Крип

Глава 5

Глава 5

Ольга совсем потеряла счет времени и решила, что сейчас утро. Это было по-своему логично, поскольку внешние ориентиры отсутствовали, а единственным репером оказалось собственное пробуждение. Что ж, утро так утро. Гигиенические процедуры свелись к обтиранию физиономии водой (с ложечку примерно) и очередному акту ухода за Крипом. На этом техническая вода кончилась, тряпки тоже, питьевой осталось чуть-чуть.

Фидусу опять стало хуже, его лихорадило и накрывало приступами недолгого – по паре минут -бреда. Крип закатывал глаза и начинал что-то бессвязно бормотать, а затем, похоже, ничего этого не помнил. Тем зловеще выглядели приступы энергичной деятельности, которую больной попытался развить в промежутках бодрствования. Он продолжил малевать абстрактную хрень и попутно что-то втолковывал Ольге на своем недофранцузском. С грехом пополам девушка поняла, что Фидусу нужен его плащ. Она выматерилась в очередной раз и приволокла бронированную тряпку. Попутно осознала, насколько она ослабела за минувшие … часы?.. сутки? Похоже, калории тратились в авральном режиме. Причем голода девушка не чувствовала, наверное стресс забил естественные рефлексы. Только противное чувство тянущей слабости, когда обычные действия требовали неожиданных усилий, а плащ тянулся по бетонному полу так, словно в него завернули покойника.

И люто бесило чувство грязи, нечистоты. Пот, кровь, остатки рвоты, пыль – все как будто смешалось в некую субстанцию, расползавшуюся мерзкой пленкой по всему телу. Ванна… да хотя бы душ … господи, просто тазик теплой воды и ковшик. В тот момент, когда Ольга решила договориться с мирозданием на ведро холодной воды и кружку, плащ, наконец, лег рядом с Крипом.

Фидус опять вырубился, уронил писчие принадлежности, что-то быстро и часто забормотал. Так же неожиданно и резко пришел в себя, слепо зашарил вокруг. Ольга молча подала ему мятый, изгвазданный лист блокнота, разукрашенный как полотно вырожденца-»абсракциониста» и прочих малевичей. Но этого Крипу оказалось мало, он жестами стал домогаться ее ножа. Ольга подумала, и, пожав плечами, отодвинулась подальше, чтобы хворый с гарантией не мог ее достать. Вытащила из журнальных ножен старый потертый «Ка-Бар», кинула Фидусу. Тот начал делать странное – попробовал исполосовать плащ. Получалось плохо, Ольга помогать не спешила, памятуя о том, что товарищ по несчастью может в любой момент снова перейти в состояние невменяемого убивца.

Крип тем временем упорно тыкал ножом в свою бронетряпку, кажется, хотел отпороть подкладку. И ему, наконец, удалось, хотя ближе к финалу мучительной операции пот лился с больного градом. Ольга мимоходом подумала, что вот еще минус хрен знает сколько воды. Фидус с третьей попытки вытащил из потайного, намертво зашитого кармана … нечто. Протянул Ольге. Заметив, что та не спешит подвигаться ближе, виновато и понимающе улыбнулся, точнее, скривился в мучительной пародии на улыбку. Толкнул в ее сторону нож и, дождавшись, когда Ольга заберет пырялово, снова протянул нечто.

Это было чем-то похоже на кредитную карту, но раза в полтора больше и по форме ближе к квадрату. Очень тяжелое для своих размеров. Тряхнув пластинку, Ольга внезапно подумала, что штуковина похожа на золото, во всяком случае, по цвету и весу. Захотелось попробовать на зуб, останется вмятина или нет, на золоте наверняка осталось бы. С одной стороны «кредитка» была полирована до зеркального блеска, а с другой покрыта узорами, которые словно выбивали вручную очень маленьким зубилом. Рисунок явно имел некую упорядоченность и систему, но абстрактные, совершенно непонятные Ольге.

