Глава 1

Пересечение улиц 29-ой и Маркет

Колдвелл, Нью-Йорк


Ботинки Буна сминали следы от шин, застывшие посреди переулка, его мощное тело неслось по грязному городскому снегу, воздух попадал в легкие холодным и вырывался обратно горячими клубами пара, словно из трубы локомотива. В правой руке он держал двенадцатидюймовый зазубренный охотничий нож. В левой — цепь.

Впереди него в тридцати футах несся лессер, летел так, словно его жизнь-после-смерти зависела от этого спринта. Позади него стелился шлейф из характерной тошнотворно-сладкой вони, именно его уловил Бун семь кварталов тому назад. Убийца был неуклюжим на обе руки и обе ноги, и, судя по насыщенности запаха, наверняка ранен.

Командир Братства Черного Кинжала Тормент, сын Харма, установил для Братьев и солдат подконтрольные территории, разбив центр города на квадранты, в которых полагалось выслеживать врага. В целях безопасности новобранцев, вроде Буна, ставили в пару с опытными бойцами — из числа Братьев или членов Шайки Ублюдков… особенно с учетом новой угрозы, появившейся в городе.

Теневые сущности. Убивающие невинных гражданских из числа вампирской популяции.

Бун оглянулся через плечо. Сегодня он работал с Зайфером. Из ублюдка вышел отличный напарник, жесткий здоровяк отличался учительским терпением и взглядом, улавливающим все слабые моменты.

Ему полагалось дежурить с Сином. Слава богу, не срослось.

Син, он… другой.

Любимчик Буна — это, бесспорно, Рейдж. Но у Братства сегодня другое дело. У всех до одного.

Именно Бун подрядил их на эту миссию, и он надеялся, что ночь не закончится смертью.

В частности, смертью его отца.

Год спустя, после ссоры из-за разорванной помолвки, они с Элтемером придерживались политики разрядки. Делали вид, что все в порядке — ничего сложного, учитывая их натянутые и поверхностные отношения, но Бун подвел черту и, несмотря на все угрозы, получил в ответ былую неприязнь.

Наверное, ему следовало съехать, но как бы мелочно это ни было, он наслаждался тем, что последнее слово оставалось за ним. Особенно когда он вступил в учебную программу Братства — он знал, что отец это не одобрит. «Сын» Элтэмэра — солдат? Сражается в войне? Как это по-скотски. По сравнению с этим десятилетия, что Бун провел за чтением, — детский лепет.

Но он любил вызовы и чертовски преуспел в этом деле… а когда началась новая жизнь в новом ритме, они с отцом стали вообще редко видеться.

Но потом пришло приглашение: в этот вечер его отца и мачеху с удовольствием ждут в доме одного аристократа. Судя по стопке карточек, было очевидно, что другие члены Глимеры так же попали в список гостей.

Общественное мероприятие? Возможно. Вероломное нарушение запрета Рофа на собрания Совета Глимеры? Более вероятно.

Впервые за целый год Бун говорил с отцом о чем-то существенном. И разве мог он не попытаться уговорить отца остаться дома? Серпентарий из аристократов уже пытался свергнуть Рофа, и если они планируют очередной заговор?

В учебном центре Буна в подробностях научили всему, что Братство способно сделать с теми, кто перешел им дорогу. Он мог и не любить отца… и в этом суть. Инстинкты кричали ему об измене, и если бы он не попытался удержать отца подальше от вечеринки, то чувствовал бы себя виноватым в смерти Элтэмэра.

Порой он сам хотел его прикончить, поэтому жить с такой виной он не собирался.

Его отец ожидаемо не воспользовался мудрым советом. Поэтому Бун отправился непосредственно к Братьям, поэтому и работал в паре с членом Шайки Ублюдков в эту прекрасную, морозную зимнюю ночь.

Фокусируясь на охоте, он прибавил скорости, бедра начали гореть, икры одеревенели, в больной лодыжке чувствовались предвестники будущих проблем. Все это — шум на заднем плане, на который не обращаешь внимание.

Просто дыши, сказал он себе. Чем больше кислорода закачаешь в легкие, тем больше его поступит в кровь, а это топливо для его мускул, скорость его тела.

Сила.

И, вот так внезапно, расстояние сокращалось. Проблема? Он все больше удалялся от Зайфера, который устроил пляски с собственным лессером в трех кварталах отсюда… уже в четырех.

Самое время.

Соблюдая протокол, Бун нажал на сигнальный маячок на плече, уведомляя остальных о том, что собирается вступить в бой. А потом он закрыл глаза.

Дематериализация как правило требовала от вампира спокойствия и концентрации. Бун же приучил себя находить это место в своей голове, даже преследуя врага на крейсерской скорости. И благодаря тренировкам его физическая форма расщепилась на молекулы, устремляясь вперед, мимо лессера.

