Крестьянские восстания в России в 1918—1922 гг. От махновщины до антоновщины

ГРИГОРЬЕВЩИНА

В мае 1919 г. на юге Украины произошло крупное восстание против Советского государства. По имени его руководителя атамана Григорьева антисоветское выступление получило наименование григорьевщины.

Григорьев Николай (Никифор) Александрович (1878—1919) — из крестьян, штабс-капитан царской армии. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. Награжден Георгиевским крестом. В 1917—1918 гг. служил в войсках Центральной рады, затем получил звание полковника в Украинской державе гетмана Скоропадского. В декабре 1918 г. примкнул к петлюровцам, одновременно вошел в сговор с левыми украинскими эсерами-боротьбистами. После поражения Директории Украинской народной республики перешел 2 февраля 1919 г. на сторону Красной армии. По соглашению с командующим Украинским советским фронтом В.А. Антоновым-Овсеенко партизанские григорьевские отряды влились в состав 2-й украинской советской армии на правах автономной единицы. Условия подобного присоединения противоречили порядку формирования регулярной Красной армии. Взаимные уступки объяснялись пониманием обеими сторонами временности и недолговечности заключенного союза.

18 февраля Григорьев был назначен командующим сформированной из его бойцов 1-й бригады Заднепровской советской дивизии П.Е. Дыбенко (комбригом 3-й бригады являлся Н.И. Махно). 10 марта 1919 г. войска Григорьева овладели Херсоном, 12 марта французское командование добровольно освободило Николаев. После этого Григорьев отправил телеграмму военному губернатору Одессы, предлагая сдать город, угрожая в противном случае снять с него кожу и сделать из нее барабан. Франко-греческие войска получили от собственного командования приказ очистить Одессу в трехдневный срок (после падения в начале апреля во Франции правительства Клемансо, активного сторонника интервенции, первыми шагами его преемников был отзыв союзного десанта Антанты из России). Поэтому войска Григорьева, не встретив отпора, 6 апреля 1919 г. заняли Одессу. Тем не менее комбриг Григорьев был награжден орденом Красного знамени за взятие Одессы. 25 апреля его бригаду, состоявшую из 6 полков, конного и артиллерийского дивизионов, реформировали в 6-ю стрелковую дивизию 3-й украинской советской армии. Однако красный комдив предпочитал называть себя «атаманом партизан Херсонщины и Таврии». В подражание великому киевскому князю Святославу Завоевателю атаман в своих обращениях к противнику сообщал: «Иду на вас». Современники однозначно характеризовали его как властного, чрезмерно честолюбивого, самолюбивого, коварного, авантюрного, бесшабашного и хвастливого человека. По описанию Нестора Махно, это был плотный, приземистый, говорящий в нос, грубый, самоуверенный, с некрасивым тупым лицом человек, вечно ругающий «жида» Троцкого {1: 528}.

Атаман Григорьев обладал способностью быстро менять политический облик ради перспективы собственной блестящей карьеры, многократно предавая своих недавних соратников. Феномен григорьевщины был порожден издержками революционной общественной ломки, когда заявления о верности украинскому народу сопровождались на практике стремлением разрушить украинское государство. Атаман Григорьев мечтал о славе «победителя империалистов Антанты», о роли вождя украинского народа. После взятия Одессы он говорил о себе как о великом полководце, стратеге мирового уровня. В течение двух недель в мае 1919 г. атаман стал одной из главных фигур украинской политики, претендуя на роль диктатора всей Украины. Но у него не оказалось ни политического опыта, ни образованности (образование его составляло лишь два класса начальной школы). С февраля 1919 г. начальником штаба у Григорьева являлся Юрий Тютюнник, бывший прапорщик царской армии, в 1917—1918 гг. — член Центральной рады, организатор восстания против гетмана Скоропадского, начальник штаба войск петлюровской Директории. Он был одним из тех, кто подтолкнул Григорьева к измене Петлюре. Но уже в марте Тютюнник, человек амбициозный, резкий, осознав неперспективность союза с властью Советов, стал проводить в бригаде антибольшевистскую агитацию. Сам Григорьев возмущался «засильем комиссаров», которых в его бригаду прислали, по словам атамана, «тридцать штук». С другой стороны, советское военное командование вынашивало планы переформирования григорьевской дивизии в регулярную часть и ареста атамана.

