Крысы

Глава 8

В пятницу вечером Харрис и Джуди на своем разбитом старом “хиллман минксе” отправились в Уолток. Тетя Хейзел встретила их очень радушно и оказалась не такой уж глупой, как думал Харрис. Она провела их в странную, но уютную комнату с двуспальной кроватью и оставила распаковывать вещи.

— Вот так старая добрая тетушка Хейзел, — улыбнулся Харрис. А Джуди прыгнула на кровать и закричала от восторга:

— Она всегда была моей самой любимой теткой. Харрис лег рядом и погладил девушку, но она мягко отвела его руки.

— Перестань. Давай лучше разложим вещи и спустимся вниз, пока она не начала скучать и не пожалела, что дала нам комнату на двоих.

Джуди и Харрис спустились вниз. Тетя Хейзел достала бутылку шерри, налила им по рюмочке, усадила на мягкую софу в цветочек, а сама устроилась в кресле напротив. Старуха забросала их вопросами о работе, посплетничала о соседях, вспомнила мать Джуди. Харрис расслабился, очарованный деревенской жизнью.

Его рука обняла плечи Джуди, ее пальцы нашли его пальцы. Он смеялся самым незатейливым шуткам тети Хейзел. Его невероятно заинтересовали предстоящая распродажа подержанных вещей викарием, любовник вдовы-соседки, ослиные скачки на прошлой неделе. Харрис смеялся не над старой тетушкой, а вместе с ней, завидуя простой жизни, которую та вела.

В половине одиннадцатого тетушка Хейзел предложила молодым людям прогуляться перед сном, чтобы лучше спать. Держась за руки и наслаждаясь миром и покоем, они прошлись по тихой деревне.

— Дыши глубже, — сказал Харрис и сам глубоко вздохнул. Подняв головы к звездам, они несколько раз глубоко вздохнули и расхохотались. Потом двинулись дальше. Окружающая тишина способствовала лирическому настроению.

— Может, удастся найти место в школе где-нибудь в пригороде, — принялся мечтать вслух Харрис. — В какой-нибудь деревушке вроде этой. Или даже открыть почту. Что ты скажешь?

Джуди улыбнулась. Она знала, что он любит помечтать. Харрис был преданным горожанином, хотя любил посетовать, что не любит город.

— Ладно, а я открою маленький магазинчик одежды. Но что скажет викарий, если мы будем жить вместе? Он, наверное, будет считать меня падшей женщиной.

— Можно доставить ему удовольствие и пожениться. Они остановились, и Джуди повернулась к нему лицом.

— Еще раз сделаешь предложение, и я поймаю тебя на слове.

Дома их ждали горячие тосты и шоколад. Старая тетушка в длинном халате суетилась, накрывая на стол, болтала обо всем, что приходило ей в голову, потом пожелала спокойной ночи и отправилась к себе наверх.

— Она очаровательна, — улыбнулся Харрис, отхлебывая горячий шоколад. — Тетушка Хейзел сведет меня с ума, но она очаровательна.

У себя в комнате они обнаружили в постели грелку и огонь в камине. Раздеваясь, Харрис продолжал улыбаться. Давно их никто так не баловал. Сейчас это было вдвойне приятно, потому что баловали их вместе.

Он забрался в постель и обнял теплое тело Джуди.

— Жаль, что мы не можем остаться здесь надолго. Не хочется возвращаться.

— Давай наслаждаться тем, что есть, дорогой. У нас впереди целый уик-энд.

Мягкие пальцы девушки скользнули вниз по его спине и заставили вздрогнуть от удовольствия. Найдя его бедро, пальцы поползли вверх.

— Джуди! О Джуди! — воскликнул Харрис голосом Кэри Гранта. — Что скажет викарий?

Утром их разбудил осторожный стук в дверь. Тетя Хейзел внесла поднос с чаем, бисквитами и утренней газетой для Харриса. Пока старуха ходила по комнате, открывала шторы, забирала грелку, Харрис и

Джуди все пытались повыше натянуть одеяло и поплотнее укрыться со всех сторон. Когда тетушка Хейзел начала болтать о погоде, соседях и моркови миссис Грин, Джуди ущипнула Харриса под одеялом за голый зад. Он едва удержался, чтобы не вскрикнуть, схватил Джуди за кисть и уселся на нее, а сам стал гладить пушистый треугольник между ног девушки. Джуди вскрикнула. Пришлось между взрывами смеха объяснять тетушке, что у нее судороги в ногах. Рука тети Хейзел пробралась под одеяло, нашла ногу племянницы и начала энергично растирать ее. Харрис едва не задохнулся от хохота и спрятался за газетой.

В десять они оделись и спустились завтракать. Тетя Хейзел поинтересовалась их планами и предложила посетить распродажу подержанных вещей, но они извинились и объяснили, что хотели бы съездить в Стратфорд, там же они скорее всего и пообедают. Предупредив о том, чтобы они были осторожными за рулем, тетка лихо нацепила соломенную шляпу, подхватила корзину и помахала им на прощанье. У калитки она обернулась и помахала снова.

