Кровавые игры

Глава 18 ИНТЕРВЬЮ С ВАМПИРОМ

Когда я зашла в апартаменты, послышался шум работающего душа, пар клубился из открытой двери ванной. Я поставила поднос на стол, подобрала кимоно, которое Этан сбросил по пути в ванную, и положила его на кровать.

Это был не единственный след в комнате. Чувствовался выплеск магии, и она следовала за ним по апартаментам, как дым за огнем. Она оставляла грязное ощущение в воздухе, что объясняло клубящийся пар. Он хотел отмыться. Я не могла его винить.

Я нетерпеливо стояла наготове, грызя большой палец и меряя шагами комнату, пока ждала, когда он появится.

Наконец шум воды стих, спустя почти двадцать минут, как я вошла в комнату. Послышались шаги, затем звук надеваемой на кожу ткани.

Он появился минуту спустя, вокруг его талии было обернуто полотенце, а другим он вытирал волосы. Он мог быть бессмертным, но выглядел уставшим. Изможденным, как будто час с телепатами буквально разорвал его на части.

Он смерил меня взглядом, между его глаз появилась морщинка от беспокойства.

— Что-то не так?

Я отрицательно покачала головой.

— Просто проверяю, как ты. Я принесла тебе кое-что поесть на случай, если ты проголодался.

Он кивнул и закинул второе полотенце на шею, держа края руками. Какое-то время мы просто молча стояли.

— Это было просто ужасно. Весь Дом содрогнулся от этого.

Этан встретился со мной взглядом.

— Ты в порядке? У всех все в порядке?

— Мы в норме. Беспокоились за тебя.

— Я живой, — ответил он и подошел к своему гардеробу, темная надпись татуировки показалась на задней стороне его икры.

Я обдумывала, последовать ли за ним или предоставить ему пространство, понятия не имея, как стоит вести себя с бойфрендом, который только что прошел через эмоциональное испытание. Я сомневалась, что в «Космо» о таком писалось; мои нервы были на пределе, я чуть не рассмеялась вслух от мысли о «Космо Суперов» на полках магазинов. Только представьте заголовки: «Охмури Своего Волка Белым Неглиже.» «Сексуальные Ножны, Которые Твой Вамп Не Забудет.» «Пошли Его: Пятьдесят Способов Порвать С Любовником Вампиром.»

Я знала, что Этана не нужно подталкивать — Люк довольно хорошо мне это объяснил — но, по крайней мере, я могла бы попытаться позаботиться о нем так, как он заботится обо мне.

Я взяла бутылку «Крови для Вас», открыла крышку и отнесла ее к гардеробу, предлагая ему пищу вместо того, чтобы забрасывать его своими наболевшими вопросами.

Он стоял перед комодом, что располагался в центре гардероба, который был настолько большим, что мог быть отдельной комнатой. Ящик был открыт, и он достал темную, сложенную футболку, положил ее сверху на комод. Его волосы были влажными и зачесаны назад, и он уже надел темные шелковые пижамные штаны, которые низко сидели на его бедрах. Пальцы его ног выглядывали из-под нижнего края, его живот был голым выше пояса.

Когда я предложила бутылку, он протянул руку и осушил ее в считанные секунды, горло двигалось, пока он пил. По-прежнему молчаливый, он поставил пустую бутылку на комод и оглянулся на меня, его глаза посеребрились.

По мне прошла волна жажды. Не жажды соблазнения, а выживания. Он прошел через что-то — через что-то, что мы испытали опосредовано — и достиг другого предела. Я хотела быть рядом с ним, ближе к нему.

Мне не хватало его.

Но между нами все еще что-то было, поэтому я не сделала шаг вперед.

Это не остановило Этана. Он двинулся ко мне, впился своими губами в мои с такой силой, что могла пойти кровь. Я почувствовала, как его окружила сила несмотря на то, что мышцы дрожали от изнеможения.

У меня была сила, которую я могла ему предложить. Я наклонила голову, предлагая ему себя — кровь, тело и душу — и задрожала, когда он проследил дорожку губами по моей челюсти, к задней части шеи, к ложбинке на плече. Просто ощущать его прикосновения было чудом.

Но он остановился. Он прошелся пальцами по линии моего плеча и щеке, обхватил мое лицо ладонью. Когда я подняла на него глаза, то увидела, что его терзают боль и страх.

