Ксенолог с пересадочной станции

13

— Можно? — мне досталась клыкастая улыбка от Саша-Ши. На этот раз я не засомневалась в значении этой гримасы, хотя выглядела она жутковато. Мда, наверное, именно поэтому у драконов не принято демонстрировать клыки.

— А в чём дело? У комиссии возникли какие-то претензии к моей работе? — удивилась я. Дело было в самом начале моей смены на следующий день.

— Почему обязательно претензии? Нени-Ро так здорово рассказывала, как у вас тут вчера было, что мне тоже захотелось. Так что, впустишь?

Очаровательная непосредственность. Как тут устоять?

— Впущу, только при двух условиях.

— Каких? — дракон ещё больше вдвинулся в дверь. Я сделала один из самых интернациональных и инстинктивно понятных жестов: сжала кулак и угрожающе покачала им у драконьего носа.

— Перестань спаивать моего доктора. Для людей алкоголь в таких количествах не так уж безвреден, — не то, что бы я сомневалась, что Мика может и сам отказаться, если сочтёт нужным. Подозреваю, что в первый раз он не сделал это от растерянности и чтобы придавить тяжёлой лапой собственную нетерпимость, но пусть уж лучше этот провокатор не лезет со своим знанием человеческих обычаев. Дракон немного отпрянул и слегка приподнял гриву (ага, тоже от неожиданности перешёл на родную жестикуляцию!).

— А второе?

— Удовлетвори моё любопытство, — я спокойно вернулась за свой стол и уселась, подперев голову кулаками. — Что это за штука такая, которую ты вчера выпросил себе на «Мусорке»?

— Мусорка?

— Местное самоназвание «Музея утерянных вещей». Так что оно такое?

— А не знаю. Самое интересное не сама штука, а подписи к ней. Прямо антология сурового мужского человеческого юмора на околосексуальные темы.

Я поперхнулась смешком. Вот уж представление о сотрудниках станции получат драконьи старейшины, вай-вай! Зато иллюзий питать не будут.

— Чего смеёшься? Это на самом деле очень интересно. Это одно из проявлений самобытной человеческой культуры в настоящее время, к сожалению, исчезающей.

— Я не смеюсь, — мне вдруг в голову пришла ещё одна забавная мысль. — Я удивляюсь магии имён. Знаешь, что означает твоё имя, если его перевести с одного из человеческих языков?

— Нет! А что у вас есть такое имя?

— Не совсем такое, но очень похожее. Саша — укороченный вариант от имени Александр, что в переводе с древнегреческого означает: «Защитник людей».

Я подмигнула дракону, Сааша-Ши уселся на пол, забавно опираясь на хвост, уложил голову на когтистые лапы и впал в прострацию. Так и просидел до окончания моей смены, и даже потом его пришлось хорошенько попихать, чтобы вывести из этого состояния. И вообще отправить в «Зелёные воды Ишмы», так понравившейся драконам вчера, чтобы не болтался у меня под ногами. Мне нужно было свободное время. И не для баловства — для проведения серьёзного эксперимента. Как это вчера Отшельник сказал? Зеркало природных вод — это зыбкая грань, которую можно превратить в дверь. Как-то так. Так почему бы не попробовать её открыть, если уж отмычка у меня всё равно имеется. Драконий подарок я до сих пор повсюду таскала с собой. Как амулет какой-то. Нет, я не ждала от него помощи в делах или ещё чего-то подобного, просто не хотелось отпускать от себя красивую и необычную игрушку, случайно попавшую в мои руки. А если хочется, то зачем себя насиловать, отказывая в таких мелочах?

Объектом для опытов был выбран постепенно зарастающий кубышками пруд у здания Центробанка. Вот тебе и природные воды — природней не бывает (по крайней мере, здесь, на станции точно нет) и наблюдатели отсутствуют (скромную красу полуболотного пейзажа сможет оценить не каждый), можно приступать к экспериментам. Я достала из кармана тонкий карандашик отмычки, осторожно пробежалась пальцами по морозно-растительным узорам. Белое на белом. Очень красиво. Нет, не идёт ей такое имя: «отмычка», лучше буду звать как прежде: «ключ от всех дверей».

