Крестраж # 1 часть вторая

Глава 20 Божественные артефакты, как они есть.

В Хогвартсе никогда не было какой-либо площади перед замком для торжественных мероприятий.

Как бы это вообще дико смотрится — площадь перед крепостью… Зачем? Чтобы всяким там ушлёпкам, штурмующим этот самый замок, удобней было? Или в кайф осажденным на ней осадные вражеские орудия размещать? Такое безумие только у русских бывает с их «Красной Площадью», прямо перед стенами их Кремля.

Так-то в Хогвартсе есть нечто подобное, но внутри! За стенами. Как и положено. Что-то похожее на внутренний плац и, одновременно, и уже в современных реалиях — площадка, служащая сейчас внутренним двориком и местом для прогулок обитателей замка. Однако же, принимать делегацию забугорных школ нам предстояло вне стен нашей школы около Чёрного Озера на покатом лугу, заросшим жухлой по осеннему времени травой.

На конец октября и по сравнению с прошлым годом, погода была на редкость холодная и промозглая, но несмотря на это, нас все равно выгнали за стены, встречать иностранные делегации. И, видимо, у кого-то хватило ума не выгонять на холод, всех наших младшекурсников. Первые два курса облепили обзорную восточную галерею, с интересом, комфортом и в тепле пялились на наш неровный строй старшекурсников, зябко кутающийся в зимние мантии на пронизывающем ветру.

Мелким хорошо — они сейчас тут не изображают промороженных идиотов. Однако не все первачки сидели в замке. Хватало и излишне любопытных, которые пренебрегли комфортом тёплого замка.

Я, конечно, всё понимаю — этикет и всякое такое, но… Можно же было без садистских воспитательных методов показать нормы вежливости?

— Ты опять чем-то недоволен, Гарри, — улыбаясь заявила Гермиона. — Наверняка думаешь, что всё это мероприятие как-то неправильно на твой взгляд организовано.

Вот это да! Я что, стал так предсказуем? Или Гермиона научилась легилименции и сейчас мои мысли читает?.. Да не, не может быть!

— Просто торчать здесь на холоде, — ёжась и пряча руки в рукава своей мантии, ответил я.

— Ты волшебник, Поттер, или кто? Наколдуй что-нибудь, — посоветовал мне ехидный голос Лаванды Браун из-за моей спины.

— А что, так можно было? — вытянув в удивлении лицо и повернувшись к Браун, спросил я.

— Что не запрещено — то разрешено, — важно процитировав мой же афоризм, со значением подняв к небу палец, прокомментировала Патил.

— Ненавижу, грёбаный холод, — буркнула Лавгуд, замотанная по самый нос своим синим факультетским шарфом.

— А ты вообще как здесь оказалась? — спросил я рейвенкловку-диверсанта, непонятно как затесавшуюся в нашу сегодняшнюю компанию.

Лавгуд ничего не сказала, но, многообещающе и немного пугающе прищурила свои серебристые глаза, что в совокупности с её закутанным по самые уши обликом смотрелось злобно-забавно.

Как-то так получилось, что в первых рядах, выстроенных пофакультетно студентов Хогвартса, оказались сплошь парни. Рядом со мной, справа возвышался на полголовы Лонгботтом, а слева, в строю стояли Томас, Финниган и пятикурсник Маклагген. Девчонки прятались и защищались от пронизывающего ветра за нашими спинами и о чём-то шушукались с заговорщицким видом.

— Вот значит как?.. — показательно протянул я и вытащил палочку — Так, значит?.. Ну тогда держитесь! Как думаете, Инфламаре Максима подойдёт? Тогда тут мы все сейчас согреемся.

— Эй, Поттер! Не нужно впадать в крайности! Просто, если ты знаешь, какое-нибудь заклинание для комфорта, то примени его поскорей. Иначе, у меня сейчас руки от холода отвалятся, — попросила Парвати.

