Кровавая весна 91-го продолжается

Глава 4

— Вот скажи Гринченко, чего ты хотел добиться? — Андрей хрустнул сушкой, глотнул горячего чая и на секунду зажмурился от удовольствия. — Думаешь, после того, как ты бросишься под машину, Колокольцева будет заливаться слезами всю оставшуюся жизни и проклинать себя?

Рыжий угрюмо промолчал.

— Нет, Олежка. Может она и выдавит из себя слезу, хотя сомневаюсь. Одноклассники погрустят денек-другой, а на третий тебя уже забудут. Жизнь будет продолжаться. Пройдет выпускной. Там будут танцы, шампанское, веселая гулянка до рассвета, жаркие объятья и признания. А ты, или то, что от тебя останется в процессе столкновения с автомобилем, будешь гнить в гробу и вонять тухлятиной, всеми позабытый, черви будут пожирать остатки твоей разлагающейся плоти. И приходить к тебе на кладбище будут только родители, пустить слезу перед надгробием. Потом уйдут и они, твой памятник зарастет травой и сорняками, надпись поблекнет и станет ещё одной никому ненужной могилой больше. Лена тем временем выйдет замуж, родит детей, будет счастливо жить в окружении близких людей, работать, радоваться и печалиться, ездить на курорты, и почти не вспоминать, что был такой несчастный влюбленный — Олег Гринченко. К тому времени от тебя останется только кучка костей и черепушка, перемазанные землей. Нравится такая перспектива?

— Нет, — буркнул насупившийся Гринченко.

— Так чего же ты, дурья башка, под машины бросаешься? — хмыкнул Максимов. — Что и кому хотел этим доказать? Ты знаешь, что самоубийц раньше даже на кладбище не хоронили? Ибо по церковным канонам, лишение себя жизни, большой грех.

— Ты не понимаешь, — неожиданно взорвался рыжий, резко отодвинув чашку чая, да так, что горячая жидкость выплеснулась на стол. — Я люблю её, люблю! А она даже в мою сторону не смотрит. Не хочу так жить! Не хочу!

— И поэтому ты решил прыгнуть под колеса? — нарочито доброжелательно поинтересовался Андрей. — Отличное решение. Этим самым ты докажешь только одно, что слабак и тряпка, не способный бороться за любимую девушку. Ты даже не пытался что-то сделать. Просто сидел с грустным видом, вздыхал и страдал на расстоянии.

Олег угрюмо промолчал и отвел глаза.

— Я же говорил, помогу, — напомнил Максимов. — Ты что, подождать немного не мог? Или подойти ко мне, напомнить об обещании. Обязательно надо под машины бросаться?

— У меня нет шансов, — хмуро напомнил Олег. — Я Лене не нравлюсь.

— А почему ты ей должен нравиться? — поднял брови Андрей. — Гринченко, не обижайся, но ты себя со стороны видел? Ходишь в каком-то залатанном рванье, вечно печальный дрыщ. Да от твоей унылой физиономии всё молоко в округе киснет и цветы вянут.

— У нас денег нет на одежду,- вздохнул Олег. — Мы вдвоем с мамой живем, отец от нас ушёл. Мать зарабатывает мало, а ещё надо бабушку поддерживать, она болеет постоянно.

— Я тебя прекрасно понимаю, но по большому счёту дело не в одежде. Вернее, не только в ней. Даже рубище можно носить с королевским достоинством, — улыбнулся Максимов. — А у тебя получился образ убогого унылого неудачника. Как думаешь, нравятся такие красивым современным девушкам?

Рыжий тяжело вздохнул, понурился, но ничего не ответил.

— Пойми простую истину, завоевать можно любую женщину, подчеркну, любую, — надавил голосом Андрей. — Если, конечно, поставить перед собой такую цель. Но для этого надо действовать умно и вести себя правильно. Даже сейчас не всё потеряно, если будешь меня слушать, у тебя появятся шансы завоевать Лену.

