Крепость Дракона

ГЛАВА 68

Спустя мгновение Алекс поняла, что человек, которого она увидела на площади Кирилла, — Ворон, и ничуть не удивилась. После экскурсии она пришла в отведенную ей комнату и легла в постель. Принцесса собиралась лишь немного вздремнуть, но организму ее, очевидно, понадобился более длительный отдых. Спала она крепко, и ей вообще ничего не приснилось. Проснулась Алекс отдохнувшей и даже подумала: уж не барон ли Дракона с помощью магии изгнал из крепости сны, чтобы Кайтрин не могла в них как-нибудь внедриться?

Оделась Алексия быстро. Пока она спала, слуги принесли одежду, причем даже их пиратскую одежду уже успели вычистить и починить. Она выбрала стандартную серую форму защитников Крепости Дракона. На левой стороне груди там имелась эмблема крылатой лошади, а на правой стороне — корона. Сами эмблемы были вышиты белыми нитками, а их контуры — черными. Что все это означало, она не знала.

Внизу, в столовой, Алекс взяла хлеб и чашку горячего супа. Она отхлебнула глоток и пошла между столами, за которыми сидели люди разных национальностей. Алекс обратила внимание на то, что эмблема у всех механоидов одинаковая: в зубчатом колесе — перекрещенный гаечным ключом меч; правда, цвет ниток, которыми она вышита, указывал на национальную принадлежность. Алекс заметила и то, что держались все механоиды вместе, не смешиваясь с другими солдатами. Правда, она не знала, отчего это происходит: может, механоиды не считали себя больше частью своей нации, а может, соотечественники сами сторонились их, не желая себе подобной судьбы.

Жуя хлеб, Алекс вышла в один из пяти садов, окружавших башню Короны, и направилась на восток — к месту, где был убит ее отец. В его честь здесь устроен был мемориал. Так ей сказали родственники, хотя никто из них этот мемориал не посетил. То, что они ей описали, совершенно не походило на действительность.

Площадь оставлена была без изменений, несмотря на то что всю остальную территорию перестроили. Огненное дыхание дракона расплавило лежавшие возле ворот камни, и подтеки застыли, вытянув каменные языки. Сами ворота немного обвисли, мостовая во дворе была очень неровная. Отсутствовавшие камни заменили новыми, и Алекс не сомневалась: старые камни были разбиты на талисманы, которые солдаты брали с собой в бой на счастье.

К северу от ворот, прямо в стене, перед выбитым в ней кратером высилась гора зажженных свечей. Маленькие кусочки бумаги, ткани, пергамента высовывались из щелей, сделанных в камнях. Вокруг кратера разросся виноград, но само отверстие оставалось открытым. Рядом со свечами стояли различного размера статуэтки, сделанные из разных материалов — от терракоты до бронзы, — и все они изображали ее отца.

У Алекс перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы. Когда она шла сюда, она настроилась увидеть большой памятник, огромную статую. Думала, что увидит застывшую в героической позе фигуру, возвышающуюся над площадью. Таким представляли себе ее дед и двоюродная прабабушка. Им бы такое жалкое зрелище страшно не понравилось.

Памятник тронул. Алекс это поняла. Это были подношения, знаки уважения, которые воины каждый день выказывали ее отцу. Он был для них таким же солдатом, человеком, отдавшим жизнь за победу над Кайтрин. Они не хотели возродить его в героической скульптуре. Кратер лучше всего говорил о его мужестве. Люди почитали его мужество и надеялись, что и другие узнают об этом, когда придет время.

Ворон установил свечку и медленно поднялся.

— Доброе утро, ваше величество. Простите мое вторжение.

— Это я вторглась, Ворон, — покачала головой Алекс. — Она подошла к нему и ощутила жар, исходящий от свечей. Я боялась, что здесь поставили что-то безвкусное и показное.

— И это вашему отцу страшно бы не понравилось.

Она кивнула:

— Да, это так, а вот тете Татьяне это пришлось бы по душе. Правда, я не все понимаю. Свечи — это ясно, статуэтки — тоже, а бумажки? Они похожи на молитвы.

— Это и есть молитвы.

— Но ведь мой отец не бог.

Ворон улыбнулся:

— Для тех, кто находился здесь в тот день, появление его было не чем иным, как божественным промыслом. — Он указал на двухфутовую статуэтку, покрытую толстым слоем разноцветного воска. — Эту первую скульптуру — по обычаю Альциды — поставил здесь Король Август. Как дань культу предков. Те, кто этого не понял, приписали его поступку другое значение. Ну да вам ли не знать, какие солдаты суеверные. Многие уверяют, что отец ваш вовсе не погиб, а перешел в другое измерение.

Алекс покачала головой:

— Какая ерунда.

— Тем не менее, ваше величество, — возразил Ворон, — немаловажную роль сыграло здесь и еще одно обстоятельство: сулланкири, убивший вашего отца, обошелся с ним очень свирепо, так что опознать тело не представлялось возможным. После этого и пошли разговоры, что он не умер. Люди, на которых нападали банды авроланов, рассказывали, что спас их человек, по описанию похожий на вашего отца.

