Крот из Лэнгли

Глава 11

На площади Индепенденсиа, как всегда, была ужасная пробка, и Малко едва не потерял из виду обе машины, за которыми он следовал. Крис Джонс изумленно смотрел на готовые столкнуться машины.

— Это невозможно! — воскликнул он. — Как будто они находятся на «автодроме»...

«Шевроле-каприс» спускался но улице Падре Беллини, углубляясь в колониальную зону. Поднявшись затем немного на север, он мог доехать до набережной реки Осама. Малко неожиданно задал себе вопрос, не было ли у полковника Гомеса просто пропуска, позволяющего ему преодолевать любые кордоны... К счастью, Милтон Брабек как раз направлялся к набережной, чтобы занять позицию напротив советского танкера.

Доехав до конца улицы Падре Беллини, «каприс» повернул направо на улицу Лас Дамас, красный «вольво» — за ним. Грузовик, медленно разворачивающийся с улицы Исабелла Католика, вынудил Малко затормозить. Когда же он наконец смог обогнать грузовик, обе машины исчезли! Он, в свою очередь, повернул на улицу Лас Дамас.

Смена декораций: эта часть города была отреставрирована, деревянные лачуги уступили место роскошным испанским домам колониальной эпохи, церкви в стиле «барокко», старинным дворцам. Витрина для редких туристов. Крис Джонс воскликнул:

— Смотрите!

Красный «вольво» остановился в тридцати метрах перед ними. Его дверцы открылись, исторгнув четырех жирных усатых мужчин, облаченных в необычные для влажной жары костюмы.

Они исчезли в воротах с правой стороны улицы. Малко заметил удалявшийся «шевроле-каприс».

Без пассажиров.

«Вольво» тронулся с места, и Малко подъехал к воротам, за которыми скрылись его пассажиры. Это был старинный дворец Боргелла с мощеным двором, превращенным в выставку изделий ремесленников с десятками лавчонок. В самой глубине виднелись мачты грузового судна, стоящего на якоре на реке Осама. Плотная толпа двигалась между палатками, в которых предлагались предметы гаитянского и доминиканского народных ремесел. Избегая толпы, Малко обогнул лавчонки, чтобы попасть на парапет, возвышающийся над набережной реки Осама.

Он уже почти достиг его, когда слева от себя заметил группу людей, с трудом прокладывающих себе дорогу в плотной толпе. Усатые мужчины окружали человека с почти лысой головой. Под прикрытием движущейся толпы Малко узнал профиль Пола Крамера.

По сравнению со своими фотографиями перебежчик из ЦРУ похудел, и отсутствие усов изменило его внешность. На нем были открытая голубая куртка в полоску и полотняные брюки. Он встретился взглядом с Малко, не придав, казалось, этому особого значения. Малко насчитал вокруг Крамера шесть телохранителей. Явно головорезы, с замкнутыми лицами, вооруженные и начеку.

Никаких следов Карин Норвуд.

Американец исчез за палаткой, и Малко продолжил свой путь, первым достигнув каменного парапета. Он наклонился, заметив внизу, прямо под собой, советский танкер, находившийся так близко, что Малко мог разглядеть моряков на палубе. Два швартова были уже отданы, оставался лишь один в передней части, прикрепленный к кнехту. Два матроса стояли рядом, готовые отдать его. Отплытие было близко.

Взгляд Малко вернулся на набережную, и внезапно он понял, почему Пол Крамер и его телохранители шли с этой стороны.

Десятки огромных судовых контейнеров высотой около двух метров громоздились друг на друге. Верхняя часть последнего была менее чем в двух метрах от парапета парка Боргелла. Достаточно было перешагнуть через каменную балюстраду и прыгнуть, а потом, используя контейнеры как огромные ступени, очутиться практически напротив трапа «Сахалина»!

Не нужно ни брать штурмом въезд в порт, ни иметь крылья, как говорил полковник Диего Гарсиа.

Малко посмотрел вокруг. Пол Крамер и его телохранители не спеша приближались к каменному парапету.

