Крыло беркута. Книга 2

С. Сафуанов Мэргэн — значит меткий

Случилось так, что в последние дни жизни Кирея Мэргэна я оказался в одной больнице с ним. Я, «ходячий больной», часто навещал его. Ахняф Нуриевич, высокий и статный, с большой седой головой с орлиным носом, всегда аккуратный и подтянутый, даже сейчас, когда он изрядно исхудал и редко вставал с койки, казался мне беркутом, стоящим на уральской скале. Во время наших бесед он несколько раз повторял: «Хорошо, что успел завершить работу». Он имел в виду роман «Крыло беркута», замысел которого зародился у него еще в 1957 году, в дни празднования четырехсотлетия добровольного присоединения Башкирии к Русскому государству.

Но осуществить свой замысел К. Мэргэну удалось не скоро — появились другие творческие планы, повседневные научные и научно-организационные дела (в те годы он работал заведующим сектором литературы и фольклора Института истории, языка и литературы Башкирского филиала Академии наук СССР).

Кирея Мэргэна как писателя занимали главным образом проблемы современности; он писал о тех фактах и событиях, в которых участвовал сам, которые видел и изучал непосредственно в жизни. И пришел он в литературу прямо с ударных строек начала тридцатых годов, с очерками, «списанными с натуры».

Кирей Мэргэн (Ахняф Нуриевич Киреев) родился 11 июня 1912 года в деревне Кигазы Мишкинского района Башкирии. Но детские и юношеские годы прошли в селах Юмраново Октябрьского района Пермской области и Базанчатово Ленинского района, где его отец работал мугаллимом — учителем сельского медресе.

Любовь к литературе К. Мэргэн впитал «с молоком матери». Его родители интересовались письменной литературой тюркского Востока, преданиями, шежере — родословными своего народа. Отец даже сочинял стихи под непосредственным воздействием творчества татарского народного поэта Г. Тукая. (Впоследствии эти стихотворения были обнародованы в литературных и фольклорных сборниках за подписью «Нурмухамет Юмрани».) В семье витал дух выдающегося поэта-романтика Шайхзады Бабича — родственника матери будущего писателя.

Духовно взращенный в таких условиях, Кирей Мэргэн и сам с ранних лет начал пробовать перо. Первые его стихи появились в сборнике, выпущенном татарской газетой «Иген-челяр» в Москве в 1928 г. Юный автор был тогда учеником школы крестьянской молодежи.

В 1932 году, работая каменщиком и бригадиром на новостройках Уфы, куда он прибыл по комсомольской путевке, К. Мэргэн начал регулярно писать стихи и очерки о своих товарищах по труду. А в середине тридцатых годов появились и первые его рассказы. В качестве журналиста он объезжает или проходит пешком почти всю Башкирию. Его увлекает социалистическое преобразование сел и городов республики. В сборниках рассказов «Подарок», «Поиски», «Суетливый человек» он ярко изобразил зарождение нового человека, утверждение новых отношений. Его интересуют острые, контрастные ситуации, неожиданные повороты в судьбах персонажей, проблема взаимоотношения личности и среды. Разумеется, под воздействием вульгарно-социологических взглядов, господствовавших в тридцатые годы, в обстановке всеобщего ликования в период культа личности Сталина и К. Мэргэн не жалел ярких красок для описания достижений, многие из которых, как теперь выяснилось, были мнимыми, и в результате духовный рост многих персонажей его рассказов обрисовывался несколько облегченно.

Настоящие, убедительные характеры мы видим в рассказах «Зифа-апай», «Суетливый человек», «Бабушка Майгуль», появившихся накануне Великой Отечественной войны.

