Крым 1944. Весна освобождения

Настоящая статья посвящена событию, которое всколыхнуло память о Великой Отечественной войне и заставило задуматься над тайной, неожиданно давшей о себе знать из глубин Черного моря.

В середине лета СМИ сообщили, что 4 июля 2013 г. в 12 милях северо-западнее мыса Тарханкут на глубине 52 метра совершенно случайно была обнаружена погибшая подводная лодка. В ходе изучения архивных материалов и осмотра лодки было установлено, что это советская субмарина Щ-216, не вернувшаяся из боевого похода в марте 1944 г., то есть за считаные месяцы до окончания боевых действий на Черном море.

Несмотря на развитие поисковых средств и наличие информации о приблизительных координатах погибших подводных лодок Черноморского флота в Великой Отечественной войне, более половины из них до сих пор не найдены.

В связи с этим каждая новая находка погибшей лодки вызывает небывалый интерес, подогреваемый СМИ, которые создают ажиотаж, плодя различные версии, догадки, предположения.

Вот и в этот раз мы узнали, что лодка и «уникальная», и «единственная в мире», и «великолепно сохранившаяся». Конечно, таким образом, удалось привлечь к этому факту внимание не только обывателя, но властей Украины и России. Еще до серьезной экспертизы пробега с технической и финансовой точки зрения, не оглядываясь на морально-этический аспект происходящего, было заявлено, что лодка будет поднята, отбуксирована к берегу и переоборудована в морской музей, а члены экипажа похоронены с воинскими почестями.

На фоне этих настроений в спокойной обстановке мы решили собрать максимум информации о Щ-216, рассказать о ее боевых походах, проанализировать обстоятельства и причину гибели. Может быть, этот анализ поможет по-другому взглянуть на возможность и необходимость подъема лодки, который многим сегодня кажется само собой разумеющимся.

Расследование обстоятельств гибели подводной лодки Щ-216 следует начать с тщательного изучения специальной, изданной вскоре после войны, литературы по истории боевой деятельности подплава Черноморского флота в Великой Отечественной войне, архивных боевых отчетов командира подводной лодки капитана 3-го ранга Г.Е. Кар-бовского, и, главное, выводов командования дивизионов и бригад, в состав которых входила Щ-216 в период войны.

Еще тогда командование обратило внимание на загадку, которая предваряла цепь роковых событий, вследствие которых лодка не вернулась на базу.

Цитируем: «Остается только неясным, что именно заставило в двух случаях командиров ПЛ (Л-23 и Щ-216) выходить в торпедную атаку по охотникам за подводными лодками, но факт остается фактом»[3].

Речь идет о том, что командир подводной лодки нарушил приказ не нападать первым на корабли противника, в задачу которых входили поиск и уничтожение советских субмарин.

Не касаясь обстоятельств невозвращения из боевого похода подводной лодки Л-23 — это тема для отдельного исторического расследования, — постараемся восстановить биографию Щ-216, ее боевую деятельность и тайну ее героической гибели.

РОЖДЕНИЕ ПОДЛОДКИ Щ-216 И ЕЕ БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

Подводная лодка Щ-216» серии Х-бис* была заложена на заводе № 200 в г. Николаеве 23 июля 1939 г. под заводским номером 1085. Строительство ее продолжалось почти год, и уже 30 мая 1940 г. она была успешно спущена на воду.

Еще в феврале 1941 г. в соответствии с решением Главного Военного совета ВМФ командующий Черноморским флотом приказом № 0016 от

5.02.41 г. установил новую организацию подводных сил, по которой подводные лодки были сведены в две бригады и два дивизиона.

Управление Первой БПЛ и все четыре дивизиона бригады дислоцировались в Севастополе, имея в своем распоряжении две плавучие базы и оборудованную береговую базу.

Согласно этому приказу в состав 4-го дивизиона подводных лодок вошли Щ-211, Щ-212, Щ-213, Щ-214, Щ-215 и по вступлении в строй Щ-216, плавбаза «Эльбрус». Командиром 4 ДПЛ назначен капитан 3-го ранга Успенский.

С 1 февраля 1941 г. командиром Щ-216 был назначен капитан-лейтенант Г.Е. Карбовский.

На 22 июня 1941 г. лодка находилась в Очакове на заводских испытаниях.

2 июля. ПЛ Щ-216, находившаяся в Очакове на заводских испытаниях, совершила переход в Николаев, а затем 3 июля вышла в Севастополь, куда и прибыла 4 июля.

В связи с начавшимися военными действиями, испытания были проведены по весьма сокращенной программе, все обнаруженные недостатки не были устранены в полном объеме, но, несмотря на это, лодка уже 3-го июля перешла в Севастополь. До 10 августа экипаж «Щуки» продолжал устранять различные недостатки, одновременно отрабатывая две задачи КПЛ-41 — управление подводной лодкой в надводном и подводном положении.

2 июля 1941 г. в связи с полученными задачами по обеспечению коммуникаций на театре, Военный совет ЧФ представил на утверждение народному комиссару ВМФ новую дислокацию кораблей и ПЛ.

В Главной базе — Севастополе оставались базироваться: 1 БПЛ в составе трех подводных лодок типа «Д», трех — типа «Л», четырех — типа «С», шести — типа «Щ» и ПБ «Волга»;

В Балаклаве — Вторая БПЛ в составе восьми подводных лодок типа «М».

В Феодосии — 3 БПЛ в составе семи подводных лодок типа «Щ», двух сторожевых катеров МО и ПБ «Нева».

10 августа 4-й ДПЛ и в его составе ПЛ Щ-216, перебазировался из Севастополя в Феодосию. Несмотря на то, что в Феодосии не было такой мощной технической базы, как в Севастополе, в основном с помощью экипажа и небольшой группы ремонтников лодка была все-таки доведена до определенной степени технической готовности, позволившей 17 августа подписать ее приемный акт.

До 23 августа экипаж в срочном порядке почти полностью своими силами продолжал осуществлять так называемый навигационный ремонт: мелкий ремонт механизмов, устройств, технических средств и корпуса, выполняемый личным составом во время навигации.

Здесь следует особо остановиться на боевой подготовке экипажа Щ-216. Как видно из предыдущих событий, времени на нее практически не было. Что мог успеть сделать командир и экипаж в условиях почти непрерывного ремонта? Скорее все были отработаны вступительные и первые четыре задачи КПЛ, а также, возможно, выполнено по одной дневной и ночной торпедной и артиллерийской стрельбе. Но и тут 216-й опять не повезло.

К этому времени подоспел следующий приказ:

«1 августа 1941 г. Копия с Вх. 1660 с.

№ 067/од

Командиру I Бригады подлодок ЧФ Капитану 1-го ранга тов. БОЛТУНОВУ Командиру 2 Бригады подлодок ЧФ Каштану 1-го ранга тов. СОЛОВЬЕВУ

Ввиду прохождения боевой подготовки в условиях военного времени, разрешается зачетные торпедные атаки по КПЛ-41 проводить без фактического выстрела торпед.

Начальник Штаба ЧФ Военком Штаба ЧФ

Контр-Адмирач Полковой Комиссар

(Елисеев) (Штейнберг)»

На этом боевая подготовка экипажа была завершена, и в действие вступило новое правило, введенное вскоре после начала войны. Согласно ему, все вступавшие в строй подводные лодки после завершения курса боевой подготовки обычно выходили на позицию в дальний дозор у своих баз. Там они устраняли обнаруженные упущения и недостатки в подготовке и отрабатывали позиционную службу. Фактически вновь вступающие в строй субмарины проходили на позициях дозора заключительный этап своего организационного периода боевой подготовки и подготавливали себя к действиям на коммуникациях у берегов противника.

Не стала исключением из этого правила и Щ-216.

24 августа лодка была срочно послана в дозор на позицию № 2 в район юго-западнее мыса Сарыч.

«Командиру ПЛ Щ-216 Капитан лейтенанту Кардовскому ПРИКАЗАНИЕ N9 20/оп(б)

Карты №№ 1522, 2206с

1. Обстановка, Противник готовит десантную операцию на нагие побережье. В Сулине[4] и во внутренних портах Дуная сосредоточены транспорта и эсминцы противника.

2. Действия соседей. Базовый дозор — ТЩ и катера МО в районе ограниченном береговой чертой, меридианами 33° 00,0, 34°00,0 и параллелью 44° 10.

Подводные лодки на своих позициях.

ВВС—разведка и бомбовые удары по базам и городам противника.

3. Задача. Торпедными атаками уничтожать боевые корабли и транспорта противника. Донести о движении крупных соединений ВВС, боевых кораблей и транспортов противника.

4. Использование оружия. —Действовать оружием неограниченно по румынским, немецким, итальянским боевым кораблям и транспортам.

Артиллерию использовать только в случае самообороны, когда уклониться или использовать торпеды нельзя.

5. Донесения. Доносить только в случае обнаружения больших соединений ВВС, больших групп транспортов и боевых кораблей противника.

Доносить немедленно после отрыва на приемной волне Узла Связи ГВМБ ЧФ методом «К» в мой адрес.

6. Связь. Организация и документация по связи действующая по скрытому управлению специальная. Нести только приемную радиовахту.

Квитанцию давать только по приказанию в тексте.

7. Время. Выход из Феодосии 24-го Августа в 14 часов 00 мин.

25 августа к 04 час. 00 мин. Занять позицию М 2.

12 сентября в 21 час. 00 мин. Оставить позицию по приказанию.

13 сентября в 14 час.00 мин. Быть в подходной точке у Меганом а.

8. Дополнительные указания:

а) Торпеды в аппаратах приготовлены к выстрелу с установкой:

Глубина: 50 % торпед — 3 метра

50 % торпед — 2 метра

Дальность — полная.

Прибор «Обри»[5] — «О».

При наличии торпед 53—38—2 торпедных аппарата в носу и 1 аппарат в корме иметь с открытыми передними крышками, при погружению на безопасную глубину (20 метров) передние крышки торпедных аппаратов — закрывать.

Б) Аккумуляторную батарею использовать по-боевому.

В) Нашим кораблям себя не обнаруживать и ближе 25—30 кабельтов не сближаться.

Г) В отчете осветить выполнение поставленной задачи, гидрометеорологическую обстановку.

ПРИЛОЖЕНИЕ: Калька позиции на 1 одном листе.

Командир 1-й БПЛ ЧФ Военком 1-й БПЛ ЧФ

(П. Болтунов) (В. Обидин)

Начальник штаба 1-й БПЛ (Крестовский)

24.08.41 г.»

«Начальнику оперативного отдела Штаба Черноморского флота Капитану 2-го ранга тов. Жуковскому

Сентябрь.

Командир Бригады оценил выполнение поставленной задачи подводными лодками:

ПЛ Щ-212 на позиции N9 1 с 25 августа по 11 сентября — удовлетворительно.

ПЛ Щ-216 на позиции N9 2 с 25 августа по 12 сентября — удовлетворительно.

ПЛ Л-5 минную постановку район Варна 13 сентября — хорошо.

Приложение: Донесения командиров ПЛ Щ-212, Щ-216 и Л-5 — на 3-х листах.

Начальник штаба 1 БПЛ ЧФ Капитан Нго ранга Крестовский.

17.09.41 ПН».

За время нахождения на позиции боевых соприкосновений с противником субмарина не имела. В этом походе командир и экипаж заработали и свою первую оценку командования — удовлетворительно.

По возвращении в Феодосию экипаж лодки с 13 по 17 сентября и с 1 по 3 октября вновь осуществлял навигационный ремонт.

4 октября 1941 г. по приказанию командира 1-й БПЛ 4-й дивизион в составе ПЛ ПЛ Щ-216 и еще пяти «Щук» перебазировался из Феодосии в Туапсе.

До конца года субмарина совершила еще два боевых похода уже на позиции у берегов противника, в промежутках между которыми с 4 по 13 ноября в очередной раз пройдя навигационный ремонт.

Очередной поход состоялся с 16 октября по 3 ноября 1941 г. Этому походу предшествовали изменения в нарезке боевых позиций советских подводных лодок в западной части Черного моря. Сделано это было с целью усилить эффективность действий подводных лодок. Директивой Военного совета ЧФ № 00689/оп от 9.10.41. командирам бригад было дано указание повысить активность подводных лодок, находящихся на позициях. Предлагалось разделить районы их действия для позиционной службы у баз и крейсерства. Это была первая попытка дать инициативу в руки командирам подводных лодок. При этом из восьми позиций половина предназначалась именно для крейсерства (позиции № 19, 20, 22 и 24).

Вот на такую позицию № 24, предназначенную для крейсерства, и отправилась в первый боевой поход Щ-216. Новой директивой Г.Е. Карбовскому разрешалось: маневрировать в позиционном[6] положении, организовывать радиосвязь днем, а также проводить взаимную связь по специальной таблице условных сигналов.

С началом войны появилось и еще одно правило: первый боевой поход на вражеские коммуникации командиры новых лодок совершали с командиром дивизиона. Но в случае с 216-й ни в одном архивном документе наличие командира дивизиона, либо какого-то иного начальника на борту ПЛ во время первого боевого похода нам обнаружить не удалось.

«Командиру ПЛ Щ-216 Капитан-лейтенанту Карбовскому Приказание командира 1 БПЛ N9 34/оп от 15.10.41 г.

Время и дата выхода, порт. В 17.30 16 октября. Туапсе.

Позиция N9 24; район м. Зейтинбурну.

Время и дата возвращения, порт. 3 ноября. Туапсе».

Сначала лодка была направлена в район мыса Зейтин-Бурну (район турецко-болгарской границы) и была в море с 16 октября по 3 ноября 1941 г.. Прибыв на позицию 19 октября, в течение первых трех дней лодка патрулировала у берега; при этом поздно вечером 20 октября в ходе зарядки аккумуляторов ею был неудачно атакован буксир (торпеда не попала в него).

Известный историк боевых действий подводных лодок советского флота И.А Киреев[7] описывает этот поход следующим образом: «Следующие два дня лодка провела в морской части позиции, в 25—30 милях от берега, на вероятном пути судов противника, ходивших прямым курсом на линии Босфор — Варна; при этом пришлось погружаться от самолета, производившего разведку на бреющем полете.

24 октября, когда лодка снова перешла в район прибрежного фарватера, но патрулирование производилось слишком далеко, в 4—7 милях от берега, вследствие чего на фоне берега трудно было своевременно обнаружить суда противника, шедшие по прибрежному фарватеру.

Последствия этого тактического промаха сказались днем 31 октября. Когда в 14 час. 12 мин. на дистанции 40 каб позади был обнаружен транспорт противника, лодка начала выходить на атаку, однако командир слишком поздно принял решение об увеличении хода до 7 узлов и с транспортом не удалось сблизиться до расстояния торпедного выстрела. Впоследствии уже на базе будет отмечено, что “командир от атаки отказался” и его действия будут признаны неудовлетворительными».

Вечером 1 ноября лодка начала возвращение в базу.

Главная роль в любом морском экипаже — неважно, линкор это или крейсер, эсминец или морской охотник, — несомненно, принадлежит командиру. Но во много раз его значение возрастает на подводной лодке. Недаром говорят подводники о командире — первый после Бога. Автобиография Г.Е. Карбовского, написанная еще до войны, позволяет нам ближе узнать этого человека**.

В своих мемуарах бывший помощник командира Щ-216 Я.К. Иоселиани достаточно подробно описывает события первой и последующих атак по кораблям противника в этом походе. Правда, автор изменил фамилию командира на Вербовский, а название лодки — на «Камбалу». И хотя, судя по этим изменениям, автор широко использовал право на художественный вымысел, его повествование несколько своеобразно характеризует командира лодки и царившую на ней атмосферу:

«...Мы направились к люку, но задержались из-за нового доклада сигнальщика.

— Курсовой левого борта сорок, показался проблеск на воде!

— Вы точно видели проблеск? — спросил командир.

— Так точно, товарищ командир, вот он: курсовой сорок, слева, на воде! Не так далеко.

— Боевая тревога! Торпедная атака! — увидел и Вербовский тусклый огонек двигавшегося вдоль берега судна. —Лево на борт!

Я бросился на свой командный пункт.

‘Камбала ” легла на курс атаки. Боевые посты тотчас же доложили о готовности.

Подводная лодка полным ходом неслась к вражескому кораблю.

Я сверял расчеты с данными о противнике, которые поступали с мостика, и убеждался, что все идет хорошо. Веемы были возбуждены, однако каждый делал свое дело четко, быстро и точно.

— Аппа-ра-ты! — понеслась грозная команда в торпедный отсек, на боевой пост. И вслед за ней: — Отставить!

Но нервы у торпедистов были настолько напряжены, что команду “Отставить! ” они приняли за “Пли! ” Торпеды выскочили из аппаратов и устремились в заданном направлении.

— Срочное погружение! —услышали мы следующую команду Вербовского.

Люди, буквально друг у друга на плечах, посыпались в люк центрального поста.

Потребовались считаные минуты, чтобы "Камбала " оказалась на глубине и начала отход в сторону моря.