Позади себя Малко услышал возглас. Он обернулся и оказался нос к носу с двумя усатыми мужчинами, вылезшими из «вольво». Крис Джонс первым заметил их.

Все произошло очень быстро. Четверо мужчин одновременно схватились за оружие. Самым быстрым оказался Крис Джонс. Менее чем за секунду его «микро-узи» с пронзительным скрежетом выпустил в обоих мужчин тридцать два патрона из обоймы. Один из них, тем не менее, успел нажать на спусковой крючок тяжелого автомата.

Крис Джонс пошатнулся, лицо его сморщилось от боли, он подался назад с уже остекленевшими серыми глазами, тщетно пытаясь перезарядить свой «узи». Подбежавший Малко подхватил его. Пальцы телохранителя разжались, он уронил «узи» и рухнул, привалившись спиной к одной из палаток, мертвенно побледнев. Малко отогнул его куртку, на которой на уровне живота быстро расплывалось пятно крови. От тревоги у него перехватило горло. Если пуля задела одну из крупных артерий, Крис Джонс умрет менее чем через минуту и ничего нельзя будет сделать.

Губы телохранителя шевельнулись.

— I am OK[45], — прошептал он. — Идите туда.

Голова его снова упала, и он потерял сознание. Малко отогнул рубашку и увидел красное отверстие, из которого, пузырясь, вытекала кровь. Вокруг него стала собираться толпа. Он развязал галстук Криса, сунул его в рану, как тампон, и выпрямился.

— Un medico! Un medico![46]

Какой-то мужчина отправился бегом... Телохранители, получившие каждый по несколько пуль, больше не шевелились. Один из них слабо стонал, пытаясь ползти в огромной луже крови.

Малко выдернул из-под подкладки Криса Джонса новую обойму, вставил ее в «узи» и встал, вглядываясь туда, где до происшествия находился Пол Крамер. Прошло менее минуты. Американец, разумеется, исчез, виднелась только влюбленная пара, склонившаяся над набережной через ограду. Перестрелка произошла в стороне от толпы, и звуки выстрелов потонули в общем шуме. Малко подошел, и его пульс забился со скоростью сто пятьдесят ударов в минуту. Пол Крамер перелез через парапет и пытался спуститься с одного контейнера на другой, сопровождаемый телохранителем, изо всех сил помогавшим ему. Он поднял голову, заметил Малко и что-то крикнул своему ангелу-хранителю. Тот сейчас же сорвал со своего ремня оружие, прицелился в Малко и выпустил наугад практически всю обойму. Объятые ужасом влюбленные с криками убежали. Брызнули осколки камня. Малко наклонился, чтобы нанести ответный удар, и замер. Крамер и его телохранитель стояли слишком близко друг к другу. Он мог задеть американца. Внезапно он заметил машину, на полном ходу въехавшую на набережную. Она остановилась возле контейнеров, и из нее выскочили Милтон Брабек и два доминиканских полицейских. Со своего места они не могли видеть Крамера.

Малко окликнул их.

— Он над вами, на контейнерах.

До Крамера дошло, что его загнали в ловушку. Он нерешительно прыгал с одного контейнера на другой; за ним следовал его телохранитель, лихорадочно перезаряжавший автомат.

За спиной Малко раздался выстрел, и он мгновенно обернулся. Очень молодой юноша целился в него дрожащей рукой из крупнокалиберного оружия. Он собирался нажать на курок «узи», но доминиканец с криком ужаса бросил свой револьвер и поднял руки. Уголком глаза Малко заметил двух полицейских в серой форме, бежавших к тому месту, где лежал Крис Джонс.

Люди разбегались теперь в разные стороны, в том числе и владельцы палаток. Два последних телохранителя Крамера затерялись в толпе.

Выстрел и последовавший за ним ужасный крик вновь привлекли внимание Малко к набережной.

Спутник Пола Крамера имел неосторожность слишком близко подойти к краю контейнера, и пуля, выпущенная Милтоном Брабеком из «магнума», раздробила ему лодыжку.

Малко увидел, как он падал в пустоту, вытянув вперед руки, словно в замедленной съемке, и как разбился о набережную, шестью метрами ниже.

