Ксенолог с пересадочной станции

5

Я сидела в лаборатории зоопарка и делилась впечатлениями вчерашнего дня с Кеми. А что? Подписку о неразглашении с меня почему-то никто не взял, а обсудить происшествие хоть с кем-то хотелось. Мика для этого не годился, он вообще почему-то предпочитал отмалчиваться, и у меня даже сложилось впечатление, что он боится сболтнуть лишнего. Ну и вообще, нужна же мне психологическая разгрузка! А то работа в две смены, и постоянный, довольно плотный присмотр, слишком сильно меня утомили. Зоопарк же имел собственную охранную систему, достаточную для того, чтобы мой ухажёр со спокойной совестью мог меня здесь оставить на некоторое время. Вот интересно, а другим ксенологам тоже охрана положена, и куда подевался Мийрон? Меня ещё хватало на вялое любопытство, недостаточное, чтобы для его удовлетворения предпринять хоть какие-то действия. И вообще, рассказывать о собственных приключениях было намного занятнее, чем интересоваться чужими неприятностями. Но чем дальше я рассказывала, тем больше события минувшего дня напоминали дурацкую комедию положений, а вовсе не ЧП пополам с трагедией, какими они виделись вчера.

— Ну а с веями ты потом пообщалась? — то, что Кеми втихую хихикает, не скрывала даже маска.

— А как же! — я картинно возвела очи к потолку и поёрзала, устраиваясь на не слишком удобном высоком табурете.

— Поблагодарили?

— А как же! — на этот раз подпустила в голос иронии. — Обшипели со всех сторон. Такие поглаживания у них считаются эротическими, а потому в приличном обществе совершенно неприемлемыми.

— Чем больше я тебя слушаю, тем больше мне кажется, что не так уж много у этих инопланетников отличий от людей. И у вей есть дурацкие условности. И на них можно воздействовать определённым сочетанием цветов, в то время как для человека это будут звуки определённой частоты.

— Правда? Но разве это не устранено на уровне генетики? — удивилась я. Вообще-то закономерно удивилась: за последние столетия в человеке было улучшено всё, что только можно и странно было оставлять зазор в защите организма от внешней угрозы.

— Правда. Как я себе представляю эту проблему: для того, чтобы человек перестал реагировать на низкочастотные звуки, нужно кардинальное вмешательство в его психические процессы, пока для нашей науки недоступное. Или нужно закрыть саму возможность их воспринимать. Это уже намного проще, но снизит границу чувствительности человека, сузит его способность к восприятию мира. А кто же пойдёт на сознательное ограничение собственной расы? Наверняка и веи по тем же причинам не избавились от такого недостатка, хотя описанные тобой цвета встретить намного проще, низкочастотные звуковые волны.

Как полезно бывает поболтать с подружкой на отвлечённые темы. Я как-то не рассматривала эту проблему в таком ракурсе. Тогда интересно, может за столетия генетических экспериментов, человечество лишилось чего-то ещё, чего и само не заметило? Надо будет покопаться в литературе.

Когда рассказ уже приближался к концу, подруга внезапно посерьёзнела:

— Говоришь, цветы тебе подсунули? Очень мне хотелось бы взглянуть на эти цветочки.

Кеми стянула с лица намордник — защитный фильтр, прикрывавший рот и нос (при общении с инопланетной фауной предосторожность нелишняя). Отстранилась — с её век стекла сизая чешуя, тоже выполнявшая защитную функцию.

— Закажи себе такие по каталогу. Только без ядовитой начинки.

— Так ведь в начинке всё и дело, — Кеми хмыкнула. — Если ты всё правильно запомнила, что говорил тебе Мика, то это не могут быть обычные цветы, купленные в магазине, в которые только потом ввели нейродепрессанты. Тогда действие было бы однократным. А если они должны были воздействовать на тебя продолжительное время, то яд должен вырабатываться в самих цветах, как один из продуктов их жизнедеятельности.

Я навострила уши. В буквальном смысле этого слова — они развернулись и встали торчком.

— А откуда ты это знаешь?

— Не то что бы знаю. На самом деле, я никогда о таком не слышала, — Кеми склонилась к плитке какого-то пористого материала, за которую, вцепившись всеми своими псевдоподиями, держался крапчатый целопоид. Его внемантийные карманы были полны метаном, угрожая малышу незапланированным взлётом. — Но это просто само напрашивается, если следовать биологической логике, — она снова оценила на глазок размер вздутий на теле своего подопечного.

