Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии

Утопия, дистопия и пиратские утопии Утопия, обретенная заново[207]

Кэрри Джекобс

Первым делом пал коммунизм. После этого последовала рекламная кампания по продвижению напитка «Fruitopia»[208]. Теперь заводилы ки-берпространства, так называемыедигерати50, рекламируют виртуальное пространство, где вы можете находиться как в terra incognita, где можно начать жизнь заново.

Однако очевидно, что утопические концепции сильно деградировали и стали объектом коммерциализации. Слово ответственному редактору журнала Wired Кевину Келли:

Причина, по которой хиппи и людей вроде меня интересуют компьютеры, состоит в том, что они позволяют моделировать миры, миниатюрные вселенные. Они позволяют создать новую цивилизацию. Мы постоянно задаем вопросы: что такое жизнь? Что такое человек? Что такое цивилизация? Мы задаем эти вопросы совсем не так, как это делали старые философы, сидя в своих креслах, мы пытаемся ответить на них практически. Давайте попробуем и создадим жизни. Давайте попробуем и создадим общество (Л/ew York Times Magazine).

Дуглас Рашкофф:

Когда программисты и психоделические воины осознали, что «все суть одно», возникло распространенное мнение, что вся эволюция человечества направлена на создание Киберии — нового дома для сознания («Киберия»).

Редактор Wired Луис Россетто:

Читатели Wired связываются с нами, чтобы связаться со своими друзьями, чтобы связаться с сообществом, чтобы стать частью умонастроения и потока группового сознания, которое преодолевает границы старых медиа. И, участвуя в этом процессе, они начинают строить новое общество, новую культуру, новый способ мышления об обществе (New York Times).

Соучредитель Фонда электронного фронтира Джон Перри Барлоу:

Все властные отношения на планете подверглись дизассемблированию, новые тенденции носятся в воздухе. Все идет к тому, что центр в значительной степени теряет свою роль и произойдет перераспределение власти (New Perspectives Quarterly).

Какое еще перераспределение власти? Я не верю, что Келли, Рашкофф, Россетто и Барлоу знают это лучше меня. Я не могу поверить, что будто они не понимают, что электронная культура, в которой они варятся, до сих пор по большей части творение белого человека (и пишет о ней он же; см. статью «Сценарии: будущее будущего», опубликованную в Wired в октябре 1995 года) и заправляют в ней такие корпоративные гиганты, как ATT, Microsoft и Sony.

Внутри этого нового мира, дорога в который начинается, когда наши пальцы дотрагиваются до клавиатуры, и заканчивается, когда мы попадаем на веб-сайт, рекламирующий новейшую модель «Крайслера», или на электронную доску объявлений с обсуждением фильма «Детки»[209], мы находим ту же жизнь и тех же людей, что и снаружи. Когда люди надевают электронные маски, — «изменяя» свой пол, расу, физические параметры, — чаще всего они продолжают играть самих себя. Когда корпорации появляются в Сети и приглашают нас к взаимодействию с ними в режиме реального времени, они продаютте же самые продукты, которые они продают посредством рекламных щитов, телерекламы и купонов в газетах.

Мир по ту сторону монитора — это, в действительности, продолжение мира по эту его сторону, причем до такой степени, что в Сети присутствует даже Секретная служба[210]. В сентябре они устроили охоту на шестерых «хакеров», обвиненных в сбыте краденых паролей к сотовым телефонам. Любопытно, что арестованные не испытывали никаких угрызений совести, обсуждая свою деятельность на одной из электронных досок объявлений, посвященной мошенничествам с телефонами и кредитными карточками, которая специально была создана Секретной службой для отлова подобных деятелей. Вероятно «хакеры» на самом деле верили в то, что Сеть — это территория безудержной анархии, и федералы не осмелятся туда залезть.

Я согласен с мнением одного из самых суровых критиков компьютерной культуры, Джерри Мандера, который считает, что «проблемы, решаемые при помощи компьютеров, — это проблемы корпораций. Никаких других проблем они не решают».

