Кровник

10

— Милорд-отец!

Лорд Тоскол сидел в кабинете вместе с кастеляном. Смотритель замка зачитывал длинный список намеченных строительных работ, внося пометки и замечания от хозяина. Когда дверь резко распахнулась, оба встревоженно вскинули головы.

— Ларс!

— Мне нужна помощь. Дело срочное, нельзя откладывать!

— Конечно! — Отец кивнул, на лице закрепилось серьёзное выражение. — Рондо, мы закончим…

— Нет, Рондо может пригодиться. — Ларс подошёл к столу, жестом останавливая встающего кастеляна. — Мне нужно выяснить, куда направляется корабль «Чайка». Точных сведений мало. Судно швартовалось у Акульего берега. Могло покинуть его вчера или позавчерашним поздним вечером. Иначе он не успел бы доскакать, — себе под нос пробормотал ловчий. — Возможно, судно торговое или перевозящее провизию.

— Сделаю всё зависящее.

Лорд Тоскол откупорил чернильницу, взял чистую бумагу и принялся писать письма. Ларс встал у края стола, тоже взял бумагу и принялся писать. Если по каналам отца не получится ничего выяснить, вдруг среди его знакомых найдутся полезные сведения.

Едва чернила обсохли, кастелян вышел из кабинета с семью письмами в руках и наказом, куда каждое отправлять. Пташек и гонцов Двузубья ждали путешествия.

— Присядь, — взволнованно сказал лорд Тоскол.

Ларс опустился на освободившийся стул, сложив меч на пол. Скинул перчатки. Отец протянул ему наполненный кубок вина.

— Благодарю!

— В Алеобанре дело пошло скверно?

— Не скверно. — Ловчий задумался. Сделал глоток вина. — Очень сложно. Я столкнулся с мастером. Хитрым и могущественным. Ему удаётся прибегать к запредельному почти голыми руками. Сражается он посохом, но и сам способен на многое.

— Опасно. Очень опасно. Подобные почти все к Империи примкнули. Интересно, почему он здесь, у нас? Всё же скверная ситуация.

— За ним числится много убийств. Он сам признался. Правда… — Сделал ещё глоток вина. — То, что я увидел в бою с ним, не объясняет, как он убивал людей. Он очень непрост. — Ещё глоток. Перед глазами промелькнули разодранные тела из Олимора. — Он говорил мне странные вещи.

— Какие вещи? — Тоскол напряжённо посмотрел на сына.

— Мой дар… Гул в голове. Он будто что-то знает о нём. — Ларс провёл пальцем по ободку кубка. — Мне показалось… я думаю, глупости… но он настаивал, вернее, намекал… Отец, я не могу быть мастером запредельных знаний?

Они встретились взглядами. Тоскол не отвечал, пауза затягивалась. Наконец лорд слегка улыбнулся.

— Я не знаю. Больше всего я ценю искренность наших отношений. После того разговора у меня нет от тебя никаких секретов. Поэтому говорю честно: не знаю. Когда тебя привезли, ни о каком «даре», ни о чём странном не говорили. Но когда ты рассказал мне о своём «гуле», я снова написал тем приятелям. Ничего путного они в ответ не написали.

— Кем они были? Они ещё живы?

— Живы. — Лорд Тоскол налил вина и себе. Немного пригубил. — Тебя привезли великий лорд Сто̀ун и великий лорд Хо̀ук.

— Владыка Каменистого края и владыка Тенистого леса? — Ларс присвистнул от удивления. — Вот почему бумагу о родстве без вопросов подписали.

— Именно. Они тогда не говорили, кто твой кровный отец. А я не спрашивал. Какая мне была разница? И сейчас нет разницы. Я — твой отец!

— Так и есть. — Ларс подался вперёд. — Мне не нужен другой, да и разве может быть отец лучше? — Они усмехнулись. — Но я хочу понять, кто я.

— Ты — Ларс Футхиллс. Мой сын. Умелец плясать и фехтовать. Королевский ловчий. Готов поставить состояние, один из лучших. А ещё у тебя есть дар. Да, мы не знаем, что он такое. Плевать. Вопросы об устройстве мира пусть волнуют тех, кому скучно в нём жить и заняться нечем. Ты знаешь, как своим даром пользоваться. И я бесконечно горжусь тем, как ты им распорядился!

— Спасибо, отец!