— Так значит, мне достался не просто дорогой подарок, а ещё и генетическая его модификация, — я начала рассуждать вслух, опасаясь запутаться, если буду делать это мысленно. — Это не случайная мутация, иначе о ней бы знали. И не какой-то новый способ принятия наркотиков, по тем же причинам. Слухи всё равно поползли бы. Тем более, мне их подкинули с очевидной и определённой целью. Что остаётся в сухом остатке? Что этот организм специально выведен и используется спецслужбами для разных операций. Правительственными или ещё какими, на данный момент не важно.

— Ничего себе не важно! — Кеми наконец оторвалась от своего подопечного и удивлённо взглянула на меня.

— Не важно, — с нажимом повторила я. — До тех пор, пока у меня нет возможности точно выяснить это. Пока будем считать, что станция столкнулась с каким-то абстрактным противником. Мне интересно другое: как мой любимый доктор так быстро определил, что именно надо делать? Ну, мало ли каких украшений могла нацеплять на себя девушка. Могу спорить на что угодно, в медицинских колледжах о таком не рассказывают, да и, пожалуй, в университетах тоже.

— Мало ли откуда он мог узнать! В конце концов, он из семьи военных. Может в их среде какие-то слухи и проскальзывали.

— Правда? А я не знала. Как-то не интересовалась его семьёй.

— Подробностей не знаю, — Кеми пожала плечами, — но мои родители с его отцами принадлежат примерно к одному кругу.

Упс. И почему я думала, что Мика, как и я, выходец из среднего класса? Внешность обманчива, а ведь я слышала кое-что из того, что он рассказывал о себе, из чего можно сделать далеко идущие выводы.

Мика появился как раз к тому моменту, как мы закончили обсуждать особо щекотливые вопросы, и перешли на лёгкий трёп «о своём, о женском». Наскоро кивнув Кеми, он, не спрашивая, потащил меня наружу, мимо вивария, мальковых садков и проходного пункта, затормозив только за воротами зоопарка у рощи панданусов. Приблизил своё лицо к моему, буквально нос к носу, и проникновенным тоном произнёс:

— Слушай. У тебя с местным ящером отношения нормальные?

Я пожала плечами:

— Насколько они вообще могут быть с существом, предпочитающим одиночество.

— Тогда пошли, мне нужно задать ему пару вопросов.

— Стоп-стоп, — я упёрлась ногами в рыхлый грунт, а могла бы, ещё и хвостом за ствол ухватилась. — Без серьёзной причины, я нашего Отшельника беспокоить не буду.

Мика кинул на меня оценивающий взгляд и, поняв, что это я совершенно серьёзно, снизошёл до объяснений:

— Кей Гордон пропал.

— Как?! — новость была настолько шокирующей, что у меня совершенно вылетело из головы, с чего начинался разговор. Шеф был всегда! Хуже того, он был везде! Он просто не мог ни куда исчезнуть.

— А вот так. Кабинет наглухо заблокирован. Причём так, будто там не просто нет никакого входа, а словно его никогда и не было. Секретарша в слезах и соплях, службисты в растерянности. Хаос полнейший и он начинает распространяться по станции.

— Но может он просто дома? — я не теряла надежды найти какое-то простое объяснение. — Я имею в виду, что не находится же он на работе круглосуточно.

— Нет, в личных апартаментах его тоже нет. Я проверял. Да пошли уже, — он снова потянул меня вперёд. — По пути доскажу. Так вот, что бы ты об этом больше не спрашивала, быть он может только в двух местах: дома и на своём рабочем месте. По вполне объективным причинам. Каким — не скажу, права не имею, просто поверь на слово.

— Так для чего тебе нужен Отшельник? — я вернулась к началу беседы. — Думаешь, он знает какие-то секреты станции, которые помогут попасть к шефу в кабинет?

— Точно знаю. У наблюдателя и технического консультанта от солеран, должен быть подробный план станции.

Чего только у этих солеран нет!? Правда у нашего, когда я бывала у него в гостях, дальше гостевой не заходила, а потому ничего эдакого не видела. Хотя да, по логике вещей, у наблюдателя, оставленного основными проектировщиками и строителями станции, должен быть её подробный план.

Жилище Отшельника находилось в геометрическом центре чаши рекреации и подобраться к нему можно было только пешком. Чёрт его знает, что эти ящеры делают с пространством, но ни на каком транспорте к нашему ящеру в гости не заявишься. Ни одна навигационная система его не видит, более того, даже собственные глаза не помогают, если пытаешься управлять транспортом вручную. А это как минимум означало, что, даже продвигаясь напрямую, пересекая проложенные дорожки, обходя здания и водные преграды, мы имели время всё обсудить.