А сам эксперимент с треском провалился. Сколько я не нажимала на кнопочку «ключа» на одном его конце, направляя другой на воду, сколько не вглядывалась в тихую заводь, лёгкая неправильность, сигнализирующая о наличии солеранской двери, так и не появилась. То ли я что-то не так делаю, то ли Отшельник что-то совсем другое имел в виду. Прервал моё увлекательное занятие вызов от Кея Гордона (давненько его слышно не было) с требованием немедленно бросать то, чем я в данный момент занимаюсь и бежать нянчить дракончиков, а то они уже собрались затеять соревнования по скоростному лазанью по внутренней обшивке тора и купола…ец. Иначе и не скажешь. Стоит ли говорить о том, что уже спустя десять минут я была у полюбившегося нам всем ресторанчика?

Между тем, здесь было довольно спокойно, никто никуда не лез и вроде бы даже не собирался, зато моё появление поприветствовали одобрительным свистом. А кстати, где Мика? Я, между прочим, когда отправлялась в самоволку, рассчитывала, что хотя бы он приглядит за этим ящерятником.

— Вы что это, специально провокацию затеяли, проверяя, как быстро я до вас доберусь?

— Но согласись, сработало же, — рассудительно заметил Йёри-Ро.

— А куда мы сегодня пойдём? — застенчиво спросил обычно молчаливый Хон-Хо.

— Вообще-то я думала отвести вас в зоопарк.

— У-у-у, — провыл Сааша-Ши. — Чего мы там не видели?

— Ты нас совсем за детей держишь? — осторожно поинтересовался Йёри-Ро.

— Кажется, кто-то интересовался организацией коммерческой деятельности на станции? Так вот зоопарк — одно из тех мест, где всё это можно пронаблюдать во всех возможных ракурсах. А вообще, не всё ли вам равно, где шататься? Если учесть, что кое кто сегодня уже успел нырнуть в мусорный коллектор, запустить программу смены дизайна коридоров тора в хаотическом порядке, вмешаться и запутать схему движения монорельса. Так вот вопрос: а не всё ли вам равно где пакостить?

Вы думаете, хоть кто-то из них смутился? Ничего подобного! Меня только удостоили подозрительного взгляда и вопроса:

— Так тебя всё-таки приставили нянькой к нам?

— Как ты это себе всё представляешь?

— А откуда ты тогда знаешь, кто и как из нас сегодня проводил свободное время не занятое наблюдением за работой основных специалистов?

Я красноречиво постучала по напульснику.

— Что бы вы не делали, всё тут же появляется в новостных лентах.

Хотя вот о том, что они кроме прочего баловства ещё и занятых людей донимали, нигде ни слова не сказано. Или сказано, но не на общеновостных лентах и нужно к везунчикам в личку постучаться? А, баловство всё это, мне этой компании и в реале выше купола хватит.

Мика обнаружился уже в зоопарке (точно, он же был в курсе моих планов!) стоящим у низкой оградки в детском секторе, где под надзором пары дронов-охранников, воспитательницы и работника зоопарка («Привет, Шейх!») группа малышей возилась с какими-то пушистыми зверушками. Мои дракончики тут же кинулись в рассыпную обследовать ещё не освоенные пространства. Между прочим, так они поступают каждый раз на новом месте, справедливо полагая, что так увидеть и опробовать смогут больше, чем перемещаясь тесной группкой. Став рядом с Микой, я тоже уставилась на идиллическую картинку.

— А ведь это не животные, — странно-напряжённым голосом произнёс Мика. Я бросила на него короткий внимательный взгляд. И с чего это я решила, что он расслаблен и спокоен? Хищник — настороженный и напряжённый! Которого от немедленных действий удерживают только два факта: явно мирный характер открывающейся взгляду картины и наличие на площадке детей младшего школьного возраста. А, кстати, на что это он сделал стойку и кто именно эти «не животные»?

— Ты о чём?

— Это не звери, это — части-симбионты ффрона с Ррау.