— Стыдно не знать полезных для мага заклинаний, мисс Патил, — с укоризной попенял я.

— Для этого существует тёплая одежда, мистер Поттер, — стуча зубами, парировала индианка.

— Ну да, ну да. Однако, как я вижу, это вам не сильно помогает, — вредно ответил я.

Пока мы немного шуточно ругались и препирались, Гермиона достала уже свою палочку и, сосредоточенно сделав замысловатый жест, произнесла:

— Импервиус Крио!

— Хм?!

Я с интересом стал разглядывать свою девушку, которая задумчиво к себе прислушивалась, а затем, после небольшой паузы, победно улыбнулась.

— Что, действительно помогло? — подозрительно спросил я.

Гермиона согласно кивнула, и уже хотела было что-то сказать, но была тут же погребена под многочисленными просьбами немедленно показать и научить. Окружающая её стайка девчонок мгновенно стала напоминать толпу зомби, тянущих к ней руки со скрюченными синими пальцами.

Я вообще хотел незамысловато и просто наложить площадные согревающие чары на весь наш коллектив, но при таком ветре они бы продержались совсем недолго. А тут у неё простое и незатратное решение получилось.

Я о таком применении Импервиуса и не подозревал. Он же вроде только от воды должен защищать? Хотя… Если углубиться в теорию построения чар, то можно это простенькое заклинание и модернизировать, так же, как это сейчас у Гермионы получилось. Только вот нужно её будет опять отругать за то, что она непроверенные чары на себе использовала. Пусть Импервиус и не может никаким образом навредить даже в принципе. Напряжённость маны в нем не может превышать три единицы и такое магическое воздействие не причинит вред даже магглу. Это примерно как с Люмосом. Нанести вред можно лишь косвенно.

Значит, Гермиона уже добралась в моей памяти до теории построения заклинаний. Такое в Хогвартсе не преподают, а изучают только невыразимцы в Отделе Тайн, либо редкие энтузиасты-одиночки.

Уже начало основательно темнеть, когда, наконец, ожидание окончилось.

В вечернем небе среди серых туч сверкнула золотистая искра, которая стала всё больше и больше увеличиваться и превратилась в гигантскую голубую карету, обильно украшенную позолотой и всяческими украшательствами в стиле всяких там барокко-рококко. Но меня поразило не это, а те животные, которые были в неё запряжены. Сначала подумал, что это пегасы, но что-то они слишком уж крупноватые для этого. Когда, закладывая впечатляющий вираж, карета стала идти на посадку, то многих чуть ли не паника охватила. Казалось, что сейчас это летающее недоразумение нам на голову свалится.

Всех спас Хагрид.

Профессор УЗМС стал активно маяковать и подавать руками странные знаки, как корректировщик на палубе авианосца, а запряжённые в карету зверюги, чуть не затоптав нашего лесника, наконец приземлились. Здоровенная карета в это время, немилосердно подпрыгивая на многочисленных колдобинах, скрипя и стоня рессорами и заваливаясь при каждом толчке о камни и рытвины, остановилась в десяти ярдах от пораженных студентов и пучащего глаза Хагрида. Любопытно, что сейчас испытывают пассажиры этого транспортного средства? Не очень ласково их встретила земля шотландская. Да и над посадкой им ещё работать и работать. Но стоит признать, что и аэродром встречающая сторона и не подумала как-либо подготовить. Подкачали французы и пафосного прибытия у них не получилось.

