Кровь Бога. Книга 2

Глава 60

— Не знаю. Это важно? — Равнодушно пожимает плечами Сареф, но понимает, что кривит душой.

— Еще как важно! Когда понимаешь, что любой выбор был лишь иллюзией, то теряешь вкус жизни.

— Думаешь, он у меня вообще был? — Юноша присаживается на угол песочницы спиной к Фарат.

— Вряд ли. Ты попал в абсолютно чужой мир, и я, кстати, очень удивилась твоему знанию местного языка. Мне пришлось его учить в свое время. Потом ты угодил в темницу, стал вампиром, убил человека, убил вампира, потом снова убил человека, потом еще одного и еще одного. — Собеседница способна припомнить всё. — И список довольно длинный. Ты помнишь их всех?

Сареф помнит очень хорошо.

— Заслуженный охотник на вампиров. Ему повезло умереть, так и не узнав, что подопечная не смогла уйти от меня. Да и сама Мариэн Викар ненадолго его пережила. Кстати, выполнение её просьбы я одобряю, кто-то назовет твой выбор бесчеловечным, но по мне он был абсолютно рациональным. — Продолжает Фарат.

— Но если меня жестокость и убийства ни капли не волнуют, так как я родилась в мире, где подобной морали нет, то тебя это не пощадило. И да, не чувствую вины за то, что поставила тебя на этот путь. Я готова пожертвовать многим для достижения цели. — Девочка заканчивает с окнами песчаного замка.

Сареф продолжает молчать, поэтому слово снова берет Фарат.

— Потом Ганма. С ним ты понял, что мир тебя никогда не примет. Мой подарок в виде волшебной маски тебе очень пригодился, не так ли? И ты снова убил человека, не имея на это ни желания, ни мотива. Окажись на твоем месте другой человек, то он бы давно сдался. Ты же предпочел нарастить непробиваемый панцирь безразличия. Я склонна считать, что это один из естественных механизмов защиты человеческой психики: абстрагироваться, забыть, впасть в апатию, не принимать ничего близко к сердцу и держать любого на расстоянии.

Юноша внимательно слушает монолог и продолжает молчать, сосредоточив внимание на доме напротив игровой площадки.

— Но этот панцирь, чешуя, футляр, зови как хочешь, только создает видимость уверенности. Внутри же ждет бесконечная тревога и самокопание. Это подтверждает одна смерть, которую ты вполне мог избежать. Ты ведь часто о ней думаешь? — Фарат заканчивает с замком и подходит со спины. — Да, я о Луке. Добродушный авантюрист случайно увидел то, что видеть не должен был. И тут страх тебя сжал в тисках!

Фарат обнимает туловище Сарефа, но очень мягко и нежно.

— Ты уже давно не способен доверять людям, ты постоянно ищешь подвох. Всегда в напряжении и в поисках безопасности. Как загнанный зверь. Вопрос в том: кто тебя загнал? Высший вампир, для которого нет ничего святого? Или ты сам?

— Конечно, я сам. Ни один высший вампир не сравнится с моей мощью вредить себе. — Наконец отвечает Сареф, контролируя тон и громкость голоса.

— Хаха, а вот шуточки. Когда к тебе начинают подбираться очень близко, ты стараешься отшутиться. Еще один слой защиты, но не последний. Скажу без утайки, капитан Лохар на своем «Тонущем тролле» предложил откупиться эльфийкой по своей воле. Ты по своей воле решил спасти её и взять под опеку. Ты решил оправдать продолжающееся существование, на прекращение которого у тебя не хватало духу. — Мягко говорит в Фарат у левого уха. — И это еще один слой защиты.

— Ты окружил Элин заботой, так и не успев побыть отцом в родном мире. Ты специально познакомил с Элизабет, помог взрасти дружбе между ними, чтобы в определенный момент смочь уйти навсегда. И связь с дочерью епископа ты тоже создал самостоятельно. Ты одновременно хотел найти место, где чувствовал бы себя в полной безопасности, и людей, которые бы приняли тебя как вампира. С другой стороны ты постоянно думал о смерти, поэтому всегда с радостью встречал опасные ситуации, которые могут за тебя покончить с жизнью. Ты довольно противоречивая личность, Сареф. Наверное, именно поэтому ты так хорош в магии Хаоса.

Пару минут Фарат молчит, но и Сареф не спешит вновь раскрывать рот.

— Я могу еще долго разбирать те ситуации, которые довелось увидеть. Я могу ошибаться, но считаю, что хорошо изучила людей. Я никогда не испытаю всех эмоций, что могут испытать люди, но логикой я понять их могу. — Слово вновь берет Фарат.

— Зачем ты всё это рассказываешь? — Спрашивает Сареф.

— Потому что сам ты никогда не откроешься кому-либо. Запрячешь так глубоко, что даже собственные мысли будешь гасить. Я манипулировала людьми и событиями, чтобы мы стали союзниками. И союз станет лишь крепче, если мы встретимся после долгого и сложного пути, и поговорим по душам. Товарищи должны знать истории друг друга, так что можно посчитать, что я услышала тебя. Я готова говорить вечно, чтобы ты пришел к верным выводам.

— И какова твоя история? — Интересуется Сареф.

