Крест проклятых

Глава 15

Оксфорд

Когда Хлоя Демпси вышла из автобуса на перехватывающей парковке, с утреннего неба на центр города моросил мелкий, холодный дождь. Подняв воротник пальто, она быстрым шагом направилась к музею, где работал ее отец. В вещмешке, висевшем у нее на плече, лежали осколки камня, которые она нашла в Румынии, — каждый аккуратно завернут в ткань и упаковочную пленку с пузырьками.

Увидев похожий на церковь фасад Музея естественной истории Оксфордского университета, Хлоя улыбнулась. Одно из преимуществ учебы в Англии заключалось в том, что можно видеться с отцом так часто, как ей хочется — достаточно сесть в автобус. Хлоя радовалась возможности наверстать упущенное за все эти годы — и отец тоже. Он слегка пополнел, поседел, возможно, стал еще страннее, но по-прежнему оставался тем папочкой, которого она любила и по которому скучала. Именно эту чудаковатость, которая так досаждала маме, Хлоя любила в нем больше всего: он так увлекался работой, что не замечал, как бегут часы. Иногда Хлое казалось, что если бы отца никто не отвлекал, он умер бы от голода, изучая какой-нибудь древний экспонат.

Неизбежный развод случился, когда Хлое исполнилось четырнадцать. Она до сих пор расстраивалась, вспоминая, как мать тогда обращалась с отцом. Добрый, интеллигентный ученый из Нью-Джерси был для нее недостаточно честолюбив. Ведь для профессора Эмеритуса Мэтта Демпси пыльные, полузабытые книги были гораздо важнее членства в загородном клубе.

Именно там мать Хлои познакомилась с Верни Силберманом, дантистом-косметологом и миллионером. Через полгода она собрала чемоданы и распрощалась со старым семейным домом, захламленным и обветшавшим, променяв жизнь профессорской жены на блеск высшего общества, в котором вращался Верни. Четырнадцатилетней Хлое против своей воли пришлось последовать за матерью в дом в Хэмптонсе.

Неожиданный развод поверг Мэтта Демпси в депрессию, которая стоила ему работы — а могла бы стоить и жизни, если бы он продолжал столько пить. Спасла его именно страсть к истории, которая так раздражала жену. Когда Хлое было шестнадцать, отец встряхнулся и решился на радикальные меры — эмигрировал в Англию и поселился в Оксфорде. С его репутацией в научных кругах не составило труда найти работу куратора в известном музее Питта Риверса, где хранилась самая большая и ценная во всей Великобритании коллекция древностей со всего мира.

Жизнь с матерью и Верни Хлое не нравилась, и девочка могла бы легко примкнуть к недовольной, бунтующей молодежи — эти двое даже не заметили бы. Но вышло так, что свой страх и отчаяние она компенсировала учебой, добившись превосходных результатов во всех научных дисциплинах, но особенно в спорте. Когда Хлоя объявила, что поступила в Бедфордширский университет в Англии и желает получить образование в области спортивных дисциплин, мать — чья жизнь теперь вращалась исключительно вокруг зубов, загара, гардероба и партнеров по гольфу — лишь похлопала накачанными ботоксом веками.

Войдя в музей естественной истории, Хлоя уверенно пересекла первый этаж и направилась к противоположной стене, где находилась дверь в музей Питта Риверса. Маленький, тесный и слегка пахнущий плесенью музей словно переносил посетителей в прошлое. Хлоя обогнула витрины с моделями старинных судов, гигантский, украшенный резьбой тотемный столб и свернула в мастерские и помещения для персонала. Отец, как правило, сидел за своим столом, погруженный в изучение древнего артефакта. Сегодня это была пачка пожелтевших документов на каком-то забытом языке, распознать который Хлоя даже не пыталась. В маленьком кабинете, как всегда, был полный кавардак: везде разбросаны бумаги, книжные полки грозят рухнуть под весом томов, набитых внутрь и горкой сложенных сверху, стопки книг на стульях и на полу.

— Привет, папа.

— Рад тебя видеть. — Мэтт Демпси встал, поспешно обнял ее и принялся освобождать место, чтобы она могла сесть. — Когда ты вернулась из Румынии?

— Только вчера вечером.

— Я как раз собирался варить кофе. Хочешь?

— Из твоего древнего перколятора? С удовольствием.

— Как учеба? — спросил он, суетясь вокруг потрепанного аппарата.

— Мне нравится. Я тебе говорила, что начала готовиться к студенческому чемпионату по пентатлону, который будет в следующем году?

— А, благородный пентатлон, спорт мифологического Ясона, прославленный Аристотелем. Метание диска, в котором не было равных Персею. Благородное искусство борьбы. — Мэтт умолк. — Хотя, должен заметить, немного грубовато. Ты уверена…

Хлоя рассмеялась.

— Со времен Древней Греции кое-что изменилось, папа. От борьбы, метания диска и копья отказались много веков назад. Теперь в пятиборье входят кросс, плавание, конкур, фехтование и стрельба.

Лицо Мэтта вытянулось.

— Вам доверяют огнестрельное оружие?

— Всего лишь пневматический пистолет.

— Милая, почему обязательно стрелять? В этом мире оружие всегда приносило беду. Этому учит нас история.

— Если бы ты его видел, — вздохнула Хлоя, — то убедился бы, что это всего лишь спортивный пистолет. Никакой опасности, клянусь. Только если ты бумажная мишень. Тогда берегись, особенно если к барьеру выхожу я. Как-нибудь покажу тебе.

— Просто я за тебя беспокоюсь.

— Не волнуйся, папа.

Мэтт протянул ей кофе.

— Ладно. Похоже, тебе очень нравится. Значит, никаких сожалений?