— По ошибке атаковали дозорный катерок; будь он проклят! Понятно? — шепотом сказал мне Вербовский.

— Бывает... —успокоил командира Иван Акимович, стоявший рядом. — Еще хорошо, что он оказался... слепым. Если бы он видел, как по нему торпедами швыряют, мог бы еще нас погонять...

— Эх, если бы знать. Установить бы глубину хода торпед поменьше и залепить в борт этому дозорному, — досадовал я. — Но почему же он несет огонь?

— Не знаю, не спрашивал, — сухо бросил Вербовский.

— По-моему, иллюминатор приоткрыт или плохо затемнен, — предположил Станкеев.

Несмотря на неудачу, первая атака принесла известную пользу. На боевых постах и командных пунктах были выявлены ошибки и неточности. Устранение их, несомненно, многому научило и подняло боевую выучку экипажа.

Всеобщее разочарование было, конечно, велико, но оно очень скоро прошло.

На следующий день меня подозвал к перископу вахтенный командир лейтенант Глотов.

— Как вы думаете, стоит доложить командиру: какие-то подозрительные дымы вот в этом направлении, посмотрите сами.

Я с трудом различил на фоне облаков еле видимые клубы дыма.

— Нужно доложить. Дымы судов, — заявил я. Вербовский приказал сыграть боевую тревогу и бросился в центральный пост.

— Что — конвой? — ворвался Вербовский в центральный пост.

— Дымы судов, товарищ командир! — доложил Глотов, уступая Вербовскому место у перископа.

— Только и всего? — Вербовский был явно разочарован.

—Дыма без огня не бывает, — ввернул Иван Акимович, прибежавший в центральный пост вслед за командиром.

Командир смотрел в перископ минут десять, но никаких команд не подавал. Подводная лодка шла прежним курсом и с прежней скоростью. Курс же наш был таков, что если бы дымы принадлежали конвою, то с каждой минутой мы все больше и больше упускали бы возможность атаковать врага. Я отчетливо видел это по карте и шепотом сообщил Ивану Акимовичу.

— Надо бы доложить ему, — ответил он, — но... с его самолюбием прямо беда... Как бы хуже не было.

— Я тоже так думаю, — согласился я с комиссаром, — может быть хуже.

— Однако, — Станкеев будто читал мои мысли, — сейчас не до шуток. Доложи командиру свои расчеты.

— Есть, — с готовностью ответил я и обратился к Вербовскому: — Товарищ командир, следует ложиться на курс двести восемьдесят градусов. В противном случае, если конвой идет вблизи берега, мы можем к моменту его визуального открытия оказаться вне предельного угла атаки.

— Молчать! — раздалось в ответ. — Не мешайте работать!

— Я только доложил свои расчеты, товарищ командир!

— Ваша обязанность — иметь расчеты наготове! Когда потребуется, вас спросят!

— В мои обязанности входит также докладывать свои соображения командиру, — обиделся я.

— Молчать! — повторил Вербовский, не отрываясь от перископа. — Еще одно слово, и я вас выгоню из отсека.

— Есть! — недовольно буркнул я, глянув на озадаченного Стан-кеева.

В отсеке водворилось молчание.

Паузу прервал Вербовский, вдруг обнаруживший фашистский конвой. Он произносил данные о движении врага с таким волнением, что я с трудом улавливал смысл его слов. И тут мне стало ясно, что возможность атаки упущена вследствие неправильного предваритечь-ного маневрирования.

— Мы находимся за предельным углом атаки, — немедленно доложил я командиру, — следует лечь на боевой курс и попытаться...

Вербовский оборвал меня и приказал рулевому ложиться на совершенно другой курс, решив, видимо, уточнить данные о конвое, хотя времени для этого явно не оставалось.

— Так атаки не получится! — вырвалось у меня.

— Вон из отсека! — гневно крикнул Вербовский. — Отстраняю вас! Передать дела Любимову!..

Я передал таблицы, секундомер и все остальное штурману и отошел в сторону.

Идя под водой новым курсом, почти параллельным курсу конвоя, “Камбала” все больше отставала и, наконец, потеряла всякую возможность занять позицию для залпа и атаковать единственный в конвое транспорт.

Поняв свою ошибку, Вербовский попробовал ее исправить и приказал лечь на боевой курс и приготовиться к атаке.

Но тут допустил ошибку боцман Сазонов, который перепутал положение горизонтальных рулей и заставил лодку нырнуть на большую глубину, чем следовало. Вербовский набросился на него чуть ли не с кулаками. Но боцман так и не смог привести лодку на заданную глубину. Командир прогнал его с боевого поста и поставил другого члена команды.

На этом неприятности не кончились. Старшина группы трюмных перепутал клапаны переключения и пустил воду в дифферентной системе в обратном направлении. Вербовский обрушился и на него.

Наконец растерялся рулевой сигнальщик и некоторое время продержал корабль на курсе 188 градусов вместо 198 градусов.

Когда, наконец, в центральном посту все успокоились и командир получил возможность глянуть в перископ, конвой был уже неуязвим.

Вербовский долго смотрел в перископ “Камбалы ", шедшей далеко позади конвоя, который, вероятно, даже и не подозревал, что в районе его следования находится подводная лодка.

В отсеке все молчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Было стыдно не только за провал, но и за бахвальство и самоуверенность, в чем каждый из нас в той или иной степени был повинен, когда мы находились еще в базе, а также на переходе и на позиции».

Противоречивость оценок командира прослеживается и в других фрагментах воспоминаний Я.К. Иоселиани. И здесь уже совсем неясно, в какой степени Карбовский является прообразом Вербовского:

«Наш командир считался одним из лучших подводников, а центральный пост “Камбалы " на всех учениях показывал хорошую выучку и слаженность».

«В нашем соединении Вербовский был единственный убеленный сединами командир подводной лодки. Он имел большой опыт работы с людьми, но возраст брал свое. Бывали случаи, когда он настолько уставал, что даже не мог вращать перископ, и мне приходилось помогать ему. Состояние нервной системы Вербовского также оставляло желать лучшего. Он быстро раздражался[8]».

«Вербовский обладал одним крупным недостатком: он считал, что никто из подчиненных не способен подсказать ему что-нибудь дельное». (Цит. по: Иоселиани Я.К. Огонь в океане. Изд-во «Мерани», 1975. С. 254, 257).

Второй поход состоялся с 27 ноября по 16 декабря 1941 г. на ту же позицию № 24.

Военные историки, подробно разбирая детали похода, отмечают следующее:

«Стремясь загладить допущенные тогда промахи, в результате которых 31 октября была сорвана атака транспорта противника, командир лодки настойчиво маневрировал вдоль прибрежного фарватера, в 2—3 милях от берега, а после получения (6 декабря) радиограммы о предполагавшемся переходе судов противника открытым морем на трое суток перенес район патрулирования в восточную часть позиции. Но ни там, ни у берега не было обнаружено транспортов противника, а встречавшиеся в большом числе мелкие шхуны, прикрывавшиеся турецким флагом и явно занятые перевозкой грузов противника, были слишком малоценным объектом для атаки, не говоря о том, что нельзя было ради такой атаки открывать противнику присутствие нашей лодки на позиции.

Патрулируя у берега, лодка несколько раз проникала в район мыса Зейтынбурну, где особенно легко было определять свое место и вести наблюдение за судоходством. В ночь на 14 декабря подводная лодка Щ-216 оставила позицию и ушла в Туапсе.

Оценка боевого похода —удовлетворительно»[9]

Оба похода не принесли боевого успеха экипажу: сказывалось не только отсутствие удачи, но и малый опыт боевых походов и соприкосновений с противником. Отметим первый тревожный факт: из трех боевых походов 1941 г. два похода оценены на «удовлетворительно», а один вообще был признан «неудовлетворительным». Как-то не стыкуются эти оценки с февральской 1941 г. характеристикой Г.Е. Карбовского: «Подготовлен к выполнению торпедных атак в любой сложной обстановке».

После возвращения из второго боевого похода 16 декабря 1941 г. подводная лодка начала очередной навигационный ремонт. 20 декабря 1941 г. официально вступила в строй и в тот же день был утвержден приемный акт. Хотя после окончания навигационного ремонта фактически вступила в строй только 25 января 1942 г.

В период 1942—1943 гг. подводная лодка совершила 10 боевых походов, в результате которых, по подтвержденным данным, был потоплен транспорт и поврежден танкер противника. Но первоначально какой-то злой рок преследовал экипаж. Ни один поход не обходился без происшествий, а долгожданная победа так и не приходила. Это отражалось на моральном состоянии личного состава ПЛ. Командование Бригады в свою очередь старалось поддержать экипаж, отметив правительственными наградами первые боевые успехи, несмотря на все недочеты в организации службы на ПЛ.

Это достаточно четко было видно из «Выводов... за поход с 27 сентября по 18 октября 1942 г.». Именно в этом походе была одержана первая весомая победа — был потоплен румынский транспорт «Саграб».

«Боевой поход ПЛ Щ-216

Командир ПЛ Щ-216 капитан 3-го ранга Карбовский Позиция N9 44. 7-й боевой поход командира.

Задача. Атака транспортов, боевых кораблей, вспомогательных судов и плавсредств противника.

В ходе выполнения главной задачи уточнять:

а) Режим дозорной службы в районе позиции.

б) Направление и интенсивность судоходства.

в) Ночное навигационное оборудование коммуникаций противника.

г) Наличие и характер движения противника в районе предполагаемого М3.

Выполнение:

Время. Вышел из Батуми 20.55. 27.09.42

Занял позицию 06.00 01.10.42

Оставил позицию 22.00 14.10.42

Возвратился в Батуми 24.00. 17.10.42

Пройдено миль: 1913,1/315,0 (надв./поде, положении)

Пройдено часов: 264,3/184,2.

События на переходе

На переходе в течение 28,29 и 30 сентября никаких встреч не имели и в 4.30 1.10.42 г. ПЛ заняла позицию.

События на позиции

1 октября. Определившись по маяку Фидониси, ПЛ начала движение вдоль кромки минного заграждения, ведя разведку на себя.

В течение суток ПЛ ничего не обнаружила. Режим подъема перископа днем через 5 минут»[10].

«Разведывательными данными, накопившимися к тому времени, было поставлено под сомнение ранее существовавшее предположение о том, что конвои противника в районе позиции N9 44 совершали переходы только по прибрежному фарватеру Последний поход подводной лодки Щ-205 не дал в этом отношении ничего нового и определенного, но подтвердились ранее имевшиеся сведения о том, что освещение маяков Олинька и Змеиный периодически включалось на непродолжительные сроки.

На основе этих, а также других, сомнительных, впрочем, признаков пришлось допустить, что, как и на других участках коммуникаций, конвои противника в районе позиции N9 44 совершали переходы не только по прибрежному фарватеру, но и открытым морем, вблизи острова Змеиный. В частности, были основания предполагать, что маяк Олинька служил приемным пунктом для кораблей и судов, подходивших к берегу с оста. (Оба эти предположения командования бригады подводных лодок были правильными.)

Таким образом, и в данном случае в первоначально ясную обстановку на позиции (в отношении истинного направления маршрутов конвоев противника) была внесена неопределенность, и это должно было привести к двойственности решений командования бригады и к распылению усилий командиров подводных лодок, посылавшихся на позицию N9 44. Впрочем, как будет видно из дальнейшего изложения событий, многое зависело и от личных качеств командиров лодок.

По полученным командиром подводной лодки Щ-216 указаниям ему предстояло выяснить режим дозорной службы, ночное навигационное оборудование и направление фарватеров, а также движение конвоев противника в районе предполагаемого минного заграждения, обнаруженного подводной лодкой Щ-205.

Относительно минной обстановки командиру Щ-216 было указано, что впредь до производства доразведки весь район позиции к весту от меридиана 30° надлежало считать небезопасным от мин; поиск конвоев противника следовало производить на прибрежном фарватере и на вероятных морских путях, южнее острова Змеиный.

В первые дни пребывания лодки на позиции, с 1 по 6 октября, командир Щ-216, не обнаруживая ночного действия маяков и огней в районе м. Олинька, и считая, что без включения этих огней конвои противника не могли ходить в темноте по прибрежному фарватеру; маневрировал преимущественно на вероятных морских путях, юго-восточнее сулин-ского минного поля. За это время лодка дважды подходила к берегу, причем в районе наших минных банок, поставленных в 1941 г. на подходах к маяку Олинька, было обнаружено два ряда вех, что, по мнению командира, Щ-216 свидетельствовало о том, что противник обнаружил эти минные банки и протралил через них проход. (Это предположение командира Щ-216 соответствовало действительности).

Не встречая в течение шести дней противника ни в море, ни у берега, командир Щ-216 предпочел все же сутра 7 октября патрулировать на прибрежном фарватере. Не считаясь с наличием предполагаемого минного заграждения, обнаруженного подводной лодкой Щ-205, командир Щ-216, как делал это и раньше, приблизился к берегу курсом, проложенным южнее сулинского минного поля, идя при этом на перископной глубине погружения. Повернув затем на норд, лодка так близко держалась к берегу, что даже коснулась грунта близ входа в порт Сулин, где в это время работала большая землечерпалка, охранявшаяся миноносцем типа Бтеи! и четырьмя сторожевыми катерами. В то время как лодка снималась с мели, несколько раз были слышны шумы винтов миноносца и катеров, ходивших и останавливавшихся рядом с местом погружения лодки, но не обнаруживших ее.

Через час с соблюдением всех мер предосторожности удалось сняться с мели, а еще через час, в 13 ч. 42 м., было выпущено две торпеды по землечерпалке и стоявшим у ее бортов двум большим шаландам. Обе торпеды взорвались, и через несколько минут наблюдением в перископ было установлено, что место, где находился землечерпательный караван, целиком затянуто клубами черного дыма. Атака была неожиданной для противника, тем более что в течение нескольких месяцев в районе порта Сулин не обнаруживалось никаких признаков патрулирования наших подводных лодок. Впоследствии, однако, выяснилось, что обе торпеды взорвались у мола и атакованные суда не были уничтожены.

Несмотря на явные признаки появления нашей подводной лодки, судоходство в районе порта Сулин в дальнейшем не было приостановлено и даже не было ограничено темным временем суток. Днем 8 октября Щ-216 обнаружила конвой, состоящий из двух транспортов, шедший в порт Сулин с зюйда в обеспечении четырех сторожевых катеров. Выйти своевременно в атаку не удалось, так как в этот день командир лодки против обыкновения патрулировал слишком далеко, в б—7 милях от берега, что было грубой ошибкой, из-за которой командиры лодок, в том числе и сам командир Щ-216 (31 октября 1941 г. на позиции № 24) не раз упускали возможность атаки.

Стремясь загладить допущенный 8 октября промах, командир Щ-216 в следующие два дня патрулировал в 1—2 милях от берега (причем в одном случае лодка коснулась грунта) и, обнаружив утром 10 октября в порту Сулин мачты судов, решил на ночь не отрываться от берега и производить зарядку аккумуляторов там же, в прибрежной полосе, располагая курсы вдоль берега.

С наступлением темноты лодка всплыла в крейсерское положение, а через две минуты после этого начал светить сулинский маяк, что было сочтено признаком ожидавшегося подхода конвоя. Действительно, менее чем через час, в 20 ч. 33 м., южнее сулинского минного поля был обнаружен транспорт водоизмещением около 6000 т, шедший по прибрежному фарватеру курсом 14°, в направлении к порту Сулин.

Командир Щ-216 искусно вышел в атаку, и в 20 ч. 45 м. с дистанции в 6 каб. в точке Ш — 44°57,0, Д — 29°46,6 был произведен из кормовых аппаратов залп по усовершенствованному способу торпедной стрельбы. Одна торпеда попала в среднюю часть корпуса транспорта, который начал быстро тонуть. Справа и слева от него были выпущены осветительные ракеты, после чего лодка погрузилась на глубину в 30 м. Контратакована морскими тральщиками R 165, R 166, сбросившими 6 глубинных бомб на безопасном удалении. От этих взрывов лишь кое-где на лодке потухли электрические лампочки. Лодка ушла от преследования, и ночью командир ее донес по радио о потоплении транспорта.

По румынским данным в 1 час 11 октября в Констанце было получено донесение, что советская подводная лодка в 9 милях южнее порта Сулин потопила торпедой румынский транспорт “Carpati” (водоизмещением 7150 т), перевозивший 3514 т германского военного имущества, в т.ч. разобранные бараки и уголь, шедший в охранении двух R-ботов (тральщиков-катеров). При взрыве были убиты три румына. Катера спасли 29 румын и 19 немцев и к полуночи пришли в порт Сулин.

Румынским командованием было отмечено, что это был уже второй случай с начала войны, когда советские подводные лодки, которым, очевидно, были известны безопасные проходы к берегу, обнаруживались в районе между побережьем и сулинским минным полем.

По тем же румынским данным в течение 12 и 13 октября охотник “ХаМеп ” и четыре Я-бота во взаимодействии с самолетами производили безуспешный поиск лодки в районе порт Сулин — маяк Олинъка.