Неизбежные противоречия Григорьева с большевиками усилились после взятия Одессы. Одесса была центром интервенции армий девяти стран. Огромное количество оружия, боеприпасов, амуниции, мануфактуры, продовольствия, доставленные из-за границы в Одессу для армий интервентов, союзники не успели эвакуировать. Атаман не собирался делиться захваченным богатством с большевистским ревкомом. Особое недовольство у одесского ревкома вызывал назначенный Григорьевым комендант Одессы Тютюнник. Григорьевцы принялись вывозить награбленные трофеи эшелонами в родные села северной Херсонщины. Войска атамана Григорьева, который сам отличался хронической нетрезвостью, погрязли в постоянных грабежах и конфискациях, кровавых расправах над пленными. В национальном заповеднике Асканиянова григорьевцы уничтожали последних украинских бизонов.

Ускорению разрыва союза Григорьева с большевиками способствовало решение идеологов мировой революции в лице большевистского руководства направить отряды атамана на спасение революции в советской Венгрии, оказавшейся в блокаде, а также разжечь пламя пролетарской революции в Европе. Для этого требовалось разгромить Румынию, освободить Бессарабию, Буковину. Однако перспектива проливать свою кровь на чужой земле не устраивала украинских крестьян — мировая пролетарская революция их не интересовала. В то же время нарастало недовольство крестьян продовольственной политикой военного коммунизма в их родных селах, попытками проведения массовой коллективизации в сжатые сроки, произволом продотрядов и органов ЧК. Продразверстка в украинских селах проводилась бесконтрольно и вылилась в реквизицию продовольствия, обрекая крестьянские семьи на голод. Помещичья земля передавалась не крестьянам, а создаваемым колхозам, совхозам, госхозам, государственным сахарным заводам. Крестьянин, который проливал кровь в борьбе за землю и волю, для которого собственная земля была главной мечтой, оказался обманут Советским государством. Вместо выборных Советов в селах Украины насаждались ревкомы и комитеты бедноты во главе с коммунистами, которых народ не избирал.

Выжидая и не отказываясь от наступления на Румынию и Венгрию, Григорьев получил у советского командования три недели для переформирования частей перед дальним походом и на отдых для своей дивизии в родных краях. В конце апреля 1919 г. григорьевцы ушли в район Елизаветграда (нынешний Кировоград) — Александрию, большая их часть была распущена по домам. Появление григорьевцев в селах, где хозяйничали продотрядовцы и чекисты, резко изменило обстановку на Херсонщине. Бойцы Григорьева открыто призывали к погромам, резне коммунистов и изгнанию русских с Украины. В первые же дни начались кровавые конфликты на Елизаветградщине, сопровождаемые убийствами коммунистов, чекистов и красноармейцев.

3 мая 1919 г. начался первый из еврейских погромов, устроенных григорьевцами, — на станции Знаменка. 4—6 мая они совершили погромы в Елизаветграде, Александрии, на станции Долинская, во время погромов григорьевцы избивали, убивали коммунистов, чекистов, комиссаров. 7 мая командующий 3-й украинской советской армией Н.А. Худяков приказал Григорьеву в течение 24-х часов прекратить безобразия со стороны солдат его дивизии. В противном случае он должен был прибыть в штаб армии в Одессу и сложить с себя полномочия комдива. Приказ-ультиматум командарма не оставлял атаману шансов. К тому же в тот же день, когда Григорьев получил приказ-ультиматум, его пытались арестовать чекисты особого отдела фронта, но неудачно. Григорьевцы расстреляли чекистов, арестовали всех коммунистов-политработников дивизии. Примечательно что за несколько дней до указанного приказа в дивизии Григорьева закончила работу Высшая военная инспекция. В отчете инспекции говорилось о необходимости скорейшего увольнения Григорьева и его штабистов с командных должностей и предания их суду. Легитимную возможность для этого давал декрет об отмене принципа выборности командного состава, изданный в конце апреля 1919 г.

