Крестная мать - 2

Глава двадцать пятая

Встреча семи лидеров ведущих мировых держав в канадском городе Галифаксе была назначена на 16 июня, и Ельцин решил перед этой встречей побывать в Сочи — подготовиться и немного отдохнуть. Конечно, отдых у президента такой великой державы, как Россия, — понятие относительное, и все равно: некабинетная работа, пышная зелень парка госдачи и тишина за окнами, наконец, море и теннисный корт.

К встрече в Галифаксе действительно нужно было серьезно подготовиться, быть в форме во всех смыслах. Президент России впервые принимал участие в таком представительном саммите, где будут обсуждаться глобальные экономические и политические проблемы. И это было своеобразное признание России, утверждение за ней права говорить в кругу лидеров семи ведущих государств мира и решать проблемы на равных. В этой ситуации Россия могла бы повести разговор о своих интересах — попытаться отменить различного рода запреты на отечественные товары, получить доступ нашего капитала к западным ценным бумагам. Словом, вписаться на правах «восьмого» в западный процветающий рынок. Наконец, и это немаловажно, — пообщаться с руководителями западных стран не только в официальной обстановке. Закон компании, круга, клана многое значит. Разумеется, практически со всеми членами «семерки» Ельцин порознь общался, принимал их в Москве и сам ездил к ним в гости, и все же саммит, встреча высших должностных лиц за одним столом, имеет особое значение, и Ельцин хотел хорошо к этой встрече подготовиться.

Да, в Галифаксе от него уже не будут требовать дежурных заверений в верности курсу демократических преобразований и, соответственно, экономических реформ. Мир убедился в том, что Россия твердо стоит на этом пути, упрекнуть нынешнее ее руководство не в чем. Упреки могут быть по поводу совсем иных проблем — Босния, где Россия взяла сторону сербов, российско-иранская сделка в области атомной энергетики. Но в Галифаксе Ельцин напомнит всем оппонентам, что эта сделка законна, что это пример мирного сотрудничества, к тому же находится под контролем международной организации МАГАТЭ.

Возможно, на встрече в Галифаксе будет поднят вопрос о войне в Чечне. Хотя Вашингтон, например, и заявил, что «это внутреннее дело России», Канада явно «катит бочку», заявив в преддверии саммита, что «президенту Ельцину будет указано на неприятный характер действий России в Чечне».

Приятного, конечно, мало. Война есть война, убивают людей с обеих сторон. Вон Грачев доложил на последнем заседании Совета безопасности цифры — одних убитых и раненых с российской стороны около шести тысяч, сотни военнослужащих в плену или пропали без вести. Велики и потери мирных жителей… В стране растет недовольство войной в Чечне, восстали различные общественные организации, в первую очередь «Солдатские матери России». Но как теперь остановиться? Нужно довести дело до логического конца, иначе зачем все это затевали?

Впрочем, война практически заканчивается. Боевики Дудаева, которым десятки раз предлагалось разоружиться, не прислушались к голосу разума; теперь они прижаты к горам, бои идут в южных районах Чечни. Руководители силовых министерств — Грачев, Ерин, Степашин, да и Куликов, командующий объединенной группировкой российских войск в Чечне — заверяют президента, что все идет нормально, потери федеральных войск н и ж е з а п л а н и р о в а н н ы х, боевые действия в Чечне вскоре завершатся полным поражением Дудаева и его вооруженных формирований. Мятежному генералу пора бы уже подумать о себе лично…

Пора, пора. Удерживать Дудаева в России насильно никто не собирается. Ну, пошумели там в прессе, «половили» вместе с сотрудниками ФСК-ФСБ Джохара Мусаевича, попытались нагнать на него страху. Думали, поймет намек, сам куда-нибудь в Турцию или на Ближний Восток уедет… Потом уже прямо, через дипломатические каналы, Дудаеву предлагали — поможем с транспортом и деньгами, Джохар Мусаевич, езжай на все четыре стороны. Ну, бывает с государственными деятелями — не получилось что-то из задуманного, проиграл, надо покориться силе и обстоятельствам, вложить шпагу в ножны. Беги!