— Да ладно? — в глазах Гринченко загорелся робкий огонёк надежды. — Правда?

— Абсолютная, — авторитетно подтвердил Максимов. — Во-первых, перестань, сидеть с грустным видом, постоянно смотреть на неё и вздыхать. Откровенно демонстрировать девушке свою влюбленность и тем более зависимость — страшная глупость. После этого, ты ей уже совсем неинтересен. Она за счёт тебя, бесспорно, повышает свою самооценку. Сначала даже может подниматься настроение. Но услышь меня и прими как очевидный факт: пресмыкающиеся рабы со временем начинают вызывать раздражение и инстинктивное отвращение.

— И что мне делать?

— Сказал уже — слушать меня. Тебе будет очень тяжело изменить её отношение к себе — слишком накосячил. Но возможно. Во-первых, перестань на неё смотреть глазами печальной коровы и вздыхать. Игнорируй, и вообще не обращай на Лену внимания, как будто её не существует. Эта резкая перемена в поведении, Колокольцеву заинтригует. Но при этом, если она первая что-то спросит, отвечай — спокойно и вежливо, доброжелательно, но так, как любому другому. Лена не должна чувствовать, что ты по-прежнему её любишь. Понял?

— М-можно попробовать, — с легкой заминкой согласился Олег. — Что ещё?

— Во-вторых, найди возможность приодеться в нормальные шмотки, постригись, поменяй стиль и имидж. Начни качаться, займись единоборствами. Стань абсолютно другим человеком — антиподом себя прежнего. Это вызовет ещё больший интерес.

Рыжий вздохнул:

— И где на это всё деньги взять?

— Я помогу, — пообещал Максимов. — Работать грузчиком будешь?

— С удовольствием, хоть до позднего времени! — горячо воскликнул Олег и сразу поскучнел: — Только в школе надо доучиться.

— Доучишься, — пообещал Андрей. — Устроим на неполный рабочий день — таскать шмотки, помогать оформлять магазин, выполнять разные поручения. После школы будешь пахать.

— А уроки?

— А уроки делай в свободное от работы и других дел время, — жестко ответил Максимов. — Хочешь завоевать любимую девушку? Придется идти на жертвы.

— Понял, — вздохнул рыжий.

— Пока обещать ничего стопроцентно не буду, но с хозяином магазина поговорить могу, хоть завтра, — добавил Максимов. — Если откажет, найдем тебе другое занятие. Главное — твоё желание изменить себя и завоевать Лену. Многие так и предпочитают вздыхать на расстоянии, а что-то изменить в себе и сделать первый шаг — боятся. Ты готов сделать всё возможное и невозможное, преодолеть любые трудности, чтобы встречаться с любимой девушкой?

— Готов! — пылко воскликнул Олег.

— Вот и отлично, — усмехнулся Максимов. — Тогда я тебе помогу. Только действовать придётся строго по моей стратегии, чётко выполнять, что скажу. Шаг в сторону — я умываю руки. Договорились?

Гринченко кивнул. Затем робко поинтересовался:

— А какая будет стратегия?

— Очень простая, — хитро прищурился Андрей. — Постоянно изумлять, держать в напряжении, напоминать о себе, но так, чтобы она не поняла, что это делается ради неё. Показать тебя под новым углом, не как влюбленного дрыща-неудачника, молящегося на божество, а как симпатичного парня с множеством неожиданных достоинств, заставить её ревновать, и ощутить себя брошенной. Это очень продолжительная и грамотная стратегия и если ты не сфальшивишь, не дашь Лене повод осознать, что она стала жертвой холодного расчёта и знания женской психологии, успех тебе гарантирован.

— Ты будто мудрый старец вещаешь, — неожиданно улыбнулся Гринченко. — А не как Андрей Воронов, с которым я учусь уже десять лет, с первого класса.

— Да, я такой, — дурашливо задрал нос Максимов. — Видишь, сколько времени удачно притворялся, скрывал свою гениальность. А под моей примитивной внешностью спортсмена-каратиста скрывался злодей с уникальным мозгом, строящий коварный план завоевания мира и его окрестностей. Только твои страдания по нашей грудастой однокласснице заставили меня открыться.

