Криминальный попаданец

Глава 14

Стучал не дятел, а вполне себе приличный офицер в синей форме и с капитанскими погонами. Начальник уголовного розыска капитан Свиридов Виктор Борисович.

— Извини что разбудил, — сказал он, переступая порог и протягивая мне китайский термос, — вот глотни чайку сладкого и поедем уже. Нас в Смоленское УООП вызывают. Поезд через полчаса.

Оделся я быстро, чай мигом прогнал сон — густой, сладкий, так и видится слоник индусский на упаковке этого чая. Поезд нам попался удачный: Москва — Минск, да и довезли на милицейском «бобике». Да и в поезде — чуть меньше двух часов, вот и предложил провести их в вагоне-ресторане. Оказалось, не имеется такого на коротком отрезке пути. Есть буфет — полвагона за спальным.

— Ты что, после Москвы разбогател что ли? Или аванс транжиришь? Мне вот докладывают, что рюмочную посещаешь.

— Ну она по дороге стоит, я так — остограмиться…

— Ты лучше купи бутылку да дома её у окна поставь. Пришел, выпил, поужинал и в кровать. Хорошо и денег меньше уйдет. Барыга в «рюмочной» сто грамм по рублю толкает, закуски там — тьфу, не считаем. Бутылка в пять рублев выходит, вместо двух с мелочью. С каждой бутылки он два рубля прибыли имеет. Вот скажу ребятам в ОБХСС, пусть там присмотрят за этой коммерцией. А ты думать забудь, мы на доклад в само Управление едем, а от тебя до сих пор перегаром прет. На вот съешь, жена собрала. — И он достал из портфеля пакет.

Развернул газету, под которой оказалась промасленная упаковочная бумага, а уж под ней знаменитая вареная курица и вареная же картошка. Рот непроизвольно наполнился слюной.

— Ты ешь, ешь, — подбадривал капитан, но видя как я глодаю крылышко, тоже не удержался, оторвал ногу и взял картошку. — Все посолено, хотел на обратном пути покушать. Ладно, купим потом что-нибудь, на вокзале всегда продают в дорогу.

Поели, запили чаем (не из термоса — проводник принес в красивых подстаканниках) с сахаром в специальных «железнодорожных» пакетиках на два кусочка. Вздремнуть еще успели. А на Смоленском вокзале нас встретила «Победа» с белой по красному надписью на боку: «Милиция». Виктор Борисович уселся рядом с водителе — сержантом, а я сзади, сдерживая умиление от этой машины, так остро напомнившей детство. Именно на ней нас в десятом классе учили в ДОСААФ[16] шоферскому делу. На М-20 и на грузовичке попеременно. Обязательная прогазовка для переключения передач, особенно с высшей на низшую. И гордость — получить шоферские права третьего класса в 16 лет!

«Значит не просто благополучное детство у меня было, но и на „Победе“ успел поездить», — прикинул я. — «Только как-то по времени опять не совпадает».

В управе нас принял сам Николаев Николай Иванович, полковник[17].

Принял по простому, выйдя из-за Т-образного стола и присев рядом на полукресла дореволюционной мебели. «Из мастерской Генриха Гамбса, — мелькнула в моей отмороженной голове озорная мысль. — Остап разводит руками».

— Я чего вас вызвал, — сказал полковник. — Узнал, что ты, капитан Свиридов, в уголовке своей собак развел. Бухгалтерия пожаловалась, денег им на собак жалко, на пустяки говорят. А я заинтересовался. нам давно пора свою службу милицейских обученных собак завести. Вон, я специально узнавал в НКВД, — и он протянул лист бумаги:

Можешь у нас такой организовать, средства выбью. У тебя, говорят, специалист по собакам появился. Это он?

— Он то он, — сказал капитан неохотно, — переманить хотите? Так он у нас память потерял, нашли в снегу голого, воспаление легких — с трудом вылечили. Амнезия, не помнит кто и откуда. Запросы отправили, но пока безрезультатно. Но в собаках разбирается, да. Не исключено, что в милиции служил. Я уже отправил запросы в центральную кадровую службу, чтоб посмотрели проводников служебных собак, если где они еще есть.

— Я во время войны насмотрелся на работу собак, они многих из нас от мин спасли. И почтальоны у нас были, под пулями сообщения доставляли. И медикам помогали, тоже под пулями с санитарной сумкой ползали, раненых искали. Ты как — умеешь с собаками работать.

— Ну вроде как и умею, но не помню как. Доктор сказал, что профессиональные навыки у беспамятных сохраняются, вот и умею. Моя подопечная вчера кражу раскрыла, хотя занимался всего ничего, надо четыре месяца готовит следовую собаку. А универсальную полгода. Это, чтоб и задержание, и охрана, и работа по следу, ЗКС — защитно-караульная служба. Но обычно на след отдельных собак ставят, работа тонкая. А на караульную — тут чаще кавказских овчарок берут.

— Ага, разбираешься! — восторженно сказала начальник. — Ты иди пока, посиди в приемной. Попроси там секретаря, она тебе чаю принесет. А мы тут с твоим начальником кое-что обсудим.