Он принял форму перед врагом, твердо становясь ногами, вскинув нож в руке и держа цепь внизу наготове.

Убийца изо всех сил пытался остановиться, размахивая руками, скользя подошвой по льду. Но инерция была не на его стороне. В отличие от тощих новичков, этот был сложен как футболист с толстой шеей и огромной грудью, и его тяжелая туша словно булыжник летела с горы, только вперед и ни шагу назад.

Как его и учили, периферийным зрением Бун запечатлел в голове границы переулка и возможные укрытия. Его мозг также быстро оценил потенциальную угрозу, отмечая пожарные выходы, линию крыш, дверные проемы и окна, инстинкты перерабатывали информацию и давали оценку его собственной безопасности. Физически же он приготовился к столкновению.

И цепь в его руке начала вращаться.

Бун не давал своей руке конкретной осознанной команды, вот уже месяц это происходило произвольно. По словам Брата Вишеса, выделяли четыре уровня развития навыков: неосознанно неопытный, когда ты не представляешь, чего ты не знаешь и не можешь и в каких масштабах. Осознанно неопытный, когда начинаешь осознавать, сколько всего тебе нужно узнать. Осознанно опытный, на этом уровне начинаешь применять все, чему выучился. И, наконец, неосознанно опытный.

Здесь твое тело действует самостоятельно, не получая приказа к нападению от мозга. Когда обучение формирует базовый набор реакций в зависимости от того, где ты находишься и что делаешь, и ты даже не осознаешь, что происходят некие мыслительные процессы. Ты буквально попадаешь в «Зону», как называет это состояние Брат Рейдж.

Бун сейчас был в этом приятном месте.

Возле него раздавался тихий, но угрожающий свист цепи, рассекающей воздух, словно дыхание огромного зверя… и Бун понял, в какое мгновенье убийца собирался двинуться, потому что его рука поднялась, а бедра едва заметно сместились.

Нож, который убийца прятал в рукаве, полетел в сторону Буна… доказательство, что его подсознание просчитало не все варианты. Но рефлексы не подвели, торс дернулся в сторону, волна агрессии прокатилась по его телу так остро и приятно, почти возбуждающе.

Контратаку он начал с цепи. Метнув ее, он перекинул звенья через шею лессера, металлическая змея в два круга обхватила шею ублюдка. Петля затянулась, и Бун всем телом дернул цепь на себя.

Убийца носом полетел в снег.

И тогда Бун занес над плечом свой охотничий нож.


***


Клуб «Возрождение Вампов»

Пересечение улиц 33-ей и Маркет


Вампир среди людей, притворяющихся вампирами.

И он такой не один.

Среди примерно двух сотен извивающихся, дрыгающихся тел в тусклом, пронизываемом лазерными лучами помещении старой текстильной фабрики, было всего четыре-пять истинных представителей вампирской расы, все остальные — подделки вводящей в заблуждение мифологии. Но в отличие от ряженных в костюмы и маски человеческих мужчин и женщин, что так отчаянно притворялись тем, кем они на самом деле не являлись, он сам и другие вампиры никак не обозначали принадлежность своей ДНК. Они просто влились в толпу, наблюдая… иногда — принимая участие.

Мужчина-вампир был на голову выше человеческих, что слонялись в черных плащах по открытому пространству заброшенного здания, и с мощью в его теле и бритвенно-острыми клыками, готовыми выступить из челюсти в любой момент, он всегда был готов к насилию. И стандартное оружие тут не при чем.

Стоя в стороне, он понимал, что сканирует толпу сквозь свои солнечные очки с вполне определенной целью, и это его истощало. Он устал от второй своей сущности. И если не дать волю своему тальмэну[8], его злой, пусть и не в полной мере, стороне, то приход сюда станет пустой тратой времени. Словно дразнить куском мяса монстра в железной клетке.

И в этом смысл. Ему нужно убедиться, что он все еще контролирует себя. Долгий период времени он не мог возобладать над собой, и долгое время последствия его слабого самоконтроля не имели значения. Но времена меняются.

Сейчас он жил в Новом Свете.

Сейчас он в союзе с Королем.

Поэтому здесь он испытывал себя. Ведь если он сорвется? Если монстр слетит с поводка его разума и… что-то… произойдет? То в этом клубе в опасности окажутся лишь люди да несколько вампиров. Кого волнует, если парочка попадется под горячую руку его плохой стороны. Важнее была собственная уверенность в том, что он способен пребывать среди доступных жертв и отвергать грызущую его тягу. Что сила воли сильнее соблазнов. Что он способен обуздать потребность убивать.