— Не надо так о Лене, — чуть надулся рыжий. — Нормально у нёё всё.

— Так я и говорю, нормально, — хохотнул Андрей. — Есть женщины в русских селеньях с четвертым размером груди. Про четвертый я загнул, конечно, но к трешке она точно подбирается.

Гринченко вздохнул, но мудро промолчал.

— Завтра утром начнем с тобой разбираться, готовиться покорять трепетное девичье сердце, -весело сообщил Максимов. — В десять я общаюсь с хозяином магазина одежды, заодно уточню насчёт твоей работы. Если получится, попрошу, чтобы тебе выдали аванс — одеждой. Потом потренируемся, сводим тебя в парикмахерскую, подберем прическу. Посидим у меня или у тебя дома, прикинем, чем поражать Лену будем. Ты вообще, что делать умеешь?

— Не знаю, — честно признался Олег. — Алгебру и геометрию хорошо знаю. Ещё физику и химию.

— Не, — сразу отверг Максимов. — Это немного не то. Что делать интересного умеешь? Например, хобби какое-то есть?

— Марки собираю, — промямлил рыжий.

— Не пойдет, — хмыкнул Андрей. — Надо что-то другое. Спортом каким-то занимался?

— Легкой атлетикой в детстве.

— Тоже не то. Что ещё можешь? Петь хотя бы, играть на каких-то инструментах.

— Могу, — улыбнулся Гринченко. — Мама в музыкальную школу отдала с первого класса. Ты же это помнить должен. Играю на рояле и на гитаре, пою немного.

— Вот, — щелкнул пальцами довольный Максимов. — С этого и надо было начинать. А как поёшь, хорошо?

— Родителям и соседям нравилось, — тихо ответил рыжий. — Меня на каждом празднике спеть просили. Что-то душевное, про любовь.

— Отлично, — радостно заявил Андрей. — Тогда в половине двенадцатого жди меня у подъезда. Сходим к тебе домой — продемонстрируешь, как поёшь. Надеюсь, не как Кобзон или Шаляпин? Это было бы слишком.

— Не прикалывайся, — чуть покраснел Олег. — Мне до них далеко.

— Ладно, на месте разберёмся, далеко или нет. Главное, больше глупостей не совершай, — попросил Максимов. — За свою любовь надо бороться, а не поднимать лапки и уходить из жизни. Так поступают только слабаки. Плевать на себя — о своей матери подумай, как ей дальше жить, после такого?

Рыжий густо покраснел.

— Действительно. Дураком был. Какое-то затмение нашло, — смущенно признался он.

— Попыток покончить с собой больше не будет? — прямо спросил Андрей. — Обещаешь?

— Не будет, — вздохнул Олег. — Обещаю.

Только за Гринченко закрылась дверь, затрезвонил телефон. Максимов неторопливо подошел и снял трубку:

— Алло.

— Привет, — зазвенел колокольчиком Лерин голос. — А я тебе целый день звоню, никто трубку не берёт.

— Привет, — Андрей улыбнулся. — В милицию пришлось зайти, с Димой пообщаться, потом к Владу в магазин прогулялся, мы же с ним вчера договорились переговорить. Только сорок минут назад вернулся.

— В милицию — по поводу вчерашнего? — в голосе девушки слышались нотки тревоги. — А зачем? Нас же всех опросили, показания взяли.

— При встрече расскажу, — пообещал Максимов. — Ты, кстати, сейчас свободна?

— Как вольный ветер, — весело подтвердила Валерия. — А что, есть какие-то предложения?

— Есть, — подтвердил Андрей. — Давай в кафешке посидим, мороженого покушаем, заодно и поговорим обо всём.

— Это ты меня так на свидание приглашаешь? — игриво уточнила подруга.