- И что это? – спросила она скорее для проформы, не рассчитывая на внятный ответ.

Крип, кажется, порадовался уже тому, что она взяла золотую побрякушку, и сунул девушке выдранный из блокнота лист. Добавил свою бляху на цепочке, с палкой и черепом. Опять что-то заговорил, уже вконец заплетающимся языком. Парню становилось хуже, речь его путалась. Ольга честно поглядела на мазню, тоскливо подумала, что спутник, кажется, совсем плохой стал. Поглядела еще раз. Перевернула набок, затем наоборот.

- Ого, - прошептала она.

- Imperatoris gloriam, - выдохнул вконец обессиленный Крип и лишился сознания, теперь надолго.

- Мужик, да ты просто гений, - Ольга машинально процитировала какого-то героя боевика, а какого, она не смогла бы вспомнить даже под страхом смерти.

Крип нарисовал не просто мазню, а очень подробную схему. Набросал уровни, указал какие-то реперные точки и прочертил пунктиром маршрут. В конце он, как мог, изобразил неверной рукой все того же недогеральдического орелика. Надо полагать, в качестве символа успешного завершения пути.

Ольга посмотрела на золотую пластинку, на схему, затем в обратном порядке.

- А хули ж делать? – риторически спросила она в пространство и про себя обозвала медальон «пайцзой».

Монструозная голограмма по-прежнему транслировала звезду и красивый космос химически чистых цветов. Атриум по-прежнему был мертвее мертвого. Зомбических машин не наблюдалось, и девушка всерьез задумалась, а не было ли все плодом ее воображения, помноженного на усталость и голод? Невидимая толпа за стенками «гробницы», мудацкий трактор с мумией и все остальное.

Поправила за плечами рюкзачок, сделанный из торбы с двумя перекрещенными обрывками веревки, приладила удобнее ножны с «ка-Баром». Прикрыла аккуратнее люк и зашагала, поминутно сверяясь с картой. Крипу Ольга оставила аптечку и сунула в рот последнюю чистую тряпицу, смоченную остатками воды. По крайней мере, на какое-то время это облегчит страдальцу муки жажды. Честно говоря, Ольга начала уставать – по-настоящему уставать - от спутника. Все это было слишком … тяжело. Чересчур.

Бляха висела на шее, золотая пластинка оттягивала карман вместе с зеркальцем, и через несколько шагов по каменным плиткам пола девушка вдруг почувствовала жжение. Причем стремительно нараставшее. Через несколько секунд, когда она разобралась, что это колет в бок, жжение превратилось в острую боль, как от раскаленной докрасна спицы. Совать руку в карман было попросту страшно – очень горячо! - и Ольга заплясала на месте, корчась и изгибаясь, чтобы вытряхнуть все наружу. Пластинка глухо звякнула о камень с затертыми символами. Следом, будто нехотя, вывалилось зеркальце. Что самое удивительное, оно и теперь не разбилось.

Ольга присела на корточки, осторожно проверила кончиком пальца сначала безделушку, затем медяшку. Тихо офигела, потому что пластинка казалась лишь чуть теплой, словно нагретой теплом тела. А зеркало наоборот, ледяным, будто выдержанное в морозилке.

- Шит хаппенс, - растерянно резюмировала хозяйка странных вещей и с опаской рассовала штуки по разным карманам. По отдельности дары вели себя мирно и без всяких температурных глюков. Зеркальце быстро вернулось к норме и больше не холодило сквозь тонкую ткань. Ольга вывернула карман и обнаружила, что ткань даже не потемнела, хотя ранее жгло так, что можно было ждать самое меньшее хорошей дыры с обугленными краями.

- Чудеса, - сказала она, потому что больше тут сказать было нечего. Захотелось избавиться от зеркала, во избежание эксцессов. Но штучка показалась очень уютной, можно сказать тихой и привычной.

