Крест короля Артура

Глава четырнадцатая

До аббатства они добрались уже в темноте. Гвинет и Гервард, поддерживая своего престарелого спутника, прошли сквозь сводчатую арку и услышали, как звонит колокол к вечерне. Монахи в тёмных рясах подходили к дверям часовни Пресвятой Девы. Впереди шёл брат Барнабас с фонарём, за ним — отец Генри и Годфри де Массар.

Гвинет и Гервард бросились к аббату, предоставив брату Питеру добираться своим ходом. Перебежав церковный двор, они успели перехватить процессию у самых дверей.

— Это ещё что? — возмутился отец Годфри. — Кто разрешил вам прерывать наши молитвы? Немедленно домой!

— Отец Генри, нам надо с вами поговорить! — задыхаясь, выпалила Гвинет. — Мы должны показать вам что-то очень важное!

Священник из Уэллса, возмущённый таким небрежением уже открыл было рот, чтобы сказать какую-то резкость, но отец Генри знаком велел ему молчать.

— Что случилось, дитя моё? — спросил он.

Вместо ответа Гервард вытащил из-за пазухи свёрток, а Гвинет развернула тряпку, показав крест. Глаза отца Генри округлились от удивления. Монахи, ахая, столпились вокруг, протягивая руки, чтобы потрогать драгоценную реликвию, как будто не верили, что это не иллюзия. Наконец отец Генри благоговейно принял крест у Гвинет и поднял его высоко над головой.

— Спасибо тебе, Отец наш небесный, — громко и торжественно возгласил он. Даже удивительно, как такой мощный голос мог скрываться в хрупком теле аскета. — Спасибо, что помог нам обрести утраченное сокровище!

Гвинет только успела полюбоваться на растерянное недовольное лицо отца Годфри, когда сзади кто-то вскрикнул дрожащим голосом:

— Нет!

Обернувшись, она увидела брата Питера. В глазах старика застыл ужас.

— Нет! — пробормотал он уже тише. — Не может быть! Теперь король Артур никогда не обретёт покоя…

Гвинет изумлённо уставилась на старика. Гервард быстрее неё сообразил, что произошло.

— Так это вы крест искали в болоте! — воскликнул он. И добавил, чуть тише:

— Брат Питер, расскажите нам, что вас так огорчило.

— Да, расскажи нам, брат, — поддержал аббат. Передав крест отцу Годфри, который принял драгоценную реликвию с таким лицом, будто это была дохлая крыса, он шагнул вперёд и положил руку на плечо брата Питера.

— Я знаю, что-то беспокоило тебя в последние дни, брат. Как настоятель я прошу тебя рассказать мне о своих тревогах.

Старик, дрожа, повернулся к отцу Генри:

— Это я взял крест.

Гвинет разинула рот от изумления. Они с Гервардом подозревали кого угодно, только не брата Питера! Теперь понятно, почему старик так расстроился, когда нашли кости, почему убеждал брата Барнабаса, что Рис Фримен не брал креста. Оказывается, брат Питер просто не хотел, чтобы за его грехи пострадал другой человек…

Отец Генри одним строгим взглядом унял начавшийся ропот:

— Продолжай брат.

— Я пришёл в часовню незадолго до первого часа и увидел, что мастер Мэйсон лежит на полу, а останки исчезли из гроба, — тихо сказал брат Питер. — Но крест лежал на алтаре, и я взял его, потому что…

— И бросили дядюшку Оуэна! — вырвалось у Гвинет. Видимо, дядюшка ещё не потерял сознание в тот момент, и заметил тёмную фигуру брата Питера. Отсюда и загадочное: «Спроси монаха»…

Брат Питер огорчённо кивнул.

— Увы, дитя, я знаю. Это самый тяжкий мой грех.

— Почему же ты взял крест? — мягко спросил отец Генри.

— Все так спорили из-за этих останков, —дрожащим от волнения голосом произнёс брат Питер. — Я не мог поверить, что это разобщение произошло по воле Господа. И я подумал, что если креста не станет, никто не сможет доказать, что в гробу были останки короля Артура, и вся эта история будет забыта. А если останки и найдут, их можно будет вновь похоронить по-христиански. И я.. я спрятал крест возле ворот и пошёл за братом Патриком, чтобы он помог мастеру Мэйсону, но к тому времени все уже обнаружилось. И тогда я…

— И тогда вы отнесли крест на болота и выкинули в реку! — догадался Гервард.

— Да. Все так и было.

— Значит, Рис Фримен говорил правду, — добавила Гвинет.

— Я вновь согрешил, — признал старик. — Я позволил, чтобы подозрение пало на мастера Фримена, который взял кости. Нет мне прощения!

Он огорчённо затряс головой.