7 мая 1919 г. комдив Григорьев получил приказ советского командования сосредоточиться вдоль реки Днестр, на румынской границе. Однако Григорьев отказался выполнить приказ о перемещении 6-й дивизии на Румынский фронт. Опираясь на недовольство крестьянства юга Украины продразверсткой, он поднял восстание в тылу Красной армии против большевистской диктатуры. Подражая гетманам эпохи Хмельницкого и Мазепы, 8 мая 1919 г. атаман выпустил знаменитый «Универсал» «К украинскому народу {Его начало}» — политический манифест мятежников, который всколыхнул в мае 1919 г. всю Украину: украинский народ призывался восстать против коммуны, чрезвычайки и комиссаров. Григорьев объявил мобилизацию в трехдневный срок всех, кто способен владеть оружием.

Повстанцы выдвинули лозунги: «Власть Советам народа Украины без коммунистов!», «Украина для украинцев!», «Свободная торговля хлебом!» Текст «Универсала» противопоставил партийную диктатуру диктатуре трудового народа «правам трудящегося люда». Крестьянство призывалось к немедленной организации народной власти. В каждом селе предлагалось выбрать крестьянский совет, в каждой волости — волостной совет, в каждой губернии — губернский совет. В совет имели право быть избранными представители всех партий на советской платформе, беспартийные, поддерживающие советскую власть. Устанавливалось национально-пропорциональное представительство в Советах: 80% для украинцев, 15% для русских, 5% для евреев. Высшим народным органом объявлялся Всеукраинский съезд Советов, назначающий правительство. Преступными деяниями определялись убийства без народного суда, мародерство, бесчинства, «вторжения в чужое хозяйство», незаконные реквизиции, агитация против отдельных национальностей, которые подлежали наказанию «на месте силой оружия». «Универсал», подписанный «атаманом партизан Херсонщины и Таврии» Н. Григорьевым, распространялся в частях 6-й стрелковой дивизии и среди населения Елизаветградщины. Идеологом григорьевского «Универсала» являлся Юрий Тютюнник. Высокопарные обращения к трудовому народу («народ украинский, от тебя зависит судьба твоя» и т.п.) и призывы к установлению народной власти на Украине в первые же дни восстания оказались опровергнуты на практике, а также в последующих «универсалах» атамана.

Невежество и антисемитизм Григорьева и его соратников воплотились в серии жестоких и кровавых еврейских погромов, в ходе которых погибло около 5 тыс. человек. Повстанцы, подогретые антисемитской пропагандой, срывали свою ненависть к диктатуре коммунистов на евреях, которых считали большевиками и виновниками всех своих несчастий. 15 мая в Елизаветграде было уничтожено более трех тысяч евреев; вчерашние красноармейцы убивали женщин, детей, стариков. Среди убитых был младший брат будущего руководителя Коминтерна Григория Зиновьева, местный анархист Миша Злой. Погром коснулся и так называемых «пришельцев с Севера» — русских, несколько сот которых были зверски убиты. Волна погромов прокатилась также по другим городам: Умани, Кременчугу, Черкассам, Екатеринославу. В очередном «универсале» Григорьев обрушился на «горбоносых комиссаров» и призвал грабить Одессу — город с большим еврейским населением — до тех пор, пока оно не станет маленьким.

По свидетельству очевидца событий Ивана Бунина, изложенному в «Окаянных днях», в мае 1919 г. григорьевщиной была охвачена почти вся Малороссия. Григорьевщина распространилась на большей территории Херсонской и Екатеринославской губерний.