— И на свидание тоже, — невозмутимо ответил Андрей. — Соединю приятное с полезным — общение с красивой девушкой, заодно о делах наших скорбных покалякаем.

— А почему скорбных? — встревожилась девушка. — Что-то ещё произошло?

— Да ничего такого, всё в порядке, — отмахнулся Максимов. — Это вообще-то выражение из «Места встречи изменить нельзя», помнишь такой фильм? Но пообщаться все равно надо. Как насчёт встречи во дворе минут через тридцать. Нормально?

— Нормально, — подтвердила Лера.

— Тогда выходи. Увидимся возле спортивной площадки.

— Ладно.

Максимов услышал гудки, повесил трубку и поплелся в ванную, принимать душ и приводить себя в порядок. Вышел через десять минут посвежевшим и причесанным. Выбрал синюю рубашку, сверху накинул тонкий серый джемпер, натянул темно-зеленую куртку, привезенную батей из Венгрии и легкие чешские ботинки, купленные в Москве…

Валерии на спортивной площадке не было и Андрею пришлось ждать девушку, сидя на скамейке и нежась в теплых лучах заходящего весеннего солнца. Возле стоящих недалеко горок, миниатюрных избушек и качелей с веселыми воплями носилась детвора, под присмотром бдительных молодых мамаш копались в песочнице дошкольники. На соседней скамейке в окружении других бабулек сидела Протасовна. Судя по скорбному морщинистому лицу пожилой актрисы, негодующе поджатых куриной гузкой серых губ, возмущенному гомону подружек, бабки азартно обсуждали неблагодарную дочку и зятя, бросивших бедную старушку-инвалидку страдать в отдельной квартире и скучать без ежедневных интриг и скандалов…

Валерия вышла из арки неожиданно. Пышная золотистая грива рассыпалась по плечам ярко-красной куртки, юбка чуть выше колен подчеркивала изящные лодыжки, тонкие полусапожки на каблучках делали девушку выше. Увидела Максимова, и кукольное личико с тонкими чертами осветилось искренней улыбкой, настолько заразительной, что уголки губ парня сами поползли вверх.

— Давно ждёшь?

— Ваш преданный рыцарь готов ждать прекрасную принцессу вечно, — шутливо приложил ладонь к сердцу Андрей.

— А мы уже на вы? — иронично подняла бровь Валерия.

— С такой уточненной леди, язык не поворачивается говорить «ты», — продолжил дурачиться Максимов.

— Не придуривайся, — шутливо пихнула в бок девушка, присаживаясь рядом. — Заканчивай эти реверансы, а то ещё немного, начну воображать себя персонажем романа Дюма.

— И кем же? — с интересом уточнил Андрей. — Прекрасной Констанцией, любвеобильной королевой или коварной миледи?

— Будет зависеть от твоего поведения, — зловеще пообещала Лера.

— Понял, осознал, исправлюсь, — улыбнулся Максимов. — Куда пойдем? В «Холодок»? Там мороженое хорошее.

— Пошли в «Холодок», — согласилась Валерия и взяла Андрея под руку…

В кафе сидело несколько семей, два сдвинутых вместе стола оккупировала молодая шумная компания, парни и девушки студенческого возраста. Столик у большого окна, понравившийся Андрею в прошлое посещение, был свободен. Там они и устроились. Как только уселись за стол, рядом возникла миловидная невысокая девушка в белом узорчатом переднике.

— Что будете заказывать?

— Можно? — обратилась Лера к Максимову. Андрей кивнул.

— Два мороженых «Белочка» с шоколадной глазурью и тертыми орехами и два молочных коктейля. Ты ещё что-то будешь?

— Не, нормально, — отказался Максимов. — Мы же хотели мороженое покушать. В «Холодке» оно отличное.

— Лучшее в городе, — гордо подтвердила официантка.

— Вот и замечательно, — кивнул Андрей. — Кстати, мы недавно сидели за этим столиком компанией, и нас обслуживал такой невысокий паренек. Он, что уволился?