— Неужели вы верите таким сказкам?

— Может, это и сказки, но некоторым людям хочется в них верить. Все герои того времени, за исключением барона Дракона и короля Августа, погибли или встали на сторону Кайтрин. Людям нужен герой, который выступил против нее, вот они и выбрали вашего отца.

Алексия, прищурившись, посмотрела на него:

— Уж не вы ли с Резолютом оказывались такими спасителями? Вам, наверное, такие истории были на руку: не станет же Кайтрин тратить время и силы, разыскивая героя, которого на самом деле не существует.

— Мы не делали ничего такого, чего не сделал бы ваш отец, будь он жив. Я просто уверен: в спасении людей он находил большое утешение. Но, прошу вас, не сердитесь. Делая это, мы ничем не запятнали его память.

— Я вас в этом не обвиняю, — нахмурилась Алексия. — Но вы перестали этим заниматься. Почему?

Ворон почесал затылок:

— Мы подумали, что Кайтрин может представить дело так, будто ваш отец перешел к ней и сделался сулланкири. Когда это произошло с Босли Норрингтоном, мы были рады, что вовремя остановились. Кроме того, как только Ли сделался сулланкири, мы начали поиски Норрингтона, о котором сказано в пророчестве. Когда мы убедились, что это не Ли, то такие поиски стали главной нашей целью.

Несмотря на жар свечей, Алексия вздрогнула.

— В детстве мир казался мне устроенным очень просто: Кайтрин убила моего отца, поработила мой народ, и я обязана была все это изменить. Будучи ребенком, я смотрела на это как на замечательное приключение. По мере взросления и получения знаний я поняла, что будет это очень непросто, но надежда все же не исчезала. Я никогда не думала, что и другие пойдут против нее, как, например, вы. Сейчас я понимаю, что все эти усилия необходимы, иначе Кайтрин не остановить. Все мы, кто поднялся на борьбу с ней, должны будем сделать тот же выбор, что сделал мой отец, пойти на жертву или, во всяком случае, быть готовыми к этому.

— Но вы ведь всегда это знали.

— Да, но я не понимала, что есть и другие кроме меня, кто хочет этого. Я считала, что должна пойти на это, исполняя дочерний долг. — Алекс указала на свечи и подношения. — Сейчас я увидела, что существует великое множество путей, ведущих к одной и той же цели. Только объединившись, мы победим.

Не успел Ворон ответить, как с северной стороны до них донесся тревожный голос трубы. К ней тотчас присоединились другие трубы. Ворон взял Алексию за руку, и они помчались через лабиринт. Хотя они то и дело меняли направление, но тем не менее вскоре выбежали на дамбу и поднялись к восточной батарее.

Сверху они увидели, как по насыпному холму между Крепостью Дракона и двумя маленькими фортами по направлению к главным воротам скачут во весь опор два всадника. У одного из них торчала из плеча стрела. Он покачивался в седле, но тем не менее держался. Всадница, взмахнув рукой, очевидно, подала условный сигнал, и механоид, командир батареи, распорядился открыть ворота.

Распахнулись узкие ворота для вылазок, пропустив всадников. Раненый соскочил с седла, а его спутница, пришпорив взмыленную лошадь, поскакала через лабиринт. Алекс посмотрела ей вслед, а потом подняла глаза и увидела, что над башней Короны поднялся на привязи воздушный шар Альциды. Двое наблюдателей в гондоле внимательно смотрели на север.

Алекс, разумеется, догадалась, что прискакавшие всадники — разведчики. Совершенно очевидно, что они приняли бой, но хуже всего было то, что в разведку отправлялись они вдесятером. Судя по всему, требовалось срочно доставить жизненно важную информацию, а бой, в котором они приняли участие, разведчики проиграли.

На воздушном шаре подняли несколько флагов, и они захлопали на ветру. Над Башней Короны тоже появились флаги, очевидно в ответ на поданные с неба сигналы. Ни Алексия, ни Ворон не знали, какую информацию эти флаги несли, но оба прекрасно понимали, что им всем сейчас предстоит.

Худшие их ожидания вовсю подтвердились, не прошло и часа. С севера, через Бореальский проход выступило войско. Впереди двигалась кавалерия: люди-перебежчики — на конях, а бормокины и вилейны — на белых и черных темериксах. Металлические забрала всадников, ехавших на гигантских темериксах, не позволяли рассмотреть их лица. И все же, взглянув на некоторых из них, отличавшихся высоким ростом и особой стройностью, можно было сделать вывод: это — эльфы.

Кавалерия вышла в долину к северу от пруда Дракона, загораживавшего часть стены. Всадники встали так, чтобы оказаться вне пределов досягаемости ядер драгонелей. Вслед за кавалерией двигалась артиллерия Кайтрин. Бригады, составленные из дюжины темериксов, тянули маленькие драгонели, в то время как дриербисты — парами или вчетвером — передвигали более крупные орудия. Дриербисты были такими огромными, что взрослый медведь по сравнению с ними показался бы годовалым щенком, а белый мех на фоне Пустынных Земель делал их совершенно незаметными.