Пол Крамер остался один, балансируя на контейнерах.

Короткий гудок разорвал тишину. Советский танкер отдал швартовы и медленно удалялся от пристани.

Участь Пола Крамера была решена.

Остолбенев, он смотрел, как танкер нестерпимо медленно отчаливает. Ему пришел конец. Малко наклонился и крикнул ему:

— Крамер! Спускайтесь спокойно. Мы мам не сделаем ничего плохого.

Перебежчик повернулся к нему, подняв лицо, явно колеблясь. Затем он сделал шаг к краю и заметил Милтона Брабека, подстерегающего его с оружием и руках. У него вырвалось нечто вроде всхлипа, и он остановился, сжав кулаки.

Выстрел явился неожиданностью для всех. Малко подумал сначала, что стрелял Милтон, но одного беглого взгляда было достаточно, чтобы вывести его из этого заблуждения. Пола Крамера, казалось, ударил невидимый кулак, он закрутился на месте, вытянув руки вперед, и упал в пространство между двумя контейнерами.

Малко, в свою очередь, перешагнул через парапет, прыгнул на контейнер и постепенно добрался до того места, где упал Крамер. Взобравшись но контейнерам, Милтон и оба полицейских присоединились к нему.

— Стреляли с судна, — бросил американец. — Оптический прицел. Я видел дуло ружья...

Распластавшись на крыше контейнера, они рассматривали Пола Крамера, зажатого между двух стальных стенок, двумя с половиной метрами ниже. Он не двигался. Ранен или убит!

— Пол! — позвал Малко.

Никакого ответа. Прошли бесконечные минуты, пока искали веревки. Нужен был подъемный кран, чтобы сдвинуть контейнеры.

Наконец Крамер пошевелился и застонал.

— Он жив, — возликовал Малко. — Крамер, — снова позвал он. — Держитесь.

Американец не ответил. Над набережной раздалось жужжание полицейского вертолета. С него спустили трос с двумя солдатами из войск особого назначения. Людей из парка удалили. Все вокруг было оцеплено полицией.

Советский танкер стал всего лишь маленькой точкой в Карибском море.

Понадобилось еще около десяти минут, чтобы спустить веревки и обвязать ими Крамера. Врач ожидал возле Малко. Как только тело американца появилось на поверхности, он бросился к нему. Но уже ничего нельзя было сделать: Крамер не дышал. После беглого осмотра врач поднялся.

— Он был очень тяжело ранен и истек кровью. Ему следовало оказать немедленную помощь.

Полковник Диего Гарсиа с серьезным видом повесил трубку и сказал Малко:

— Вашему другу сделали операцию. Пулю удалось извлечь. Он потерял много крови, но врачи считают, что выкарабкается. Он в реанимации.

— Спасибо, — сказал Малко.

Милтон сидел у изголовья своего друга в клинике Абрё. Оставшийся в живых телохранитель Крамера находился в соседнем боксе. Он утверждал, что выполнял приказания Маргариты Гомес. Ее отец, окопавшийся в своей казарме, клялся, что ни о чем не знал. Он уже позвонил в «Капитолий», чтобы пожаловаться на вмешательство американцев в дело, относящееся к юрисдикции Доминиканской Республики.

Пользуясь поддержкой старого Президента Балагера, Гомес был неприкосновенен...

Малко переглянулся с полковником Диего Гарсиа. Больше ничего нельзя было сделать. Долгая облава на Пола Крамера закончилась ничем. ЦРУ не могло уже рассчитывать получить сведения от мертвого.

Оставалась его любовница, Карин Норвуд. Она не участвовала в попытке вывоза. Показания оставшегося в живых телохранителя абсолютно ясно свидетельствовали об этом.

— Где Карин Норвуд? — спросил Малко.

Полковник Гарсиа развел руками.

— Мы не знаем... Никто ее не видел. Мне неизвестно, где она находится.

— Следует произвести обыск на вилле, где прятался Пол Крамер.

Полковник Гарсиа огорченно улыбнулся.

— Произвести обыск? Это невозможно. Но мы можем попросить у сеньориты Маргариты Гомес разрешения посетить ее дом.