Пригодится, решила хозяйка и потопала дальше. Если верить чертежу, ей предстояло углубиться в лабиринт внутренних помещений, затем спуститься на два уровня ниже и пройти через длинный коридор. Далее ждал или подъемник, или долгий подъем по лестнице. Дальше то ли склад, то ли некий ангар, ну и далее согласно указателям. По-прежнему зверски хотелось пить, однако лучик надежды подпитывал не хуже животворной батарейки, Ольга с каждым шагом чувствовала прилив сил и вообще жизнь становилась не так уж беспросветна.

И хоть какое-то время не нужно было заботиться о Крипе, поминутно волнуясь, помрет ли он у нее на руках вотпрямщас.

«Когда ты вернешься, он уже умрет, и одной проблемой станет меньше»

Мысль оказалась удивительно ясной, будто ее нашептали прямо в ухо. Ольга даже мотнула головой, пытаясь увидеть советчика за спиной. Звучала концепция неприятно, однако вполне здраво. А еще, обернувшись, девушка заметила, что ее следы остаются на пыльных плитках, четкие и резкие, словно отштампованные светящейся сиреневой краской. Как на дискаче, когда краска начинает светиться под ультрафиолетом. Длился эффект недолго, каждый отпечаток дешевой кроссовки держался от силы две-три секунды, так что пару раз моргнул – и все, ничего не осталось. Ольга сделала несколько контрольных шагов – никакого результата. Надо полагать, иллюзия уставшего сознания.

- В потолке открылся люк, не волнуйся, это глюк. Гарри Поттер, пошел нахер, - решительно приказала Ольга и топнула еще пару раз, чтобы удостовериться в иллюзорности сиреневых глюков. Как и следовало ожидать, ничего не случилось. Девушка побрела дальше, оптимистично торопясь в меру сил.

Путь выдался … непростым.

Ольга решительно не понимала, где она находится. С одной стороны окружающий мир вполне напоминал старую заброшку. Капитальные постройки, бетонные стены, низкие потолки. Все основательное, могучее, солидное. С другой, капиталка чередовалась с какими-то железными фермами, клепаными решетками и вообще все напоминало фантастические фильмы восьмидесятых. Причем если присматриваться, то бетон местами походил на шершавый, грубо шлифованный камень специфической структуры. С геометрией тоже все было не слава богу. То коридор внезапно поднимался вверх боковым ответвлением под углом градусов тридцать, а то и больше. То мертвый конвейер явно транспортного назначения вылезал из бокового прохода широким языком против здравого смысла и представлений о нормальном передвижении. В основном лестницы были обычными, однако в некоторых уголках представляли собой череду площадок, перетекающих одна в другую пологими спусками-пандусами.

Чем дальше, тем больше Ольгу охватывало странное ощущение, что она идет вообще под землей, в системе пещер, которые изнутри обработали, дополнили искусственными помещениями и проходами, а пустоты заполнили металлическими конструкциями … и кирпичом. Да, кирпичей было достаточно, крепились они раствором, походившим на зубную пасту ядовито-зеленого цвета.

А еще темно-коричневые кубики были армированы, кое-где углы и грани оббились от времени и прочего износа, так что сквозь плотную структуру выступали металлические прутья. Именно от вида этих кирпичей Ольгу пробирал самый настоящий озноб вдоль спины. Логика такой архитектуры казалась абсолютно нечеловеческой и ненормальной, хотя бы в отношении трудозатрат. При том, что все окружающее определенно было выстроено людьми и для людей. Но очень странными людьми для таких же странных жителей. Которые, например, зачем-то сменили нормальный ход по-против часовой стрелки на зеркальное отражение.

Интересно, а Крип, когда придет в себя, управится саптечкой?

«Он умрет. Избавит тебя от забот. И ты ни в чем не виновата»

Дважды она заблудилась, пришлось возвращаться и долго искать правильное ответвление. После второго раза, когда Ольга лишь чудом смогла вернуться к нужному перекрестку через анфиладу пустых пыльных кабинетов, похожих один на другой как одинаковые картонные коробки, девушка начала метить повороты куском чего-то, похожего на известку. По крайней оно мазалось жирным белым цветом и не крошилось прямо в руках.