9 мая Григорьев начал наступление из района Знаменка — Александрия по нескольким направлениям: на Екатеринослав (ныне Днепропетровск) двигалась группа начальника штаба Тютюнника, на Киев — во главе с командиром бригады Павловым, на Черкассы — во главе с казачьим атаманом Уваровым. Елизаветградом овладела группа под командованием атамана Горбенко. В городе были разогнаны Совет и ЧК, обезоружены воинские части, производились расстрелы коммунистов. Власть в уездном городе оказалась в руках григорьевского ревкома. Повстанцы захватили Черкассы, Умань, Кременчуг, Екатеринослав, Елизаветград, Херсон, Николаев и другие города.

Первоначально военные силы повстанцев имели 16 тыс. штыков, 52 орудия, 7 бронепоездов и около 500 пулеметов. С развитием восстания количество повстанцев превысило 20 тыс. человек. В середине мая успех сопутствовал восставшим: их поддерживало крестьянство центра Украины и часть красноармейцев, преимущественно украинского происхождения. Перед крестьянами Григорьев выступал как защитник православной веры и украинского народа. Появилась реальная опасность перехода всех украинских советских армий на сторону Григорьева. В своем очередном «универсале» атаман поспешил объявить, что коммунисты уже разбиты на всех фронтах, а ленинское правительство бежит за границу через Полтавщину.

Восстание Григорьева произошло в период ожесточенных сражений красного Южного фронта с наступающими армиями Деникина— этим и объясняются первоначальные успехи атамана. Для борьбы с восстанием советскому военному командованию пришлось срочно высвобождать с фронта воинские части. 10 мая 1919 г. Григорьев был объявлен вне закона. 14 мая три группы советских войск общим количеством 30 тыс. солдат начали наступление из Киева, Полтавы и Одессы. 15 мая группа АЛ. Пархоменко отбила у григорьевцев Екатеринослав, причем город трижды переходил из рук в руки. 16 мая 1919 г. в бронированном поезде на Украину прибыл председатель РВСР Л.Д. Троцкий. Каждый десятый пленный повстанец был расстрелян.

Стремясь сохранить инициативу в своих руках, Григорьев использовал тактику «молниеносной эшелонной войны». Посадив большую часть своих войск в эшелоны, он двинул их на Полтаву, Киев, Екатеринослав. Однако «эшелонная война» выявила роковую для атамана перспективу: вооруженная сила повстанцев распылилась без определения направления главного удара, растворилась в огромном пространстве Украины. Повстанцы наводнили огромный регион от Днестра до Днепра, от Черного моря до окрестностей Киева. Григорьев переоценил собственные возможности стратега и политика. Он оказался бездарным полководцем и политиком, не сумевшим ни спланировать военную операцию, ни предвидеть последствия своих действий. Через пять дней его наступление выдохлось. Среди повстанцев Григорьева нарастал процесс внутреннего разложения.

Мятежный атаман рассчитывал объединить действия своих отрядов с выступлениями других украинских атаманов, в первую очередь батьки Махно и атамана Зеленого. Надеясь на поддержку поднявшего в марте 1919 г. восстание Зеленого (Терпило), Григорьев рассчитывал захватить юг Киевской губернии. Однако к 8 мая атаман Зеленый был разбит советскими войсками. Нестор Махно пользовался большой популярностью в украинских советских армиях. В мае 1919 г. он еще воевал на стороне красных в составе 3-й украинской советской армии, но отношения между ним и большевиками находились на грани разрыва.

Однако Запорожью угрожали белогвардейцы — Махно все свои силы бросил против наступавших белых. Он заявил, что «распри» Григорьева с большевиками из-за власти не могут заставить открыть фронт для белогвардейцев. Махно не поддержал восстание и занял выжидательную позицию. В заявлении советскому правительству он сообщил, что у него нет точных данных о целях восставших, поэтому первоначально воздержался от выпуска воззвания против Григорьева «до получения ясных данных». 18 мая 1919 г. махновская комиссия посетила район восстания и сообщила комбригу, что григорьевцы громят и убивают евреев. После этого сообщения Махно издал воззвание «Кто такой Григорьев?», где объявил атамана «разбойником», «контрреволюционером», «авантюристом», «провокатором-погромщиком». «Григорьев-щина пахнет петлюровщиной», — сделал заключение Махно.