Точно! А я-то думаю, кого мне эти пушистики напоминают? Четыре штуки, короткий густой персикового цвета мех (скорее даже пух), по которому только и можно их опознать (больше ни у кого такого нет). Очень короткие ножки, расположенные ближе к переднему концу тела «зверька», единственный крупный глаз и выступающая далеко вперёд воронка вместо рта. Так выглядят части композиционно-симбиотического организма ффрона с Ррау. В таком, разделённом, состоянии это просто очень смышлёные зверьки, а если собираются в единое целое, получается вполне разумная и весьма воинственная галактическая раса. И теперь понятно становится, почему Мика «сделал на них стойку». Наверняка его натаскивали на опознание таких вот субчиков.

— Шейх, подойди сюда на минутку, — позвала я. Кстати, Шейх — это имя, а не титул. Мамочка у него историческими реконструкциями в молодости увлекалась, вот и назвала сына не пойми как.

— Привет, красотка, — Мика удостоился вежливого кивка. — Какие проблемы?

— Что это у вас за зверёныши такие?

— А бог его знает. Самотёком пришли. Знаешь, как у нас обычно на станции время от времени находится что-нибудь эдакое. А что? Проблем с ними никаких до сих пор не было, пушистики симпатичные и безобидные вроде бы. Дети обожают их тискать.

— И как давно? — я кое-что в уме прикинула. — Больше полугода, месяцев восемь назад появились?

— Точно. Откуда знаешь?

— Ща всё покажу, — я азартно и хищно усмехнулась. — Следите внимательно, сейчас будет фокус.

— Ты уверена? — Мика схватил меня за ладонь.

— Вполне. Не беспокойся. — И дальше уже намного громче: — Многоуважаемый Ррорру, не могли бы вы пройти во внутренние помещения зоопарка и дать кое-какие объяснения?

Зверьки замерли, развернулись в нашу сторону, потом не торопясь потрусили к низкой ограде и неловко переваливаясь, перелезли через неё. Строем прошествовали к одному из служебных помещений зоопарка и скрылись за его дверями. Дети издали дружный разочарованный стон. Следом за пушистой процессией скользнул Мика, конвоируя ффрона.

— Он что разумный и ты с ним знакома? — я уже совсем было собралась двинуться следом, но этот вопрос Шейха заставил меня задержаться.

— Что заставило тебя так подумать?

— Ну, ты же его по имени назвала?

— По имени. Имя у них одно на всех. Точнее, люди не различают нюансов их рычания, так что обращайся к любому: «Ррорру», не промахнёшься.

Я побежала следом за Миком и ффроном, надеясь, что мой доктор догадается отвести инопланетника не куда-нибудь, а в кабинет Кеми — единственное известное мне надёжное место. Догадался. Собственно и столкнулась я с ними практически на пороге, отметив про себя, что за то время, пока пыталась хоть что-то объяснить Шейху, ффрон не только успел собраться в единый организм, но и разжиться кое-какими вещами типа традиционных для их костюма круглых бубенчиков и плоской коробочки лингворетранслятора. О том, что это существо совсем недавно бегало в четырёх отдельных телах на шестнадцати коротких лапках, никто бы с первого раза не сказал. С виду слегка неуклюжий медвежонок, все органы чувств которого находятся не на отсутствующей в принципе голове, а прямо посреди пуза. Ага, все четыре больших круглых глаза и посередине хоботок-воронка.

Вот таким составом мы и вломились к Кеми в кабинет. Эти двое, её, сидящую в уголке за микроскопом, кажется, даже не заметили, а я жестом попросила пока ни во что не вмешиваться.

— Многоуважаемый Ррорру, — начала я как можно более вежливо, стараясь постоянно держать в памяти, что вот этот неправильный медвежонок — представитель расы, считающихся одной из самых агрессивных в нашей галактике. — Не могли бы вы объяснить, что заставило вас притворяться животным?

Трубный возглас, раздавшийся в ответ, даже без перевода показался мне скорбным, а спустя мгновение после того, как голос его затих, ожил лингворетранслятор и мягким баритоном Пака Милановича — актёра бывшего в моде около двух десятилетий назад, произнёс:

— Плохо. Болел. Лечился.

И было непонятно то ли от расстройства, что попал в неловкую ситуацию, он говорит такими односложными предложениями, то ли у лингворетранслятора программа корявенькая.