В пути Ольга разжилась еще парой мелочей вроде путаного мотка тонкой проволоки, вороха тряпок и брезентовой куртки. Куртку она набросила прямо поверх рюкзачка, благо грязно-желтая одежда оказалась нереально большого размера. Еще перчатка, похожая на сварочную, с отдельным указательным пальцем, старый, частично рассохшийся резиновый жгут и все такое. Рюкзак потяжелел, веревки впились в плечи, на краю терпимого. Затем Ольга нашла воду, около полулитра в стеклянной бутылке. И выпила целиком, фыркая от удовольствия и роняя капли с пересохших губ. Жизнь сразу заиграла новыми красками.

Девушка даже набралась решимости и поглядела на себя в зеркальце. Мутноватая поверхность отразила немытое, однако не лишенное симпатичности лицо с решительно сжатыми губами и суровым взглядом. Ольга аж изумилась – глаза всегда были ее больной темой, они вроде и казались голубыми, однако неприятного белесоватого оттенка. Так, что братан (чтоб эта падла сдохла от сифона, машинально и привычно пожелала она, передернувшись) называл их «зырками зомби». А мать, покуда была жива, сердобольно жалела девчонку, которой «неба в глазках не хватило». Теперь … видимо свет так преломлялся или какая хрень с оптикой творилась, однако отражение смотрело на оригинал большими глазами удивительного василькового цвета невероятной чистоты и насыщенности.

Мистика какая-то …впрочем, новый взгляд ей вполне нравился, так что бодрости еще больше прибавилось. Девушка даже попыталась насвистывать, однако звук раскатывался вокруг многократно умноженным эхом, пронзительно отдавался в пустых коридорах. И стало не по себе. Да и страшновато.

- Ого, - выдохнула Ольга за очередным поворотом.

Здесь начиналась очередная полоса металлической архитектуры, стены из широких листов металла с облезшей краской и многочисленными потеками ржавчины. Довольно широкий коридор уходил вперед, прямо к подъемнику, который, судя по схеме Крипа, и был нужен Ольге. По правой стороне неровным рядом шли двери, больше похожие на корабельные люки. Во всяком случае, из каждой торчал штурвал, причем запертый чем-то, похожим на блокиратор автомобильного руля. Под потолком довольно неряшливо болтались пучки толстых кабелей на веревочных петлях вместо крюков или коробов. С каждой петли свешивалась какая-то полоска, похожая на картон, только тоньше и с печатью из сургуча, как на почте. А слева… Слева железную стену будто проломили гигантским гвоздем.

Это походило на снаряд, только размером примерно с железнодорожный вагон и сложным люком вместо острия. Металлические стенки «вагона» потемнели и покрылись пятнами, похожими на окалину. Снаряд как будто влетел снаружи, застряв в железной стене, причем … Ольга присмотрелась. Да, пробоина была залеплена какой-то пеной, похожей то ли на герметик, то ли на пористый силикон. Кажется, она излилась из нескольких рядов темных отверстий, которые шли кольцами по серым бокам снаряда. То есть бомба прошибла прочную стену, заклеила пробоину, раскрыла стальную морду лепестками, выпуская что-то … А что именно?

Подходить к вагону очень не хотелось. Обойти его не представлялось возможным, у Ольги имелось стойкое ощущение, что в третий раз она наверняка потеряется. Снаряд казался мертвым, холодным. И вообще, при более внимательном рассмотрении больше смахивал на какую-то землеройную машину. Во всяком случае, между дырками для герметика и лепестковым люком виднелись остатки сложной конструкции. Торчащие вперед трубки, в основном сорванные при пробитии стены. Густая сажа и капли остывшего металла на полу показывали, что вагон то ли был раскален, то ли натурально прожег дорогу сквозь стену.

Нет, они точно под землей? Но зачем тогда герметик?