Харрис и Джуди помыли посуду. Потом Джуди отправилась наверх заправлять постели, а Харрис почистил камин на кухне и развел новый огонь. Он не мог понять, зачем старушка разжигает камин в такую погоду, но должен был признать, что по вечерам приятно, когда в камине горит огонь.

Наконец они уселись в машину и проселками, распевая во все горло, поехали в Стратфорд.

Харрис пожалел об этой затее сразу же, как только пришлось искать место для парковки машины. Старинный Стратфорд кишел людьми, машинами и автобусами. Харрис никогда раньше не был здесь. Воображение рисовало ему старинные диковинные дома с дубовыми балконами, мощные улицы. А здесь... Харрис даже рассердился на себя за наивность. Неужели трудно было догадаться, что такой знаменитый туристский центр не может быть не испорчен коммерциализацией? В конце концов, он нашел место для стоянки на какой-то дальней узенькой улочке. По дороге к Королевскому театру Шекспира Харрис отметил, что улицы все же сохранили очарование старины, но эту атмосферу нарушили шумные толпы туристов. Чем ближе Харрис и Джуди подходили к театру, тем более шумно становилось на улицах.

Худой, болезненного вида мужчина с округлыми плечами, в свободной рубахе с короткими рукавами настраивал фотоаппарат.

— Ты идешь, Хильда?

— Подожди, сейчас, — раздался голос из дверей магазина. На улицу вышла полная женщина в очках. Она держала в руках десяток открыток Стратфорда-на-Авоне и мороженое.

Наверняка янки: короткая стрижка, пиджак в клетку, неизмененный фотоаппарат.

— Посмотри туда. Быстрее. Снимаю!

Хильда картинно и самодовольно встала у магазинчика с дубовыми балками и тростниковой крышей. Она лизала мороженое. Через голубоватые очки-бабочки виднелись увеличенные стеклами глаза.

— Скорее, Мервин. Я чувствую себя как последняя дура. Харрис и Джуди подошли к унылому театру. Выяснилось, что он закрыт.

— Давай прокатимся по реке, — предложила Джуди, заметив разочарование Харриса. Но река тоже была переполнена яликами, каноэ, шлюпками.

— Давай лучше выпьем. — Харрис направился к ближайшему пабу. Сквозь окна паба виднелись люди, уплетающие сосиски, яйца, картошку. Харрис и Джуди вошли в полутемную комнату с каменным полом и стенами, отделанными деревом. Барменши в костюмах шестнадцатою века, весело улыбаясь, обслуживали толпы туристов. “Это уже получше”, — подумал Харрис и заказал пинту “Брауна”, красное вино и два сандвича с ветчиной и помидорами. Он отнес вино Джуди, устроившуюся на скамье за круглым старинным дубовым столом, и вернулся за пивом. Потом они сидели рядом, уплетая сандвичи, и Харрис пожал Джуди руку, давая понять, что к ней его испорченное настроение не относится.

— Правда, не так уж и плохо? — Харрис принялся разглядывать огромную квадратную деревянную колонну, поддерживающую низкий потолок. Он протянул руку и потрогал ее.

Пластмасса.

— Дерьмо!

Когда они вышли из паба, накрапывал дождик. Дождь был несильным, но в дверях магазинов стал скапливаться народ. Туристы на улице набрасывали на головы и плечи пластиковые плащи. Харриса и Джуди затолкали люди, спешившие укрыться в пабе.

— Пойдем, Джуди. — Харрис твердо взял девушку за руку и вывел на дорогу. Их охватило чувство клаустрофобии. Они быстро вернулись к машине, сели и отдышались. Не успел Харрис выкурить и полсигареты, как выглянуло солнце и дождь прекратился. Отовсюду повалили туристы, они смеялись, окликали друг друга.

Из автобуса, остановившегося на противоположной стороне улицы, вывалила еще одна группа туристов, потягивающихся и зевающих. Они тут же начали искать туалет.

— Взгляни вон на тех женщин, — изумленно проговорил Харрис. — Какие они все одинаковые: толстые и в очках. Глазам своим не верю.

Джуди расхохоталась. Харрис был прав, женщины все выглядели одинаково. Непонятно почему, но у Харриса поднялось настроение. По крайней мере, он хоть сумел оценить юмор ситуации: разбитая иллюзия трепетного посещения места рождения Шекспира. Они выехали из переполненного людьми города и направились в деревню.

За городом Харрис сразу почувствовал облегчение. Опять можно было дышать полной грудью. Харрис не понимал, почему на него так действуют толпы. Он испытывал к людям отвращение. Не отдельно к каждому человеку, а к безликой толпе. Странно, но это было чем-то похоже на отвращение, которое он испытывал к крысам. Будто эти туристы представляли опасность.

— Джуд, я не схожу с ума?

— Нет, дорогой. Ты просто столкнулся со слишком большим количеством людей не в то время и не в том месте. Мы хотели уехать подальше от городской суеты, а попали в самую гущу.