— О том, что я выбрала Англию? Ни тени. Я была просто обязана приехать сюда, чтобы видеться с тобой, ведь так?

Мэтт улыбнулся.

— Мать давно тебе не писала?

— С тех пор, как сделала последнюю подтяжку лица.

— Боже, — поморщился Мэтт. — Которую по счету?

— Знаешь, мне кажется, Берни уже начал втайне от нее навещать своего бухгалтера. Если так будет продолжаться, мать обанкротит этого сукиного сына. И поделом. — Хлоя принялась расстегивать вещмешок. — Послушай, папа, на самом деле сегодня я специально приехала, чтобы кое-что тебе показать. Нашла в Румынии. Вот. Это осколки, но думаю, тебе будет любопытно.

Отец уже осторожно разворачивал фрагменты. Он освободил место на письменном столе, подвинул яркую лампу и принялся внимательно их рассматривать; тем временем Хлоя рассказывала, как наткнулась на них у подножия горы.

— Понятия не имею, что это такое, — заключила она.

Мэтт раскладывал фрагменты на столе.

— Совершенно очевидно, что все они принадлежат одному и тому же предмету. Потрясающе. Старому — тут нет сомнений. Очень старому.

— Я подумала, что лучше тебя никто не разберется, что это такое.

— Пока ничего не могу сказать. Потребуется некоторое время, чтобы правильно сложить их. Но рискну предположить, что перед нами какой-то крест. Взгляни на этот кусок. Видишь, как поперечина креста соединяется с фрагментом внешнего круга? Типичный кельтский стиль.

Мэтт вдруг вскочил, подошел к одному из забитых книгами шкафов, скользнул взглядом по корешкам и вытащил один том. Хлоя улыбнулась, наблюдая, как он энергично перелистывает страницы. «Уже зацепило», — подумала она.

— Нечто вроде этого, — Мэтт повернул книгу, чтобы дочь могла видеть рисунок.

— Красивый, — кивнула Хлоя. Потом провела пальцем по полустертым надписям. — А эти значки? Ребекка говорит, что они похожи на древние руны.

— Несомненно, какая-то древняя резьба. Строго говоря, все известные образцы так называемых «кельтских» рун на самом деле имеют скандинавское или германское происхождение, и поэтому… — Мэтт вдруг умолк и, нахмурившись, принялся поглаживать кончиками пальцев гладкую, прохладную поверхность кремового цвета. — А вот материал, из которого он сделан… такого мне еще не встречалось. Может, какая-то разновидность кварца? Или лунный камень. Нет, у лунного камня нет этих крошечных разноцветных точек. Это что-то другое.

— Ладно, теперь он твой, и можешь изучать его, сколько потребуется.

— Правда? Ты уверена?

— Я же тебе говорила, — улыбнулась Хлоя. — Я привезла его тебе.

— Очень разумно. — Мэтт был явно тронут. Но излить свои чувства не успел. Хлоя допила остатки кофе и встала.

— После обеда у меня лекция. Нужно идти, а то не успею.

— Жаль, что ты так мало побыла со мной.

— Суматошная жизнь юной честолюбивой студентки, — рассмеялась она.

— Что ты делаешь послезавтра? Я могу приготовить ужин, твои любимые тефтели. Можешь остаться на ночь и вернуться в университет утром. Если только у тебя нет ранних лекций.

— Это было бы здорово. Все равно я буду одна. Ребекка и Линдси собираются на какую-то паршивую вечеринку.

— Тогда договорились, — просиял он.

Проводив дочь, Мэтт Демпси сел за письменный стол и в течение нескольких часов соединял каменные осколки. Он был прав — постепенно на столе складывался кельтский крест, вероятно, самый древний из всех, которые ему приходилось видеть. К счастью, Хлое удалось, по всей видимости, собрать все осколки. Края разломов были острыми и свежими, не сглаженными временем, и это значило, что крест разбился недавно.

«Какая жалость, — подумал Мэтт. — Пережить столько веков, чтобы вот так разбиться». Хлоя сказала, что нашла его у подножия утеса, под стенами покинутого замка. Возможно, крест упал именно оттуда. Или его уронили. Мэтт прекрасно знал, что даже в наши дни самозваные охотники за сокровищами обыскивают все уголки Европы в поисках предметов, представляющих историческую ценность. Очевидно, этот предмет выскользнул — не исключено, в буквальном смысле — из их рук.

Мэтт порылся в коробке со всяким хламом, стоявшей в углу кабинета, и наконец нашел то, что искал: несколько кусков тонкой проволоки. С величайшей осторожностью он обмотал проволоку вокруг восстановленного креста и скрутил концы, так что получилось нечто вроде клетки, удерживающей фрагменты на месте. Затем при помощи цифрового штангенциркуля определил точные размеры креста и потратил еще полчаса, чтобы сделать подробный рисунок.

Чем дольше он изучал крест, тем больше удивлялся. Ничего подобного ему еще не попадалось. И эти значки: что они могут означать?

— Проклятье, — пробормотал Мэтт, окидывая взглядом книжные полки. Ему на ум пришло несколько книг, которые могли бы помочь разрешить загадку, только они были дома.

С чувством вины он подумал о проекте реставрации этрусской вазы и о приготовлениях к приему группы японских историков, которые приезжают завтра. Но его верная и надежная помощница миссис Кларк обо всем позаботится, разве не так? И нет никаких срочных дел, которые нельзя было бы отложить до утра, да? Мэтт колебался.

Бесполезно. Он просто обязан все выяснить. Мэтт снял телефонную трубку и сообщил Дженет Кларк, что идет домой. Затем тщательно упаковал стянутый проволокой крест в коробку с обрезками бумаги, уложил туда же рисунок и поспешил к автобусной остановке.