Подводная лодка Щ-216 в эти дни обнаруживала катера и самолеты, но каждый раз ей удавалось уклониться от них, погружаясь на глубину до 20 м. За время пребывания на позиции подводная лодка Щ-216 дважды вследствие ошибок в счислении попадала на сулинское минное поле: один раз прошла немного южнее линии “С”, а в другой раз пересекла эту линию на перископной глубине погружения. Лодка шестнадцать раз прошла южнее сулинского минного поля в том проходе, где Щ-205 обнаружила минное заграждение, но при этом ни разу не произошло касания минрепа[11]. В ночь на 15 октября, уходя с позиции в базу, командир Щ-216 донес командиру бригады по радио, что конвои противника ходили по прибрежному фарватеру, а в разведанном ранее проходе между сулинским минным полем и нашими минными банками не было обнаружено мин.

В ту же ночь полученная от Щ-216 информация об обстановке на позиции № 44 была передана по радио командирам подводных лодок, вышедших в море 12 октября: М-35 — на позицию N2 44, на смену подводной лодке Щ-216, и М-113 — на позицию N.9 45, на смену подводной лодке Щ-213, которая вышла на эту позицию 28 сентября, должна была занимать ее до вечера 14 октября и 18 октября возвратиться в базу»[12].

Из отчета командира:

«События при возвращении.

15 октября. В аппарате N2 3 начала работать торпеда. Задраены переборки.

Выводы и оценка командования ДПЛ.

6. Благодаря невязкам[13] несколько раз проходил по предполагаемому минному полю противника, что могло привести к серьезным последствиям. На походе ПЛ не пользовался радио-пеленгатором, что значительно облегчило бы работу ПЛ.

8. Случай с отработкой торпеды в аппарате безобразный. Краснофлотец Пойда чистил торпедные аппараты и хотел привести их в образцовый вид, для чего разобрал тягу, несмотря на запрещение. От дифферента[14] на волне торпеда продвинулась вперед и сработала. Только учитывая, что сам к/ф Пойда настолько пережил свой поступок, что даже упал в обморок, считаю возможным ограничиться наложением дисциплинарного взыскания.

11. Материальная часть работала удовлетворительно. Личный состав — хорошо. Командир действовал решительно, смело, настойчиво.

Задачу выполнил. Оценка — хорошо.

Разбор, выводы и оценка командира БПЛ.

1. Действия командира ПЛ командиром дивизиона разобраны полностью.

4. Командир действовал грамотно, настойчиво, смело, решительно.

Общая оценка выполнения задачи — отлично.

На рубке ПЛ накрасить знак за потопление N9 2[15].

Командир БПЛ ЧФ Контр-адмирал Болтунов

Начальник штаба БПЛ ЧФ Капитан Нго ранга Соловьев».

Сохранились воспоминания ветеранов об этом боевом походе, из которых достаточно ясно видно, с каким мыслями и чувствами готовился экипаж к предстоящим встречам с врагом.

«Подводная лодка Щ-216, вступившая в строй в начале войны, совершила за период военных действий четырнадцать боевых походов. Однако в первых семи в районе позиций лодки противник не появляч-ся. Очень тяжело переживал это личный состав лодки, особенно ее командир капитан 3-горанга Г.Е. Карбовский. Он считался на флоте неплохим командиром. В мирное время был награжден Народным комиссаром ВМФ золотыми часами за отличные торпедные стрельбы. Предстоял восьмой поход. Неужели и он будет безрезультатным? Нужно обязательно найти противника и потопить. С такими думами подводники вышли в море».[16]

«Боевое настроение экипажа поддерживал военком старший политрук Станкеев.

Информируя экипаж “Щуки ” об успехах товарищей-подводников, Станкеев заявлял:

— Будет и у нас праздник! Обязательно будет!

Проходил день за днем, а противник не появлялся: напуганный гибелью своих кораблей, он отсиживался в базах. Лодка упорно продолжала поиск. На партийном собрании, проведенном на позиции, коммунисты решили: без победы не возвращаться.

8 октября 1942 г. в 16.00 вахтенный офицер старший лейтенант Глотов обнаружил два неприятельских судна — танкер водоизмещением в две тысячи тонн и сухогруз в четыре тысячи тонн, охраняемые четырьмя сторожевыми кораблями.

— Братцы,— обратился к товарищам лучший баянист корабля командир отделения торпедистов Горохов,— чувствую, на этот раз пошл ем-таки подарочек фрицам. Принимаю коллективные заявки!

— А я звездочку нарисую на рубке — самую красивую,— пообещал моторист Чернов.

Но курсовой угол конвоя был невыгодным для атаки. Несмотря на все меры, принятые командиром, фашистские корабли догнать не удалось. Тогда капитан 3-го ранга Г.Е. Карбовский сообщил командиру бригады и подводным лодкам, находившимся в море, о судах противника.

Через два дня Щ-216, возвращаясь с Сулинского рейда, всплыла на траверзе мыса Оленька, и тут вахтенный сигнальщик Терехин заметил в темноте безлунной ночи еле заметный, словно размытый силуэт транспорта.

Лодка, выйдя в атаку, произвела залп тремя торпедами. На транспорте вспыхнуло два больших очага пожара. Объятое пламенем вражеское судно водоизмещением 7140 тонн медленно погружалось в воду.

Сторожевые корабли, выпустив несколько запоздалых осветительных ракет, бросились бомбить, но... лодка, не получив серьезных повреждений, незаметно ускользнула.

Победа принесла морякам большое воодушевление. Все поздравляли друг друга. В отсеках царил необычный подъем. Первая победа всегда воспринимается с особой радостью. Возник митинг. Слово взял старшина 2-й статьи Стефанов.

— Товарищи! Мы открыли свой счет мщения врагу за нашу Родину, за наш народ. У меня, как и у многих из вас, остались родные там, где бесчинствуют фашистские мерзавцы. Я рад, что в нашей победе есть частица и моей мести...

Затем выступил обычно нелтогословный главстаршина Свистун.

— Мы отдадим все силы,— сказал он,— чтобы добиться новых успехов.

Моряки клялись беспощадно громить врага.

В базе Щ-216 торжественно встречали боевые товарищи, командование бригады. Член Военного совета флота дивизионный комиссар Н.М. Кулаков тепло поздравил личный состав с первой победой и пожелал новых успехов.

Эта победа укрепила веру экипажа лодки в свои силы, находчивость, боевое мастерство. И он стал действовать еще более находчиво и смею»[17].

Очередной боевой поход с 18 ноября по 7 декабря 1942 г. вновь не принес успеха, и не обошелся без происшествий:

«9. Организация службы на ПЛ налажена недостаточно, имели место случаи нарушения, как организации службы, так и дисциплины. По вине старшины группы трюмных Калямина не сработала машинка вентиляции балластной цистерны № 5, вследствие чего создался недопустимый дифферент около 30° на нос и пролит электролит. Несвоевременно закрывались крышки ТА при погружении на глубину 30 метров по вине старшины группы торпедистов Никитина.

Разбор, выводы и оценка командира БПЛ.

1. Действовал на позиции командир ПЛ правильно;

5. Выводы командира ПЛ о том, что противник сократил плавание на своих коммуникациях в данном районе, поспешны, необоснованны и на данный день неправильны.

6. Дифферент при срочном погружении до 26° при отказе пневматики вентиляции цистерны N9 5 говорит о низкой готовности л/ состава к действиям вручную по существующим расписаниям.

7. Оценка действия командира ПЛ хорошая, работа л/состава удовлетворительная. Предъявить больше требовательности к четкой организации боевой службы на ПЛ.

Общая оценка —удовлетворительная.

Командир БПЛ ЧФ Контр-адмирал Болтунов. Начальник штаба БПЛ ЧФ Капитан 1-го ранга Соловьев».

Весной 1943 г. произошло еще одно событие, в будущем сыгравшее большую роль в боевой деятельности командира 216-й, и вполне вероятно, негативно отразившееся на всей дальнейшей его судьбе. В марте 1943 г. в командование бригадой вступил капитан 1 -го ранга Андрей Васильевич Крестовский.

В «Боевой характеристике за период с 1 января 1943 г. по «...» января 1944 г.», подписанной командующим Черноморским флотов вице-адмиралом Л. Владимирским, дана следующая характеристика А.В. Крестовского:

«Командуя Бригадой подводных лодок с марта 1943 г., Капитан 1-го ранга Крестовский удовлетворительно освоил оперативнотактические и организационные вопросы Бригады ПЛ.

Проявляет много энергии для поднятия боевой эффективности Бригады подводных лодок. Стремится опыт боевой деятельности сделать достоянием всех командиров, делая подробный разбор походов.

В результате проводящихся им мероприятий в 4-ом квартале 1943 г. процент неуспешных атак снизился. Лично ходит на позиции, обладает решительностью, смелостью.

Штаб, как орган боевого управления, недостаточно сколочен, отсутствует регулярная проверка и контроль организации службы.

Дисциплина, организация, порядок, как на лодках, так и базе подводных лодок еще не отвечают требованиям устава.

Вывод: занимаемой должности соответствует».

В какой-то степени характер нового командира Бригады раскрывают и его сослуживцы. В частности, контр-адмирал В.И Обидин в своих воспоминаниях пишет следующее:

«Крестовский отличался характером от Болтунова. Андрей Васильевич был вспыльчив. Неистовый в гневе, он обрушивал на любого командира, повинного даже в мелочах, весь свой горячий темперамент. Крестовский органически терпеть не мог малодушных и благодушных, умел зажечь сердца подводников, был образцом смелости, мужества и отваги, идущих от беззаветной любви к Отчизне и ненависти к фашистским изуверам. Он был пламенным борцом ленинской партии, в рядах которой состоял с 1929 г.»[18]

У нас есть возможность проследить по подлинным документам, как достаточно резко изменились выводы командования дивизиона, в который входила Щ-216, и, главное, командования бригады.

Обращает на себя внимание даже такая, казалось бы «мелочь». В боевом походе 9 июня 1943 г. у вражеских берегов была обнаружена рыбацкая шлюпка. Попытка командира досмотреть шлюпку и захватить пленных для получения информации о противнике не удалась, рыбаки вовремя скрылись. Однако в «Выводах» за поход эта неудачная попытка обернулась для командира суровым предупреждением.

Из отчета командира:

«Некоторые события на переходе и позиции.

9 июня. 13.10. Ш— 45° 16,1, Д— 32° 35,0 по пеленгу 200° дистанция 12 каб. шлюпка.

13.25. В шлюпке опознал рыбацкую, на которой 5 человек работают с сетями. Решил ее осмотреть и в случае возможности атаковать ее артиллерией, для чего зайти с моря, что бы потом всплыть к берегу.

13.44. Лег на курс 150°. Ход 2 узла.

14.03. Шлюпка стала уходить к берегу.

14.28. Ш — 45° 16,3, Д — 32° 34,5 по пеленгу 340° шлюпка скрылась.

12 июня. 19.24. Обнаружена под берегом баржа с охранением из шести катеров-охотников. Идет курсом 100—110°. Скорость баржи 9 узлов. Боевая тревога. Ход 2,3 узла. В ходе выхода в атаку установил, что атака невозможна из-за большого курсового угла противника.

19.29. По пеленгу 30°, дистанция 6 каб. катер-охотник идет со мной параллельным курсом.

19.36. Пеленг на баржу 52°.

19.40. Пеленг на баржу 61°, Ук — 9 уж

19.45. Пеленг на баржу 77°. От атаки отказался.

19.49. Отбой боевой тревоги.

20.40. Баржа с охранением скрылась по пеленгу 85.

21.52. Ш- 45° 16,3, Д- 32° 35,0. Всплыл.

22.00. Начал гореть Тарханкутский маяк. Огонь белый, проблесковый, период 5 сек. Огонь горел периодически по б—8 мин., затем гас на 7—8 мин., вновь загорался и т.д.

Выводы командования:

«Выводы.

1. Операцию по взятию рыбаков в плен можно было провести двумя способами:

а. Первый способ, обеспечивающий большой успех, это маневрирование с расчетом, чтобы в момент продувания средней цистерны N2 1 носовой палубной опрокинуть шлюпку и, если шлюпка перевернулась бы, возможность вооруженного сопротивления почти исключена.

Б. Второй способ проведения операции: сблизиться на дистанцию 50—60 метров и, в случае сопротивления, атаковать огнестрельным оружием —ДП, ППШ и гранатами. Представлялась полная возможность пленить рыбаков. Время на операцию нужно было рассчитать от 5 до 10 минут и не более.

Предупреждаю, что в случае повторения при аналогичных условиях подобной нерешительности будут сделаны организационные выводы.

В каждой обстановке делайте расчеты с учетом всех возможностей, после чего принимайте правильное решение и со всей настойчивостью и дерзостью проводите.

2. Соприкосновений с ТР, военными кораблями не имел. Обнаруженная самоходная баржа оказалась вне угла атаки.

Оценка.

Поставленная задача не выполнена. Встречи с противником и возможности выхода в атаку за поход не было.

Проведенный поход — оценка удовлетворительно.

Командир 2 ДПЛ ЧФ Капитан 2-го ранга Гуз».

«Замечания, выводы и оценка командира БПЛ ЧФ.

1. Преимущественно находился в расстоянии 40—60 каб. от берегов противника, корабли противника ходили в расстоянии 80— 150 каб. от берегов.

2. От обнаруженных самолетов погружался на безопасную глубину, где находился в течение 30 мин., последнее противоречит имее-мым указаниям.

3. Из-за неправильной оценки обстановки, неправильных действий при обнаружении самолетов, наличие которых показывало на присутствие в данном районе конвоя, из-за неудовлетворительной организации наблюдения, за время пребывания на позиции пропустил 11 конвоев. (Выделено авт.).

7. Действовал смело и решительно.

Оценку командира ДПЛ утверждаю.

Командир БПЛ ЧФ Капитан 1-го ранга Крестовский.

Нач. Штаба БПЛ ЧФ Капитан 1-го ранга Соловьев».

Далее, уже в процессе самого похода, в адрес Г.Е. Карбовского стали поступать радиограммы с жесткими предупреждениями. Такой случай имел место в следующем походе с 16 июля по 10 августа 1943 г. Кроме того, вновь участились случаи нарушения организации службы.

Из отчета командира:

«30.07.43.

01.15. Получено РДО командира БПЛ№ 0100 с предупреждением об ответственности за прошедшие безнаказанно корабли противника.

Некоторые события по возвращению.

9.08.43.

15.12. Погрузился, согласно приказания на переход. При погружении, продувая цистерну быстрого погружения, в ЦП по вентиляции цистерны замещения арт. снарядов начала поступать сильно вода. Глубина 20 метров, ПЛ тяжела. Продул среднюю и выяснил, что накануне ночью трюмные Бурчак и Рапотин, подсушая эту цистерну, после осушения не закрыли клапан. Цистерна за ночь наполнилась водой, а при продувании цистерны быстрого погружения, т.к. имелось сообщение, через 4-х местную коробку вода под давлением начала интенсивно через вентиляцию поступать в центральный пост. При этом брызги попали в радиорубку, замочив щит высоковольтного напряжения».

«Замечания, выводы и оценка Командира ДПЛ по действиям командира Щ-216.

1. Поставленную боевую задачу командир выполнил. Нанес повреждения танкеру одной торпедой.

3. Командир БЧ- V инженер-старший лейтенант Лейн не следит и не проверяет состояние живучести корабля, иначе объяснить нельзя.

4. По отчетной документации видно, что командир БЧ-1 старший лейтенант Любимов несерьезно отнесся к своим служебным обязанностям, имеет тенденцию к неправдивым докладам.

Командира БЧ- V инженер-старшего лейтенанта Лейн и командира БЧ-1 старшего лейтенанта Любимова предупреждаю, что если они не улучшат свою работу, то будут подвергнуты дисциплинарным взысканиям.

5. Поставленную задачу командир ПЛ по ТР и боевым кораблям выполнил настойчиво, энергично, а в части шхун действовал не с должной напористостью, часть наблюдавшихся шхун в удалении от берега до 10 миль не выходил в атаку для опознания их.

Общая оценка за поход —удовлетворительная.

Командир 2 ДПЛ Капитан 2-го ранга Гуз».

«Приказ

Командира бригады подводных лодок Черноморского флота

23 октября 1943 г.. N9 02230/217 гор. Поти.

Содержание: Разбор боевых действий и оценка 13 боевого похода с 16 июля по 10 августа 1943 г. ПЛ Щ-216, командир капитан

3-го ранга Карбовский.

Замечания по атакам

1. Из за плохо организованного наблюдения:

а) пропустил необнаруженным проход двух ЭМ и четырех СКА с норда через позицию к Босфору.

б) Поздно обнаружил на дистанции 30 каб. корабли охранения два ЭМ и 4 СКА, ходящих переменными курсами в районе позиции, на границе тервод в ожидании выхода из Босфора транспортов.