Итак, вдохновляющим источником и движущей силой творчества Кирея Мэргэна стала современная жизнь народа. Это особенно выпукло проявилось в период Отечественной войны и в послевоенные годы. В начале войны писатель работал собственным корреспондентом газеты «Комсомольская правда» по Башкирии. И рассказы его отражали патриотические чувства и дела тружеников тыла, людей, всей душой рвущихся на борьбу с фашизмом. Эти рассказы составили сборник «Наш поход». Попытки же показа воинов-фронтовиков (рассказы «Редактор», «Охотник» и др.) не увенчались успехом, ибо писатель тогда имел представление о войне лишь понаслышке, по косвенным источникам.

В 1942–1943 годах Кирей Мэргэн в качестве военного корреспондента находился в Башкирской кавалерийской дивизии, что дало ему возможность воочию увидеть самоотверженную борьбу советских воинов против гитлеровских захватчиков. Фронтовая действительность дала писателю обильный материал для сборников рассказов и очерков «Башкиры», «Джигиты», «Разведчик Булат и его друг Турат». В дальнейшем писатель долгие годы трудился над романом «Конники», отражающим героическую борьбу славных башкирских всадников. К сожалению, это произведение так и осталось незавершенным.

В послевоенные годы Кирей Мэргэн работал над злободневными темами, связанными с жизнью народа. Он стремился туда, где зарождалось новое, где выявлялись яркие характеры. Он совершил трудное, но увлекательное путешествие по реке Уфе с юными школьниками, в результате создал повесть «Караидель» (в последней редакции, вышедшей в Москве на русском языке — «Тайны Караидели») — произведение о счастливом детстве, разнообразных ребячьих интересах, о дружбе, окрепшей в совместном преодолении препятствий. Поездка в колхозы республики позволила писателю написать повесть «Беспокойное место» о башкирских колхозниках, решивших заняться огородничеством.

Значительным явлением башкирской прозы послевоенных лет стал роман «На склонах Нарыштау», неоднократно изданный и в русском переводе. Здесь впервые в башкирской литературе широко и многогранно были изображены современная жизнь и труд рабочего класса республики.

В основе романа — деятельность нефтяников республики в послевоенные годы, а главные герои — молодые рабочие. Формирование нового, послевоенного поколения рабочего класса отражено в судьбах Сальмана, пришедшего на нефтяные промыслы из ремесленного училища, Марьям, Мурата, Махмута — вчерашних сельских парней и девушек, вооруженных теоретическими знаниями и постепенно овладевающих навыками новой профессии. Все эти герои показаны главным образом в процессе труда, в борьбе за передовые методы в производстве, за новые взаимоотношения и нравственные принципы.

Писатель в конкретных образах показал и те силы, которые способствуют формированию новых прекрасных черт у молодежи — это умудренные опытом мастера-нефтяники старшего поколения (Лебедев и др.), партийное руководство (парторг Ярцев).

При изображении картин производственной деятельности писатель подчеркивал облагораживающий характер труда, его воспитательную роль. Главный герой Сальман, например, имел поначалу лишь абстрактное представление о трудностях производства, но работа на буровой научила его смотреть на сегодняшнее с точки зрения будущего, трезво оценивать обстановку. В процессе труда и в общении с товарищами он постепенно освобождается от позерства и излишней самоуверенности. Простые женщины Кадрия и Гульнафиса, интересы кот орых раньше не выходили за пределы собственного очага, заразившись трудовым энтузиазмом нефтяников, в самый критический для буровой момент устраивают омэ — своеобразный субботник с привлечением других женщин-домохозяек, приходят на помощь своим мужьям и сыновьям.

На сюжете романа «На склонах Нарыштау» сказалось веяние времени. Оно проявилось в социалистическом соревновании среди местных рабочих, между нефтяниками Башкирии и Азербайджана, в рождении нового города на склоне горы Нарыш, но прежде всего — в оптимистическом духе произведения, в теплом отношении автора к изображаемому, в раздумьях и переживаниях героев.