Сначала из открытой двери выпрыгнул паренёк в голубого цвета мантии и сноровисто, несмотря на зеленый цвет лица, стал прилаживать короткую золоченную лесенку к проёму кареты. А вот потом, перед нашим взором явилась… Я даже не думал, что существуют ещё подобные нашему Хагриду разумные. Мадам Максим явно внушала, да! Такую валькирию каким-то там полетом не прошибёшь. Я сомневаюсь, что её противотанковое ружье возьмёт, а не то что лёгкая прогулка по небу на крылатых коняшках, больше похожих на слонов, перекаченных стероидами. Ей бы топор, рогатый шлем, и «мухоморовки» дерябнуть граммов с тысячу и можно смело против танковых клиньев в одиночку выставлять. Было в ней что-то эдакое — ощущение внутренней магической мощи. С недавних пор я такие вещи очень хорошо навострился чуять, так как подобные волшебники для меня — есть прямые конкуренты. У этой полувеликанши магии было ничуть не меньше, чем у Дамблдора. Эм-м-м… Наверное, к «мухоморовке» её лучше не подпускать… от греха.

Следом из кареты выпорхнула стайка девушек-подростков в голубых шелковых мантиях и, как птенцы около гусыни, скучковались вокруг своего директора. Мне стало решительно непонятно почему они не знали куда прилетят? Шелковые мантии хоть и выглядят красиво, нарядно и празднично, но к сегодняшней погоде, да и вообще, к климату северной Шотландии совершенно не подходят. В таких нарядах, здесь, у нас, можно только в конце июня начинать щеголять. Перепуганные француженки сейчас отличались на лицо только своей окраской. Либо с синими от холода мордашками, либо с зелёными — от слабого вестибулярного аппарата. Так ещё и изображали из себя тех самых французов при отступлении Наполеона от Москвы. Так же неряшливо замотанные в различные шарфики и накидки, не подходящие и не гармонирующие с их нынешними нарядами. Прям шаромыжники во плоти. Вот что память генетическая творит!

Если шармбатонцы в плане зрелищности прибытия подкачали, то вот уж пафос дурмстранговцев выпирал из всех щелей.

Со странным звуком, чертовски похожим на слив унитаза для великанов, из глубин Чёрного Озера стали величественно и неторопливо подниматься мачты потрёпанного парусника. Настоящего Летучего Голландца, судя по виду рваных парусов, гнилого такелажа с обрывками водорослей и призрачными флагами развевающимися на фалах. Корпус судна тоже не отличался образцовыми показателями. Как это гнилое корыто вообще на воде держится? Видимо, путёвого боцмана у них и в помине нет, либо он сам сбежал с этой трухлявой баржи.

Вместо ожидаемых скелетов в рваных и прогнивших тельняшках, по сходням на мостки пристани спустилась колоритная группа волшебников. Возглавлял ее высокий маг в роскошной и немного не подходящей к сезону шубе — настоящем произведении скорняжного искусства. Каркаров, видимо. Тёмные волосы, основательно побитые сединой, чёрные глаза и черная с проседью, козлиная бородка клинышком. За ним четким строем и, печатая шаг, следовали его ученики, наряженные в красные полушубки, перетянутые ремнями и портупеями, в серые галифе, заправленные в высокие черные сапоги, и в меховых шапках на головах. Я такой цирк однажды уже видел «там», в воспоминаниях Ханеша, когда он посещал русский ресторан в Штатах, и насмотрелся там на лубочных официантов в красных косоворотках и девушек-подавальщиц в кокошниках.

Ну, что тут скажешь? Колоритненько.

Не избалованные подобными зрелищами студенты Хогвартса вовсю пялились на заграничных гостей. Если девчонки с горящими глазами оживлённо перешёптывались, идиотски хихикали рассматривая высоких и брутальных дурмстранговцев, то у парней неподдельный интерес вызывали француженки. Как же! Новые лица среди набивших оскомину рож, которые и так каждый день наблюдаешь среди своих соучеников. Экзотика, ёпть!

Если кому-то и понадобился такой план на встрече делегаций школ, то он явно удался. Контраст получился что надо. Сначала мёрзнуть и скучать полтора часа, а потом пятиминутное и яркое зрелище. Студенты в восторге. Но вот у меня не было никаких положительных чувств. Устал, замёрз и проголодался.