А если он не сможет удержать себя? Лучше выпустить пар в одном месте, чтобы другие составные его жизни остались в относительном мире и спокойствии. И, с другой стороны, лучше проблемы здесь, чем в любой другой части Колдвелла…

Толпа справа начала собираться плотнее, словно человеческие тела были клетками, и среди здоровых тканей спонтанно начала образовываться раковая опухоль. Началась какая-то потасовка, тусклый свет, черные костюмы и куча толкающихся тел не давала понять, кто был агрессором, из-за чего сыр-бор, действительно ли они дрались или просто выпендривались перед глазеющей толпой.

По крайней мере, эту информацию его мозг отметил. Его тальмэн, с другой стороны, был взбудоражен при физическом проявлении гнева, возбужден перед вероятностью кровопролития, воодушевлен перспективой преследования и ловли добычи.

— Не наше, — пробормотал мужчина.

Подняв руку, он натянул черную шапку ниже. Действовал на уровне рефлексов и лишь впоследствии осознал движение.

Он готовился вмешаться. Схватить кого-нибудь. И он не хотел, чтобы его опознали впоследствии.

Как выяснилось, испытание само нашло его.

Из хаотического клубка людей отделилась женщина, и, опознав в ней свою расу, он задумался, какого черта вампирша делает среди этих бесхвостых крыс. Но потом она так зацепила его внимание, что ему стало плевать на все подробности.

Казалось, она торопилась, оглядываясь по сторонам, ее черные волосы были спутаны под прикрывавшей ее глаза и половину лица маской, помада размазана, лиф перекошен, и грудь грозилась выпрыгнуть из чаши.

Ее диссонирующая аура изменилась в тот миг, когда они встретились глазами. Тело застыло на месте. Дыхание замерло, а потом снова пустилось в ход — в более спокойном ритме. Руки поправили бюстье.

Он мог поспорить, что мысли в ее голове также упорядочились.

И сосредоточились на нем.

Оставляя потасовку, из которой она выпорхнула, позади, женщина направилась в его сторону, перекинув подвижные локоны через плечо, высоко вздернув подбородок.

Для того ли, чтобы смотреть ему в глаза с ее низкого роста, или же показать свою независимость и решительный настрой, он не знал. Да и плевать ему было.

— Меня зовут Найтингейл[9], — заявила она.

Это должно что-то сказать ему? — задумался мужчина.

Вместо ответа он скользнул взглядом, скрытым за солнечными очками, по изгибам ее тела. Длинные, очень длинные волосы каскадом спускались по ее плечам до самых бедер, вьющаяся копна отливала голубым в свете лазерных лучей. Черное бюстье подчеркивало талию и поднимало груди, образовывая полушария, которые она смазала чем-то мерцающим. Губы были кроваво-красного цвета… шея — бледной и красивой.

— Как тебя зовут? — протянула она.

Мужчина сделал вдох через нос, пробуя ее запах. Она была возбуждена, сексуальные порывы направлены на него, она хотела, чтобы он сократил расстояние и утолил ее голод.

Его кровь закипела. И, чувствуя возбуждение, его тальмэн готовился к броску. Если бы женщина знала, кто он на самом деле, она никогда не выделила бы его из толпы. Но подобные места предлагают именно такого рода опасность и экстрим, не так ли? Анонимный секс с незнакомцем, которого ты можешь облачить в любую свою фантазию, каждая из сторон удовлетворит потребности, которые по тем или иным причинам нельзя выразить в обычной жизни, реальность на время дает тебе укрытие.

Укрытие, что залатает отсутствие настоящего влечения, брезент из фантазии, что накроет дыры, образовавшиеся на месте сорванной крыши реальности.

Месть, — решил он. Он оценил адское пламя в ее глазах и взгляды, которые она бросала на толпу, словно кто-то в клубе вывел ее из себя и, он мог поспорить, она хотела отомстить за это сексом с другим.

К слову о том, чтобы выпустить пар.

Протянув руку, мужчина коснулся пальцем мягкой кожи между ее ключицами, впадину, мягкое углубление к ее горлу не защищал наряд. Он надавил, слегка перекрывая доступ кислорода, и женщина охнула.

А потом застонала, словно от приятной боли между ног.

Мужчина снова надавил, в этот раз жестче… чувствуя, как горло сопротивляется давлению.

Именно сопротивление возбудило его окончательно, и плотная эрекция уперлась в ширинку.

Мужчина знал, что произойдет дальше. Они найдут темный угол, а, может, даже останутся среди толпы в масках. Руки обхватят ее талию и скользнут на ягодицы. Он притянет ее к себе и потрется возбуждением о нее… учитывая ее рост, на порядок ниже его, он упрется в живот чуть ниже вздернутых грудей.

Полная трепета, она предложит себя, раздвинет перед ним свои ноги.

Он будет дрожать из-за тальмэна — она решит, что от возбуждения.