— Но кому мешает наш шеф?

— Тому, кто хочет дезорганизовать работу станции.

— Да брось, так ли он на самом деле важен? Мне вовсе не требуется руководство в каждый момент жизни, я и сама прекрасно знаю, что мне делать. И таких как я — большинство.

— Это пока всё идёт по заведённому порядку. А если вдруг что случится? Неординарное? Кто будет налаживать работу? Более того, в случае какой кризисной ситуации обязательно нужен лидер, который на это время возьмёт всё в свои руки. Как главнокомандующий на войне.

— Но пока же у нас ничего такого не случилось?

— Пока — хорошее слово, очень точное. Хотя, может, уже что-то и случилось, только мы об этом не знаем. Вот, кстати, спросишь у ящера.

— А почему я, а не ты? Ты что, умудрился с ним поссориться?

Мика резко остановился, так, что я даже по инерции пролетела на пару шагов вперёд, и замер на месте, явно подбирая формулировки для ответа пообтекаемей.

— Видишь ли, в силу полученного воспитания, я отношусь к инопланетникам несколько предвзято, а потому мне трудно найти с ними общий язык. И тем более обращаться с просьбами. Нет, я-то могу, но большинство из них, в частности солеране, неплохо чувствуют настроение собеседника и, ощущая мою, почти инстинктивную неприязнь, наверняка откажут. Проверено на практике опытным путём. Поэтому говорить будешь ты, а я только вставлять уточнения в случае необходимости.

— И что за воспитание такое? — недовольно проворчала я, возобновляя движение. Как и ожидалось, ответа я так и не услышала.

Весь ландшафт рекреации, не смотря на то, что парковые дизайнеры стремились придать ему присущую дикой природе хаотичность, выглядел как громадный благоустроенный парк. В отличие от него местообитание единственного постоянно проживающего на станции солеранина, ощущалось по-настоящему настоящим. Кусок скального массива вырос перед нами как всегда неожиданно. Вот только что ничего не было, заросли кустарника какие-то совершенно неубедительные, а через мгновение, вырастает перед нашими глазами серый гранитный массив с тёмным провалом пещерного входа. Я же говорю: игры с пространством. Мы пока так не умеем. На правах частого гостя я вошла первой. Звонка или другой системы оповещения здесь предусмотрено не было, приём гостей оставался на усмотрение хозяина. Захочет — покажется, нет — можно аукать, пока не надоест. Кстати, то, что вход в своё жилище солеранин оформил в виде пещеры, позволяло мне заподозрить, что этот конкретный представитель славной расы обладает чувством юмора, весьма сходным с человеческим.

Ждать нам не пришлось. Не пришлось даже громко оповещать о своём прибытии. Голос Отшельника (кстати, это не имя, а прозвище, зовут его Хейран-Ши) прозвучал откуда-то слева и сверху, при чём для того, чтобы он разносился по всему жилищу, солеранину не требовалось ни каких технических приспособлений.

— Поднимайтесь сразу на наблюдательный пост.

Сказать, что не имею ни малейшего представления, где он находится, я не успела — в стене высветился прямоугольник открывшейся двери. Один шаг в него и полутёмная гостиная с парой низких, но широких диванчиков осталась позади, а мы очутились в белой комнате. Настолько белой, что стены, пол и потолок практически исчезают, теряясь в этой белизне, и в поле зрения остаётся единственное яркое пятно — сам хозяин дома. Тёмно-зелёный, с глянцево блестящей чешуёй и шикарной гривой не то из перьев, не то из лент вокруг клыкастой морды. Мы стояли и смотрели в глаза, да… дракону… почти каноническому, как их себе представляли в древнем Китае и Мексике. Да ничего, мы уже привыкли. Не только к ним самим, но и мысли о почти стопроцентной вероятности палеоконтакта. В те времена солеране высылали множество экспедиций в разные концы вселенной с цивилизаторской миссией, скорее всего, заглянули и к нам. Проблема в том, что такими были не одни они, и если на какой-то отсталой планете сталкивались представители двух могущественных цивилизаций, доставалось всем, в том числе и местному населению. Возможно, это случилось и на Земле и нашло отражение в древнейших сказаниях и эпосах, но достоверно выяснить, пока не удалось.