Нет, Джохар, понимаешь, упрямится. На что-то рассчитывает. Хотя ясно на что. На помощь мусульманского мира. И она в самом деле есть — деньги, оружие, наемники из стран Ближнего Востока, добровольцы. Но Дудаев забыл о своем народе, которому война принесла одни лишь страдания. Чеченцы в своем большинстве против войны, хотят мира, спокойной жизни. После освобождения Грозного от дудаевских боевиков в Чечне действительно теперь законное правительство, пусть и временное, до осенних выборов. Правительство Саламбека Хаджиева тоже Дудаева не поддерживает… Да и в самом стане Дудаева, среди ближайших его сторонников, разногласия появились, отношения с некоторыми полевыми командирами напряженные.

Конечно, когда Дудаев побеждал (а было такое время), к нему и его политике в Чечне относились по-другому, многие чеченцы в него поверили. Теперь же времена изменились. Вооруженные формирования в основном разбиты, осталось тысяч пять-шесть истых боевиков, да и среди тех разброд и шатание…

Ну, там, в Галифаксе, если зайдет разговор о Чечне, Ельцин найдет что сказать. В конце концов, конституционный порядок в стране должен быть, это любой государственный деятель Запада поймет и поддержит, как поймет и ту истину, что против оружия пришлось также применить оружие. Немаловажно и то, что россияне себя варварами в этой ситуации не проявили: сразу же после освобождения начали восстанавливать Грозный — жилые дома, промышленные предприятия, коммуникации, лечебные учреждения и многое другое. Уже выделены триллионы рублей (можно назвать в Галифаксе и цифру — пять с половиной), работают строители, функционирует железная дорога, аэропорты Северный и Ханкала, медики всерьез взялись за истребление всяких эпидемий… Конечно, на все это понадобятся время и деньги, да и жаль, что их приходится тратить на восстановление разрушенного. Но что поделаешь — Дудаев зарвался, и остановить его, как было решено на Совете безопасности еще осенью девяносто четвертого, можно было теперь только силой оружия. Если и спрашивать с кого, то с Дудаева.

Пришлось, как известно, подписать соответствующие указы: № 2137 от 30 ноября 1994 года о введении войск в Чечню, а позже, 9 декабря, и № 2166 уже о начале боевых действий…

Увы, война началась, некуда от нее деться. Но у Дудаева и тогда еще было время отдать приказ сложить оружие, одуматься.

Не сложил. Наоборот. Эйфория первых побед вскружила ему и его приближенным голову. Все они, наверно, считали, что так будет и впредь.

Так не будет. Россия неделима и сумеет навести порядок в собственном доме. Пусть и силой оружия. А что делать? У Дудаева, как докладывал Грачев, только одних автоматов за шестьдесят тысяч. Есть бронетехника, «стингеры», минометы, гранатометы, мины… Словом, мощное вооружение современной армии. Сила, безусловно. И ломать ее нужно только силой. Как иначе? Ведь о переговорах Дудаев и слушать не хотел.

Все это придется, видно, рассказывать в Галифаксе. Понятно, не все лидеры ведущих стран мира поймут и поддержат президента России, он готов к этому. Но, в конце концов, в повестке дня вопрос о Чечне официально не стоит, локальная война на юге России может стать одной из тем бесед, но, скорее всего, тема Боснии Чечню затмит — там «погорячее», всем это известно. Миротворческие силы разных стран со своей благородной миссией не справляются, это очевидно; никакие уговоры на руководителей «воюющего треугольника» — сербов, мусульман и хорватов — не действуют, и сами лидеры «семерки» поговаривают уже, что придется, видно, и им применить силу. А в Вашингтоне давно уже пришли к этому выводу…

В самом деле, человек с ружьем может подчиниться только силе. И на фоне Боснии легче будет объяснять Чечню.

Но там, в Чечне, скоро все кончится. Дудаев, судя по всему, выдохся — или сам скоро запросит пощады, или просто, как ему и предлагалось, покинет Россию.

Это было бы для всех лучшим выходом.

…Поработав в прохладном и уютном кабинете дачи, Ельцин отправился на теннисный корт, где его ждали партнер и тренер по теннису Шамиль Тарпищев, а также соперники по сегодняшнему матчу, два министра — Козырев и Ерин. Все они, как и сам президент, были уже в спортивной форме, с ракетками.