в) поздно обнаружил (на дистанции 30 каб.) транспорт и танкер противника вышедшие из Босфора.

3. Скорость ПЛ на боевом курсе — 4 узла и назначенный для стрельбы интервал 9 сек. говорит за то, что командир имел все возможности выйти на дальность залпа 4 каб. Из каких-то “высших ” соображений стремился выйти на дальность залпа более 10 каб.

Это решение показывает, что командир боится близких гвардейских дистанций стрельбы, не понимая, что они не только обеспечивают ему нанесение неотвратимого удара противнику, но и большую безопасность для ПЛ.

8. Преследование прекратилось в 13 час. 08 мин. Нужно было сразу же донести для наведения на конвой нашей авиации время, квадрат, курс, ход, состав конвоя и результат атаки. Не понимая этого, командир донес только в 00 ч. 28 мин., этим самым командир спас конвой противника от удара нашей авиации.

Считаю действия капитана 3-го ранга Кардовского во время атаки неправильными, нерешительными и нецелеустремленными на уничтожение противника.

Оценка — неудовлетворительно.

Приказываю.

1. 13 боевой поход ПЛ Щ-216 считать выполненным с оценкой неудовлетворительно.

2. Танкер противника Firus согласно подтверждения РО ЧФ считать подбитым одной торпедой ПЛ Щ-216.

3. Обращаю внимание капитана 3-го ранга Кардовского:

а) На нерешительность, проявленную при боевых соприкосновениях с противником, в результате чего имел 4 неуспешных атаки и вместо утопления только подбил танкер “Firus ”.

б) На плохо организованное наблюдение в перископ, в результате чего пропустил не обнаруженными 3 конвоя противника и поздно обнаруживая атакованные конвои противника.

4. Подтверждаю требование — сближаться на минимально возможную дальность залпа и стрелять максимально возможным числом торпед в залпе.

Командир бригады ПЛ ЧФ Капитан 1-го ранга Крестовский.

Начальник штаба БПЛ ЧФ Капитан 1-го ранга Соловьев».

Нужно ли говорить о том, как негативно подействовал этот приказ на командира и экипаж лодки! Ведь в этом походе был торпедирован и получил значительные повреждения танкер «Firus». Возвращаясь из похода, экипаж все-таки рассчитывал на получение боевых наград, а не на разгромный приказ.

Ни это ли стало причиной того, что в последнем походе уходящего года с 27 ноября по 27 декабря, лодка чуть не погибла из-за несогласованных действий командного состава и экипажа?

Из отчета командира: «21.12.43 г. При встрече со СКА для уменьшения видимости ПЛ приказал заполнить цистерны № 1 и 6 главного балласта. Работает дизель, крен 0°, дифферент 0,5° на нос.

Командир БЧ-5 инженер-лейтенант Двин не принял мер предосторожности рули на всплытие заполнять не одновременно, сразу открыл вентиляцию гл. балласта. Дифферент увеличился на 1,2° глубина 2 м, доложил на мостик об этом у трубы, доклад принял помощник командира и посчитал за нормальное, мне не доложил, дальнейших мер не принял. На горизонтальных рулях боцмана не было, т.к. стоял на верхней вахте и вел наблюдение за горизонтом и катерами.

Ведя наблюдение за горизонтом и СКА, я заметил вдруг поднятую корму, а осмотревшись, обнаружил, что ПЛ погружается. Застопорил дизель, убрал людей и закрыл рубочный люк, когда вода подошла к комингсу[19]. Глубина 4 метра, дифферент на нос 5°.

При остановке дизеля и быстром спрыгивании боцмана и помощника с мостика, стоящий на вертикальном руле и репетующий команды с мостика командир отделения Сафьячий воспринял это как срочное погружение. Командир БЧ-5 дал сигнал и заполнена средняя цистерна, дан ход эл. мотором.

Продув цистерну быстрого погружения, ПЛ оказалась на глубине 20 метров.

Случай показывает значительное ослабление организации службы на ПЛ за время ремонта, хотя перед этим 10. 12. 43 г. такой же маневр был выполнен без происшествий».

Выводы командования дивизиона и бригады и оценка по результатам этого похода были уже резко негативные:

«ЗАМЕЧАНИЯ, ВЫВОДЫ И ОЦЕНКА.

По действиям командира ПЛЩ-216 в 14 боевом походе с 27 декабря 1943 г.

1. За время пребывания ПЛна позиции с 1 по 28 декабря по данным ВР и ПЛ через район позиции № 93 прошли 8 конвоев.

б. 28 РДО принятых ПЛ с относительно малыми потерями времени на прохождение. Командир имел данные о проходе конвоев через его позицию в 8 случаях.

в. Из указанных 8 случаев только в двух состоялась встреча с конвоями противника, а в остальных шести случаях, командир по обстановке не успевал выйти.

5. ВЫВОД: На данной общей обстановке в районе командиру следовало в дневное время больше находиться в кв. № 1161 и расстояние от берега 4—7 миль.

Все полученные разведданные о противнике требовали большего внимания к себе в части главным образом определения интенсивности движения конвоев по месту и времени для принятия правильного решения на месте по выполнению поставленной задачи.

7. Замечание и выводы по встречам и боевым соприкосновениям командира с противником:

а. Катер 3 декабря обнаружил ПЛ и дал красную ракету на 70 метров. ПЛ маневрировала на вероятном курсе конвоя, который по расчету должен был проходить. Можно предполагать, что катер из конвоя шедший впереди по курсу конвоя, обнаружил ПЛ и дал ракету, являющуюся сигналом, что обнаружена ПЛ, а конвой отвернул от курса и обошел район нахождения ПЛ.

О том, что дифферентовка нарушена из-за непродутия полностью средней цистерны и поэтому, мол, всплывали, не может служить оправданием.

д. 21 декабря для уменьшения заметности ПЛ во время наблюдения за катерами противника, имея скорость 5 узлов, командир приказал заполнить 1 и 6 номер балластной цистерны. Из-за неправильных действий в ЦП дифферент стал возрастать на нос, вследствие чего пришлось погрузиться и визуальное наблюдение за действиями катеров прервалось. Это подтверждает, что организация службы стоит на низком уровне.

е. Потеря управления лодки в подводном положении после производства срочного погружения 4-го декабря и в особенности 8 декабря, что привело к срыву атаки, говорит о том, что командир плохо готовил себя и не отработал службу ЦП. Раз цистерна быстрого погружения полностью не продулась, нужно было дать пузырь в цистерну № 6. Отказаться от заполнения цистерны быстрого погружения, а принимать тонны в уравнительную цистерну, а при необходимости осушать и дать давление в цистерну и пустить помпу. Перед выходом на позицию для боевой подготовки ПЛ пять раз выходила в море.

ж. Поставленную задачу командир не выполнил. Встреч с противником не имел.

з. Командир в данном походе не проявил должной настойчивости и находчивости.

и. За неактивные действия на коммуникации противника и не про-явление должной настойчивости, плохое управление в подводном по-ложении и низкую организацию службы, объявить строгий выговор.

Данный боевой поход, проведенный командиром, оценивается неудовлетворительно.

Командир 2-ДПЛ БПЛ ЧФ

Капитан 2-го ранга Р Гуз.

Замечания.

1. К-р оказался в голове охранения и на курсе. Уход погружением правилен. ПЛ кораблями не была обнаружена и преследованию не подвергалась.

2. После погружения сидеть под водой с 4:08 до 4:52 было неправильно. Командир оказывал очень большую услугу противнику, давая ему возможность уйти. Командир больше внимания уделял плохо управляемой под водой ПЛ, чем противнику.

3. Следовало не будучи обнаруженным после погружения, пропустить конвой по расчету времени, если ничего не слышишь по ШП, и сразу же всплывать на минимальной дистанции за кормой противника. Догнать и атаковать его. При видимости 6—8 каб. состоянии пустить от себя только на 15 каб., а командир за 50—60 каб. После этого конечно, не догонишь, да еще 5-ти узловым ходам.

4. Действовал командир неправильно, непродуманно, нерешительно. Конвой бы не ушел безнаказанным, если бы командир сумел вовремя подумать о там, как обидно упускать благоприятный во всех отношениях случай верного боевого успеха.

Особого внимания заслуживают действия и события на ПЛ во время уклонения от катеров 21. 12. 43:

В 4:32 на дистанции 15 каб. курсом 70° обнаружены 2 СКА. Находясь в темной части горизонта, к-р начал вести наблюдение за катерами. Кроме катеров на горизонте ничего не видно. В 4:37 для уменьшения видимости, идя под дизелем курсом 30°, ходом 5 узлов, к-р приказа7 заполнить цистерны ГБ N9 1 и 6. К-р БЧ-5 инженер-лейтенант Лейн сразу открыл вентиляцию главного балласта в результате чего ПЛ получил дифферент 1,2° на нос и глубину 2 метра, ПЛ начала погружаться. Погружение своевременно на мостике обнаружил к-р ПЛ. Застопорил дизель, убрал с мостика людей, закрыл за собой рубочный люк. К-р отделения рулевых Сафьяник воспринял остановку дизеля и впрыгивание людей с мостика за срочное погружение, самостоятельно, от себя дал команду: “срочное погружение ”. Была заполнена по этой команде соседняя цистерна и дан ход электромотором. В результате всего, когда к-р ПЛ закрывал за собой рубочный люк, вода была уже у комингса люка, глубина 4 метра, дифферент 5° на нее. После продутия цистерны быстрого погружения, ПЛ была удержана на глубине 20 метров. Оставшись на глубине, к-р до 5:21 прослушивал в районе маневрирования 2 СКА переменными курсами. В 5: 28 всплыл под среднюю.

Замечания.

1. При такой же примерно последовательности действий тонула у нас М-51 с той лишь разницей, что у своей базы ее подняли, а Щ-216 поднимать было бы некому.

2. Так тонут лодки тогда, когда люди теряют всякое чувство ответственности за свои действия, перестают думать головой и с пренебрежением начинают относиться к технике своего оружия — строгой, надежной, умной, но не прощающей разгильдяйства.

Командир говорит, что этот случай показывает значительное ослабление организации службы на ПЛ за время ремонта. Командиру конечно виднее, но плохо, когда даже и командиру показывать это ослабление будут лишь подобные случаи, а без них он ничего не видит.

В данном конкретном случае точнее будет сказать, что офицерский состав плохо служит на подлодке. Дело рядового состава маленькое, он точно выполнял приказания. Немного перестарался лишь командир отделения рулевых. Наблюдал события и действия в поступках людей и поведении подлодки как по срочному погружению, но, не слыша команды, он дополнил только то, что могли забыть, по его мнению, начальники, — совершенно нормальный и привычный для него маневр.

Общий вывод:

а) Маневрирование командира ПЛ в районе по месту и времени было целеустремленно на встречу и поиск противника.

б) Действия и поведение командира не соответствовало активной целеустремленности самого маневрирования.

в) При встречах с конвоями особенно 8.12.43г. действовал непродуманно, не активно и без всякой злости на противника, который так легко от него уходил.

г) Управление подлодкой после уклонений погружением от противника плохое и нервное.

д) Шумопеленгаторную установку использовал пассивно, только как прибор наблюдения за катерами.

е) Случайно избежал катастрофы при вынужденном погружении 21.12.43. Плохо, когда командира вопреки его воле заставляет погружаться командир БЧ- V.

ПРИКАЗЫВАЮ:

а) Боевой поход ПЛ Щ-216 N9 14 с 27. 11. 43 по 27.12.43 считать проведенным с оценкой неудовлетворительно.

б) Напоминаю командиру ПЛ Щ-216 капитану 3-го ранга КАР-БОВСКОМУ о том, что результат его длительного и богатого боевого опыта требует лучшей и достойной для него оценки.

в) Командиру 2 ДПЛ случай вынужденного катастрофического погружения подлодки разобрать со всем офицерским составом с соответствующими выводами.

г) Организацию службы на Щ-216 проверить лично. На непосредственных виновников наложить взыскание своей властью.

Исполнить и результат доложить.

Командир бригады ПЛ ЧФ Крестовский Начальник штаба БПЛ ЧФ Соловьев

После такого приказа, с каким настроением командир и экипаж выходили в свой, оказавшийся последним, поход? Можно ли было возвращаться без весомой победы?

Очевидно, что здесь и кроется ответ, «что именно заставило (выделено авт.) командира Щ-216 выходить в торпедную атаку по охотникам за подводными лодками» — эту атаку по любым целям, появившимся в перископе. То есть экипажу нужна была победа любой ценой.

А ценою этой оказались жизни 47 героев-подводников, трагически оборвавшиеся в ПОСЛЕДНЕМ ПОХОДЕ...

ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД

Для более полного представления об обстановке на Черноморском театре военных действий мы вновь адресуем читателя к ранее закрытым материалам о боевой деятельности подводных лодок Черноморского флота.

«Оперативная обстановка на Черноморском театре к началу года определялась широко развернутым наступлением советских войск на сухопутных фронтах (после разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом и Курском), направленным на полное изгнание врага из пределов Советского Союза.

После разгрома новороссийской группировки противника к 9 октября 1943 г. был ликвидирован таманский укрепленный плацдарм и наши войска вышли к Керченскому проливу

В результате проведенной в ноябре — декабре 1943 г. Керченско-Эльтигенской десантной операции, войска Отдельной Приморской армии захватили плацдарм на Керченском полуострове. Предпринятые в середине января 1944 г. попытки расширить плацдарм с помощью одновременно высаживаемых тактических десантов на побережье Керченского полуострова (10 января) и непосредственно в Керченский порт (22 января) потерпели неудачу и завершились лишь захватом восточной окраины Керчи.

Крымская группировка немцев оказалась окончательно отрезанной от главных гитлеровских сил — с севера войсками 4-го Украинского фронта, с запада и юга — блокирующими Крым авиацией, подводными лодками и торпедными катерами Черноморского флота и с востока — прочно укрепившимися на Керченском плацдарме войсками Отдельной Приморской армии. Полная изоляция Крыма, как ключевой стратегической позиции Черноморского театра, явилась основным предварительным условием к осуществлению разгрома гитлеровских сухопутных сил на территории Крымского полуострова.

В связи с успешными боевыми действиями наших подводных лодок, а также учитывая все возраставшее в ходе войны значение своих морских перевозок, немецко-фашистское морское командование и в 1944 г. продолжало неослабно развивать силы и средства ПЛО.

Увеличение сил и средств противолодочной обороны противника происходило главным образом за счет поступлений из гитлеровской Германии, но к концу 1943 г. значительную роль в этих поставках стали играть судоверфи западных и северо-западных портов Черного моря (в первую очередь Николаева).

Наивысшего развития силы ПЛО достигли в феврале 1944 г., когда вступила в строй немецкая 10-я охранная дивизия в составе 1, 3 и 23-й флотилий охотников за подводными лодками. Кроме того, в состав сил, осуществлявших противолодочную оборону конвоев, по-прежнему входили румынские и болгарские военно-морские силы. По данным агентурной разведки, от 13 января 1944 г. противник для борьбы с подводными лодками использовал суда-ловушки, вооруженные пушками; экипажи укомплектованы моряками военного флота; суда-ловушки действовали у западного побережья Крыма.

В организации и методах использования противником корабельных сил ПЛО в кампании 1944 г. каких-либо существенных изменений, если не считать некоторого усиления состава охранения крупных конвоев, не произошло. Наибольшую опасность для наших лодок представляли немецкие охотники за подводными лодками***, снабженные гидроакустической аппаратурой и имевшие на вооружении глубинные бомбы, автоматические пушки и крупнокалиберные пулеметы».

«Базировавшиеся на Констанцу четыре эскадрильи гидросамолетов ежедневно производили воздушную разведку днем и в лунные ночи, охватывая район на расстоянии до 30 миль от берега, и одновременно выполняли задачи противолодочной обороны. С марта 1944 г. основной задачей двух эскадрилий была охота за подводными лодками. Переходы крупных конвоев на основной каммуникационной линии Севастополь — Констанца, как правило, обеспечивались несколькими самолетами, которые производили поиск подводных лодок по курсу конвоя на высоте 50—400 м. При обнаружении подводной лодки они сбрасывали на нее глубинные бомбы, стремясь загнать на глубину и не дать возможности выйти в атаку.

Проводимые противником в 1944 г. мероприятия по дальнейшему повышению эффективности действий своих сил и средств ПЛО заставляли советское командование принимать ответные меры по обеспечению безопасности подводных лодок. Исходя из приобретенного боевого опыта, командирам подводных лодок рекомендовалось после произведенной торпедной атаки при первоначальном уклонении от преследования и бомбометания противолодочных кораблей уходить полным ходом на максимально возможную глубину и в дальнейшем маневрировать в зависимости от характера изменения пеленга на преследующие корабли»[20]

Лодкам запрещалось атаковывать опознанные суда-ловушки. Запрещалось также в темное время суток продолжительно маневрировать в расстоянии менее 20— 30 миль от побережья в районах, где предполагалось наличие радиолокационных установок (мысы Карабурун, Тарханкут, Меганом, Ильи, Чауда, Такиль).