Конечно, это было не одно и то же.

— Пойдем туда сейчас, — попросил Малко.

В гневе Маргарита Гомес была еще красивее. Полковника Гарсиа и Малко провели в большую гостиную, роскошно обставленную Клодом Далем. Мебель Булля, глубокий белый диван в форме буквы L, позолоченные торшеры.

Маргарита Гомес сидела за низким столом в виде двух негров, держащих стеклянную плиту. Она была в лодочках на высоких каблуках, ее огромный бюст обтягивало платье из бледно-зеленого джерси. Ноздри ее раздувались, глаза метали молнии; она разглядывала полковника Гарсиа и Малко, как будто это были какие-то отвратительные насекомые, выползшие из-под пня.

Сандинистский майор вряд ли мог соскучиться с таким пылким созданием...

— Illustrissima senora[47], — сказал полковник с максимальным раскаяньем, — я слишком хорошо знаю вашего отца, чтобы быть уверенным, что он не может совершить ничего противозаконного. И вы, разумеется, тоже. И все же...

Она бросила на него уничтожающий взгляд.

— Да кто ты такой! — воскликнула она, обращаясь на «ты» на испанский манер. — Конечно, я невиновна. Я оказала услугу другу, попросившему меня поселить эту пару в бунгало на несколько дней. Я с ними ни разу не говорила, а теперь они ушли...

Что касалось Пола Крамера, то он в самом деле ушел... Малко вмешался в разговор.

— Сеньорита, не могли бы мы осмотреть это бунгало?

Властным движением подбородка она указала:

— Это там. Вам от меня больше ничего не нужно?

На столе стояло хрустальное ведерко с бутылкой «Дом Периньона», но откупоривать ее она не собиралась...

— Мне бы хотелось встретиться с вашим другом майором, — сказал Малко.

Маргарита Гомес еще больше помрачнела.

— Это легко, — прошипела она. — Пойдите в посольство Никарагуа.

Ледяным кивком она попрощалась, но Малко снова обратился к ней.

— А та молодая женщина, вы не знаете, куда она могла уехать?

Ему показалось, что Маргарита сейчас вцепится ему в горло.

— Люди, которые были с ней, сказали мне, что она исчезла, — бросила она. — Что ее любовник ей осточертел. Я никогда не говорила с ней.

Затем она встала перед дверью, вызывающе покачивая бедрами. Полковник беспомощно переглянулся с Малко. Они зашли в бунгало, ничего, разумеется, там не обнаружив.

— Как вы думаете, что с Карин Норвуд? — спросил Малко.

Офицер жестом изобразил неведение.

— Это мне не известно, сеньор, может быть, она сбежала, как они утверждают. Либо они ее убили... Либо...

Его фраза повисла в воздухе.

— А сандинистский майор?

— Он обладает дипломатической неприкосновенностью. Самое большее, что мы можем, это потребовать его высылки...

Полковник Гарсиа, казалось, был искренне огорчен. Малко вспомнил о своем обещании. Как только они сели в машину с солдатом в каске за рулем, он вытащил из кармана толстый коричневый конверт и положил его полковнику на колени.

— Вы сделали все, что могли, — сказал он. — Вот то, что я вам обещал.

Полковник стыдливо опустил глаза.

— Вы настоящий джентльмен, сеньор, — взволнованно сказал он. — Да хранит вас Бог.

— Высадите меня у больницы, — сказал Малко, — я навещу своего друга.

От этого крамеровского дела у него остался привкус горечи. Он не сумел вернуть предателя. Крис был серьезно ранен, а Карин Норвуд исчезла. Похвастаться было нечем.

Крис Джонс спал в окружении трубок; рядом с ним стоял кардиомонитор. Медсестра подошла к Малко.

— Вы родственник?

— Друг. Как он?

— Не блестяще. Он потерял много крови и очень ослабел в ходе операции. Но он выкарабкается, если хирург «заштопал» все дырки в кишечнике.

— А иначе?

Она опустила глаза.

— У него может начаться сильное заражение.