Играли все вполне профессионально — сказывалась хорошая подготовка. Но выиграть у пары Ельцин — Тарпищев непросто: Шамиль всю жизнь посвятил спорту, у Бориса Николаевича сокрушительная, очень мощная подача. Ее не каждый профессионал может отбить. А уж что говорить о любителях-министрах!

В прошлый раз дерзнули это сделать Коржаков с Илюшиным и два сета выиграли. Но три проиграли. И играли всерьез, не лукавили.

Нет в России равных президенту-теннисисту! Надо это признать!

…До поездки в Галифакс была еще почти неделя.

…Дудаев нервничал. И было отчего: пал Шатой, за ним Ножай-Юрт, федеральные войска вошли и в Ведено. Ожесточенные бои у этих стратегически важных населенных пунктов успеха его боевикам не принесли. Русские, набрав победную инерцию, развернули в предгорьях широкомасштабную операцию, лишив его маневра, передышки, затрудняя прямую связь с равнинными отрядами ополченцев, с местным населением. Практически все его боевики изгнаны с равнин, прижаты к горам, вынуждены прятаться в лесах и ущельях, вести партизанскую войну. Разумеется, в горах воевать непросто, русские не могут применить здесь тяжелую бронетехнику, артиллерию, да и авиацией много не навоюешь, но и его боевикам несладко. Жизнь в землянках, по-походному, в постоянном напряжении, а главное — с гнетущими, расслабляющими волю мыслями: неужели конец? Неужели война проиграна? Зачем тогда были эти полгода упорных сражений, смерть боевых товарищей, кровь, разрушения?

Среди полевых командиров начались шатания. Осточертевшая многим война некоторых командиров сделала несдержанными, вспыльчивыми; они разделились на два лагеря: одни, «непримиримые», хотели продолжать войну до победного конца; другие призывали сдать оружие и вернуться к мирной жизни, тем более что власти обещали не преследовать боевиков.

Горцы — горячий народ. Спор полевых командиров зашел слишком далеко, в ход пошло оружие. Одного парня не стало, двое ранены.

Жаль. Раньше такого не было. Боевики чувствовали себя уверенно, шли за Дудаевым охотно, верили ему. Последние события на ратных полях обернулись не в его пользу: поражение следовало за поражением. Русские успешно продвигались вперед, громили его формирования и на границе с Ингушетией, и теперь здесь, на юго-восточном направлении, у Дагестана.

Единогласия не было и в самом штабе. Верный соратник, можно сказать, создатель чеченской армии, Масхадов заговорил вдруг о мире, о том, что война эта бесперспективна, ни к чему путному не приведет. Ему осторожно вторил Имаев…

Дудаев чувствовал, что твердая почва уходит у него из-под ног. Еще две-три недели боев с федеральными войсками, еще несколько сданных русским горных сел, еще два-три десятка погибших в лесных чащобах — и ситуация может стать необратимой. Что бы там ни говорили и как бы хорошо ни были оснащены армии, побеждает прежде всего д у х, он же первый и признает поражение. История войн в этом хорошо убеждает. Стойкий дух убить невозможно, даже если душа расстается с телом. Такой воин и мертвый не становится побежденным.

Да, жаль, его ближайшее окружение, судя по всему, разделилось на два лагеря. Конечно, из его штабных никто пока, как полевые командиры, не хватается за автомат, чтобы доказать свою правоту. Рядом с Дудаевым — образованные, умные люди, они хорошо ориентируются в обстановке, смотрят на вещи реально.

Пали Шатой, Ножай-Юрт, Ведено…

За этими населенными пунктами, говоря военным языком, — только горы. И спасение для боевиков, и надежда. Это верно.

Но в горах, даже в комфортабельном Секрет-Юрте, всю жизнь не просидишь. Бойцы же и вовсе живут в землянках, в холодных норах, без электрического света, часто без запасов продовольствия и воды. И летом еще как-то можно свести концы с концами, а зимой?

Да, надо что-то предпринимать. Экстренно! Решительное, дерзкое, мощное.

Что? Как заставить Ельцина и российское правительство прекратить боевые действия в Чечне, доказать им, что силой в гордой и свободолюбивой Ичкерии ничего не добьешься? Что чеченский народ жить на коленях не собирается.