Я поймала себя на том, что, как это и раньше бывало, пялюсь на дракона с глупейшей восторженной улыбкой. По долгу службы мне не раз приходилось общаться с солеранами, пожалуй, даже на порядок больше, чем это выпадает среднему землянину, но такое воздействие на меня оказывает только он. Ящер слегка изменил позу, горловой резонатор слегка надулся — сейчас опять заговорит.

— Заходи, Маленькая, — драконьи кольца неимоверным образом вывернулись, и мы оказались с Отшельником лицом к лицу. — Я рад, что в это время меня решила посетить именно ты.

— А что, у тебя тоже что-то случилось? — мгновенно встревожилась я. Уж если что-то смогло досадить нашему почти всемогущему ящеру, то нам, мелким букашкам точно кранты.

— Чужаки на станции.

— Стесняюсь напомнить, но здесь каждодневно толчётся множество чужаков. На то она и пересадочная станция, — очень тихо пробормотал Мика, настолько, что услышать его удалось только благодаря модифицированному кошачьему слуху, даже несмотря на то, что стояли мы рядом. Не сомневаюсь, что дракон тоже его расслышал, но величественно проигнорировал.

— В смысле, чужаки — это инородные для неё сущности, мешающие правильной работе станции? — уточнила я. С солеранами мало говорить на одном языке, практически каждое их слово нужно подвергать дополнительному толкованию. Многих, знаю, это сильно напрягает, но мне нравится. Мне почему-то почти всегда удаётся угадывать истинный смысл сказанного.

— Именно. Мешают. Ломают. Отключают. Сейчас прекратили работу уже девять приёмных кабин, — принялся растолковывать Хейран-Ши, добиваясь предельной ясности.

— Как это? — на моей памяти ни разу ничего подобного не случалось. Выйти из строя могло что угодно, но кабины работали безупречно. И тут меня осенило: оп-паньки, вот и нештатная ситуация, которой так опасался Мика и с которой неизвестно что делать.

Я едва успела наступить ему на ногу, что бы не влез со своим комментарием. Похоже, он действительно имел довольно расплывчатое представление о правилах общения с наблюдателем от солеран. В это время дракон плавным, но стремительным движением скользнул к одной из стен, вытянул четырёхпалую ладонь (два крайних пальца противопоставлены двум средним) и прямо в воздухе повисли красочные картинки, в которых при некотором напряжении можно было узнать планы нашей станции в разных проекциях. Ярко-красными огоньками замигали обозначения вышедших из строя кабин. Я всмотрелась, и действительно, эти кабины в мою смену не функционировали. Большинства не было в расписании, а в две, заявленные заранее гости просто не прибыли. Но такое встречалось и раньше, а потому никто особо не встревожился. Так, а теперь предстоит долго и вдумчиво вытягивать из дракона информацию. Я села прямо на пол, обвернулась хвостом и сделала вид, что готова к долгой светской беседе. Слева и сзади с тихим шорохом уселся Мика.

— Так говоришь, сломали, кабины-то?

— Сломать их невозможно. Отключили. Заблокировали.

— А это возможно? Хотя, что это я говорю, раз ты говоришь, значит, возможно. А снова запустить их можно? И где находятся включатели? — опустила взгляд вниз, а передо мной уже стоит на маленьких гнутых ножках подносик с чайными чашками для нас с Миком и крепкой настойкой на семидесяти травах для Хейран-Ши. Ага, вот и реквизит для создания обстановки дружеского общения, похоже, мы с Отшельником друг друга отлично поняли.

— Включить можно. Конечно. Но не тебе, Маленькая, и твой друг тоже не справится.

Это-то понятно, работа наверняка для специалиста. Но хорошо уже то, что непоправимого не случилось. Однако где находится заветная кнопочка, Отшельник так и не сказал. Он неподвижным взглядом уставился в свои схемы, словно гипнотизируя их, длинное драконье тело находилось в постоянном движении, оно словно текло, матовая чешуя чуть поблёскивала, но голова оставалась в полной неподвижности на одном месте. Наконец, дракон снова заговорил:

— Они на изнанке станции. И места включения и ваши диверсанты.

— Что ещё за изнанка? Никогда ни о чём таком не слышала!

Дракон замер, подбирая наиболее точное определение. Была у него такая слабость.

— Чаша рекреации, проектированием которой в основном занимались люди, имеет второе дно, — вместо него очень тихо и быстро начал пояснять Мика. — Так называемый технический этаж, на котором находятся все механизмы, обеспечивающие нормальные условия существования на станции.

Впервые за разговор, Отшельник прямо взглянул на Мика, и медленно и важно кивнул.