К концу мая советские части под командованием К.Е. Ворошилова, П.Е. Дыбенко, А.И. Егорова, М.К. Левандовского, А.Я. Пархоменко подавили восстание. Когда григорьевцы оказались под огнем пулеметов и пушек, боевой пыл их быстро угас. Тысячи повстанцев стали сдаваться при первом же приближении регулярных формирований Красной армии. Красноармейские части, поддержавшие Григорьева еще неделю назад, вернулись под «красное» командование. 19—20 мая григорьевцев выбили из Кременчуга, Черкасс, Кривого Рога. 21 мая войска атамана были разбиты под Киевом. 22 мая красные взяли Александрию — центр восставших, 23 мая — Знаменку, 26—31 мая части одесского направления вытеснили Григорьева из Николаева, Очакова, Херсона. В боях повстанцы понесли большие потери. Большинство григорьевцев разбежалось по домам. Остатки разбитых сил скрылись с оружием в степных селах и перешли к тактике партизанской войны. Тютюнник увел свой отряд на соединение с силами Петлюры (позднее он стал командиром 4-й киевской дивизии петлюровской армии).

Остатки повстанцев были локализованы в степных районах Херсонщины. Силами трех советских войсковых групп район восстания был окружен. Однако ликвидация повстанцев приняла длительный характер и потребовала значительного расхода сил и средств. Так, в начале июня на правом берегу Днепра кроме курсантских и специальных частей борьбу с последствиями григорьевского мятежа вели полевые войска численностью до 7000 штыков, а на левом берегу Днепра отряды, выполнявшие то же назначение, достигали 7024 штыков, 13 орудий, 600 сабель {2: 99}.

Атаман Григорьев скрывался на степных хуторах. В июне 1919 г. у него осталось чуть более трех тысяч. Главный отряд Григорьева совершал налеты на Александрию, перерезав основные железнодорожные пути с юга Украины на север. Григорьевцы захватили в это время значительное количество ценностей и военного имущества, нападая на эшелоны, которые шли из Крыма и Причерноморья. В Приднепровье бывшим григорьевским атаманам (Чайковский, Орлик, Сагайдачный) удавалось захватывать на короткое время города Борислав, Каховку, Никополь, станцию Долинская.

В июле 1919 г. в район, контролируемый григорьевскими повстанцами, пришли отряды батьки Махно. Махно встретился с Григорьевым и предложил ему военный союз против «белых и красных». Военные силы были объединены. Махно стал главой Повстанческого совета, Григорьев — командующим войсками, брат Махно Григорий — начальником объединенного штаба. Однако Махно раздражало нежелание Григорьева бороться против «белых» и враждебное отношение к еврейскому населению. В результате атаман Григорьев был убит махновцами 27 июля 1919 г. в селе Сентово Александрийского уезда Херсонской губернии по подозрению в тайных связях с деникинцами и за еврейские погромы. Основная часть григорьевских повстанцев пополнила повстанческую армию Махно.

Григорьевщина рассматривалась большевистским руководством в одной плоскости с махновщиной. Подобное утверждение нельзя воспринимать иначе, как вполне осознанное создание очередного советского идеологического мифа, автором которого был Л.Д. Троцкий. Сами махновцы оценили «Универсал» атамана Григорьева как проповедь национализма, антисемитизма, национальной вражды между трудящимися {3: 105}. Григорьев был убит по приказу Махно его ближайшим окружением, причем произошло это уже после разрыва отношений Махно с советской властью (о свершившемся событии Махно телеграфировал в Москву).

Отношение махновского руководства к григорьевщине обосновал один из идеологов махновщины П. Аршинов. Он подчеркивал: движение, подобное григорьевщине, создавало угрозу свободе трудящихся и поэтому являлось таким же враждебным махновщине, как и большевизм. Махновщина не могла объединиться с отдельными антибольшевистскими выступлениями на том только основании, что сама махновщина выступала против большевизма. По образному описанию Аршинова, возник «новый хищник в лице атамана Григорьева, который, каркая народу о его бедствиях, труде и угнетении, несет на самом деле старый разбойничий порядок, при котором труд народа будет порабощен, бедствия его возрастут, неволя закрепится, права упадут» {3: 108, 109}.