Чем пустыннее становилась дорога, тем свободнее чувствовал себя Харрис. Впереди они заметили крутой холм. На его вершине росли деревья, а на склонах паслись овцы. Холм окружали разноцветные поля: от ярко-желтого до сочного зеленого.

— Хочешь забраться наверх? — спросил Харрис.

— О’кей.

Они остановились на поросшей травой обочине, и Харрис запер машину. Потом они перелезли через забор и пошли по краю поля. Джуди объяснила разницу между пшеницей, овсом и ячменем, а Харрис наслаждался своим невежеством.

Под взглядами овец они прошли через ворота. Подъем стал круче. Ближе к вершине начала сказываться усталость, и они обнялись. Время от времени то один, то другой спотыкался, падал, но они упорно продолжали подниматься наверх. Наконец Харрис и Джуди добрались до деревьев и нашли тропу, которая вывела их на самую вершину.

Внизу раскинулись поля, окаймленные вдали лесом. Они бросились в траву и принялись разглядывать окружающие холмы, крошечные домики внизу, зеленые линии дорог. Легкий ветерок обдувал их лица.

— Ну как, полегче? — поинтересовалась Джуди.

— Да.

— Дыши глубже.

— Здесь так тихо. — Он потянулся к девушке. — И никого вокруг. Сразу же возникает правильная перспектива.

Мимо пробежала отбившаяся от стада овца. Она посмотрела на них, проблеяла и побежала дальше.

Харрис повернулся к Джуди и принялся целовать ее, сначала легкими, нежными поцелуями, едва касаясь губ, потом настойчивее, с желанием. Его рука пробралась под джемпер и нашла маленькие круглые груди.

— Харрис, нас могут увидеть, — предупредила девушка.

— Здесь, наверху? — рассмеялся он. — Ты шутишь. Какой дурак сюда полезет?

Харрис расстегнул молнию на ее брюках. Джуди целовала его лицо, шею. В ней тоже проснулось желание, тело начало ритмично двигаться. Харрис принялся стягивать с нее брюки. Джуди помогала ему, потом взяла его руки и погладила ими свои гладкие бедра. Он начал целовать их, оставляя языком узкие влажные следы. Потом рука Харриса легла на тончайшие трусики и протиснулась между ног.

Джуди застонала от удовольствия и потянулась к Харрису. Она сняла с него брюки, трусы. Его рука вкрадчиво пробралась под прозрачную ткань, легла на нежную кожу и нашла сокровенные шелковистые полосы. Потом скользнула вниз, между ног. Его пальцы сразу намокли. Он нежно стянул трусики с длинных ног девушки, бросил рядом с брюками, привстал на локте и с удовольствием посмотрел на обнаженные, особенно белые на фоне сочной зелени бедра Джуди. Джуди прижала его к себе и прошептала, хотя ей было наплевать:

— Дорогой, нас могут увидеть.

— Только не здесь. Здесь нас никто не увидит.

Харрис вошел в нее очень медленно и очень нежно. Они прильнули друг к другу. Ее слегка согнутые ноги лежали на склоне. Харрис начал ритмично двигаться. Их страсть, как нередко бывает, совпала. Они двигались навстречу друг другу, позабыв обо всем, кроме сладостных физических ощущений.

Но по мере того, как их движения делались все быстрее и яростнее, пальцы его ног и колени стали скользить по поросшему травой склону, и Харрис сполз вниз. Он попытался удержаться, цепляясь за лучки травы, подтянулся вверх. Но как только они возобновили занятие любовью, он опять сполз вниз, на этот раз потеряв Джуди. Девушка рассмеялась, ему же было не до смеха.

— Нам нужно развернуться, — сказал Харрис, вновь входя в нее. Осторожно, дюйм за дюймом, они стали разворачиваться против часовой стрелки, отчаянно вцепившись друг в друга и хохоча над комическим зрелищем, которое наверняка представляли.

— Я чувствую, как у меня к голове приливает кровь, — хихикнула Джуди.

— Я не стану тебе говорить, куда она у меня приливает, — застонал Харрис, изо всех сил пытаясь удержаться на девушке.

Он вцепился в траву, мышцы его напряглись. Они двигались все быстрее, быстрее, приближаясь к кульминации. Джуди извивалась под ним и пару раз чуть не сбросила. Они вместе достигли оргазма, причем Харрис с облегчением, и вместе лениво сползли вниз на несколько футов.

Несколько минут Харрис и Джуди отдыхали, греясь под лучами теплого солнца. Они с наслаждением подставляли обнаженные разгоряченные тела легкому ветерку.

— Я люблю тебя, милый, — сказала Джуди.

— Это хорошо, потому что я тоже люблю тебя. Они нехотя оделись. Харрис закурил. Джуди легла рядом, и они оба уставились в кобальтовое небо.

Вдруг где-то рядом раздался голос:

— Сусан, крошка, не заходи далеко!

Джуди и Харрис сели и повернули головы в сторону, откуда послышался голос. Из-за деревьев вслед за девочкой лет семи вышли мужчина и женщина. Они очень удивились, когда молодые люди, сидевшие на холме, расхохотались.