***

«Хер тебе, а не буйабес! Мне он самому нравится. И нефиг на меня так пялиться, курица белобрысая!», — с сердитой рожей, но аппетитно наворачивая французкий супчик с морепродуктами думал я.

Единственными недовольными за нашим гриффиндорским столом были трое: я, Гермиона и, как это ни странно, — Рон Уизли. У Уизли даже аппетит пропал, и он к тому же портил этот самый аппетит всем окружающим. Громко сетовал, жаловался и чуть ли не стонал, что Виктор Крам — знаменитый ловец и член болгарской делегации — не оказался за нашим факультетским столом. Он даже стал убалтывать Лонгботтома, чтобы тот пригласил Крама ночевать в нашей общей спальне, и обещал отдать болгарину свою кровать. Вот уж «неземное удовольствие»! Ночевать в постели Уизли не каждая свинья согласится. Невероятный грязнуля! Да и как-то подозрительно парню приглашать другого парня в свою кровать. Кто вообще на такое согласится? Хотя… Есть у нас на Гриффиндоре один такой… пра-ати-и-ивный… Н-да… Ну, это не мое дело. Не одобряю, но и не осуждаю, пока это не касается меня или моих друзей.

Гермионе не нравилось, как на меня смотрели француженки из-за стола Рейвенкло, мне не нравилось, как на неё смотрели болгары из-за стола Слизерина, а Уизли не нравилось, что на него совершенно не смотрел Крам. Но больше всего раздражали кидаемые на меня взгляды одной француженки. Непонятно было, что она хочет. Такое чувство, что она облизывается и взглядом пожирает. Только не ясно, то ли меня пожирает, то ли буйабес в моей тарелке, то ли всю композицию разом. Просто сейчас у меня отключена моя эмпатия, чтобы я хотя бы мог поужинать с комфортом, да и не «дотянусь» я до неё.

Тем временем Рон Уизли прошел точку кипения своего возмущения и недопонимания своих душевных порывов. Лонгботтом его молча проигнорировал, девчонки старались не замечать и отворачивались, а доколупаться до кого-нибудь, чтобы его выслушали, Уизли очень хотелось. И он, почему-то, выбрал своей целью меня, хотя давно уже знал и прочувствовал на своей веснушчатой морде, что беспокоить меня чревато определенными неприятностями с непредсказуемыми травмами различной степени тяжести. Видимо, по привычке решил докопаться.

— Как ты можешь такое есть, Поттер? — брезгливо скривившись, спросил он. — Это же суп с какими то улитками! И я слышал, что французы ещё и жаб едят. Может они и в твоём супе есть?

Я с удивлением на него посмотрел, тоскливо вздохнул и отложил ложку, которой со вкусом до этого орудовал.

— Во-первых, Уизли, — здесь нет улиток, а только устрицы и креветки. Во- вторых — это очень вкусно. В-третьих — это полезно для мозгов, что тебе, Уизли, не светит даже в перспективе. Чтобы немного поумнеть, такой супчик тебе нужно есть каждый день на завтрак, обед и ужин, лет так сорок подряд. И, наконец, в-четвёртых — ты хотя бы поинтересуйся, что сам сейчас ешь.

— А что не так? — удивлённо спросил он, даже не прореагировав на мою издевательскую и поучительную речь.

Я покосился на тарелку Рона, в которой лежал недоеденный черный пудинг — национальное английское блюдо. Ничего не имею против кровяной колбасы, особенно если она сделана по русскому рецепту: с гречкой, чесноком и луком. А вот с овсянкой… Это блюдо у меня проходит по разряду грязных извращений и издевательств над вкусовыми рецепторами.

— Да так, всё нормально. Но вот то, что ты сейчас ешь, французы считают отвратительным блюдом. Да и вообще, осуждать чужие вкусовые пристрастия и критиковать национальную кухню народов, чьи представители сейчас здесь присутствуют, — некультурно и оскорбительно, Уизли. Хотя, зачем я это говорю? Тебе же всё равно плевать на всех, кроме тебя самого, Уизли. И будь так добр, свали от меня подальше и не порти аппетит своими стонами сексуально неудовлетворённого упыря. Или иди к Краму приставай. Ты ведь его так любишь.