В ночных условиях при видимости менее 15 каб. подводные лодки маневрировали переменными курсами, затруднявшими атаку вражеским лодкам, в первую очередь тем, которые имели на вооружении гидролокаторы. При нахождении на позициях в светлое время суток лодкам запрещалось маневрировать в позиционном положении не только вблизи берега, но и в открытом море. Командиры ПЛ могли подвсплывать для приема данных воздушной разведки в установленное расписанием время и в случае необходимости скорейшего сближения с целью. В случаях сомнения в определении своего места лодкам не разрешалось подходить к районам минных заграждений противника на расстояние менее 5 миль.

Вплоть до завершения операции по освобождению Крыма основные линии морских сообщений противника оставались такими же, как и в 1943 г. В январе — марте 1944 г. между Севастополем и западными портами Черного моря всеми видами разведки было зафиксировано 211 обнаружений конвоев и одиночных кораблей противника. При этом наибольшее число обнаружений было у лодок, находившихся в районе 30-мильной зоны от Тарханкута.

В результате систематических наблюдений было установлено, что район мыса Тарханкут продолжал оставаться главным узлом морских сообщений противника. Район открытого моря все конвои проходили преимущественно в темное время суток, прибывая к подходному району у мыса Тарханкут на рассвете. При следовании же из Севастополя район мыса Тарханкут конвои проходили в период вечерних сумерек и далее — в темное время суток»[21].

В соответствии с этими и другими данными разведки схема позиций подводных лодок была несколько изменена. В основном ее отличие от прежней схемы заключалось в общем перемещении района боевой деятельности лодок к весту, так что к западному побережью Крыма примыкала у Тарханкута лишь одна позиция, № 101.

15 января 1944 г. начальник штаба Черноморского флота сообщил командиру бригады подводных лодок новую нарезку позиций.

1 февраля «в связи с появлением у противника судов-ловушек, которые действовали к востоку от меридиана маяк Тарханкутский и к северу от параллели мыс Сарыч, командующий флотом приказал командующему военно-воздушными силами организовать поиск и уничтожение этих судов.

Несмотря на плохую маскировку судов-ловушек, они могли все же оказаться опасными для наших лодок в ночное время, когда лодку, маневрировавшую в надводном положении, легко можно было обнаружить, имевшимися у врага приборами типа «Mob. S. Geraet», действовавшими по принципу приборов типа «Асдик». Обнаруженная в этом случае лодка могла не погрузиться своевременно и, даже погрузившись, подверглась бы, настойчивому преследованию противником»[22].

Первой лодкой, которая должна была обслуживать позицию № 101 до вечера 4 марта и 7 марта возвратиться в Батуми и была Щ-216.

Новый 1944 год- последний год подводной войны на Черноморском ТВД- начался для экипажа трагедией. 4 января погибла в районе Кобулети в результате аварии подводная лодка «М-36». Вместе с ней погиб и Петр Федорович Янченко, старшина 1-й статьи, командир отделения штурманских электриков подводной лодки Щ-216, прикомандированный к «М-36» на выход. Смерть уже заглянула в экипаж Щ-216...

Так же известно, что в 15 час. 20 мин. 23 января подводная лодка Щ-216 в сопровождении сторожевого катера, рейдового катера и минного заградителя «Лукомский» вышла на внешний рейд Батуми, а в 17 час. 15 мин. возвратилась из Батуми.

6 февраля Верховный главнокомандующий Сталин в радиограмме № 30237 командующему Северо-Кавказским фронтом и командующему Черноморским флотом приказал:

1. Вести непрерывную воздушную разведку плавучих средств в портах Севастополь — Евпатория.

2. Всю бомбардировочную и торпедоносную авиацию использовать для ударов по плавучим средствам и в портах и на море.

3. На подходах к портам и на коммуникациях развернуть не менее семи подводных лодок.

В связи с тем, что противник производит спешную эвакуацию своих войск из Крыма, командир бригады подводных лодок 6 февраля получил приказ командующего флотом быть готовым к высылке на позиции в северо-западную часть моря максимального количества подводных лодок.

К срочному выходу в море в том числе была назначена и Щ-216.

Последний боевой поход начался в 19 час. 45 мин. 6 февраля 1944 г., когда подлодка вышла из Батуми в район северо-западнее м. Тарханкут.

Некоторые подробности этого похода и высказанные командованием Бригады подводных лодок предположения о гибели лодки мы узнаем из следующего архивного документа:

«Копия.

Сов. Секретно.

ПРИКАЗ

Командира Бригады подводных лодок Черноморского флота

1 апреля 1944 г. N2 0095 Гор. Поти.

Содержание: О невозвращении из боевого похода N2 14/14 ПЛ Щ-216, действовавшей на коммуникациях р-на Тарханкута с 9 февраля по 4 марта 1944 г.

Командир ПЛ Капитан 3-го ранга т. Карбовский.

В соответствии с боевой директивой Командира 2-ДПЛ N2 0050/ оп от б февраля 1944 г. ПЛ Щ-216 с наступлением темноты 6 февраля вышла из Батуми и с рассветом 9 февраля заняла позицию N2 101 к зюйду от параллели м. Карамрун. С наступлением темноты 4 марта должна была оставить позицию и с рассветам 7 марта должна была возвратиться в Батуми.

Действия ПЛ Щ-216 на позиции:

1.10 февраля РДО N2 0345 К-р ПЛ донес: “В 2 ч 50 м в Ш — 45°06^,0, Д — 32°0б^,5 атаковал ТР пр-ка водоизмещением 4000тн., шедший в составе конвоя из двух ТРТР, в охранении двух СКА СКА, курсом 270°, ход 8уз. Визуально наблюдал 2 взрыва, преследованию не подвергался[23] .

2. Согласно моим РДО N2 2100 “БК” от 28.02.44 ПЛ должна была с рассветом 29.02.44 занять новую позицию N2 106, 107 и РДО N.я 2000 от 29.02.44 давать погоду в р-не позиции для обеспечения перехода ТКА ТКА в Скадовск. Донесений о состоянии погоды от ПЛ не поступало и на все мои последующие запросы об обстановке к-р ПЛ Щ-216 не отвечал. В Батуми 7 марта не возвратился. Официальное объявление немцев в своей печати о потоплении наших ПЛ ПЛ 17, 21 января и 9 марта с. г. не совпадает со сроками пребывания на позиции ПЛ Щ-216, но следует предполагать, что это сроки об»явления, а не потопления. Командир ПЛ Щ-209, действующий на позиции № 101 к норду от параллели м. Карамрун, с 5 ч 15 м до 6 ч 53 м 9 февраля 1944 г в 10—12 милях на норд-вест от м Тарханкут визуально наблюдал дым и катер, а по ШП прослушивал шумы двух кораблей, похожих на СКА. С 12 ч. 36 м. до 17 ч. 35 м. того-же числа к-р ПЛ Щ-209 наблюдал барражирующий самолет пр-ка, производящий поиск наших ПЛ в р-не позиции. По данным ВР в это же время в р-не проходил конвой пр-ка в составе двух ТР ТР, баржи и двух СКА СКА курсом 320°. 17 февраля с 14.00 до 17.05 м к-р той- же ПЛ слышал 34 отдаленных взрыва глубинных бомб, приближенное направление и место взрывов к-ром определено не было. Других каких-либо дополнительных соображений и выводов о событиях в р-не позиции ПЛ Щ-216 нет.

Приказываю:

1. Атакованный ТР пр-ка, водоизмещением 4000 т., ПЛ Щ-216 10 февраля считать утопленным.

2. Считать ПЛ Щ-216 погибшей при выполнении боевого задания командования на позиции № 101 в период времени с 11 по 29 февраля с. г.

3. Наиболее вероятными причинами гибели Щ-216 считать:

а) От атаки ПЛ Щ-216 кораблями охранения пр-ка глубинными бомбами при боевом соприкосновении;

б) От поисковых и ударных средств ПЛО пр-ка;

в) От подрыва на плавающей мине.

4. За время Отечественной войны ПЛ Щ-216 под командованием капитана 3-го ранга Карбовского совершила 14 боевых походов к берегам пр-ка и потопила:

а) 7 октября 1942 г. — землечерпалку, две шаланды, общим водоизмещением 1200 тн[24];

б) 10 октября 1942 г. ТР водоизмещением 4.336 тн;

в) 6 августа 1943 г. подбила танкер “Фируз” водоизмещением 12500 тн;

5. К-ру 2-ДПЛ Капитану 2-го ранга тов. Гуз за боевые заслуги перед Родиной представить весь экипаж ПЛ Щ-216 к посмертному награждению Орденами Отечественной войны».

Приказом Командующего Черноморским флотом № 0377 от 31 мая 1944 г. и приказом Командира Бригады ПЛ № 0102 от 7 апреля 1944 г. подводная лодка Щ-216 исключена из состава кораблей Бригады подводных лодок как погибшая при выполнении боевого задания командования в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

На основании советских и немецких архивных документов мы имеем редкую возможность проследить последние часы и минуты боевого пути подводной лодки Щ-216 и ее экипажа.

Учитывая, что район мыса Тарханкут являлся главным узлом морских сообщений противника, в январе 1944 г. здесь систематически действовали пять советских подводных лодок. Одновременно и немецкое командование, учитывая важность этого района, еще с середины ноября 1943 г. установило там постоянное патрулирование пары охотников за подводными лодками (судами — ловушками) типа КТ. Тревожные доклады от командиров ПЛ о столкновении с ними, стали поступать все чаще и чаще.

Еще 21 декабря 1943 г. ПЛ М-35 атаковала двумя торпедами один из таких охотников. По немецким данным, охотники за ПЛ Щ-102 и Щ-106, были атакованы советской лодкой в 20 милях южнее Тархан-кута. «Две выпущенные лодкой торпеды прошли за кормой и]-102. После сбрасывания глубинных бомб было обнаружено масляное пятно. Охотники продолжали поиск».

В следующем боевом походе, 17 января, в 14 милях на зюйд-зюйд-вест от Тарханкута М-35 вновь обнаружила такие же два сильно дымившие судна-ловушки, как и атакованные лодкой 21 декабря 1943 г. Эти суда (типа Щ, не имея охранения, ходили переменными курсами и всем своим внешним видом и поведением выдавали свое назначение. Командир М-35 в соответствии с полученными в базе указаниями уклонился от атаки этих кораблей. ПЛ М-112 за сутки до ухода с позиции, 8 января 1944 г. так же обнаружила судно-ловушку.

Как выясняется, не избежала столкновения с противолодочной группой и Щ-216.

Прибыв на позицию 9 февраля 1944 г., уже в ночь на 10 февраля в 02 часа 50 минут Карбовский атаковал транспорт противника. Фактически атаке подверглись группа охотников за подводными лодками в составе ЦМ 03 и ЦМ06! Как отмечалось в документах противника, в 00 час. 50 мин. по берлинскому времени (02 час. 50 мин. московского), наблюдался сильный взрыв в 150 метрах по правому борту от Щ-106, что полностью совпадает со временем атаки Щ-216. Вероятно это преждевременно взорвались торпеды, оснащенные неконтактными взрывателями.

Учитывая, что атака состоялась ночью и доклад командира об атаке транспорта, можно с уверенностью предположить, что Карбовский в ночной темноте не опознал в атакуемых целях охотники за подводными лодками.

Но следующая атака подлодки 16 февраля, по стоящему на якоре немецкому охотнику ЦИ06 вызывает ряд вопросов. Как следует из немецких документов, охотник был атакован в 08 час. 32 мин. по берлинскому времени или 10 час. 32 мин московского. Вероятность с достаточной достоверностью в светлое время суток опознать в цели охотник за подводными лодками весьма высока. Но, тем не менее, нарушив приказ, Карбовский дважды атакует Щ-106.

Торпеды в цель не попали, но и лодка не была обнаружена. В документах противника отмечено следующее:

«16 февраля 1944 г. Продолжение планомерной охоты за ПЛ. При дальнейшем ухудшении погода (СВ6[25]) корабль сильно качает и продолжение охоты почти невозможно, в 05.23 под Евпаторией (маяк) встали на якорь на глубине 8 м.

08.00—10.07 погода ВСВ 8[баллов], [температура воздуха] 5 [градусов].

08.32. Сильный взрыв на берегу, это вероятно выпущенная из подводной лодки по 1!]-106 торпеда, которая не попала в цель. Немедленно снялись с якоря, одновременно объявлена противолодочная тревога. Обнаружения лодки нет, измерений и пеленгов тоже. Второй взрыв на пляже, вероятно, снова взорвалась торпеда. Опять же никаких пеленгов и измерений. Наконец идем и принимаем противолодочное охранение для стоящего на якоре в 6 милях к северо-западу У]-103.

13.42.Пошли с и]-103 в Тарханкутск[26] для оказания помощи аварийной БДБ Е521[27], которая должна стоять на якоре в 15 милях СЗ Ак-Мечети[28]. Обследуем данный район, не обнаружив поврежденную БДБ.

Из-за наступивших сумерек и в плохую погоду (ВСВ 9—10) поиск сильно усложнен. Однако и далее остаемся в приказанном районе для поисков.

23.23. Столкновение с и]-103. У обоих судов повреждены носы.

24.00 —10.03 погода СВ 9—10 7»

Как выясняется, 17 февраля 1944 г. — последний день в боевой биографии Щ-216.

Капитан 3-го ранга Карбовский не ушел из опасного района, а вновь вышел в торпедную атаку по охотнику.

И все кончилось трагедией в 15 часов 05 минут по берлинскому времени...

Продолжение немецкого отчета:

17.2.44.Из-за повреждений идем с и]-103 под Тарханкутском в направлении Евпатории.

08.00. Стоим примерно в 50 милях западнее Евпатории.

09.50. Отделяемся от V]-103, который идет в Севастополь, чтобы самим идти на новое местонахождение Б ДБ Е.521.

И на этом новом месте Е521 не найдена. Продолжение поисков Е521.

11.00. Противолодочная тревога. Атака ПЛ с дальней дистанции. Одна торпеда (шедшая по поверхности) прошла мимо кормы на расстоянии примерно 100 м. Нет измерений, нет обнаружения, нет пеленгов.

11.17. Противолодочная тревога закончена.

11.45 Противолодочная тревога. Борьба с ПЛ проведена с помощью 58 глубинных бомб. Уже после первого “ковра[29] ” большое количество масла и сильное выделение воздуха на поверхности воды, которые в процессе борьбы усиливались.

Кроме того, сигаретные коробки, предметы одежды, лакированное дерево, книги и т.д.

12.00. Погода СВ 7—8, 6 гр.

Копия Приложение 1 ККТВ 1 флотилии ОПЛза 16—29.2.44 Отчет о борьбе с подводной лодкой морского охотника 11р106 17.2.44

Погодные условия: ветер СВ [северо-восточный] 7—8 [баллов], очень бурное море, корабль тяжело работал и принимал много воды.

В 11.00 в [квадрате] LQu 2654 увернулись от торпеды. Сначала никаких обнаружений.

В 11.35 плохое эхо на “S-geraet" на 1300 м на 350°. На 950 м явное хорошее эхо. Противолодочная тревога. Сначала два слепых захода. ПЛ делает резкие маневры уклонения. Внезапно хорошее обнаружение на дистанции до 80 м. Затем запеленгованы сильные шумы.

В 11.52 первый заход со сбросом бомб быстрым способом. Наша скорость 9 уз., скорость ПЛ—2 уз., отходящая. Установка глубины 30/45 м. Глубина моря 55 м. После захода сильные пятна масла и пу-зырение воздуха.

В 12.27 второй заход со сбросом бомб быстрым способом. Установка глубины 45/60 м. Наша скорость 9 уз., ПЛ остается на месте. После захода опять сильное выделение масла и мощное бурление воздуха. На поверхности воды щепки и большие куски лакированного дерева, сигаретные коробки, носки, обмундирование (видимо, водолазный костюм), книги и тетради.

В 12.48 третий заход с бомбами. Наша скорость 9 уз. Лодка лежит на месте, установка глубины 60 м. Те же результаты, что и после предыдущих заходов, еще сильнее выделение масла и воздуха.

В 13.15 4 бомбы с одиночных лотков в мешанину масла и воздуха. Установка глубины 60 м. Выделение масла и воздуха еще сильнее. Сильный запах соляра в воздухе.

В 13.25 4 бомбы с одиночных лотков в мешанину масла и воздуха. Установка глубины 60 м.

В 14.20 2 бомбы с одиночных лотков сброшены на том же месте. Установка глубины 60 м.

В 15.05 сброшены две группы бомб. Установка глубины 60 м. При первом заходе сброшен маркировочный буй. Перед тем, как покинуть место борьбы, в 200 м сев. поставлен на якорь желтый плотик.

До ухода в 16.30 наблюдались новые выделения масла и воздуха.

Дальнейшее нахождение на месте борьбы бычо невозможно, так как корабль в предыдущую ночь во время столкновения очень сильно повредил форштевень, плюс погодные условия во время борьбы еще более ухудшились и корабль в одиночку находился в радиусе действия вражеских ВВС.

