Крестовые походы. Идея и реальность

Введение

Крестовые походы — наряду с рыцарством, готическими соборами или феодальными усобицами — одно из самых типичных и узнаваемых явлений средневековой истории. Они представляют собой своеобразную «икону» Средневековья, олицетворяя целую эпоху. К тому же идеи, образы и риторика, связанные с крестоносным движением, использовались и в последующие эпохи, и потому крестовые походы, как и некоторые другие феномены Средних веков — например, рыцарство, — пережили сами себя. Во всяком случае никакие другие события средневековой истории не порождают столько дискуссий, не вызывают столько противоречивых оценок и мнений — от энтузиазма, восторженного интереса, когда крестовые походы рассматривают как одну из самых ярких и славных страниц средневековой истории, — до критических оценок, даже морального осуждения, явного порицания и неодобрения самой идеи войны ради религиозных целей. Пытаясь изучить крестовые походы, как говорили древние, «без гнева и пристрастия», мы сталкиваемся с неким парадоксом. Уже почти тысячу лет они являются предметом пристального внимания. Достаточно сказать, что до XVIII в. не было ни одного крупного писателя, который бы так или иначе не откликнулся на эти события, а начиная с XIX в. их непрестанно изучают историки. Однако, как ни парадоксально, до сих пор у нас нет четкой дефиниции крестового похода, и мы не можем дать ясного ответа на вопросы: что такое крестовые походы? кто такие крестоносцы?

Казалось бы, ответ лежит на поверхности: ведь сегодня нам очень хорошо известна событийная история крестовых походов.

Действительно, кто не знает о военно-религиозных экспедициях в Палестину, направленных на освобождение Гроба Господня? кто не слышал о подвигах Готфрида Бульонского или Ричарда Львиное Сердце? о созданных крестоносцами на Востоке государствах? о духовно-рыцарских орденах тамплиеров и госпитальеров?

Однако как только мы пытаемся за поверхностью событий обнаружить суть явления, начинаются трудности. Ведь в конечном счете представляется почти невозможным дать какое-то общее определение крестовых походов. Действительно, как свести к общему знаменателю такие разные явления, как, например, военно-религиозные экспедиции XII в. в Святую Землю с целью отвоевания христианских святынь у неверных — с одной стороны, — и происходившие в то же время военные экспедиции в Прибалтику, где не было никаких христианских реликвий, которые нужно было бы защищать, — с другой? А как вписать в общую схему конфликты римских пап и германского императора Фридриха II и его преемников в XIII в., которые тоже принято рассматривать как часть крестоносного движения? И почему мы называем альбигойскими крестовыми походами военные кампании, которые в начале XIII в. по инициативе римских понтификов предпринимались против южнофранцузских еретиков? и т. д.

Можно ли вообще избежать упрощения, описывая такой сложный и важный для средневековой истории феномен? Не навязываем ли мы свои представления отдаленной эпохе, говоря о крестовых походах как о каком-то единообразном и самостоятельном явлении? Быть может, следует посмотреть на него глазами современников?

Но если мы обратимся к сочинениям самих средневековых писателей, которые начиная с XII–XIII вв. размышляли о сути крестоносного движения, то и там не найдем никакого четкого описания этого института, да и само это слово в источниках отсутствует вплоть до XV в. Нет его и в постановлениях церковных соборов и других памятниках канонического права, описывающих нормы и институты западнохристианского средневекового общества. Не найдем мы общепринятого термина для обозначения этого явления и в сочинениях теологов и хронистов.

Напротив, обращаясь к средневековым источникам, мы сталкиваемся с огромным разнообразием терминов. Так, в текстах XII в. крестовые походы, под которыми подразумевали военно-религиозные экспедиции на Ближний Восток, могли обозначаться и как «паломничество» (peregrinatio), и как «путь» (iter), но также как «дорога» (via), «поход» (expeditio), часто с соответствующими словами, указывающими на цель, — Иерусалим, Гроб Господень и пр. Потому говорили о «пути в Иерусалим» (iter Hierosolymitanus), «пути к гробу Господню» (iter Sancti Sepulchri), «дороге в Иерусалим» (via Hierosolymitana), видимо, ассоциируя крестовый поход с путешествием в Святую Землю к христианским святыням — т. е. по существу с паломничеством.

С другой стороны, военно-религиозные экспедиции называли «святой войной» (bellum sanctum) или «священной войной» (bellum sacrum). Начиная с XIII в. они также обозначаются как «святое дело» (sanctum negotium), «дело креста» (negotium crucis) или просто «крест» (crux). Соответственно, и крестоносцы фигурируют в источниках под разными терминами: «паломники» (peregrini), «рыцари Бога» (milites Dei), и, наконец, — с конца XII в. — «осененные крестом» (crucesignati).

Следует заметить, что все эти термины имеют достаточно нейтральное значение, и при этом ни один из них не употребляется в источниках систематически. Ни в одном из средневековых языков нет общего наименования для крестоносного движения. Кажется, будто авторы — очевидцы этих событий и позднейшие писатели — как бы играли словами и их значениями. Такое разнообразие терминов, обозначающих крестовый поход, порождает ощущение того, что сами современники не могли точно описать это явление и не имели четкого о нем представления…

Похоже, что с крестовыми походами дело обстоит так же плохо, как с феодализмом: все знают, что в Средние века был феодализм и что это был важнейший социальный и экономический институт, но наши попытки обнаружить само это понятие в источниках оказываются тщетными. То же самое с крестовыми походами, то было одно из самых значимых и ярких явлений Средневековья, но вряд ли мы найдем в памятниках этой эпохи какие-либо его дефиниции.