Раньше я думал, что Рон притворяется «недалёким» магом, но сейчас, благодаря эмпатии, до меня наконец дошло, что он действительно тупой. Мою откровенную издёвку и прямое оскорбление он даже не заметил и никак не отреагировал, а лишь грозно с суровым видом хмурился, не понимая почему все вокруг с красными лицами хихикают и отводят взгляд. Даже жалко его немного стало, ведь в голове у него… безнадёга…

А вот когда заработала моя эмпатия, тогда уже стал хмуриться я. Почему-то только сейчас стал понимать Дамблдора, когда в его тщательно выверенные планы вторгался неучтённый фактор и рушил оные планы в бездну. А теперь этих факторов и у меня прибавилось. Давно для себя в уме составил портреты и проанализировал, кто кем и кому является в Хогвартсе. Кого следует избегать, кого игнорировать, кому по возможности помогать или с кем враждовать по причине полной антипатии. Сейчас же, сюда завалилась целая толпа незнакомых личностей, с которыми неизвестно как себя вести, стоит ли опасаться, а составить их психологический и эмоциональный портрет — есть первейшая задача на ближайшие дни. Ближайшие дни у меня и без этого всего будут насыщенные, если только какая-нибудь падла не вмешается и не порушит мои планы к Мордредовой бабушке.

Краем глаза я всё же следил за окружающей обстановкой и заметил за столом преподавателей нарастающую суету и оживленные разговоры.

Смотреть на лучащегося позитивом и добродушием Дамблдора было противно до отвращения. Столько «елея и патоки» он пролил в своих приветственных речах, что я очень хотел запить это всё самым горьким и крепким кофе, чтобы избавиться от медового привкуса у себя во рту.

— Подошёл долгожданный час! — сказал Дамблдор, улыбаясь множеству глядевших на него лиц. — Турнир Трёх Волшебников откроется с минуты на минуту. Я бы хотел сказать вам несколько слов, перед тем, как мы внесём в зал сундук…

В Большой Зал вошёл Филч, неся в руках перед собой небольшой сундучок-шкатулку до невозможности украшенную драгоценными камнями, и последовал по центральному проходу прямиком к столам преподавателей. С непроницаемым и пофигистичным выражением на лице поставил дорогостоящую коробку перед Дамблдором и ретировался на свое постоянное место дислокации — в тень колонны около северного коридора.

Мне до зуда хотелось посмотреть поближе на Кубок Огня. Об исследовании подобного артефакта я могу и не мечтать. Хоть я постоянно и изучаю свою мантию-невидимку, но мне всё равно не хватает статистических данных. Божественный артефакт у меня только в единичном экземпляре, а мне бы хотелось расширить свою коллекцию по чисто профессиональным, а не меркантильным интересам.

Дамблдор продолжил распинаться и дошел до представления судейской коллегии, которой предстоит судить Турнир Трёх Волшебников. Он представил уже знакомых мне Бэгмана и Крауча старшего, а затем официально представил и директоров Шармбатона и Дурмстранга.

… — Как вам уже известно, в турнире будут принимать участие три Чемпиона, — невозмутимо продолжал Дамблдор, — по одному из каждой школы. За каждое задание Чемпиону будет присуждено определённое количество очков в зависимости от того, насколько успешно он справился с задачей. Чемпион, который наберёт самое большое количество очков, выиграет Кубок турнира. Участников турнира выберет абсолютно беспристрастный судья — Кубок Огня.

Да-да… То есть если ты набрал больше всех очков во всех турах, то можешь забить в конце на всё? Всё равно победит тот, кто первым принесет в зубах этот самый турнирный кубок к финишу. Можно вообще не напрягаться на первых заданиях, а главное их пройти хоть как-то.