Снова захотелось выругаться, Ольга сдержалась. Не из чувства такта и воспитанности, а из обычного страха. Она взяла нож и сделала крохотный шажок вперед. Затем еще один, прислушиваясь. Ничего.

Тишина.

Кстати, подъемник в тупике коридора тоже казался мертвым, что сулило проблемы, потому что альтернативной лестницы впереди как-то не наблюдалось. Однако это и успокаивало – если из вагона кто-то вылез, то, скорее всего, давно ушел. Мелкими шажками, держа нож наготове, Ольга обошла люк, прижимаясь к противоположной стене. Заглянула внутрь.

Ничего похожего девушка не встречала и соответственно не могла ни с чем сравнить и пгнять функционал. Толстые стенки, какие-то подвески, поручни, приборы, вернее коробки, которые можно было принять за приборы. Ничего модернового, никаких дисплеев, только манометры, циферблаты и могучие стержни рычагов. Мигало несколько очень тусклых оранжевых лампочек, в глубине вагона искрила проводка, и это наводило на мысль, что пробой случился все-таки не столь уж давно. Может быть и недавно. Никакой символики кроме овальной таблички, привинченной изнутри к одной из створок люка. На табличке имелся рисунок - двойная стрелка в круге. Причем неровный, как и узор на золотой пластинке Фидуса, будто изображение гравировали вручную или даже выцарапывали.

Чем дальше Ольга смотрела на это техногенное безобразие, тем больше ей начинало казаться, что в устройстве «землероя» есть какая-то система, более того, в нем путешествовали люди, только … Только все внутри было рассчитано на человеков раза так в полтора больше обычного. Слишком толстые поручни, слишком длинные рычаги. Обычная рука, даже взрослого мужчины, такое просто не обхватит, пальцы не сомкнутся.

Экий стремный звиздец…

По уму следовало бы залезть внутрь, может, что полезное обнаружится. Однако девушке очень не хотелось это делать. Просто не хотелось. И, кроме того, учитывая габариты, вряд ли она обнаружила там что-то практичное для себя. Ольга вздохнула – за минувшие часы (дни?) здесь это стало удручающе привычным действием (как и потребление преимущественно обсценной лексики) – и пошла дальше, оставив удивительное чудо техники за спиной.

Как и следовало ожидать, подъемник не работал. Широкая платформа с высокими поручнями замерла, не реагируя на дергание рычага и попытки найти какой-нибудь выключатель. Шахта поднималась вверх темным, зловещим стволом, к точке желтоватого света. То ли самого по себе слабенького, то ли очень далекого. В двух противоположных стенках имелись довольно глубокие желобы. Один с гладким шестом, другой с лестницей, так, чтобы можно было подниматься-спускаться даже при работающем подъемнике.

- Вот же блядь, - прошептала девушка, представив неизбежный подъем. Он и в обычном состоянии оказался бы непростым – без страховки, без видимых площадок, где можно передохнуть. А сейчас, для смертельно уставшего, голодного и, прямо скажем, не самого сильного на свете человека… Одно радовало – схема Фидуса оказалась более-менее верной. Значит дальше подъем, затем то ли склад, то ли ангар, после еще один длинный переход, почти до самого края листа. И конец пути с ореликом в финале.

- Пиздец… ну почему вот такая жопа кругом? – с тоскливой безнадежностью вопросила темную пустоту Ольга. В ответ лишь слабенько гудел ветерок, порожденный тягой воздуха. Очень кстати подумалось, что молодая женщина, отраженная в зеркале чуть ранее, наплевала бы на эти проблемы и действовала решительно, смело. С таким суровым ярким взглядом – определенно. Для верности Ольга достала стекляшку и удивилась, здесь, в полутьме, глаза не просто сверкают, но как будто светятся. Очень ярко и очень красиво.

Милая вещица, надо обязательно оставить себе. Хотя это и так теперь ее.

- А-а-а… - энергично, но тихо сказала Ольга, устав ругаться, и взялась за перекладину, начиная долгий подъем.