А потом он заберется под длинную юбку, его толстый жесткий член скользнет в ее глубины, женщина кончит и в своей маленькой смерти, как ее называли французы, никогда не узнает, насколько близка была к смерти настоящей.

Он не кончит.

Никогда не кончает.

И, если самоконтроль не подведет его, она никогда не узнает, какую ошибку совершила, выбрав его. Но если же он утратит самообладание? Что ж, она получит более важный урок… раз и навсегда, разумеется. Потому что мертвецы не рассказывают сказки, а также не учатся на своих ошибках.

— Скажи, как тебя зовут, — выдохнула она.

Он чувствовал произносимые слова вибрацией под пальцем, и огонь в его крови и инстинкт убийцы становились сильнее при виде ее в маске. Настолько, что он мог рассмотреть каждую ее волосинку по отдельности и еле заметное биение яремной вены.

Мужчина сосредоточился на ее губах.

Обхватив огромной ладонью ее затылок, он притянул лицо женщины к себе, а тело последовало за головой подобно воде, разливаемой из вазы. Но он не поцеловал ее. Даже когда она запрокинула голову и прижалась бедрами к нему, готовая почувствовать его губы на своих, он замер в миллиметрах.

Свободной рукой он поднял ее запястье и, не разрывая зрительного контакта, с шипением обнажил клыки.

Он прикусил ее лишь слегка, но в нужном месте, и выступившая кровь потекла по бледной, нежной коже ее предплечья.

Женские груди вздымались в тесном бюстье, мерцающая пудра на коже ловила блики света.

— И как ты поступишь дальше? — прошептала она.

Сдвинув хватку на ее руке, он вытянул язык и скользнул по созданной им дорожке, слизывая жидкость, покинувшую ее вену, выпивая темное вино. На вкус приемлемо, хотя он не мог похвастаться высокими стандартами, поэтому он припал губами к тонкому, словно от лезвия, разрезу.

Посасывая.

Облизывая.

Он почувствовал мгновение, когда она кончила. Женщина зажмурилась и прикусила нижнюю губу, жесткие, белые клыки смяли красную плоть. Она прижалась бедрами к его бедрам и заерзала, а он подумал, что приятная жалящая пульсация, что охватила ее лоно, скорее провоцировала, чем несла удовлетворение.

— Отведи меня в подвал, — простонала женщина.

На подземном уровне было безлюдно. Не было любопытных глаз.

Почти никто туда не заходит, а случайным прохожим неинтересно ничего, кроме них самих.

Хороший вызов.

Мужчина подхватил ее, раздвигая ее ноги своим торсом, прижимая пышные груди к своей груди. Он нес ее, придерживая одной рукой — она почти ничего не весила.

Женщина не взглянула на толпу, когда они уходили. Сейчас у нее на уме был только он.

Путь на нижний уровень определить легко, и, пока они продирались сквозь толпу в том направлении, женщина уткнулась в его шею лицом. Потиралась лоном о его торс. Добравшись до стальной двери с отметкой «ВЫХОД», он толчком открыл панель. На бетонной лестничной площадке пахло щелочью и плесенью, а температура резко падала по мере удаления от испускающих жар тел и системы отопления в открытом пространстве.

— Как тебя зовут? — прошептала женщина в его ухо.

Вниз, вниз, вниз, под эхо топота его тяжелых ботинок и еще более тяжелого тела. На нижнем уровне он мысленно открыл замок и широко распахнул стальную дверь. Коридор впереди освещался старыми лампами на потолке, моргающими в их ржавых, допотопных светильниках, от тусклого освещения тени танцевали в зловещем вальсе. Запахи в холодном, затхлом воздухе доказывали, что многие использовали этот коридор с той же целью, что и эта женщина…

Тальмэн распустил щупальца под его кожей, новый виток агрессии охватил тело, отчего он задумался, а не лишиться ли он контроля этой ночью…

Он осознал, что его накрыло затмение, лишь когда оно отступило, мир обрушился на мужчину волной ощущений, ведь с потерей осознанности он лишился всего: зрения, слуха, осязания и вкуса.

Но он ощущал женщину… и она была жива.

Он прижал ее ко второй двери, руками пытаясь забраться под ее юбку…

Ну, это был один из них. Другой пытался отыскать замок и мысленно отпереть дверь.

По прошлому опыту он знал, что за каждой из деревянных дверей располагались складские помещения, заставленные брошенным производственным оборудованием, гниющие деревянные ящики и толпы крыс, нашедших дом в темных, влажных пещерах.

Внутри… он сделает с ней большее.

Когда мысль пронеслась в голове, он не смог определить, что говорило в нем. Возбуждение… или монстр. Они были разными, но порой он не мог отличить их.

— Твое имя, — спросила она, потираясь об него. — Как тебя зовут…

— Син, — прорычал он в ее горло. — Меня зовут Син.

Загрузка...