— Так, — Мика уставился на нелегала очень внимательным взглядом, да мало того что уставился, он ещё и уши напружинил. Сканер мой домашний. — Не вижу ни одного очага воспаления.

Ррорру замялся, потом снова протрубил короткую фразу:

— Психо-неврологическое.

Это длинное слово разом заставило Мика напрячься, а меня расслабиться. Я как-то разом поняла, в чём здесь дело и почему наш гость скрывался. И чтобы мой доктор не решил, что мы здесь имеем дело с психом буйнопомешанным, поспешила встрять с объяснениями.

— Тактильная недостаточность. Тоска по прикосновениям.

— Да-а, — протрубил ффрон настолько отчётливо, что висящий на его груди прибор даже не счёл необходимым переводить это.

— То есть? — попросил уточнений Мика.

— То есть, прикосновения и вообще любые виды тактильных контактов играют в жизни ффронов ещё большую роль, чем в нашей. Намного большую. Так что при их недостатке у вполне взрослой особи может начаться депрессия и прочие психические расстройства. И такое иногда случается. Мало ли как жизнь сложится, что не окажется поблизости родных существ? А тут наши дети, которые любят играть с пушистыми зверушками — фактически готовый санаторий-профилакторий и реабилитационный центр. Одно мне непонятно: зачем это нужно было делать тайком?

— Традиции. Запрет, — попытался объяснить ффрон. Нет, точно программа корявая, не может же цивилизованное существо иметь настолько ограниченный словарный запас. Стоп, а о каких это таких традиционных запретах он говорит? Или о запрещённых традициях? Никогда ни о чём подобном не читала, даже не смотря на то, что в своё время усердно перерывала не только человеческие источники информации, но и солеранские.

— И правильно, — неожиданно согласился Мика.

— Что правильно? — окончательно запуталась я.

— Правильно им не разрешили открыть подобный «реабилитационный центр» на Земле. — Упс, так это оказывается наши традиции! — Никто не разрешит подвергать опасности несовершеннолетних.

— Какой опасности? — я посмотрела на ффрона, который при этих словах подобрал под себя все четыре лапы и практически свернулся в шар. Я не утерпела и погладила по пушистой спине. Очень хорошо понимаю наших мелких, действительно очень приятное ощущение.

— А ты подумай, кто при нормальном течении событий в подобной культуре может остаться совсем одиноким? — я пожала плечами: ни единой версии у меня не возникло. — Военные. Ффроны постоянно втянуты в два-три вооружённых конфликта, как внутри собственной расы, так и с другими. А если учесть, что утеря одного, а то и двух симбионтов не ведёт к гибели организма и впоследствии их можно дополнить, взяв от другого такого же калеки, — при этих словах меховой шар под моей ладонью ощутимо сжался. — Представляешь, какие там могут быть проблемы в психике? Это не очень заметно, когда ведутся боевые действия, но когда такого воина списывают на гражданку, отклонения становятся настолько заметны, что его сторонятся даже сородичи.

— Жуть какая-то, — меня передёрнуло. Отлично представляю себе реакцию нашего правительства на такую заявочку: «Нашими детьми собираются попользоваться инопланетные монстры-шизофреники! Ату их!» — Но с этим же всё было нормально?

— Не воин. Художник, — продудел ффрон, немного развернувшись.

— Гм. Неужели ваши проблемы были настолько серьёзны, что вам так долго пришлось находиться среди людей?

Восемь месяцев — это всё-таки многовато. Именно восемь месяцев назад был грандиозный скандал, когда служба сопровождения потеряла жителя Ррау. А он вон где, оказывается, был всё это время. Ффрон начал было что-то гудеть отрицательно-объяснительное, но в это время дверь (закрытая дверь! сама проверяла) чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась улыбающаяся во все клыки морда Сааша-Ши. Ррорру оборвал свою речь, подскочил на всех своих четырёх лапах, словно в них были вставлены пружины, и вцепился в голову дракона. Я не только что-то сделать, даже подумать не успела о том, что можно предпринять, а Мика уже выскочил в коридор следом за вывалившейся в него парочкой инопланетников. Заставил меня очнуться, а заодно придал направление движению тычок, которым меня наградила всеми забытая Кеми. Успели мы только к финалу, когда под точным ударом Мика ффрон разлетелся на четыре своих составляющих, длинный коготь, появившийся на конце каждой из четырёх массивных лап, соскользнул по драконьей чешуе, а один к тому же пропорол моему доктору руку от локтя до запястья. Картина маслом: дракон ревёт, симбионт-составляющие ффрона на появившихся коротких лапках разбегаются в стороны и возмущённо дудят, Мика зализывает обильно кровоточащую рану и пытается материться. Что именно он говорит, стало слышно, когда Сааша-Ши перестал бессловесно завывать:

