но тоже ничего не помню, что потом было. Даже не знаю, как мы до дома добрались…

— Как, как? — ехидно передразнил старик. — Ясно как, я вас довел… Наверное…

Гектор задумался:

— Ох мать моя японская, а я ведь тоже не особо-то все помню… Помню, как негораздок срубился и мы его на лавку посадили, а потом все как в тумане. Чем таким они нас напоили? Что целый вечер из памяти сгинул?

— Вообще-то, — сказал Рудый. — Мы здесь уже неделю…

— Чего? — в один голос воскликнули Энн и Гектор.

— У меня часы электронные, — Рудый помахал рукой с черным ремешком на запястье. — Там дата точная… Судя по дате, мы здесь неделю уже.

— Не может быть! — воскликнула Энн. — Мы же вчера только пришли.

— Я думал только на меня так пойло действует, — ухмыльнулся Рудый. — А вы тоже, оказывается, те еще алкаши. Тоже ни хрена не помните.

В дверь постучали.

— Открыто! — крикнул Гектор.

Заскрипели петли, и в дом вошел Аким.

— Ну как вам вчерашний праздник? — старовер широко улыбнулся.

— Праздник хорош, — закивал Гектор. — Время пролетело, что не заметили. Мы что же, оказывается уже неделю у вас гостим?

— Вы не в гостях, — уклончиво ответил Аким. — Теперь это и ваш дом…

— Ты не ответил на вопрос, мил человек, — Гектор прищурился. — Сколько мы у вас уже?

— А что дни считать? — лыбился Аким. — Я сам даже не помню. У нас по вере календарь не надобен.

— Как это? — удивился Гектор. — Посты и праздники же вы блюдете?

— Какие праздники?

— Ясно какие, — развел руками старик. — Православные. Что Христа почитают.

— А на кой нам Христос, у нас свой отец небесный.

— Погоди! Так вы что, не православные⁈ Ты же сам говорил, что староверы.

— Ну староверы, — закивал Аким. — Это значит веры мы старой. Той самой, что в начале мира всего была. Еще когда и Христос не родился. Сварожичи мы, стало быть Сварог отец наш.

— Ха, — воскликнул Рудый. — Так вы язычники!

— Раньше нас так называли, — кивнул Аким. — Кто-то смеялся даже. А теперь где они все? Бродят гнилушками по свету, а мы как жили в миру, так и дальше себе поживаем.

— Ясно, — сказал Гектор. — Нам, конечно, у вас хорошо. Но мы пожалуй оставим вас. Пора нам…

— Отчего ж? — выпучил глаза Аким.

— У нас есть друзья, — пробормотал Гектор. — Которых надо найти.

— Так вы ж говорили, все ваши погибли? — сварожич прищурился. — Не нужно вам уходить. Сегодня вечер особенный будет… Отец наш благословит новые семьи.

— Спасибо за приглашение, — проговорил Гектор, — Но мы, пожалуй, откажемся. Пойдем мы.

— Да куда ж вы пойдете? — всплеснул руками Аким. — Вы же в обряде участвуете сегодня.

— В каком еще обряде? — нахмурился Гектор.

— Вы что забыли? — лыбился старовер. — Вина сегодня много не кушайте. От него, конечно, хорошо бывает, но память потом плоха становится.

Аким поклонился и вышел.

— Вот чуяло мое сердце, — Гектор зашагал по комнате взад-вперед. — Не простые это крестьяне.

— Да ладно, — махнул рукой Рудый. — Ну побудем еще денек, а завтра свалим. А я бы вообще остался здесь…

— Ага, — проворчал Гектор. — Если мы целую неделю забыли, что дальше будет. Не заметим, как от старости умрем и очнемся в гробу? Или в чем там они людей хоронят, не знаю…

— Ну в отличие от некоторых, — улыбнулся Рудый. — До старости нам с Энн еще далеко…

— А ну как загнешься от пойла ихнего? Смотри, как голову оно дурит!

— По любому наркота же, — пожал плечами Рудый. — Не пей вина, и все ок будет.

— Я согласна с Гектором, — сказала Энн. — Уходить надо сейчас. Мутные они какие-то.

— Дайте хоть с Агнешой попрощаться, — сказал Рудый.

— Нет, — затряс бородой старик, — пусть лучше не знают, что мы уходим.

Гектор выглянул в окно:

— Ушел Аким вроде, пошли.

— Как мы выйдем из поселения? — встрепенулась Энн. — С одной стороны река, а с другой забор под напряжением.

— Выйдем через ворота, — сказал Рудый, поглаживая стилет. — С охранником я разберусь.

— Ты что? — воскликнула Энн. — Убьешь его, как Юргена?

— Не волнуйся, просто оглушу. Воевать нам со староверами нельзя. Они хоть и не убивают никого, но мало ли что им в голову взбредет.

Рудый толкнул дверь и вышел на крыльцо.

— Далеко собрались? — перед крыльцом стоял Аким, а за его спиной с электрическими копями стояли два крепких бородача.

— Прогуляться, — ответил Рудый.

— Сними енту штуку, а то поранишься не дай бог, — Аким указал на стилет, привязанный к руке Рудого.

— Он мне вместо руки уже, — улыбнулся парень. — Как родной, я им спину чешу…

— Сними, — процедил Аким. — Уважь староверов. Здесь тебе оружие ни к чему. Здесь все в безопасности.

— Не могу, — пожал плечами Рудый и шагнул дальше, намереваясь пройти.

Аким махнул бородатым и те прижгли Рудого электродами в грудь. Раздался треск и тело парня задергалось. Он упал на землю и потерял сознание.