— Ты хочешь знать, что я видел? Когда она была в моем разуме, когда она боролась против меня, ты хочешь знать, что я видел?

Его агония была настолько очевидной, что я боялась даже кивнуть, но больше я боялась отказаться. Я кивнула, и Этан погладил мои губы.

— Я видел тебя. Тебя со мной. И тебя у меня забрали. Разорвали в клочья. Так они испытывают тебя, Мерит. Не злостью или болью, а потерей. Потерей всего, что ты любишь, всего, что ты хочешь, всего, на что ты даже не смеешь надеяться.

Он отошел, и я чуть не ахнула от его отсутствия, внезапного холодка на моей коже, потери его утешительного запаха и ласки его магии.

— Я одержал победу, — сказал он, и мне потребовалось время, чтобы подхватить его слова. — Я обошел Николь. — Лакшми должна закончить подсчеты официальных результатов.

— Хорошо, — произнесла я. — Это хорошо.

Он кивнул.

— Завтра физическое испытание.

Я подумала о боли, которую он очевидно пережил. Я задала сложный вопрос:

— Ты хочешь продолжить?

Он довольно долго не отвечал.

— Да.

Я тщательно подбирала свои слова.

— Она будет в гневе оттого, что проиграла тебе. Испугается, что так будет и дальше. Она может обострить конфликт из-за этого. Она может попытаться побольнее ударить тебя. — Я помолчала. — И она может снова нацелиться на твое прошлое.

— Очень вероятно, что так она и сделает. Но это не изменит моего решения. — Он слегка улыбнулся. — Я пытался научить тебя бороться за гранью страха, Мерит. Я не могу играть в труса.

— Тогда ладно.

Он снова посмотрел на меня.

— Ладно?

— Ладно. Я согласилась поддерживать тебя в этом давным-давно. Я не собираюсь менять свое мнение, потому что это тяжело. — И о тебе я также не собираюсь менять своего мнения, подумала я. Но я все еще хочу слегка тебя треснуть.

— Это точно было нелегко для нас, — сказал он.

— Да, было. Это было сущим кошмаром, и это тяжело сказалось на Доме. Но это то, на что я согласилась.

На его лице появилось множество эмоций — трепет, удивление, любовь. И, может, немного сожаления о том, что я не дала ему повода все бросить, уйти, когда так было бы гораздо проще поступить. Но он меня такому не учил; как раз наоборот. Он надел футболку, влажные концы его волос чуть касались воротника. Затем он прислонился к комоду и сполз на пол, приподняв колени.

Я присела у противоположной стены, предоставляя ему тишину.

— Обычно это та часть, где ты просишь меня поговорить, — сказал он.

— Я уже просила. Ты отказался.

Он издал резкий звук согласия и прошелся руками по волосам.

И там, на полу, в футболке и пижамных штанах, Этан Салливан начал рассказывать.

— Как ты уже знаешь, я был солдатом. В смысле, пока был человеком. Мы были в Нердлингене[81], в южной Германии. Мы были в меньшинстве, и, честно говоря, без командования. Но каждый делал то, что должен был.

Мне сдавило грудь. Я видела, как он умер, будучи вампиром, и мне не особо хотелось представлять его смерть в качестве человека посреди поля боя, в темноте и одиночестве.

Этан потер плечо в том месте, где в него попала стрела, лишая его жизни.

— Наступила ночь, и пришел Бальтазар.

— Он создал тебя, и ты пошел с ним.

Он кивнул.

— На протяжении десяти лет мы путешествовали. Грабили и еще что похуже.

— И Николь была с тобой.

Пауза, затем еще один кивок.

— Она родилась на Мартинике[82], путешествовала по Европе с людьми, которые считали, что она их собственность. Бальтазар сделал ее вампиром.

— Тем самым освобождая ее.

— Да. Она сразу к этому приспособилась — биологически, стратегически. Он был безумным — нестабильным, сложно предсказуемым. Но она научилась справляться с этим. Он считал меня солдатом; ее же он считал призом. Их отношения были весьма необычными, хотя даже она не стала бы спорить, что у него было немного уважения к жизни, человеческой или еще чьей. Его бессмертие, по иронии судьбы, сделало его черствым по отношению к ней. Если любой может стать бессмертным, обменяв немного крови, то жизнь — дешевка.

— Жизнь была дешевкой… такой же была и любовь. Бальтазар приучил нас быть монстрами. Брать, что мы хотим, остальное отбрасывая. Брать того, кого мы хотим.

