Крушители планет

7

— Боюсь, я не совсем понимаю, мистер Эмказиз, — осторожно произнес Уэверли, стараясь не пялиться слишком уж откровенно на чешуйчатую тушу в тартане шотландского клана Стюартов (облачение дополняли кошель-спорран и клетчатый берет). — Еще десять минут назад я болтался на тонущем судне в компании кровожадных мохнатых злодеев, а теперь…

Он обвел взглядом роскошный интерьер помещения.

— Я вывесил свою яхту на двух тысячах футов и спустился вниз на шлюпке, чтобы разузнать, что собирается делать Балвовац, — объяснил антрепренер. — Признаю, я был не прочь позаимствовать кое-какие эпизоды его съемок. Потом я увидел вас, сэр, оценил зрелище и все заснял прямо с натуры. Разумеется, я располагаю всего-навсего тремя минутами активного действия. Нам придется добавить еще часов сто аналогичных сцен. Прямо-таки вижу, как вы спасаетесь от плотоядных динозавров, убегаете от пожирающего людей растения и отбиваетесь от летающих кусачих тварей, потом перепрыгиваете через пропасть, пышущую огнем, и наконец оказываетесь в безопасности на своем твилфере, но тот врезается в горный склон…

— Э-э… Ваше предложение мне, безусловно, льстит, — проговорил Уэверли, — но, к сожалению, я лишен актерских талантов.

— О, вам не придется притворяться. — Эмказиз протянул гостю изящный бокал с какой-то белесой жидкостью и уселся напротив Уэверли. — Нисколько! Заверяю вас, все мои фильмы снимаются натурно, именно там, где расположены нужные опасные места. Я приложу все старания, чтобы угроза была реальной и побудила вас проявить ваши лучшие качества!

— Нет. — Уэверли залпом осушил бокал и икнул. — Благодарю вас за спасение и за угощение, но мне пора вернуться к работе…

— Сколько вы сейчас зарабатываете? — прямо спросил Эмказиз.

— Пять сотен, — ответил Уэверли.

— Ха! Будете получать вдвое больше! Тысячу юникредитов!

— Сколько это в долларах?

— Вы имеете в виду местную валюту? — Эмказиз достал из кошеля записную книжку и наморщил лоб. — Кокосы… вампумы… раковины… карты лояльности… а, вот! Доллары! Один юникредит равен тысяче двумстам шестидесяти пяти долларам и двадцати трем центам! — Он убрал записную книжку. — Если ничего не путаю, цент — это такое животное, да? Местные всегда приносят нескольких животных в жертву Вишну или кому-то там еще.

— Выходит… больше миллиона долларов в месяц?

— Минимум, — уточнил Эмказиз. — За следующую картину гонорар будет выше.

— Мне очень хочется согласиться, мистер Эмказиз, — не стал жеманничать Уэверли, — но, похоже, я не успею прожить столько, чтобы потратить эти деньги.

— Что ж, когда играешь супергероя, тебе необходимы суперсилы. Я предоставлю вам необходимое оборудование. Плох тот продюсер, который не заботится о своей главной звезде!

— Оборудование?

— Ну да, страховочные устройства. Их разрабатывают в лабораториях моей компании «Космик продакшнс». Они всяко лучше, чем то, что достается армии. Уникальные полистальные мышцы, непробиваемая броня, инфракрасные и ультрафиолетовые визоры, плащ-невидимка… Сами понимаете, последнее пригодится лишь для нереальных опасностей.

— Звучит… — Уэверли сглотнул. — Звучит великолепно.

— Подождите! — вмешался в беседу слабый голос.

Уэверли и Эмказиз повернулись к койке, на которой пыталась приподняться Фом Бердж.

— Вы же не… не опуститесь до такой низости… не станете сотрудничать с этими вандалами…

— С вандалами?! — фыркнул Эмказиз. — Позвольте напомнить, мадам, что это я взял на буксир ваш ветхий твилфер и веду его к Плутону!

— Лучше погибнуть… чем принимать помощь… от публики вроде вас…

— Думаю, у вас сложилось ошибочное впечатление, — вмешался Уэверли. — Мистер Эмказиз не производит галакуляры. Он хочет снять чудесное кино для домашнего просмотра, которое отправит всех крушителей планет на свалку истории.

— День, похоронивший галакуляры! — торжественно изрек Эмказиз. — Да какая гибель континента сравнится с героем-одиночкой, сражающимся за свою жизнь? Когда я выпущу свой эпик об одиноком персонаже, осаждаемом оравами разъяренных берсеркеров, мы все получим целое состояние.

— Да неужели? — язвительно спросила Фом Бердж, выслушав краткий прогноз ожидаемой реакции галактической публики на новые миникуляры. — Хотя знаете, Уайвери… Вы, похоже, и вправду придумали что-то полезное. Не думаю, что… — Она перевела взгляд на Эмказиза. — Не против взять меня на роль главного женского персонажа?

— Ну не знаю. — Эмказиз задумался. — Семейная аудитория, сами понимаете. Могут пойти разговоры о расовом смешении…

— Бред. Снимите маскировку, Уайвери.

— Пора признаться, друзья, что я не ношу маскировку, — с достоинством произнес Уэверли.

— Вы хотите сказать… — Фом Бердж выпучила свои и без того крупные глаза. Непроизвольно зацокала языком. Приподнялась, пошарила конечностями у горла, а затем одним ловким движением рассекла свое тело надвое, будто снимая шкурку с банана. Показалась изящная рука, которая сорвала телесный наряд с плеч; далее мелькнула пышная грудь, возникло миловидное курносое личико под копной огненно-рыжих волос…

— А я была уверена, что должна скрывать свое происхождение от вас! — воскликнула она, переступая через форплишерскую оболочку на полу. — Что же вы сразу не сказали, что вы — борундиец?!

— Борундиец? — Уэверли с ошеломленной улыбкой разглядывал стройную фигуру, облаченную в плотно прилегавший к телу комбинезон.

— Да, как и я! — сказала Фом Бердж. — Меня никогда не наняли бы в моем природном облике. Мы слишком похожи на обитателей Земли.

— Эй, — встрял в беседу Эмказиз, — если вы двое принадлежите к одному виду, почему у нее фигура вот такая, а у вас — нет?

— Такова привилегия… э… борундийского происхождения. — Уэверли взял детектива (бывшего детектива!) за руку и заглянул в искрящиеся зеленые глаза. — Давайте сюда ваши контракты, мистер Эмказиз. Мы договорились.