Разумеется, «непримиримые» полевые командиры по-своему правы, воевать в этой ситуации нужно до победного конца: Родина или смерть, иного не дано. Мировое сообщество, прежде всего мусульмане, не на стороне российских правителей — они развязали войну на собственной территории, воюют против своего же, российского, пусть и малочисленного народа, не щадя при этом ни чеченцев, ни русских. Какое правительство может считаться в этой ситуации авторитетным? На чьей стороне могут быть симпатии?

Но правы и те, кто заговорил в его штабе о мире: война, если ее не закончить, просто истребит чеченский народ как таковой. Во имя чего и кого, в таком случае, они, защитники Ичкерии, воевали?

Однако, если выходить из войны, надо сделать это по-умному.

Как? На кого опереться? У кого просить помощи? Что предпринять?

Дудаев перебрал в памяти имена руководителей стран мусульманского мира. Многие из них сочувствуют ему, помогают, но больше на словах, в официальных заявлениях и правительственных нотах. Более других, разумеется, он чувствует плечо Турции, но у этой страны масштабный интерес к бывшим советским республикам на Кавказе и в Средней Азии, в том числе, конечно, и к Чечне. Воевать Турция не хочет, ведет в этих регионах хитрую и дальновидную политику мирного завоевания территорий, некогда принадлежавших могущественному Советскому Союзу. Руководители Турции встречаются с лидерами азиатских государств, обмениваются визитами, делегациями деятелей науки и культуры, заключают взаимовыгодные экономические соглашения, налаживают добрососедские отношения. Не хочет Турция ссориться и с Россией…

Президента Турции понять можно.

Чечне выпало одной воевать с Россией. Но он, Дудаев, никогда не пойдет к Ельцину с белым флагом. Это было бы предательством своего народа. И нет высшего позора для чеченца, чем признать себя побежденным.

Надо найти выход. Надо заставить Ельцина перестать убивать чеченцев. Он должен пойти на компромисс. Он сам в свое время говорил о свободе и независимости, обещал ее народам России, и он сам двинул танки на Чечню, когда она этой свободы захотела…

Что же делать?

У Дудаева болела голова, и он вышел из штабной землянки, посидел за вкопанным в землю грубо сколоченным столом. Да, здесь, на свежем воздухе, дышится легче и лучше думается. Во всяком случае, спокойнее. А он, президент Ичкерии, обязан спокойно думать и принимать взвешенные, строго обоснованные решения. Это слишком ответственно. И дорого стоит.

В глубине души Джохар был растерян, но он никому не мог этого показать, не имел права. Даже родственники-охранники не должны были видеть его смятенным. Подчиненные уважают сильных и решительных лидеров, принимающих правильные, мудрые решения. И моментально воспользуются слабостью, неуверенным поведением, растерянностью своего кумира-руководителя.

Нет, нельзя даже намеком дать понять, что он не знает, что делать дальше. Он знает. Оружие складывать нельзя. Надо добиваться мира, но опять-таки с помощью оружия, силы. Надо уважать себя и заставить сделать это Ельцина.

Кто из штабных его в этом поддержит?

Несомненно: Яриханов, Гелисханов, Закаев… большинство полевых командиров.

Заколебались, судя по всему, Масхадов, Имаев… Говорят о том, что навоевались, что пора искать выход.

Да-а, время и обстоятельства меняют людей.

Значит, ему, Дудаеву, нужно опираться на «непримиримых» полевых командиров. И они у него есть: Шамиль Басаев, Алауди Хамзатов, Вахид Мурдешев… Но с кем из них можно говорить предельно откровенно? Кому можно открыть душу? Кто не предаст и пойдет с ним до конца?

Джохар решил говорить с Басаевым. Дудаев помнит тот апрельский их разговор здесь же, в Секрет-Юрте, помнит желание полевых командиров — Хамзатова, Албакова, Урусова и прежде всего Басаева — решительно заявить о себе российским властям… Жаль, нет уже Ширвани Албакова, Урусова… Война!.. Светлая им память!

А Шамиль Басаев был прав, когда говорил: надо выбрать момент для нападения на любой из тех городов, где есть их люди, — на Буденновск или Пятигорск, Владикавказ…

Этот момент настал.