Несмотря на погоду, были получены изумительные обнаружения, которые делались на дистанции 100—¡60 м. Плававшие предметы выловить не удалось из-за очень бурного моря.

Подписано Кольмейер(КоМтеуег) Лейт. ц.3[30] и командир.

Мнение командира флотилии:

Борьба с вражеской ПЛ проходила в особенных условиях — на поврежденном корабле, в плохую погоду, и следует считать, что окончилась уничтожением противника. Командир лейт. ц.З. Кольмейер повел корабль впервые, замещая находящегося в отпуске командира, и достиг успеха за счет своего осторожного и хладнокровного руководства. Из-за суровой погоды всплывшие предметы поднять не удалось, однако показания всего экипажа говорят нам, что ошибку можно исключить.

Прошу подтвердить уничтожение ПЛ.

Подписано Г. Вольтерс(й. Volters) Корветтен-капитан 23 марта 1944»

(Документ предоставлен кандидатом исторических наук, полковником М.Э. Морозовым специально для этой публикации. Перевод выполнен И. Борисенко).

Так погиб экипаж и на долгие годы замер на грунте в черном безмолвии изуродованный взрывами корпус подводной лодки Щ-216.

Немецкие документы оставили нам и координаты ПАМЯТИ ЭКИПАЖА: 45°23'108 с.ш. 32^o07'16II в.д.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЗАБВЕНИЯ

В начале июля 2013 г. средства массовой информации запестрели сообщениями примерно такого плана:

«Возле мыса Тарханкут нашли утонувшую подводную лодку Подлодка “Щука-216” подорвалась на глубинной бомбе еще в 1944 году

Дмитрий Смирнов 5 июля 16:56.

Подводная лодка Щ-216 была обнаружена в районе мыса Тарханкут на глубине около пятидесяти метров».

Причем в заголовок статьи в качестве иллюстрации поместили фотографию затопленной английской подводной лодки HMS Stubborn «Р238»[31]. Эту же фотографию немедленно повторили и многие другие «знатоки» нашей Военно-морской истории.

«Открытие сделано буквально вчера утром и совершенно случайно, —рассказал “Вестям ” Сергей Воронов, глава Черноморского центра подводных исследований. — Возле Тарханкута мы испытывали аппарат для глубоководных работ, который получили недавно из-за границы, от своих коллег — подводных археологов. Сделали несколько погружений, все спокойно, по регламенту, как вдруг заметили огромный объект. Когда обследовали — выяснилось, что это советская подлодка типа “Щука ” с экипажем до пятидесяти человек. У нее в одном из отсеков пробоина два на четыре метра, вероятно от глубинной бомбы. Из-за этого корабль и погиб — опустился на дно и не смог затем всплыть.

По словам Сергея Воронова, в отсеке, поврежденном бомбой, “все раскурочено ”, но в остальных шести отсеках, закрытых герметично друг от друга, воды нет и до сих пор все так, как было в момент гибели корабля, включая останки членов экипажа, их личные вещи и документы.

По предварительным данным эта подлодка — одна из шестнадцати “Щук ”, которые пропали без вести на Черном море в период с 1941-го по 1944-й год»[32].

Буквально в то же время появилось следующее сообщение: «Информацию о том, что у берегов Крыма (близ мыса Тарханкут) обнаружена затонувшая советская подлодка, в начале июля распространил местный комитет по охране культурного наследия. Глава правительства автономии Анатолий Могилев назвал это “уникальной находкой ” и знаковым событием для Украины».

Почему это событие стало «знаковым для Украины», пока загадочно и непонятно. Надеемся, что в будущем оно будет растолковано нашим читателям...

Сразу же выразим и сомнение в якобы «случайном» обнаружении Щ-216 «во время испытания аппарата для глубоководных работ», как было сказано выше. Наверняка рыбацкие сети и эхолоты неоднократно цепляли субмарину, и информация о большом подводном объекте не была секретом для «завсегдатаев» этих мест****. Как за один день подводные исследователи определили, что это именно Щ-216, тоже непонятно. Может, первооткрыватели слукавили, раскрыв лишь заключительный этап своих поисков, что бы уже никому не уступать пальму первенства. Здесь главное, что лодку нашли и идентифицировали, хотя при желании это можно было сделать гораздо раньше, запросив, например, немецкие архивы.

В последний раз такое неординарное внимание к факту обнаружения погибшей советской подводной лодки в Черном море средств массовой информации было отмечено летом 1983 г. Все центральные советские и болгарские газеты запестрели броскими названиями: «Последний пеленг», «Последний рейс», «Тайна лодки Щ-204». Совместно с болгарскими специалистами-подводниками было проведено тщательное подводное обследование корпуса затонувшей субмарины. Естественно, поднимался вопрос и о возможности подъема корпуса лодки и перезахоронении останков экипажа. Но все ждали заключения специалистов. И только после тщательного анализа состояния корпуса, торпед и снарядов ими было вынесено категорическое заключение: подъем невозможен! Все споры немедленно стихли, и были приняты разумные решения по увековечению памяти погибших подводников. Поднятые артиллерийское орудие и гребные винты лодки были установлены во дворике Музея Краснознаменного Черноморского флота в Севастополе. Имеется также в Севастополе и братская могила 7 членов экипажа лодки, поднятых из центрального поста, и доска с именами погибших в Мемориале памяти. В случае с обнаруженной погибшей Щ-216 все пошло иначе. Уже 26 июля 2013 г. появилось новое сообщение: «Янукович распорядился поднять затонувшую подлодку Президент Украины Виктор Янукович поручил рассмотреть вопрос подъема подводной лодки Щ-216, которая затонула в годы войны, сообщает пресс-служба главы государства.

В частности, займутся этим, согласно распоряжению Президента, премьер-министр Николай Азаров и глава АП Сергей Левочкин.

Согласно документу, правительство должно обеспечить транспортировку субмарины, ее исследование, захоронение экипажа подводной лодки Щ-216 и создание музея на ее базе. Кроме того, должен быть рассмотрен вопрос создания мемориала погибшим морякам. Также отмечена необходимость провести мероприятия по чествованию памяти погибших моряков этой подлодки.

С учетом проведенных работ профильные учреждения должны разработать соответствующую проектную документацию и обеспечить финансирование всех работ и мероприятий», — сказано в сообщении.

Подводная лодка Щ-216 — украинского происхождения[33]. Она была единственной в составе Черноморского флота СССР “Щукой ” Х-бис серии. Лодка была спущена на воду 30 мая 1940 г. 22 июня 1941 г. Щ-216 была официально включена в боевой состав ЧФ.

Президент Украины Виктор Янукович поручил Премьер-министру Николаю Азарову и главе Администрации Президента Сергею Левоч-кину проработать вопрос возможности подъема советской подводной лодки Щ-216 серии Х-бис, которая была обнаружена сотрудниками Крымского республиканского учреждения “ Черноморский центр подводных исследований ” в июле этого года возле мыса Тарханкут.

Согласно документу, Правительство должно обеспечить транспортировку субмарины, ее исследование, захоронение экипажа подводной лодки Щ-216 и создание музея на его базе. Кроме того, указанные учреждения должны рассмотреть вопрос создания мемориала погибшим морякам, сообщает «Комсомольская правда» со ссылкой на пресс-службу главы государства

В рамках празднования 70-й годовщины освобождения Украины от фашистских захватчиков и 70-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов необходимо провести мероприятия по чествованию памяти погибших моряков советской подводной лодки Щ-216 серии Х-бис с привлечением родственников погибших, представителей иностранных государств, отмечает в поручении Президент. С учетом проведенных работ профильные учреждения должны разработать соответствующую проектную документацию и обеспечить финансирование всех работ и мероприятий. Работники российского архива помогли установить имена и фамилии всех членов экипажа».

И еще одна цитата из СМИ: «По мнению сотрудников Республиканского комитета по охране культурного наследия Крыма, это уникальная находка, так как из 42 подводных лодок этого класса, существовавших во время ВОВ, 26 были затоплены, а 16 считаются без вести пропавшими. На сегодняшний день найденная подводная лодка Щ-216 является единственной сохранившейся подлодкой данного типа и серии. Кроме того, лодка имеет все шансы быть поднятой, так как ее сохранность составляет 80 %». (Выделено авт.) Поднять лодку на берег и реставрировать вполне реально, так как на судне не осталось торпед, которые могли бы детонировать при проведении работ, считают в Рескаме.

“Мы еще не представляем общий объем технических проблем, с которыми нам придется столкнуться. Сейчас формируется технический штаб подъема плавсредства. Будут привлекаться ведущие специалисты Украины, но будем приглашать и российских специалистов, поскольку это наша общая история ”»[34].

Вот так, без тщательного обследования корпуса лодки и наличия в ней боеприпасов, решение о подъеме было уже принято, осталось только рассчитать бюджет.

Мы не являемся специалистами по судоподъему и тем более «ведущими специалистами Украины», единственно, чем мы располагаем — это архивными документами, и можем ознакомиться с подводными видеокадрами, уже размещенными в Интернете. Однако осмелимся сделать некоторые выводы и заключения.

На основании видеосъемки и технической и конструкторской документации ПЛ типа «Щ» серии Х-бис следует: легкий корпус ПЛ в районе 2-го и 3-го отсеков в верхней части разрушен полностью, в нижней значительно поврежден. По боевому опыту первых лет подводной войны, советскими конструкторами было выявлены следующие факты: «Обшивка наружных бортовых и концевых цистерн подводных лодок типа “Щ” под воздействием подводных взрывов легко получает разрывы, трещины и вмятины. Набор также легко деформируется и изгибается. Разрывы и трещины в большинстве случаев происходят по клепаным и сварным швам.

Надстройка и ограждение рубки легко мнется и рвется даже при достаточно отдаленных взрывах. Откидные листы вдавливаются внутрь надстройки»[35].

Отсюда сразу становится понятным, почему сорвана кормовая часть ограждения рубки вместе с орудием. Оставшаяся — удерживается на месте только за счет самой прочной рубки. При попытке подъема ПЛ разрушение легкого корпуса практически неизбежно.

Прочный корпус в районе тех же отсеков разрушен более чем на 50 %, при остропке и подъеме понтонами несомненно произойдет разлом лодки в местах максимальных повреждений. Кроме того следует учитывать, что находившиеся во втором и третьем отсеках аккумуляторные батареи при такой силе взрыва были разрушены, и находившаяся в них кислота в определенной мере способствовала усиленной коррозии прочного корпуса и вызвала дополнительное ослабление продольной прочности. Не следует забывать и о наличии в составе внутрилодочных систем, механизмов и конструкций разнородных металлов, таких как медь, бронза и др., способствующих коррозийным процессам.

Личный состав 1, 2, 3-шл, а возможно, и 4-го отсека (центральный пост) погиб мгновенно в результате взрыва глубинной бомбы. В остальных отсеках гибель личного состава произошла в течение нескольких часов.

В настоящее время прочный корпус полностью затоплен в результате несомненного разрушения различных переборочных элементов: и в первую очередь, сальниковых стаканов и переговорных труб. Возможно лишь наличие небольшой воздушной подушки (не более 15— 20 см) под подволоком[36] кормовых отсеков.

а). Торпедное. Черноморские подводные лодки типа «Щ» к 1944 г. имели на вооружении торпеды образца 53—38, 53—38У и 45—36-Н (НУ).

То есть штатный комплект торпед носовых ТА составлял две 533-мм торпеды и две 450-мм, за счет установки в двух аппаратах решеток, расположенных в залпе, — специальных трубчатых конструкций облегченного типа, вставляемых в 533-мм торпедный аппарат. Их внутренний диаметр равен 450 мм. Боезапас 2-го отсека — две торпеды 53—38 и две торпеды 45—36Н или НУ.

Значительное сокращение производства торпед в военное время заставило командование флотов произвести некоторые изменения в торпедном вооружении ПЛ в плане большего использования торпед 45—36. В первую очередь на такие изменения вынужден был пойти Черноморский флот. Причем на достаточно веском основании: противник использовал на данном ТВД значительное число небольших по размерам плавсредств (дунайских теплоходов, буксиров, барж), для потопления которых вполне хватало и мощности боевого заряда торпеды 45—36. В связи с этим в середине 1942 г. последовал приказ, согласно которому запасные торпеды на стеллажи второго отсека ПЛ типа «Щ» принимались только типа 45—36.

Во время атаки 10 февраля 1944 г. Г.Е. Карбовский выпустил 4 торпеды. Согласно инструкции, при первой же возможности (лодка на грунте с дифферентом ноль, крен — ноль или близко к нему, никто не преследует...) все носовые торпедные аппараты были перезаряжены запасными торпедами, чтобы иметь полный носовой залп. В результате атак 16 и 17 февраля было выпущено 3 торпеды. Выводы: в одном из носовых торпедных аппаратов осталась 1 торпеда 45—36.

В кормовых торпедных аппаратах — две торпеды 53—38. Все они окончательно приготовлены к выстрелу и находятся во взрывоопасном состоянии. Выгрузка их из труб торпедных аппаратов по этой причине невозможна.

б). Артиллерийское. На Щ-216 установлены два 45-мм орудия с общим боезапасом в 1000 снарядов. Все они содержатся в окончательно снаряженном виде. Если в кранцах первых выстрелов снаряды еще могут находиться в хорошем состоянии, то в артпогребе — крайне взрывоопасны, ввиду электрохимической коррозии на элементы взрывателей при длительном нахождении в морской воде.

На основании вышеизложенного следует, что работы на Щ-216 могут вызвать ее разрушение или взрыв вооружения.

Можно, конечно, затратить значительные средства на сложное судоподъемное оборудование и плавсредства и рискнуть жизнью водолазов, пригласить для подъема зарубежные компании, но зададимся всего лишь одним вопросом: для чего?

В конце сентября информационное агентство КИА опубликовало заявление главы Севастопольской городской государственной администрации Владимира Яцуба о том, «что украинская и российская стороны обговорили вопрос о разработке программы поиска и фиксации тех мест, где находятся остальные 29 подводных лодок, затонувших в годы Великой Отечественной войны. Это важный фактор, и я думаю, что такая программа будет разработана. Во всяком случае, два командующих поддержали эту идею в память о погибших, в память об истории, и мы тоже готовы включиться в эту тему и финансированием, и спонсорами, и участием».

В этом заявлении смущает то, что во время Великой Отечественной войны на Черноморском ТВД фактически погибли в боях всего 24 советских подводных лодки, две затонули во время аварии (одна из них позже поднята и введена в строй), две взорваны в последние дни обороны Севастополя. Из них давно найдены Щ-204, Щ-211, Л-24 и многие другие. Подняты на поверхность Щ-203, М-33, М-60 а их экипажи похоронены в Севастополе и Одессе соответственно. Но громкие заявления уже сделаны и осталось только просчитать бюджет этих работ...

Большинство подводников, а в особенности командиры подводных лодок, всегда мечтали о том, чтобы их субмарина стала музеем после окончания своей нелегкой службы. В настоящее время эту идею вновь озвучил заведующий Военно-морским музеем Украины Сергей Круглов. Еще 12 июля он сообщил, что «обратился с просьбой к командующему Военно-морскими силами Украины вице-адмиралу Юрию Ильину с просьбой рассмотреть возможность передачи найденной подводной лодки Щ-216 серии Х-бис их музею, который является филиалом Военно-исторического музея Украины. В своем письме Сергей Круглов отмечает, что Военно-морской музей Украины имеет возможности принять Щ-216 и разместить ее как военно-морской раритет на экспозиционных площадях музея. “Высокий профессионализм сотрудников Военно-морского музея позволит провести поисковую работу по установлению списков родственников погибших и доведению Щ-216 до уровня европейских музейных стандартов”, — заверяет он.

Также, по его мнению, передача Щ-216 в фонды государственного Военно-морского музея Украины, несомненно, повысит интерес к музею, а также будет способствовать росту числа посетителей и интереса международной общественности к музейно-экспозиционному фонду Украины».

Вроде бы все правильно, идеи хорошие. Но где были все «энтузиасты создания музея подводного флота», когда, например, уничтожалась подводная лодка С-37 проекта 633?

Для справки: «3 июля 1993 г. ПЛ С-37 Директивой ГШ ВМФ выведена из состава ВМФ для передачи в ОФИ и реализации. Экипажем ПЛ были приложены все усилия для создания действующего музея подводных сил ЧФ на базе ПЛ С-37. ПЛ была реализована и передана фирме "Интеро ” в соответствии с Директивой Штаба ЧФ от 30 декабря 1993 г. N2 5/245 через Фонд социальной помощи военнослужащим. После выявленных на этой фирме злоупотреблений, ПЛ С-37 была изъята флотом у этой фирмы и продана Севастопольскому предприятию "Вторчермет ”, где была порезана на лом в октябре 1994 г.»