К вечеру стучащая всю поездку до замка в висках кровь стихла. Всё возможное сделано. Пока не придёт ответ хотя бы на одно письмо, а ещё надёжнее на все, дальше двигаться некуда. Нэйрва велика, если «Чайка» вовсе не отбыла в другое государство. Оставалось только ждать.

Поддержка отца ободрила. Но не изгнала из головы вопросов. Лорд Тоскол знает, кто он сам: хозяин Двузубья, умелый счетовод и языкастый переговорщик, любимый отец. Но кто Ларс? Любящий сын и брат? Выдающийся ловчий? Только это определяет его? Что может таиться в его прошлом? В его крови?

К полуночному часу Ларс выскользнул из спальни. Глуша шаг, спустился из башни, прошёл по коридорам. Избежал встречи с дежурившим замковым стражником и трудящимся над чистотой в коридорах слугой. Миновал двор. Стены молельни укрыли от посторонних взглядов.

Большинство замков имело молельню. Отдельной пристройкой или помещением где-нибудь на подземном этаже. Шпилями, подобно храмам, они, разумеется, не отличались. Количество идолов зависело от предпочтений хозяина, качество от достатка. В Двузубье имелись идолы всех десяти богов. Качественные и дорогие, однако без излишеств.

Ларс прошёл в центр. Застыл между алтарями, медленно водя глазами из стороны в сторону. Останавливаясь на благих символах. В голове снова и снова раздавался вопрос: «Кто я?»

Вдохнув прохладный воздух, ловчий повернулся к идолу Кримманду̀ — бога мудрости и науки. И запредельных знаний.

Встал на колени, коснулся лбом каменного пера и закрыл глаза. Снисхождения за деяния он никогда не просил. Боги мудрее. Они знают, какой поступок скверен, какой вынужден, а какой необходим. Негоже мирскому человеку вмешиваться в их суждения и вердикты о том, как он жил свою жизнь.

Ларс обращался к богам в двух случаях. Призывая удачу в битвах или сложных делах: вдруг кому из всемогущих захочется чуть-чуть склонить ситуацию на его сторону. И прося за здоровье близких. Пусть боги дали людям наставления, как беречь себя, что для тела полезно, а что дурно. Может, услышь, как за доброго человека просит другой человек, они подкинут тому шанс на благой исход.

За «просвещением» ловчий пришёл впервые. Разум требовал ответа. Понимания. Правды. Вопросы, давно отброшенные им, вновь разгорелись, ныне отказываясь уходить. Отмахнуться от них никак не удавалось. Равно как и найти ответы.

«Может быть, их вообще нет в мирском мире?» — спросил про себя Ларс, пока лежал в постели. Именно сей вопрос выгнал его из тёплых покоев в прохладную молельню.

Кримманду молчал. Ловчий не сдавался. Спрашивал так и эдак. Искал намёки на ответ в последних днях. В прошлом. В далёких годах, оставшихся в памяти размытыми воспоминаниями.

Дверь тихо скрипнула. В проёме показался благовестник.

— Добрый вечер! — поздоровался Ларс, вставая на ноги.

— Здравия! — Старец поднял голову. Различил в свете свечей лицо заговорившего и извинился: — Милорд, не хотел прерывать ваш благочас.

— Вы не прервали. Я пришёл просто… подумать.

— Прекрасное место для раздумий.

— Вы совершаете благочас даже по ночам?

— Не люби боги ночь как день, для чего поделили нашу жизнь поровну? — Благовестник глухо усмехнулся и прошёл к лавке у стены. — Давненько я не видел вас здесь. Или вовсе не видел?

— Могли видеть во время желудочной хвори брата в прошлом году.

— Помню-помню. Кухарь тогда получил плетей.

— А лекарь награду.

— А боги ваше внимание. — Старец вновь усмехнулся. — Но я рад, что появляетесь хоть изредка.

— Разве есть благо от изредка молящегося?

— Если кто помолится хоть раз, уже благо.

— Даже если убийца придёт просить снисхождения? — Ларс прикусил язык. Сам не понял, ради чего дерзил.

— В чём повинен убийца? — спросил благовестник, не отреагировав на тон ловчего. — В отнятой жизни? У истязателя детей разве дурно отнять жизнь? У мучителя слабых дев? У живодёра, топящего котят и щенков ради забавы? Убийство — есть дело. За делом стоит помысел и намерение. В них истина. В них все ответы.

— Вы думаете, наши мысли определяют мир?

— А вы как думаете?

Повисло молчание. Придя за ответом, Ларс получил лишь новый вопрос.