В романе К. Мэргэна изображен новый этап в развитии башкирского рабочего класса — рождение и рост национальных кадров, вооруженных профессиональными знаниями, в условиях более высокого уровня развития науки, техники и человеческих отношений в стране. И атмосфера формирования рабочего класса в Башкирии была уже иная, нежели, скажем, в начале 30-х годов (повесть «Сибай» И. Насыри и очерковая книга «Ишимбай» А. Карная), когда к станкам, буровым установкам становились полуграмотные крестьянские парни и начинали все с азов. В романе же «На склонах Нарыштау» проблематика совсем иная. К. Мэргэн больше говорит о том, как у людей вырабатывались навыки к новому труду, основанному на передовой технике и технологии, о здравом социалистическом отношении к нему, борьбе за передовые методы производства. Писатель показывает непосредственную помощь русских рабочих в формировании нового отряда национального рабочего класса.

Конечно, в романе К. Мэргэна сказалось не только положительное веяние времени. Та эпоха, которая характеризовалась не только успехами в промышленности, в жизни народа, но и атмосферой культа личности Сталина, голым оптимизмом и нежеланием замечать действительные трудности и противоречия жизни, наложила на произведение свой отрицательный отпечаток. В романе довольно ярко чувствуется воздействие получившей в те годы широкое распространение «теории бесконфликтности». Так, разногласия между мастером, добивавшимся (и добившимся) выполнения нормы бурения, но не думавшем о перевыполнении плана, и молодыми рабочими-нефтяниками, которые стремились к более высоким показателям, — пример конфликта между «хорошим» и «отличным». В результате внутренний мир героев не получил широкого освещения. На слабость конфликта и вялость сюжета в свое время указывала и критика.

Выступая на Уфимском пленуме оргкомитета Союза писателей РСФСР в 1958 году с докладом о развитии башкирской прозы, Кирей Мэргэн говорил: «Нам, прозаикам, положено нагружать свою арбу большой и полезной кладью». Развивая это образное выражение писателя, хочется отметить, что самому К. Мэргэну приходилось тянуть не одну арбу. Наряду с «арбой» прозаика он тянул «арбу» драматурга. Еще в годы войны он написал патриотические пьесы «Моя семья» и «Битва», позже, одновременно с романом «На склонах Нарыштау», создал драму «Утро города» — о строителях города нефтяников. На сцене Башкирского академического театра драмы имени Гафури шла его пьеса «Оборванная песня» о судьбе выдающегося поэта-просветителя прошлого века Акмуллы, а также основанные на фольклоре детские пьесы «Дедушкины часы» и «Шомбай». Одновременно он продолжал писать рассказы и повести.

Кирей Мэргэн успешно тянул также тяжело нагруженную «арбу» ученого — литературоведа и фольклориста.

Литературоведческой и фольклористской деятельностью Ахняф Нуриевич начал заниматься еще в сороковые годы. На фронтах Отечественной войны он собрал среди солдат жемчужины народной мудрости и выпустил сборник «Военный фольклор». В дальнейшем, учась в Академии общественных наук при ЦК КПСС, работая в Институте истории, языка и литературы и будучи заведующим кафедрой и профессором Башкирского государственного университета, исследовал творческое наследие башкирских писателей, проблемы социалистического содержания и национальной формы советской литературы. С особенным энтузиазмом он трудился в области фольклористики. Ахняфу Нуриевичу принадлежит заслуга широкой организации сбора и изучения устного творчества башкирского народа. Под его руководством организовывались научные экспедиции в Оренбургскую, Курганскую, Куйбышевскую, Саратовскую, Челябинскую, Пермскую области и многие районы Башкирии. В 1961 году и мне довелось проехать вместе с ним добрую тысячу километров по Оренбургской, Куйбышевской и Саратовской областям на крытом брезентом грузовике, нагруженном палатками, спальными мешками и другим походным скарбом. В каждом селе с огромным интересом встречали непривычных гостей, начинали расспрашивать о Башкирии, Уфе, удивлялись, что гости приехали не петь и плясать, а, наоборот, просить петь и рассказывать самих сельчан…

Кирея Мэргэна больше интересовали эпические сказания. Исследованию этих памятников была посвящена его докторская диссертация. Но они, эти сказания, привлекали, оказывается, его и как писателя, собирающегося писать исторический роман. В них он видел своеобразное отражение многовекового пути народа, его социальные, философские и эстетические воззрения.