В моем животе заселился страх от беспокойства в его глазах. Затем его взгляд снова ускользнул и вернулся в прошлое.

— У меня были женщины, Мерит. — Он запустил пальцы в волосы. — Бесконечная череда за все эти годы. На протяжении десятилетий подряд у меня были женщины. Я еще не научился брать кровь, не получая удовольствия. Это часть того, кем я был, кем меня научили быть. Приучили быть.

Он снова посмотрел на меня.

— Кем Бальтазар приучил меня быть.

Мой голос казался таким тихим.

— Это то, что ты не хотел мне рассказывать? Потому что у тебя были любовные связи?

Он кивнул.

— Не было никакой верности. Не было никакой преданности. Был только… упадок. — Он помолчал. — Николь была одной из тех любовниц. Лишь короткий промежуток времени. Но поскольку я вроде как честен…

Он не закончил мысль, но дал мне, поняла я, время подумать, собрать мои собственные мысли.

Ничто из этого не должно было стать сюрпризом. Не принимая во внимание тот факт, с какой стороны я узнала Этана. До того, как мы полюбили друг друга, спустя всего несколько дней, как мы вообще встретились, Этан попросил меня быть его Спутницей — оплачиваемой и титулованной вампиршей, чьей задачей было заботиться о его плотском удовольствии.

Это было незадолго до того, как я застала его кувыркающимся в кровати с Эмбер, Спутницей, чье место я заняла. Это, как ни странно, был первый раз, когда я увидела его голым, первый раз, когда я увидела его в муках страсти. И Эмбер была не единственной его любовницей, с которой я столкнулась. Этан был очень востребованным.

Но все же… это было в некотором смысле по-другому, я еще не могла это обозначить.

Эмбер ничего для него не значила. Не волновала его, и он не скрывал эти отношения. Он снял ее с этой должности после того, как узнал о ее предательстве по отношению к Дому, но не скрывал этого.

Если он боялся рассказать мне это — насколько хуже это было, по крайней мере по его собственному мнению?

— Этот взгляд твоих глаз парализует меня, Мерит.

Я покачала головой.

— Я… просто… я не знаю, что сказать.

— Сегодня я тебя уже один раз потерял, — сказал он, от страха на его лице появились морщинки, пропитывая комнату магией. — Я видел, как ты покидаешь меня, наблюдал, как это происходит. И я не могу смотреть, как это снова происходит. — Его голос смягчился. — Но если ты уйдешь от меня, то пусть это будет из-за правды — из-за того, кто я есть, когда ты видишь всего меня — а не из-за того, что я боялся позволить тебе это увидеть.

Он с трудом сглотнул.

— Как-то ночью в Лондоне — это было ближе к концу, хотя и не достаточно близко, если оглядываться назад — мы разыгрывали из себя светских людей. Титулы были куплены и оплачены. — Он помолчал. — Там была девушка, которая покорила меня. Она была такой хрупкой. Ее лицо было цвета сливок и розы. Женственная в самом прямом смысле.

Этан с тоской улыбнулся, его привязанность к девушке была очевидна по выражению его лица, его тону. Но также там присутствовала печаль.

— Возможно, я любил ее. В свое время, в какой-то степени. Тем способом, на который я тогда был способен. — На его лице словно появились грозовые тучи, глаза потемнели. — Однажды ночью Бальтазар наблюдал за нами, видел, как я с ней танцую. Он уловил намек на привязанность к кому-то, кроме него самого. Он был самовлюбленным; так что это было непозволительно.

— На ней было белое платье с небольшими зелеными цветами. Белые атласные туфли. Она лежала на полу его логова, повсюду была кровь. Она боролась с ним; он позаботился о том, чтобы я это понял. Я вошел и увидел их, как он высасывает из нее жизнь. — Выражение его лица было отсутствующим, как будто он смотрел на мысленный снимок этого момента.

— Он усмехался. «Она боролась со мной» — сказал он. — «Ты должен ей гордиться за ее боевой дух». — Этан сделал паузу, постучал пальцами по колену. — Он оставил меня там с ней, с ее обмякшим на полу телом.

— Он хотел, чтобы я попытался изменить ее — или умолял его изменить ее — чтобы создать очередного вампира, которым он мог манипулировать. Именно так он действовал, получая удовольствие от чувства вины, печали и страха. Она не заслужила, чтобы ее превратили в одну из нас, чтобы ее перетащили из ее мира в наш. Поэтому я этого не сделал.