Дамблдор вытащил свою волшебную палочку и три раза легонько стукнул по сундуку. Крышка медленно и со скрипом откинулась, а он сунул руку в сундук и вытащил оттуда огромный, грубо вырезанный из дерева Кубок. Кубок выглядел совсем непримечательным, если не считать того, что он до краёв был наполнен пляшущими голубовато-белыми язычками пламени.

Весчь!

Дамблдор продолжил свою речь, теперь объясняя правила, по которым потенциальные участники могут внести свою заявку на турнир. Очень подробно и для совсем уж дебилов рассказал про «возрастную черту», вызвав многочисленные вопли возмущения со стороны. Особенно усердствовали близнецы Уизли. Им что, так не терпится подохнуть? Может поспособствовать и помочь этим двум моральным дегенератам отправиться в «Большое Путешествие»?

Несмотря на всеобщий гвалт, я с жадностью смотрел на артефакт и вспоминал известные мне сведения и историю этой штучки. Кубок Огня вообще имеет очень длинную и интересную историю…

— Что, такой необычный артефакт? Он чем-то интересен, Гарри? — спросила Гермиона, заметив мой неподдельный интерес.

— Как тебе сказать? Этот артефакт единственный в своем роде и с непохожими на другие артефакты подобного ранга свойствами, — отведя взгляд от Кубка Огня и повернувшись к своей девушке, ответил я. — Кубок — единственный божественный артефакт, который по большому счёту… бесполезен…

— Как это так? — внезапно спросила сидящая напротив Браун. Оказывается, наша разведчица и сейчас не теряется со сбором информации.

— Ну, я читал о нем несколько трактатов серьезных артефакторов-исследователей, которые изучали этот дар богов, — задумчиво продолжил я и тут же поправился: — Вернее бога. А конкретно — Одина.

— Расскажешь? — присоединилась к своей подруге Патил.

— Да там и рассказывать нечего, — смутился я, с неохотой сознавая, что сболтнул лишнего.

— Ну, Поттер, интересно же!

— Ладно, ничего там интересного. По преданию, из этого кубка пили герои в Асгарде, когда их приглашал на пир сам Один. Кубок и сейчас предназначен для того, чтобы выбрать достойного среди них… Вернее не так. Кубок будет выбирать достойного среди любого коллектива объединённого единым признаком.

— Это как? — переспросила Браун.

— Как бы тебе объяснить, Лаванда? Вот, допустим, есть… э-э-э… большая группа швей… или прачек… или воинов, да даже преступников… Так вот Кубок Огня выберет из каждой такой группы лучшего и достойного. Достойную среди швей, достойную среди прачек, достойного среди воинов или убийц. Он выберет лучшего. Понимаешь?

— Кажется, — неуверенно ответила Браун

— Но ведь мы все волшебники, Гарри. И в Шармбатоне и в Дурмстранге учатся такие же маги, — упрямо возразила Гермиона.

— Но группы-то разные. В этом вся соль, — улыбнувшись ответил я. — Достаточно обозначить принадлежность к такой группе, чтобы кубок выбрал среди такой группы. Директор же прямо рассказал, как нужно оставлять заявку на участие и там обязательно нужно вписать название своей школы. Причем нужно учитывать, что артефакт не всеобъемлющ. Выбрать лучшего мага на всей планете он не сможет. По описанию и дошедшим до меня сведениям он ограничен площадью применения примерно сравнимой с Хогвартсом. Правда, есть у этого артефакта и ещё одно свойство. Он заключает контракт между проверяющей стороной и претендентом. Контракт сродни Непреложному Обету с такими же последствиями между заключившими этот самый контракт. Например, сейчас Кубок… как бы уже заряжен… Видите голубой огонь в нём? Это в министерстве его закачали магией и наложили свои обязательства перед будущими Чемпионами.

— А как кубок оказался у нашего министерства? — подключился к разговору Невилл.