Далее двигались телеги, груженные взрывчатым порошком и снарядами для драгонелей, а вслед за ними — пехота. Алексии до сих пор приходилось иметь дело лишь с нестройными рядами шумного противника, но эти войска соблюдали четкий боевой порядок и двигались в полном молчании. По приведенным в отчетах многочисленным описаниям она узнала их штандарт — выкрашенный в красный цвет расколотый череп быка. Победы в своих набегах добивались они не всегда, но сражались упорно.

За пехотой шел легион, состоявший из огромных людей и бормокинов. На плече они несли незнакомое оружие.

— Ворон, это не драконетты?

Ворон козырьком приставил к глазам руку и кивнул:

— Да, они несут драконетты и треноги, на которые укладывают ствол оружия, после чего стреляют. Перезаряжают и снова стреляют. Когда расстояние превышает пятьдесят ярдов, точность попадания невелика, да и скорострельность намного ниже, чем у лучников.

— Зачем тогда они их используют?

— Стрельба из лука требует усердной тренировки, а из драконетт стрелять не так трудно, — вздохнул Ворон.

— А вы когда-нибудь против них сражались?

— Я старался этого избегать, — улыбнулся он. — Меня из этого оружия ни разу не ранило, но вот Резолюту я помогал извлечь снаряд из другого воркэльфа. Шар сломал ему руку, и с тех пор она у него плохо действует. Маги пробовали помочь, но болезнь оказалась слишком запущена.

— Но неужели Резолют, с его-то магическими способностями, — нахмурилась Алексия, — я думала, что уж он-то…

— Он? Вы думаете, что он может лечить? Нет. — Ворон внимательно смотрел на самые маленькие орудия, которые въезжали на телегах в долину. — Интересно, это что такое? Я таких никогда еще не видел.

Алекс проследила за его взглядом и увидела, как темериксы тащат двухколесные металлические орудия, похожие на лягушку с разинутым ртом. Было очевидно, что они тоже из семейства драгонелей, но точного их предназначения она не знала.

В поле шли легион за легионом, а кавалерия и тяжелая инфантерия заслоняли от замка артиллерию вместе со своими снарядами. Пехота тут же принялась рыть траншеи. Для устройства земляных насыпей пользовалась взрывчатым порошком. За этими насыпями и устанавливали драгонели и все, что имело к ним отношение.

Войска авроланов грянули «ура», и Ворон указал на север.

— Вот и она сама.

Алекс увидела женщину, управлявшую колесницей с впряженными в нее двумя огромными темериксами. Яркий плащ из полупрозрачного шелка надет на легкое небесно-голубое платье, которое уместнее было носить в будуаре, а не на поле боя. Развевались на ветру длинные золотистые локоны, плащ и юбки. Она казалась высокой и сильной. Возраст ее определить было невозможно, хотя Алекс и приписала это на разделявшему их расстоянию.

Она увидела, как Ворон передернул плечами.

— Что такое, Ворон?

— Словно кто-то пробежал по моей могиле. — Она увидела, как на побледневшем его лице ярко выступил красный шрам. — Просто заметил, что она очень похожа на вас. Такие же волосы. Такая же сильная и высокая. Думаю, она специально себя под вас вылепила. Не может быть, чтобы это было случайным совпадением.

— Вылепила?

— Да, — кивнул он. — Как и урЗрети, Кайтрин может придать себе любой облик. В Борагуле она сделала себя похожей на юную королеву урЗрети.

— А сама она кто? УрЗрети?

— Понятия не имею, — пожал плечами Ворон. — Они это отрицают, что неудивительно. Возможно, Керриган знает, какой магией она пользуется, чтобы менять свой облик.

В долину входило все больше и больше отрядов. Крепость Дракона была бы недоступной для любой другой армии, но у авроланов имелись драгонели, причем куда больше, чем у барона. Крепость защищал гарнизон из семи тысяч человек, но у Кайтрин солдат было втрое больше, причем они все прибывали, и казалось, им не будет конца.

Черная тень в форме креста опустилась на поле. Алекс увидела, что направилась она к авроланам. Принцесса повернулась и посмотрела наверх, заслонив от солнца глаза. В небе завис дракон, подобно ястребу, высматривающему добычу. Сверкнув золотой чешуей, он медленно пошел вниз и уселся подле шатра Кайтрин.

— Видите эту рану на бедре, — показал пальцем Ворон. — Это тот самый дракон, которого она посылала в Вильван. Непонятно, почему черный дракон его не убил?

— Не знаю, Ворон, но у меня такое чувство, что этот дракон так легко, как тот, которого мы с вами видели, не погибнет. — Алекс скрестила на груди руки. — А если мы его не убьем, Кайтрин нам не остановить.