Короче говоря, вся предыдущая литературно-творческая и фольклористская исследовательская деятельность Кирея Мэргэна стала подготовительной вехой для создания романа «Крыло беркута». В этом произведении сконцентрированы результаты поисков писателя и как прозаика, и как фольклориста.

В романе «Крыло беркута» показаны жизнь и быт башкир в первой половине и середине XVI века. Это был период, имевший особое значение в жизни народа: в 1557 году башкирские роды и племена послали в Казань, к наместнику Ивана Грозного, своих представителей, выражая желание присоединиться к Российскому государству, и это желание было удовлетворено.

Последовательно освещая трудную жизнь разобщенных территориально и раздираемых междоусобными распрями башкирских племен Тамьян, Еней, Ирехты, Табын и других под гнетом Ногайской орды, Казанского и Сибирского ханств, К. Мэргэн постепенно приводит читателя к мысли, что присоединение башкир к Российскому государству было закономерным, единственно верным историческим актом, спасшим народ от исчезновения.

Одновременно писатель показывает и борьбу за власть вокруг ханских тронов, непрекращающиеся набеги казанского хана на русские земли. Рассказывается о покорении Иваном Грозным Казани и его обращении к башкирам с призывом присоединиться к России.

В этих условиях и созревает мысль в различных башкирских племенах о направлении своих представителей к русскому царю с просьбой принять народ под свое покровительство, то есть под «крыло беркута». В этом отношении интересен разговор Шаталин, ходившего в прошлом в составе войск Казанского ханства в поход против русских и побывавшего у них в плену, с отцом — главой племени Тамьян Шакманом: «Племя наше, отец, ослабло, и ты знаешь это. Чтобы сохранить его, чтобы вконец не разметали нас бури, мы должны укрыться под чьим-нибудь крепким крылом», — говорит он. Это крыло он видит в России: «По-моему, лучше будет, коль обратимся лицом в сторону урусов».

Произведение завершается тем, что главы разных племен независимо друг от друга встречаются в Казани с царским наместником Шуйским и привозят грамоту от имени Ивана Грозного о принятии Башкирии в состав Российского государства. С тех пор, как известно, начинается новая эпоха в истории башкирского народа. «…Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку, — писал Ф. Энгельс. — Несмотря на всю свою подлость и славянскую грязь, господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для башкир и татар…»[37]

К. Мэргэн в ярких колоритных картинах изображает социально-политическую жизнь и быт различных башкирских родов и племен в этот исторический момент, раскрывает острые взаимоотношения между ханской властью и предводителями племен, показывает, как посланцы хана — баскаки — обирают народ от имени высшего турэ. Недаром о них говорят: «Скот от зверя можно уберечь, а как от баскака убережешь?» Одновременно К. Мэргэн касается и вопроса о дальнейшем распространении мусульманской религии среди башкир, создает образы представителей духовенства. В романе немало места занимают картины борьбы в ханских дворцах за высшую власть, непрекращающиеся интриги и столкновения за главенствующее положение в родах и племенах, а также раздоры между различными родами, разорительные междоусобные войны и набеги — барымта.

Одновременный показ жизни и быта множества башкирских родов и племен, различных ханств делают роман широкопанорамным. Но следует отметить, что в нем большей частью выведены образы ханов и их приближенных, предводителей племен, мурз, а также грабящих народ сборщиков податей. Представители же простой массы занимают мало места. Запоминаются лишь несколько персонажей из «низов»: действующий на протяжении всего произведения, мстящий притесняющим народ баскакам и племенным биям Биктимир, а также эпизодические образы Ташбая, Аккусюка, Минлибики, насильно увезенной из своего рода и превращенной в рабыню хана, и некоторых других. В результате народная масса предстает в романе безымянной и несколько безликой.