— … зато теперь точно ясно, что этот ффрон не воин, — Мика в очередной раз лизнул порез, на глазах начинающий затягиваться. — С воином я бы точно не справился.

— Да?! — наконец смог выговорить нечто членораздельное дракон. — А чего он тогда на меня набросился?

— А ты больше скалься, — ответила я впервые в живую наблюдая как собирается в единое целое композиционно-симбиотический организм. Все четыре его части резво потрусили друг к другу, уткнулись передними концами, подтянулись, ухватившись короткими лапками, на полминуты замерли, устанавливая более тесный контакт, и вот с пола поднимается прежний немного неуклюжий медвежонок. Когтистый медвежонок, ибо торчавшие из каждой из его конечностей крючковатые биокинжалы никуда не делись.

— Я улыбался! — возмутился дракон.

— Это ты знаешь, что улыбался, — заметила Кеми, меланхолично оглядывая образовавшийся тарарам, — а для большинства живых существ демонстрация зубов и когтей является довольно агрессивным жестом.

А кстати да, как ещё мог воспринять появление клыкастой драконьей морды в дверях ффрон, раса которого уже лет двести находится с Солераном не в самых лучших отношениях. Так что, скорее всего, здесь имело место быть обыкновенное недоразумение. Теперь главное довести эту простую мысль до всех конфликтующих сторон.

Самой трудиться мне не пришлось — вместо меня с этим справилась Кеми. Она доходчиво и аргументировано рассказала драчунам, кто они есть и что она о них думает, не обойдя даже Мика. Между делом она опять увела всех в свой кабинет, рассадила инопланетников по разным углам и нашла для Мика баллончик с псевдокожей. Тот с сомнением покосился на маркировку, а потом со словами: «А, ладно, хуже всё равно не будет», густо залил свою боевую рану, которая к тому времени выглядела просто как очень длинная, глубокая царапина.

— А, кроме того, — закончила свою речь Кеми, — я ни фига не поняла в чём там заключалась афера с этими ффронами в нашем зоопарке.

— Ффроном, — поправила я. — Он один.

— Э-э, нет. Постоянно тут находился один, но они время от времени менялись. Мы уже давно заметили, что наши пушистики время от времени то поправляются, то теряют в весе, слегка меняют цвет пуха и длину лапок. Теперь же я так понимаю, это просто были разные особи.

Тут в разговор вмешался Сааша-Ши, которому до сих пор было обидно, что ни за что ни про что получил по морде, а если к этому добавить ещё и общее непонимание происходящего… Пришлось ему объяснять. Заодно и сами для себя разложили по полочкам все известные факты, выстроив более-менее стройную картину случившегося. Ррорру в рассказ почти не вмешивался, и только время от времени подтверждал одобрительным гудением. Зато почти успокоился, что было заметно по когтям, полностью скрывшимся в мягких подушечках лап. И я ему в этом помогла, находясь рядом, поглаживала мягкую шёрстку, за что и заработала демонстративно недовольный взгляд Мика, мол, как это так, раненый герой здесь я, а моя девушка ласкает какую-то совершено постороннюю зверушку.

— Так, — сказал Сааша-Ши, старательно распрямляя изрядно помявшуюся во время драки гриву. — И что вы теперь будете делать?

— Да ничего, — я пожала плечами.

— Сообщить Гордону и в службу безопасности всё же стоит, — уточнил Мика. — Но предавать широкой огласке инцидент смысла не имеет.

— Что, и даже боевых дронов не уберёте? — сощурил глаза Сааша-Ши, став неуловимо похожим на Отшельника, когда тот начинал задавать провокационные вопросы. — Я так понимаю, они там просто на всякий случай?