— Не стоит так переживать из-за мастера Фримена, — заметил отец Годфри. Гвинет с удивлением заметила, что голос у него хотя и резкий, но вовсе не противный. — Он отнюдь не праведник, и сам будет расплачиваться за свои грехи.

— Господь прощает нам все прегрешения, — уверил аббат брата Питера. — Ступай в часовню, брат. Прочтёшь сто раз «Аве Мария». Я думаю, такой епитимьи будет достаточно — вы согласны со мной, отец Годфри?

Годфри де Массар молча кивнул. Брат Питер закрыл лицо руками, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Из толпы монахов вынырнул брат Патрик, осторожно обнял старика за плечи и увёл в часовню.

— Ну а теперь, — сказал отец Генри, глядя на Гвинет и Герварда, — расскажите нам, дети мои, как вы нашли крест.

Гвинет задумалась. История выйдет длинной и запутанной, как тропинки на склонах Тора. Таинственный отшельник Урсус, тёмные подземелья… Гвинет и сама не понимала, как они с братом нашли крест, так как же она сумеет объяснить это отцу Генри? Быть может, Урсус видел, как брат Питер выбросил крест в воду и просто догадался, куда вынесет его река? Но что-то подсказывало ей, что отшельник не будет свидетельствовать против старого монаха.

— Мы обыскали подземелья под Тором, — произнесла она, наконец, надеясь, что аббат не будет задавать слишком много вопросов. — Река унесла крест под землю.

Глаза отца Генри расширились от удивления. Даже отец Годфри потерял свою обычную невозмутимость.

— В таком случае, дети мои, вы проявили истинную храбрость, — сказал отец Генри. — Сам Господь помогал вам. Аббатство вовек не забудет вашего деяния. А сейчас бегите домой. Вы промокли, а ночи сейчас холодные. Да и матушка ваша, без сомнения, волнуется.

— Да, ваше преподобие.

Гвинет вдруг вспомнила о домашних делах, которые она оставила сегодня на вечер. Но чувство стыда почти сразу же испарилось, уступив место гордости. Отец с матерью не будут их ругать, когда услышат о чудесной находке! Гервард, судя по его сияющим глазам, в полной мере разделял её чувства.

Аббат благословил их и скрылся в часовне. Но брат Тимоти задержался. Похоже, что-то его беспокоило.

— Откуда вы узнали, где искать крест? — спросил юный монах.

Гвинет на мгновение задумалась. Наверное, нужно сказать правду. Должен же хоть кто-то знать, что им помогали!

— Нам отшельник показал, — призналась она. — Его зовут Урсус. Знаешь такого?

Брат Тимоти покачал головой:

— Нет, я не знаю никакого Урсуса. Но с удовольствием встретился бы с ним.

— Мы можем вас познакомить, — предложил Гервард.

— Спасибо! — просиял юный монах, и повернулся, чтобы идти — из часовни уже слышались песнопения. — Если отец Генри позволит, я буду ждать вас у ворот завтра после первого часа.

Утром Гвинет и Гервард вышли из дома, чтобы встретиться с братом Тимоти, и услышали доносившиеся с рыночной площади крики и смех.

— Наверное, все уже знают, что мы нашли крест! — подмигнул сестре Гервард.

Но он ошибся. Подойдя ближе, они увидели, что посреди площади сидит закованный в колодки Рис Фримен, а собравшаяся толпа, улюлюкая, швыряет в него кухонные отбросы.

А вот то, что лавка мастера Фримена заперта на все засовы, Гвинет не удивило: она уже знала, что Осберт Теллер удрал из деревни, не дожидаясь ареста.

Из толпы выбрались растрёпанные и сияющие близнецы Торсоны. Айво сгрёб Герварда в охапку и всунул ему в руку подгнившее яблоко.

— Папа приговорил Риса! — сообщил он радостно. — Ему ещё повезло, что его не повесили!

Амабель запустила руку в мешок и вытащила ещё одно гнилое яблоко, которым тут же и запустила в несчастного лавочника. Яблоко попало ему прямо в лоб, и коричневая жижа потекла по лицу.

— Нечего было красть нашу корзину! — завопила Амабель.

— Дьявольское отродье! — огрызнулся Рис Фримен, отплёвываясь. — Погоди, я до тебя ещё доберусь!

Гвинет уже готова была пожалеть мастера Фримена, но, услышав ругань и проклятия, которыми он осыпал односельчан, задумалась. Похоже, лавочник так ничего и не понял, и в будущем с ним опять не оберёшься неприятностей.

— А ещё Финн Торсон наложил на него штраф, — сообщил знакомый голос за спиной Гвинет. Обернувшись, она увидела долговязую фигуру брата Тимоти. — Отец Генри хочет, чтобы эти деньги пошли на помощь самым бедным жителям деревни.