Кибернетические рекламщики представляют часть многолетней традиции. Они и в цифровой вселенной продолжают делать то, что делают все коммивояжеры. Они продают нам новые технологии, будто клочок земли на золотом прииске, и мы связываем с этими технологиями все наши надежды и голубые мечты. Мы отрываемся от хорошо знакомого родного мира и отправляемся вперед, надеясь на лучшее. Так поступали наши деды, путешествуя в Новый Свет третьим классом. Так поступали и наши отцы, оправляясь на Всемирную выставку и возвращаясь оттуда в полной уверенности, что они воочию узрели будущее на стендах General Motors. А мы с блаженной улыбкой вслушиваемся в треск наших модемов и думаем, что слышим музыкальную тему нового общества.

И все же я готов признать, что Сеть обладает, по крайней мере, одним из свойств настоящей утопии — стандартизацией.

Оригинальный вариант утопии был описан сэром Томасом Мором в одноименной книге в 1516 году. Это был остров, расположенный где-то в южном полушарии, тогда в еще практически не исследованном Новом Свете. Утопийцы, как мужчины, так и женщины, работали шесть часов в день на добровольно выбранной работе, жили в больших семьях, не имели денег и бесплатно приобретали все необходимые вещи на эквиваленте Wal-Mart XVI века. Золото и серебро сохранялись только для того, чтобы оплачивать военные действия (война в «Утопии» велась по преимуществу иностранными наемниками), а когда в них не было необходимости, их плавили и делали из них ночные горшки или кандалы для рабов, которые и производили всю грязную работу вместо утопийцев.

Что поражает меня больше всего на острове Мора и что так хорошо знакомо всем нам — это то, что утопийцы не могут выйти за границы своей привычной жизни, потому что любое место на острове похоже на любое другое: «На острове есть 54 города, все огромные и величественные, и во всех них принят один язык, одинаковые обычаи, учреждения и законы, — пишет Мор. — Насколько позволяют условия местности, все они построены по одному и тому же плану и имеют одинаковый вид».

Можно подумать, что это написано об американских торговых центрах или системе мотелей Holiday Inn. Надругой стороне планеты могут подумать, что Мор предвидел города, возведенные советскими архитекторами спустя 450 лет после его смерти, с одинаковой поквартальной застройкой, угрюмыми площадями, магазинами продуктов, кафе и серыми ДК.

Влияние «Утопии» (это слово, кстати, буквально значит «нигде») может быть прослежено и в том, как программисты упаковывают мир. Вы можете пойти куда угодно в Сети при помощи Netscape, и все же вы останетесь в привычных границах окна вашего «навигатора». Как и «Утопия» Мора, Сеть — это место, где, «если вы знаете один город, вы знаете все». Перескакиваете ли вы с одного веб-сайта на другой или получаете деньги через банкомат, электронный мир — это место с ограниченным набором действий.

Бесспорно, успех кинематографа и телевидения связан с тем же свойством — упаковывать наши фантазии в знакомый формат. Но в онлайн все аспекты нашей жизни: покупки, религия, секс — становятся предметом форматирования. Они распадаются на прямоугольники текста и графики. Мы набиваем текст. Мы кликаем мышкой. Мы выбираем между «да», «нет» и «отмена». Сеть превращает бескрайность планетарных просторов во что-то оформленное и управляемое.

«Куда бы они ни отправились, они не нуждаются ни в чем, хотя и не берут с собой ничего, — писал сэр Томас Мор о первых утопийцах, — потому что всюду они дома».

«Это мой дом», — сказал много путешествовавший по свету Джон Перри Барлоу на прошлогодней конференции в Амстердаме, подняв над головой свой PowerBook. Он также сказал, что киберпространство превратится в «глобальное коллективное сознание, достаточно умное для того, чтобы составить кампанию Богу, грандиозную экосистему ноосферы».

Подобно утопийцам в один прекрасный день мы можем обнаружить, что из нашей повседневности нет выхода. Утопия старых времен была островом. Новая утопия - это мир, заключенный в ящик.