Кто сверху? (СИ)

Глава 39

От возбуждения больше не соображаю, что делаю. Просто подхватываю её на руки, Диана обвивает ногами мои бедра, и я несу её со скоростью света в свою комнату, чтобы еще долго-долго не отпускать.

Едва двери моей комнаты закрываются, мы начинаем сумасшедше целоваться прямо у стены. Жадно, рвано, ненасытно. Жалко времени и не хватает воздержания, чтобы просто дойти до кровати и заняться неспешным сексом в миссионерской позе. Сейчас это точно не о нас, не в этот раз. Опираю Диану о стену, снимаю с плеч тонкие бретели пеньюара, оголяя тяжелую красивую грудь с твердыми сосками. Сминаю рукой, впиваюсь в шею, затем нетерпеливо отодвигаю в сторону чёрные бесшовные стринги и провожу пальцами между влажных складок.

— Вороно-о-о-в! — Диана откидывает голову назад и тяжело дышит в моих руках.

Запускаю в неё палец, вновь достаю и массирую клитор. Выступающий под тканью брюк член нетерпеливо дергается.

— Федотова, — заглядываю в её обезумевшие глаза и с упоением вижу, что не один я сошел с ума.

Долгие вступления после полугодичного воздержания не для нас. Сейчас мне хочется только одного — поскорее оказаться в ней. Все еще придерживаю Диану на весу и ощущаю её теплые поцелуи на своих щеках. Расстегиваю ширинку на штанах, достаю распирающий от желания член и прикасаюсь головкой к промежности. Растираю липкую влагу вверх и вниз, буквально рычу от нетерпения, испытывая себя на выносливость.

— Прости малыш, прелюдии будут позже, — кусаю за мочку уха и кайфую от того, как Диана извивается в моих руках, словно змея и умоляюще стонет мне на ухо.

— К чёрту прелюдии, Воронов. Просто возьми меня. Сейчас же.

Меня не нужно упрашивать дважды. Одна секунда и я до упора заполняю её, перекрывая губами громкий стон, сорвавшийся с её губ. Мне хочется кончить буквально с этого самого момента, как тугие мышцы лона обхватывают мой член, с той секунды, как Диана находится полностью в моей власти.

Диана.

Мне кажется, что мы даже стонем в унисон. Даня — своим хриплым гортанным голосом, я — нетерпеливым и тихим. Мне не хватает воздуха, мне не хватает его. Хочется все время быть с ним, быть для него. На моем теле не осталось живого места — спина печет от трения о стену, бедра буквально опечатаны мелкими синяками от прикосновений его пальцев, а шея и грудь в кровоподтеках от грубых мужских губ.

Но мне хочется еще и еще, больше. Чтобы он никогда не останавливался и так же яростно сжимал мои ягодицы пальцами. Когда он до упора насаживают меня на себя, мне кажется, что вокруг весь мир светится разноцветными огнями только для нас. Толчки становятся чаще, интенсивнее, внизу живота всё стягивает в тугой плотный узел, а перед глазами вспыхивают салюты. Я теряю нить реальности, прижимаюсь всем телом к обнаженной груди Воронова, пытаясь ухватиться за остатки яркого оргазма, мелко дрожу царапая его спину. Спустя секунду Даня утыкается мне в шею и делает несколько коротких финальных рывков.

Мы стоим у стены, тяжело дышим и смеемся как ненормальные. Он все еще во мне, он все еще целует меня и больше всего на свете мне хочется принадлежать Дане всю свою жизнь.

Когда мы падаем на кровать, он накрывает меня собой и почти наощупь целует каждую клеточку моего тела. Его руки везде, его пальцы болезненно и приятно проникают внутрь меня. Дразнят, вновь заводят до чёртиков и выходят наружу, нежно касаясь клитора.

Я трогаю его лицо, провожу ладонью по колючим щекам, целую губы и не могу поверить, что только что, почти несколько мгновений назад окончательно и бесповоротно впустила Воронова в своё сердце. Я сгораю от ревности и вновь возрождаюсь, вспоминая, как сегодняшним вечером на шее моего мужа висла незнакомая девушка и смотрела на него влюбленными глазами. Нет, не хочу думать об этом сейчас, сегодня, этой ночью.

В комнату ярко светит луна, освещая лишь очертания наших полуобнаженных тел. Воронов приподнимает мой пеньюар, оголяя живот и грудь, снимает его через голову и отбрасывает в сторону. Жадно с блеском в глазах рассматривает меня и поддевает пальцами трусики, отодвигая их вниз. Я инстинктивно прикрываю шрам ладонью и остаюсь на его просторной кровати полностью обнаженной и обезоруженной.

— Эй, ты чего?

— Ты так откровенно рассматриваешь меня, Воронов. А я сейчас совсем не совершенная…

Даня настойчиво убирает руку в сторону и едва ощутимо проводит подушечками пальцев по тонкой линии шрама. По коже пробегает табун мурашек, а внизу живота с каждой секундой нарастает приятное томление, когда он так трогает меня.

— Ты самая совершенная, Федотова. Для меня.

В груди всё сильнее и объемнее разливается тёплое чувство, которое наполняет меня до дна. Новое, приятное, которое возникает только рядом с Даней. Мне хочется сказать ему об этом, но я забываюсь. Воронов освобождается от одежды, во всей красе показывая свою подтянутую красивую фигуру, рельефный живот и вздыбленный готовый к новому заходу член. Он разводит коленом мои ноги и, опираясь на локти, проникает в меня. Болезненно-сладко, медленно и неторопливо, растягивая минуты удовольствия и единения друг с другом.

А потом всё опять заканчивается. До следующего раза. Я теряю счёт времени, изредка посматривая на установленную в детской комнате видео-няню, чтобы убедится, что с Кристиной всё в порядке, и она сладко спит в своей кровати, предоставляя родителям долгожданное время для двоих.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌В следующее мгновение Воронов лежит на спине, закинув руки за голову и с чертями в глазах наблюдает, как я обхватываю руками его твердый член и медленно обвожу вокруг головки языком. Ласкаю пальцами, обхватываю губами у основания, всасываю в себя, чувствуя невероятное блаженство от того, что могу дарить своему мужчине удовольствие.

Затем все повторяется снова и снова. Я стою на четвереньках и ловлю каждое движение, каждый толчок, каждое прикосновение тела о тела. Шлепки в тишине комнаты откровенно громкие, быстрые, ненасытные. Воронов крепко держит меня руками за бедра и вонзается в моё тело. И если бы не его поддержка, я давно бы упала на постель без сил. Последний оргазм сокрушительный — сбивает меня с ног и сводит с ума.

Мы одновременно падаем на кровать, липкие от пота и полностью без сил. На улице почти рассвет, начинает всходить солнце… Воронов засыпает первым, прижимая меня к себе. Я с упоением слушаю его размеренное глубокое дыхание, целую в колючую шею и тихо шепчу на ухо:

— Кажется, я люблю тебя, Воронов. Очень сильно люблю.

И пусть он этого не слышит, но я уверена, что у нас еще будет время, чтобы сказать об этом друг другу не один раз.