Гвинет кивнула — хорошая новость. Потеря денег послужит жадюге-лавочнику большим наказанием, чем сегодняшнее унижение.

— Отец Генри отслужит благодарственный молебен в честь обретения мощей и креста, — рассказывал брат Тимоти, улыбаясь до ушей. — Господь милостив к нам. Сегодня утром лорд Ральф Фиц-Стивен получил известия, что баржи с камнем уже идут вверх по реке и завтра будут здесь.

— Значит, каменщики снова смогут работать! — просиял Гервард. — Все идёт на лад!

— И благодарить за это мы должны вас, — серьёзно сказал брат Тимоти.

Гвинет смутилась и отвела глаза — и тут же увидела неподалёку Марион ле Февр. Вышивальщица молча наблюдала, как толпа бросает всякую дрянь в мастера Фримена, но сама к веселью не присоединялась.

Гвинет подошла к ней и присела в вежливом поклоне.

— Добрый день, госпожа. Вы уже слышали новость?

— Новость? — вышивальщица обернулась, одарив Гвинет взглядом изумрудных глаз. — Это ты о мастере Фримене?

— Нет, я о кресте. Мы с Гервардом нашли его вчера в подземной реке под Тором!

Глаза Марион ле Февр стали огромными, как зелёные озера. Странно, но Гвинет на мгновение почудилось, будто в глубине их мелькнуло что-то тёмное.

— В подземной реке! — повторила вышивальщица. — Как вы только догадались спуститься туда!

— Нам подсказал отшельник, — ответила Гвинет. — Отшельник по имени Урсус.

Госпожа ле Февр нахмурилась

— Урсус, — пробормотала она. — А где ты встретила этого Урсуса, дитя?

— У реки. Он вылечил Герварду ногу.

— Я бы хотела на него посмотреть, — сказала вышивальщица. И добавила:

— Наверное, он великий праведник.

— Конечно, госпожа. Но вы его видели. Здесь, на рыночной площади, в тот день, когда приехал Вазим Хараб — помните? Такой высокий, в коричневой рясе?

— Нет, не помню, — покачала головой Марион ле Февр. — Да ладно, неважно. — она мелодично рассмеялась. — Гораздо важнее, что вы с братом нашли крест. Вот истинное чудо!

Гвинет хотела как-то ответить, но Гервард потянул её за рукав.

— Пойдём скорее! Нам некогда тут стоять — брат Тимоти ждёт.

Гервард все ещё держал в руке полученное от Айво гнилое яблоко. Он размахнулся и бросил его, попав мастеру Фримену прямо в рот.

— Как поросёнок на Рождество! — расхохотался Гервард.

Распрощавшись с Марион ле Февр и двойняшками, Гвинет, Гервард и брат Тимоти зашагали по направлению к Тору. Гервард шёл впереди, разыскивая дорогу в густом подлеске. Вдоволь пропетляв по склону, они вышли на ту самую полянку, где были вчера с отшельником. Гвинет сразу узнала гладкий яйцеобразный камень в зарослях ежевики и склонившийся над ним куст боярышника.

— Пришли, — сказала она.

— Но где же проход? — спросил брат Тимоти.

Гвинет так и ахнула. Прохода действительно не было видно! Гервард подобрал палку и принялся тыкать ею в ежевичные плети, пытаясь обнаружить щель. Но палка с глухим стуком ударялась о камень.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Гвинет. — Это ведь то самое место! Смотрите, вот и костёр, который развёл вчера Урсус!

Она потыкала носком башмака в белый пепел вчерашнего костра, будто пыталась обнаружить в нём ответ на все свои вопросы. Из-под золы выкатился жёлудь, мокрый от прилипшей земли.

Гервард поднял жёлудь, аккуратно отряхнул его и убрал в кошель.

— Ничто не утрачено навеки, — пробормотал он, повторяя слова отшельника.

— А вдруг мы никогда не найдём Урсуса? — сказала Гвинет — и осеклась. Всего несколько дней назад ей казалось, что крест и останки короля Артура утеряны навсегда. Но потом Айво затопил погреб, а отшельник помог им с Гервардом проникнуть в подземелье, и священные реликвии вернулись туда, где им надлежало быть. Только вот Урсус, похоже, не жаждет принять участие в торжествах.

Гвинет обернулась к брату Тимоти:

— Наверное, все решат, что мы его выдумали. Но честное слово, если бы не Урсус, мы бы никогда не нашли креста!

Добрая улыбка осветила костлявое лицо монаха — и Гвинет впервые заметила, до чего же он похож на Урсуса.

— Не беспокойся, — сказал брат Тимоти. — Я верю, что ты видела этого человека и говорила с ним. И верю, что когда придёт время, ты снова встретишь его.