— Подождите. Ведь перемещающие кабины находятся в корпусе тора, по центральной его оси.

— С изнанки есть доступ к контрольным точкам управления, — на удивление понятно и однозначно ответил дракон. — Кроме того, в торе тоже имеются технические помещения и коридоры, не такие обширные как в рекреации, но и они дают доступ к множеству объектов.

— То есть, — я аккуратно начала подбираться к тому вопросу, с которым мы пришли, — с изнанки можно получить доступ к кое-каким рабочим помещениям. Например, к кабинету начальника станции.

— Можно, — дракон довольно сощурил свои громадные круглые глазищи, и через мгновенье один из фрагментов схемы увеличился, а путь до нужного помещения проложился пунктирной линией. — Вот так примерно. Вход с изнанки не заблокирован, открывается так же, как все двери солеранской конструкции.

— Я с деланно безразличным видом отхлебнула чая из чашки. Красота! И где он только умудряется доставать такие сорта? — Дело за малым. Отправиться на эту изнанку и всё восстановить, как было.

— Это будет сложно. Ваши диверсанты сейчас тоже находятся на изнанке, и они заблокировали все известные входы туда.

А вот это уже намного хуже. Шеф, который мог бы организовать быстрое и эффективное решение этой проблемы заперт в своём кабинете, на изнанку так просто не пробиться, а между тем, там действует группа диверсантов, продолжающая выводить кабины из строя. Вот как раз замигал и загорелся красным ещё один значок на схеме. Нет, то, что на изнанку специалисты всё же пробьются, я не сомневалась, но времени на это уйдёт и что за это время успеет случиться..! Судя потому, как встрепенулся Мика, он считал так же. Я осторожно нащупала его ступню и сжала её, сигнализируя, чтобы пока не вмешивался.

— Но ведь у тебя же есть твой собственный проход, просто не может не быть — протянула я, заискивающе глядя дракону в глаза.

— Маленькая, ты же знаешь, я не могу помогать людям решать их проблемы.

— А ты и не помогай, — согласно закивала я. — Просто устрой мне маленькую экскурсию на изнанку. По дружбе. Я там никогда не была и мне любопытно как там всё устроено. Ну и этого, — я кивнула в сторону Мика, как будто только что вспомнила о его присутствии, — неплохо бы взять с собой.

— Погулять? Что же, это можно, — одной рукой, не глядя, как будто совершая автоматический, несущественный жест, Отшельник смял голограмму схемы, на которой пунктиром был обозначен маршрут по изнанке тора к входу в кабинет шефа, и кинул его в сторону напульсника Мика. Полупрозрачный комочек, пролетел через полкомнаты и впитался в наручное электронное устройство, словно был чем-то гораздо более материальным, чем оптическая иллюзия. Себе такой что ли завести? А то, после того, как полетел имплант, появилась необходимость в каком-нибудь дополнительном носителе информации. Между тем, дракон продолжал:

— Но будьте осторожны — не все пределы доступны моему взору, — Хейран-Ши закончил торжественно и важно, распушив гриву и тем давая понять, что разговор закончен.

То, что нас сейчас отправят погулять на изнанку, это хорошо, появится возможность быстро и безболезненно решить все наши проблемы. А вот то, что у Отшельника нет средств наблюдения и контроля за изнанкой, и в случае чего он не сможет прийти к нам на помощь, даже если решится наплевать на правила поведения наблюдателя, уже намного хуже. А именно так я расшифровала его последнюю фразу. Между тем, поднос с напитками исчез, куда и как я опять не успела заметить, а Отшельник, гибко скользнув к одной из стен (как ему так удаётся двигаться? словно на воздух опирается!), открыл очередной проход. На этот раз светлый, низковатый полукруг — дракону выскользнуть в самый раз, а человеку придётся пригибаться.

Слегка попридержав меня за плечо, Мика выпрыгнул первым. Ну да, как же я могла забыть: в случае опасности, мужчина должен идти впереди. Гендерные роли и всё такое прочее. Я развернулась к дракону, собираясь не то попрощаться, не то услышать на прощание какое-нибудь напутствие, но он только опять распушил гриву, а в кармашек моих брюк скользнул какой-то небольшой, продолговатый предмет. Что это за контрабанда такая и чем она может мне помочь, я спросить не решилась. Отшельник и так уже преступил все мыслимые и немыслимые правила поведения с малыми расами (к которым по солеранской классификации относится и человечество). Будем надеяться, что в нужный момент меня осенит.