Воевать дальше бессмысленно: из пяти с лишним тысяч боевиков, что остались сейчас в рядах «горных партизан», к зиме не будет и половины.

Федеральные войска еще дальше оттеснят дудаевцев в горы. В ущелья. К холодным камням. К смерти.

В России празднуют победу над Дудаевым. Расслабились. Черномырдин купается в Черном море. Ельцин там же, в Сочи, готовится к поездке в Галифакс, изучает материалы, которые подготовили ему помощники.

Играет в теннис.

Кремль опустел…

Никто и нигде в России не ждет нападения диверсионных групп, русские не поверили тому, что Дудаев может выполнить свои угрозы.

Напрасно. И это были даже не угрозы — он предупреждал российских правителей: одумайтесь! Мы тоже можем ответить огнем и разрушениями. Более десяти диверсионных групп в России!..

Да, момент удачный. Особенно пикантным окажется положение Ельцина: если он действительно печется о своем народе, то должен будет, в таком случае, поездку в Галифакс отменить. Это решение ему лично, разумеется, на пользу не пойдет, ведь он так хочет пообщаться с сильными мира сего! Если он все же полетит в Галифакс — авторитет его в народе упадет еще больше. Поднимется оппозиционная пресса, да и политики, мечтающие занять президентское кресло, не упустят шанс затоптать Ельцина — лучшего повода и не придумаешь. Да и сами лидеры «семерки», в таком случае, какими глазами будут смотреть на российского президента: в стране, мол, чэпэ, а ты сидишь тут с нами, чаи распиваешь!..

Живо представив себе эту сценку, Джохар невольно улыбнулся, он ведь подумал об этом чисто по-русски. Что ж, правильно: вся его сознательная жизнь прошла в России, среди русских, куда от этого денешься? Он и говорить, и думать по-русски научился с малых лет, и семья у него наполовину русская, и никогда он не предполагал, что будет воевать со своей страной.

Пришлось вот. Сидит, как загнанный волк, в горах, в земляной норе. «Мятежный генерал», президент разгромленной республики…

Трудно в это поверить!

И можно ли это простить?

…По спутниковой связи[10] Дудаев вызвал Басаева к себе, назначил время. Шамиль скоро явился в Секрет-Юрт, и они, закрывшись, долго беседовали в штабной землянке с глазу на глаз.

Потом, спустя несколько часов, они вышли на свежий воздух, постояли, любуясь прекрасным видом вечерних гор. Ичкерия, Родина…

Один из них, возможно, любовался горами в последний раз.

До похода в Буденновск оставалось ровно четыре дня.

Дудаеву доложили, что из Придонска вернулась часть диверсионной группы, всего два боевика, и он тотчас велел привести их к себе.

Рустам и Аслан, прибывшие в Секрет-Юрт кружным путем, через Дагестан, рассказали, потупив глаза, что ничего из задуманного в этом городе осуществить не удалось. Взрывное устройство, установленное в мусоровозе, обслуживающем атомную станцию, сработало где-то в лесу, вдали от АЭС; жены летчиков, вызванные в гарнизонный госпиталь, доехали благополучно — Байрам со своими людьми арестован милицией за разбой на дорогах («Шакал! — негодующе воскликнул Дудаев. — Его посылали не за этим!»). Махмуду самолет угнать не удалось — все, кто пришел в ту ночь на аэродром, схвачены службой безопасности…

Джохар долго молчал.

— Ладно, — сказал он наконец. — Одна группа провалилась. Мы создадим еще десять, если потребуется. Будем работать осторожнее. И в зависимости от того, как поведет себя Россия. Ей предстоит скоро серьезное испытание…

Рустаму и Аслану велели отдохнуть с дороги, а утром ехать вместе с Басаевым. На рассвете он пришлет за ними человека. Шамилю нужен еще один опытный водитель КамАЗа и смелый, бывавший в переделках боевик.

Так сказал Рустаму один из штабных Дудаева.

Ночь упала на горы стремительно, по-хозяйски, и лагерь погрузился в тревожный и чуткий сон, какой могут себе позволить военные, обеспокоенные завтрашним днем люди.