Чай у секретарши оказался вкусным, с конфетами «Мишка на Севере», выпускаемых Кондитерской фабрикой имени Н. К. Крупской в Ленинграде.

— Николай Иванович очень эту марку любит, — сказала секретарша, усаживаясь за пишущую машинку. Ты не стесняйся, бери еще.

Ну я и не стеснялся, третью уже ел, когда снова позвали в кабинет.

— В общем есть такое решение — создавать собственный питомник розыскных и караульных собак. Планируем тебя на эту должность. Оформим паспорт, все как положено… Только вопрос, какое звание присваивать?

— Ну я служил, это точно, сны снятся про службу на Дальнем Востоке. Скорей всего кончил институт или техникум педагогический, может — вечерний.

— Да, парень образованный, — подтвердил капитан. — Объяснительную заявку он писал, про собак.

— Тогда будешь мамлеем (мл. лейтенант). После испытательного срока, естественно. А первые месяцы будешь стажером, без звания. Там, конечно, оплата маленькая, но мы тебе премиями доплачивать будем. Зато потом и за звание, и за должность… Вопросы есть — вопросов нет!

— Вопросы есть, — озадачил я начальника. — Позвольте стажировку пройти в Вяземском РОВД у товарища капитана. Да и питомник целесообразней организовать не в Смоленске, а на периферии, в сельской местности. И набрать туда бывших погранцов, тех что с собаками работали.

— Насчет стажировки согласен, — ответил Николаев, — а насчет питомника и курсов собаководческих — это в Москву обращаться надо. — И, обращаясь к капитану Свиридову, спросил: — Найдешь там ему место в стажерах?

— Чего не найти, найду. Мы уже как-то привыкли к нему, одежку ему собрали, он же из больницы в одной пижаме выписался. В больничной. Да и работает он уже инструктором, учить нашего молодого участкового с собакой Джулей, вот недавно и кражу раскрыли по следу.

С тем и разошлись, капитан еще затащил меня в городской гастроном копченой колбасы купить. Сервелата не было, он, оказывается, дефицитный — особенно финский, а вот краковская лежала свободно. Было указано, что по ГОСТу «рецептурный состав колбасы полукопченой „Краковской“ предусматривал использование говядины первого сорта, свинины полужирной и грудинки». И стоила не дорого — 2-40.

А мне вспомнился анекдот времён перестройки (что такое «перестройка»?).

Бабушка спрашивает у продавца в магазине:

— У вас есть сервелат?

— Нет.

— А докторская колбаса?

— Нет.

— А краковская?

— Ну и память у тебя, бабушка!

— Свешайте мне двести грамм краковской, — сказал я.

Свешали и дали талончик. С этим талончиком следовала пойти в кассу, пробить нужную сумму и лишь потом получить товар. Судя по очереди в кассу и поведению покупателей, эта процедура была им привычна и не вызывала удивления. Лишь один я чуял в этом некую неправильность. Мне казалось, что касса должна стоять прямо у продавца и не выглядеть ящиком с ручкой, а сочетаться с аккуратными весами: продавец взвесит, упакует в бумагу и какую-то прозрачную пленку, наклеит поверх чек с ценой и на выходе из магазина я положу все пакеты с разных отделов на транспортерную ленту… А касса щелкает, касса щелкает,

— Эх, не пробовал ты сервелат коньячный! — прервал мои мысли капитан. — Какая там краковская, только сервелат московский коньячный. Иногда бывает в продаже в городе. Правда и стоит, целых 4-20, но вкуснятина! Я всегда беру, если есть.

Я мигнул продавщицы и отошел к краю прилавка. Она заинтересовано подошла.

— Видите капитана в форме? — сказал ей шепотом. — Новый сотрудник ОБХСС, только прибыл из столицы. Я ему город показываю. Очень хочет сервелат коньячный, привык к нему в Москве. Ну ты понимаешь?

— Продавщица заговорчески кивнула и на миг удалилась в таинственные закрома гастронома. Появилась с пакетом, протянула его капитану:

— Вот, было отложено специально для вас. Платите в кассу два пятнадцать, тут полкило.

— Берите, берите, — одобрил я своего шефа, — все по уму будет.

На улице Свиридов прочитал мне мораль, что нехорошо выманивать у продавщиц отложенный товар.

— Успокойтесь, для себя отложила, наверное. Не обеднеет, они на пересортице и отходах приварок всегда имеют. Зато вы теперь с колбасой, с коньячной.

— Ну тогда приходи в субботу ко мне ужинать. Обмоем твое назначение и паспорт как раз новый обмоем. Полковник приказал делать тебе паспорт без волокиты, обещал и в военкомат позвонить, чтоб приняли на учет и военный билет выдали. Вот и попробуешь этот сервелат под водочку.

Доехали, вышли из вагона, пошли по домам. Я, как обычно, зашел в рюмочную. Остограмился, зажевал хлебом с шпротами. И вспомнил наконец это стихотворение, где касса щелкает. Только автора не смог вспомнить.