От себя добавим, что коллективом энтузиастов во главе с командиром С-37 капитаном 2-ш ранга В.В. Проскуриным было потрачено множество усилий для установки корпуса лодки именно в Феодосии в качестве музея-мемориала. Также для музея были собрано множество документов и фотографий по истории Черноморского подплава.

Корпус лодки был в идеальном состоянии. Затраты на установку и ремонт — минимальные. Но нас тогда никто не поддержал.

Второй пример разочаровывает еще больше. В конце 2000 г. была разоружена и передана Украине распоряжением Правительства РФ № 1687 от 19.10.1999 подводная лодка СС-310 проекта 690 «Кефаль».

Вот уж действительно уникальная лодка-мишень, тем более, что построено только четыре единицы этого проекта. Аналогов в мире не было. У правительства страны появился великолепный шанс для создания музея опять же с минимальными затратами.

31 января 2001 г. подводная лодка СС-310 была передана фонду «Славутич» (Украина) для переоборудования в музей в г. Киеве распоряжением Кабинета министров Украины № 23-р от 31.01.2001, и была отбуксирована из Севастополя в Херсон. Однако до сих пор такого музея не создано. О финале этой истории можно узнать из небольшой заметки в региональной газеты «Гривна»: «ХЕРСОНЦЫ МЕЧТАЮТ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ПОДАРКА ПУТИНА. И готовы выставить даже магарыч журналистам, если через прессу помогут нам отправить лодку тому; кому ее подарили, — шутит заместитель директора судостроительного объединения Александр Гузарь, перебирая бумаги в довольно пухлой папке.

Самый первый документ в ней — письмо тогдашнего премьер-министра России Владимира Путина о передаче в дар украинским ветеранам войны подводной лодки СС-310. Столичный благотворительный фонд "Славутич ”, попросив учебную субмарину-мишень у правительства РФ во время "развода ” и раздела имущества между государствами, намеревался "припарковать” ее у днепровских берегов в Киеве и обустроить на борту музей флота. В 1999 лодку буксировали из Севастополя. Но, совершенно не способный пройти шлюзование у Новой Каховки, подводный корабль решили оставить на некоторое время в Херсоне, у причалов судозавода. Прошло более четырех лет.

— Мешает она нам сильно, причал занимает, где мы размещаем суда, которые поступают на ремонт и переоборудование, — сетует директор подразделения “Херсонсудосервис ” Павел Суворов. — Но чтобы доставить ее в Киев, потребуется не менее полутора миллионов гривен.

Откуда взять такие деньги, похоже, не знают даже в Киеве. И, кажется, долго еще лежать подводной лодке в степном Херсоне...

Алла Брусилова — с причала Херсонского судостроительного завода»[37]

По имеющейся информации, денег так и не нашлось, а лодка была тихо разобрана на металлолом. Но ведь можно было оставить субмарину в той же Феодосии, а не буксировать ее в херсонские степи? Ответа нет. Ищите, кому выгодно, как говорили древние.

Но есть один шанс сохранить в виде музея подводную лодку «Запорiжжя», в настоящее время еще входящую в состав ВМФ Украины. Ей в этом году уже исполнилось 43 года! Так что в качестве экспоната «на уровне европейских музейных стандартов» субмарина почти готова. Сохранить бы!

Почему-то обратил на себя внимание следующий факт. В уже упоминавшихся нами мемуарах Я.К. Иоселиани автор присвоил лодке Щ-216 на которой служил с Г.Е. Карбовским, имя погибшей в результате нелепого столкновения с надводным кораблем еще в 1909 году русской подлодки «Камбала». Морские суеверия не позволяют этого делать, иначе судьба корабля или судна с таким же именем сложится несчастливо. Однако Я.К. Иоселиани писал мемуары уже после войны, зная о невозвращении «Щуки» из боевого похода, поэтому предложенное им переименование вполне объяснимо.

Но этот факт дал нам повод вспомнить слова, произнесенные еще в 1909 г., в день похорон русских моряков лодки «Камбала». Думается, что они уместны и для обращения к нынешним моряками в память о краснофлотцах Щ-216: «...Помните их пример усердия к службе подводного плавания, пример, запечатленный их кровью и смертью в пучине морской. Не забывайте, что Вами и Вашими умершими товарищами в новом искусстве подводного плавания сделано уже гораздо более того, что остается сделать. Еще малое время, еще часть трудов и терпения, и это великое искусство восторжествует в Ваших руках в полной силе своего величия на страх врагам нашей Родины. Как благодарна вам будет Родина наша, когда всякий сын ее воочию узрит всю неприступную мощь и грозу нашего Флота! Тогда будет Вам великая слава и честь, которой не забудет потомство, а доблестным, незабвенным товарищам и начачьникам вашим, за Веру и Отечество в море погибшим, отныне да будет вечная, вечная память!..»[38]

* Подводные лодки серии Х-бис.

Разработанный в 1933 году проект подводной лодки У-бис-2 серии в целом оказался вполне приемлемым, и «щуки» двух последних серий — X и Х-бис — конструктивно отличались от него совсем незначительно (Здесь и далее выделено авт.)

Основным изменением в конструкции подводных лодок Х-бис серии было возвращение к ограждению рубки традиционного типа, но более высокому, в связи с опытом эксплуатации ранее построенных серий. Новым являлась также установка носового орудия на палубе лодки.

Подверглись некоторым изменениям системы воздуха высокого давления и водяная; были модернизированы средства связи и наблюдения с учетом новых образцов радиоаппаратуры, освоенной советской промышленностью, и снят подводный якорь.

«Щуки» последней модификации заказывались в 1938 г. для загрузки верфей на период освоения лодок типа «С».

Всего перед началом войны в постройке находилось 13 подводных лодок типа «Щука» серии Х-бис. Из них только одна — Щ-216 на Черном море.

Были достроены в период войны 9 лодок, 2 после войны, а строительство двух было прекращено.

Тактико-технические данные подводной лодки Щ-216 Кораблестроительные элементы

4. Длина наибольшая 58,8 м.

5. Ширина наибольшая 6,2 м.

6. Осадка наибольшая с килем: Нос Корма

а) при нормальном водоизмещении 3,98 м 3,98 м;

б) при дополнительном запасе топлива в балластных цистернах: 4,3 м 4,3 м;

в) в позиционном положении 4,78 м 4,68 м.

7. Водоизмещение: Объемное Весовое

а) надводное (нормальное) 598 м³ 608,7 т;

б) надводное с топливом

в балластных систериах 639,3 м³¹ 646,8 т;

в) подводное 715,1 м³ 720 т.

8. Запас плавучестп 18,3 %, или 111,3 т.

9. Число тонн водоизмещения на 1 см осадки 1,8.

10. Глубина погружения:

а) рабочая 75 м;

б) предельная 90 м.

11. Перископы-2, из них: 1 ПА (командирский) 9,0-м, 1 ПЗ (зенитный) 9,0 м.

12. Высота выдвинутых перископов:

а) от топа до ГВЛ 9 м;

б) до киля 12,5 м.

13. Высота сигнальной мачты от верхней палубы 5,5 м.

14. Высота корпуса лодки от ГВЛ:

а) до верхней палубы 1,6 м;

б) до кромки перископной тумбы 6 м. [39] ^{[40] [41]}

..............

Продолжительность непрерывного пребывания под водой:

а) до использования регенерации 12 час.;

б) с использованием регенерации 72 часа.

Длительность непрерывного пребывания в море (автономность) 20 сут.

19. Время перехода:

а) из крейсерского в позиционное положение 30 сек.;

б) из позиционного в боевое положение 25 сек.;

в) из крейсерского в боевое положение 53 сек.

20. Может принять для перевозки:

а) груз — 30 т;

б) топливо — 35 т;

в) людей с вооружением — 45 чел.

Штурманское вооружение

21. Компасные установки:

а) гирокомпасы—1 ГУ М—I, модель 2;

б) магнитные компасы 3 127-мм.

22. Лаги: 1 ГО М-3, модель 2.

23. Лоты: 1 эхолот ЭМС-2, 1-ручной.

24. Посты управления кораблем: боевая рубка и центральный пост. Артиллерийское вооружение

25. Число орудий, калибр, система: II — 45/46 21-К.

26. Наибольший угол: возвышения 85°, снижения 10°.

27. Наибольшая дальность стрельбы: горизонтальная 50 каб., высотная 4500 м.

28. Углы обстрела: носовое орудие 0 — 150° на оба борта, кормовое орудие 40° — 180° на оба борта.

29. Скорострельность 25 выстр/мин.

30. Количество боезапаса по норме — 1000 выстр.

31. Вместимость кранцев первых выстрелов — 2 кранца по 15 выстр. в ограждении рубки.

32. Время приемки боезапаса — 3 часа.

33. Стрелковое вооружение: пулеметы 1 — 7,62-мм М-1,1— 7,62-мм ДИ.

34. Оптические приборы.

Минно-торпедное вооружение

35. Торпедные аппараты: У1-533,4-мм, из них в носу 4, в корме 2.

36. Торпеды: Х-533,4-мм, из них в аппаратах 6, в стеллажах 4

37. Время приготовления торпед для 2-го залпа — 3 ч. 20 м.

38. Время приемки торпед 5 час.

39. Мины — нет.

40. Сетепрорезатели — нет.

Средства связи и наблюдения

41. Радиопередатчики: 1 Щука, 1 Окунь.

42. Радиоприемники: 1 Дозор, 1 45-ИК—1.

43. Радиоприемопередатчики: 1 Рейд.

44. Радиопеленгаторы: 1 Бурун.

45. Гидроакустические средства связи и наблюдения:

а) шумопеленгаторы: 1 Марс-12;

б) приборы звуковой подводной связи (ЗИС): 1 Сириус;

в) ультразвуковой прибор наблюдения — нет.

46. Десантные средства связи — нет.

47. Светосигнальные и визуальные средства связи и наблюдения: фонари Ратьера и Семенова, пистолет Верри, семафорные флажки и сигнальные флаги.

Механические установки

48. Главные двигатели надводного и подводного хода:

Надводный ход: 2 дизеля 38-К-8 по 800 л.с.

Подводный ход: 2 электромотора ПГ-5 по 400 л.с.

49. Движители:

а) 2 гребных винта;

б) диаметр винта 1270 мм;

в) шаг винта 1170 мм;

г) число лопастей — 3.

Запас топлива.

Нормальный — 26,5 т; наибольший — 63,5 т.

52. Скорость хода (наибольшая).

Надводная — 13,6 узл., подводная — 7,9 узл.

53. Компрессоры ВВД: 2 завода № 103, производительность по 6 л/мин при р = 225 кг/см².

54. Запас ВВД 4,8 м³ в 4 группах при р =200 кг/см².

55. Трюмные насосы: 2 зав. Борец, производительностью по 15 т/час при р = 9 кг/см².

56. Обеспечение непотопляемости:

а) надводная непотопляемость обеспечивается при плавании без топлива в бортовых балластных цистернах, при заполнении одного любого отсека прочного корпуса и смежной с ним одной цистерны;

б) переборки центрального поста и концевых отсеков рассчитаны на р = 7,5 кг/см², остальные переборки рассчитаны на р = 2 кг/см²;

в) водоотливные средства: насос Р 130, производительность в надводном положении 250 т/час при р = 0,9 кг/см, в подводном положении на глубине 85 м = 25т/час.

57. Аккумуляторная батарея:

а) тип — КСМ;

б) группы 2, по 56 элементов;

в) размещение — во II и III отсеках.

58. Прожекторы 1 МСПЛ — Л4,0.

Химическое вооружение

59. Дымаппаратура — нет.

60. Средства регенерации

а) система регенерации — автономно-отсечная, машинок регенерации 9;

б) патроны РВ-2 — 1920;

в) кислородные баллоны 44 по 40 л при р = 150 кг/см²;

г) среднее время непрерывной работы регенерации 68 час. Аварийно-спасательные средства

61. Индивидуальные спасательные аппараты и костюмы — по числу личного состава.

62. Боевая рубка и выходные люки приспособлены для выхода личного состава.

63. Торпедные аппараты могут быть использованы для выхода личного состава.

64. Аварийное продувание главного балласта — водолазами.

65. Подача воздуха в отсеки и отсос из них — водолазами.

66. Для подъема подводной лодки имеются рымы и шпигаты (для прикрепления понтонов).

67. Бачки с аварийным запасом пищи и питьевой воды.

68. Аварийный инструмент.

Комплектация

69. Офицеров 7.

70. Старшин 15.

71. Рядовых 18.

72. Всего 40 чел.

Мореходность

73. Может находиться в море в крейсерском положении при состоянии моря 9 баллов, в позиционном положении при состоянии моря 4 балла.

Источники: Справочник по корабельному составу Черноморского флота. М.—Л., 1944.

Кулагин К.Л., Морозов М.Э. Подводные лодки типа «Щ» // Морская коллекция. 2002. № 2 (44).

Дмитриев В.И. Советское подводное кораблестроение М.: Военное издательство, 1990.

**Карбовский Григорий Евстафьевич

«АВТОБИОГРАФИЯ

Родился 17 ноября 1903 г. в гор. Сочи Краснодарского края (бывги. деревня Нижняя Раздольная Сочинского округа Черноморской губернии) в семье крестьянина. По социальному положению — крестьянин-середняк. Социальное происхождение и положение родителей — крестьяне. Отец, женившись в конце 90-х годов и уйдя от деда, поступил работать матросом в Сочинском торговом порту. Отец — Карбов-ский Евстафий Ефремович, мать — Домна Афанасьевна Прокопенко работала по найму на стирке и поденных работах на табачных плантациях и опытной с.х. станции. Получив в начале 1900-х годов участок земли в Н/Раздольной под усадьбу, через несколько лет построили дом из двух комнат, а к 1908 году отец бросил, т.к. платили там 15 рублей; а семья уже была из 5-ти душ, приобрел экипаж и занимался вплоть до 1916 г. извозчичьим промыслом, продав экипаж, когда был забран на войну в солдаты, мать работала в своем хозяйстве, имея огород, корову. В 1917 году отец вернулся с войны, получил после революции надел земли и работал в сельском хозяйстве, в 1920 году умер, простудившись. Мать продолжала работать в своем хозяйстве, в 1929 г. при организации колхоза вступила в колхоз и была его членом, работала бригадиром до 1932 г., когда колхоз был расформирован, т.к. землю его забрали под курортное строительство. Сейчас жива и работает домработницей у врача в г. Хоста Сочрайона.

Старшая сестра Мария Прибыльская работала в своем хозяйстве, ныне колхозница в колхозе «Новая раздельная» Сочрайона. Там же счетоводом работает и младшая сестра Елена Ясинская. Младший брат — Василий Евстафьевич Карбовский 1910 г. рождения до расформирования работал в колхозе, потом окончил курсы шоферов, работал шофером в Бухаре, потом в г. Сочи, а сейчас в г. Мариуполе. Старший зять Василий Прибыльский в колхозе, младший Владимир Ясинский работает шофером в Курупре[42] в г. Сочи.

Я в 1931 г., работая в г. Ростов н/Дону в РККА, сошелся и жил с гр. Степановой Елизаветой Федоровной, с которой разошлись здесь в 1936 году. По соцпроисхождению она из рабочих, отец ее грузчик, умер в 1921 г., мать домработница, бышая жена воспитывалась в деткомунне в гор. Ростове н/Дону, выйдя оттуда в 1926 году, работала счетоводом на ДГТФ[43] и кассиром в ЗВК. После того, как мы разошлись и по сей день работает в редакции «Красный Черноморец» секретарем. У нас было двое сыновей — первый Владимир, умерший в 1934 году, и второй Юрий, рождения 1933 г., находится на моем иждивении. Две сестры бывшей жены и мать живут в г. Ейске, работают в столовых военторга, а третья домохозяйка замужем за предрыбколхоза.

Учился я в г. Сочи где окончил приходскую школу и 4-х классное городское училище в 1919 году. В 1930 году, будучи в Красной Армии окончил курсы по подготовке во ВТУЗ[44] при Ростовском [Д? Афе] (в подлиннике неразборчиво), поступил в Северо-Кавказский институт сельхоз [ра? иностроения], но был отчислен ввиду неувольнения из РККА. Иностранные языки изучал в системе командирской учебы, знаю чтение со словарем немецкого и почти забыл английский.

До февральской революции жил на иждивении родителей, учился, а летом помогал работать в своем хозяйстве. После окончания школы в 1919 году работал в своем сельском хозяйстве до призыва в РККА, т.е. по 1925 г. В старой армии и флоте, а также у белых не служил, участия в общественной работе до 1923 г. не принимал, так же и в гражданской войне нигде не участвовал.

Отец в 1919 г. за агитацию за советы на сельском сходе был арестован белыми деникинцами, отсидел в тюрьме 9 месяцев и был выпущен за взятку на поруки сельского общества. При изгнании белых участвовал в красно-зеленых партизанских отрядах, был членом Раздолье кого Ревкома, делегатом окр. и губ. Съездов Советов Черноморской губернии и до самой смерти членом сельсовета. Факт ареста белыми может подтвердить арестовывавшийся вместе с ним Дворецкий Гавриил Иванович, ныне конюх в КУРупре, и ряд колхозников дер. Раздольной.