— О-о-о… Тут история достойная эпоса, — улыбаясь, протянул я. — И тебе, Нев, лучше спросить такие подробности у Панси. Ведь именно её род обрёл этот артефакт. И владел им очень долгое время, пока Паркинсоны не продали его Визенгамоту примерно четыреста лет назад, а потом, много позже, его передали в министерство.

Невилл покраснел и смутился. Однако, наши разведчицы лишь возбудились и почуяли интересную историю.

— Давай уже дальше рассказывай, раз начал, — нетерпеливо ёрзая потребовала Патил.

— Ну, хорошо. Опять же, по преданию храбрый конунг-колдун Снори по прозвищу Сонный каким-то невероятным образом проник в Асгард и там попался на глаза Одину. Понятия не имею, как он умудрился попасть на тот план, но факт остаётся фактом. И там он смог перепить на пиру самого «Одноглазого», за что ему и был вручен этот самый кубок. С пьяных глаз, видимо… вернее с глаза. Позже, конунг основал свой магический род известный сегодня, как Паркинсоны, а кубок долгое время хранился в их сокровищнице, как родовая реликвия. Однако, я уже говорил, что Кубок Огня — бесполезная вещь и никакого могущества или преимущества обладателю не даёт. Потому его и продали.

— А как же возможность заключать контракты, которые нельзя нарушить? — непонимающе спросила Браун.

— А чем это отличается от обычного магического контракта или даже Непреложного Обета? Их можно и без Кубка Огня заключать, — ответил я.

— Но, тогда, можно же… не от своего имени такое проделать или как-то подтасовать, чтобы заставить кого-то против воли участвовать, — неуверенно и задумчиво предположил Лонгботтом.

— Зришь в корень, дружище, — улыбнулся я. — Такая возможность есть, но ведь директор сам заявлял, что Кубок Огня — беспристрастный судья. Этот артефакт полуразумный и если он посчитает, что кто-то его обманул, то он сам контракт разорвёт и обнулит откат.

Правда и его можно обмануть, но говорить об этом своим друзьям я не собираюсь. Артефакт именно что полуразумный и назвать его полноценно мыслящей личностью невозможно. Так что и легиллименция тут может сыграть или всякие ментальные мороки и даже обычный Конфундус. Кубок может различать разумного только по энергетическому слепку. Что открывает вообще огромный простор для махинаций. Говорил же уже, что артефакт бесполезный. Такие шутки Боги раньше обожали и подсовывали смертным всякое барахло, на первый взгляд очень дорогое и нужное. В этом плане высшие артефакты, которые даруют Стихии, намного полезней и честнее, что ли. Как в случае моей мантии, которую даровала Певереллам сама Смерть. Вот чем, в сущности, и отличаются божественные артефакты от высших стихиальных.

— А ты, Поттер, собираешься участвовать в Турнире? — склонив голову набок и хитро прищурив один глаз, внезапно спросила Браун.

— Я попробую… — растянув губы в зловещем оскале, ответил я.

***

Гермиона уже давно спала на девчоночьей половине в спальнях Гриффиндора, а я изображал из себя в час ночи злого гения.

Таинственно светили магические светильники в полутьме мастерской моего «Логова», отбрасывая тени на заваленный инструментами, книгами и материалами верстак. Бледно мерцали линии миниатюрной пентаграммы, освещая моё злодейски ухмыляющееся лицо, и на рабочем столе шипели колбы и реторты, выпуская из горловин непроглядно-черный дым.

Здесь и сейчас, в этот глухой ночной час, происходило Таинство…

Таинство творения…

— Восстань же мой слуга! Восстань и служи моей воле!.. Вечно!!! Мву-ха-ха-ха!!! — идиотски изображая из себя киношного злодея, картинно задрав лицо и протягивая скрюченные пальцы к потолку, хохотал я.

И что бы вы думали? Таки взял и восстал!