— Спасибо, что спросил. — Фарат крепче обнимает юношу. — Я хочу вернуться домой. В свой настоящий дом, в этом мире мне нет места, как и тебе. Но Пределы не откроются, пока мир не будет уничтожен, поэтому нам придется довести дело до конца. Пожертвовать всеми жизнями, дружбой и любовью, залить мир кровью до горизонта и лишь тогда… обрести свободу.

— Хочешь, я могу взять тебя с собой в родной мир вампиров. — Фарат обходит юношу и теперь смотрит в лицо. — Но там тебе тоже не будет места, так что обещаю, что помогу тебе добраться сюда!

— Сюда? — Переспрашивает Сареф.

— Да, в твой родной мир, из которого тебя выдернули. Я обману смерть и другие законы мироздания, взамен помоги мне закончить Темную Эру раз и навсегда. До этого ты не задействовал и четверти своего потенциала, но я помогу тебе обрести настоящую силу. А когда всё закончится, ты окажешься здесь по-настоящему. Вновь придешь домой и постучишься в дверь. — Горячо убеждает Фарат. — И тебе откроют те, кого ты уже отчаялся когда-либо вновь увидеть.

Фонари на ночной улице начинают мигать. Сареф чувствует, что становится трудно дышать. Он не знает, какое ускорение дала Фарат ощущению времени. В реальном мире могла пойти лишь вторая или третья секунда, но при остановке сердца даже секунды имеют силу.

Весь ночной город уже затопила тьма, девочка берет руку Сарефа и тянет к знакомому дому. Вместе доходят до подъезда, поднимаются на лифте до седьмого этажа, но в дверь стучится только Сареф. Умом он понимает, что это лишь иллюзия, но не может уйти просто так. Освещение на этаже продолжает мигать, вне дома больше ничего не существует. Фарат тоже нет поблизости.

За дверью раздается шум, щелкает замок и кто-то очень знакомый открывает дверь.

— Я дома. — С улыбкой говорит Сареф, а в ответ тянутся две руки и заводят внутрь. В этот момент иллюзорный мир перестает существовать из-за начавшейся смерти мозга.

Вот только Фарат имеет другое мнение на завершение разговора, так как Сареф чувствует восстановление сердцебиения. Высший вампир сидит рядом в разрушенном храме, ливень продолжает заливать столицу Манарии и близлежащие земли. Юноша даже рад льющейся с неба воде, так как Фарат не увидит, что смогла-таки пробить все «слои защиты».

— По рукам. — Тихо говорит Сареф.

— Спасибо. — Высший вампир выглядит очень усталым. — Не думай о цене, финал этого мира всё равно известен. Если не сейчас, то во время четвертой, пятой или десятой Темной Эры точно исчезнет. Времени на объяснения не осталось. Вставай, у нас проблемы…

…На верхнем этаже одной из черных башен Фернант Окула стоит некромант. Более ему не нужно скрываться или исполнять чьи-либо приказы. Текст магического договора исчезает после выполнения условия «принятия союза». Темный маг не знает, как именно высший вампир убедит Сарефа, но подобный итог не удивляет.

За спиной каменный пол рабочего кабинета покрывается трещинами, осколки поднимаются в воздух и переворачиваются внутренней частью вверх. После вновь занимают место на полу, показывая запретную магическую фигуру, начертанную ранее с внутренней стороны каменных плит. После осторожного стука приоткрывается дверь в кабинет.

Слуга и служанка явились по требованию графа и ждут распоряжений. Вот только некроманту, взявшему имя Вильгельма Вигойского, нужны их жизни, а не услуги. Магия смерти обрывается жизни безболезненно, лишь черная кровь начинает течь из носа, рта, ушей и глаз жертв ритуала. Некромант резко вскидывает руки на вершине собственного магического искусства.

Колдовская фигура на полу обволакивается черной кровью из упавших тел, а после начинает испарять её до черного тумана. После некромант осторожно кладет чьи-то останки в центр комнаты и громко зачитывает слова заклятья. Руки играючи складывают сложные жесты, словно маг делает это на протяжении тысячи лет.

Где-то за пределами взора смертных что-то меняется. Сферы бытия сдвигаются, появляются двери, а к ним ключи, рождается новая жизнь в мертвой плоти. Циклон отрицательной энергии над академией указывает на то, что кто-то активирует магию, которой можно воскресить даже бога. Черный дым в кабинете некроманта становится непроницаемым, но чувства чародея подсказывают, что ритуал поднятия мертвого завершается успешно. Осталось указать цель.

— В городе, на городской площади вблизи храма Герона ты встретишься с тем, кто пленил тебя, и с тем, кто убил тебя. Воздай им по заслугам. — Черный дым испаряется под гнетом яркого золотого света. Высшая некромантия не просто вызвала мстительный дух, а еще даровала силы, которые были при жизни. А источник этих сил явно не против их использования против указанных целей.

Труп в ореоле божественного света проходит мимо некроманта на балкон, где просто начинает шагать по воздуху в сторону огромного дерева, которое уже соперничает высотой со Стальной Крепостью. Облака отрицательной энергии сгорают в свете новоявленного солнца. В мир снизошла сила, которая в равной степени ненавидит нежить и вампиров.