— Не-эт, нельзя, — прогудел ффрон. — Дисциплинирует.

— Действительно, — согласилась Кеми. — Этот пункт инструкции по работе с инопланетной фауной ещё ни разу не нарушался, вот и давайте не будем создавать прецедент. Тем более, что дети, особенно маленькие, часто бывают неаккуратны и не рассчитывают силу, с которой гладят или там дёргают за хвост и уши. Воспитатели, конечно, бдят, но можно ли с гарантией уследить за кучей маленьких сорванцов?

— А между прочим, ффирны, составные части ффронов, теряют агрессивность в той же пропорции, что и разум, — в ответ на это драконье замечание ффрон протрубил нечто такое, что лингворетранслятор затруднился перевести. Видно такие идиомы в него заложены не были. — И это открывает нам определённые перспективы. Можно вас попросить пока не распространяться об этом инциденте?

Что значила эта последняя просьба, я выудила из дракона только вечером, когда мы всей компанией отправились в наш с Кеми любимый бар, чтобы не столько поесть, сколько потанцевать и пообщаться. Чья была идея научить дракона танцевать парные человеческие танцы, я не знаю, но точно не моя, хотя я с радостью воспользовалась возможностью взять в оборот одного любителя людских обычаев.

— И что за аферу ты задумал? Два шага вперёд и поворачиваемся вправо. Да в твоё право, которое для меня лево! Так что там с моим вопросом?

— И что за ненормальный обычай разговаривать во время танца, когда нужно молчать и наслаждаться красотой и согласованностью движений?!

— А между тем у тебя неплохо получается. Ещё поворот. Так что не увиливай.

На самом деле танцевать с драконом было неудобно. Дело даже не в том, что он был на голову выше меня, мало ли бывает высоких мужчин? Зато коротковатые по сравнению с туловищем лапы, и тело то и дело норовящее изогнуться самым прихотливым образом, делали мою задачу не самой лёгкой.

— Ладно. Тебе не приходило в голову, что кто-то на этом всём неплохо зарабатывает?

— Почему не приходило? Экскурсии в зоопарк вообще и в этот отдел в частности платные и это вполне официально.

— Да при чём тут вы?! Кто-то же этих ребят сюда отправляет. Раз в две-три недели по штуке. Рассказывает где можно спрятать до лучших времён личные вещи ну и вообще объясняет правила поведения в вашем зоопарке и как половчее притворяться животным. Это после того-то как ваше правительство запретило подобную деятельность, и она носит привкус незаконности. Что ты думаешь всё это задаром? Не-эт, кто-то на Ррау неплохо греет на этом свои лапы.

— А ты рассчитываешь прибрать этот бизнес к своим, — догадалась я. Сааша-Ши увлёкся объяснениями и перестал следить за собственными движениями, так что мы просто топтались на одном месте в обнимку. Примерно тем же занималась и большая часть окружавших нас пар, занятая по большей части не столько танцами, сколько наблюдением за танцующим драконом.

— Расширить его и пользуясь особым юридическим статусом пересадочной станции и своим солеранским происхождением придать ему законность. Вот только нужно будет выйти на тамошних руководителей, и уговорить их за долю в бизнесе заняться отбором кандидатов. Совсем уж буйнопомешанные психи нам действительно не нужны, а они до сих пор с этим неплохо справлялись.

Я только головой покачала. Вот тебе и драконья хватка заодно с драконьими методами. Не даром у нас ещё с древности ходят про них такие легенды: на что дракон наложил лапу, то считает своим по праву.

А потом партнёра у меня увели, причём сделал это не кто иной как Мика, ловко спровадив Сааша-Ши очередной драконьей фанатке, а меня, оставив себе. И вообще вскоре утащил с вечеринки, довольно громко бурча себе под нос, что вот только не хватало, чтобы всякие там ящеры тискали его девушку, да ещё и у всех на виду. Эта опереточная ревность была столь забавна, что я почти не сопротивлялась. А потом мы в лицах разыгрывали сцену похищения прекрасной принцессы отважным рыцарем у дракона (в сказках, кажется, это было как-то иначе, но кого это волнует?) и доиграли вплоть до сцены горячей благодарности «принцессы» за своё спасение.