На миниатюрной пентаграмме выпрямился маленький человечек ростом с ладонь и взглянул на меня крохотными бусинками антрацитовых глазок.

«Его взгляд был пуст… Его взгляд был мертв… У него не было души…»

Впрочем, как и у любого другого, порядочного голема.

Что-то я в театральщину и показуху ударился. Наверное мне всё же сто́ит больше спать, а не как в прошлом году по ночам всякими еретическими вещами заниматься. Как вспоминаю поиски диадемы Рейвенкло, так постоянно вздрагиваю. Эх… Старые добрые времена…

— Х-х-х… — Х-х-х… — Х-х-хоз-з-зяин…

— А? Чего? Это ты Берри? Прости, что-то я увлёкся, — обернулся я на странный шёпот и узрел рядом своего домовика.

Он держал в трясущихся лапках поднос с блюдцем и чашкой чая на нем, отчего вся эта композиция стала выбивать звонкую дробь, а сам Бери смотрел на меня квадратными и перепуганными глазами.

Вот уж никак не ожидал от него подобной реакции. Он ведь вместе со мной столько уже повидал, и во стольких моих тёмных делишках поучаствовал, что я сейчас не понимаю, с чего он испугался простого поднятия голема. И в темном ритуале жертвы он мне помогал и видел даже вживую настоящего Высшего демона. Вместе мы вампира на запчасти разделывали. Он отстирывал меня от крови, укрывал беглых каторжников и даже с диадемой мне помогал, когда я думал, что уже всё — каюк. Много он видел моих не очень приятных тайн и откровенно зловещих событий. И ему до этого момента всё хоть бы хны было. А сейчас чего?

Только прислушавшись к своей эмпатии, я понял что его испугало. Он испугался не меня, а за меня. Стал бояться, что его хозяин внезапно «с катушек слетел» или ему основательно «пробило флягу», короче, «кукушка протекла».

— Не бойся, Берри. С твоим хозяином всё нормально, я просто себе нервы так успокаиваю. Не стоит беспокоиться, — по-доброму улыбнулся я этому преданному существу.

Берри перестал дрожать и в смущении поник лопоухой головой. Я же не придумал ничего лучшего, чем немного его подбодрить и утешить. Положил ладонь на его макушку и не скупясь поделился своей магией.

Берри засиял, как стоваттовая лампочка и тут же испарился, напоследок заявив, что приготовит хозяину сэру Гарри свежий чай.

Фу-ф… Ладно. Аккуратнее и осмотрительней нужно быть и впредь не страдать всякой ерундой при свидетелях.

Наконец-то мой коварный замысел по курощению Снейпов вышел на финишную прямую. Курильница готова, экспериментальный гипер гашиш с неопределенными свойствами от «мастера-алхимика» Лонгботтома тоже готов. Оставалась самая сложная часть с методом доставки, которую я продумал заранее. Создать такого маленького голема не проблема даже для третьекурсника. Проблема задать голему такого размера нужную программу действий. Офигеть сколько я с этим намучился.

По задумке, мой искусственный диверсант, должен проникнуть по очень узкой вентиляционной отдушине из коридора Хогвартса в спальню Снейпа, там спрятаться в неприметном месте, желательно неподалеку от изголовья кровати, и активировать нагревательный элемент курильницы. После чего голем, следуя установке, самоуничтожится в невесомую пыль, как и орудие преступления, но после выполнения своей функции. Такой вот простенький план пакости ненавистному зельевару. Была б моя воля, так я его вообще порешил.

Вот стал бы Снейп преподавателем ЗОТИ, так я, наверное тогда даже в подозреваемые не попал. Шикарная должность, если препод хочет с собой покончить. Это во всей Англии знают. Ну да ладно. Пора отбросить пустые мечтания и возвращаться в замок. Завтра суббота — в школе занятий нет, и наступает день выборов Чемпионов Турнира Трёх Волшебников. А мне нужно сделать ещё уйму дел.