Как указывается в историографической литературе, письменные источники по истории башкир XV — первой половины XVI веков полностью отсутствуют. Крайне мало их и о последующих периодах. А источники на языке тюрки пока еще не изучены[38]. Поэтому Кирею Мэргэну пришлось опираться главным образом на последние исследования историков и всецело принять их версии в объяснении и оценке событий, предшествовавших присоединению Башкирии к Русскому государству и непосредственно связанных с этим важнейшим историческим актом.

Но главным источником, который использовал писатель при создании своего романа, послужили башкирские шежере — своеобразные генеалогические записи, устные предания, бытующие в народе, а также богатое устное народное творчество. Так, события в «Крыле беркута» происходят именно в тех местах, о которых повествует и шежере — в верховьях рек Зай и Шешма, находившихся под владычеством Казанского хана, в Имянкале, построенной на месте слияния рек Агидель и Караидель (Белой и Уфимки), в становищах минцев — на берегах рек Слак, Дема, у озера Аслыкуль, на землях юрматынцев, даже в Зауралье, во владениях сибирского хана Кучума… И имена действующих лиц романа (Шагали, Шакман, Татигас-турэ, Суртмак, Акназар-хан, Канзафар, Килимбет и др.) взяты из шежере и преданий.

Конечно, К. Мэргэн не «переписывает» эти шежере и исторические документы, не воссоздает документальную историю. Исходя из своих творческих целей, он «заставляет» по-своему действовать лиц, упомянутых в древних преданиях и записях. Для писателя важно передать дух эпохи. В этом ему особенно помогает богатый фольклор башкирского народа — и эпические сказания типа «Заятуляк и Хыухылу», и кубаиры безымянных сэсэнов-импровизаторов, и многочисленные легенды, предания и сказки, и песни, пословицы и поговорки, и вековые обычаи, обряды и поверья. Отдельные сюжетные линии романа даже напоминают своей формой произведения устного народного творчества башкир.

Все это дало возможность писателю воссоздать яркие картины и своеобразный колорит эпохи четырехсот-пятисотлетней давности.

В целом, роман «Крыло беркута» настойчиво проводит мысль о том, что политическая раздробленность и междоусобные распри подрывают силу народа, тормозят его социальное, экономическое и духовное развитие; утверждает идею борьбы за единство и сплоченность народа перед лицом опасности исчезновения под натиском чужеземных угнетателей. Художественно убедительно показывается также, что добровольное присоединение Башкирии к Русскому государству было крупным историческим событием, способствовавшим сохранению башкир как самостоятельного народа, его политическому, социально-экономическому и духовному развитию. В этом главная гуманистическая сила произведения.

Первая книга романа «Крыло беркута» была опубликована в 1981 году и заслужила признание у читателей (в 1987 году она вышла и на русском языке в переводе Марселя Гафурова). Публикация же второй книги в журнале «Агидель» завершена была уже после смерти писателя, в феврале 1984 года, а отдельным изданием вышла в 1985 году. Сейчас имеет возможность познакомиться с ней и русский читатель.

Роман «Крыло беркута» стал значительным произведением, заложившим, наряду с романами А. Хакимова «Кожаная шкатулка» и «Переливы домбры», Г. Ибрагимова «Кинзя», Я. Хамматова «Северные амуры» и другими широкоэпическими произведениями, добротный фундамент исторической прозы в башкирской литературе.

…У башкирского народа есть замечательная сказка о Кирее Мэргэне — человеке с добрым сердцем, сильном и мужественном батыре, метком стрелке («мэргэн» — это значит меткий). Почему имя этого сказочного батыра стало псевдонимом известного башкирского писателя, в тридцатые и сороковые годы выпускавшего свои книги за подписью Ахняф Кирей? То ли друзья прозвали его так из-за его большой любви к фольклору, то ли башкирский читатель увидел в нем писателя с острым взором и добрым сердцем?.. Как бы то ни было, этот псевдоним как нельзя лучше отражает суть личности писателя, всем своим творчеством тесно связанного с родным народом.