— Она умерла.

Он поднял темные глаза на меня.

— Сама ли? Или это я ее убил? Убил ли я ее и других, Мерит? — Он резко покачал головой, как будто это могло успокоить его боль, очистить эмоции на его лице. — Тогда-то я и ушел от него. И я не укусил ни одного человека, не создал ни одного вампира, пока не стал Мастером этого Дома.

— Николь знает о ней?

— Она знает обо всем этом. О Бальтазаре. О женщинах. Николь была там в ту ночь, когда Персефона — так ее звали — умерла. И теперь, после того, как так много лет выжидала удобного момента, она претендует на то, что как она считает, принадлежит ей — на корону.

Мы сидели в тяжелой, глухой тишине.

Он ждет, поняла я, от меня решения. Несправедливое или еще какое, но сделать это было нужно. Либо я принимаю его таким, каким он был — хорошим, плохим и злобным — либо я сейчас ухожу. И он ожидал, что я выберу именно этот вариант.

Я посмотрела на него и обнаружила, что его взгляд прикован ко мне, в его глазах был страх.

— Ты боялся, что я сбегу от тебя, если узнаю, кем ты был?

Спустя мгновение он кивнул.

— Ты остановился, поэтому больше никому не причинишь вреда.

Он открыл рот и снова его закрыл.

— Да. Хотя в такие времена, как сейчас, этого едва ли бывает достаточно.

— Это потому, что тебя это заботит. Потому что Бальтазар не смог лишить тебя человечности. Не совсем, даже как бы тебе не нравилось думать, что это не так.

И это была его суть. Он никогда не сможет себя по-настоящему простить за мужчину — парня — которым он был на протяжении многих лет, за то, чему его научил вампир, помешанный на превращении своих воспитанников в таких же монстров, каким стал он. В последующие века Этан пытался превратить себя во что-то большее, чем он был. Он все еще пытался устроить лучшее будущее для своих вампиров; вот почему мы сидели на полу в нашем гардеробе, пока на нас наступал рассвет.

Я уже давно приняла решение. Я наклонилась вперед и напрямую встретилась с пристальным взглядом Этана.

— У меня нет шор, Этан. Я вижу тебя именно таким, какой ты есть.

Любовь в его глазах, их зеленое пламя, почти ослепляло. Облегчение и магия смешались и затанцевали в воздухе.

— Боже, я люблю тебя.

Я улыбнулась ему.

— Когда-то я приняла решение не быть твоей Спутницей. Я сделала это потому, что я заслуживаю большего, потому что мы оба заслуживаем большего, чем это. Больше, чем физическое освобождение. Потому что мы оба заслуживаем любви и понимания. И потому, что мы больше, чем скелеты нашего прошлого. У меня и в мыслях не было сейчас выдергивать из тебя это.

Он мне улыбнулся.

— У тебя и в мыслях не было, Страж.

Снова наступила тишина, на этот раз приятная.

— Ты должен задать ей жару на физическом испытании.

Выгнув бровь, он скользнул по мне взглядом.

— Я должен «задать ей жару»?

— Между тобой и ей, я бы предпочла, чтобы ты был главным.

— Меньшее из двух зол? — спросил он с полуулыбкой.

— Типа того.

Мы долгое время смотрели друг на друга. Он по-прежнему не прикасался ко мне, но он чем-то делился. Мы не вернулись на твердую почву. Но мы к ней подбирались. И я пробила себе дорогу через застой, через тот барьер, который возникал каждую ночь на этой неделе.

Этан оглянулся и нежно улыбнулся.

— Будет ли у нас когда-нибудь все действительно просто, Мерит?

Не просто, но, быть может, проще.

Я подалась вперед и положила руку ему на щеку.

— Она не имеет никакой власти над тобой. Над нами. Не с твоим прошлым, не с твоими потерями.

Я наклонилась вперед и мягко его поцеловала, затем оставила его со своими мыслями, чтобы переодеться в пижаму.

Еще не наступил рассвет, но я была эмоционально истощена. Я забралась в кровать и закрыла глаза, почувствовала, когда он забрался в кровать рядом со мной.

Мы заснули вместе, наши руки, ноги и тела сплелись, как будто мы могли спасти друг друга.

И мы совершенно забыли про крем-брюле.