В противовес утверждениям Троцкого, Аршинов обвинял коммунистическую власть в порождении самого явления григорьевщины. Суть его рассуждений сводилась к следующему. Большевики установили диктатуру своей партии, как партии государственной, для управления народом. В результате создалась ситуация, в которой трудовой народ попал под надзор и управление органов власти, чуждых трудящимся, применявших методы произвола и насилия. Диктатура партии коммунистов-большевиков породила в народной массе озлобление, протест и враждебное настроение к существующему порядку. Этим воспользовался в своей авантюре Григорьев. Григорьев — предатель революции и враг народа, но именно партия коммунистов-большевиков своей безответственной диктатурой создала в массах озлобление, которым он воспользовался (аналогично данным обстоятельством может воспользоваться другой авантюрист). Обличая в предательстве Григорьева, Аршинов одновременно настаивал на обвинении коммунистической партии за появление григорьевского движения {3: 111—112}. Махно боролся с националистами-самостийниками, выступал также против антисемитизма: он усвоил анархистское отрицание национальности как таковой и сплочение трудящихся на интернациональной основе. Одной из причин убийства окружением Махно атамана Григорьева явились антисемитские погромы.

Беспочвенны также попытки провести аналогию григорьевщины с мятежным выступлением в августе—сентябре 1919 г. комбрига Донского казачьего корпуса Филиппа Кузьмича Миронова, который предпринял поход из Саранска с отрядом численностью менее кавалерийского полка в расположение Южного фронта на борьбу с Деникиным (самовольный поступок Миронова являлся грубейшим нарушением воинской дисциплины в условиях военного времени). Авторство данной пропагандистской кампании опять же принадлежит председателю РВСР Троцкому, создавшему мифы об «известном полковнике Миронове» и «мироновщине». В газете «Правда» 21 сентября 1919 г. была опубликована статья Троцкого «Уроки мироновщины». «Полковник Миронов», по пропагандистской легенде Троцкого, совершил преступление: якобы установив тайные связи с Деникиным, поднял восстание против Советской власти. Мотивация его поступков объяснялась желанием стать донским наказным атаманом. Григорьев и Миронов, утверждал Троцкий, похожи как родные братья. Однако мятежное выступление Миронова не было по содержанию и форме антисоветским восстанием, подобным Григорьеву. Оно продемонстрировало неподчинение партийному руководству, создав прецедент крупного мятежа в регулярной части Красной армии.

Стратегические последствия восстания Григорьева отразились на положении красного Южного фронта. Советское военное командование рассчитывало к июню 1919 г. перебросить с Украинского фронта на Южный фронт дополнительно до 30 тыс. штыков, 3 тыс. сабель и 60 орудий {4: 147}. Однако восстание Григорьева вывело из строя Украинского фронта основную часть этих сил, значительная часть была брошена на подавление восстания Григорьева. Последствием восстания стало упразднение относительной военной автономии Советской Украины. В июне 1919 г. был ликвидирован Украинский фронт, отстранены командующий фронтом В.А. Антонов-Овсеенко и член РВС фронта Е.А. Щаденко, командующие трех украинских човетских армий — С.К. Мацилевский, А.Е. Скачко, Н.А. Худяков. Все три украинские советские армии были переформированы в обычные номерные стрелковые дивизии. Против повстанцев Григорьева большевики бросили все резервы, собранные не только для борьбы с Деникиным, но и для красного похода в Румынию и Венгрию. Плану прорыва с Востока навстречу красным венграм, словакам и немцам не суждено было сбыться.

1. Махно Н.И. Азбука анархиста. М., 2005.

2. См.: Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т. 1. М., 1990.

3. См.: Аршинов П.А. История махновского движения (1918—1921 гг.). Запорожье, 1995.

4. См.: Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т. 2. М., 1990.