— Сережа, наверно, — пожала плечами девушка. — Сегодня просто не его смена.

Официантка ушла, Лера придвинулась к Максимову.

— Как ты после вчерашнего?

— Живой, — улыбнулся Андрей. — Нос разбили, синяков наставили, но это ерунда. Главное, что ничего не сломали. Когда пришел домой, родоки уже спали. Утром ушли на работу, записку оставили, обещают серьезный разговор по возвращении. А тебя предки не воспитывали?

— Воспитывали, — вздохнула Валерия. — Папа целую нотацию прочел, что поздним вечером лучше не ходить. Особенно когда в городе действует маньяк и есть возможность наткнуться на пьяную шпану, ищущую приключений. Тебя, кстати, похвалил, сказал в этой ситуации: действовал правильно. Рудику досталось. Мама кричала, сразу надо было милицию вызывать, а батя дал леща, что с голыми руками выбежал, мог бы скалку с собой прихватить или что-то потяжелее.

— Как они тебя без Рудика отпустили? — усмехнулся Максимов.

— Я сама сбежала, — насупилась Лера. — С тобой можно — папа доверяет.

Дверь в кафе резко распахнулась, в помещение ввалилась шумная компания.

Максимов сразу узнал Владимира Евгеньевича, лопоухого Славу, Борю, ещё нескольких ребят из секции карате. В этой компании выделялись двое модных и ухоженных молодых парней в спортивной одежде. Выглядели они как «двое из ларца одинаковых с лица». Первый, высокий широкоплечий блондин с ног до головы был упакован в «адидас: голубая куртка, темно-синий костюм и такие же кроссовки, второй брюнет, немного пониже, — в экзотичной черно-красной 'Пуме», начиная от расстегнутой ветровки, трико плотно обтягивающей мощную грудь и здоровенные плечи, и заканчивая спортивной обувью.

Сэнсей поймал взгляд Андрея, сухо кивнул, лопоухий сделал вид, что не заметил, Боря скривился, остальные проигнорировали. Компания расположилась за большим столом в углу, недалеко от Максимова и Леры. Сэнсей что-то сказал, Слава добавил, стрельнув неприязненным взглядом в Андрея и девушку. Парни в спортивных костюмах, сидевшие спинами к ним, развернулись. В глазах «двоих из ларца» светился неприкрытый интерес. Блондин удивленно поднял брови, брюнет иронично усмехнулся, разглядывая Максимова.

У Андрея чесался язык ответить что-то язвительное, но он промолчал. После вчерашней драки и обозначенных Димой будущих проблем с милицией, связываться ещё с каратистами не стоило.

Девушка уловила взгляд парня, обернулась назад, снова повернулась к Андрею. Пригнулась, подвигаясь поближе, одними губами спросила:

— Пойдем отсюда?

— Мы уже заказ сделали, скандал может быть, — тихо ответил Максимов. — Не вариант сразу резко срываться, если захотят, догонят. Это вообще-то ребята из секции карате, мы туда с Вадиком ходили. Расстались, правда, не очень хорошо, но вроде без взаимных претензий. Навряд ли они будут откровенно докапываться, не те люди. А вот двух хлыщей в спортивных костюмах не знаю.

Скрипнул отодвигаемый стул. Блондин резко встал и неторопливо двинулся к столику Андрея. Максимов невозмутимо наблюдал за ним.

«Похоже, хороший боец, двигается неплохо», — заметил Андрей, оценив кошачью грацию и плавность движений.

— Позвольте присесть? — вежливо уточнил блондин, нависая над столиком.

— Если я скажу «нет», уйдешь? — усмехнулся Максимов.

— Навряд ли, — парень отзеркалил усмешку, подхватил свободный стул, за соседним столиком и поставил его спинкой вперед. — Придется некоторое время меня потерпеть.

— Чего надо? — похолодевшим голосом осведомился Андрей.

— Зачем же так грубо? — хмыкнул блондин, присаживаясь напротив. — У меня есть к тебе предложение.