Не лучше обстоит дело и с периодизацией крестовых походов. До сих пор нет ясности в вопросе о том, когда закончилась эпоха крестоносного движения и сколько всего было крестовых походов. Принято считать началом этого движения 1095 год, когда на Клермонском соборе была высказана идея отправиться в Святую Землю отвоевывать Гроб Господень у неверных, а концом — 1291 год — дату падения г. Акры, столицы главного государства крестоносцев. Согласно этой периодизации, тщательно обоснованной еще историками эпохи Просвещения (Э. Гиббоном и др.), крестоносное движение было направлено в Святую Землю и длилось примерно два столетия. К XVIII в. относятся и первые серьезные попытки «посчитать» крестовые походы. Следует отметить, что их число варьировалось — в зависимости от того, включали ли историки в свою периодизацию те или иные отдельные события: сначала они полагали, что всего было пять крестовых походов, потом речь шла о тринадцати, и в конце концов сошлись на восьми крестоносных экспедициях — от т. н. Первого крестового похода, имевшего место в 1095–1096 гг., до, как они полагали, последнего — Восьмого крестового похода, предпринятого французским королем Людовиком Святым в 1270 г. Поразительным образом эта созданная еще в эпоху Просвещения периодизация дотянула свое существование до наших дней.

Но если вдуматься, подобная систематизация крестоносного движения не столько проясняет, сколько затемняет существо дела. Ведь хотя в конце XIII в. последний оплот на Востоке и был взят мамлюками, но другие государства крестоносцев (Кипрское королевство, Ахейское княжество и др.) еще продолжали существовать, в то время как Римская Церковь и в XIV–XV вв. не переставала предпринимать военно-религиозные экспедиции на Восток, но уже не против мусульман в Сирии и Палестине, а против турок в Европе и на Балканах. К тому же принятая схема не включает многие крестоносные экспедиции, относящиеся даже к XII–XIII вв. — например, крестовые походы в Прибалтику. Сегодня эта периодизация, сводящая все крестоносное движение к экспедициям XII–XIII вв. в Святую Землю, кажется странным анахронизмом. Такое узкое понимание истории крестовых походов, очевидно, совсем не было свойственным средневековым людям. По существу мы не можем пока дать точный ответ на вопрос о том, сколько времени длилась эпоха крестоносного движения и когда она закончилась. Невозможно это прежде всего потому, что вопрос о периодизации опять-таки упирается в проблему дефиниции крестовых походов, которые в средневековых памятниках всякий раз описываются самыми разными понятиями. Можно заранее предположить, что отсутствие ясного определения — прямое следствие сложности природы самого исторического феномена. Очевидно, что существовало некое социальное явление, которое мы сегодня называем крестовым походом, но которое не поддается однозначному толкованию. Как выделить его в источниках? Как воссоздать процесс крестоносного движения? Что же такое крестовые походы на самом деле?

Ответы на эти вопросы предлагаются в этой книге. Конечно, такие ответы не могут быть окончательными. Но мы будем стремиться рассмотреть крестовые походы под особым углом зрения. Мы попытаемся разобраться, как возникла сама идея крестового похода, как под влиянием различных исторических обстоятельств она изменялась и адаптировалась к происходившим в обществе процессам — иными словами, нас будет интересовать, как взаимодействовали идея и практика крестоносного движения.

Разумеется, изучая опыт крестоносного движения, мы не сможем обойти вниманием целый ряд вопросов: как были организованы крестовые походы; при помощи каких материальных средств планы крестоносных экспедиций осуществлялись в жизни; какими были практические итоги крестоносного движения и его культурно-исторические последствия; в чем состояло влияние этих событий на средневековый мир на Западе и на Востоке и др. В соответствии с поставленными задачами структура книги делится на четыре части: в первом разделе (главы 1–8) мы обсудим, как возникла идея крестового похода, как она трансформировалась на практике и как постепенно ее влияние в средневековом обществе сошло на нет. Во втором разделе (главы 9–13) мы будем изучать принципы и структуры крестоносного движения, а также его практические результаты, которые можно видеть в колонизационном движении и образовании государств крестоносцев. В следующем разделе (главы 14–15) мы рассмотрим, как реагировало на крестовые походы средневековое общество в Византии и на мусульманском Востоке, и, наконец, в заключительной части (глава 16) попытаемся проследить, как в сознании современников событий и последующих поколений на протяжении веков формировались разные образы крестовых походов.

Разумеется, мы не стремимся к тому, чтобы охватить всю историю крестоносного движения (это и не представляется возможным), но видим свою задачу в том, чтобы осмыслить крестовые походы как важный социально-политический феномен средневековой Европы. Следуя нашему замыслу, мы сначала попытаемся обратиться к истокам крестоносной идеологии.

Я чрезвычайно признательна издательству «Наука», которое приняло к печати настоящую книгу. Моя особая благодарность — сотруднику издательства А. Ю. Карачинскому, предложившему написать монографию для серии «Библиотека всемирной истории», — его помощь на всех этапах работы была неоценимой. Слова благодарности я обращаю другим коллегам — С. П. Карпову, П. Ю. Уварову, А. В. Бармину, В. А. Ведюшкину, Е. В. Казбековой, Г. П. Мельникову, Ф. М. Митлянскому, М. Ю. Парамоновой, О. И. Тогоевой, Η. П. Чесноковой и др. — за ценные замечания и советы, и отдельно — М. В. Дмитриеву и П. Ю. Уварову — за положительные отзывы на книгу. Я также хочу поблагодарить своих родных, без неизменной щедрой поддержки которых работа не могла бы быть завершена.