Я начал общественную работу с 1923 г., работая сначала в разных комиссиях сельсовета, потом в 1924 г. при организации комсомольской ячейки вступил в ВЛКСМ\ был членом бюро, секретарем ячейки, был избран членом правления Селькоспа, председателем Раздольского С/Совета, делегатом на районных конференциях КСМ[45], съездах ККО-Ва[46] и Советов в 1924 и 1925 г. до призыва в РККА.

7 ноября 1926 г. был призван Сочрайвоенкоматом на действительную военную службу и назначен в г. Ростов-на-Дону в Ростовско-Донскую караульную роту, позднее переименованную в 41-ю отдельную местную стрелковую роту, вещевым каптенармусом. В декабре 1926 г. по приказанию Посекра спецчастей Ростовского гарнизона был переведен в 14-й отдельный конвойный батальон и назначен по-литгрупповодом в Ейский конвойный отряд (г. Ейск), где работал политгрупповодом и командиром отделения. Отслужив действительную службу, остался на сверхсрочной в 14 отд. Коне. Батальоне вещкаптенармусом. В ноябре 1928 г. был выдвинут на должности среднего начсостава и назначен секретарем Военкома 5 отд. Коне. Бригады (ПП-4) г. Ростове н/Дону, переименованную в 1930 году в 1-ю отдельную бригаду конвойных войск СССР, а в октябре 1930 г. назначен секретарем-информатором Военкома той же бригады (ПП-5).

В декабре 1931г. назначен помполитом, а в октябре 1932 г. политруком роты в 14 отд. Коне. Батальон КВ СССР. В 1933 г., сдав испытания при штабе СКВО[47] был направлен в Академию мото-мех им. т. Сталина, откуда по спецнабору забран в военно-морской флот и направлен на спец. Курсы ком. состава ВМС РККА.

Окончив минный сектор с подводным уклоном со СККС[48] в 1935 г., в июне назначен командиром БЧ-111ПЛ «Щ-205» I Бригады подлодок ЧФ. В августе того же года назначен дивизионным минером 5 ДПЛ, переименованного позднее в 13 ДПЛ. В ноябре 1936 г. направлен на командный отдел Учебного отряда подплава им. Кирова, окончив который в марте 1938 г., назначен пом. Командира ПЛ Щ-205 I БПЛ ЧФ, где работаю и по сей день. В 1936 г. присвоено звание ст. лейтенанта, а в марте 1938 г. очередное — капитан-лейтенанта.

В боях не участвовал, ранений и контузий не имею. Имел много поощрений и наград: раз 8 денежных в размере оклада содержания; двое часов, чемодан, 2 грамоты, серебряный портсигар, пистолет, грамота ЦИК АТССР, десятка три благодарностей в приказах. Первое и единственное взыскание получил в июле 1938 г. от Комдива 13-го ДПЛ— трое суток домашнего ареста.

Работая на должностях политсостава, неоднократно исполнял должность командира роты (IX—X—1932 г. ; XII—1932 г. I—1933 г., апрель, июль, август 1933 г.) и наоборот, состоя командиром, одновременно по совместительству работач военкомом. (С сентября 1935 г. по июль 1936 г. на ПЛ 13-го ДПЛ). На комсомольской, партийной работе начиная с 1924г. секретарем ячейки, ротным оторгом[49] ВЛКСМ. С 1926 г. переброшен на партработу: членом бюро партячеек, пропагандистом, членом бюро парторганизации почти бессменно в 14 отд. Коне. Батальоне, на СККС ВМС, секретарем бюро в УОПП, членом Горсовета в Ейске в 1927 г. Участвовал во многих районных, комсомольских, партийных конференциях (г. Ейск, Ростов н/Дону, Сочи, 9-я Донская дивизия, 1-я бригада КВ), в нескольких съездах Советов и др. В 1929—30 гг. работал членом и зам. Председателя Ростовского н/Дону Горсовета СВБ, был делегатом рай. и 2-го Всесоюзного съезда Союза воинствующих безбожников, член ревизионных комиссий Ростовского ЗВК и друг.

В белой армии не служил, в плену у белых не был. Проживал на территории, занятой белыми, в дер. Новая Раздольная вместе со всей семьей в 1918 г. С 1919 г. по март 1920 г. пока Сочинский район не был очищен от грузинских меньшевиков и деникинцев, работал, как и все члены семьи, в своем сельском хозяйстве. В белой армии из семьи никто не служил.

Служили по мобилизации оба зятя, перешедшие в красно-зеленые отряды, а с прибытием красной армии — в ее части. Подтвердить могут члены колхоза «Н/Раздольная» и жители дер. Раздольной. Многие из ближайших соседей разъехались, отдельные же, например Ясинский Иван Григорьевич, работает шофером в санатории «12 лет Октября», Дворецкий Порфирий Григорьевич, шофером в г. Хоста санаторий НКВД.

За границей нигде никогда не был, как и нет там и не были никто из ближайших родственников. Под судом и следствием не был, из родственников тоже никто не судился, не высылался, не раскулачивался, из колхоза не исключался. Выбыли автоматически при развертывании курорта на землях их колхоза. Получили оплату за имущество от государства, обучены за его счет, и работают по полученной квалификации.

Член ВЛКСМ, состоял с 1924 г. по 1928., выбыл как переросток, будучи переброшен на партработу. В кандидаты ВКП/б вступил 26 октября 1926 г. Поручители т.т. Гоцаренко, Сиякин и комсомольская организация. Принят в Ростовской н/Дону караульной роте. В члены ВКП/б переведен 12 сентября 1927 г. парторганизацией 14 отд. Конвойного батальона — поручители т.т. Горшков А.А., Проднус П.И. и комсомольская организация.

Партбилет N9 0486105 выдан политотделом ¡Бригады подводных лодок Черноморского Флота.

Из ВЛКСМ и ВКП/б никогда не исключался, не выбывал, взысканий не имел. На нелегальной партийной работе не был, репрессиям за партполитработу не подвергался. В других партиях не состоял. В троцкистской и др. оппозициях участия не принимал. В вопросах политики и практики работы ВКП/б не колебался и активно поддерживаю линию ЦК ВКП/б.

Из ближайших родственников все беспартийные были и есть.

21/VII—1938 г. Капитан-лейтенант Карбовский».

Дальнейшая служба: врид командира (09.1938—03.1939) и командир (03.1939—02.1941) ПЛ Щ-211. Командир ПЛ Щ-216 с февраля 1941 г. В характеристике за февраль 1941 г. отмечено: «Командир ПЛ Щ-216 капитан-лейтенант Карбовский командует ПЛ типа “Щ” с 1938 г. В 1940 г. отработал задачи КПЛ 1-й и 2-й линии полностью. Подготовлен к выполнению торпедных атак в любой сложной обстановке[50]».

*** Охотники за подводными лодками

В преследовании и потоплении ПЛ Щ-216 16—17 февраля 1944 г. принимали участие охотники за подводными лодками 4-103 и 4-106.

Переоборудованы из военных транспортов типа «КТ» (кригстран-спорт) для усиления группировки германских противолодочных сил на Черном море в связи с возросшей активностью советских подводных лодок в 1942—1943 гг. Входили в состав 1-й флотилии охотников за подводными лодками, сформированной 1 июля 1943 г. Базировались на Севастополь.

КТ-37. Заложен 10.8.43 г. Начал участвовать в боевых действиях с ноября 1943 г. С 1944 г. — Uj-103.

Затоплен экипажем у мыса Калиакра, вероятно 30 августа 1944 г.

В период 1941—1944 гг. на заводе № 198 им. А. Марти в г. Николаеве была построена серия военных транспортов типа «КТ» водоизмещением 710 т в количестве 6 единиц.

Это были КТ-27, 28, 37, 38, 39, 40 с соответственно строительными номерами 6, 7,4, 5, 2 и 3.

КТ № 37, 38, 39 и 40 по чертежам завода «Дойче Верф», Гамбург, были в дальнейшем переделаны в «охотники» за ПЛ за счет переоборудования грузового трюма, в который установили гидроакустическую аппаратуру. (Соответственно стали Uj-103, Uj-110, Uj-101, Uj-102).

КТ-27 и КТ-28 на момент оставления немцами г. Николаева достроены не были. Отбуксированы в Констанцу, на рейде которой их и затопили 25 августа 1944 г.

Эти суда были вооружены одной 75-мм пушкой, установленной на палубе бака, одним 37-мм автоматом на шлюпочной палубе, четырьмя 20-мм автоматами, четырьмя бомбометами на шлюпочной палубе и глубинными бомбами в количестве 60 шт.

КТ-37 отличался от остальных по вооружению тем, что вместо 75-мм пушки на нем был установлен 37-мм автомат и на носовой площадке счетверенный пулемет вместо 20-мм автомата;

КТ-23. Заложен 23.12.42 г. С 5 августа 1943 г. Uj-106;

7 сентября 1944 г. затоплен экипажем в районе Прахово на Дунае.

Тактико-технические данные: водоизмещение 710 т; основные размерения (наибольшие) 67,50 х 11.00 х 3.10 м.; мощность механизмов 2400 л.с.; скорость 14,5 узл.; запас угля 160 т.

Корабельные гидроакустические средства обнаружения

При поиске и уничтожении ПЛ Щ-216, охотники за подводными лодками Uj-ЮЗ и Uj-106 широко использовали гидролокатор

S-Geraet.

Аналогичен британскому «Аздику» по принципу действия (поиск подводных объектов посредством отраженной ультразвуковой волны), но имел несколько отличающиеся частоты излучения. S-Geraet работал на частоте до 10—15 кГц («Аздик» до 30 кГц) с частотой повторения импульсов до 300 Гц. Работа германского гидролокатора могла прослушиваться невооруженным ухом, при этом большинство наших подводников сравнивало ее с осыпанием корпуса подлодки горохом. В благоприятных условиях S-Geraet имел максимальную дальность действия до 4 тысяч метров и обеспечивал точность по пеленгу порядка 1 °, по дальности — около 1 %.

Разработка гидролокатора началась в 30-е гг. Испытания прошел с 1936 по 1938 г.

В таблице, составленной военинженером 3-го ранга Гусевым 9.03.42 г. приводятся несколько другие данные: УЗПН «Ультрометр», «Перифон»[51]. Дальность пеленгования на малом ходу — 10—12 каб.; точность пеленгования — 2—3 градуса; максимальная скорость, при которой возможно пеленгование, — до 6 узл; дальность пеленгования при указанной скорости — 10—12 каб. (Указанные дальности являлись средними, ориентировочными и могли колебаться в зависимости от конкретных условий распространения звука в воде.)

Корабельные глубинные бомбы

Как следует из опубликованных здесь немецких документов, для потопления подводной лодки было Щ-216 сброшено 58 глубинных бомб одного типа WBF.

«К началу Второй мировой войны на вооружении кригсмарине[52]находились бомбы двух типов — WBD и WBF. Более мощная WBD создавалась как основное средство для поражения субмарин на всех глубинах погружения. По поражающему эффекту она примерно соответствовала созданным в довоенное время британской Mk VII (вес 185 кг, вес взрывчатого вещества (ВВ) 136 кг, скорость погружения ок. 3 м/с) и советской ББ-1 (165 кг, 135 кг, 2,5 м/с соответственно), а по скорости погружения даже несколько превосходили их. Тем не менее командование кригсмарине пришло к выводу, что для районов Северного и Балтийского морей, отличавшихся сравнительно малой глубиной, можно ограничиться более дешевой бомбой с вдвое меньшим весом ВВ. Так в стандартном корпусе WBD была создана легкая бомба WBF. Несмотря на то что часть отсутствующего веса ВВ была заменена грузом, скорость погружения снизилась примерно на треть. Тем не менее в течение длительного времени эта бомба считалась вполне удовлетворительным боевым средством, на что, в частности, указывает тот факт, что именно она являлась основным противолодочным боеприпасом, применявшимся со всех типов боевых кораблей. Более мощные применялись почти исключительно с охотников за ПЛ и лишь в некоторых случаях с тральщиков или сторожевиков».

Все бомбы собирались в одном корпусе, имевшем вид классического цилиндра диаметром 45 см и длиной около 70 см. Никаких попыток придать корпусу бомбы каплевидную форму или оперение с целью увеличения скорости погружения не предпринималось. Взрыватели обладали часовым механизмом, который мог устанавливаться на одно из шести фиксированных значений: 15, 25, 35, 45, 60, 75 м для \№ВБ или 20, 35, 50, 70, 90, 120 м для \VI3D и >¥ЕЮ. Взрывчатое вещество Б>У18, наполнявшее бомбы, на 60 % состояло из тринитротолуола, 16 % из алюминия и 24 % из гексогена. В германском ВМФ оно считалось одним из наиболее дешевых.

В целом германские бомбы примерно соответствовали бомбам других стран по таким характеристикам, как максимальная глубина и скорость погружения, но весьма значительно уступали в разрушающем воздействии, что стало закономерным результатом экономии на весе и качестве ВВ.

Основные тактико-технические данные глубинных бомб, состоявших на вооружении кригсмарине.

* Радиус взрыва, при котором пробивался 12-мм прочный корпус подводной лодки. Радиус взрыва, при котором ПЛ могла получить повреждения легкого корпуса, а также расположенных внутри механизмов, считался равным 28 м для WBF и около 35 м для WBD.

Источники:

Groener Е. Die deutschen Kriegsschiffe 1815—1945. Bd.l—8. München, 1982— 1992.

Морозов M. Немецкое противолодочное оружие. Журнал «Морская война. Люди, корабли, события». №2 за 2008 г.

Морозов М. Кригсмарине. Военно-морской флот Третьего Рейха. М.: ЭКСМО-Яуза, 2009.

Юрг Майстер. Восточный фронт. Война на морс 1941—19445 гг. М.: ЭКСМО, 2005.

Бирюк В. С. Всегда впереди. Малые охотники в войне на Черном море. С-Пб.: Наука, 2005.

**** Существенно новым этапом в развитии гидроакустических средств мореплавания является создание гидрографического эхографа бокового обзора ГЭБО-100. Он создан авторским коллективом по заказу Главного управления навигации и океанографии Министерства обороны СССР.

С помощью прибора можно обследовать всю площадь акваторий, более полно выявить характер рельефа дна, произвести поиск и обследование подводных объектов, представляющих навигационную опасность.

Опыт практического использования эхографа ГЭБО-ЮО на Черноморском флоте показал его высокую эффективность при производстве гидрографических и поисково-спасательных работ. Так, в период эксплуатации аппаратуры на гидрографическом судне в 1978—1981 гг. было обследовано дно в прибрежных районах Черного и Азовского морей общей площадью 2500 кв. км (выделено авт). Обнаружено значительное число подводных препятствий и затонувших судов, не занесенных на карты, установлено точное положение сомнительных объектов.

При обследовании маршрута железнодорожной паромной переправы Ильичевск—Варна было обнаружено 22 затонувших судна, в том числе транспорт с боеприпасами. Произведена съемка большой площади рельефа дна на подходах к портам Южный и Усть-Дунайск в целях обеспечения безаварийного плавания- крупнотоннажных газовозов и лихтеровозов.

При обследовании в разных районах Черного моря более 100 подводных объектов было обнаружено под слоем ила: на глубине 92 м — торпеда, на глубине 118 м — обломки самолета, а в одном из районов — контейнер с научной аппаратурой, поиск которого другими средствами в течение 9 месяцев не дал никаких результатов.

На одной из эхограмм хорошо различается лежащая в плотных известковых породах затонувшая подводная лодка (выделено авт.), на другой — боевой корабль. На эхограмме видны отдельные детали надстроек, мачты и стволы орудий главного калибра.

С помощью эхографа бокового обзора обнаруживались лежащие на грунте мины и подводный кабель диаметром 50 мм.

Большая разрешающая способность и вероятность обнаружения подводных опасностей, достаточно четкая детализация регистрируемого изображения, значительная полоса обзора показывают, что ГЭБО-ЮО найдет широкое применение при проведении аварийноспасательных и подводно-технических работ[53].

БПЛ — бригада подводных лодок

БЧ — боевая часть

ВР — военная разведка

ГВМБ — главная военно-морская база

ДП — пулемет Дегтярева пехотный

ДПЛ — дивизион подводных лодок

каб. — кабельтов

к/ф — краснофлотец

КПЛ — Курс подготовки подводных лодок

МО — морской охотник

ПБ — плавучая база

ПЛ — подводная лодка

ПЛО — противолодочная оборона

ППШ — пистолет-пулемет Шпагина

ОФИ — отдел фондового имущества

РДО — радиодонесение

СКА — сторожевой катер

СККС — Специальные курсы командного состава ТА — торпедный аппарат ТР — транспорт

ТУ С — таблица условных сигналов ТЩ — тральщик

УОПП (КУОПП) — Учебный отряд подводного плавания ЦП — центральный пост ШП — шумопеленгатор ЭМ — эскадренный миноносец