— Эти обезьяны чуть не убили его, — произнес чей-то голос за спиной Малко.

Милтон Брабек, поглощавший сандвич, выглядел плохо: глаза у него покраснели. На ремне висел израильский «Магнум-44, Орел Пустыни».

— Он с вами разговаривал?

— Нет. Надо попросить самолет и перевезти его. Они утверждают, что в настоящий момент его нельзя трогать. Этот мерзавец сильно покалечил его...

Малко посмотрел на восковое лицо Криса Джонса. Такое когда-нибудь должно было случиться, учитывая опасности, которым они подвергались. И он сам тоже однажды оказался на больничной койке с нулей в теле... Всегда думаешь, что такое случается только с другими...

— Я займусь этим, — сказал он. — Вы останетесь тут?

— Да. Чтобы он не был один, когда очнется.

Потрясенный, Малко спустился вниз. Уже двадцать лет он работал с Крисом. С их первой совместной командировки в Стамбул им часто приходилось рисковать жизнью, и его очень угнетало ранение телохранителя.

Ему тоже хотелось удрать из Санто-Доминго. Тем хуже для Карин Норвуд. Тело Пола Крамера будет отправлено на родину самолетом. Последний жест ЦРУ. А тайна «крота» останется.

«Шератон» шумел неистовыми мелодиями меренги, и на террасе уже собралась плотная толпа, утоляющая жажду ромом... Это будет продолжаться всю ночь. Он принял душ, спрашивая себя, что ему теперь делать. Его мечтам о пышнотелой Маргарите помешал телефонный звонок.

— Сеньор Линге?

— Да.

— Это Хесус, бармен из «Амбахадора».

От удивления Малко не ответил. Откуда Хесусу известны его фамилия и номер комнаты в «Шератоне»? Доминиканец не дал ому времени, чтобы задать эти вопросы.

— Сеньор, — настойчиво сказал он, — у меня есть сведения, которые могут вас заинтересовать... Вы разыскиваете женщину, американку, не так ли?

— Да. Вы знаете, где она?

— Почти. Ее передали в распоряжение полковника Гомеса. Для одного из его борделей.

— Откуда вам это известно?

Хесус сухо рассмеялся.

— Я слышу много всего, сеньор, мужчины очень любят хвастаться. Один человек сможет сказать вам, где она. Это Кукарача...

— Кто?

— Бывшая любовница полковника. Она занимается девицами. По вечерам она всегда в «Пти Шато» или в «Эрминиа». Hasta luego, senor...[48]

Он повесил трубку, не попросив ни песо в награду... Крайне подозрительно. Малко уже думал о ловушке, когда перед ним вновь предстало восхищенное лицо полковника Диего Гарсиа, получившего свои пять тысяч долларов... Военный из осторожности не захотел прямо предостеречь Малко...

Он снял трубку и позвонил Генри Фермону, начальнику представительства, изложив ему этот новый поворот событий.

— "Пти Шато" — это бордель со стриптизом на автостраде, — объяснил американец, — а «Эрминиа» — то же самое, но рангом пониже... Но я вам не советую бросаться спасать эту девицу, не представляющую никакого интереса для Фирмы. Пол Крамер умер, и мы больше уже ничего не узнаем. А если я скажу о ней доминиканцам, они будут тянуть до тех нор, пока ее не отправят в провинцию. Во всяком случае, эта девица получила по заслугам.

Возмущенный таким бессердечием, Малко больше не настаивал. С точки зрения морали он не мог оставить подружку Пола Крамера запертой в одном из борделей Карибского региона.

Милтон Брабек дремал на стуле возле постели Криса Джонса, все еще не пришедшего в сознание.

— Есть новости?

— Да, если вы согласитесь мне помочь.

Малко рассказал ему историю Карин Норвуд. Телохранитель покачал головой.

— Если можно вздрючить полковника Гомеса и оторвать ему яйца, я готов. Только зайду в отель, чтобы поосновательнее вооружиться.

— Милтон, — сказал Малко, — мы не собираемся освобождать Польшу или Афганистан. Ваших трех обойм вам хватит с избытком...